CC BY
57
УДК 800 ББК 81.05
Ю.В. Погребняк
МЕХАНИЗМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИНТЕРИОРИЗОВАННОГО ДИСКУРСА
В статье рассматривается понятие интериоризованного дискурса, который в нашем понимании представляет собой модель внутренней речи героя художественного произведения, создаваемую автором данного произведения. Анализируется роль внутренней речи в психических процессах личности, а также способы ее реализации в тексте художественного произведения.
Ключевые слова: интериоризованный дискурс; внутренняя речь; поверхностный, глубинный уровни; глубина интериоризации; авторский замысел; несобственнопрямая речь; персонаж
INTERIOR DISCOURSE AS A MODEL OF INNER SPEECH OF A CHARACTER IN A WORK OF FICTION
The article considers the notion of interior discourse, which in our understanding is a model of inner speech of a character in a piece of fiction, created by the author of this work. The role of inner speech in mental processes of a person, as well as ways of its realization in a work offiction are analyzed.
Key words: interior discourse; inner speech; upper level; inner level; depth of interiorization; author’s intention; represented speech; character
Под интериоризованным дискурсом мы понимаем особый тип дискурса, выделяемый на основании лингво-психологического критерия эгоцентричности, т.е. направленности высказывания субъекта на самого себя.
Интериоризованный дискурс включает в себя все виды мыслительных операций субъекта, направленные «на себя» и выраженные лингвистическими средствами в тексте художественных произведений.
Суффикс -ова- в словосочетании интериоризованный дискурс предполагает определенное действие с дискурсом в сторону его интериоризации. Так и происходит. Автор произведения интериоризует изначально придуманное им полное высказывание до определенной степени в соответствии со своим художественным замыслом и своей художественной волей. Автор движется по шкале интериоризации и останавливается в любой ее точке в соответствии со своим замыслом.
Мы считаем правомерным выделение следующих художественно-композиционных форм интериоризованного дискурса: 1) прямая речь (внутренний монолог, внутренний диалог, либо реплика); 2) несобственно прямая речь; 3) условно интериоризованная речь.
Степень участия автора представлена по-своему в различных видах интериоризованного дискурса. В некоторых произведениях в целом, либо во фрагментах интериоризованного дискурса степень участия автора максимальна, а в некоторых, напротив, минимальна. Можно утверждать, что степень участия автора во фрагменте интериоризованного дискурса так же, как и степень интериоризации, определяется художественным замыслом, художественной волей автора, а также индивидуальным стилем автора.
В приведенном ниже отрывке, который представляет собой пример несобственно прямой речи персонажа с определенной степенью участия автора, главная героиня романа сравнивает ее собственный мир с чуждым ей и непонятным миром других людей, в котором правит корысть и жажда наживы.
Она села у зеркала и посмотрела на свое отражение так, будто старое бабушкино трюмо теперь должно было давать ответы на все ее вопросы. Она что-то сделала не так? Помешала, отвлекла, оказалась навязчивой?.. Неужели и в Вадике, вечном Вадике, почти надоедливом своим постоянством, произошли перемены? Неужели ничего надежного не осталось в ее мире? [Рой, 2009, с.80].
Интериоризованный дискурс имеет несколько шкал измерений. Это такие шкалы, как пространственно-временная шкала, шкала глубины интериоризации и шкала направленности дискурса на себя / на другое лицо.
Основным признаком интериоризованного дискурса мы считаем его эгоцентричность. Термин «интериоризация» понимается нами как направленность высказывания субъекта на самого себя, на собственное «Я». Следовательно, можно утверждать, что в основу рассматриваемого нами интериоризованнонго дискурса положена некая «эгоцентрическая речь». Но термин «эгоцентрическая речь» можно понимать и несколько по-другому. Понятие «эгоцентрическая речь» можно трактовать и как речь, не направленная на себя, а как речь, о себе, т.
е. основной темой эгоцентрического дискурса может являться сам субъект. Но с другой стороны, высказывание, направленное на самого субъекта не может быть «Я»-нерелевантным. Любая информация, которую субъект адресует себе, субъективно переживается. Таким образом, основным признаком внутренней речи и интериоризованного дискурса как модели внутренней речи в художественном произведении мы считаем эгоцентричность, понимаемую как направленность высказывания субъекта (чаще невокализованного) на самого себя и содержащего информацию, личностно релевантную для субъекта.
Ю.М. Лотман описывает механизм передачи информации в канале «Я - Я»: «Вводится некоторое сообщение на естественном языке, затем вводится некоторый добавочный код, представляющий собой чисто формальную организацию, определенным образом построенную в синтагматическом отношении и одновременно или полностью освобожденную от семантических значений, или стремящуюся к такому освобождению» [Лотман, 1996, с. 34-35]. Между первичным и вторичным кодом возникает напряжение, в результате чего, чтобы снять это напряжение, появляется необходимость истолковывать семантические элементы с точки зрения их включенности в этот добавочный код. В результате чего семантические элементы получают новые «реляционные значения». Хотя языковая семантика этих единиц остается, на нее накладывается семантика добавочного кода (ритмических рядов различного типа). Рост синтагматических связей приводит к приглушению первичных семантических связей. Таким образом, получается сложное в синтаксическом отношении построение, в котором теряются семантические связи. На этом этапе в работу вступают ассоциативные значения. В результате текст в канале «Я - Я» имеет тенденцию образовывать индивидуальные смыслы и значения, является своего рода организатором беспорядочных смыслов и ассоциаций, которые накапливаются в сознании личности [Лотман, 1996].
Психологическая сущность введения добавочного кода [Там же], универсального предметного кода [Жинкин, 1982] заключается в переходе на качественно новый уровень субъективного измерения реальности (которое проявляется в основном в измененном состоянии сознания или в экстраординарных условиях), где действуют не законы естественного языка, а индивидуальные смыслы, которые разворачиваются в бесконечности своих граней. Однако, очевидно, что измерения объективной и субъективной реальности не могут быть полностью изолированными друг от друга. Они должны относиться к одному и тому же фрагменту мира. В противном случае связь между поверхностной и внутренней структурой (поверхностным и внутренним языком) будет условной и совсем алогичной.
Внутренняя речь не случается вдруг, требуется определенное время, чтобы произошло «переключение» на другой канал производства и восприятия речи. Ю.М. Лотман моментами, способствующими такому «переключению», называет монотонные, мерные ряды чего-либо [Лотман, 1996, с. 26-27], т.е. человек должен впасть в определенный транс, погрузиться до определенной степени в глубины своего сознания или бессознательного, настроиться на общение с самим собой, на восприятие своего внутреннего мира. Эта перестройка может произойти быстрее под влиянием каких-либо экстраординарных обстоятельств или химических препаратов.
Ю.Н. Караулов также говорит о своеобразном переключении с авторского текста на внутреннюю речь персонажа в художественном произведении. Такое переключение сопровождается наличием своеобразного слова-сигнала [Караулов, 1987].
И. А. Бескова выделяет три типа взаимодействия человека с миром:
1) поверхностный - внимание субъекта лишь скользит по воспринимаемому;
2) углубленный - субъект заинтересован объектом и стремится его изучать;
3) глубинный - субъект полностью концентрируется на объекте, становясь с ним единым целым [Бескова, 2002].
Внутренняя речь как объект моделирования интериоризованного дискурса возникает на глубинном уровне взаимодействия субъекта и мира.
Поверхностный же уровень предполагает возникновение естественного языка. Но языки поверхностного уровня (естественный язык) и глубинного уровня (внутренняя речь) сущест-
вуют не изолированно. Углубленный уровень взаимодействия субъекта с миром предполагает взаимодействие естественного языка и языка внутренней речи. Это как раз то, что мы наблюдаем в интериоризованном дискурсе, где слова автора и внутренняя речь персонажа переплетены и сложным образом взаимодействуют.
Внутренняя речь возникает, когда включается некоторый другой уровень разворачивания смысла, а именно: не просто прямой смысл, а смысл, прошедший некоторое глубинное субъективное переживание. Важным моментом здесь является то, что второй и последующий смысл не должны являться простым уточнением прямого смысла, а должны обладать качественно иными характеристиками. Это качественное изменение смысла связано с переходом в иное, субъективное измерение реальности.
По мнению И.А. Бесковой, существуют различные уровни жизни. Среди них можно выделить поверхностные структуры - события, явления, предметы привычного физического мира и глубинные (универсальные) структуры событий, явлений и предметов, которые так или иначе проявляются в привычном нам физическом мире [Там же]. Представленная модель жизни И. А. Бесковой отражает распространенную в лингвистике теорию глубинных и поверхностных структур языка [Миллер, 2003; Жинкин, 1982; Леонтьев, 2003]. В лингвистике неоднократно предпринималась попытка раскрытия содержания, организации, форм глубинных структур языка / речи. Однако единой полной теории глубинных структур на сегодняшний момент не существует.
Проблема изучения глубинных структур заключается в том, что их природа качественно отлична от природы поверхностных структур. В этом вопросе сходятся мнения многих ученых. Однако глубинные структуры имеют возможность в какой-то мере воплощаться в привычных нам поверхностных структурах. Но часто это воплощение сопряжено с измененным состоянием сознания или с сильным эмоциональным переживанием. Человеческое сознание не способно полностью постигнуть эти глубинные структуры, так как оно ограничено рамками физической реальности, постигаемой органами чувств.
На наш взгляд, такие глубинные структуры находят свое выражение во внутренней речи, которая, как описывают многие исследователи, обладает рядом характеристик, выходящих за привычные рамки естественного языка - емкость и одновременная сжатость, редуцированность форм, обрывочность, образность, символичность и др. Такие характеристики внутренней речи позволяют предполагать, что именно внутренняя речь является определенным, весьма не полным воплощением глубинных структур человеческого сознания и даже некоторых процессов человеческой психики.
Иначе можно сказать, что именно внутренняя речь является «зеркалом», которое в очень усеченной форме отражает глубинные процессы нашей психики в более или менее доступной нам форме восприятия. Другими словами, можно утверждать, что внутренняя речь является связующим звеном между поверхностным миром и глубинным миром внутреннего сознания и самосознания индивида.
Почему именно внутренняя речь призвана выполнять функцию определенного «портала» в глубинный, скрытый от повседневной реальности, мир человеческой психики?
Очевидно, этот факт объяснятся тем, то внутренняя речь максимально эгоцентрична, т.е. направлена на собственное «Я», адресована собственному «Я». В момент переживания внутренней речи человек максимально сосредоточен на собственном «Я».
Тематика внутренней речи и, соответственно, интериоризованного дискурса всегда очень личностно значима для субъекта. Интересующая субъекта тема всегда им глубоко переживается, субъект «пропускает» это содержание через свой внутренний мир, анализируя и всесторонне обрабатывая имеющуюся информацию о значимом предмете. Иначе говоря, интересующий субъекта предмет переживается им как часть самого себя. И результатом такого переживания становится то, что субъект придает этому переживанию, которое имеет нематериальную структуру, определенную форму, ту форму, которая существует в поверхностном мире - естественный язык. Значит, субъект облекает некоторое глубинное переживание, ко-
торое в сущности невозможно выразить имеющимися в распоряжении человека средствами, в ту форму, которая доступна и понятна человеческому сознанию - естественный язык.
Но совершенно очевидно, что никакой человеческий язык не способен выразить всю глубину, остроту, силу человеческого переживания. Ресурсы глубинных структур несоизмеримо больше по сравнению с ресурсами естественного языка. Отсюда и проистекает ощущение определенной недосказанности внутренней речи, так как огромный пласт информации остается невыраженным, скрытым от наблюдения. Внутренняя речь - это лишь определенная, весьма неполная манифестация глубинного пласта внутреннего мира человека.
Например, в следующем отрывке главный герой романа ищет значимую для него книгу, и обрывки отдельных фраз, сопряженных с его мыслительной деятельностью, представлены автором произведения в виде внутренней речи этого персонажа.
Да! Да. Так чего я приходил-то?.. А. книга!.. Где же книга у нее? Бенедикт стал на коленки и заглянул под лежанку, светя свечкой. Вот короб-то этот. Выволок, порылся - бабья дрянь, ничего ценного. Нет книги. Еще посветил - пусто, мусор обычный. Руку глубоко запустил, все обшарил - ничего.
На печи. Нету.
За печью. Нету.
Под печью. Нету [Толстая, 2003, с. 252- 253].
Психологическим основанием, которое сдерживает личность человека от распада под влиянием различных центробежных сил, является «Я» (самость, эго, самосознание). Поэтому отказ от эго, «Я» ощущается очень опасным, угрожающим основам личности и бессознательно блокируется [Бескова, 2002].
«Я» объединяет различные ипостаси личности (физическую, социальную и духовную) [Джемс, 2007].
Основной сущностью интериоризованныого дискурса, или внутренней речи как прямой формы существования автокоммуникации, является «Я».
Таким образом, можно сказать, что основная функция интериоризованного дискурса -внутренняя организация личности человека.
Интериоризованный дискурс по своей структуре, содержанию и онтологической сущности близок к языку символов и тесно с ним сопряжен.
Символы имеют важное отношение к основам человеческого мышления, связаны с бессознательным и сознательным. И.А. Бескова определяет символ как некоторый мыслительный феномен. В символе нет жесткой фиксации содержания, символ лишь подразумевает определенное содержание. В символе присутствует недосказанность, умолчание, сокрытие ценного знания [Бескова, 2002].
Как символ может разворачиваться в глубину до бесконечности, так и интериоризованный дискурс может разворачиваться до определенной степени глубины, вовлекая и генерируя все новые и новые смыслы. Чем больше глубина интериоризации дискурса, тем в большее количество общих и индивидуальных смыслов оказывается вовлеченным человеческое сознание и бессознательное, тем в большей степени человек постигает явление, или объект действительности, на которые направлено его внимание, тем в большей степени он оказывается вовлеченным в сущность этого объекта или явления.
Началом, которое связывает естественный язык и внутреннюю речь, является «Я». «Я» социальное в большей степени представлено поверхностным языком. «Я» физическое и духовное в большей степени - языком внутренней речи. Чтобы «Я» не распалось на свои отдельные сущности, необходимо, чтобы в человеке нормально сосуществовали язык внутренней речи и поверхностный язык. В психиатрии известны случаи распада личности на составные части. Проявлением такого дисбаланса является разделение поверхностного языка и языка внутренней речи. В структуре нормальной личности естественный язык и язык внутренней речи - единое целое, эволюционирующее одновременно.
Внутренняя речь - это всегда творческий процесс, потому что ее невозможно представить без акта субъективного переживания. Как известно, и творчество, и внутренняя речь богаты символами.
Многие авторы пишут о неизменной перестройки личности после акта внутренней речи. И это неслучайно.
Несомненно, что внутренняя речь может быть разной по содержанию, структуре, функциям, и главное разной по степени работы внутреннего «Я». Эта характеристика сопряжена с глубиной интериоризации внутренней речи.
Иными словами, существуют такие типы внутренней речи, которые не влекут за собой кардинальной перестройки структуры личности. И, напротив, существуют такие типы внутренней речи, которые затрагивают и изменяют самые основы устройства личности, когда человек коренным образом решает изменить свою жизнь и свои жизненные ориентиры. Примером второго вида интериоризованного дискурса является решающий внутренний монолог героя в классическом произведении.
Внутренняя речь ведет к перестройке личности. В структуре личности накапливается определенный дисбаланс. Личность чувствует себя некомфортно. Назревает необходимость устранения дисбаланса. Внутренняя речь является одним из способов устранения такого дисбаланса. Человек пытается самостоятельно разобраться в своих трудностях и жизненных ориентирах. Возникновение внутренней речи всегда связано с определенным внутренним напряжением. Задействуя механизмы глубинных структур, «включая» внутреннюю речь, человек преодолевает наметившийся дисбаланс, восстанавливая целостность «Я»-структуры, и впоследствии продолжает психологически комфортное состояние. Следовательно индивид способен психологически помочь себе, используя внутреннюю речь. В противном случае, если дисбаланс внутреннего «Я» слишком силен, или человек слишком слаб, чтобы самостоятельно восстановить баланс «Я»-структуры, он вынужден обращаться за помощью к другим лицам - в большинстве случаев к психологам и психотерапевтам. Таким образом, одной из основных функций внутренней речи является психологическая помощь субъектом самому себе.
В приведенном ниже примере один из героев произведения, следователь по профессии, страдает алкогольной зависимостью и не может признаться в этом самому себе, несмотря на то, что другие сослуживцы ему указывают на это, и это сильно мешает его работе. Он пытается думать о работе, но не может остановить мысли об алкоголе. Эта зависимость персонажа является лейтмотивной в характеристике этого образа, так как на протяжении всего произведения этот герой возвращается к мыслям о спиртном.
Я не алкоголик, - подумал Валентин Николаевич, с трудом отводя глаза от заманчивых прозрачных «чекушечек». Хочу - пью, хочу - не пью. Сейчас вернусь в прокуратуру, позвоню операм, а вдруг чего-то нарыли. Дело на контроле у начальства, придется поднапрячься [Тарасевич, 2008, с. 226]
Далее в произведении внутренняя речь персонажа становится все более критической по отношению к себе, так как он понимает, что не может не думать о «чекушечке», и в конце романа герой признается себе в том, что он действительно болен алкогольной зависимостью и что по его вине появилась новая жертва преступника, которого он не смог найти.
Я алкоголик, - вздохнул Валентин Николаевич, доставая сотовый телефон. Я окончательно спился. И, может этого мальчика в овраге просто не было бы, если бы я меньше выпивал и больше работал. Как же все это случилось? Одно завершенное уголовное дело отметишь, второе... А теперь уже попался. Надо найти смелость признаться в этом хотя бы самому себе [Там же. С. 261].
Интериоризованный дискурс близок к архаическим формам выражения сущности «Я» и интерпретации действительности, взаимодействия человека и мира, так как в основе глубинного постижения человеком мира лежат древние формы взаимодействия человека с миром.
Возникновение внутренней речи связано с архаическим типом видения мира, в основе которого лежит интуитивная вера органам чувств, интуитивная непосредственность восприятия мира и анализ информации, полная вовлеченность в происходящее.
Библиографический список
1. Бескова, И.А. Эволюция и сознание : новый взгляд [Текст] / И. А. Бескова - М. : Индрик, 2002. - 256 с.
2. Джемс, У. Личность [Текст] / У. Джемс // Психология самосознания : хрестоматия. - Самара : БАХРАХ-М, 2007. - С. 7-44.
3. Жинкин, Н.И. Речь как проводник информации [Текст] / Н.И. Жинкин. - М. : Наука, 1982. - 157 с.
4. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст] / Ю.Н. Караулов. - М. : Наука, 1987. - 263 с.
5. Леонтьев, A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания [Текст] / A.A. Леонтьев. - 2-е изд., стер. - М. : Едиториал УРСС, 2003. - 312 с.
6. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров : Человек. Текст - Семиосфера - История [Текст] / Ю.М. Лотман. - М. : Языки русской культуры, 1996. - 447с.
7. Миллер, Дж. Введение в формальный анализ естественных языков [Текст] / Дж. Миллер, Н. Хомский. - М.
: Едиториал УРСС, 2003. - 64 с.
8. Рой, О. Амальгама счастья [Текст] / О. Рой - М. : Эксмо, 2009. - 320 с.
9. Тарасевич, О. Роковой роман Достоевского [Текст] / О. Тарасевич. - М. : Эксмо, 2008. - 315 с.
10. Толстая, Т.Н. Кысь [Текст] : роман / Т.Н. Толстая. - М. : Подкова, 2003. - 320 с.
