CC BY
274
УДК 821.161.1.09" 1917/1991" https://doi.org/10.34680/2411-7951.2021.1(34).33-38
В.Я.Иванова
«МЕЛОДИЯ БЫТИЯ»: НАСЛЕДИЕ ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА В СОВРЕМЕННОЙ СИБИРСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЕ
Рассматривается творчество современных сибирских писателей и поэтов, Александра Донских, Андрея Антипина, Василия Попова, как продолжателей традиций прозы Валентина Распутина и русской классической литературы. Главными при анализе произведений выбранных авторов стали идеи гуманизма, художественное воплощение в прозе и поэзии цельности бытия в единстве небесного и земного, связи человека и природы, человека и мира, личности с другими людьми, включенности героя в поток жизни и сопричастности вечности. Отражена преемственность художественных образов, мотивов, поэтических форм.
Ключевые слова: проза, поэзия, писатель-традиционалист, гуманизм в литературе, Александр Донских, Андрей Антипин, Василий Попов
Проблема продолжения и развития художественного наследия Валентина Распутина актуальна как
проблема продолжения традиций русской классической литературы в современном постмодернистском течении, отказавшемся от этой традиции и пытающемся существовать без нее. Тем не менее, ряд современных писателей упорно им следуют, фактически плывя против течения, сопротивляясь литературному мейнстриму. Развивая традиции отечественной литературы, и в первую очередь, ее гуманизм — внимание, любовь к человеку, связанные с христианской этикой, «консервативные» авторы в своей позиции оказались наиболее близки к имманентной, генетически обусловленной роли поэта-писателя. «Подобно тому, как слово связывает богов и людей, небо и землю, вдохновение и умение <...>, творец слова, поэт также выступает как посредник, как тот, кто преобразует божественное в человеческое и возводит человеческое на уровень божественного». С помощью поэта в обществе «преодолеваются энтропийные тенденции, элементы хаоса изгоняются или перерабатываются, мир космизируется вновь и вновь, обеспечивая процветание, богатство, продолжение в потомстве» [1, с. 34], — указывает В.Н.Топоров на первичную роль поэта, творца слова, в генезисе культуры. Созидающее начало, выраженное в утверждении гуманизма при разнообразии художественно-поэтических форм, обусловленных ими, начало, продолжающее формировать космос, понимаемый в аспекте античной философии, можно назвать ведущим принципом в данной работе для выделения писателей-традиционалистов в современном литературном процессе.
Проза Валентина Распутина несет нравственную, жизнеутверждающую мощь народного слова, скрепляет нить поколений, утверждает связь с родом, землей-матерью, родиной, и сама становится традицией, определяющей движение русской словесности. В сибирской литературе к продолжателям распутинской линии можно отнести писателей Александра Донских, Андрея Антипина, поэта Василия Попова и других. В старшему поколению принадлежит Александр Донских, к молодому — Андрей Антипин и Василий Попов.
Писатель Александр Донских известен российскому читателю романом «Родовая земля» [2], повестью в новеллах «Солнце всегда взойдёт» [3], рассказами «В дороге», «Человек с горы», «Божий мир» [4], последний рассказ переведен на немецкий язык (2015 г.). Некоторые произведения писателя выдержали уже три-четыре издания. Роман «Родовая земля» повествует о судьбах людей, живущих в Сибири. Прослеживается жизненный путь трех поколений семей Охотниковых и Орловых, дедов, детей, внуков. Само название романа объединяет события, изображенные Александром Донских, с прозой Валентина Распутина. Образ родной земли, единой и общей для всего рода, сближает двух авторов. Важна идея связи человека с родиной, укрепленность с ней, связь человека с предками, осознанность себя в череде поколений, то есть то, что утверждается распутинскими образами и мотивами в «Последнем сроке», «Прощании с Матёрой», «Избе». Переломные для страны события в романе: первая мировая война, революция — становятся для героев испытанием родовых связей, родства с землей, людьми, миром.
Точная топография литературных произведений обоих авторов — Байкал, Иркутск, Ангара, топонимы Иркутска и Сибири — выводится в статус художественной ценности и эксплицированной связи с родной землей, местом рождения и жизни. Глубокая, многомерная метафора Ангары как реки-времени, а также метафора дороги-жизни, являющиеся лейтмотивами в романе Александра Донских «Родовая земля», соотносятся с образом Ангары как реки-времени в повестях Валентина Распутина «Прощание с Матёрой», «Живи и помни», рассказа-очерка «Вниз и вверх по течению». Образ реки определяет не только движение исторического времени, течение человеческой судьбы, но и приводит к признанию вечности как существования высших законов в жизни всего живого. В романе «Родовая земля» образы реки и пути переплетаются, обретая конкретность места — путь в Сибирь, железнодорожный путь, проселочная дорога, трамвайные пути и улицы в Иркутске, Петербурге — и одновременную метафоричность, обобщенность. Путь Василия Охотникова домой определяет сюжет и формирует главный вектор течения судьбы — возвращение к родному, исконному, подлинному, единственно для него возможному. Это стремление восстанавливает цельность героя, возвращает ему осмысленность бытия среди окружающей его разрухи, крушения, безверия.
Центральным в романе является образ родного дома, и это тоже сближает поэтику Александра Донских с поэтикой проза Валентина Распутина. Изба — важнейший образ во многих произведениях классика. Изба как часть человека («Василий и Василиса»), как плоть матери («Последний срок»), как близкий человек («Прощание с Матёрой»), как единственное возможное место жизни («Изба»). Главные герои романа «Родовая земля», Елена и Василий, уходят из дома и в него возвращаются. Логика их жизни определяется притяжением дома, центральным расположением его в ценностной системе координат. Мотив родного дома, родной земли звучит в речах представителей нескольких поколений семьи Охотниковых, определяя вектор судеб. Встреча маленького Вани с матерью, Елены с мужем и домом усилены образом весны, началом новой жизни, возрождения земли после социальных катаклизмов, надеждой на восстановление жизни.
Последние строки романа соединяют образы дороги, пути и реки в целое с небесным. «Над белым, будто прочищенным Погожим, над засветившейся призывным молочково-зелёным блеском Ангарой пролетали последние, припозднившиеся косяки гусей и уток. На Великом пути трубил локомотив. Он мчался на восток» [2, с. 443]. Читатель будто поднимается над землей и, оставляя главных героев на своей земле, видит их с высоты полета. Небо, небесное в художественном мире Валентина Распутина — высшая ценность, мотив, определяющий сущность человека, его духовное начало. Можно вспомнить небесное начало в образе старухи Анны из повести «Последний срок». Небесные часы в рассказе «На родине» отсчитывают время жизни человека, напоминают о высшем суде. «Разве на часах, повисших где-то под этим небом и отсчитывающих десятилетия, как секунды, не старый маятниковый ход: вправо-влево, да-нет, заслужил-получил?» [5, т. 4, с. 293].
Важной художественной формой в романе «Родовая земля» стали воспоминания — воспоминания Елены о семейной жизни с Семёном, о поездке в Иркутск, о посещении Знаменского монастыря и встрече с монахиней Марией, своей тетей. Воспоминания создают сложную временную структуру романа. То они звучат как голос совести, то как зов сердца, в душе героини они противоречат друг другу, разрушая внутреннее равновесие. Ключевую роль воспоминаний в качестве сюжетообразующего принципа в прозе Валентина Распутина можно обнаружить в рассказах «Василий и Василиса», «Встреча», «Уроки французского», «Женский разговор», в повестях «Деньги для Марии», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», в рассказе-очерке «Вниз и вверх по течению», в двух линиях сюжета повести «Пожар» и других произведениях [6].
Сюжетообразующей ролью в романе «Родовая земля» наделены сны Елены и Василия. Это тоже сближает произведение с прозой Валентина Распутина. В романе «Родовая земля» сон Василия, умирающего в госпитале от ран, и сон Елены, ожидающей роды, фиксируют границу их жизни. Оба героя в ситуации порога прозревают свое будущее. Умирающий Василий видит себя во сне богатырем, и действительно, неожиданно выздоравливает. Полет Елены над землей, над Ангарой, дарящий ей светлое ощущение, сменяется падением, ощущением утраты, боли. Сны брата и сестры синхронизированы, отмечая единый хронотоп инобытия, обусловленный духовным родством при разности судеб. Высшее родство эксплицировано в конце романа, когда Василий и затем Елена возвращаются домой. В поэтике Валентина Распутина сон — частый и сложный по семантике мотив. В распутиноведении есть работы, анализирующие его значимость (Н.Н.Подрезова) [7, с. 98-99]. Можно уточнить, что формообразующим является сон в рассказе «Наташа», начальным в повести «Деньги для Марии», центральным в повести «Последний срок», финальным в рассказе «Новая профессия». Разная композиционная роль в названных произведениях определяют статус мотива сна в художественном мире писателя.
Общая тональность романа Александра Донских «Родовая земля», его ключевые идеи — любовь к родине, любование красотой земли, преданность дому, данные глазами и душой главных героев, пронесших любовь сквозь страдания, опустошения, исторические катаклизмы, сложный психологизм характеров, образный мир в целом близки творческой картине мира Валентина Распутина. Светлый мир надежды, веры в человека, в восстановление согласия объединяют прозу Валентина Распутина и Александра Донских. Таких книг, как роман «Родовая земля», Распутин ждал. Четверть века назад, в 1994 году на съезде писателей России прозаик утверждал, что «среди великого множества мерзостей жизни, загадивших нашу Родину, есть и бескорыстие, и радость, и надежда, и святость. Они очень сейчас нужны читателю». И «огромный успех ждёт сегодня книгу, где сквозь слёзы и страдания, сквозь страх и нужду засветится герой надеждой и любовью и не уронит с красивого лица благодарной за жизнь улыбки» [8, с. 231]. Есть и более позднее признание: «Я думаю, нужна такая книга, с которой читатель мог бы отдохнуть, и если прослезится, то слезами чуткими, благодарными. Благодарными этим людям за то, что они поднялись до таких чувств, таких отношений» (2004 г.) [9, с. 878]. Все это есть в романе Александра Донских «Родовая земля».
Первая публикация Андрея Антипина, рассказ «Зачем?..», состоялась в 2006 году в журнале «Сибирь». Сейчас у иркутского писателя несколько повестей и рассказов, опубликованных в журналах «Москва», «Наш современник», «Енисей», «Сибирь», кроме того изданы две книги. На преемственность прозы молодого автора распутинской традиции указывала Ю.М.Брюханова. Исследователь считает, что «соприкосновение творческих путей Распутина и Антипина происходит в ключевых темах: родины, семьи, памяти» [10, с. 201]. Она отмечает и то, что образ деревни в прозе обоих писателей «связан с образом патриархального уклада, со стариками и старухами, охраняющими этот уклад» [10, с. 202]. Подводя итог анализу творческих связей двух авторов, исследователь надеется, что выдержать смену форм современности поможет Слово, которое сохранит опоры, и на них можно будет восстановить мосты духовности в русской литературе [10, с. 211].
Центральный нерв прозы Андрея Антипина — отчуждение человека и одновременное его родство с природой, людьми, миром. Художественная энергия авторского стиля рождается на стыке противоположностей, полюсов чувств, мыслей, поступков главных героев. Уже в первом рассказе «Зачем?» парадоксальность поведения персонажей, их психологии раскрывает сложность и неоднозначность жизни, диалектику ее гармонии. Благой порыв главного героя защитить от бессмысленной травли подлесок подталкивает к большему злу, намеренному его уничтожению. «Сейчас я с ужасом осознаю открытый для себя парадокс: не обрати я тогда внимания на первые проявления зла, не возбуди в этом зле необходимости защищаться и порабощать, зло умерло бы само собой, более не распространяясь» [11, с. 98]. Важна степень осознанности своего поступка героем, понимание, что добро может стать злом. В разговоре двух противников обнаруживается беспомощность зла и его глубинная причина — страх за себя, душевная боль, страдание, ненависть к тем, кто остается жить. Крупный план внутреннего мира человека достигается в диалоге-поединке, высказываниях враждующих сторон. Выслушивание главным героем своего противника, рубщика Ордынцева, губящего подлесок, неожиданно открывает в себе чувство грусти, пронзительную жалость, сострадание и даже раскаяние, но оставляет место тайне, чему-то еще непостижимому для разума. «Во взгляде его, как мне показалось, мелькнула вдруг человеческая грусть, по какому-то, ещё непонятному мне поводу. Я не выдержал этого взгляда и отвернулся.» [11, с. 103]. Это то, что соединяет современного писателя не только с традицией Распутина, но и Чехова, Достоевского, Гоголя.
Главный герой рассказов «Зачем?..» и «Теплоход "Благовещенск"» близок к образу мальчика Сани в рассказе Валентина Распутина «Век живи — век люби». Это человек, способный к различению добра и зла, чуткий к красоте природы, укрепленный нравственными ценностями, и потому он стойкий защитник этой красоты, гармонии мира. Он способен слышать «непрекращающуюся музыку жизни». Герой Андрея Антипина смотрит на все, что происходит, тихим, пытливым взглядом ребенка, видящего все словно впервые. Остраненность впечатлений дает ощущение свежести, чистоты и незамутненности. Ясная аксиологическая позиция главного героя, носителя добра и справедливости, в рассказах Андрея Антипина сближает его с героями прозы Распутина, в том числе и женскими, наделенными теми же качествами — старухами Анной, Дарьей, Агафьей. Молодость героев Антипина парадоксально наделена зрелостью, мудростью. Синергия с миром, высшая связь человека с окружающей его природой, созвучие с ней, ладное сосуществование роднит двух писателей. «Все эти звуки были настолько отлажены, настолько едины, что казалось, будто это звучит затаённая где-то в земле музыкальная шкатулка. И было страшно сделать неловкое движение, крикнуть невзначай, прожить жизнь не в унисон этому божественному звучанию.» [11, с. 104]. Разговоры о сиюминутном, о политике, обрывки фраз, впечатлений, тяжесть сенокоса в рассказе «Теплоход "Благовещенск"» растворяются в высшем слиянии человека с природой, окружающим миром, в музыке единой жизни — согласном миротворении. То мироощущение, которым наделены старухи Распутина, в прозе Антипина наделены мальчики-подростки, юноши. Это еще одна грань парадоксальности образного мира молодого автора.
Поэтика сниженного, смехового, переплавленная в трагическое, характеризует его стиль. Колебания между двумя полюсами — смешным и трагическим — питают впечатления, наблюдения, мысли ребенка, главного героя повести «Капли марта». Пятилетний мальчик оторван от матери, которая неожиданно попадает в больницу, и, не понимая причины своей брошенности, страдает. Отчуждение ребенка от мира переносится на отношения к бабушке, которая воспринимается то враждебно, то терпимо, то ласково. Динамика соединения с миром, срастания с ним отражается в изменчивости именования бабушки то «жадной, не любимой старухой», то «бабкой», то «бабушкой». Палитра чувств ребенка противоречива, но психологически убедительна. Многоголосие внутренней речи ребенка, состоящей из сказочных имен реальных людей, слов бабушки, нечаянно услышанных фраз взрослых, удивительно органично. Эта полифония мыслей, рассуждений маленького героя характеризует психологизм прозы Антипина, воплощающей сложность души. «И Веник с Коробочкой, под которой обнаружились Коричневые Тапочки, поскору убрались столоваться у переполненной корзины и бурчать» [12, с. 6]. Материя повести уплотняется, возникает текст в тексте — сказка внутри повести. Многомерность и психологизм прозы молодого прозаика сближается с мастерством изображения человеческой души в прозе Валентина Распутина.
В прозе Андрея Антипина тонкая ирония неразлучна с пронзительной любовью к человеку, с восхищением и верой в него. Это самое главное, что делает автора продолжателем традиций Распутина. Вот песня бабушки. «Такая песня велась тяжело, словно несла её бабушка, идя по буеракам, с расстановками, когда «в горку», а «под горку» — с широким вольным роздыхом, с отчаянным жестом руки, которую Клавдия Еремеевна откидывала в сторону, точно занесённое для гребка весло, а потом единым росчерком возносила стремительно от талии, выше головы» [12, с. 4-5]. Богатство метафор выводит песню бабушки на русские просторы, наполняет вольностью голоса, несущегося вдаль, окрашивает тонкой иронией. Песня — любимый распутинский образ — звучит в повести «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Живи и помни», «В больнице» и других произведениях. Она неотделима от образа русского человека, от женского образа. Образ Клавдии Еремеевны также полифоничен. Отчужденность ребенка от бабушки сливается с чувством ее собственного одиночества, брошенности, с чувством острой тоски по ласке и присутствию рядом родного человека. Замаскированное сниженными метафорами одиночество старого человека звучит еще пронзительней, чем оставленность ребенка. «Приедет, уж это ты не беспокойся! — фыркнула Клавдия Еремеевна. — Сразу
забудешь баушку, всю её ласку-заботу пустишь по ветру, как корова струю. Форкнешь наперёд всех в город свой — баушке только на твой хвост и смотреть!» [12, с. 23]. Одиночество бабушки безысходнее страданий маленького человека, все-таки дождавшегося маму.
Экзистенциальные мотивы одиночества, судьбы, прикосновение к тайне запечатлены в наблюдениях мальчика за каплей, стекающей с сосульки. Впечатление выделено притчевой формой — историей человеческой жизни, выбора пути и ответственности за решение. Мотив ответственности — один из важнейших в творческой картине мира Валентина Распутина. «Долго, переливаясь на вешнем ветру и ярком солнце, висела капля на выступе крыши, как бы размышляя, упасть ли ей теперь, или, дождавшись примороза, застыть, а то, полнясь другими каплями, вырасти в длинную сосулю и рассыпаться от удара палки, кинутой смеющимся мальчишкой» [12, с. 11]. Зарисовка имеет центральное значение, подсказанное названием повести. Жизнь мальчика, бабушки соотнесены с историей капли и включены в циклическую динамику обновления природы, с радостью встречи весны — нового поворота, осуществления ожиданий. Заключительные строки повести усиливают звучание надежды: «всё торопились прожечь снега целебные капли марта — последние у ранней весны, самые-самые светлые, проморгавшиеся для счастья и любви в природе, которые теперь не замалчивали ни радость, ни горе, ни день, ни ночь» [12, с. 24].
Распутинской мелодией чуткого отношения человека к миру пронизана поэзия Василия Попова в книге «Вот мой дом» (2015 г.) [13]. Дело не в том, что изображена жизнь деревни, крестьянский мир с его постоянными незаметными заботами, устоявшимися с древности ритмами. Стихи Василия Попова словно сотканы из воспоминаний о детстве, важнейшими в прозе Валентина Распутина и эксплицированными как художественный прием.
Тёплый вечер, синий вечер, В тишине лежит село. Погасило солнце свечи, Но ещё совсем светло.
Доит бабушка корову, Дед ведёт поить коня. Месяц выковал подкову В небе около плетня. [13, с. 43]
Лирический герой поэта — взрослый человек, и его восприятие деревни и родного дома колеблется на грани воспоминания, отзвука детских ощущений, и реальности, протекающей в настоящем. Этот двойной код времени, соприсутствие в художественном пространстве прошлого и настоящего, формирует особый хронотоп, отмеченный временной симультанностью. Подобным сгущением времени характеризуется поэтика Валентина Распутина.
Действия человека на земле — труженика — определены веками отлаженной жизни. Ритмы деятельности людей включены в ритмы природы, дня и ночи, неба, и согласованы с космосом в античном понимании, места жизни человека. Высшая гармония согласия обнаруживается в мелодии стиха, в образах и мотивах тишины и соразмерности всех ритмов. Мотив материнства объединяет отношение человека к миру и мира к человеку. Взаимное понимание рождает особые отношения — доверие друг к другу. Чувства, совершенно забытые или отторгнутые постмодернистским художественным сознанием. Тихо, тихо ночь ложится, Успокоилась земля. Пусть деревня мне приснится Да бескрайние поля.
В чёрной сбруе понесётся Всадник, звёздами звеня. Молоком парным прольётся Топот млечного коня. [13, с. 43]
Бескрайние поля во сне ребенка как обещание долгой жизни, ожидание осуществления мечты. Двойной код времени — детство и состоявшаяся взрослость — дают особое чувство, мелодию грусти, одновременно принимающей нетерпеливое ожидание ребенка своего будущего и признание уже свершившегося зрелым человеком. То мудрое принятие жизни в полноте ее тревог, страданий, труда, радости и счастья, которое составляет суть распутинских старух. Материнское отношение к миру, женская сопричастность тихому, терпеливому ожиданию рождения нового очевидны в поэзии Василия Попова. Эпическое в образе черного коня-ночи, отзвука каких-то космических бурь, сражений переплетается с лирическим и принимается как материнское начало, связанное с кормлением, дарением, заботой, возможностью жить. При этом небесное созвучно человеческому, а человеческое возвышается до надмирного, вечного. Образ неба, небесного как высшего значим в поэтике Валентина Распутина.
Согретое человеческим теплом детство — центральный мотив творчества молодого поэта. Ребенок сбережен домом, его тихим уютом, постоянством привычных вещей, их слаженным действом для блага
человека, необходимым и добрым участием в его заботах. Природа — та же добрая мать по отношению к растущей жизни, укрывающая дом снегом, соотносимого с белым яйцом, сберегающего живое внутри. Тепло печки отражается в сознании мальчика отсветом печного пламени, образом огненной лошадки. А снегу, снегу намело До самых окон. В избе просторно и тепло, И кот под боком.
На печке варежки лежат, Унты и шапка. По потолку, огнём дрожа, Бежит лошадка. [13, с. 27]
Двойной код времени переплавляется, становится одним — временем взрослого человека, отца у кровати дочери, поющего колыбельную. Внутренняя динамика протекания человеческой жизни представлена раскрытием единого хронотопа — родного дома с цельностью жизни человека в нем, проживания этапов от мальчика до отца. Единая нить поколений, сначала сбереженная, а потом сама сберегающая, материализуется словом. Усиливается мотив течения родовой жизни, связи поколений, взаимообусловленности и нужности их друг другу. И как счастье — ожидание своего продолжения во внуках, чтобы остаться в доме, месте добра и творения.
Полнота и красочность, избыток жизненных сил представлены в стихотворении о ярмарке, яркой, многоцветной, сытой, богатой. Это тот же хронотоп родного дома — деревни, теперь отдыхающей, праздничной. Та же радость бытия, которая звучит у Валентина Распутина в описаниях сенокоса на Матёре, в воспоминаниях старухи Анны о молодости и реке. Пляска, песни, частушки, смех девушек, радость от сделанного труда и доброго его результата. Присутствует тот же мотив дарения — плодов земли, продуктов человеческих рук, ощущения счастья бытия на своей земле, со своим народом. Радость единения с природой, ее изобильным дарением, с людьми, союза молодости и старости, сопряжение начала и конца жизни. Тут и лён, и платки, и кадушки, Туеса и рябиновый мёд. И мужик вырезает игрушки, И детишкам их так раздаёт.
У кого-то малина поспела, У кого-то совсем недород, Где-то тонко свистулька запела, А гармошка пошла в огород. [13, с. 23]
Звукопись стихов Василия Попова сродни звуковой картине мира русского человека — с ее ветрами, плесканиями воды в реке, шуршаниями, шорохами трав, шелестом листьев, шарканием ног по деревянному полу избы, потрескиванием дров в печи, скребущими звуками при выгребании золы, звонким стуком калитки, пением птиц и глухим ответом дороги на шаги, идущего по земле человека. Такими звуками богата проза Валентина Распутина. Особенность русского звуковосприятия, наполненность души звуками земли, трав, деревьев, голосами птиц, запавшими в память наших предков, их отражение в культуре запечатлел публицистическим словом писатель: «В нашем рождении участвовали камни гор и воды рек, травы степей и клики пролетавших когда-то птиц <...>» [14].
Творчеством трех писателей, рассмотренных в данной работе, Александра Донских, Андрея Антипина, Василия Попова, разумеется, не ограничивается круг творцов, продолжающих традиции русской классической литературы и традиции нового его звена — прозы Валентина Распутина. Мироощущение «последнего» классика, воплощенное в его отклике на выставку Анатолия Заболоцкого, присутствует в прозе и других современных писателей: «эта галерея земного и небесного, сошедшегося вместе по-братски малого и великого, до боли родного — хоть руки простирай для объятий, и отстраненного, мудро взирающего из глубины веков, <...> многоликий этот мир, многоголосо и слаженно выводящий мелодию бытия — все это способно одновременно и в радость окунуть, и привести в смущение» [15, с. 99]. Важно, что мужество продолжателей и утвердителей нравственных и духовных ценностей русской культуры дает надежду на конструктивное развитие литературного процесса, поисков новых художественных форм для укрепления отечественных культурных истоков — не для разрушения, а для созидания человеческого в человеке.
1. Топоров В.Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст в их единстве) // От мифа к литературе: Сб. в честь 75-летия Е.М.Мелетинского / Рос. гос. гуманит. ун-т. М.: Российский ун-т, 1993. С. 533-554.
2. Донских А.С. Родовая земля. Роман. Рязань: Зёрна-Слово, 2015. 448 с.
3. Донских А.С. Солнце всегда взойдет. Повесть, рассказы. Рязань: Зёрна-Слово, 2017. 336 с.
4. Донских А.С. Божий мир: повести, рассказы. М.: Вече, 2018. 464 с. (Сибириада. Лауреаты премии им. В.Г.Распутина).
5. Распутин В.Г. Собр. соч.: В 4 т.; предисл. В.Курбатова. Иркутск: Издатель Сапронов, 2007.
6. Иванова В.Я. Воспоминание как творческий и формообразующий принцип в прозе Валентина Распутина // Валентин Распутин. Правда памяти: Материалы Всерос. конф., посвящ. 80-летию со дня рождения писателя. Иркутск, 28 сент. — 2 окт. 2017 г. / [Отв. ред. В.Я.Иванова]. Иркутск: ИГУ, 2018. С. 80-92.
7. Подрезова Н.Н. Образ женственности в свете пространственных характеристик (на материале рассказа В.Г.Распутина «Наташа») // Три века русской литературы: актуал. аспекты изучения: Межвуз. сб. науч. тр. М.; Иркутск: ИГУ, 2007. Вып. 16: Мир и слово В.Распутина: материалы междунар. науч. конф., посвящ. 70-летию В.Г.Распутина. С. 92-103.
8. Распутин В.Г. Чтобы защитить совесть... Выступление на IX съезде писателей России // Распутин В.Г. В поисках берега: повесть, очерки, статьи, выступления, эссе. Иркутск: Издатель Сапронов, 2007. С. 225-231.
9. Распутин В.Г. «Пишу о том, что нужно людям». Беседа с С.В.Ямщиковым // У нас остается Россия: Очерки, эссе, статьи, выступления, беседы / Сост. Т.И.Маршкова, предисл. В.Я.Курбатов; отв. ред. О.А.Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2015.С. 870-882.
10. Брюханова Ю.М. Валентин Распутин и Андрей Антипин: традиционная проза в эпоху «текучей современности» // Творческая личность Валентина Распутина: живопись — чувство — мысль — воображение — откровение: Сб. науч. тр. / Под ред. И.И.Плехановой. Иркутск: ИГУ, 2015. С. 200-211.
11. Антипин А. Зачем?..: рассказ // Сибирь. 2006. № 4. С. 97-104.
12. Антипин А. Капли марта: рассказ // Сибирь. 2011. N° 3. С. 3-24.
13. Попов В.Н. Вот мой дом. Книга для чтения в кругу семьи. М.: Московская Патриархия РПЦ, 2015. 48 с.
14. Распутин В.Г. Светлое слово // Совет. Россия. 1992. 28 мая.
15. Распутин В.Г. Русь: Веси, Лики, Земля // Тобольск и вся Сибирь. Т. 2. Сургут / Сост. С.А.Смирнов. Тобольск, 2004. С. 99-116.
References
1. Toporov V.N. Ob "ektropicheskom" prostranstve poezii (poet i tekst v ikh edinstve) [On the "ectopic" space of poetry (poet and text in their unity)]. Coll. of papers "Ot mifa k literature". Moscow, 1993, pp. 533-554.
2. Donskikh A.S. Rodovaya zemlya. Roman [Ancestral land]. Ryazan', 2015. 448 p.
3. Donskikh A.S. Solntse vsegda vzoydet. Povest', rasskazy [The sun always rises. A short novel, stories]. Ryazan', 2017. 336 p.
4. Donskikh A.S. Bozhiy mir: povesti, rasskazy [Works of God: novels, stories]. Moscow, 2018. 464 p. (Sibiriada. Laureaty premii im. V.G.Rasputina).
5. Rasputin V.G. Works in 4 vols; predisl. V.Kurbatova. Irkutsk, 2007.
6. Ivanova V.Ya. Vospominanie kak tvorcheskiy i formoobrazuyushchiy printsip v proze Valentina Rasputina [Reminiscence as a creative and form-forming principle in the prose of Valentin Rasputin]. Proc. of "Valentin Rasputin. Pravda pamyati". Irkutsk, 2018, pp. 80-92.
7. Podrezova N.N. Obraz zhenstvennosti v svete prostranstvennykh kharakteristik (na materiale rasskaza V.G.Rasputina "Natasha") [The image of femininity in view of spatial characteristics in V.G.Rasputin's story 'Natasha']. Coll. of papers "Tri veka russkoy literatury: aktual. aspekty izucheniya", iss. 16: Proc. of "Mir i slovo V.Rasputina". Moscow; Irkutsk, 2007, pp. 92-103.
8. Rasputin V.G. Chtoby zashchitit' sovest'... Vystuplenie na IX s"ezde pisateley Rossii [In support of one's conscience... Speech at the IX Congress of Russian Writers]. Rasputin V.G. V poiskakh berega: povest', ocherki, stat'i, vystupleniya, esse. Irkutsk, 2007, pp. 225-231.
9. Rasputin V.G. "Pishu o tom, chto nuzhno lyudyam". Beseda s S.V.Yamshchikovym ['I write about people's needs'. Conversation with S.V.Yamshchikov]. U nas ostaetsya Rossiya: Ocherki, esse, stat'i, vystupleniya, besedy / Sost. T.I.Marshkova, predisl. V.Ya.Kurbatov; otv. red. O.A.Platonov. Moscow, 2015, pp. 870-882.
10. Bryukhanova Yu.M. Valentin Rasputin i Andrey Antipin: traditsionnaya proza v epokhu "tekuchey sovremennosti" [Valentin Rasputin and Andrei Antipin: traditional prose in the era of 'Liquid Modernity']. Coll. of papers "Tvorcheskaya lichnost' Valentina Rasputina: zhivopis' — chuvstvo — mysl' — voobrazhenie — otkrovenie". Irkutsk, 2015, pp. 200-211.
11. Antipin A. Zachem?..: rasskaz [Why?..: a story]. Sibir', 2006, no. 4, pp. 97-104.
12. Antipin A. Kapli marta: rasskaz [Drops of March: a story]. Sibir', 2011, no. 3, pp. 3-24.
13. Popov V.N. Vot moy dom. Kniga dlya chteniya v krugu sem'I [Here is my home. A book for reading in the family circle.]. Moscow, 2015. 48 p.
14. Rasputin V.G. Svetloe slovo [Light word]. Sovet. Rossiya, 1992, 28 maya.
15. Rasputin V.G. Rus': Vesi, Liki, Zemlya [Russia: cities, faces, land]. Tobol'sk i vsya Sibir', vol. 2. Surgut / Sost. S.A.Smirnov. Tobol'sk, 2004, pp. 99-116.
Ivanova V.Ya. "Melody of being": legacy of Valentin Rasputin in modern Siberian literature. The article examines the work of modern Siberian writers and poets Alexander Donskikh, Andrey Antipin, Vasily Popov, as the successors of the traditions of prose by Valentin Rasputin and Russian classical literature. The main ideas in the analysis of the works of the selected authors were the ideas of humanism, the artistic embodiment in prose and poetry of the wholeness of being in the unity of the heavenly and earthly, the connection of man and nature, man and the world, the individual with other people, the hero's involvement in the flow of life and participation in eternity. The continuity of artistic images, motifs, and poetic forms is reflected.
Keywords: prose, poetry, traditionalist writer, humanism in literature, Alexander Donskikh, Andrey Antipin, Vasily Popov.
Сведения об авторе. Валентина Яковлевна Иванова — кандидат филологических наук, кандидат культурологии; доцент кафедры новейшей русской литературы, Иркутский государственный университет; Институт филологии, иностранных языков и медиакоммуникации; ORCID: 0000-0003-1120-5688; i_valya@mail.ru
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 15.12.2020. Принята к публикации 10.01.2021.
Ссылка на эту статью: Иванова В.Я. «Мелодия бытия»: наследие Валентина Распутина в современной сибирской литературе // Ученые записки Новгородского государственного университета. 2021. N 1(34). C. 3843. doi: 10.34680/2411-7951.2021.1(34).33-38
For citation: Ivanova V.Ya. "Melody of being": legacy of Valentin Rasputin in modern Siberian literature. Memoirs of NovSU, 2021, no. 1(34), pp. 38-43. doi: 10.34680/2411-7951.2021.1(34).33-38
