CC BY
163
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2012. №1(27)
УДК 81’ 221: 316.77
МЕХАНИЗМЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ВИЗУАЛЬНЫХ ФЕНОМЕНОВ НА СОЗНАНИЕ ЧИТАТЕЛЕЙ
© Л.А.Мардиева
В статье на материале поликодовых газетных и журнальных текстов рассматриваются закономерности кооперации вербального и визуального, анализируются психологические особенности восприятия прецедентных визуальных феноменов, их основные функциональные признаки, а также стратегии дешифровки как самих прецедентных визуальных феноменов, так и вербальных текстов, в которые они включены.
Ключевые слова: воздействие, прецедентность, визуальные и вербальные тексты, СМИ.
Визуальные прецедентные феномены как инструмент воздействия
Интерпретация того, что отправитель сообщения хотел сказать и какое влияние планировал он оказать и оказал на деле на читателя, предполагает анализ сообщения (текста) в структуре модели деятельности, в процессе его (текста) живого функционирования (см.: [1; 2; 3; 4; 5]). Это подразумевает исследование прецедентных визуальных феноменов (ПВФ), представленных в иконических текстах и включенных в структуру вербальной журналистской статьи, с позиций психологии восприятия и с опорой на закономерности кооперации вербальных и невербальных (иконических/изобразительных) знаков в пределах одного текста.
Анализ исследовательского материала с указанных позиций предопределил необходимость разграничения понятий «прецедентный визуальный образ» и «прецедентный визуальный феномен». Прецедентными визуальными образами (ПВО) мы называем хранящиеся в памяти представителей определенного социокультурного сообщества зрительные образы культурного пространства (термин «образ» понимается нами как единица мысленного кода, субстрат подобного внутреннего образования может быть разным; говоря о прецедентных визуальных образах, мы имеем в виду те образы сознания, которые имеют визуальную природу или, по крайней мере, визуальный субстрат для них является обязательным). Если ПВО - явление идеальное, то ПВФ - это результат объективации визуального образа в текстовых (иконических и вербальных) структурах. Подчеркнем: прецедентными визуальными образами мы считаем именно визуальные образы культурного пространства, а не образы визуального культурного пространства. Это уточнение существенно, оно предполагает широкое понимание визуальной прецедентности, при котором в качестве прецедентных рассматрива-
ются хранящиеся в памяти членов социокультурного общества цельные или фрагментарные картиноподобные образы визуальных и вербальных произведений, невербального поведения отдельных личностей или социальных групп и образы предметного мира (подробнее см.: [6]).
Зададимся вопросом, какие характеристики визуальных прецедентных феноменов, представленных в иконических текстах и включенных в структуру вербальной журналистской статьи, позволяют нам утверждать, что ПВФ - это мощное средство воздействия и в том числе манипуляции? (В данном случае речь идет о репрезентации ПВО в иконических/изобразительных текстах - графике, рисунке, коллаже, далее - ВПФ.)
В первую очередь отметим, что в случае кооперации вербальных и невербальных знаков в пределах одного текста воздействующая сила сообщения (печатного сообщения) усиливается. По мнению С.Г.Кара-Мурзы, соединение зрительных образов и слова - эффективный прием манипуляции общественным сознанием. «...Наравне с логосферой в культуре выделяют особый мир графических и живописных форм, воспринимаемых с помощью зрения, - эйдосфе-ру (от греческого слова «эйдос» - вид, образ), -пишет С.Г.Кара-Мурза. - Фальсификация языка слов и чисел - общий фон, подмостки “общества спектакля”. Сам спектакль - более сложная конструкция. Особое место в нем занимают зрительные образы» [7: 114]. Соединение слова и зрительных образов «дает многократный кооперативный эффект», два типа восприятия «входят в резонанс и взаимно “раскачивают” друг друга, поэтому самые эффективные средства информации всегда основаны на контрапункте, гармоничном многоголосии смысла и эстетики» [7:115]. Действенность подобного кооперативного (синергетического) воздействия связана, считает ученый, со следующими факторами. Во-первых, сообщение, «упакованное» в разные ти-
пы знаков, воздействует на разные каналы восприятия и способно длительное время поддерживать интерес и внимание человека, поэтому «эффективность его проникновения в сознание и подсознание несравненно выше, чем у одноцветного сообщения». Во-вторых, «добавление к тексту хотя бы небольшой порции художественных зрительных знаков резко снижает порог усилий, необходимых для восприятия сообщения» [7: 115], Р. Барт называет информацию, основанную на принципе аналогии (т.е. изображение), как бы более «ленивой», так как эта система (икониче-ская) требует от потребителя гораздо меньших усилий [8: 308-309]. В-третьих, С.Г.Кара-Мурза особо подчеркивает: «Человек может контролировать, “фильтровать” сообщения, которые он получает по одному каналу, например, через слово и через зрительные образы. Когда эти каналы соединяются, эффективность внедрения в сознание резко возрастает - “фильтры” рвутся» [7: 350]. Отметим, однако, что, несмотря на эффективность кооперации вербального и визуального в пределах одного текста, закономерности этой связи всё еще остаются малоизученными. Хотя нельзя не отметить и того факта, что с конца ХХ века эта проблема начинает привлекать внимание исследователей, в том числе и лингвистов (см.: [3; 6; 9; 10]).
Психология восприятия ПВФ Теперь обратим внимание на природу всего визуального, которая описана Р. Болстэдем и М.Хэмблетт следующим образом: «. Визуальное ощущение включает визуальное воспоминание, в котором я вспоминаю изображение так, как я видел его прежде своими глазами (Уг); визуальное конструирование, в котором я создаю изображение, невидимое мною никогда прежде (Vе); и визуальную внешнюю сторону, в которой я смотрю на что-либо в реальном мире (Vе)» [11: 91]. Визуальное конструирование, в понимании авторов, - это результат воздействия визуальной внешней стороны и визуального воспоминания на сознание воспринимающего, его рефлексия: если я взгляну вверх и увижу голубое небо, я припомню пребывание на пляже и почувствую себя хорошо (см.: [11: 91]). А.О.Прохоров называет этот конструкт «образом психического состояния», понимаемый им как структура, в которой «слиты воедино знания, переживания и отношения» [12: 181]. Об этих же механизмах восприятия писал в свое время и Ю.М.Лотман: «Трансформация, которую переживает реальный момент взрыва, будучи пропущен через решетку моделирующего сознания, превращая случайное в закономерное, еще не завершает процесс сознания. В механизм включается память, которая
позволяет вновь вернуться к моменту, предшествовавшему взрыву, и еще раз, уже ретроспективно, разыграть весь процесс. Теперь в сознании будет как бы три пласта: момент первичного взрыва, момент его редактирования в механизмах сознания и момент нового удвоения их уже в структуре памяти. Последний пласт представляет собой основу механизма искусства» [13: 129]. Подчеркнем лишь, что последний пласт не ограничивается сферой искусства, он, вероятно, является основой переработки любого вида информации.
Научный подход к интерпретации ВПФ предполагает учет всех вышеперечисленных последовательностей внутренних репрезентаций ВПФ. Восприятие любого прецедентного феномена (его внешней стороны) предполагает визуальное воспоминание и возбуждение образа психического состояния (или визуальное конструирование). Кроме того, мы должны принять во внимание и природу визуального восприятия. Видение - это сложная перспективная деятельность, обусловленная рядом факторов. Во-первых, создание видимого мира, т.е. процесс опредмечивания видимого поля, регулируется системой значений и отчасти напоминает построение высказываний (изменение значения одного из элементов наблюдаемой картины приводит к изменению других элементов, связанных с данным); во-вторых, зрительная реальность (видимый мир) держится не только на текущем восприятии, но и на общей смысловой картине человеческого сознания (общем представлении о мире), и, что особенно существенно, не только система предметных значений, но и система установок, ожиданий человека, а также и «визуальная задача», которая стоит перед человеком, выступают в качестве детерминантов, превращают одно и то же зрительное поле (одну наблюдаемую ситуацию) в разные видимые миры (см.: [14: 44-45]). Таким образом, процессы кодирования и декодирования визуальной информации (в том числе и сообщений, отправляемых при помощи ВПФ) и технологии воздействия на сознание потребителей массового информационного продукта обусловлены не только психофизиологическими, но и социальными, культурными факторами.
Особенности интерпретации ПВФ в контексте
журналистского вербального сообщения
Процесс дешифровки визуального сообщения (ПВФ в рамках вербального текста журналистской статьи) есть процесс вовлечения. Можно смело утверждать: ПВФ - это «наживка», на которую должен «клюнуть» читатель. ПВФ, представленный в иконическом тексте, как и всякое
визуальное сообщение, занимает сильную позицию в тексте, т.е. это та часть сообщения, на которую получатель информации сразу обращает внимание и прочитывает в первую очередь.
Важно отметить, что содержание текста визуального сообщения прочитывается несколько раз. Первый раз - при так называемом просмотровом чтении (т.е. в процессе пролистывания газеты, журнала в поисках материала для чтения). На этом этапе происходит поверхностное чтение иконического сообщения, т.е. устанавливаются ассоциативные связи с первоисточником: читатель вспоминает в общих чертах сюжетную канву (если она есть), основные образы текста-источника, при этом в сознании воспринимающего актуализируются семантический и эмоциональный ореол, связанный с репрезентируемым текстом. То есть актуализируется образ психического состояния (или, в терминологии нейросе-мантического программирования, происходит визуальное конструирование), и именно на этом этапе обычно формируется эмоциональнооценочный настрой читателя, в результате он оказывается в состоянии повышенной готовности для восприятия запланированного воздействия. Используя терминологию нейросемантиче-ского программирования, можно сказать, что ПВФ выполняет функцию «якоря» (триггера, раздражителя), запускающего заданные механизмы восприятия и инициирующего определенные состояния, которые представляют собой «обширные, охватывающие весь мозг комментарии по целому ряду представлений и присутствующих психологических реакций» [11: 99].
Затем происходит объединение сообщений вербального, вынесенного в заголовок (подзаголовок и лид, если таковые имеются), и икониче-ского. Этот этап можно назвать этапом вероятностного прогнозирования. Читатель на основании полученных сведений строит гипотезы о содержании статьи, и именно на этом этапе решается вопрос, будет он дальше читать статью или нет.
Следующий этап - этап интерпретации ПВФ в контексте вербального сообщения всего текста. Точнее всё же будет сказать, что дальше происходит процесс кооперации двух видов информации (вербальной и визуальной). Естественно, что выделенные нами этапы чтения ПВФ, включенного в структуру журналистского материала, являются результатом теоретических умозаключений, на практике же возможны различные модификации, отклонения от предлагаемой схемы.
Основные функциональные признаки ПВФ
Влияние ПВФ на структуры сознания (подсознания) потребителя информационного про-
дукта опирается на семантическую нагружен-ность, двуплановость исследуемых феноменов, наличия в них двух видов сообщений, называемых Р.Бартом «буквальным» и «символическим». Как пишет французский семиолог, «из двух иконических сообщений первое как бы оттиснуто на поверхность второго: “буквальное” сообщение играет роль опоры для сообщения “символического”» [8: 303]. «Между тем мы знаем, - подчеркивает Р. Барт, - что система, использующая знаки другой системы в качестве означающих, есть не что иное, как коннотатив-ная система.» [там же]. В печатных СМИ прецедентный визуальный феномен тесно спаян с вербальным журналистским материалом в одно единое целое, в основном он выступает в роли коннотативного сообщения (во всяком случае именно в таком виде он является инструментом воздействия), активно воздействует на чувственную ткань образа сознания. ПВФ является тем рычагом, что запускает механизмы возбуждения образов психического состояния (визуального конструирования) читателя в заданном ключе.
Итак, в контексте журналистской статьи ПВФ чаще всего выступают как знаки вторичные, в том смысле, что они не только и не столько репрезентируют визуальные образы первоисточника, сколько служат средством сообщения неявной коннотативной информации (всплывающей при чтении вербального текста, в который он включен). Эта черта является родовой, она диктует все остальные функциональные признаки ПВФ в СМИ, делая ПВФ совершенным инструментом воздействия.
Общей чертой всех прецедентных феноменов является качество, называемое Д.Б.Гудковым императивностью [15: 98]. Прецедентные явления, в том числе и визуальные, будучи сгустками культурных ориентиров, являются эталоном, мерилом мировосприятия, они пропитаны эмоционально-ценностными представлениями, в силу этого им доверяют и подчиняются их прагматической заданности.
Существенно и то, что информация, передаваемая при помощи ПВФ, является навязчивой, процесс ее дешифровки, как было указано, состоит, как минимум, из двух этапов («заглотить крючок с наживкой» и «переварить наживку»). Но мы должны иметь в виду и «послевкусие»: информация, закрепленная визуально, легко запоминается и при необходимости легко восстанавливается. (В том случае, если ПВО репрезентирован вербально, читатель сам «рисует» в уме соответствующую картину, которая по силе воздействия не уступает ПВО, представленному в
виде иконического текста, хотя, конечно, некоторые отличия в этом случае будут.)
Еще одна немаловажная черта ПВФ - его экономичность. Представленный в иконическом тексте ПВО, как правило, отображает какой-либо фрагмент целого образа, какую-то ее существенную черту, какой-то элемент, остальные составляющие ПВО затем по необходимости (под влиянием вербального текста, т.е. в результате целенаправленной работы отправителя сообщения) разворачиваются в сознании читателя. Таким образом, процесс визуального воспоминания частично контролируется субъектом коммуникации. Возможность подключения механизмов визуального воспоминания свидетельствует об экономичности этого ресурса коммуникации, в этом случае мы говорим об экономии материальных - знаковых ресурсов. Важно и то, что отдельные элементы ПВО закрепятся в долговременной памяти читателя вместе с заданной информацией.
ПВО - это своеобразная заготовка, рассчитанная на визуальное конструирование (создание образа психического состояния). В зависимости от интенции отправителя, этот «полуфабрикат» превращается в привлекающий внимание читателя, сопровождающий вербальную информацию, а самое главное - закрепляющий ее интенцию информационный продукт. Указанное свойство ПВФ (свойство полуфабриката) способствует экономии мыслительных операций получателя информации (и в какой-то степени и отправителя сообщения).
В целом следует подчеркнуть, что, используя ПВФ, отправитель апеллирует к ПВО - продуктам правополушарного типа мышления. Субъект воздействия при помощи ПВФ предполагает возбудить желаемые перцептивные образы и соответствующие правополушарному мышлению типы мыслительных операций потребителя информации, рассчитывает на эмоциональную нагру-женность и тенденциозность восприятия. Оказывая влияние на полюс социальных стереотипов образа сознания читателя (его «чувственную ткань»), коммуникатор ставит своей целью помочь воспринимающему установить между всплывающими образами сознания запланированные формы мифологических связей.
Вместе с тем анализ материалов периодических изданий показывает, что преобладающей формой воздействия в них является кооперация убеждения (воздействие отправителем информации на стратегии левополушарного аналитического мышления читателя) и внушения (возбуждение деятельности правополушарного образного мышления объекта психологического воздей-
ствия). В процессе интерпретации сообщения реципиент благодаря силе воображения будет соединять отдельные образы визуального и вербального сообщений, объективную (фактологическую) и субъективную (эмоционально-оценочную) информацию в одно целое - во фрагмент социальной картины мира, идеальную копию фрагмента реального мира (т.е. создавать вторичную реальность), которая должна будет в дальнейшем регулировать его деятельность.
Кооперация вербального и визуального
И вновь обратим внимание на мнение Р.Барта. Словесный текст, пишет Р. Барт, «подобен тискам, которые зажимают коннотативные смыслы, не позволяют им выскользнуть ни в зону сугубо индивидуальных значений (тем самым текст ограничивает проективную силу изображения), ни в зону значений, вызывающих неприятные ощущения» [8: 305]. Таким образом, вербальный текст управляет вниманием читателя, направляет его мысль в нужное русло.
Так как информация, отправляемая при помощи ПВФ, - это косвенная (неявная, подтексто-вая) информация, читатель-реципиент должен сам установить необходимые ассоциативные и логические связи с вербальным текстом и с экст-ралингвистическим контекстом и прийти к соответствующему умозаключению. Вывод заранее задан, к нему получателя информации умело подводят отправители сообщения, но у читателя складывается впечатление, что полученный вывод есть плод работы его ума и воображения, а это создает ощущение достоверности полученной информации. Кроме того, так как получение информации было связано с определенной затратой умственных усилий, она хорошо запомнится (останется в долговременной памяти). Но еще раз повторим: в случае манипуляции у получателя информации складывается иллюзия того, что он равноправный партнер коммуникации, на самом же деле он лишь объект психологического воздействия.
Выше была представлена общая гипотетическая модель влияния ПВФ на сознание потребителей массового информационного продукта, теперь проиллюстрируем выделенные положения.
Стратегии дешифровки ПВФ
На первой полосе газеты «Казанские ведомости» от 5 апреля 2011 г. опубликована статья Светланы Гордеевой. Иллюстрирует статью рисунок Вячеслава Бибишева, который и привлекает внимание читателя к вербальному тексту. На рисунке изображены персонажи сказки «Теремок»: медведь косолапый, лисичка-сестричка и волчок-серый бочок, которые выглядывают из теремка. Очень хорошо видно, что у всех у них
есть какие-то документы, которые они демонстрируют уходящим прочь от теремка с узелками лягушке-квакушке, мышке-норушке и ежу (заметим, этот персонаж не является героем названного фольклорного произведения). Представленная на рисунке оппозиция (сильные - слабые), сообщает нам о конфликте. Кроме того, эксплуатация социально заряженного мифологического противопоставления, нацеленная на чувственную ткань полюса социальных стереотипов сознания читателя, формирует активность воображения и эмоционально-оценочную ориентацию читателя, подготавливая его к заданному восприятию вербального текста.
Всплывшее при прочтении иконического текста содержание сказки подсказывает, что речь в статье пойдет об «извечном квартирном вопросе». «Здравствуйте! Я у вас прописан...», - сообщает заголовок и уточняет таким образом, что тема статьи - регистрация граждан. Лид вносит ясность: «Для получения регистрации (прописки) по месту жительства и по месту пребывания (временная прописка) сейчас достаточно отправить заявление почтой или по интернету через информационную систему «Единый портал государственных и муниципальных услуг». Судя по содержанию основного текста, вся процедура предельно проста: «Податель заявления получает приглашение явиться в Управление ФМС или ЖЭУ в определенное время для представления необходимых документов. <...> Если документы оформлены правильно, то заявитель получает вожделенную прописку, а собственник квартиры, где прописан новоявленный обитатель, уведомляется об этом по почте». Далее читатель узнает, что электронную услугу уже начали в своих целях использовать мошенники в Петербурге, прописывая без ведома собственника квартиры неизвестных им граждан. Заявление заместителя начальника отдела паспортной и регистрационной работы УФМС России по Республики Татарстан Нины Кондрушиной о том, что с момента введения новой формы регистрации «в Татарстане ни одного случая мошенничества не было» и что «свидетельство о собственности - серьезный документ, и вряд ли он может просто так попасть в руки к постороннему для собственника человеку», судя по всему, не вызывает у журналиста доверия, о чем свидетельствует следующее предложение: «. При развитии нынешних технологий, когда фальшивые купюры даже специалисты с трудом отличают от настоящих, подделать свидетельство собственника особого труда для граждан определенной категории не представляет». «Слов нет, система электронной подачи заявлений хороша, но если бы сделали наобо-
рот! - восклицает Светлана Гордеева. - Сначала заявитель подает документы, потом собственнику высылается уведомление об этом, и только после его радостного подтверждения либо изумленного отказа принимается адекватное решение!» В конце статьи читатель узнает, что в электронную систему регистрации готовятся внести изменения, чтобы «без согласия собственника никого никуда не подселяли». «Вот это я понимаю!» - завершает свою статью журналист.
Как видим, кроме общей темы жилья, вербальный текст не обнаруживает явных связей с визуальной цитатой сказки. Выраженное вербально оценочное суждение - «система допускает возможность мошенничества», подкрепленное ссылкой на выявленные случаи махинаций (фактологическая информация), общий тон изложения (восклицательные предложения с еле уловимой ироничной коннотацией: «...Но если бы сделали наоборот!», «Вот это я понимаю!» и др.), т.е. сочетание приемов убеждения и внушения (а как известно, смешанный тип внушающего и убеждающего воздействия повышает эффект воздействия), закрепляют сформированное в самом начале (во время просмотрового чтения прецедентного визуального текста) пейоративное эмоциональное отношение читателя к описываемым фактам. Теперь читатель сам сможет в заданном ключе представить фрагмент образа социального мира (социальной реальности) и прийти к необходимым выводам. Возможные варианты рефлексии читателя (запланированные и не запланированные отправителями сообщения):
- «Так и без квартиры (дома) можно остаться, а это очень плохо» (возможность такой интерпретации подсказывают в визуальном тексте образы мышки, ёжика и лягушки, понуро уходящих от теремка со своими вещами; поддерживается подобная интерпретация и на вербальном уровне: «Судите сами. От заявителя не требуется никаких документов, что он имеет право жить в данной квартире, и подтверждение согласия собственника жилплощади тоже необязательно»);
- «Из-за непродуманности решений чиновников кому-то приходится расплачиваться (так и по миру пустят!), а кто-то на этом и наживается» (эта мысль может быть результатом дешифровки части визуального текста, а именно представленной в нем оппозиции - в теремке (медведь, волк и лиса) и прочь от теремка (лягушка, мышка и еж); вербальный текст отчасти способствует такому пониманию части журналистской статьи: «. Некоторые из потерпевших уверяют, что к ним и платежки по оплате коммунальных услуг пришли с учетом сих прописанных граждан!»);
- и более резко: «В стране беспорядок: опять сначала внедряют, а потом думают» и т. п.
Есть еще один существенный фактор, подсознательно влияющий на процесс интерпретации подтекста, - это прецедентность формы визуального сообщения. Обращение к тексту сказки (прецедентной форме - см. об этом: [6: 206208]) рассчитано на возбуждение ассоциативных связей между жизненной и сказочной ситуациями, что позволяет внедрить в сознание читателей идею победы добра над злом (в нашем случае эта мысль аргументирована, поскольку в вербальном тексте сообщается, что в систему электронной регистрации граждан собираются внести изменения). Обращение к текстам сказок, вероятно, самый беспроигрышный способ воздействия на подсознание. Объект влияния в этом случае даже и не подозревает, что коммуникатор задействовал латентную информацию, хранящуюся в укромных уголках его сознания, и запустил программу восприятия передаваемого сообщения без всякой критики и недоверия, т.е. такие механизмы восприятия мира, какие бывают только в детстве.
Итак, образы сказки «Теремок», представленные в визуальном тексте периодического издания для иллюстрации вербального материала, призваны заинтриговать читателя и вовлечь его в процесс дешифровки журналистского сообщения. Транспозиция ПВО (перемещение их в чуждый для них контекст), трансформация сюжетной линии исходного текста усиливают интригу, превращая читателя в соавтора. Визуальный прецедентный текст выполняет роль «якоря», возбуждает ассоциативные связи между образами культурных героев (медведя, лисы и волка) и образами современных мошенников, между сказочными персонажами (лягушкой, мышкой, ежом) и законопослушными гражданами, что способствует установлению классических мифологических оппозиций сильные - слабые, добро
- зло. Важно здесь и то, что сказочные герои -медведь, лиса, волк - относятся к числу «бродячих» персонажей, они олицетворяют грубую силу, хитрость и глупое зло во многих русских народных сказках. Наличие фактологической информации (т.е. методов убеждения) внушает доверие к полученной информации.
Таким образом, задача ПВО - путем воздействия на полюс социальных стереотипов образа сознания, его чувственную ткань, помочь читателю домыслить некоторые неявные сообщения (в нашем случае - обобщающего характера). Сообщение прецедентного иконического текста всплывает в сознании реципиента неоднократно, оно сверяется с вербальным текстом, который
управляет процессом дешифровки прецедентных образов. Однако именно иконический текст (ПВО) позволяет расшифровать и ощутить более полно весь спектр чувственно творимой реальности.
Естественно, мы не претендуем на исчерпывающую интерпретацию всех кодов отправителей сообщения и не можем восстановить все способы дешифровки сообщений читателями газеты. Допускаем, что наша интерпретация журналистского произведения, его интенции может показаться кому-то неубедительной, неисчерпывающей или вовсе не такой, какой она предстала перед нами. Отметим также, что проблема особенностей взаимодействия двух авторов (вербального и визуального) и их интенций не являлась темой нашего исследования, она требует специального изучения.
1. Тарасов Е.Ф. Речевое воздействие как проблема речевого общения// Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. - М.: Наука, 1990. - С.3
- 14.
2. Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / под ред. В.И.Герасимова. - М.: Прогресс, 1989. -312 с.
3. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивносемиотические аспекты: дис. ... д-ра филол. наук.
- Барнаул, 2003. - 430 с.
4. Богоуславская В. В. Моделирование текста: лингвосоциокультурная концепция. Анализ журналистских текстов. - М.: ЛКИ, 2008. - 280 с.
5. Кайда Л.Г. Композиционная поэтика текста. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 408 с.
6. Мардиева Л.А. Коллективная культурная память общества (прецедентные визуальные образы и феномены) // Вест. Пермского ун-та. Российская и зарубежная филология. - 2011. - № 3(15). - С. 202
- 207 // иЯЬ: http://rfp.psu.rU/archive/3.2011/
mardieva.pdf (дата обращения 20.09.2011).
7. Кара-Мурза С.Г. Власть манипуляции. - М.: Ака-демич. проект, 2007. - 384 с.
8. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К.Косикова. - М.: Прогресс,1989. - 616 с.
9. Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкуль-турная коммуникация (на материале креолизо-ванных текстов): учеб. пособие для студ. иностр. яз. вузов. - М.: Издаел. центр «Академия», 2003. -128 с.
10. Ворошилова М.Б. Алексей Леонидович Нащупали дно?: Прецедентное имя в политической карикатуре о мировом кризисе // Политическая лингвистика. - 2010. - № 3(33). - С.61 - 63 // ИКЬ: http://journals.uspu.rU/i/inst/ling/ling33/ling33_7.pdf (дата обращения 09.04.2011); Она же. У разбитого корыта. Культурный прецедентный текст в политической карикатуре о мировом кризисе // Политическая лингвистика. - 2011. - № 1(35). - С.
126 - 129 // иКЬ: http://journals.uspu.ru/i/inst/ling/ ling35/ling35_15.pdf (дата обращения 12.05.2011).
11. Холл Л.М. и др. Структура личности. Моделирование личности с помощью НЛП и нейросемантики / Л.М.Холл, Б.Г.Боденхамер, Р.Болстэд, М.Хэмблетт. - М.: КСП+, 2003. - 608 с.
12. Прохоров А.О. Рефлексивный и бытийный слои психического состояния // Вест. Российского гуманитарного научного фонда. - 2009. - № 3(56). -С.176 - 185.
13. Лотман Ю.М. Семиосфера (Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки). - СПб: Искусство-СПб, 2000. - 704 с.
14. Розин В.М. Визуальная культура и восприятие. Как человек видит и воспринимает мир. - М.: КомКнига, 2006. - 242 с.
15. Гудков Д.Б. Прецедентные феномены в языковом сознании и межкультурной коммуникации: дис. ... д-ра филол. наук. - М.: МГУ, 1999. - 400 с.
PRECEDENT VISUAL PHENOMENA AND THE MECHANISMS OF THEIR IMPACT ON CONSCIOUSNESS OF READERS
L.A.Mardiyeva
On the basis of polycoded newspaper and journal texts the author explores the mechanisms of cooperation of verbal and visual phenomena. Psychological peculiarities of appreciation of precedent visual phenomena are analyzed. Major functional characteristics and strategies of interpretation of both visual phenomena and verbal texts, they are included in, are under review.
Key words: impact, precedent, visual and verbal texts, mass media.
Мардиева Ляйля Агьдасовна - кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка и методики преподавания Института филологии и искусств Казанского федерального университета.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 16.01.2012
