CC BY
122
УДК 355.415.8
МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ В ЛАГЕРЯХ ВОЕННОПЛЕННЫХ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (НА ПРИМЕРЕ ЛАГЕРЯ № 188, СТАНЦИЯ РАДА ПОД ТАМБОВОМ)
© Юрий Александрович МИЗИС
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация; доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой российской истории, e-mail: ros_hist@mail.ru
Рассматривается история медицинского обслуживания лагеря военнопленных на станции Рада (Тамбов) в период Второй мировой войны (1943-1946 гг.).
Ключевые слова: военнопленные; лагерь; смертность; медицинская помощь.
Во многих зарубежных публикациях, посвященных истории лагерей военнопленных особый упрек руководству СССР делается о судьбе военнопленных и их массовой смертности [1]. Пишется это, как правило, без учета сложившейся ситуации и тех проблем, с которыми столкнулось руководство страны, НКВД и местные власти в начале 1943 г., после разгрома немецких войск под Сталинградом. Основной упор делается на отношение к военнопленным как к врагам, к которым не обязательно было соблюдать правила Женевской конвенции. Тогда, начиная с января 1943 г. в плен под Сталинградом попало 91 тыс. военнопленных немецкой армии разных национальностей, в основном обмороженных, истощенных от голода и многочисленных болезней, одетых не по сезону. Для доставки в лагеря их длительное время вели пешими колонами в разгар зимы к ближайшим железнодорожным станциям. В СССР в это время не имелось достаточного количества подвижного автомобильного и железнодорожного состава для перевозки такого количества людей, использовались в лучшем случае теплушки, в которых перевозились свои войска, или обычные грузовые вагоны, наскоро переделанные под перевозку пленных. Естественно, что в таких условиях, в разгар суровой русской зимы среди обессиленных, больных и голодных военнопленных, многие из которых являлись уроженцами южных стран, непривычных к таким климатическим условиям, смертность была устрашающе высока.
В этих условиях резко возрастала роль медицинского персонала и врачебной помощи, которую оказывали в стационарных ла-
герях и госпиталях военнопленным. Это тема не нашла должного освещения в научной литературе. Хотя подвиг русских врачей, спасших в нечеловеческих условиях тысячи жизней вражеской армии, требует особого внимания и освещения. Мы рассмотрим эту проблему на примере тамбовского лагеря № 188, который находился на станции Рада в 12 км от Тамбова. Материалы Государственного архива Тамбовской области по этому лагерю дают достаточное представления о деятельности медицинского персонала.
Лагерь НКВД № 188 начал функционировать 31 января 1942 г. на месте бывших летних военных лагерей Наркомата обороны как фильтрационный лагерь для лиц, вышедших из окружения, оставшихся на оккупированной территории или попавших в немецкий плен. Поскольку численность такого «спецконтингента» превышала в отдельные месяцы 7 тыс. человек, болеющих различными тяжелыми заболеваниями, то потребовалось создать систему оказания медицинской помощи. Этим и занялся назначенный 24 января 1942 г. начальник лагеря воентехник 1-го ранга НКВД И.И. Евдокимов.
Вопрос о создании медицинской службы в лагере был поднят в постановлении комитета обороны г. Тамбова от 24 января 1943 г. «Об организации спецлагеря НКВД СССР в местечке Рада» [2]. Руководителю Тамбовского облздрава т. А.С. Гаспаряну поручалось выделить для медчасти лагеря оборудование, инструменты и медикаменты для организации амбулатории, лазарета, аптеки, дезотряда, зубоврачебного кабинета и малярийного отряда.
Медицинская часть сформировалась уже в первые месяцы существования лагеря. Она состояла из лазарета, находившегося в обычной землянке без коек, с плохим запасом лекарств. Была создана и амбулатория, осуществлявшая внебольничную помощь. В лагере действовала аптека с небольшим запасом лекарств и отсутствующим элементарным оборудованием. Имелся штат медицинского персонала, состоящий из начальника санитарного отделения, 2 санинспекторов, 4 врачей, 4 фельдшеров, 10 медбратьев и 14 санитаров. Однако младший медицинский персонал зачастую набирался из состава «спецкон-тингента» и часто менялся [3, л. 4-5]. Начальником санотдения был военврач 2-го ранга специалист в маляриологии Кинцель, имевший 25 лет врачебного стажа, с марта им стал военврач 2-го ранга Литвинко. По 17 и 15 лет стажа имели старший и санитарный инспектора, т. е. в лагерь сразу же пришли опытные врачи с большим стажем практической работы.
Удалось достаточно быстро распределить обязанности медперсонала. Начальник санотделения руководил всей работой медико-санитарной части. Старший инспектор контролировал санитарное состояние лагеря, включая жилые помещения и пищеблоки, водоснабжение и сроки карантина. Ординаторы отвечали за работу банно-дезинфекционной установки и проведения дезинфекции жилых помещений. Начальник амбулатории осуществлял амбулаторную помощь, следил за здоровьем контингента, проводил осмотр вновь прибывших. Начальник лаборатории проводил клинико-диагностические исследования, отбирал пробы воды. В случае тяжелых заболеваний больных отправляли в тамбовские госпиталя, а с апреля месяца стал функционировать небольшой госпиталь при станции Рада.
Проверку на профессионализм медчасть прошла в период действия фильтрационного лагеря на советских военнослужащих. В 1942 г. медперсоналу пришлось отрабатывать основные приемы борьбы с эпидемиями и наиболее распространенными болезнями, характерными для этого периода. Главная задача состояла в налаживании санитарной профилактики персонала лагеря: сюда входила регулярная баня и обработка в дезкамерах одежды и белья, проверка личного состава на
вшивость, профилактика заболеваний, изоляция заболевших. В изоляторе регулярно проводили поголовную термометрию. Уже в апреле медчасть отмечала почти полное отсутствие вшей. В лагере действовали два раздельных отделения. Первое - главное, в котором находился основной «спецконтин-гент» и второе - карантинное, в котором в течение двух недель размещали вновь при-бывших1. Заболевших сразу изолировали и проводили госпитализацию.
Другим средством решить проблему массовой смертности стало налаживание полноценного питания для всего лагеря и специального лечебного питание для больных. В связи с отсутствием полноценной связи с Тамбовом решить эту проблему руководство лагеря долгое время не могло. Дело наладилось только к лету. Санитарный контроль за качеством пищи осуществляли санитарный инспектор и дежурный врач. К весне удалось починить лагерный водопровод и обеспечить людей достаточно хорошей питьевой водой, до этого часто приходилось использовать снег. В мае месяце провели анализ воды. Он показал, что артезианская вода в лагере хорошего качества и пригодна для питья. Врачи отмечали проблему отсутствия полноценного питания как в количественном, так и в качественном отношении, приводящую к снижению сопротивляемости организма и появлению ряда болезней [3, л. 13].
К началу весны в лагере скопилось достаточно много отходов жизнедеятельности, оставшихся от прежних военнослужащих и от проживавшего «спецконтингента». Это создавало крайне опасную эпидемиологическую обстановку. Поэтому пришлось провести генеральную уборку лагеря, регулярную дезинфекцию бараков и пищеблоков, построить уборные, выгребные ямы. Этим занимался специальный дезотряд, привлекая к расчистке территории весь личный состав лагеря. Он не только проводил уборку территории, туалетов, выгребных ям, но и дезактивацию одежды и белья, хлорирование загрязненных участков, чистку сальвентом бараков. К началу теплого периода времени года удалось сделать запас дезсредств: полу-
1 Карантинное отделение закрыли в мае 1942 г. в связи с сокращением численности спецконтингента [3, л. 50].
чить хлоридную известь, формалин, хлорамин, сальвент и мыло «К».
За 11 месяцев существования фильтрационного лагеря по материалам медицинской отчетности всего умерло 2 человека из числа поступивших в феврале 1942 г. Они заболели еще в дороге и умерли практически сразу по прибытию в лагерь. Один человек утонул в мае, остальные 7 человек умерли в разные месяцы в тамбовском госпитале от туберкулеза, воспаления легких и дизентерии [3]. Таким образом, практически за год в лагере удалось избежать массовой смертности, а большинство умерших уже поступали в лагерь в крайне тяжелом состоянии. Удалось остановить распространение сыпного и брюшного тифа, туберкулеза, гриппа, чесотки. Если в феврале в изолятор обратилось 178 человек, в марте - 587, то к апрелю -всего 54 человека.
В лагерь завезли прививочный материал от столбняка, дизентерии, тривакцины (так в документах называли препарат для вакцинации от трех болезней). Прививку проходила часть прибывшего контингента. Прививали от оспы, брюшного тифа, дизентерии. С апреля месяца в лагере стали наблюдаться случаи кишечно-желудочных заболеваний, прежде всего из числа вновь прибывших из Изюмского пересыльного пункта, малярии и гриппа. Поэтому медицинскому персоналу пришлось принять соответствующие меры профилактики, в т. ч. и обеспечить людей кипяченой питьевой водой. Проблема заболевания малярией была связана с вновь прибывшим контингентом и наличием рядом с лагерем открытых водоемов, способствующих распространению заболевания. Поэтому в последующие месяцы было проведено обследование водоемов на предмет наличия личинок комаров и проведена их обработка. Уже в октябре месяце с удовлетворением было отмечено резкое снижение заболеваемости малярией. В лагерь поступили лица с куриной слепотой, авитаминозом и дистрофией, в основном побывавшие в немецком плену. Лечение рыбьим жиром, перевод на госпитальное питание быстро давал положительный результат.
Уже в июне 1942 г. руководство лагеря констатировало резкое сокращение наиболее опасных заболеваний, хороший запас медицинских препаратов и перевязочных мате-
риалов [3, л. 68]. Значительное число заболевших происходило из числа вновь прибывших, которые при длительном транспортировании из-за плохого питания, отсутствия качественной воды и нормального медицинского обслуживания приезжали с различными заболеваниями. Зимой свирепствовал тиф, грипп и острые респираторные заболевания, в летнее время наиболее распространенными являлись малярия и острые желудочно-кишечные расстройства. В лагере им впервые оказывали быструю и квалифицированную помощь, которая давала свои результаты.
С 1 декабря 1942 г. лагерь поменял свой профиль. Теперь он становился фильтрационным лагерем для военнопленных немецкой армии. Рядом с лагерем № 188 на Раде находился небольшой лагерь военнопленных № 62. Теперь оба эти лагеря объединялись под № 188, а площадь между ними отдавалась под строительство новых бараков. Первоначально сюда отправляли на фильтрацию военнопленных из-под Сталинграда и Воронежского фронта. Только в декабре месяце поступило 11 тыс. 150 военнопленных, из которых 5 тыс. 685 человек были вскоре отправлены в другие лагеря [3, л. 136]. В начале января 1943 г. в лагере насчитывалось 5 тыс. 459 человек, были отправлены в другие лагеря 3 тыс. 535 человек, а на конец месяца находилось 10 тыс. 920 военнопленных [4, л. 9]. Всех прибывших разместили в 50 землянках первого и в 8 - второго отделений. В связи с большим наплывом нового контингента пришлось заселять в каждую землянку до 200 человек, что создавало большую скученность и антисанитарию.
Военнопленные попадали в лагерь в разном состоянии. Так, румыны имели с собой теплые вещи, одеяла, одежду, в т. ч. и меховую, различные предметы вещевого довольствия, нательное белье. Другие оказывались без теплой одежды и обуви. Поступавший контингент был сильно ослаблен, с обморожениями конечностей 2-3 степени, глубоко зашедшими изменениями организма в результате длительного голодания в Сталинградском котле, перерывами с питанием и сильным промерзанием в пути. Абсолютное большинство поступивших имели признаки алиментарной дистрофии, истощение, авитаминоз, обморожение, сильную гриппозную и
катаральную пневмонию. Проводить эффективное лечение русские врачи не могли из-за отсутствия соответствующих лекарств, лечебного питания, дрожжей и сухарей, нормальных условий проживания.
В конце января руководство лагеря № 188 обратило внимание Управления НКВД на массу недостатков с перевозкой военнопленных [4, л. 6]. Они поступали истощенными, продрогшими, вагоны были не оборудованы, без отопления, пленные десятки дней не получали горячей пищи, сухого пайка, не обеспечивались питьевой водой. До погрузки в вагоны военнопленные долгое время передвигались пешком и подвергались резкому переохлаждению. Врачи отмечали, что многие из них являлись жителями других климатических широт и плохо проходили акклиматизацию. Поэтому даже при работе в лагере по погрузке дров при температуре минус 20-30 градусов они простужаются и быстро получают обморожение. А прошедший февраль как раз характеризовался низкими температурами.
Нахождение больных в земляных бараках также не способствовало успешному лечению. Во многих из них имелась одна печь, которая не обеспечивала достаточного тепла в зимний период. Уже в декабре 1942 г. из
1 тыс. 150 вновь прибывших умерло 397 человек [3, л. 136]. Причем абсолютное большинство умерших составили военнослужащие Румынии - 325 человек и Италии - 50 человек. Представители теплолюбивых стран первыми не выдерживали непривычных тяжелых условий русской зимы, в которых они оказались. Такая же ситуация сложилась и в январе. В лагере умерло 1 тыс. 854 человека, причем представители румынской и итальянской армии составили абсолютное большинство - 1 тыс. 684 человека.
И.И. Евдокимов написал срочное письмо на имя начальника УНКВД по Тамбовской области капитана С.Т. Митряшева, в котором просил разрешения разместить больных военнопленных в госпиталях Тамбова [5]. В противном случае больные были обречены на смерть. Из прибывших 19 января 1943 г. с эшелоном военнопленных удалось устроить в бараки только 1 тыс. 940 человек, в вагонах оставалось 1 тыс. 340 человек. Была сделана попытка организовать двухразовое питание и медицинскую помощь прямо в вагонах, од-
нако получить печи и топливо не удалось. Большинство пленных были больны, истощенные и обмороженные, что приводило к их массовой гибели. В лагере практически закончились медикаменты и больные остались без лекарственной помощи. Срочно требовались такие лекарства, как строфан, камфара, кофеин, стрихнин, сердечные препараты, перевязочные средства.
Увеличение численности «спецконтингента» в начале января 1943 г. выявило явный недостаток медперсонала. Поэтому мед-часть была дополнена 5 врачами-румынами из числа военнопленных, а тамбовский обл-здрав командировал на две недели в лагерь одного врача и 10 средних медработников из тамбовских госпиталей. Медперсонал распределили по амбулатории, лазаретам и профилактическому обслуживанию.
В феврале 1943 г. в лагере сложилась система лечебно-профилактического обслуживания военнопленных [4, л. 9]. Она включала в себя на территории первого отделения: амбулаторию, 4 постоянных лазарета и 8 бараков, отведенных под временные лазареты. Во втором участке лагеря появились амбулатория и 10 временных лазаретов. Под лазареты выделялись лучшие бараки, оснащенные двумя печками, со штатом врачей и санитарами из числа военнопленных. Если в постоянных лазаретах имелись железные койки с постельным бельем, то во временных оставались нары без постельного белья. С середины декабря началось формирование своего госпиталя на 300 мест для оказания хирургической помощи. Для ослабленных на
1-м участке был выделен один оздоровительный барак с усиленным питанием. Осложняло положение почти полное отсутствие лекарств и перевязочного материала.
Положение в лагере оставалось крайне сложным. В феврале умерло 2 тыс. 581 человек, из них итальянцы и румыны - 2 тыс. 440 человек [4, л. 26-27]. Принятые меры по восстановлению здоровья военнопленных по прибытию в лагерь оказались недостаточными и малоэффективными. В марте месяце в лагере умерло 2 тыс. 770 человек: итальянцев и румын - 2 тыс. 502 человека, в т. ч. - 726 от сыпного тифа. Умирали, главным образом, от дистрофии, воспаления легких и туберкулеза.
Одним из самых серьезных заболеваний, вспыхнувших в тамбовских лагерях военно-
пленных, была эпидемия сыпного тифа. По состоянию на 17 февраля 1943 г. в лагере № 188 обнаружили первых 16 человек, заболевших сыпным тифом, и 40 человек находилось под подозрением. Эпидемия грозила распространиться на мирное население. Это заставило рассмотреть данный вопрос на заседании бюро Тамбовского обкома ВКП(б) 19 февраля 1943 г. [6, л. 2]. Начальнику эвакопункта № 92 И.А. Савоненко с руководителем тамбовских лагерей для военнопленных предлагалось незамедлительно разработать комплекс мер по ликвидации этого инфекционного очага, т. к. угроза его распространения могла докатиться до гражданского населения. Рекомендовалось поставить в лагеря необходимое количество дезкамер и обеспечить дезобработку всего контингента, провести проверку на вшивость и поголовную термометрию всего личного состава. Тамбовский облздрав должен был выделить дополнительно двух врачей, двух дезинспекторов и 10 медсестер, а также медоборудова-ние для санотдела лагеря. В связи с отсутствием медикаментов и дезинфицирующих средств решено было обратиться к начальнику Санитарного управления РККА и начальнику Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР о срочной доставке в Тамбов самолетом 500 кг мыла «К». Облплану было предложено выделить 250 листов железа для изготовления 50 передвижных дезкамер.
С целью пресечения распространения заболеваний медперсонал изолировал всех подозрительных лиц в отдельном бараке, с дальнейшим переводом в специальный инфекционный госпиталь на Новую Ляду. Однако с 10 февраля по 31 марта 1943 г. выявили 798 случаев сыпного тифа, из которых 278 человек были отправлены в госпиталь на Новую Ляду, а остальные остались в лагерных землянках [7, л. 16]. Лагерь перешел на бесперебойную работу дезкамер и бань, стрижку волос, регулярную обработку тела мылом «К».
На Раде к концу января 1943 г. оставались различные дезсредства, включая хлорную известь, формалин, хлорамин, мыло «К», сальвент, пиретрума, «СК», пантоцида, «парижская зелень». Имелось в наличии небольшое количество прививочного материала: тривакцины, столбнячный анатоксин,
дизвакцина, дизбактерифаг [4, л. 9]. Однако имеющихся медикаментов было недостаточно для полноценного медицинского лечения, требовалось значительное пополнение их запасов.
В связи с массовыми заболеваниями лагерь № 188 изменил свое назначение, из фильтрационного распределительного он в конце февраля стал стационарным. Некоторые пленные в нем содержались уже по 3 месяца [7, л. 6]. Борьба с эпидемиями и другими серьезными заболеваниями привела к сокращению числа заболевших среди старого контингента, однако присылка новых военнопленных способствовала вспышкам болезней.
Для ликвидации вспышки брюшного тифа облздравом были командированы 7 врачей, 15 фельдшеров и медсестер, 3 подвижных дезкамеры [5, л. 6]. В лагерь посылались опытные эпидемиологи, которые оказали помощь в организации лечения больных. Однако ситуация продолжала обостряться, эпидемия перекинулись на персонал лагеря. Так с 22 февраля по 12 марта заболел малярией, а затем и сыпным тифом заместитель начальника лагеря по режиму и охране старший лейтенант Кузьмин, с 14 апреля по 12 мая переболел сыпным тифом начальник лагеря И.И. Евдокимов. И это оказались не единичные случаи.
В апреле в лагере провели прививки от брюшного тифа 1 тыс. 585 военнопленным, некоторым из них прививки сделали дважды и трижды. Однако из Хоботовского лагеря на Раду перевели свыше 1 тыс. военнопленных в исключительно тяжелом состоянии, что дало резкое увеличение смертности. В апреле умерло 1 тыс. 811 человек, из них итальянской, румынской и венгерской армии 1 тыс. 735 человек [4, л. 26].
Принятые меры и поступление лекарств привели в мае к резкому сокращению умерших до 267 человек. Сыграли свою роль отправка части контингента в другие места и наступление теплых дней.
Подводя итоги этого периода, можно отметить, что с 1 декабря 1942 г. по 10 июня 1943 г. в Радинский лагерь поступило 24 тыс. 36 человек, всего убыло 23 тыс. 390 человек, умерло за этот период 10 тыс. 639 чевловек. В лагере к 10 июня осталось 646 человек. В процентном отношении умерло за этот пери-
од 68,2 % итальянцев, 39,6 % венгров, 21 % румын. Основные причины смерти: дистрофия - 62 %, воспаление легких - 15 %, туберкулез - 10 %, сыпной тиф - 2,5 %.
К осени ситуация с эпидемиями и массовыми заболеваниями окончательно стабилизировалась. В сентябре в лагере проживало
1 тыс. 608 военнопленных, из них умерло
5 человек, причем один был застрелен караулом при пересечении запретной зоны. В октябре контингент лагеря увеличился до
2 тыс. 17 человек, но сыпной тиф и дизентерия не наблюдалось, как и умерших. Такая же обстановка наблюдалась в ноябре, когда было всего 4 умерших. В конце декабря 1943 г. в лагере насчитывалось 2738 военнопленных, умерло 90 человек, из которых 65 - от дистрофии и 10 - от воспаления легких. Стало ясно, что медицинский персонал лагеря сумел справиться с массовой смертностью и выработать свои приемы лечения иностранцев. Сохранение смертности в отдельные месяцы объяснялось прибытием новых партий военнопленных, часть из которых поступала в критическом состоянии.
В связи со значительным количеством военнопленных, отправленных в другие лагеря в глубокий тыл во второй половине мая решено было закрыть второе отделение и передать его военному ведомству для создания лагеря красноармейцев в формирующихся воинских частях. С весны в Радинском лагере началось строительство новых землянок улучшенного типа размером 25*10*3,1 м. В них размещали по 30-80 человек. На нары клали по 2 матраца из расчета 1 матрац на 3-4 человека. Они покрывались простынями и одеялами. Таких землянок удалось построить 20 штук. Работы по совершенствованию питания позволили сосредоточить его приготовление в двух кухнях с общим количеством котлов в 17 штук, а третью кухню смогли перепрофилировать на приготовление кипятка. Коллаж и витаминозность пищи оставались невысокими, по-прежнему отсутствовали овощи, что заменялось выдачей черносмородинного сиропа и различной зелени. Регулярная санитарная обработка контингента в 2 банях и 3 дезкамерах, белья, стрижка волос, привели к резкому сокращению вшивости уже к маю 1943 г.
В Тамбовской области к апрелю 1943 г. сложилась система из 4 военных госпиталей
для обслуживания больных военнопленных, в которых находилось 2 тыс. 329 человек, из разных лагерей. В их число входил госпиталь № 4041 на Новой Ляде в бывшем доме отдыха ВЦСПС. Начальник эвакопункта № 92 И.А. Савонько подготовил докладную записку от 27 апреля 1943 г. начальнику УНКВД по Тамбовской области С.Т. Митряшеву и первому секретарю Тамбовского обкома ВКП(б) И.А. Волкову о реорганизации госпиталей для военнопленных [8, л. 161]. На основании приказа начальника Санитарного управления Воронежского фронта генерал-майора т. Семака ему было приказано заняться реорганизацией госпиталей для военнопленных, что было связано с исключительно большой загрузкой раненными красноармейцами и командирами, поступившими с этого фронта на лечение. В некоторых случаях они лежали по 3 человека на двух кроватях, на полу или размещались в землянках. В то же время, военнопленные заняли помещение с прекрасными условиями в бывших домах отдыха ВЦСПС на Новой Ляде и под Моршанском.
И.А. Савонько возмущенно писал, что наши бойцы лежат в тяжелых условиях, а «фашистская нечисть размещена в Домах отдыха» [8, л. 161]. Он подчеркивал, что это неправильно с моральной и политической точкой зрения. На основании всего вышеизложенного было предложено вывести их из госпиталей Новой Ляды и Моршанска и передать освободившиеся места для красноармейцев и командиров, а госпиталь легкораненых № 2985 вывести из здания пехотного училища в Тамбове и разместить его в землянках на Раде.
По всей видимости не все положения этого документа были реализованы. Так, 10 октября 1943 г. полковник госбезопасности А. О Лящук поставил вопрос о выводе госпиталя для военнопленных с территории бывшего пехотного училища г. Тамбова [8, л. 26]. Он отметил, что данное помещение к зиме не подготовлено: в трехэтажном кирпичном доме нет печного отопления, центральное отопление не работает, водопровод и канализация неисправны, вода с большими перебоями доходит только до 1 этажа, во многих окнах нет стекол. Большинство больных здесь итальянцы, не приспособленные для переноса низких температур. Отсутствие
палатной системы не давало возможность разделить больных по видам заболеваний. Горисполкому и начальнику Облздрава А.С. Гаспаряну было предложено срочно заняться вопросом переноса госпиталя в другое место.
Однако госпиталь оставили на прежнем месте и выделили дополнительные площади.
06 этом говорит акт обследования госпиталя № 5991 в январе 1944 г. Его разместили в трех зданиях бывшего пехотного училища в
7 км от г. Тамбова. Начальник эвакопункта сообщил И.И. Евдокимову 17 марта 1943 г., что он сумел развернуть для госпиталя № 2599 в Тамбове 1500 коек, а эвакогоспитале № 4041 на Новой Ляде 200 коек [7, л. 8].
Контроль за действиями администрации лагерей военнопленных со стороны вышестоящих органов не ослабевал. Проверки их состояния шли по разным направлениям: со стороны Москвы, областного управления НКВД, партийных и медицинских органов. Так, 188 лагерь проверял заместитель начальника ГУЛАГА НКВД СССР капитан госбезопасности Говозев. Он составил акт проверки от 20 апреля 1943 г. с указанием замечаний по недостаткам [7, л. 24]. Естественно основное внимание уделялось режиму охраны, так как из лагеря было совершено несколько побегов, но отчет затронул работу санчасти. Было отмечено плохое состояние качества санитарной обработки контингента во втором отделении, неудовлетворительная обработка бараков и одежды, уклонение отдельных военнопленных, в основном из числа старших бараков и обслуги лазарета, от санитарной обработки из-за бесконтрольности со стороны медицинского персонала.
Некачественно проводилась проверка на вшивость. Только за 17 апреля по второму отделению выявили 141 случай обнаружения вшей. Медсестра уверяла, что в этом отделении у людей вши не обнаружены, но когда проверяющий осмотрел трех больных, то нашел у них насекомых. Таким образом, бодрые реляции о ликвидации вшивости оказывались простым обманом. Проверка показала, что 18 лазаретов 1-го участка и 20 -
2-го участка разбросаны по всему лагерю, и медсестры, обслуга и врачи из числа военнопленных не обеспечивают надлежащего наблюдения за больными. Отмечены случаи поедания пищи больных обслугой и врачами.
Один врач из числа военнопленных дал больным суточную дозу сильнодействующих лекарств, что привело к смертельным случаям. Морг второго участка расположен внутри зоны лагеря, двери и окна закрыты неплотно и проходящие военнопленные видят хранящиеся там трупы, что отрицательно воздействовало на «спецконтингент».
В целом к 1944 г. удалось решить многие вопросы развития медицинской помощи военнопленным, однако появились новые проблемы. С 1944 г. военнопленных стали использовать на различных хозяйственных работах в Тамбовской области. Часть из них проживали на этих предприятиях длительное время, что приводило к резкому ухудшению их здоровья. Так, 25 апреля 1946 г. дежурный офицер комендатуры Афанасьев составил акт о поимке на станции Рада двух военнопленных немцев, которые бежали с мотороремонтного завода г. Тамбова обратно в лагерь. Причиной побега они назвали плохую еду, отсутствие санитарной помощи и бани в течение 1,5 месяцев [9, л. 19]. При обследовании у них действительно обнаружили грязное нательное белье, язвы и сыпь на теле.
В целом можно отметить, что созданная в лагере № 188 система медицинского обслуживания, несмотря на все трудности, доказала свою эффективность, сумела переломить тяжелейшую ситуацию первого квартала 1943 г. и ликвидировала опасные очаги массовых эпидемий и заболеваний, остановила высокую смертность. Массовая гибель военнопленных в первой половине 1943 г. была ни чьей-то специально созданной ситуацией, а результатом стечения ряда объективных обстоятельств. Никогда до этого в плен к Красной армии не попадало такое количество пленных, причем в экстремальных условиях разгара русской зимы. Сразу разместить такое количество людей в нормальных помещениях было просто невозможно. Большинство военнопленных поступали в лагерь в крайне тяжелом положении, предельно истощенными и с целым букетом заболеваний. Многие из них оказались плохо приспособленными к суровым условиям русской зимы. Руководство страны и НКВД в этих условиях предпринимало действительно разнообразные меры, чтобы выправить ситуацию, контролируя, насколько это было возможным, положение военнопленных в
лагерях. Об этом говорит внутренняя переписка НКВД с грифом «совершенно секретно». Но в первой половине 1943 г. явно не хватало лагерей для военнопленных, многие из них создавались поспешно, без соответствующего материального обеспечения. Особенно это касалось медицинского обслуживания, включая штаты медработников, лекарственных препаратов, дезинфицирующих средств. При этом необходимо отметить героическое поведение медицинского персонала, профессионализм и мастерство которого позволило поднять на ноги многие тысячи обреченных на верную гибель солдат армии противника.
1. Джусти М. Т. Итальянские военнопленные в СССР 1941-1954. СПб., 2010.
2. ЦДНИТО (Центр документации новейшей истории Тамбовской области). Ф. 1045. Оп. 36. Д. 11. Л. 22-24.
3. ГАТО (Государственный архив Тамбовской области). Ф. Р-3444. Оп. 1. Д. 7.
4. ГАТО. Ф. Р-3444. Оп. 1. Д. 15.
5. ГАТО. Ф. Р-3444. Оп. 1. Д. 21. Л. 2-5.
6. ЦДНИТО. Ф. 1045.Оп. 1. Д. 3827.
7. ГАТО. Ф. Р-3444. Оп. 1. Д. 12.
8. ЦДНИТО. Ф. 1045.Оп. 1. Д. 3845. Л.161.
9. ГАТО. Ф. Р-3444. Оп. 1. Д. 39.
Поступила в редакцию 30.04.2013 г.
UDC 355.415.8
MEDICAL SERVICE IN THE PRISONER OF WAR CAMP STATION DURING THE WORLD WAR II (ON EXAMPLE OF CAMP № 188, STATION RADA, TAMBOV)
Yuri Aleksandrovich MIZIS, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of History, Professor, Head of Russian History Department, e-mail: ros_hist@mail.ru
The article dwells upon the history of medical service in the prisoner of war camp in Rada (Tambov) station during the World War II (1943-1946s).
Key words: prisoner of war; camp; mortality; medical aid.
