CC BY
36
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 41 (179). История. Вып. 38. С. 29-33.
и. в. кучумов
механизмы изменения этнической идентичности населения Башкортостана после присоединения региона к россии
В статье рассматриваются механизмы изменения идентичности населения Южного Урала в процессе взаимодействия с русскими. Показано, что динамика численности русского населения изменялась в процессе перехода части нерусского населения в русское население.
Ключевые слова: этнос, этническая идентичность, межэтнические контакты, Южный Урал, башкиры, мордва, удмурты, украинцы, русские.
Проблемы изменения этнической идентичности как части этнических процессов, происходящих в поликультурных регионах, сегодня вызывают большой интерес у исследователей. Но до недавнего времени в историографии Южного Урала этим вопросам не уделялось должного внимания. Анализ демографических данных по этническому составу региона зачастую не сопровождался должным анализом экстрастатистического материала. Тем не менее, эти вопросы затрагивались в исследованиях Р. Г. Кузеева1 и Н. Н. Томашевской2. Новаторская публикация Дм. Горенбурга стала одной из первых попыток применить разработанные в западной историографии методы к Урало-Поволжью3. Позднее эти явления также рассматривались в работах К. Ле Торривеллека4 и Ч. Стейндевела5. Однако имеющийся материал свидетельствует, что проанализированные этими авторами процессы существовали не только в татарско-башкирской среде, а имели место и у русского населения.
Предприняв попытку рассмотреть в качестве предварительной постановки вопроса эти явления на примере русско-нерусского взаимодействия, мы в данной статье отойдем от привычного хронологического принципа исследования, сосредоточившись в первую очередь на выявлении функциональности изучаемого феномена. Полагаем, что подобный подход, широко представленный в современной постмодернистской историографии, имеет право на существование.
Русские Башкортостана в течение длительного времени проживают на территории, заселенной различными культурными сообществами6. Еще до революции русские и башкиры образовали на Южном Урале две в определенной мере привилегированные
группы населения: русские были государствообразующей общностью со всеми вытекающими отсюда последствиями, а в отношении башкир правительство длительное время осуществляло политику государственного патернализма, в частности, в меру возможности оберегая их земельные права. На практике это приводило к идентификационным изменениям у окружающего небашкирского и нерусского населения, стимулируя переход части его в состав русских, а части - в башкир.
Вскоре после заселения региона первыми группами русских колонистов наблюдалась тенденция перехода некоторой их части в состав башкир7. Источники первой половины XVIII в. свидетельствуют, что «русских немалое число от подушных податей беглецов в башкиры перешло»8. Возможно, что в процессе этнических контактов происходили и переходы небольших контингентов русского населения в состав татар, мордвы, марийцев, чувашей и др. местных групп, но доминировать могла все-таки «башкиризация», понимаемая применительно к тому времени как социальный, а не этнополитический процесс. Примерно с середины XVIII в. - после начала массового заселения региона русскими - наблюдается противоположная картина. Русские как государствообразующая общность имели большие возможности для социальной мобильности по горизонтали и вертикали, более широкого доступа к управлению страной, возможностью влиять на ее политическое развитие, ее культуру, все то, что и делало данную территорию «Россией». Поэтому быть русским во все периоды истории страны было престижно9.
Политика массовой христианизации (мирным или насильственным путем) конца XVII в. - 1780-х гг. привела к крещению ча-
сти мордвы, марийцев, чувашей, удмуртов, закамских татар10. Наибольшему воздействию со стороны православия в досоветское время подверглись этносы, которые испокон веков придерживались языческих верований: мордва, чуваши, частично марийцы и удмурты. Принятие православия открывало для нерусских этносов возможности для интеграции не только в состав Российского государства, но и в состав русского народа.
Одним из наиболее ассимилируемых русскими финно-угорских народов является мордва. Отдельные авторы, анализируя процесс сокращения численности этого этноса, считают, что это вызвано его «старением», снижением удельного веса молодежи11. Такой вывод является следствием представлений, будто бы этнические группы являются стабильными объективными общностями с четко очерченными границами, а значит мордва отделена от других, в том числе родственных и соседствующих с ней финно-угорских этносов еще какими-то не менее жесткими биологическими барьерами, влияющими на рождаемость, смертность, количество деторождении и т. д.
Однако думается, что причина сокращения численности мордвы все же иная. Проведенные А. С. Щербаковым исследования свидетельствуют, что в массе своей мордва Башкортостана считает наиболее близким себе народом русских, что значение национальной принадлежности снижается в младших поколениях12. Поскольку при переписи населения вопрос о национальной принадлежности задавался без учета «паспортной» национальности человека (которая, однако, оказывала определенное влияние на ответы), можно предположить, что представители младших возрастных когорт мордвы считали себя русскими. С такого рода явлениями нам приходилось встречаться в ходе бесед с мордовскими информаторами-сельчанами в Ермекеевском районе Башкортостана в 1994 г., когда в чисто мордовских семьях подростки обладали преимущественно русским самосознанием13. Косвенным свидетельством того, что раньше мордва считала «наиболее близким» (так формулирует этот вопрос А. С. Щербаков; информаторы скорее всего понимали это как «родство») этносом именно русских, являются собранные указанным исследователем данные об убежденности в этом 61,7 % мордвы самой старшей когорты14. В последние десятилетия на изменения иден-
тичности влияет еще и значительная степень урбанизации мордовского населения.
Таким образом, сокращение численности мордвы происходит не столько за счет «вымирания», сколько за счет изменений идентичности по причине длительных русско-мордовских контактов, конфессионального единства двух этнических групп15, и, вероятно, сходства их традиционных экономик, вызвавшие в свою очередь широкое распространение у мордвы представлений о родстве с русскими16.
В русско-удмуртских семьях дети, как правило, считают себя русскими. Материалы недавнего полевого исследования на северо-западе Башкортостана (деревни Нижний и Верхний Тыхтем Калтасинского района) свидетельствуют, что «из трех браков, где мужья русские, а жены удмуртки, в двух дети записаны русскими, а в одном удмуртами, но в этом последнем случае и отец семейства - наполовину удмурт». Самосознание части православных удмуртов, имеющих «христианские» имена и свободно владеющих русских языком, становится русским17.
Аналогичные тенденции наблюдалась и с другой православной этнокультурной группой - чувашами. «Мне кажется, что обрусение или слияние чуваш с русским народом может быть достигнуто только трояким путем: первый, и самый главный, это через усвоение ими православия, конечно, не безызвестно всякому, какое значение имеет в глазах наших простолюдинов различие веры; второе, путем брачных союзов, и третье, через усвоение русского языка чувашами», - писал в 1870 г. будущий чувашский просветитель И. Я. Яковлев18.
Иная ситуация была с тюркскими неправославными народами региона. Сохранение за башкирами до революции значительных социальных привилегий приводило к тому, что численность «башкирского» населения увеличивалась путем перехода небашкирских этнических групп в «башкиры». Последние отличались по статусу от русских крестьян и не нуждались в перемене собственной идентичности на русскую, а социальное положение основной массы русского населения в то время было таковым, что делало малопривлекательным переход части башкир в его ряды: в частности, в отличие от русских, башкиры не знали крепостного права, имели налоговые привилегии и т. д.
Однако во время подавления башкирских восстаний жены и дети башкирских повстанцев подвергались насильственному крещению и переселялись в города Центральной России. В ходе подавления восстания 17351740 гг. было выслано за пределы Башкирии в центральную Россию и обращено в православную веру примерно 10 тыс. башкир19, а разорившиеся башкирские семьи продавали своих членов в крепостные с условием их крещения20. Можно предполагать, что во втором-третьем поколении, будучи оторванными от своей этнической территории, они изменяли свою идентичность на русскую. Возможно, что их далекие потомки сегодня известны под русскими фамилиями Башкирцевы, Уфимцевы и т. д.21
В советское время дети от не столь широко распространенных русско-башкирских браков чаще всего считали себя русскими. С другой стороны, в 20-30-е гг. некоторая часть башкирского населения покидала свои родные деревни и переселялась в более плодородные или отличавшиеся более высоким уровнем жизни территории страны, где нередко меняла свою идентичность, в том числе и на русскую. Эта проблема фактически впервые была затронута в журналистском расследовании Р. X. Насырова о Герое Советского Союза Александре Матросове.
Как установил упомянутый автор, А. Матросов был выходцем из башкирской деревни, вынужденно покинувшим ее в поисках лучшей жизни. Скитаясь по просторам России, он изменил свои имя и фамилию, свою этническою принадлежность и старался скрыть свое прошлое, чтобы не быть возвращенным в охваченный голодом родной аул. Подобные случаи в довоенное время были нередкими22. «Если ты не русский, а национал, то тебе никогда не верили и даже сторонились. Поэтому мы всячески старались изменить родные имена и фамилии», - вспоминал позже Григорий Иванович Черников (урожденный Газнави Иргалин)23.
В советское время в состав русских часто вливались родственные им украинцы и белорусы. Если до переписи 1939 г. наблюдался рост их численности, то в последующее время, особенно в 1959-1970 гг., имел место спад. Считается, что это в основном было вызвано миграционными процессами, однако не отрицается и возможность ассимиляции. Гораздо меньшее по масштабам сокращение украин-
цев и белорусов в 1979-1989 гг. связывается в основном с ассимиляцией, которая особенно интенсивно протекает в городской среде. По мнению С. А. Ковязина, «в городах украинцы и особенно белорусы практически растворяются в преобладающей массе русского населения». Основным языком общения на производстве и в семье становится русский язык, однако имеющиеся данные о русском как родном языке для более половины украинцев и большинства белорусов Башкирии, думается, требуют корректировки в сторону увеличения24. Считается, что одной из важных причин сокращения использования в общении украинского и белорусского языков является отсутствие препода-
25
вания их в национальных школах25.
Заметим, что до и в первое время после включения Украины в состав Русского государства его властями довольно четко осознавалось отличие «черкас» от великороссов26, и в исследуемом регионе учет украинцев осуществлялся довольно сносно27. Однако с середины XIX в. под влиянием ряда факторов формируются представления об этнокультурном единстве русских, украинцев и белорусов, а государство начинает проводить политику русификации двух последних этносов. Как отмечает А. Каппелер, «украинцы и белорусы, в отличие от других национальностей, менее четко могли отграничить себя от доминирующего русского этноса. В российском государстве и российском обществе они считались частью русского народа, который объединял в себе великороссов, малороссов и белорусов»28.
Этот дискурс, естественно, повлиял и на методику переписей населения, статистического анализа и соответствующих исследований. Отдельно украинцы перестают учитываться в стране с 1Х-Х ревизий (18501858 гг.), однако в Приуралье их продолжали отдельно выделять и во время X ревизии29. В дальнейшем украинцы, которых власти никогда не считали «инородцами»30, начинают учитываться в составе русских31, что создает для исследователей большие трудности при анализе данных, скажем, Первой Всероссийской переписи населения 1897 г.32
Но уже с начала XX в. в процессе бурного подъема украинского национального движения начинается «возвращение» украинцев в российскую статистику. В частности, можно назвать подворную перепись крестьянских хозяйств Уфимской губернии 1912-1913 гг.33.
итоги которой больше свидетельствовали не
0 численности украинского населения, а тех, кто на момент ее проведения сохранил (или «вспомнил») свою украинскую идентичность. Когда после 1917 г. этнический фактор, ранее не являвшийся основным в идентификационных характеристиках или отсутствовавший вообще, вышел на первое место, численность украинцев в регионе резко «выросла» - в 1920 г. по сравнению с 1912 г. почти на 60 %34, хотя исследователи склонны объяснять эти явления, имевшие место в первой четверти XX в., исключительно механическим движением населения.
Подводя итог, можно сделать вывод, что русское население региона складывалось не только путем миграций и естественного прироста, как обычно считается, а еще и благодаря вливаниям в него значительных групп нерусских, преимущественно православных этнических групп. В то же время, вышеизложенное требует пересмотра сложившихся традиционных подходов к анализу этностати-стической информации и более четкому определению критериев ее объективности.
Примечания
1 Кузеев, Р. Г. Численность башкир и некоторые этнические процессы в Башкирии в XVI-XX вв. // Археология и этнография Башкирии. Т. 3. Уфа, 1968.
2 Томашевская, Н. Н. От социального пространства к социальному времени : опыт этнической истории башкирского этноса в новое время. Уфа, 2002.
3 Горенбург, Дм. Татары - башкиры - снова татары : изменения этнической идентичности в Башкортостане / пер. с англ. И. В. Кучумова // Вестн. Евразии. 2004. № 1.
4 Ле Торривеллек, К. Пространство, время и идентичности Башкортостана // Обретая себя : проблемы идентичности тюркского населения Урало-Поволжья на страницах зарубежных исследований : сб. ст. / сост. И. В. Кучумов. Казань, 2006.
5 Стейндевел, Ч. Племя, сословие или национальность? Изменения в характере башкирской обособленности в контексте Российской империи // Там же.
6 В 2002 г. в Башкортостане насчитывалось 1490715 человек (36,3 % от всей численности региона), которые во время проведения Всероссийской переписи населения иденти-
фицировали себя как «русские». По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., таковых было 1548291 (39,3 %).
7 Миллер, А. И. Империя Романовых и национализм. М., 2006. С. 74.
8 Цит. по: Сафин, Ф. Г. Этнополитическое развитие Башкортостана в XX в. : социолингвистический аспект. Казань, 2004. С. 95. Разумеется, что под тогдашними «башкирами» следует понимать сословие, а не этнокультурную общность: русские крестьяне переходили в иной социальный статус, а не в иную культурную общность.
9 В. А. Тишков даже отметил комфортный статус русских: Тишков, В. А. Этнология и политика : статьи 1989-2004 гг. М., 2005. С. 46.
10 Кузеев, Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала : этногенетический взгляд на историю. М., 1992. С. 186-188.
11 Щербаков, А. С. Мордовское население Башкортостана : очерк современных этнических процессов. Уфа, 2005. С. 17-18.
12 Там же. С. 141-142, 213 (табл. 96). При этом знания о финно-угорских народах у приуральской мордвы оказались низкими (С. 143).
13 Косвенно это подтверждается результатами социологических опросов: Щербаков, А. С. Указ. соч.С. 134.
14 Там же. С. 141, 213 (табл. 97). Вероятно, в предшествующие периоды региональной истории степень самоидентификации мордвы с русскими была еще выше.
15 Щербаков, А. С. Указ. соч. С. 143; мордва была практически вся крещена к 1760 г. и воспринималась современниками как истинно православная группа. Этому во многом способствовало то, что до мордвы миссионерам было легче добраться (Лаллукка, С. Восточно-финские народы России. СПб., 1997. С. 53-54).
16 Мордва стала меньшинством на свое родине еще в конце XVII - начале XVIII в. (Лаллукка, С. Указ. соч. С. 52).
17 Попова, Е. В. Удмурты в этнически смешанных селениях Урало-Поволжья // Мы и как удмурты, и как чуваши... : взаимная социальнокультурная адаптация в этнически смешанных селениях. М., 2007. С. 127, 132, 139.
18 Цит. по: Миллер, А. И. Империя Романовых и национализм. С. 167.
19 Кузеев, Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала : этногенетический взгляд на историю. С. 216, сноска 173 (по данным П. И. Рычкова).
20 Там же. С. 188.
21 Русские имена крещеных башкир неоднократно встречаются настраницах «Материалов по истории Башкирской АССР».
22 Насыров, Р. X. А. Матросов : поиск истины. Уфа, 2007. С. 32.
23 Там же. С. 11.
24 См.: Ковязин, С. А. Городское восточнославянское население Башкирии (численность и расселение) // Вопросы этнографии городского населения Башкортостана. Уфа, 1992. С. 40-41; Бабенко, В. Я. Украинцы Башкирской ССР : поведение малой этнической группы в полиэтничной среде. Уфа, 1992. С. 46, 56. В 1989 г. перепись зафиксировала «труднообъяснимое», по словам В. Я. Бабенко, сокращение процента украинцев, для которых русский язык был родным или вторым. Исследователь поспешил объявить эти данные «не совсем корректными» (Бабенко, В. Я. Указ. соч. С. 54. Сноска 1). В действительности эти цифры, вероятно, верны - вспомним, что в конце 1980-х гг. у всех этнических групп шел процесс «национального возрождения», сопровождавшийся усилением интереса к собственным культурным традициям и укреплению этнической идентичности. Этот пример лишний раз показывает, что анализ всяких
количественных данных необходимо проводить с учетом общественно-политической обстановки, в которой они собирались.
25 Бабенко, В. Я. Указ. соч. С. 56.
26 См.: Каппелер, А. Образование наций и национальные движения в Российской империи // Российская империя в зарубежной историографии : работы последних лет : антология. М., 2005. С. 410.
27 Бабенко, В. Я. Указ. соч. С. 12-21.
28 Каппелер, А. Указ. соч. С. 409.
29 Бабенко, В. Я. Указ. соч. С. 21-24.
30 Слокум, Дж. У. Кто и когда были инородцами? Эволюция категории «чужие» в Российской империи // Российская империя в зарубежной историографии : работы последних лет : антология. С. 521-522.
31 См. также: Тишков, В. А. Российская нация и ее критики // Национализм в мировой истории. М., 2007. С. 575.
32 Бабенко, В. Я. Указ. соч. С. 25.
33 Там же. С. 31-34.
34 Там же. С. 36-37. Данные следует признать оценочными, поскольку в 1920 г. перепись проводилась в тогдашних границах Башкирской республики.
