CC BY
132
3. Nauchno-issledovatel'skaja rabota «Formirovanie antikorrupcionnogo mirovozzrenija u shkol'nikov i studentov» FGBOU VPO «Moskovskij gosudarstvennyj juridicheskij universitet imeni O. E. Kutafina (MGJuA)» (The research work «The formation of anticorruption outlook among pupils and students» «Moscow State Law University O. E. Kutafin (Moscow State Law Academy) URL: msal.ru/ (Accessed: 12.10.2016). (In Russian)
4. Postanovlenie Pravitel'stva Stavropol'skogo kraja № 68-p ot 20 fevralja 2016 g. «Ob utverzhdenii Programmy protivodejstvija korrupcii v Stavropol'skom krae na 2016 god» (Resolution of the Government of Stavropol Territory № 68-p of February 20, 2016 «On approval of the Stavropol Territory in anti-corruption programs for 2016») // Spravochno-pravovaja informacionnaja sistema (Legal Reference Information System) «Konsul'tant-Pljus» (VersijaProf) (Accessed: 12.10.2016). (In Russian)
5. Rasporjazhenie Pravitel'stva RF № 816-r ot 14.05.2014 «Ob utverzhdenii Programmy po antikorrupcionnomu prosveshheniju na 2014-2016 gody» (Decree of the RF Government №816-p of 05.14.2014 «On approval of the anti-corruption education programs for 2014-2016) // Spravochno-pravovaja informacionnaja sistema (Legal Reference Information System) «Konsul'tant-Pljus» (VersijaProf) (Accessed: 12.10.2016). (In Russian)
6. Federal'nyj zakon № 273-FZ ot 29.12.2012 «Ob obrazovanii v Rossijskoj Federacii» (Federal Law № 273-FZ of 29.12.2012 «On Education in the Russian Federation») // Spravochno-pravovaja informacionnaja sistema (Legal Reference Information System) «Konsul'tant-Pljus» (VersijaProf) (Accessed: 12.10.2016). (In Russian)
УДК 34 (347)
А. С. Грабовец
МЕХАНИЗМ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
В статье аргументируется суждение о том, что в результате произошедших законодательных изменений, которые большинство цивилистов характеризуют как корпоративную реформу, проблематика уяснения сущности механизма регулирования корпоративных отношений актуализируется, равно как
и вопрос об источниках его регулирования в части соотношения норм гражданского и корпоративного права.
Ключевые слова: механизм, корпоративные отношения, право, права, регулирование, отношение.
А. S. Grabovets
THE MECHANISM OF LEGAL REGULATION IN THE CONTEXT OF CIVIL LAW STUDIES
The author substantiates the proposition that as a result of legislative changes that the majority of the jurists characterize as corporate reform, the issue of understanding the essence of the mechanism of regulation of corporate relations is
topical, as well as the question about the sources of its regulation of the relationship between the norms of civil law and corporate law.
Key words: mechanism, corporate relations, law, rights, regulation, attitude.
После ряда законодательных изменений, в том числе дополнении Гражданского кодекса Российской Федерации (ч. 1 ст. 2, ч. 2 ст. 48, ч. 3 ст. 50.1, 65.1 и др.), которые большинство цивилистов характеризуют как корпоративную реформу, проблематика уяснения сущности механизма регулирования корпоративных отношений актуализируется,
равно как и вопрос об источниках в части соотношения норм гражданского и корпоративного права (при условии характеристики последнего как самостоятельной отрасли права или подотрасли гражданского права).
Следует отметить, что во многих актуальных диссертационных исследованиях, выполненных по специальности 12.00.03,
корпоративные отношения подвергаются научному анализу в части их регулирования гражданским законодательством; однако определение механизма правового регулирования, несмотря на соответствующее название работы, не приводится [9], либо выделяются и изучаются его элементы, функции и т.п. [22], что, само по себе, не может, разумеется, характеризоваться как безусловный недостаток такого циви-листического труда. Тем, не менее, в ряде диссертаций можно обнаружить попытки определить понятие «механизм», «механизм гражданско-правового регулирования» в контексте теории гражданского права. Так, например, под механизмом осуществления прав акционера предлагается понимать «совокупность правовых средств, основанных на частных и публичных началах разной отраслевой принадлежности, действий, направленных на воплощение в правовой действительности субъективных правомочий лица, владеющего акцией (акциями), обеспечивающих их участие в управлении делами акционерного общества посредством создания, обеспечения, контроля системы управления, а также охраны и защиты прав» [2]. В диссертационном исследовании О. Б. Сиземовой механизм правового регулирования понимается как «система правовых средств, используемых в праве организации платежных систем» [20] и т.д. В докторской диссертации Я. С. Гришиной используется термин «модель правового обеспечения», который, очевидно, не является синонимичным в отношении категории «механизм правового регулирования» [5].
В трудах по теории гражданского права можно обнаружить как стремление детально изучить сущность механизма регулирования гражданско-правовых отношений, так и сформулировать его четкое определение. Так, например, в работе О. М. Родионовой «Механизм гражданско-правового регулирования в контексте современного частного права», данный механизм определен как «единство норм гражданского права и основанных на них частноавтономных положений, при помощи которых обеспечивается осуществление имущественных и личных неимущественных интересов субъектов общественных отношений» [18, с. 44].
На наш взгляд, именно термин «механизм гражданско-правового регулирования» наи-
более точно определяет процесс юридического оформления «отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения)» (ст. Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [4].
Безусловно, исследование указанного механизма не может быть надлежащим образом осуществлено без использования уже ставшими классическими работ таких авторов, которые, к примеру, справедливо отмечали, что «понятие механизма правового регулирования, во-первых, позволяет собрать воедино все явления правовой действительности и представить их как целостность, отобразить их в работающем, динамическом виде, позволяющем охарактеризовать результативность правового регулирования общественных отношений, и, во-вторых, обрисовать в связи с этим функции, выполняемые теми или иными юридическими явлениями в правовой системе» [1, с. 10].
Однако нас интересуют в первую очередь цивилистические исследования анализируемого механизма; специалисты в сфере гражданского права полагают, к примеру, необходимым наличие «определенных механизмов, позволяющих адаптировать договор к изменившимся условиям и заранее четко определяющие правовые последствия для сторон». В любом случае, как отмечает Ю. А. Свирин, «государство должно выбрать определенный механизм воздействия на возникшие общественные отношения и закрепить их в законе. Это очень тяжелая и ответственная работа, требующая квалифицированных знаний» [17, с. 49]. Очевидно, что в сфере гражданско-правового регулирования «широкое использование механизмов диспози-тивности, автономии и саморегуляции традиционно характеризует правовой режим частного права» [6, с. 111].
А. И. Иванчак пишет, что «особенностью гражданско-правового регулирования является преобладание регулятивной функции. Отрасль отличает наличие минимального количества запретов и максимального - дозволений. Это качество обеспечивает участникам гражданского оборота возможность самостоятельно регулировать свои отношения. Охранительная функция гражданского права проявляется в решении превентивных задач -стимулировании правомерного поведения,
а также в обеспечении имущественных и неимущественных интересов добросовестных участников правоотношений и восстановлении их нарушенных прав» [8, с. 16].
Имеет место и суждение о том, что классификация гражданско-правовых дефиниций имеет важное гражданско-правовое значение, в том числе в связи с потребностью совершенствования механизма гражданско-правового регулирования, наиболее адекватного отражения имеющихся потребностей в юридических конструкциях» [16, с. 134-135].
Критерий «адекватности» регулирования обусловливает попытки со стороны теоретиков гражданского права и законодателя совершенствовать механизм гражданско-правового регулирования с учетом многообразия соответствующих отношений. Такого рода позицию разделяют многие авторы, когда пишут, что гражданское право регулирует «разнообразные общественные отношения, в том числе охранительные отношения. Такое регулирование достигается благодаря нескольким элементам, которые в своей совокупности образуют механизм гражданско-правового регулирования охранительных отношений, который состоит из следующих элементов: охранительные нормы и охранительное гражданское законодательство; охранительные правоотношения, охранительные права и обязанности, неправомерные юридические факты; охранительные меры, способы защиты гражданских прав; охранительные соглашения правонарушителя и потерпевшего лица (акты реализации охранительных прав)» [10].
Очевидно, что сфера применения анализируемого механизма неоднородна, соответствующие правоотношения не являются статичными. В качестве примера обратимся к ст. 2 ГК РФ, которая после ее дополнения Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. № 302-Ф3 (ред. от 04.03.2013) «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [23] «расширила» сферу регулирования гражданского законодательства, ибо к отношениям, которые оно регулирует теперь отнесены и отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения). Полагаем возможным обосновать суждение
о том, что механизм государственно-правового регулирования общественных отношений не был «принудительно дополнен» новым «компонентом»; напротив, отношения, которые всегда составляли предмет гражданского права вряд ли можно «изолировать», искусственным образом, вывести из сферы гражданско-правого регулирования. Автор статьи не является принципиальным противником концепции развития корпоративного права как самостоятельной отрасли права, не может игнорировать наличие специальности 12.00.07 (корпоративное право; энергетическое право) [14], но трудно согласиться с попытками «сузить» предмет гражданского права. Кроме того, такой подход может и не отрицаться известными специалистами в сфере корпоративного права, которые пишут, что «корпоративное право, как отрасль научных знаний представляет собой совокупность доктринальных исследований корпоративных норм, а также корпоративных правоотношений, включая определение основных понятий, разработку принципов, концепций, теории и прикладных аспектов правового регулирования общественных отношений, являющихся предметом корпоративного права» [12]. Далее они отмечают: «корпоративное правоотношение - это урегулированное нормами права общественное отношение, возникающее в связи с созданием, деятельностью и прекращением деятельности корпорации. Заметим, что ГК РФ определяет корпоративные отношения на законодательном уровне, признавая таковыми общественные отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или управлением ими (п. 1 ст. 2 ГК РФ)» [12, с. 21].
Мы предпринимаем попытку обосновать суждение о том, что гражданский закон не может произвольно определять предмет правового регулирования, он закрепляет и детализирует объективную ситуацию. Такой вывод подтверждается как действиями законодателя, который в 2012 г. выделил в системе регулирования гражданского права корпоративные отношения, так и совокупным анализом доктринальных позиций известных специалистов в сфере корпоративного права.
Так, например, В.В. Долинская, «рассмотрев акционерные отношения», считает «обоснованным вывод, что для признания
акционерного права отраслью права ему не хватает предметного единства и собственного метода правового регулирования, развитой внутренней дифференциации. Собственные принципы и понятийный аппарат акционерного права находятся в стадии становления» [7, с. 63].
В современной литературе такая позиция разделяется не всеми цивилистами, но им все равно приходится учитывать, что сомнительный характер имеет попытка искусственно «поделить» предмет правового регулирования гражданского права. Так, И. С. Шиткиной «представляется, что корпоративное право является комплексным направлением (сферой), которое, если исходить из строгости критериев деления права на отрасли, в текущий момент не вписывается в систему гражданского права как отрасли права. Мы имеем смелость сделать такой вывод даже при том обстоятельстве, что в настоящее время корпоративные отношения включены ст. 2 ГК РФ в круг отношений, регулируемых гражданским законодательством, поскольку последовательно отличаем отрасль права и сферу (предмет) законодательного регулирования. Так, ГК РФ в настоящее время регулирует множество публично-правовых отношений, например, связанных с государственной регистрацией, лицензированием, которые в результате такого регулирования не становятся частноправовыми. Обособление корпоративных отношений и их специальное правовое регулирование, как было отмечено выше, стоит только приветствовать. Другой вопрос -о постоянном расширении предмета гражданско-правового регулирования» [12, с. 44].
Мы можем разделить эту позицию в полном объеме, ибо полагаем, что никакого «расширения» предмета гражданского права не происходит, и действия законодателя не препятствуют развитию корпоративного права, в том числе как самостоятельной отрасли права. Кроме того, нельзя игнорировать и другие мнения относительно анализируемой проблематики. Так, некоторые авторы убеждены, что «корпоративное право в смысле системы именно правовых норм, обеспечиваемых государственным принуждением, представляет собой систему гражданско-правовых норм, регулирующих отношения, возникающие в связи с участием в корпоративных организа-
циях и (или) с управлением ими. Прежде всего, корпоративное право - это частное право корпораций. Это система общих и специальных норм гражданского права, которые регулируют отношения, связанные с участием (членством) в корпорации и с управлением корпорацией. Нет оснований рассматривать корпоративное право в качестве самостоятельной отрасли права» [13]. Аргументы этих авторов в части такого категоричного суждения мы не находим бесспорными, но учитывать в ходе разрешения цивилистических задач необходимо.
«Как известно, - пишут эти авторы, - отрасли права традиционно разграничиваются по двум критериям - предмету, т.е. самим регулируемым правом общественным отношениям, и методу, т.е. совокупности приемов и способов воздействия на данные общественные отношения. Корпоративные отношения, являющиеся предметом корпоративного права, неоднородны и представляют сочетание имущественных и неимущественных отношений и управленческих отношений, в основе которых лежат субординация и неравенство. В силу этого и способ воздействия на корпоративные отношения различен: с одной стороны, характерные для гражданского права методы дозволения и диспозитивности, с другой стороны, в силу присутствия управленческого элемента метод власти-подчиненности, императивный метод. Наконец, следует учитывать и то, что корпорациями являются как коммерческие организации, так и некоммерческие. Если коммерческие корпорации являются безусловными субъектами предпринимательской деятельности и их правовое положение регулируется теми общими и специальными нормами гражданского права, которые образуют предпринимательское право, то некоммерческие корпорации вправе заниматься приносящей доход деятельностью только при наличии указанных в ГК РФ условий. В силу этого и отношения, возникающие в связи с участием в коммерческой корпорации, отличаются от отношений, возникающих в связи с участием в некоммерческой корпорации. Нельзя не видеть различие между членством в потребительском кооперативе и производственном кооперативе, членством в ассоциации и членством в акционерном обществе, хотя отношения, воз-
никающие в связи с участием (членством), и объединены одним понятием «корпоративные отношения» [13].
Разумеется, такая позиция не является единственной в теории гражданского права; так, по мнению М. Ю. Челышева, «в подходе, выделяющем корпоративное право в гражданско-правовую подотрасль, нет никакого противоречия. Просто следует исходить из наличия в системе гражданского права подотраслей двух видов. Во-первых, это подотрасли, образующие в совокупности особенную часть гражданского права (специальные подотрасли). Во-вторых, нужно выделить подотрасли, включающиеся в общую часть гражданско-правовой отрасли (подотрасли общего действия), в частности, сюда относится корпоративное право. Не исключено выделение в рамках общей части гражданского права и иных подотраслей, посвященных другим субъектам гражданского права. Подобное разграничение рассматриваемых гражданско-правовых образований проводится по предметно-функциональному признаку, т.е. как по кругу регулируемых отношений, так и по функциям с точки зрения системы гражданского права (общий или специальный регулятор)» [24].
Известные цивилисты могут настаивать на том, что «своеобразие корпоративного права, позволяющее обособить его в отдельную сферу частного права, объясняется тем, что в отличие от большинства других подотраслей и институтов частного (гражданского) права оно не имеет целью в первую очередь защиту и удовлетворение самостоятельных интересов отдельных лиц (индивидуальных интересов), а занимается интересами, общими для нескольких лиц, при этом последние целенаправленно взаимодействуют на основе частноправового договора, причем такое взаимодействие является длительным и функционально разделенным, основанным на общих процедурных правилах и принципах» [21, с. 29].
Впрочем, Е. А. Суханов отмечает: «к числу наиболее принципиальных новелл...сле-дует отнести дополнение содержания ст. 2 ГК РФ, согласно которому корпоративные отношения являются неотъемлемой составной частью предмета гражданского права. Для отечественной цивилистической науки такое законодательное решение не являет-
ся неожиданным. Оно основывается на положениях Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации [11] и разработанном на ее основе проекте изменений Гражданского кодекса РФ, которыми было предложено закрепить корпоративные отношения в качестве особой, самостоятельной группы однородных отношений, регулируемых гражданским законодательством и составляющих часть его предмета, а также соответствующее этому деление юридических лиц на корпорации и некорпоративные (унитарные) организации. Принятие этих предложений означает прямое законодательное признание корпоративного права составной частью (подотраслью) гражданского права» [21, с. 4-5].
Изложенный материал позволяет нам обосновать суждение о том, что механизм гражданско-правового регулирования общественных отношений представляет собой сложную систему, ибо эти отношения (неоднородные и динамичные в любом соответствующем механизме), в данном случае приобретают характер «сверхдинамичности», что предопределяет необходимость фиксировать в гражданском праве эту объективную реальность. В частности, исследователи, «обращая внимание на методологический аспект содержания механизма правового регулирования общественных отношений, указывают на его традиционные элементы, а именно дозволения, запреты и предписания. Среди способов реализации права указываются такие, как осуществление дозволенной деятельности, воздержание от запретов, применение права, исполнение права, использование права и др. Особо выделяется метод поощрений в правоприменении. Не менее интересным является и выделение в механизме правореализации, рассматриваемом как целостное образование, неразрывных связей координации и субординации. Тем самым подчеркивается взаимосвязь общественных отношений и правоотношений, подчиненных различным методам регулирования. В рамках отраслевых правовых исследований такие подходы ведут к выводам о единстве и взаимодополнении механизма государственного управления и механизма самоуправления. В рамках цивилистической науки в процессе правореализации особо выделяются средства охраны и способы защиты субъек-
тивных гражданских прав. Это значительно расширяет содержание механизма правового регулирования» [3].
Итак, в абзаце 1 ст. 2 ГК РФ указано, что гражданское право регулирует отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения), а также другие имущественные и неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников. «Стало правилом, - пишут в этом контексте исследователи, - относить равенство, автономию воли, имущественную самостоятельность к гражданско-правовому методу правового регулирования. Набор признаков метода вызывает целый ряд вопросов. Во-первых, почему законодатель признал волю субъектов автономной? Если это частная отрасль права, тогда воля должна иметь иной статус. К примеру, законодатель в проекте внесения изменений в ГК РФ указал, что право собственности есть наиболее полное господство над вещью. Но, как известно, имущественные отношения предмета ГК РФ и составляет собственность в ее статике и динамике. Автономия же предполагает относительную независимость и применяется главным образом в системных управленческих отношениях. Во-вторых, имущественная самостоятельность участников относится к признаку, характеризующему имущественный элемент предмета гражданского права. Он может быть введен при определенном его логическом «очищении» в один из принципов гражданского права, но отнести его к методу нет оснований. В-третьих, равенство участников должно быть представлено на правовом уровне, так как
такое равенство имеет место и в предмете, где субъекты имущественных отношений равны. В-четвертых, все же метод должен быть один и получить свое закрепление в базовом нормативном акте. И если признать гражданское право частной отраслью права в ее «чистом» виде, то ее сущностным методом должна быть правовая свобода субъектов. Юридическое их равенство можно учитывать, но это уже динамика категории «правовая свобода», что будет означать «вторжение» в механизм правового регулирования. Логически это недопустимо» [15]. Последний пример лишь подтверждает правило о том, что бесспорных позиций в доктрине практически не бывает.
Итак, в результате произошедших законодательных изменений, в том числе дополнении ГК РФ (ч. 1 ст. 2, ч. 2 ст. 48, ч. 3 ст. 50.1, 65.1 и др.), которые большинство цивилистов характеризуют как корпоративную реформу, проблематика уяснения сущности механизма регулирования корпоративных отношений актуализируется, равно как и вопрос об источниках его регулирования в части соотношения норм гражданского и корпоративного права (с учетом характеристики последнего как самостоятельной отрасли права или подотрасли гражданского права). Автор статьи полагает, что корпоративные отношения, -в части их регулирования гражданским законодательством, - подвергаются научному анализу в диссертационных исследованиях, выполненных по специальности 12.00.03, что никоим образом не ставит под сомнение целесообразность развития и перспективного обособления корпоративного права как самостоятельной отрасли права.
Литература
1. Алексеев С. С. Общая теория права. В 2-х т. Т. 2. М.: Юридическая литература, 1982. 360 с.
2. Ахмадуллин Р. И. Гражданско-правовые средства осуществления прав акционера: дисс. ... канд. юрид. наук. Казань, 2016.
3. Бакирова Е. Ю. Элементы механизма правового регулирования жилищных отношений // Гражданское право. 2012. № 4. С.19-21.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 03.07.2016 // Российская газета. 08.12.1994.
5. Гришина Я. С. Концептуальная модель правового обеспечения российского социального предпринимательства: дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2016. 505 с.
6. Демин А. В. Принцип определенности налогообложения. М.: Статут, 2015. 368 с.
7. Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции. М.: Волтерс Клувер, 2006. 200 с.
8. Иванчак А. И. Гражданское право Российской Федерации: Общая часть. М.: Статут, 2014. 268 с.
9. Кардаш И. Н. Механизм правового регулирования инновационной деятельности в Российской Федерации: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2013. 205 с.
10. Кархалев Д. Н. Механизм гражданско-правового регулирования охранительных отношений // Юрист.
2014. № 8. С. 29-33.
11. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. Одобрена решением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. // Вестник ВАС РФ. 2009. № 11.
12. Корпоративное право / отв. ред. И.С. Шиткина. М: КНОРУС, 2015. 1080 с.
13. Макарова О. А., Абрамян Т. А. О праве корпораций в свете Гражданского кодекса РФ // Гражданское право. 2015. № 1. С. 14-19.
14. Приказ Минобрнауки России от 10 января 2012 г. № 5 «О внесении изменений в Номенклатуру специальностей научных работников, утвержденную приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 25 февраля 2009 г. № 59» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 09.04.2012.
15. Проблемы реализации принципов права в предпринимательской деятельности / отв. ред. В. А. Вай-пан, М. А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2016. 340 с.
16. Пятый Пермский конгресс ученых-юристов (г Пермь, 24-25 октября 2014 г.): избранные материалы / отв. ред. В. Г Голубцов, О. А. Кузнецова. М.: Статут, 2015. 400 с.
17. Рогова Ю. В. Договор как средство обеспечения стабильности гражданского оборота. М.: Статут,
2015. 144 с.
18. Родионова О. М. Механизм гражданско-правового регулирования в контексте современного частного права. М.: Статут, 2013. 336 с.
19. Свирин Ю. А. Дивергенция в системе права. М.: Астра Полиграфия, 2012. 392 с.
20. Сиземова О. Б. Механизм правового регулирования межбанковских расчетов: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 368 с.
21. Суханов Е. А. Сравнительное корпоративное право. М.: Статут, 2014. 456 с.
22. Текутьев Д. И. Правовой механизм повышения эффективности деятельности членов органов управления хозяйственных обществ: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2015. 219 с.
23. Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ (ред. от 04.03.2013) «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 11.01.2013.
24. Челышев М. Ю. О системе гражданско-правовой отрасли //Юридический мир. 2009. № 1. С. 36-41.
References
1. Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava (General Theory of Law). In 2 Vols. Vol. 2. Moscow: Yuridicheskaya literatura, 1982. 360 p. (In Russian).
2. Akhmadullin R. I. Grazhdansko-pravovye sredstva osushchestvleniya prav aktsionera (Civil-legal means of exercising the rights of the shareholder): thesis. Kazan', 2016. (In Russian).
3. Bakirova E. Yu. Elementy mekhanizma pravovogo regulirovaniya zhilishchnykh otnoshenii (The elements of the mechanism of legal regulation of housing relations) // Grazhdanskoe pravo. 2012. № 4. S. 19-21. (In Russian).
4. Grazhdanskii kodeks Rossiiskoi Federatsii (chast' pervaya) (The Civil Code of the Russian Federation (Part One) on November 30, 1994. No. 51-Federal Law (in the wording of 03.07.2016) // Rossiiskaya gazeta. 08.12.1994. (In Russian).
5. Grishina Ya. S. Kontseptual'naya model' pravovogo obespecheniya rossiiskogo sotsial'nogo predprini-matel'stva (Conceptual model of legal support of the Russian Social Entrepreneurship): thesis. Moscow, 2016. 505 p.(In Russian).
6. Demin A. V. Printsip opredelennosti nalogooblozheniya (The principle of tax certainty). Moscow: Statut, 2015. 368 p. (In Russian).
7. Dolinskaya V. V. Aktsionernoe pravo: osnovnye polozheniya i tendentsii (Company law: the basic provisions and the trend). Moscow: Volters Kluver, 2006. 200 p. (In Russian).
8. Ivanchak A. I. Grazhdanskoe pravo Rossiiskoi Federatsii: Obshchaya chast' (Civil Law of the Russian Federation: General conditions). Moscow: Statut, 2014. 268 p. (In Russian).
9. Kardash I. N. Mekhanizm pravovogo regulirovaniya innovatsionnoi deyatel'nosti v Rossiiskoi Federatsii (Mechanism of legal regulation of innovative activity in the Russian Federation): thesis. Moscow, 2013. 205 p. (In Russian).
10. Karkhalev D. N. Mekhanizm grazhdansko-pravovogo regulirovaniya okhranitel'nykh otnoshenii (The mechanism of civil-law regulation enforcement relations) // Yurist. 2014. No. 8. P.29 - 33. (In Russian).
11. Kontseptsiya razvitiya grazhdanskogo zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii. Odobrena resheniem Soveta pri Prezidente Rossiiskoi Federatsii po kodifikatsii i sovershenstvovaniyu grazhdanskogo zakonodatel'stva ot 7 oktyabrya 2009 g. (The concept of development of the civil legislation of the Russian Federation. Approved by
the decision of the Council under the President of the Russian Federation for the codification and improvement of civil legislation on October 7, 2009) // Vestnik VAS RF. 2009. No. 11. (In Russian).
12. Korporativnoe pravo (Corporate law) / ed by I.S. Shitkina. Moscow: KNORUS, 2015. 1080 p. (In Russian).
13. Makarova O. A., Abramyan T. A. O prave korporatsii v svete Grazhdanskogo kodeksa RF (On the right of the corporation in light of the RF Civil Code) // Grazhdanskoe pravo. 2015. No. 1. P. 14-19. (In Russian).
14. Prikaz Minobrnauki Rossii ot 10 yanvarya 2012 g. № 5 «O vnesenii izmenenii v Nomenklaturu spetsial'nostei nauchnykh rabotnikov, utverzhdennuyu prikazom Ministerstva obrazovaniya i nauki Rossiiskoi Federatsii ot 25 Fevralya 2009 No. 59» (Order of the Russian Ministry of January 10, 2012 No. 5 «On Amendments to the Nomenclature of specialties researchers approved by the Russian Federation Ministry of Education and Science on February 25, 2009 No. 59») // Byulleten' normativnykh aktov federal'nykh organov ispolnitel'noi vlasti. 09.04.2012. (In Russian).
15. Problemy realizatsii printsipov prava v predprinimatel'skoi deyatel'nosti (Problems of realization of the principles of law in business) / ed by V. A. Vaipan, M. A. Egorova. Moscow: Yustitsinform, 2016. 340 p.
16. Pyatyi Permskii kongress uchenykh-yuristov (24-25 oktyabrya 2014) (The Fifth Congress of Perm academic lawyers (24-25 October 2014) / ed by V.G. Golubtsov, O.A. Kuznetsova. Moscow: Statut, 2015. 400 p. (In Russian).
17. Rogova Yu. V. Dogovor kak sredstvo obespecheniya stabil'nosti grazhdanskogo oborota (Treaty as a means of ensuring the stability of civil turnover). Moscow: Statut, 2015. 144 p. (In Russian).
18. Rodionova O. M. Mekhanizm grazhdansko-pravovogo regulirovaniya v kontekste sovremennogo chastnogo prava (The mechanism of civil-legal regulation in the context of modern private law). Moscow: Statut, 2013. 336 p. (In Russian).
19. Svirin Yu. A. Divergentsiya v sisteme prava (The divergence in the legal system). Moscow: Astra Poligrafiya, 2012. 392 p. (In Russian).
20. Sizemova O. B. Mekhanizm pravovogo regulirovaniya mezhbankovskikh raschetov (Mechanism of legal regulation of interbank payments): thesis. Moscow, 2016. 368 p. (In Russian).
21. Sukhanov E. A. Sravnitel'noe korporativnoe parvo (Comparative corporate law). Moscow: Statut, 2014. 456 p. (In Russian).
22. Tekut'ev D. I. Pravovoi mekhanizm povysheniya effektivnosti deyatel'nosti chlenov organov upravleniya khozyaistvennykh obshchestv (Legal mechanism of increase of efficiency of activity of members of management bodies): thesis. Moscow, 2015. 219 p. (In Russian).
23. Federal'nyi zakon ot 30 dekabrya 2012 g. No. 302-FZ (red. ot 04.03.2013) «O vnesenii izmenenii v glavy 1, 2, 3 i 4 chasti pervoi Grazhdanskogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii» (Federal law of December 30, 2012 № 302-Federal Law (04.03.2013) «On Amendments to Chapter 1, 2, 3 and 4 of the Civil Code of the Russian Federation») // Rossiiskaya gazeta. 11.01.2013. (In Russian).
24. Chelyshev M. Yu. O sisteme grazhdansko-pravovoi otrasli (On civil sector system) // Yuridicheskii mir. 2009. No. 1. P. 36-41. (In Russian).
