CC BY
27
УДК 81.00 Д18
ББКШ 141.01.2973
В.П. Даниленко
МЕМУАР О ПРЕДИКАТО- И СУБЪЕКТОЦЕНТРИЗМЕ ВО ФРАЗООБРАЗОВАНИИ
Предикатоцентрическая и субъектоцентрическая тесрии фразообразования должны рассматриваться не как взаимоисключающие, а как дополняющие и сменяющие друг друга. Первая из них верна в отношении к лексическому периоду фразообразован ия, а вторая - в отношении к его морфологическому и синтаксическому периодам.
Ключевые слова: фразообразование; предикатоцентрический; субъектоцентрический.
V.P. Danilenko
A MEMOIR ON THE PREDICATE- AND SUBJECT-CENTRED THEORIES OF SENTENCE FORMATION
Predicate-centred and sulject-centred theories cf sentence-forming should be regarded not as alternative ones, but as complementary and interchangible. The first former one is authentic to the lexical period сf sentence formation while the latter one deals with its morphological and syntactical periods.
Key words: sentence formation; predicate-centred; sulject-centred.
О соотношении предикато- и субъектоцентризма в грамматике я писал на английском языке ещё в 198 8 г. в журнале Philololgica Pragensia [Danilenko, 1988]. Отзыв на указанную статью был написан главным хранителем традиций Пражского лингвистического кружка и старейшим из его участников - Йозефом Вахком. В самом начале он писал: «Pnznavam, ze rkp, ktery mi byl zaslán k posouzeni redakci PhPg, jsem priceti (po nckolikatydcnním opetovném studiu) se smíscnymi pocity. Základní potíz je asi v tom, ze autor pñstupuje ke své klassifikaci syntaktickych teorií na ‘subjektocentrické’ a ‘predikátocentrické’ (a ovsem i k zaradení Tesniera do druhé a Mathesia do prvé z techto skupin) sub specis kategorii vzatych z formalního rozboru vetného» (Признаюсь, что рукопись, которая была прислана мне для отзыва редакцией PhPg, я прочитал (после неоднократного её изучения в течение нескольких дней) со смешанными чувствами. Основная трудность, по-видимому, состоит в том, что автор подходит к своей классификации синтаксических теорий на “субъектоцентрические” и “предикатоцентрические”» (относя, разумеется, Теньера к последним, а Матезиуса - к первым) с точки зрения категорий, взятых из формального анализа предложения)».
Упрёк, высказанный мне И. Вахком, я и сейчас не могу признать справедливым, поскольку мой анализ субъектоцентризма и предикатоцентризма у В.Матезиуса и Л.Теньера в указанной статье вовсе не был произведён с «формальной» точки зрения. Он был произведён с ономасиологической точки зрения, которую В.Матезиус называл «функциональной». Кроме того, в этой статье я стремился показать, что В.Матезиус был близок к совмеще-
нию в рамках своей грамматической теории предикатоцентризма и субъектоцентризма, а вовсе не был «чистым» субъектоцентристом. «Чистым» преди-катоцентристом был Л.Теньер, а «чистым» субъектоцентристом - К. Сунден.
Цель моей статьи как раз в том и состояла, чтобы показать односторонность как «чистого» предикатоцентризма в грамматике, идущего ещё от И.Майнера (XVIII в.), но получившего широкую популярность во второй половине XX в. благодаря Л.Теньеру, так и «чистого» субъектоцентризма, идущего ещё от Томаса Эрфуртского (XIV в.) и ставшего достоянием традиционной грамматики.
В некоторых грамматиках ХУТТТ-ХТХ веков (например, у И.Аделунга, К.Беккера и Ф.И.Буслаева) присутствуют как предикатоцентризм, так и субъ-ектоцентризм, однако в подобных грамматиках они оказались в отношениях дурного противоречия: в одном месте в них говорится о том, что подлежащее зависит от сказуемого, а в другом - наоборот. В подобном противоречии предикатоцентризм и субъектоцентризм в нашей науке находятся до сих пор. Не снимает противоречия, о котором идёт речь, и термин «косрдинация», который был введён в последнюю академическую грамматику русского языка для указания на взаимозависимый характер отношений между подлежащим и сказуемым, поскольку этот характер обрисовывается в ней не в динамически-деятельностном плане, а в статически-системном.
Настало время, чтобы обосновать, наконец, необходимость гармонического сочетания предикатоцентризма и субъектоцентризма в пределах одной и той же теории ономасиологической грамматики -
грамматики, сориентированной на коммуникативные потребности говорящего. Данная цель может быть достигнута, если системообразующее начало ономасиологической грамматики мы научимся видеть в периодизации речевой деятельности говорящего, направленной на создание нового предложения. Назовём эту деятельность фразообразовани-ем.
Отзыв И.Вахка на статью, о которой идёт речь, в целом одобрительный, содержал ещё и такое замечание: «...rozdil Mathesius - Teaniere proste nelze redukovat na formuli 'predikatocentrismu vs. subjektocetrismu» («...разницу между Матезиусом и Теньером просто нельзя сводить к формуле “пре-дикатоцентризм vs. субъектоцентризм”)». Но я и не сводил разницу между ними к указанной формуле. В этой статье я лишь обратил внимание на разницу между Л.Теньером и В.Матезиусом только в одной области грамматики - связанной с интерпретацией иерархических отношений между членами предложения в процессе его создания говорящим. Не больше и не меньше.
Существует, как известно, две теории, объясняющих природу иерархических отношений в предложении, - субъектоцентрическая и предикатоцентрическая. Если в первой из этих теорий центральная роль в организации предложения отводится грамматическому субъекту (подлежащему), то во второй эта роль признаётся за грамматическим предикатом (сказуемым). Поскольку в функции сказуемого обычно употребляется финитный глагол, то предикатоцентрическую теорию называют также «вербоцентрической». Если субъектоцентрическую теорию предложения считают традиционной, то предикатоцентрическую обычно оценивают как относительно новую.
Люсьен Теньер (1893-1954) - глава современного «чистого» (тотального, абсолютистского) преди-катоцентризма в грамматике, но у него были предшественники ещё в XVIII и XIX вв. - И.Майнер и
А.А. Дмитриевский.
Иоганн Майнер - первый немецкий учёный, создавший оригинальную универсальную грамматику. Это произошло в 1781 г. Задолго до Л.Теньера он стал рассматривать предикат предложения в качестве его организующего центра. «Предикат, - писал он, - самая производящая часть предложения, поскольку из него развивается предложение в целом» [Meiner, 1781:127]. «Развивающую» роль предиката в предложении И.Майнер, как и Л.Теньер, связывал с валентными свойствами глагола, выступающего в предложении в функции предиката. Моновалентные глаголы он называл «односторонне несамостоятельными». Они развивают предложение только за счёт субъекта {sitzen «сидеть», stehen «стоять» и т. п.). Двухвалентные глаголы он
называл «двусторонне несамостоятельными». Они развивают предложение за счёт субъекта и дополнения (setzen «ставить», legen «класть» и т. п.). И.Майнер выделял и трехвалентные глаголы. К ним он относил, например, глагол beschuldigen «обвинять». Он требует трёх партиципантов - А beschuldiget В des Diebstahls «А обвиняет Б в воровстве» (А - 1 партиципант, Б - 2 и воровство - 3). О грамматике И. Майнера см. подр. в [Даниленко, 2007: 203-204].
В «Практических заметках о русском синтаксисе», опубликованных в журнале «Филологические записки», A.A. Дмитриевский - со свойственным ему пафосом - объявил сказуемое единственным главным членом предложения. Он писал: «Сказуемое есть неограниченный властитель, царь предложения: если есть в предложении, кроме него, другие члены, они строго ему подчинены и от него только получают свой смысл и значение; если нет их, даже подлежащего, сказуемое само собой достаточно выражает мысль и составляет целое предложение» [Дмитриевский, 1877: 23].
А как быть с подлежащим? Оно объявляется одним из дополнений: «Итак, подлежащее, по нашему твёрдому убеждению, должно быть включено в состав дополнения как один из его видов» [Дмитриевский, 1878: 64]. И далее он уточняет: «... дополнение есть такой придаточный член (слово или предложение), который доказывает или пополняет мысль по вопросам падежей: кто? что? кого? чего? кому? чему? кого? что? кем? чем? о ком? о чём? Дополнение, отвечающее на вопрос им. п., называется подлежащим, - на вопрос вин. п. без предлога -прямым, - на вопросы прочих падежей - косвенным» [Там же].
Развитие вербоцентрической теории фразообра-зования в XX в. связано с теорией стеммы предложения, разработанной Л. Теньером. «Стеммой» он называл такое состояние создаваемого предложения, которое предшествует его «линейному порядку». «Конструировать или устанавливать стемму фразы - это значит преобразовывать линейный порядок в структурный, - писал Л. Теньер. - Возьмём, например, фразу Les petits ruisseaux font les grandes rivieres. - Маленькие ручьи становятся большими реками; если я трансформирую линейный порядок в структурный, то получу стемму:
... говорить на языке - значит преобразовывать структурный порядок (стемму предложения. -В.Д.) в линейный порядок, и, наоборот, понимать язык - значит преобразовывать линейный порядок в структурный» [Тс8п1сге, 1965: 19]. В качестве грамматического центра предложения, взятого в его стемматическом состоянии, у Л. Теньера выступает предикатный глагол. Французский учёный полагал, что в описываемой ситуации говорящий выделяет в первую очередь действие (процесс). Отсюда делался вывод о центральной роли глагола в процессе стеммообразования. «Глагольный узел - писал Л. Теньер, - выражает маленькую драму. Как и в настоящей драме, он обязательно означает действие, связанное, как и полагается, с актёрами и декорациями» [Тевшеге, 1965: 102].
Вил ем Матезиус (1882-1945) не употреблял термина «стемма». Но он пользовался понятием, которое обозначает этот термин. К интерпретации этого понятия он подходил по преимуществу с субъектоцентрической точки зрения. Предикато-центризм в его концепции менее эксплицирован, чем субъектоцентризм. В конечном счёте он полагал, что к описываемой ситуации в процессе фра-зообразования говорящий подходит субъективно. Он может поставить в центр своего внимания не только «действие», но также «актёров» и «декорации». Каждый из этих элементов действительности может послужить для говорящего основой грамматического субъекта.
На примере теорий Л. Теньера и В. Матезиуса мы видим, казалось бы, непримиримость субъектоцентрической и предикатоцентрической теорий фразообразования. Отношения между ними, вместе с тем, не столь однозначны, как может показаться с первого взгляда. Если в функциональном разделе синтаксиса у В. Матезиуса центральная роль в организации предложения отводится подлежащему, то в его структурном разделе эта роль усматривается за сказуемым. Нет ли здесь противоречия? На этот вопрос можно ответить лишь в том случае, если мы будем принимать во внимание те методологические установки, из которых В. Матезиус исходил при построении своей «функциональной грамматики» в целом.
Как мне уже приходилось отмечать [Данилен-ко, 1986: 62-66; 120-128], на ведущее положение в грамматике В. Матезиуса выдвинут ономасиологический подход. Формулу этого подхода можно обозначить следующим образом: внеязыко-вое содержание —> языковая форма/языковая система —► речь. Ономасиологическая грамматика исходит из потребностей говорящего, начинающего свою деятельность с некоторого внеязыко-вого содержания, которое он переводит в языко-
вую форму. Этот этап речевой деятельности говорящего лежит в основе структурного аспекта ономасиологической грамматики. Функциональный аспект ономасиологической грамматики отражает следующий этап речевой деятельности говорящего. Он связан с переводом языковых единиц, выбранных говорящим из языковой системы, в речевые. В основе семасиологической грамматики лежат обратные переходы: речь —► языковая система (структурный аспект семасиологической грамматики) /языковая ферма —> внеязыковое содержание (функциональный аспект семасиологической грамматики). Об истории ономасиологического направления в грамматике см. подр.: [Дани-ленко, 1988: 108-131; 2002: 107-133; 2007].
В грамматике В. Матезиуса представлены структурные и функциональные аспекты как семасиологической грамматики, так и ономасиологической, однако доминирующее место в ней принадлежит исследованию структурного и функционального аспектов ономасиологической грамматики. Первый из этих аспектов связан с систематизацией содержательных языковых структур, а второй - с изучением их функционирования в деятельности говорящего. Своеобразие содержательных структур языка состоит в том, что они содержат в своём составе несколько формальных структур. Так, в области морфологии мы имеем дело с содержательными структурами, когда речь идёт о субстантивации, адъективации, вербализации и т.д. Субстанция, например, может обозначаться не только с помощью существительных, в своей совокупности составляющих одну из формальных структур языка, но и с помощью слов, принадлежащих к другим частям речи, а стало быть, относящихся к другим формальным структурам языка. С категорией субстанции в конечном счёте соотносится не одна формальная языковая структура, включающая существительные, но и множество других (прилагательные, глаголы, наречия и т.д.). Большая протяженность содержательных структур языка по сравнению с формальными объясняется тем, что в структурах первого типа критерии содержательного сходства между классифицируемыми единицами занимают ведущее положение по отношению к формальным критериям.
Предикатоцентризм в грамматике В. Матезиуса представлен в скрытом виде. Чтобы его обнаружить, мы можем сравнить классификацию предложений у В. Матезиуса [Mathesius, 1961] и у К. Сундена [Sunden, 1916]. Если у последнего организующая роль в акте создания предложения отводится только подлежащему, то у В. Матезиуса эта роль первоначально - в структурном разделе его синтаксиса - отводится сказуемому, а лишь затем - в функциональном разделе его синтаксиса -
подлежащему. Отсюда следует вывод о наличии в грамматике В.Матезиуса не только субъектоцен-тризма, но и предикацентризма, а также и вывод о правомерности гармонического сочетания пре-дикатоцентризма и субъектоцентризма в рамках одной и той же грамматической теории. К такому сочетанию некоторые грамматисты стремились ещё в XIX в.
Так, Ф.И.Буслаев в своей «Исторической грамматике русского языка» (1858) предпринял попытку соединения предикатоцентризма с субъек-тоцентризмом, исходя из логической интерпретации первого и грамматической интерпретации другого. «Основной член предложения, - писал он, - есть сказуемое» [Буслаев, 1959: 258]. Почему? Потому, - отвечает учёный, - что «вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения» [Буслаев, 1959: 271]. Ф.И.Буслаев, таким образом, возвышал сказуемое над подлежащим, исходя из логической точки зрения. А как он смотрел на иерархию главных членов предложения с грамматической точки зрения? В грамматическом отношении он, наоборот, подлежащее возвышал над сказуемым, поскольку не мог не видеть зависимость последнего от первого по числу и лицу [Буслаев, 1959: 270].
Мы можем увидеть у Ф.И.Буслаева предвосхищение той точки зрения на отношения между подлежащим и сказуемым, которая предполагает гармоническое сочетание предикатоцентризма и субъектоцентризма в пределах одной и той же грамматики. К этой точке зрения был близок
В.Матезиус. Развивая его идеи, я изложил данную точку зрения в общей части моей докторской монографии «Ономасиологическое направление в грамматике» [Даниленко, 2007]. Исходя из этой точки зрения, мы признаём зависимость подлежащего от сказуемого на первой, лексической, стадии фразообразования, когда говорящий отбирает лексемы для создаваемого предложения, а вместе с ними и содержательный тип предложения, но - начиная со второй, морфологической, стадии, когда говорящий начинает переводить лексические формы слова в морфологические, - сказуемое перестаёт главенствовать над подлежащим, оно становится зависимым от подлежащего по роду, числу и лицу. Иначе говоря, сказуемое главенствует над подлежащим в лексическом отношении (Ф.И.Буслаев расценивал его как логическое), но в морфолого-синтаксическом отношении не сказуемое, а подлежащее господствует в создаваемом предложении. К подобной точке зрения на иерархические отношения между главными членами предложения, очевидно, должен прийти любой, кто увидит в процессе построения предложе-
ния три основных периода - лексический, морфологический и синтаксический.
В лексический период создаваемого предложения мы имеем дело со сказуемым, ещё не оформленным морфологически. Вот почему его лучше всего назвать лексическим предикатом. Морфо-логизация лексического предиката происходит во второй - морфологический - период фразообразования. В этот период во главе стеммы предложения оказывается подлежащее. Но в первый - лексический - период фразообразования центральная роль в акте стеммообразования принадлежит лексическому предикату. Почему? Очевидно, потому, что он, как правило, обозначает действие, а оно выступает в описываемой ситуации в качестве связующего звена между агенсом и пациенсом. Не случайно поэтому, что у глаголов весьма яркими являются его валентные свойства. Так, глагол «читать» требует субъекта действия и его объекта (книгу, статью и т.д.), т. е. этот глагол бивалентен. Глагол «идти» в свою очередь моновалентен, поскольку требует распространения лишь за счёт обозначения субъекта действия. В русском языке имеются глаголы и с нулевой валентностью. Это безличные глаголы (Моросит. Тошнит, и т.д.). Исходя из валентности глагола, мы можем выделить следующие основные типы исходных лексических стемм:
1. Моновалентный глагол —► субстантив первого актанта (агенса).
2. Бивалентный глагол —► субстантив первого актанта (агенса) + субстантив второго актанта (па-циенса).
Первый тип исходной лексической стеммы лежит в основе предложений, в которых глагол обозначает безобъектный процесс (стоять, слепнуть, спать и т. п.), а существительное - первый актант. Второй тип исходной лексической стеммы лежит в основе предложений, в которых глагол указывает на объектный процесс (видеть, веселить, белить и т. п.), а существительные - на первый и второй актанты. Развёртывание исходных стемм осуществляется в дальнейшем за счёт определений и обстоятельств. Первые зависят от существительных, а другие - от глаголов.
Выбор лексического предиката осуществляется говорящим ещё в первый - лексический - период фразообразования. Благодаря ему, говорящий имеет возможность выбора нескольких формальных типов предложения из одного содержательного. В морфологический период фразообразования он может обозначить производителя действия с помощью подлежащего и использовать активную форму глагола (Рабочие строят дом). Он может также обозначить производителя действия в акте морфологической номинации с помощью
дополнения и использовать пассивную форму глагола (Дом строится рабочими).
В морфологический период фразообразования лексический предикат подвергается морфологи-зации. Степень его морфологизации в этот период времени является меньшей, чем степень морфологизации подлежащего. Вот почему в процессе морфологизации подлежащее выполняет роль управляющего члена предложения по отношению к сказуемому. Подлежащее возглавляет в дальнейшем стемму предложения в целом. От него зависит выбор согласовательных категорий рода, числа и падежа у прилагательного. От него же зависит и выбор согласовательных категорий предикатного глагола.
Деятельностный подход к соотношению пре-дикатоцентризма и субъектоцентризма позволяет нам определить их место в ономасиологической грамматике. Первый из них является правомерным по отношению к лексическому периоду фразообразования, а второй - по отношению к его морфологическому и синтаксическому периодам. Изменение данного соотношения между ними ведёт к ошибочной интерпретации процесса образования предложения. Тотальный субъектоцентризм не учитывает организующей роли лексического предиката в процессе выбора говорящим лексических единиц для создаваемого предложения и его содержательного типа. Тотальный предикатоцен-тризм, в свою очередь, не учитывает подвижного характера речевой деятельности говорящего в процессе создания нового предложения.
Если в лексический период фразообразования точка зрения говорящего направлена на центральное звено описываемой ситуации - действие, то в морфологический период фразообразования она может быть направлена не только на действие, но может переместиться и на любой другой элемент описываемой ситуации - агенс или пациенс. Как тот, так и другой могут выступить в создаваемом предложении в роли подлежащего. С этого момента подлежащее выступает в качестве иерархического центра предложения, которая сохраняется в нём до завершения акта фразообразования -включая и его синтаксический период.
Таким образом, предикатоцентрическая и субъектоцентрическая теории фразообразования должны рассматриваться не как конкурирующие между собою, не как взаимоисключающие друг друга, а как дополняющие и сменяющие друг друга. Первая из них верна в отношении к лексическому периоду фразообразования, когда говорящий отбирает лексические единицы для создаваемого предложения, а вторая - в отношении к его морфологическому и синтаксическому периодам, когда он осуществляет морфологизацию лексиче-
ских форм слова, переводя их в формы морфологические и синтаксические (см. об этом подр.: Да-ниленко, 2003: 200-228; 272-287]).
Библиографический список
1. Буслаев, Ф.И. Историческая грамматика русского языка [Текст] / Ф.И.Буслаев. - М.: Учпедгиз, 1959.
2. Даниленко, В. 77. Ономасиологическая сущность концепции функциональной грамматики Вилема Матезиуса [Текст] / В.П. Даниленко // Филол. науки. - 1986.
3. Даниленко, В.П. Лингвистическая характерология в концепции В. Матезиуса [Текст] / В.П. Даниленко // Вопросы языкознания. - 1986. - № 4.
4. Даниленко, В.П. Ономасиологическое направление в истории грамматики [Текст] / В.П. Даниленко. Вопросы языкознания. - 1988. -№ 3.
5. Даниленко, В.П. Ономасиологическое направление в грамматике [Текст] / В.П. Даниленко. - 2-е изд. -М.: ЛКИ (УРСС), 2007.
6. Даниленко, В.П. Ономасиологическое направление в истории русской грамматики [Текст] / В.П. Даниленко // Номинация. Предикация. Коммуникация: сб. ст. к юбилею профессора Лии Матвеевны Ковалевой. - Иркутск: ИГЛУ, 2002.
7. Даниленко, В.П. Общее языкознание [Текст]: курс лекций / В.П. Даниленко. - 2-е изд. - Иркутск: ИГЛУ, 2003.
8. Даниленко, В.П. История русского языкознания [Текст] : курс лекций. / В.П. Даниленко. - 2-е изд. Иркутск: ИГЛУ, 2003.
9. Дмитриевский, A.A. Практические заметки о русском синтаксисе [Текст] / A.A. Дмитриевский // Филологические записки. - 1877. - Вып. 3; 1878.
- Вып. 2.
10. Danilenko, VP. On the Relation between Subject-Centred and Predicate-Centred Theories of Sentence-Forming (VMathesius and L.Tcsnicrc) [Text] / V.P. Danilenko // Philologica Pragensia. - 1988. - №1.
11. Mathesius, V. Obsahovy rozbor soucasne anglictiny na zâdkladë obecnë lingvistickèm [Text] / V. Mathesius .
- Praha: Academia, 1961.
12. Meiner, J. W. Versuch einer an der menschlichen Sprache abgebildeten Vemunftlehre... [Text] / J.W. Meiner.
- Leipzig: I. Bratcopf, 1781.
13. Sunden, K. The Predicational Categories in English [Text] / K. Sunden. - Uppsala: E. Berling, 1916.
14. Tesnière, L. Eléments de syntaxe structural [Text] / L. Tesnière. - Paris: Klincksieck, 1965.
