CC BY
668
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34(091) ; 340.15
Галиуллина Светлана Дмитриевна
доктор исторических наук, профессор Уфимский государственный университет экономики и сервиса
galiullina.s@ugues.ru
Нуриев Булат Дамирович
кандидат философских наук Уфимский государственный университет экономики и сервиса
nurievbd@mail.ru
МЕДИНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ (622 Г.)
КАК ОДИН ИЗ ВАЖНЕЙШИХ НОРМАТИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ МУСУЛЬМАНСКОГО ПРАВА
В статье дан постатейный анализ Мединскому соглашению, одному из наиболее важных нормативных документов мусульманского права. Авторами акцентируется внимание на светском характере исследуемого документа, подчеркивается его компромиссный и примирительный характер. В статье затрагиваются вопросы свободы вероисповедания, автономности и независимости исламской и иудейской юрисдикций, проблемы формирования органов власти в Медине начала VII в. Авторы развивают идею о соотношении Мединского соглашения с источниками мусульманского права, принимая во внимание, что предоставление данному документу статуса источника исламского права может в корне изменить представление об источниковой базе рассматриваемой правовой системы. Особое внимание уделяется сбалансированной структуре Мединского соглашения, его логической завершенности и точности содержания. Вместе с тем авторы указывают на затруднениях в переводе, понимании и трактовке некоторых глав исследуемого документа. Авторами также анализируется заложенный в документ потенциал, направленный на установление межконфессионального диалога на Ближнем и Среднем Востоке, при этом особо подчеркивается важность более детального исследования Мединского соглашения отечественными правоведами в свете происходящих на евразийском пространстве политических и социально-культурных трансформаций.
Ключевые слова: Медина, Мекка, раннее средневековье, мусульманская община, иудейская община, умма, язычники, договорное право, межконфессиональные отношения, источник права, свобода вероисповедания.
Одним из наиболее значимых правовых документов в истории мусульманского права является достаточно хорошо известное российским историкам, но почти не исследованное отечественными правоведами, так называемое Мединское соглашение (далее - Соглашение), подписанное в 622 г. представителями мусульманской и иудейской общин. В зарубежной научной литературе данный документ иногда именуют Мединской хартией или Мединской конституцией [8, с. 43].
Как известно, Аравийский полуостров в силу чрезвычайно засушливого климата и скудности водных ресурсов на протяжении тысячелетий оставался в стороне от центров формирования древних цивилизаций. Испокон веков по пустыням Аравии кочевали племена бедуинов, первые сведения о которых относятся к периоду расцвета Шумерского царства. Арабоязычные кочевники делились на родоплеменные объедения, бороздившие пустыни полуострова, периодически пересекаясь друг с другом. Считается, что зачатки государственности в том понимании, которое превалирует сегодня в российском правоведении, у бедуинов-язычни-ков отсутствовали. Данное обстоятельство отчасти объясняется тем, что уклад жизни кочевого народа не предусматривал формирование централизованной власти и соответствующего ему чиновничьего аппарата. Их кочевой образ жизни, в свою очередь, некоторые исследователи объясняют теми непростыми отношениями, которые сложились между арабами-кочевниками и населением прибрежных
оазисов, не позволявшим бедуинам осесть на плодородных землях прибрежной зоны полуострова.
Часть арабов, разбогатевшая на транзитной торговле, населяла многочисленные города-оазисы, расположенные на побережье Красного моря. Данные населенные пункты представляли собой достаточно мелкие протогосударства, состоявшие из центрального богатого торгового квартала и тяготевшей к нему периферии. Города-протогосударства управлялись избираемыми на определенный срок жрецами, из которых формировались органы власти. Исполнительная власть нередко принадлежала наследственным министрам-муккарибам, получавшим широкие полномочия во время войн [1, с. 262]. Заметим также, что значительную часть населения прибрежных городов составляли приверженцы иудаизма и христианства [1, с. 262].
До известного исхода мусульманской общины в Медину в 622 г., население этого небольшого по сравнению с южноаравийскими городами населенного пункта жило разрозненно. В Медине отсутствовало центральное управление, а многие горожане хранили традиции родоплеменного уклада жизни. Слаженный и бесконфликтный образ жизни мединцев объяснялся тем, что город выживал благодаря транзитной торговле, которая была источником дохода для многих горожан. Однако отсутствие единства в вероисповедании не позволяло жителям Медины сформировать орган власти и оформить единое правовое пространство, что делало город уязвимым перед набегами кочевых племен и походами армий соседних государств.
186
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
© Галиуллина С.Д., Нуриев Б.Д., 2015
Мединское соглашение (622 г.) как один из важнейших нормативных документов мусульманского права
В начале VII в. в Медине, население которой составляло около 10 тысяч человек, проживали три крупные общины [12, с. 91]. Наиболее многочисленными из них были иудейская и языческая. Часть горожан была представлена арабами-хри-стианами, однако их присутствие в городе практически не ощущалось в виду малочисленности. Третья крупная община - арабы-мусульмане, которые несколько ранее покинули Мекку. Каждая община жила обособленно. Как констатируют исследователи, общины занимали по несколько кварталов, образуя, таким образом, районы города, расстояние между которыми могло достигать десятки километров. Некоторые районы обособлялись высокими каменными стенами. В случае возникновения внешней угрозы каждая община вела оборонительные действия обособленно, без согласования военных действий с другими горожанами. Во главе каждой общины стоял уважаемый в своем кругу единоверец, который представлял интересы жителей района в ходе переговоров с противником.
Окружение Мухаммада, обосновавшись в городе в 622 г., объявило о намерении осуществить ряд реформ. Первая инициатива касалась подготовки идеологической основы для формирования мусульманской общины или уммы. С этой целью Мухаммад объявил две группы мусульман - ансаров и мухаджиров - частями единой и неделимой уммы. Уточним, что ансарами в данный отрезок времени именовались местные мусульмане, несколько раннее перебравшиеся в Медину, а му-хаджирами - мусульмане, пришедшие из Мекки в 622 г. Значение данной инициативы было, безусловно, огромным. Отныне в мусульманской правовой традиции закрепилось понятие умма, на основе которого в дальнейшем стали теоретизироваться положения не только мусульманского международного права, но и гражданского и уголовного законодательства [8, с. 45]. Как справедливо подчеркивают зарубежные исследователи, умма явила собой новую модель общественно-политического и социально-экономического устройства мусульманского общества. В рамках данной модели такие явления как этничность, кастовость, социальное неравенство теряли свою былую актуальность.
Следующей значимой инициативой переселенцев из Мекки было определение административной границы Медины, для проведения которой из нескольких предлагаемых вариантов был выбран наиболее простой метод. В качестве центра была выбрана торговая площадь, и в радиусе, равном 12 милям, вся территория была объявлена принадлежащей Мединскому государству [12, с. 93]. Таким образом, площадь Медины стала составлять почти 1200 квадратных километров, что сопоставимо с размерами города-государства античного мира или крупного полиса.
После фиксации границы перед властями нового государства встала задача определить численность населения Медины. Необходимо заметить, что дата проведения первой переписи неоднозначно оценивается исследователями. Согласно мнению некоторых ученых, перепись населения Медины могла быть осуществлена незадолго до известной битвы при Ухуде 23 марта 625 г. Однако большинство зарубежных экспертов склонно полагать, что подсчет жителей состоялся накануне подписания Мединского соглашения в 622 г. Результаты переписи показали, что мусульманское население города насчитывало примерно 1500 человек. Как констатируют зарубежные исследователи, около 700 человек из них были мужчинами, из которых 500 человек владело личным оружием, и было готово участвовать в военных походах [12, с. 93]. Такую же цифру называют и некоторые российские исследователи [6, с. 18]. Примечательно, что мусульманское население Медины на тот момент составляло абсолютное меньшинство. Так, арабов-язычников насчитывалось примерно 4500, а иудеев около 4000 человек. Таким образом, общая численность горожан составляла приблизительно 10000 чел. Несмотря на тот факт, что в 622 г. мусульманская община составляла не более 1/5 от всего населения города, Медина данного периода рассматривается, как правило, в качестве первого арабо-мусульманского государства. Причиной тому является Мединское соглашение, подготовленное и подписанное благодаря инициативе лидеров мусульманской общины.
Рассматриваемый нами документ был подписан в резиденции одного из соратников Мухаммада. Мединское соглашение, оформленное в письменном виде, состояло из 47 глав. Весь текст соглашения условно делился на две части: первые 23 главы были посвящены правам и обязанностям мусульманской общины, последующие - иудейской общины Медины. Примечательно, что интересы общины арабов-язычников не были учтены в ходе подготовки договора, а их лидеры не участвовали в процессе его подготовки и подписания. Известно, что основной социальный конфликт на Аравийском полуострове, особенно на первом этапе формирования арабо-мусульманской государственности, наблюдался между мусульманами и язычниками, а не между представителями уже оформившихся в данный период основных мировых конфессий. С данным утверждением согласны многие российские авторитетные ученые. «Наиболее далеки друг от друга люди писания, с одной стороны, и язычники - с другой. Мусульмане и христиане ближе друг к другу, чем арабы-мусульмане и арабы-язычники. Самые жесткие слова направляет Мухаммад против язычников» [10, с. 7]. Приверженцы язычества и идолопоклонничества, согласно положениям некоторых правовых школ
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015
187
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
мусульманского права, не рассматривались в качестве социальной группы, с которой межконфессиональный диалог мог бы быть хоть как-то регламентирован на правовом уровне.
Первые две главы Соглашения дают общие понятия об институте подданства нового государства. Подданным правителя Медины мог быть только член так называемой политической общины. В рассматриваемых нами главах был разграничен смысл понятий религиозная община и политическая община. Политическая община предусматривала верховенство законов Медины над религиозным или обычным правом. Принадлежность к политической общине означало подданство мединской государственности в том виде, в котором данное понятие могло трактоваться и пониматься в условиях раннего средневековья.
Главы 3-11 содержали информацию о тех арабоязычных мусульманских родоплеменных образованиях, которые договорились вместе и сообща обустраивать Медину. В данной части документа перечислялись основные родоплеменные объединения арабов-мусульман и говорилось об общности их интересов и целей.
Глава 12 одна из наиболее сложных. Дело в том, что она состояла из двух частей, которые слабо связаны между собой. Более того, как подчеркивают специалисты, в научной литературе наблюдаются существенные расхождения в комментировании данной главы. В первой ее части говорилось о том, что члены мусульманской общины обязаны оказывать поддержку друг другу в случае возникновения материальных трудностей. Во второй части речь шла о том, что отныне ни один мусульманин Медины не может договариваться с кем-либо из представителей иных конфессий в ущерб другому члену мусульманской общины.
Согласно положениям главы 13 рассматриваемого нами документа, члены мусульманской общины договаривались действовать совместно в случае нарушения прав кого-либо из них, «даже если виновник будет для кого-то близким человеком» [12, с. 97].
Глава 14 считается самой краткой, так как она состоит всего из одного предложения. Видимо, по этой причине, многие исследователи в своих аналитических работах ее пропускают. В данной главе речь шла о том, что жизнь члена мусульманской общины обладает наибольшей ценностью, и ни один мусульманин не имеет права, вступив в союз с неверующим, лишить жизни члена мусульманской общины.
Глава 15 также считается одной из наиболее сложных, так как содержит два несвязанных между собой положения. Так, если в первой части главы говорится о верховенстве Всевышнего начала, величии и незыблемости его сакрального статуса, то во второй половине речь идет о равенстве всех
членов мусульманской общины и взаимной ответственности. «В отличие от других обществ в мусульманской общине каждый человек выступает порукой за другого», - говорилось в ней [12, с. 97].
В главе 16 впервые речь ведется об иудейской общине. «Иудеи нам союзники, они достойны нашей помощи и поддержки», - говорилось в документе [13, с. 600].
Следующие четыре главы были посвящены вопросам безопасности Медины и обеспечения спокойствия горожан. В них говорилось о том, что обеспечивать защиту города от набегов противника - это долг каждого мединца. Воинская обязанность едина для всех и не зависит от конфессиональной принадлежности горожанина. Также подчеркивается, что все жители Медины несут равные материальные затраты для обеспечения безопасности города.
Особый интерес, на наш взгляд, заслуживает глава 21, в которой речь шла о так называемых равнозначных преступлениях, которые нередко именуются в российской юридической науке кысас [2, с. 188]. Напомним, что согласно положениям мусульманского уголовного права, равнозначные преступления предусматривают идентичное наказание за их совершение. В данную группу уголовно наказуемых деяний в эпоху раннего средневековья входили убийство и нанесение телесных увечий [4, с. 164]. Примечательно, что в процессе теоретиза-ции в работах известных мыслителей-правоведов Арабского халифата преступлений данного вида, а также наказаний, предусмотренных за их совершение, основные источники мусульманского права были задействованы крайне ограниченно. Возможно, стремление придать Соглашению светский характер и можно объяснить включение в его текст только равнозначных преступлений. Добавим также, что в дальнейшем правовые системы немусульманских общин и анклавов, включенных в границы Арабского халифата, будут обладать достаточно широкой автономией, особенно в сфере уголовного и семейного законодательства.
Глава 23 также считается одной из ключевых в тексте Соглашения. В ней говорилось о безусловной и неоспоримой легитимности решений, принятых Мухаммадом. Думается, что данные положения ждут более детального исследования российскими учеными. Дело в том, что понятие халифат, которое было теоретизировано и развито средневековыми мыслителями-правоведами, представлявшими суннитские правовые школы, предполагало выборность и подотчетность власти. Именно данное положение отличало халифат от таких форм государственного устройства, как, скажем, имамат, позднее поддерживаемый шиитскими правоведами, или сложившейся в период позднего средневековья при османах султанат, представлявшим собой восточной аналог европейского абсолютизма.
188
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
Мединское соглашение (622 г.) как один из важнейших нормативных документов мусульманского права
Часть Соглашения, состоявшая из глав 24-35, была посвящена преимущественно идентификации иудейской общины Медины и декларированию их прав. Ключевую позицию в данной части занимала глава 25, в которой провозглашается принцип свободы вероисповедания. Глава гласила: «Иудеи и мусульмане вместе образуют умму. И у тех и у других сохраняется собственная вера. Друзья тех и других сами определяют собственную веру, но только не те из них, кто совершит преступление или недостойный поступок» (перевод авторов). Многие российские и зарубежные исследователи акцентируют внимание на компромиссном характере данного положения, учитывающем интересы представителей мусульманской и иудейской религиозных общин [11, с. 154-156]. Достижение консенсуса на полиэтничном и многоконфессиональном Аравийском полуострове по столь важному для собственной эпохи вопросу, безусловно, также потребует переосмысления и переоценки российскими исследователями. Действительно, правы авторитетные отечественные ученые, утверждающие, что научный дискурс о правах человека «уместно называть французским термином дежавю - что означает уже было» [9, с. 31].
Глава 36 гласит о том, что для участия членов иудейской общины в военных действиях, в частности - в завоевательных походах, было необходимо соответствующее разрешение суверена.
Главы 37, 38 и 44 во многом повторяли положения главы 24, где говорилось о том, что в случае начала войны между Мединой и противником, военные расходы ложились на плечи всех мединцев независимо от их конфессиональной принадлежности. Стороны обещали оказывать взаимную поддержку в деле защиты города и гарантировали не вступать в переговоры с противником о заключении сепаратного мира. Однако в главе 45 содержалось очень важное дополнение, согласно которому, если война с врагом приобретает религиозный характер, стороны освобождаются от взаимных обязательств.
Главы 40 и 41 наделяли членов иудейской общины правом предоставлять беженцам из других государств разрешение на временное пребывание в Медине. Позднее на основании данного положения в рамках мусульманского международного права будет развито положение о так называемом временном резидентстве, представлявшем собой особый статус подданного-иностранца.
И, наконец, в последних двух главах обеими сторонами Соглашения было выражено желание жить в мире и спокойствии в границах единого государства.
Как видится авторам данного исследования, потенциал, заложенный сторонами Мединского соглашения, на сегодняшний день еще не исчерпан. Важность данного документа в случае его актуализации на повестке дня современной гуманитарной
науки можно оценить в двух измерениях. Первое из них - сугубо научное, имеющее непосредственное отношение к правоведению. Дело в том, что в современной юридической науке, предметом исследования которой является мусульманская правовая доктрина, место и роль Соглашения четко не обозначены, что, безусловно, становится причиной недооценки данного документа. Как известно, мыс-лителями-правоведами Арабского халифата было развито собственное учение об источниках права. Начиная со времен средневековья, исследователи исламской системы правосудия, как правило, делят источники на две группы - основные источники права и вспомогательные источники права. В первую группу входят широко известные Коран, Сунна, иджма и кияс. В данном случае особый интерес представляет Сунна, которая представляет собой «предание, состоящее из хадисов о поступках и высказываниях Мухаммада» [7, с. 122]. К группе вспомогательных источников мусульманского права обычно причисляют традиции и обычаи, доводы разума (акл), суждения сподвижников и другие [5, с. 125]. Из вышеперечисленных источников в контексте затрагиваемой авторами темы исследования необходимо обратить внимание, прежде всего, на суждения сподвижников, которыми считались высказывания и поступки соратников Мухаммада. Важность затрагиваемого нами вопроса заключается в том, что положение Мединского соглашения между источниками действовавшего законодательства и нормативным документом, регулировавшим межконфессиональные отношения в Арабском халифате, является неопределенным, необозначенным в современной литературе четко и внятно. Действительно, с одной стороны, рассматриваемый нами документ содержит в себе все черты нормативного договора, причем договора более светского, учитывая его межконфессиональный характер. С другой стороны - его можно рассматривать и в качестве собрания хадисов и суждений сподвижников. Как видится авторам данного исследования, обозначенный вопрос требует своего осмысления и оценки авторитетных российских и зарубежных ученых, исследующих мусульманкою систему правосудия.
Второй важный аспект рассматриваемой нами проблемы требует переосмысления и переоценки важнейших политических событий сегодняшнего дня. Действительно, Соглашение оказало огромное влияние не только на развитие мусульманской правовой доктрины, но и на дальнейшее формирование геополитического ландшафта на Ближнем Востоке, что достаточно отчетливо ощущается и в настоящее время. Не будет преувеличением сказать, что договор, заключенный между двумя религиозными общинами в Медине в 622 г., на многие столетия во многом определил вектор развития Ближнего Востока. Как известно, в на-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015
189
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
стоящее время Ближний и Средний Восток переполнен межэтническими и межконфессиональными конфликтами. Более того, различные ветви и течения, оформленные в рамках мусульманской религии еще в VII в., также накладывают соответствующий отпечаток на те сложные процессы, которые происходят в данном регионе. Высокий уровень социальной конфликтогенности подталкивает политиков и ученых к поиску методов построения диалога между враждующими сторонами. Мировое сообщество находится в поиске посредника, способного помочь враждующим сторонам выявить пути формирования диалога на компромиссных началах. Возможно, эффективным методом может стать апеллирование к истории региона, к тем периодам, когда различным политическим акторам удавалось найти общий язык и достигать консенсуса по самым актуальным вопросам. Ярким тому подтверждением и является рассматриваемое нами Мединское соглашение. Так, например, тема Соглашения периодически затрагивается в выступлениях турецких и курдских политиков, общественных деятелей, представляющих различных идеологические течения и направления в современном Ираке. Безусловно, рассматриваемый нами вопрос должен занять достойное место в российском гуманитарном знании, в том числе и в правоведении. Игнорирование обозначенной проблемы российским ученым сообществом чревато не только непониманием сути общественно-политических и социально-экономических трансформаций, формирующих современный формат межцивилизационного диалога, но и неспособностью для нашей страны стать полноценным участником этого диалога. Авторы надеются, что исследование затронутой темы получит необходимый импульс, что, в свою очередь, повысит авторитет российской юридической науки, как на международном уровне, так и в мусульманском мире.
Библиографический список
1. Васильев Л.С. История Востока: в 2 т. - Т I. -М.: Высш. шк., 1994. - 495 с.
2. Гусенова П.А. Особенности доказывания по мусульманскому праву // Евразийский юридический журнал. - 2014. - № 9. - С. 188-192.
3. Иванова Д. Р., Нуриев Б.Д. Институт брака в исламском праве раннего средневековья. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2014. - 144 с.
4. МинниахметовР. А., Нуриев А. Д Понятия «вина» и «преступление» в мусульманском праве раннего средневековья // Вестник Башкирского государственного университета - 2014. - № 2. - С. 763-766.
5. Минниахметов Р.А., Нуриев Б.Д. Вспомогательные источники исламского права и их классификация // Евразийский юридический журнал. -2013. - № 5. - С. 124-126.
6. Минниахметов РА., Нуриев Б.Д. История мусульманского права. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2014. - 104 с.
7. Момотов В.В., Свечникова Л.Г. Основы исламского законодательства: учеб. пособие. - Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2009. - 128 с.
8. Нуриев Б.Д. Мусульманское международное право: проблема идентификации // Евразийский юридический журнал - 2015. - № 7. - С. 43-47.
9. Утяшев М.М. Правовое государство, гражданское общество, права человека - триединый путь к цивилизации // Правовое государство: теория и пратика. - 2013. - № 2. - С. 31-37.
10. Фролова Е.А. История арабо-мусульманской философии. Средние века и современность. - М.: ИФ РАН, 2006. - 199 с.
11. Эрдоган О. Формирование культуры межрелигиозного диалога в истории ислама (Мединское соглашение) // Власть. - 2010. - № 4. - С. 154-156.
12. Koyuncu M. Medine §ehir devleti // SAU Fen ve edebiyat dergisi. - 2009. - № 2. - С. 87-103.
13. §en M. Anayasal belge olarak Medine sozle§mesi // Selguk Universitesi Hukuk fakultesi dergisi. - 1998. - № 6. - С. 554-607.
190
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова jij- № 6, 2015
