CC BY
34
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2021. № 3
Наталия Николаевна Самсонова,
аспирант кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991 Москва,
Россия), e-mail: natalie.samsonova@gmail.com
МЕХАНИЗМЫ ПРЕОДОЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТРАВМЫ:
ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПОДХОДЫ
Статья посвящена анализу механизмов преодоления исторической травмы. Автор обосновывает возможность методологического комбинирования основных подходов к изучению данного феномена в социально-политических науках: психоаналитического и социологического. Делается вывод, что механизм преодоления исторической травмы включает в себя два этапа травматического перевода: интерпретации и репрезентации, а также ряд механизмов перехода с уровня индивидуального на уровень коллективного субъекта. Первая фаза перевода сопряжена с анализом эмпирических материалов, содержащих прямые (исторические доказательства) или косвенные (художественные материалы) свидетельства о травме, а также их расшифровку для выявления собственно травмирующего начала. Вторая фаза подразумевает репрезентацию полученной от носителя и ранее расшифрованной информации о травматическом эпизоде и имплементацию полученной конструкции в коллективную идентичность высшего уровня.
Ключевые слова: историческая травма, психоанализ, социологический подход к исследованию травм, механизмы преодоления исторических травм.
Natalia Nikolaevna Samsonova,
Graduate Student, History and Theory of Politics Program, Political Science Department, Lomonosov Moscow State University (Leninskie Gory 1, Moscow 119991, Russia), e-mail: natalie.samsonova@gmail.com
COPING MECHANISMS FOR HISTORICAL TRAUMA: MAIN RESEARCH APPROACHES
The article analyses the mechanisms for coping with historical trauma. The author demonstrates the possibility of the methodological combination of two main approaches to the study of this phenomenon in social andpolitical science: psychoanalytic and sociological. The article suggests that the mechanism for overcoming a historical trauma includes two stages of traumatic transformation: interpretation
and representation, as well as a number of other mechanisms moving from the level of an individual subject to the level of a collective subject. The first phase involves the analysis of the empirical materials containing direct (historical evidence) or indirect (artistic materials) trauma evidence, and their decoding in order to identify the actual trauma origins. The second phase involves the representation of the information about the traumatic event collected from the victim and previously decoded and the implementation of the traumatic construction in the collective identity.
Key words: historical trauma, psychoanalysis, sociological approach to trauma studies, mechanisms for overcoming a historical trauma.
Вторая половина ХХ в. стала подлинной площадкой для «мемориального бума» в гуманитарных науках. Один из его основоположников, французский историк Пьер Нора, в числе основных признаков наступления эпохи «всемирного торжества памяти» назвал рост общественного и научного внимания к проблемам травмы, переживаний и способов борьбы с ними1.
В научном сообществе неоднократно отмечалось, что исследовательские работы, посвященные проблематике исторической памяти, в основном ориентированы на изучение государственной политики памяти, при этом в фокус исследовательского внимания не попадают принципы работы исторической памяти2, в частности, механизмы преодоления травматического опыта в историческом сознании. Что же касается практической работы с травмами, то зачастую таковая сводится к таким неконструктивным формам, как забвение, замалчивание, табуирование, взаимный зачет вины, фальсификация и т.д. Представляется, что формирование культурных образцов проработки травматического опыта не может быть успешным без теоретического изучения механизмов осознавания и репрезентации исторических травм.
Современная наука характеризуется плюрализмом исследовательских подходов к анализу феномена исторической травмы и механизмов ее преодоления. Анализируя массив научных работ, можно выделить два основных методологических подхода к исследованию травмы: психоаналитический (З. Фрейд, Д. ЛаКапра, У Сантнер, К. Карут, Ф.Р. Анкерсмит) и социологический (П. Штомпка, Р. Айер-ман, Н. Смелзер, Дж. Александер). Унифицирующей предпосылкой психоаналитического подхода является идея восприятия травмы как нарушения естественного механизма обработки и запоминания
1 Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2005. № 2-3. С. 391-403.
2 Артамонова Ю.Д. К вопросу о механизмах исторической памяти // Вестник славянской культуры. 2018. Т. 48. № 2. С. 29.
информации, ведущего к разрушению основ личностной (З. Фрейд) и коллективной (Ф.Р. Анкерсмит) идентичности. Социологический (рациональный) подход основан на признании социальной среды в качестве важнейшего фактора возникновения травматических воспоминаний. Если для психоанализа травма не конструируется, а существует априори даже в отсутствие конструирования, то в рамках социологического подхода фактически любое событие при наличии определенного набора факторов (культурной среды, структурных предпосылок, демографических условий) может быть «сконструировано» в травму. Несмотря на данные различия, представители обоих подходов сходятся во мнении, что проблема работы с травматическим эффектом — это проблема воспоминаний (в том числе коллективных) о нем, что делает травму важным элементом коллективной памяти. Рассмотренные линии изучения травм предлагают различные механизмы работы с ними.
Психоаналитический подход к пониманию травмы предполагает, что механизм ее преодоления связан не столько с устранением материальных и структурных последствий (хотя данные действия и могут оказывать терапевтический эффект, по аналогии с описанным З. Фрейдом снижением уровня травматического невроза при наличии реального «ранения»3), сколько с восстановлением саморегулирующихся механизмов коллективного сознания. Поскольку сила переживания (увеличивающаяся пропорционально его внезапности) превосходит возможности психической проработки, она вызывает состояние беспричинной на первый взгляд тревоги, бессилия и беспомощности, в силу неспособности определить причину.
Ключевым механизмом преодоления состояния патологического повторения в рамках психоанализа выступает артикуляция травматических переживаний. Ф.Р. Анкерсмит пишет: «Преодоление прошлого может состояться только при условии нашей способности рассказать окончательную историю о том, от чего мы отказываемся именно благодаря нашей способности рассказывать эту историю»4. При этом создание такой истории требует определенных социально-политических условий: отказа от неконструктивных практик табуирования и вытеснения травматических эпизодов из общественной памяти.
Вместе с тем далеко не каждое проговаривание имеет конструктивный характер: сама по себе травма не «проговаривается» так, чтобы ввести ситуацию в нормальное русло. Во-первых, рефлекторное,
3 Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения // Фрейд З. Малое собрание сочинений. СПб.: Азбука Классика, 2010. С. 742.
4 Анкерсмит Ф.Р. Возвышенный исторический опыт. М.: Европа, 2007. С. 467.
бессистемное проговаривание лишь усиливает травматический эффект, поскольку механизм его тождественен механизму неконструктивной меланхолии (в терминологии Д. ЛаКапры — «проигрывания») и ведет к «сращиванию с травматическим контекстом». В этом ключе С.А. Ушакин и Е.Г. Трубина выделяют три основные линии понимания травмы: как опыт утраты (травма имплементируется в структуру повседневности), как символическую матрицу (травма становится определяющим мировоззрение конструктом) и как консолидирующее событие (травма становится основой идентичности сообщества). В рамках данных подходов к пониманию травмы идея преодоления расценивается не только как объективно невозможная (поскольку травма оказывается полностью интегрированной во все сферы общественной жизни), но как «зачастую ненужная»5.
Во-вторых, как отмечал в своих рассуждениях о проблеме нарративного фетишизма У. Сантнер, бесконтрольное повествование о травматических событиях, в частности, в сфере эстетического, отличающейся высоким перформативным потенциалом, может быть направлено либо на спекуляцию на нем в зависимости от индивидуальных целей говорящего, либо на создание некоего удобного контекста сосуществования с травмой, основанного на ее обесценивании, искажении представлений о ней, смещении акцентов с истинной причины травматической боли на сторонние аспекты. Сантнер противопоставляет подобный нарративный фетишизм и скорбь, подчеркивая, что работа скорби направлена на формирование навыков жизни с осознанием травматической утраты, а нарративный фетишизм — на изоляцию травмы от реальной жизни6.
В рамках социологического подхода к исследованию травмы последняя рассматривается в качестве не только ментального процесса, но и социального конструкта. Как и в психоанализе, проблема работы с травматическим эффектом в рамках социологической парадигмы — это проблема воспоминаний о нем, однако механизм травматизации связан не с естественными свойствами человеческой психики — тем, что З. Фрейд называл «работой бессознательного», осуществляющейся без рационального контроля, а, напротив, с определенным социокультурным контекстом, запускающим этот механизм. Более того, вектор его движения может быть задан преднамеренно определенной группой лиц, преследующей конкретные
5 Ушакин С.А. Нам этой болью дышать? О травме, памяти и сообществах // Травма: пункты: Сборник статей / Под ред. С.А. Ушакина, Е.Г. Трубиной. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 7-8.
6 Сантнер Э. История по ту сторону принципа наслаждения: размышляя о репрезентации травмы // Травма: пункты: Сборник статей / Под ред. С.А. Ушакина, Е.Г. Трубиной. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 392.
цели. Преодоление исторической травмы в рамках социологического подхода направлено на достижение символического баланса и формирования устойчивых связей между отдельными сообществами путем конструирования общего травматического дискурса, в частности, установления на сознательном уровне наличия и источника страданий и распределения (в том числе и принятия на себя) ответственности за них7. Таким образом, центральными аспектами процесса детравматизации выступают интерпретация и репрезентация исторических событий. Развивая предложенную Дж. Александером аналогию речевого акта и процесса травмы8, Р. Айерман указывает, что в процессе детравматизации ключевое значение имеют особые социальные группы, способные донести ожидания носителей травмы до более широкой аудитории в наиболее приемлемой для нее форме9. В соответствии с идеей «языка травмы как языка перевода»10, предложенной К. Карут, носитель травмы, даже артикулируя свои непосредственные переживания, заинтересован больше в переживании болезненного опыта, а не в его прояснении и передаче полученных выводов широкой аудитории. Ключевой целью исследователя при изучении травмы становится определение природы и содержания истины, заложенной в травматическом сообщении. С этой точки зрения процесс детравматизации можно описать метафорой двухэ-тапного перевода: первый этап предполагает понимание травмы в результате взаимодействия с ее непосредственными носителями (интерпретация), второй — перевод на язык «принимающей группы», более широкой аудитории (репрезентация).
Как уже отмечалось выше, не каждое проговаривание эффективно: именно на этапе интерпретации происходит выбраковка ошибочно выстроенных связей посредством разграничения категорий «структурное отсутствие» (absence) и «исторические утраты» (loss). Как отмечает Д. ЛаКапра, подмена категории «утрата» (подлинная потеря) категорией «отсутствие» (явление или конструкция, которая никогда не существовала на практике в истории отдельно взятого общества) может способствовать искусственному навязыванию
7 Александер Дж. Культурная травма и коллективная идентичность // Социологический журнал. 2012. № 3. С. 20.
8 Там же. С. 21-23.
9 Айерман Р. Культурная травма и коллективная память // Новое литературное обозрение. 2016. № 5. C. 40-67.
10 Caruth C. Unclaimed Experience: Trauma, Narrative, and History. Baltimore: The John Hopkins University Press, 1996. P. 2-3; Суверина Е.Г. Архив, событие и историческая травма: Интервью с профессором Корнелльского университета Кэти Карут // Лаборатория публичной истории. 2015. 14 января. URL: http://publichisto-rylab.ru/archives/176
травматических переживаний тем группам, которые изначально их не испытывали11. Будучи созданным с опорой на то, что составляет неотъемлемую часть культуры, конструкт отсутствия выступает весьма действенным инструментом политической пропаганды, подходящим для убеждения людей с неясной природой тревоги в том, что они тревожатся именно после утраты чего-то, что на самом деле никогда не имели.
Основополагающая идея К. Карут заключается в том, что художественная литература и иные формы искусства имеют возможность создания сообщения, способного преодолеть ограничения неарти-кулируемого12. О схожих техниках использования текстов как средства трансляции «непредставимого» опыта пишет и Р. Айерман13. Исследователь делает акцент на необходимости анализа не только художественных текстов, но и работ научного характера. В свете теории травмы чтение подобной литературы превращается в поиск смысла в том, что иначе может восприниматься как отступление от научных принципов, проявление непрофессионализма автора, примеры гротеска и явной непоследовательности.
Вторая фаза перевода подразумевает репрезентацию полученной от носителей информации и конструирование нарратива в соответствии с актуальными потребностями общества. Важность данного этапа травматического перевода обусловлена тем, что именно он формирует столь значимую для преодоления травмы связь жертвы с более широкой аудиторией. Периферийная аудитория может символически (например, путем участия в коммеморативных практиках) присоединиться к переживанию первоначальной травмы, признать ее и испытать схожие травматические переживания, если представленный ей образ жертвы будет иметь черты, которые она разделяет14. Разделение травматических переживаний с себе подобными, их имплементация в коллективную идентичность высшего уровня способствуют исцелению травмы: быть понятым означает быть исцеленным, в духе "esse est percipi" Джорджа Беркли.
Различия основных линий понимания исторической травмы не исключают возможности их методологического комбинирования в работе по преодолению исторических травм. Синтез подходов позволяет определить историческую травму как рассогласование между априори существующим коллективным травматическим пережива-
11 LaCapraD. Trauma, Absence, Loss // Critical Inquiry. 1999. Vol. 25. No. 4. P. 706.
12 Caruth C. Opt. cit.
13 Айерман Р. Социальная теория и травма // Социологическое обозрение. 2013. Т. 12. № 1. С. 135.
14 Александер Дж. Указ. соч. С. 23.
нием и его сконструированной репрезентацией, возникающее при отсутствии условий артикуляции данного переживания либо в результате ее некорректной интерпретации. Механизм же преодоления исторической травмы в таком случае можно представить в форме перевода ее из плоскости исторической в плоскость культурную через описанные выше два этапа травматического перевода.
Кроме того, суть комбинирования заключается в необходимости не только исследования «продуктов проговаривания травмы» (полученных, например, в результате глубинных интервью с непосредственными носителями «живой» памяти-опыта или же поиска травматических сообщений в литературных или иных произведениях, способных, как отмечает К. Карут, «сломать барьеры неартикулируемого»), но и анализа социально-политического контекста, в котором данные сообщения были созданы. По верному замечанию П. Штомпки, попытки репрезентации не происходят в вакууме15: в этой связи важно понимать, почему сконструированный травматический дискурс принял именно такой характер, кем и при каких обстоятельствах осуществлялось определение виновного и источника травматических переживаний. Так, травматическая тема «октябрьской катастрофы» активно использовалась в электоральном пространстве 1990-х гг. В ходе избирательной кампании Б.Н. Ельцина 1996 г. населению фактически предлагалось сделать выбор между дальнейшим демократическим развитием и возвращением к тоталитарному прошлому. Транслировавшиеся СМИ представления о революции и ее демографических, институциональных и культурных травматических последствиях использовались в качестве ресурса влияния на выбор избирателей. Подобные действия представляли собой скорее стратегию «проигрывания» (навязчивого повторения — пусть и в символической форме — травматических переживаний, ведущего к нарушению мнемонического механизма), а не прорабатывания — конструктивной реакции на травму, создающей потенциал для здравой критической оценки события и пережитого опыта и возможности его использования в дальнейшем.
В целом преодоление травматического прошлого требует привлечения широкого круга теоретических моделей и стратегий, в том числе достижений психоанализа, для исключения возможности искусственного создания и использования исторической травмы как инструмента разобщения мультикультурного и многонационального общества.
15 Штомпка П. Социальное измерение как травма // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 9.
ЛИТЕРАТУРА
Айерман Р. Культурная травма и коллективная память // Новое литературное обозрение. 2016. № 5. C. 40-67.
Айерман Р. Социальная теория и травма // Социологическое обозрение. 2013. Т. 12. № 1. С. 121-138.
Александер Дж. Культурная травма и коллективная идентичность // Социологический журнал. 2012. № 3. С. 5-40.
Анкерсмит Ф.Р. Возвышенный исторический опыт. М.: Европа, 2007.
Артамонова Ю.Д. К вопросу о механизмах исторической памяти // Вестник славянской культуры. 2018. Т. 48. № 2. С. 29-40.
Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2005. № 2-3. С. 391-403.
Сантнер Э. История по ту сторону принципа наслаждения: размышляя о репрезентации травмы // Травма: пункты: Сборник статей / Под ред. С.А. Ушакина, Е.Г. Трубиной. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 389-407.
Суверина Е.Г. Архив, событие и историческая травма: Интервью с профессором Корнелльского университета Кэти Карут // Лаборатория публичной истории. 2015. 14 января. URL: http://publichistorylab.ru/archives/176
Ушакин С.А. Нам этой болью дышать? О травме, памяти и сообществах // Травма: пункты: Сборник статей / Под ред. С.А. Ушакина, Е.Г. Трубиной. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 5-41.
Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения // Фрейд З. Малое собрание сочинений. СПб.: Азбука Классика, 2010. С. 730-914.
Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. № 1. C. 6-16.
Caruth C. Unclaimed Experience: Trauma, Narrative, and History. Baltimore: The John Hopkins University Press, 1996.
LaCapra D. Trauma, Absence, Loss // Critical Inquiry. 1999. Vol. 25. No. 4. P. 796-727.
REFERENCES
Alexander, J. "Kul'turnaia travma i kollektivnaia identichnost'," Sotsiologicheskii zhurnal, No. 3, 2012, pp. 5-40.
Ankersmit, F. R. Vozvyshennyi istoricheskii opyt. Moscow: Evropa, 2007.
Artamonova, Iu. D. "K voprosu o mekhanizmakh istoricheskoi pamiati," Vestnik slavianskoi kul'tury, Vol. 48, No. 2, 2018, pp. 29-40.
Caruth, C. Unclaimed Experience: Trauma, Narrative, and History. Baltimore: The John Hopkins University Press, 1996.
Eyerman, R. "Kul'turnaia travma i kollektivnaia pamiat'," Novoe literaturnoe obozrenie, No. 5, 2016, pp. 40-67.
Eyerman, R. "Sotsial'naia teoriia i travma," Sotsiologicheskoe obozrenie, Vol. 12, No. 1, 2013, pp. 121-138.
Freud, S. "Po tu storonu printsipa naslazhdeniia," Freud, S. Maloe sobranie sochinenii. St. Petersburg: Azbuka Klassika, 2010, pp. 730-914.
LaCapra, D. "Trauma, Absence, Loss," Critical Inquiry, Vol. 25, No. 4, 1999, pp. 796-727.
Nora, P. "Vsemirnoe torzhestvo pamiati," Neprikosnovennyi zapas. Debaty o politike i kul'ture, No. 2-3, 2005, pp. 391-403.
Oushakine, S. A. "Nam etoi bol'iu dyshat'? O travme, pamiati i soobshchestvakh," Travma:punkty: Sbornikstatei, eds. S. A. Oushakine, and E. G. Trubina. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2009, pp. 5-41.
Santner, E. "Istoriia po tu storonu printsipa naslazhdeniia: razmyshliaia o reprezentatsii travmy," Travma: punkty: Sbornik statei, eds. S. A. Oushakine, and E. G. Trubina. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2009, pp. 389-407.
Suverina, E. G. "Arkhiv, sobytie i istoricheskaia travma: Interv'iu s professorom Kornell'skogo universiteta C. Caruth," Laboratoriiapublichnoi istorii, January 14, 2015, URL: http://publichistorylab.ru/archives/176
Sztompka, P. "Sotsial'noe izmenenie kak travma," Sotsiologicheskie issledovaniia, No. 1, 2001, pp. 6-16.
