CC BY
117
УДК 81'23
О.С. Зубкова
МЕДИЦИНСКАЯ МЕТАФОРА-ТЕРМИН КАК МЕНТАЛЬНАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ
В статье рассматривается метафора как ментальная репрезентация и некоторые особенности ее существования в когнитивной базе индивида. Обосновывается подход к изучению метафоры как к способу, посредством которого мысль «познает» реальность (обретает себя в реальности), или способу, с помощью которого реальность «представлена» в когнитивной деятельности.
Ключевые слова: метафора, ментальная репрезентация, язык-фенотип, язык-генотип.
Современные когнитивные исследования подчеркивают роль и значение метафоры как инструмента проникновения в процессы речемысли-тельной деятельности. Необходимо отметить, что спектр тематических позиций, в которых с той или иной степенью напряженности, сходятся когнитивный и лингвистический ракурсы анализа метафоры, весьма широк: от наиболее спорной проблемы, какой является проблема возникновения метафоры, до более очевидных вопросов, затрагивающих концептуальный и семантический анализ конкретных метафор. Заметим, что объем новейших публикаций, посвященных метафоре поистине необозрим, поэтому достаточно проблематично в рамках одной статьи перечислить все направления изучения исследуемого феномена.
Несмотря на то, что проблема приоритета метафоры в речемыслительной деятельности активно дебатируется в современной отечественной науке, доминирующей является позиция когнитивных лингвистов, в рамках которой «метафора представляет собой проецирование (mapping) знаний о сущностях одного рода на восприятие и понимание сущностей другого рода» [Киклевич 2006: 301]. Как отмечает Е.С. Кубрякова, «познающий субъект лишь «вырезает» из действительности то, что соотносимо со структурами деятельности, которыми он занимается по мере своего взаимодействия с этой действительностью (как природной, так и социальной)» [Кубрякова 2008: 46-47]. Согласно теории концептуальной метафоры, «...концептуальная метафора определяется как перенос информации из одной области знаний (области-источника) в другую область знаний (область-цель). Первая есть концептуальный референт - «концепт или концептуальный домен, идентифицируемый с помощью метафоры», вторая - концептуальный коррелят - «концепт или концептуальный домен, привлекаемый для сравнения». Третий компонент метафорического процесса определяется как зона перекрестного карти-
рования - «параметр для сравнения, общий для сравнения и коррелята». Концептуальный домен, фигурирующий в качестве составляющей метафоры, есть отдельный конституент понятийного поля - концептосферы, которая объединяет всю фоновую информацию, необходимую для идентификации значения языковой единицы. В основании концептосферы и ее доменов лежит структура, не идентичная списку конституирующих элементов - концептуальная сеть. Структура каждого элемента задается с помощью фреймов, в результате интеграции которых возникает межфреймовая сеть» [Бровченко 2006: 221]. А.П. Чу-динов отмечает особую роль метафоры в когнитивных процессах «как проявление аналоговых возможностей человеческого разума» [Чуди-нов 2008: 143]. Поскольку язык, по замечанию Е.С. Кубряковой, «являет собой одновременно и стабильное, устойчивое образование, и, напротив, постоянно преобразуемое и меняющееся» [Кубрякова 2009: 7], то особую значимость приобретает процесс метафорической номинации. О.Н. Брейдо подчеркивает, что процесс метафорической номинации «... соответствует движению мысли познающего субъекта от анализа признаков объекта к синтезированию соответствующего этому объекту концепта» [Брейдо 2006: 220].
Е.В. Бекишева, рассматривая метафору с точки зрения ее обязательности и существенной важности для научного языка и познания, определяет ее как инструмент кодирования научной картины мира с помощью лексики разговорного языка [Бекишева 2007]. Метафоры, как языковые выражения, становятся возможными именно потому, что они имеются в концептуальной системе человека, т. е. они опосредованы не только культурной средой, но и концептуальным пространством каждого субъекта [Op.cit.: 21]. Автор рассматривает аспекты метафорического словообразования на примере медицинской терминологии, в частности анализируя названия многочисленных симп-
томов и синдромов, в которых метафора представлена наиболее широко. Ученый определяет роль и место метафоры в формировании исследуемой терминологии и выясняет основные семантические сферы-«доноры» при образовании метафорических названий болезней. Е.В. Бекишева обнаружила, что в рамках терминологии индивид моделирует познаваемый мир, отождествляя изучаемые явления с человеческим существом, наделяя их чертами, присущими человеку. Метафоры-олицетворения, например, встречаются во всех подсистемах медицинской терминологии. Они могут быть представлены мифологическими образами (комплекс Дианы), литературными и библейскими образами (синдром Алисы в Стране Чудес), семейными образами и бытовыми образами (,клетка-хозяин) [Бекишева 2007: 29]. Основными видами переноса при метафорическом термино-образовании являются переносы названий по визуальному сходству формы и функции. Анализ терминов, обозначающих признаки болезни, позволил автору сделать вывод о том, что ассоциативные основания переноса строго типологизиро-ваны, и это, по мнению Е.В. Бекишевой, доказывает иерархический порядок ассоциативных когнитивных механизмов. Метафора является одним из терминообразовательных способов для репрезентации концепта ИНТРАКОРПОРАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО в клинической терминологии. В частности, наиболее актуальной для выражения концепта ДЕФОРМАЦИЯ явилась зооморфная метафора. Образы животных, отраженные метафорическими терминами, обозначающими виды деформаций, или нейтральны (с точки зрения восприятия термина), или несут в себе отрицательную коннотацию, намекая на уродливость деформированного органа. Самый высокий процент зооморфных терминов был зафиксирован автором в терминологии ортопедии, занимающейся врожденными или приобретенными деформациями, например: арахно-дактилия (греч. arachne - паук), позвонок бабочки, обезьянья лапа и т.п. [Op.cit.: 30]. Когнитивные основы метафоры также составляет геометрический код. Пространственные геометрические схемы проектируются на область ментальных сущностей, например: globus hystericus - истерический ком. Таким образом, автор делает вывод о моделировании при помощи геометрических кодов как материальных, так и идеальных сущностей [Op.cit.: 31].
В.Ф. Новодранова, анализируя взаимодействие обыденного и научного знания в профессиональной коммуникации, отмечает, что метафо-
ризация является характерным способом образования не только терминов, но и профессионализмов [Новодранова 2008: 636]. В частности, визуальные методы обследования больного, связанные со зрительным восприятием, нашли отражение в колористических метафорических наименованиях болезней и их признаков. Ср. краснуха, желтуха, синяк [Ibid]. Автор приходит к выводу, что в основе терминов, отражающих научные ментальные процессы, лежит рациональное освоение окружающего мира [Op.cit.: 637].
Мы бы хотели представить вниманию читателя иной взгляд на обсуждаемый феномен. Прежде всего, необходимо выделить значимость медицинской метафоры в процессах познания, сделав акцент на особенностях исследуемого феномена как ментальной репрезентации. Под ментальной репрезентацией нами, вслед за A.B. Брушлинским и А.Е. Сергиенко [Брушлинский, Сергиенко 1998: 8], понимается внутренняя структура, формирующаяся в процессе жизни индивида, в которой представлена сложившаяся у него картина мира, социума и самого себя. Следует также оговориться, что мы не ограничиваем рассмотрение мета-форы функциональным ракурсом, но лишь предлагаем на ее примере проследить некоторые универсальные аспекты существования метафоры как ментальной репрезентации.
В соответствии с принципом активности психического отражения, сформулированным в общепсихологической теории деятельности, продуцирование и восприятие любого слова (в том числе и метафоры) в речемыслительной деятельности происходит под влиянием психических образов, дискретных элементов знания. Последние формируются у коммуникантов в процессе деятельности и определяются целями, установками, потребностями, эмоциями индивида. В нашем исследовании речь идет, прежде всего, о метафорах, функционирующих в языке медицины на уровне терминологии, например: кровеносные сосуды, сердечный клапан, грудная клетка, привратник желудка. По нашему мнению, метафора является одним из важнейших источников формирования терминологии, поскольку именно в медицинской метафоре проявляется метафорический парадокс абстрактного в конкретном [Лебедева, Зубкова 2006: 55]. У медицинских метафор-терминов лексема из медицинского языка является денотатом, а слово из литературного дискурса имеет конно-тативное значение, т. е. метафоры являются результатом взаимодействия коннотативного поля входящей в нее лексемы из литературного языка и
денотативного поля слова, принадлежащего медицинскому языку. При этом лексема из литературного дискурса, сохраняя коннотативное значение, является опорой на ситуацию, в то время как слово из классического языка является денотатом образованной метафоры. Слово из литературного дискурса является тем самым «флюсом», акцентирующим внимание на неосознаваемом, и позволяет, по нашему мнению, при недостатке логических характеристик определенного медицинского явления, прибегнуть к художественным образам, придавая дополнительные коннотации симптому или синдрому. Например: «синдром Квазимодо» [Блейхер 1984: 142]. Следует отметить высокую активность культурологической лексики, которая в сочетании с медицинскими фоновыми знаниями представляет собой глубинный терминологический пласт в психиатрии и медицинской психологии, использующийся для обозначения и описания болезненных состояний, патологий, симптомов. Например: «синдром Шалтай-Болтая - правило ши принцип, который был движущей силой идиосинкразического и часто обескураживающего способа употребления терминов в науке. Оно исходит от Лъюиса Кэрролла, когда у него Шалтай говорил слова, наиболее близкие его сердцу: «Когда я употребляю слово, - сказал Шалтай-Болтай довольно презрителънъш тоном, - это означает только то, что я выбираю, что бы оно означало - ни больше, ни меньше». Так происходит и с ученым-неологистом» [Ребер 2001: 477]. Отметим, что такого рода метафоры, функционирующие в рамках медицинского дискурса, представляют собой не изменяющиеся устоявшиеся термины. Ограниченные рамками медицинского дискурса они не подразумевают наличие эмоциональной окраски, исключая, таким образом, отражение эмоциональных состояний человека (врача) [Лебедева, Зубкова2006: 56].
Психолог Л.М. Веккер, исследуя речь как сквозной психический процесс, опирается на данные современных психо- и нейрофизиологии, отмечает, что слово может оказывать не только психотерапевтическое, но и общетерапевтическое воздействие на процессы и функции человеческого организма. Он приходит к выводу о том, что образы слов (в нашем случае - образ метафоры) как частный случай психических образов вообще представляют собой специфическую форму сенсорно-перцептивного процесса и сенсорно-перцептивную основу речи как психического процесса. Поэтому автор отмечает, что посредством взаимодействия с различными уровнями когнитив-
ных, эмоциональных и регуляционно-волевых процессов эти образы осуществляют свою инте-гративную функцию, что и делает речь сквозным психическим процессом [Веккер 2000]. А.Н. Леонтьев особо отмечал, что предмет не может характеризоваться каким-то одним свойством, это всегда узел свойств, а образ - «узел модальных ощущений». Одно и то же свойство объекта вызывает при восприятии совершенно разные по модальности впечатления, которые в сознании вновь сливаются в единый образ [Леонтьев 1979: 10].
Ф.Е. Василюк предлагает в качестве модели образа сознания структуру тетраэдра, вершины которого образованы предметным содержанием образа, личностным смыслом, значением и словом. Объем образа заполнен живой, текучей, дышащей плазмой чувственной ткани. «Чувственная ткань живет и движется в четырехмерном пространстве образа, задаваемом силовыми полями его узлов, и, будучи единой, она вблизи каждого из полюсов как бы уплотняется, концентрируется, приобретает характерные для данного измерения черты» [Василюк 1993: 8]. Чувственная ткань может быть разной, в зависимости от того какая именно грань попадет в фокус внимания. Образ сознания в понимании автора имеет пять измерений: значение, предмет, личностный смысл, знак (слово), чувственная ткань. Первые четыре становятся своего рода магнитами полюса, поскольку являются представителями мира культуры, внешнего мира, внутреннего мира человека и мира языка в психическом образе. Чувственная ткань присуща всем предыдущим четырем измерениям: «чувственная ткань получила другое структурное место в модели сознания, представ не как образующая, стоящая в ряду: значение, личностный смысл, чувственная ткань, а как особая внутренняя «составляющая» образа, его живая плазма» [Op.cit: 18]. Чувственная ткань составляет стороны фигуры модели сознания, имеющей форму трехмерной фигуры - октаэдра, четырьмя сторонами которого выступают значение, предмет, личностный смысл и знак. Таким образом, структура индивидуального сознания представляет собой точку пересечения разных миров: «значение является единицей мира культуры, слово - мира языка, смысл - внутреннего мира личности, а чувственная ткань выступает как единица тела, представитель мира человеческого тела в образе сознания» [Ibid].
Для целей нашего исследования особо важным является определение роли психических образов при трансляции ментальных репрезентаций. Трансляция ментальной репрезентации рассмат-
ривается нами как процесс речемыслительной деятельности реципиента, формирующей когнитивные представления о предмете, которые соответствуют / приближаются к содержанию ментальной репрезентации продуцента. Существует и иная точка зрения, высказанная С Л. Белых, согласно которой «трансляция как механизм организации ментального опыта собеседника, должна объективно отражать структуру репрезентируемого объекта, причем в соответствии с инвариантными его характеристиками. Понимание любого факта требует его адекватной репрезентации, то есть партикуляризации схемы этого объекта». По мнению ученого, «одним из лучших средств трансляции значений и смыслов можно назвать метафору, благодаря основному ее свойству - выявление структурного сходства сравниваемых объектов»[Белых 2006: 202-203].
Здесь уместно упомянуть исследования, согласно которым в процессе понимания метафоры доминирующую роль играет правое полушарие мозга. Согласно концепции А.Р. Лурия о системной динамической локализации высших психических функций [Лурия 1978, 2007, 2008], правое полушарие поддерживает диффузную семантическую активацию семантического поля, включающего далекие и необычные семантические связи, вторичные значения слов. Вышеуказанные семантические поля обеспечивают интерпретацию, изобилующую двусмысленностью, что важно при нахождении смысловой связи далеких по значению слов и при понимании метафор. Подобную точку зрения разделяют такие ученые как ТВ. Черниговская [2004], Т.В. Ахутина [2006, 2009], В.Л. Деглин [1983], N. Mashal et al. [2005], N.C. Stringaris et al. [2007], J. Carón [2008]. Понимание начинается со слов, но его результатом является модель ментальной репрезентации говорящего, в которую включены вербальные и невербальные составляющие. Эта модель формируется когнитивными структурами, представляющими собой некие функциональные нейрофизиологические механизмы, обеспечивающие узнавание и классификацию стимулов. По нашему мнению, это особенно значимо в медицинском дискурсе, поскольку врач не пассивно регистрирует факты и использует существующие метафоры-термины в рамках своей профессиональной деятельности, но делает выбор из сложного конгломерата явлений, определяющих его профессиональную активность. Инвариантность узнавания медицинских метафор-терминов обеспечивается за счет наличия общих свойств объектов, которые
сохраняются при преобразованиях. Именно сформированная когнитивная структура выступает в качестве мотива (посредством временной условной связи) при реализации решения в виде исполнительной поведенческой реакции. При узнавании разделительные признаки вызываются в рабочую память, где сличаются с текущей сенсорной информацией, на основании чего принимается решение о модусе лечения пациента. По мнению Е.А. Сергиенко, «соотношение восприятия и действия невозможно без ментальных репрезентаций - т.е. внутреннего опыта <...> В соотношении восприятия-действия-репрезентации, реализован принцип «внешнее через внутреннее» Л.С. Рубинштейна, который составляет ключевое отличие современных представлений в коннекционистских моделях развития теории динамических систем» [Сергиенко 2006: 425-426].
В свете сказанного выше представляется необходимым изложить позиции представителей французской когнитивной науки [Desclés 2008, Bonin 2003, Gauvain 2005, Gineste M.-D. 2005], которые мы разделяем. Нам представляется, что ментальные репрезентации должны рассматриваться как способ, посредством которого мысль «познает» реальность (обретает себя в реальности) или способ, с помощью которого реальность «представлена» в мысли или, в общем, в нашей когнитивной деятельности. Любой язык, по мнению Ж.-П. Декле, это «способ приблизить реальность» [Desclés 2008: 12].
Согласно модели «Когнитивной Апплика-тивной Грамматики» (Grammaire Applicative et Cognitive), активно разрабатываемой Ж.-П. Декле [Desclés J.-P. 1998а, 19986, 2008] и его учениками, ментальные конструкции, объединяющие в когнитивных актах ментальные репрезентации, имеют собственный язык. Ментальный язык подразделяется на два подвида: язык-генотип (langue génotype) и язык-фенотип (langue phénotype). В языке-генотипе формируются семиотико-когни-тивные репрезентации и их составляющие, являющиеся «универсалиями мысли». Представления, появляющиеся на основе этих репрезентаций, се-миотизируют реальность и несут следы процесса присвоения этой реальности индивидом, что осуществляется во время любого восприятия. Это способствует появлению смысла в дальнейшем. Язык-фенотип оформляет ментальные репрезентации в законченную мысль во внутренней речи.
Язык-генотип, по мнению Ж.-П. Декле, имеет своей целью «встраивание» основных необходимых инвариантов ментальных репрезента-
ций в семиотические репрезентации языка и речи. Этот подвид ментального языка обеспечивает подвижность семиотической базы естественного языка и является частью общей языковой системы. Система самого языка-генотипа формирует формальные описания различных категорий семиотических единиц естественного языка. В системе языка-генотипа формируются также различного рода корреляции между семиотическими континуумами. Манифестации языка-генотипа непосредственно не наблюдаемы, но реализуются в морфосинтаксических конструкциях естественного языка. Как далее отмечает ученый, «язык-генотип - это метаязык ментальных репрезентаций, который может быть выявлен лишь эмпирическим путем» [Desclés 2008:16].
Язык-фенотип проявляется в морфологических, синтаксических и просодических конструкциях естественного языка. Эта система состоит из гомогенных подсистем, включающих в себя различные предикативные схемы (например, семан-тико-когнитивные (SSC - schémas sémantico-cognitifs)) и отношения между ними. Любая лексема, в том числе и метафора, представляет специфическое когнитивное содержание, формирующееся в системе языка-фенотипа. Язык-фенотип обеспечивает полисемичность вербальной лексемы путем представления последней сетью реальных схем в форме различного рода отношений (генерализации, соединения, спецификации, абстракции, метафоризации с изменением доменов). Таким образом, вербальная лексема является совокупностью семантико-когнитивных репрезентаций, связанных с языком, в котором появилась эта лексема (в нашем случае метафора). Когнитивная схема конструируется семиотико-когнитивными примитивами, которые являются «кирпичиками» ментальной модели любого языка [Desclés 1994, 1998а, 2008]. Модели, по мнению Ж.-П. Декле, «являются активными образованиями, в которых в обобщенном виде хранятся следы предыдущего опыта индивида» [Desclés 1994: 10].
Сказанное выше позволило представителям французской когнитивной науки выделить три уровня когнитивной архитектуры символьной схематизации [Djioua2008, Desclés 19986]:
- Вертикальные изменения: «материальное» внедрение уровней представлений об объекте, берущих на себя «компиляцию» высших ментальных уровней к нижним уровням, напрямую совместимых с физическими структурами организма. На этом уровне осуществляются операциональные аспекты высших психических функций -
память, активация произвольного и периферийного внимания, зрительное восприятие («зрительный» мозг). Существует подобная точка зрения в отечественной когнитивистике. В.Д. Глейзер и Ю.Е. Шелепин, занимаясь проблемой физиологии мозга, отмечают, что «в «зрительный» мозг включены все нейронные структуры, участвующие в зрительном восприятии, от первичной фильтрации, до принятия решения (от первичных звеньев переработки сенсорного сигнала до систем, обеспечивающих сознание и мышление). Конструкция «зрительного» мозга построена на оппонентных системах, обеспечивающих описание света и тьмы, ориентаций, оппонентное взаимодействие дорзального и фронтального отделов мозга, левого и правого полушария, теменных и височных областей мозга» [Глейзер 2006: 244]. Концепция нейронной организации зрительной системы обеспечивает двойную дихотомию «зрительного» мозга и множественную дихотомию мозга в целом. Принципы, заложенные в конструкцию «зрительного» мозга, повторены в конструкциях мозга, обеспечивающих речь и мышление. Конструкция «зрительного» мозга такова, что его работа направлена именно на поиск и анализ знаков. Он осуществляет описание как простых знаков -следов, так и сложных знаков - символов и понятий. Одни нейронные сети осуществляют анализ объектов и сцен, отношения между знаками и системами знаков, другие нейронные сети - значения знаков и их систем в конкретной ситуации. Это, по нашему мнению, особенно важно при декодировании метафоры реципиентом.
- Горизонтальные изменения: процессы передачи по аналогии и метафоризация. Медицинская метафора-термин вычленяет в объекте те структуры отношений, которые необходимы для конкретного сравнения. В начале, на первом этапе, эти процессы осуществляются в общей смысловой сфере, обобщающей сумму названий и свойств. Впоследствии из этого комплекса выделяется соответствующее название предмета. Этот этап характеризует более высокую ступень обобщения. В метафорической номинации, выделяющей особенности явления или предмета, привлекаются родовые и классификационные представления, связанные с пониманием назначения группы предметов или явлений, что является результатом осуществления пространственного воображения и конструктивного мышления. При этом происходит не только анализ свойств предмета или явления, но и устанавливаются определенные отношения между несколькими предметами, явлени-
ями. Например: «Болезнь кленового сиропа (син. валинолейцинурия) - наследственная болезнь, обусловленная нарушением обмена Валина, лейцина и изолейцина, проявляющаяся с 3-5-го дня жизни рвотой, судорогами, расстройствами дыхания, цианозом, запахом мочи, напоминающим запах сиропа сахарного клена; в дальнейшем наблюдаются задержка психического и физического развития, стойкие невротические нарушения; наследуется по аутосомно-рецессивному типу» [Энцикл. словарь мед. терминов 1982: 149]. В связи с этим сравнение понятий более сложный, чем определение понятий, когнитивный процесс, включающий в себя анализ и синтез, требующий дифференцирования существенных признаков на общие и частные для нескольких объектов. Согласно теории восприятия форм, развиваемой гешталь-тпсихологией, при осуществлении подобного рода обобщений основными являются три психических процесса: внимание, перцепция и мышление. Большое значение имеет концентрация активного внимания, его достаточный объем и распределение. В частности, внимание является тем фактором восприятия, который создает определенную установку для перцептивной деятельности, инте-риоризирующей медицинскую метафору во внутреннюю речь.
- Взаимодействия и контроль процессов и стратегий вербализации символьных схем. На этом уровне осуществляется домысливание и выведение заключения (смыслового вывода), использование выводных знаний, необходимых для формулирования метафоры. На этом же уровне осуществляется рекурсия и лингвистические номинации (уровень языка-фенотипа), анализ формальных лингвистических манифестаций и их инвариантов (уровень языка-генотипа), и анализ се-мантико-когнитивных представлений, в которых представлены лексические и грамматические значения. В рамках третьего уровня происходит «означивание» ментальных репрезентаций и включение последних в конкретный семиотический континуум. Такой подход позволяет эксплицировать метафору, проследить «историю» ее рекурсивных превращений, модификаций, мультиплицирования.
Таким образом, медицинская метафора-термин, по нашему мнению, может быть представлена как ментальная репрезентация и обнаруживать следующие особенности существования в когнитивной базе человека:
- основой медицинской метафоры-термина является психический образ, транслируемый в ментальную сеть реципиента;
- медицинская метафора-термин является одним из доминирующих средств трансляции значений и смыслов благодаря основному ее свойству - выявлению структурного сходства сравниваемых объектов;
- медицинская метафора-термин выступает в качестве мотива (посредством временной условной связи) в когнитивной структуре медицинского работника при реализации решения в виде исполнительной поведенческой реакции. При ее узнавании, разделительные признаки вызываются в рабочую память, где сличаются с текущей сенсорной информацией, на основании чего принимается решение о модусе лечения пациента;
- медицинская метафора-термин это способ, посредством которого познается медицинская картина мира и способ, с помощью которого медицинская реальность представлена в когнитивной деятельности медицинского работника.
Следовательно, метафора является одной из доминирующих ментальных репрезентаций, изменяющихся в процессе когнитивного развития, обеспечивающих направление восприятия и действия.
Список литературы
Ахутина Т.В., Кричевец А.Н., Бабаева Ю.Д. Неравномерность развития ВПФ: нейропсихоло-гический анализ предпосылок когнитивных стилей // II Междунар. конф. по когнитивной науке: тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Фи-лол. фак. СПбГУ, 2006. С. 198-199.
Ахутина Т.В. Роль правого полушария в построении текста // Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. XVI Междунар. симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докл. 15-17 июня 2009 г./ ред. кол.: Е.Ф. Тарасов (отв. ред.), О.В. Балясни-кова, Е.С. Ощепкова, Н.В. Уфимцева. М.: Изд-во «Эйдос», 2009. С. 5-26.
Бекишева Е.В. Формы языковой репрезентации гносеологических категорий в клинической терминологии: автореф. дис. ... докт. филол. наук. М., 2007.
Белых С.Л. Метафора как средство транслирования репрезентаций в коррекционном взаимодействии // II Междунар. конф. по когнитивной науке: тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. С. 202-203.
Блейхер В.М. Эпонимические термины в психиатрии, психотерапии и медицинской психо-логиии. Киев: «Вища школа»; Головное изд-во, 1984.
Брейдо О.Н. Процесс возникновения метафоры: когнитивная основа деривационных трансформаций // II Междунар. конф. по когнитивной науке: тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. С. 220-221.
Бровченко И.В. Концептуальная метафора «научное исследование есть строительство» в клише англоязычного научного текста // II Междунар. конф. по когнитивной науке: Тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. С. 221-222.
Брушлинский A.B., Сергиенко А.Е. Ментальная репрезентация как системная модель в когнитивной психологии // Ментальная репрезентация: динамика и структура. М.: Изд-во «Ин-т психологии РАН», 1998. С. 5-22.
Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопр. психологии. М., 1993. № 5. С. 5-20.
Веккер Л.М. Психика и реальность: Единая теория психических процессов. М.: Смысл; Per Se, 2000.
Глезер В.Д., Шелепин Ю.Е. Семиотика и физиология мозга // II Междунар. конф. по когнитивной науке: тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. С. 244-245.
Деглин В.Л., Балоное Л.Я., Долинина И.Б. Язык и функциональная ассиметрия мозга // Ученые записки Тартус. гос. университета, 635 (Тр. по знаковым системам XVI). Тарту, 1983. С. 31-42.
Киклееич А.К. Концептуальные метафоры как база идиоматических номинаций // II Междунар. конф. по когнитивной науке: Тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. С. 301-302.
Кубрякоеа Е. С. В поисках сущности языка // Междунар. конгресс по когнитивной лингвистике: сб. материалов / отв. ред. H.H. Болдырев. Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. С. 43-47.
Кубрякоеа Е. С. В поисках сущности языка // Вопр. когнитивной лингвистики. 2009. № 1. С. 5-2.
Лебедева C.B., Зубкоеа О.С. Медицинская метафора в современном языке: моногр. Курск: Изд-во КГУ, 2006.
Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. № 2. М., 1979. С.3-13.
Лурия А.Р. Три основных функциональных блока мозга / Естественнонаучные основы психо-
логии / под ред. А.А. Смирнова, А.Р. Лурия, ВД. Небылицина. М.: Педагогика, 1978. С. 120-139.
Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. СПб.: Питер, 2007.
Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека (доп. изд.). СПб.: Питер, 2008.
Новодранова В. Ф. Соотношение обыденного и научного знания в профессиональной коммуникации // Междунар. конгресс по когнитивной лингвистике: сб. материалов / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. С. 635-637.
Ребер А. Большой толковый психологический словарь. Т. 2. The Penguin. M.: Вече-АСТ, 2001.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М.: АН СССР, 1957.
Сергиенко Е.А. Проблема восприятия и действия: новая перспектива // II Междунар. конф. по когнитивной науке: Тезисы докл.: в 2 т. 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2006. Т. 2. С.425-427.
Черниговская Т.В. Мозг и язык: полтора века исследований // Теоретические проблемы языкознания: сб. ст. к 140-летию кафедры общего языкознания Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та. СПб.: Филол. фак., 2004. С. 16-34.
Чудинов А.П. Метафора как средство представления знаний // Междунар. конгресс по когнитивной лингвистике: сб. материалов / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд. дом 11У им. Г.Р. Державина, 2008. С.143-145.
Энцикл. словарь мед. терминов: в 3 т. Около 60 000 терминов / гл. ред. Б.В. Петровский. М.: Сов. энцикл., Т. 1. А - Иореса способ. 1982.
Bonin P. Production verbale de mots [Texte imprimé] : approche cognitive. préf. de Michel Fayol. -Bruxelles : De Boeck, сор. 2003.
Caron J. Précis de psycholinguistique [Texte imprimé] / 2e édition corrigée. Paris : Presses universitaires de France, DL 2008. 1 vol.
Desclés J.-P. Réflexions sur les grammaires cognitives, modèles linguistiques // Modèles linguistiques, Université Paris Sorbonne, 1994.
Desclés J.-P. et d'aut. Sémantique cognitive de Г action: étude expérimentale de la catégorisation des verbes d'action // Langage № 132, 1998a. P. 48-68.
Desclés J.-P. Les représentations cognitives du langage sont-elle universelles? // Essais sur le langage, logique et sens commun. Edition Universitaire, Suisse, 19986. P. 53-81.
Desclés J.-P., Djioua B. La recherche d'informations par accns aux contenus sémantiques:
vers une nouvelle classe de Systèmes de Recherches d'Informations et de moteurs de recherché (aspects linguistiques et stratégiques) // Linguistique informatique (Roumanie) LaLIC «Langues, Logiques, Informatique et Cognition» 2 Université de ParisSorbonne. 2008.
Djioua B. Modélisation Informatique d'une base de connaissances lexicales (DiSSC). Réseaux polysémiques et schèmes sémantico-cognitifs. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne. 2008.
Gauvain Ph. Les notions de movement et de changement en relation avec les theories contemporaines de 1' aspectualité et de la cognition. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne. 2005.
Gineste Marie-Dominique, Le Ny Jean-François. Psychologie cognitive du langage [Texte imprimé]: de la reconnaissance à la comprehension. Paris: Dunod, DL 2005. 1 vol. VI.
Mashal N., Faust M., Hendler T. The role of the right hemisphere in processing nonsalient metaphorical meanings: application of principal components analysis to fMRI data // Neuropsychologia, 43, 2005. P.2084-2100.
Stringaris A.K., Medford N.C., Giampietro V., Brammer M.J., David A.S. Deriving meaning: Distinct neuronal mechanisms for metaphoric, literal, and non-meaningful sentences // Brain and Language, 100, 2007. P.150-162.
0. S. Zubkova
MEDICAL METAPHOR-TERM AS A MENTAL REPRESENTATION
The article deals with metaphor as a mental representation along with some peculiarities of its existence in the cognitive base of the individual. It gives support to the approach that considers metaphor as a manner of thought "to conceive" reality (to obtain itself in reality) or a manner of reality "to be represented" in cognitive activity.
Keywords: metaphor, mental representation, language - phenotype, language - genotype.
