CC BY
25
Демин М.А. Археологиченские исследования Н.С. Гуляева на Алтае // Известия Сибирского отделения АН СССР. Серия общественных наук: №6. Вып. 2. Новосибирск, 1978. С. 126-130.
Демин М.А. Первооткрыватели древностей. Барнаул: Алт. книж. из-во, 1989. 120 с.
Дэвлет М.А. Александр Васильевич Адрианов (к 150-летию со дня рождения). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2004. 68 с., ил.
Михайлов В.П. Предварительное сообщение об археологических разведках городищ и курганов у дер. Большая Речка Легостаевской вол., Барнаульского уезда летом 1915 г. // Известия Томского университета. 1917. Т. 66. С. 1-13.
Отчет Алтайского Подотдела Западно-Сибирского Отдела Императорского Русского Географического общества. За 1903 год. Барнаул: Типо-Литография Главного управления Алтайского округа, 1904. 58 с.
Отчет Императорской Археологической Комиссии за 1898 год. СПб.: Типография Главного Управления Уделов, 1901. 190 с., ил.
Тишкина Т.В. Археологические исследования Н.С. Гуляева в 1903 г. // Западная и Южная Сибирь в древности. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. С. 135-139.
В.В. Михалев, Т.В. Михалева, М.Ю. Здор
Омский государственный университет, Омск
МАТЕРИАЛЫ О ЛОШАДЯХ В АРХИВЕ М.П. ГРЯЗНОВА (Музей археологии и этнографии ОмГУ)
Я глубоко убежден, что история лошади, равно как и других домашних животных, дает богатые, еще далеко не исследованные возможности - в некоторых случаях если не ключ, то нить Ариадны - для понимания многих спорных вопросов истории общества. Полное разъяснение которых может быть достигнуто лишь длительной систематической работой советских ученых, восстанавливающих прошлое Родины во всех волнующих и дорогих нам очертаниях.
(В. О. Витт. Лошади Пазырыкских курганов
//CA.XVI. 1952. С. 205)
Всего, как известно, не переделаешь, поэтому многие наработки, задумки остаются целыми кипами отдельных листочков «в столе» или в качестве пометок на полях книг о мелькнувшей мыс-
ли. В этой связи еще раз обращаем внимание коллег на омскую часть архива археолога М.П. Грязнова.
Довольно часто в публикациях об алтайских погребениях «ранних кочевников» в числе материалов представлен корпус остеологии лошадей, описание снаряжения верховых коней, украшений упряжи и седел. Дополнением к этой теме предлагаем в настоящей работе сведения из архива Музея археологии и этнографии Фонда III (материалы личного архива М.П. Грязнова)*.
* Мы знаем, что Михаил Петрович владел французским языком, немного - немецким. В библиотечном разделе Фонда нам встретились отдельные оттиски из журналов в основном - на немецком языке, 3 оттиска на английском, 5 - напечатанных иероглифами (в частности 2 из них Сю Такахамы: «Луристанская бронза» и «Кинжалы Сычуана и Юннаня»). На некоторых изданиях стоят дарственные автографы авторов.
Несколько подробнее остановимся на немецкоязычной литературе. Это журнал «Космос» (от 12 декабря 1969 г.), подписанный одним из авторов представленных там статей: «Herrn Kollegen Gryzznow mit freundlichen Gryssen uberricht vom Vervasser. A.Rieth» («Дорогому коллеге Грязнову с дружеским приветом от автора. А. Ритч»). Его статью «Geschichter aus Gips und Ton» («Лица из гипса и глины») о «доисторических погребальных масках с верховий Енисея в Сибири» сопровождают две записки М.П. Грязнова:
1. Книга Рита о масках - находки у Пшеницыной,
2. Замечания по тексту. Приведем этот отрывок:
«Берлинец Паллас и шваб Гмелин, оба будучи на службе у Русской Академиии, сообщали уже в конце 18 века о сказочных первобытных временах верховий Енисея. ...В 1921 году военнопленный Мергерт так изящно писал об этом: «Курган на кургане в беспорядочной массе, окруженые огрубелыми от непогоды камнями, они сами похожи на стадо окаменевших животных. Кладбище на кладбище на многие километры. Исследование накопившихся за многие столетия могил сегодня еще не закончены. Целый ряд советских ученых за последние 50 лет концентрировали свое внимание в этой области археологии: Клеменц, Теплоухов, Киселев, Гряз-нов, Кызласов». К этому Михаил Петрович пишет свои комментарии:
- «берлинец Паллас» - но ведь после Голландии и Англии он в 26 лет переехал в Россию и до конца своей жизни (в течение 44 лет) жил и работал в России;
- «шваб Гмелин» - да, шваб: приехал в Россию в 18 лет, проработал в ней 20 лет, затем уехал в Германию, выхлопотал дополнительную отсрочку на год, и не вернулся. Его «Путешествие по Сибири» в России не печа-
Далее мы бы хотели обратить внимание на пять оттисков статей на немецком языке доктора Вольфганга Амшлера и три из них подписаны им самим («Überreicht vom Verfasser» - «С уважением от автора»):
«Über das Vorkommen der letzten Wisente im Kaukasus und in der Mongolei» aus «Der Zeitschrieft Zuchtungskunde. Band 5, Heft 4. Gottingen, 1930» - «О факте существования последних зубров на Кавказе и в Монголии» из журнала немецкого биологического общества. Геттинген.
«Die wissenschaftlichen Ergebnisse einer Tierzuchtexpedition des Verfassers in den Sibirischen Altai im Sommer 1930» aus «Zeitschrieft für Zuchtung Reiche В Tierzuchtung und Zuchtungsbiologie einschlisslich Tierernfuhrung, Band XXII, Heft 2. Berlin, 1931» - «Научные выводы экспедиции автора по Алтаю летом 1930 г. Предварительное сообщение. Берлин, 1931 (Об алтайских лошадях, крупном рогатом скоте, овцах, козах. - В.М., Т.М., М.З.)
«Farbgenetische Studien am Altaipferde» aus der «Zeitschrieft Zuchtungskunde. Band 6, Heft 7. Gottingen, 1931» - «Изучение мастей алтайских лошадей».
«Beitrag zur Rassen - und Abstammungsfrage der Hausziege sowie zur Erforschung der Urzentren der Haustierwerdung» aus «Biolo-gia Generalis. Band VII, Lieferung 3. Wien und Leipzig, 1931» - «K
талось, так как содержит резкие и необоснованные выпады против населения России;
- «военнопленный Мергарт» - при чем тут «военнопленный»? Он ведь не пленный немец, не пленен немцами и вообще к Германии не имеет никакого отношения.
Есть также в числе немецкоязычной литературы в библиотеке М.П. Грязнова 2 журнала «Aus Grabungen und Funde» (Band 8, Heft 6, 1963 и Band 29, Heft 6, 1984) - это библиографические выпуски археологической литературы за 1962-1963 и 1983-1984 годы.
Кроме этого внимание привлекает отдельный оттиск статьи Аренда «Beitrage zur Entstehung des Spangenhamiches. Ein altturkischer Waffenfund aus Kertsch» из журнала «Zeitschrift für Historische Waffen- und Kostum-kunde» (1932 г.), подписанный: «Уважаемому Михаилу Петровичу от автора. А. Аренд».
Следующий оттиск - статья профессора Д.Д. Букинича «Neues über Anau und Namasga-Tepe» из «Eurasia Septentrionalis Antiqua. V» (год издания не указан, но судя по сноскам автора об используемой литературе -это конец 1920-х годов.
вопросу происхождения домашних животных и исследование центров их возникновения» из журнала «Биология».
«Die Yakzucht im sibirischen Altai» aus «Deutschen Landwirtschaftliechen Tierzucht. N.37, Gannover» - «Яки в сибирском Алтае» из журнала «Немецкое народнохозяйственное животноводство».
В связи с упоминанием этого исследователя, хотелось бы сделать некоторое отступление от заявленной темы. Дело в том, что указанные работы Вольфганга Амшлера явились результатом его экспедиционных работ на Алтае от имени Сибирской Академии сельского хозяйства (Омск). Немецкий исследователь Амшлер одно время работал в этом знаменитом сибирском исследовательском центре*.
В 1930 г. была попытка привлечения зарубежных ученых для работы в Омском сельскохозяйственном институте. По предложению профессора Я.С. Зайковского - тогда декана факультета молочного скотоводства института молочного хозяйства - пригласили немецкого профессора частной зоотехнии (животноводства) Иоганна Амшлера (род. 1893 г.), работавшего в то время в Вене. Через Главпрофобр и Маслопром с ним был заключен договор для работы в институте на три года. Он прибыл в Омск и начал читать лекции. Но, как было указано в картотеке персоналий в Музее истории института, «профессор кафедры частной зоотехнии 18.05.1930-01.03.1932, плохо знал русский язык. Институт ходатайствовал о расторжении договора». Историк В.Н. Червоненко, опубликовавший хроники первого на просторах от Уральских гор до Тихого
* Кстати, фамилия этого исследователя будет упомянута Е.Е. Кузьминой в ее работе о коневодстве и культе коня у народов Старого Света. Правда, в связи с несколько куриозной ситуацией: «В Средней Азии земледельцам Южного Туркменистана - носителям анауской культуры - лошадь в эпоху энеолита и ранней бронзы была, видимо, не знакома. В остеологических материалах с поселений III - первой половины II тысячелетия до н.э. лошадь отсутствует. Кости из Анау, описанные А.Амшлером как принадлежащие лошади, оказались ослиными». При этом Е.Е. Кузьмина ссылается на мнение других авторов, в частности, - В.И. Цалкина (Кузьмина Е.Е., 1977. С.35).
При этом оговоримся, что написание «А. Амшлер», видимо, является опечаткой. В оттисках статей, которыми мы оперируем, указано полностью «Wolfgang Amschler».
океана сельскохозяйственного высшего учебного заведения, также отмечал, что профессор Амшлер плохо владел русским языком, студенты его почти не понимали. Кроме того, его частые поездки в Германию, а также научные командировки (на Алтай) фактически привели к срыву курса. Тогда институт и Омский трест Маслопром стали просить Москву о расторжении договора с этим ученым. После длительной переписки он был уволен в марте 1932 г., не принеся пользы ни как преподаватель, ни как исследователь (Червонен-ко В.Н. Очерки истории Омского сельскохозяйственного института (1918-1993). Омск, 1994. С. 61).
Подвергнем сомнению резкость последнего тезиса и приведем выполненный нами перевод одной из работ, непосредственно касающейся рассматриваемой темы алтайских лошадей. Иначе, видимо, действительно подобный пространный экскурс в историю 1930-х гг. оказался бы бесполезным.
Амшлер. Лошади (перевод).
Практически ни одна из современных работ о эквидах (от лат. Единя) не обходит своим вниманием исследований В.О. Витта по этой проблематике. Около 20 лет, как известно, занимался изучением захоронений лошадей в алтайских курганах В.О. Витт. По мере поступления материала (с 1930 г.) исследователь собирал данные. В 1948 г. он принимал участие в экспедиции, раскопавшей Пазырыкские курганы 3 и 4, а в 1950 г. закончил обработку остеологических и краниологических коллекций курганов 5 и 6. Краткой сводкой работ 1930-1950-х гг. явилась статья «Лошади Пазырык-ских курганов», увидевшая свет в журнале «Советская археология» (1952 г.). Кстати, и эта работа находится в библиотечном разделе Фонда М.П. Грязнова с подписью от автора: «Глубокоуважаемому Михаилу Петровичу Грязиову на добрую память. 20.7.1952».
«...остатки шерстного покрова, гривы и хвосты дают возможность определить масти лошадей. Бросается в глаза совершенное отсутствие распространенных ныне в этой зоне мастей. ... Гнедые и близкие к ним по окраске лошади встречаются как исключение. В подавляющем большинстве своем лошади Пазырыкских курганов были рыжей масти, различных оттенков, от темнорыжей, почти бурой, до светлой, золотистой.
Ни в одном случае не пришлось констатировать каких-либо белых отметин на голове и ногах, отметин, столь обычных в настоящее время именно у рыжих лошадей. Легко объяснимо, почему
конники древности избегали лошадей с белыми отметинами. Пока человек не овладел искусством ковки, качество и крепость копытного рога лошади имели совершенно исключительное значение. У лошадей с белыми отметинами на конечностях копытный рог -светло окрашенный и ломкий» (Витт В.О., 1952, с. 166).
Хвосты пазырыкских лошадей сохранили во многих случаях их прижизненный убор. Они были либо перехвачены узлом посередине, либо даже заплетены в косы. Иногда очень искусно (Витт В.О., 1952, с. 167).
В распоряжении исследователя к 1950 г. была более или менее полная серия костных остатков остатков 56 половозрастных лошадей из шести Пазырыкских курганов и из кургана Шибе и 13 экземпляров молодых лошадей из тех же погребений. Кроме того, использовались отдельные кости (не полные скелеты) не менее чем от 8 взрослых и 10 малолетних лошадей из рядовых погребений (Арагол, Катанда, Бийск-Сростки, Куюм) (Витт В.О., 1952, с. 170).
Рассматривая вопрос, как выглядели в жизни верховые кони Алтая, автор замечает следующий исторический сюжет - по богатству погребального инвентаря курганы №1 и 2 намного превосходят курганы №3 и 4. Следов культурной связи со странами юга и запада в курганах № 1 и 2 гораздо больше, чем в курганах №3 и 4, хотя и курганы №1 и 2 не отличались каким-либо особым, исключительным богатством. Они должны были сильно уступать в этом отношении большим необследованным еще курганам Катульской долины близ Туяхты, как те в свою очередь, вероятно, уступали курганам прииртышских степей, до конца разграбленным бугров-щиками еще в XVIII в. (Витт В.О., 1952, с. 190.)
Кстати, о соотношении количества лошадей в погребальных комплексах разных памятников есть сведения и в архиве М.П. Грязнова. В частности, в Деле №7, где содержатся рабочие материалы к докторской диссертации «Пазырык» - это черновики и карточный каталог Пазырыкской коллекции из раскопок 1929 г. (авторство М.П. Грязнова), содержащий описи деревянных, керамических, кожаных, войлочных, металлических предметов. В том числе на листе 145 следующий список: «Число верховых коней в могилах Шибе (14), Пазырык, (1 - 10, 2 - 7, 3 - 14, 4 - 14, 5 - 5), Башадар (1 - 10, 2 - 14), Катанда (22), Берель (16)».
Не соглашаясь с выводами В.О. Витта о местном происхождении высокопородных лошадей в условиях Горного Алтая,
М.П. Грязнов говорит, что это «вряд ли правильное утверждение». И вее-такп, настаивая на прежней версии среднеазиатского импорта верховых коней, автор уточняет, что это была «помесь среднеазиатской лошади типа ахалтекинской с местной степной породой» (Грязнов М.П., 1959).
В другой своей работе М.П. Грязнов также настаивает на «импортном» происхождении погребенных алтайских лошадей: «Лучшие из них принадлежали прославленной в древности среднеазиатской породе лошадей. Потомками которой являются замечательные современные туркестанские скакуны. Эти кони привезены были на Алтай из Средней Азии. Остальные представляли собой помесь среднеазиатской лошади с местной алтайской - низкорослой, большеголовой, но сильной и выносливой, подобной современным степным табунным лошадям Монголии и Казахстана» (Первобытная культура, 1956, с. 15).
Именно такими М.П. Грязнов и рисует контуры лошадей при реконструкции седел и масок Пазырыка. Действительно, трудно представить себе низкорослую, большеголовую, мохнатую алтайскую лошадку с пышной погребальной маской. Конечно, М.П. Грязнов хотел видеть тонконогого с длинной изогнутой шеей скакуна (см. приложение).
Вполне естественно, что материалы архивов личного происхождения (архивы ученых) содержат фрагментарные материалы по той или иной интересующей нас проблематике, и вряд ли стоит пояснять - почему. И тем не менее ценность сведений, оставленных ученым в его архивном наследии, несомненна на любом этапе развития науки и зависят они лишь от степени подготовленности исследователей, их уровня интеллекта и научной честности при востребовании этих материалов.
В числе других сведений, связанных с «лошадиной темой», в архиве МАЭ ОмГУ в журнале «Советская археология» № 4 за 1973 г. Между 66 и 67 страницами (статья В.И. Бибикова «К интерпретации остеологического материала из скифского кургана Толстая Могила»), лежал листок, исписанный почерком М.П. Грязнова. Это беглые записи по расчетам конины, употребленной в ходе поминальной тризны, на основании остеологического материала из кургана Аржан. В нашем пересказе, эти отрывочные цифры выглядят, так: «1 конь - 150 кг. Судя по остеологическим остаткам в кургане Аржан было около 300 лошадей. В Толстой могиле пировало по
подсчетам 2,5-3 тыс. человек. В Аржане, если из расчета по 3 кг на человека, - то в тризне было задействовано около 13500 человек; если из расчета по 7 кг - 5800 человек».
Напомним, что темой докторской диссертации М.П. Грязнов выбрал Пазырык. Естественно, что тема конских захоронений, «участие коня» в погребальном обряде не могли быть обойдены вниманием*.
Данный архив - это черновые результаты раздумий археолога, некоторый срез современных ему исторических знаний по волнующим его вопросам. Вместе с тем современные направления археологических и исторических изысканий показывают, что значительная часть актуальных в 1920 - 1960-1970-х годах (время активной научной деятельности М.П. Грязнова) проблем и на сегодняшнем этапе развития науки - в перспективной разработке (раскопки на Алтае, в Казахстане, споры о Сибирской золотой коллекции, проблематика скифо-сибирского мира и ранних кочевников, а также «раскопки» в музеях и архивах и проч.). Хотелось бы заме-
* В Д.42 хранится выписка о утверждении М.П. Грязнову ученой степени доктора исторических наук из протокола Высшей аттестационной комиссии № 24 от 22 декабря 1945 г. на основании защиты диссертации «Пазырык. Погребение племенного вождя».
В Музее археологии и этнографии ОмГУ со времени его оформления в 1974 г. и к моменту поступления в его Фонды архива М.П. Грязнова в 1985 г. до 1994 г. (начало работы в качестве заведующего МАЭ ОмГУ В.В. Михалева) сменилось около десятка директоров (заведующих) и около 20 лаборантов. Таким образом, можно констатировать, что к делопроизводству Архива было причастно так или иначе по долгу службы и в меру своих архивных и документоведческих навыков не менее десятка человек. От этого архивное наследие, учитывая 1) его раздробленность на 2 части (Омская и Петербургская), 2) переезд части архива в Омск (само перемещение - это, пожалуй, никто не будет отрицать, сродни пожару), 3) разборка, как правило, незаинтересованными или далекими от проблем архивоведения лаборантами МАЭ - все это в конечном итоге сказалось на современном состоянии Осмской части архива. Однажды пронумерованные листы в Делах не дают возможности связно их излагать по порядку номеров, так как до этого они были тематически перепутаны. Кроме того, одни и те же темы могут попадаться в разных Делах, но мы не посчитали себя вправе еще раз что-то менять внутри самих подборок, так как неизвестно, почему следующим образом скомпанованы те или иные бумаги: или в результате работы самого М.П. Грязнова, или за счет перемещения некоторых бумаг вследствие переезда части архива в Омск, или в случае оформления документов в фондах МАЭ.
тить, что все тематические подборки (по отдельным памятникам, регионам, эпохам, народам и проч.) излагают источники XIX - начала XX вв., которые не используются современными учеными или вообще являются основательно забытыми. Материалы интересны еще и тем, что вполне пригодны к общению с ними; это на стиле оформления бумаг, каких-то выписок, тезисов, рисунков отразился характер самого М.П. Грязнова - неторопливость, основательность, скрупулезность. Например, он фиксировал сведения о раскопках краеведов и профессиональных археологов, материалы которых не были опубликованы. Практически для всех зарисованных предметов, будь то материалы крупных коллекций или отдельные случайные находки, М.П. Грязнов, как правило, давал сопроводительные записи, в составе коллекций какого музея предметы находятся и за каким номером числятся экспонаты. Для многих - рядом на полях документа идут пояснения о состоянии предмета, наблюдения о способе изготовления, орнаментации и т.п. Следовательно, сибирские археологи имеют уникальную возможность в случае обращения к материалам рассматриваемого архива «побывать в запасниках» других музеев своего региона и «столиц».
Библиографический список
Кузьмина Е.Е. Распространение коневодства и культа коня у ираноязычных племен Средней Азии и других народов Старого Света // Средняя Азия в древности и средневековье (история и культура). М., Наука, 1977. С. 28-52.
Витт В.О. Лошади Пазырыкских курганов // Советская археология. М., 1952. №3.
Грязнов М.П. Связи кочевников Южной Сибири со Средней Азией и Ближним Востоком в I тысячелетии до н.э. // Материалы второго совещания археологов и этнографов Средней Азии. М.-Л., 1959.
Первобытная культура. Путеводители по выставкам. Выпуск второй. М., 1956. Сост.: Грязнов М.П., Давидан О.И., Скалон K.M.
/
Рис. 1. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 10. Седло № 1
Рис. 3. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 32. Седло № 2
/
/ V
V
I
Рис. 4. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 12. Седло № 3
/I
ш
с
Рис. 7. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 15. Седло №5, Подпись карандашом: «Конь №2 ХЬУ1.2»
Рис. 9. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. 111. Д. 30. Л. 16. Седло №5
Рис. 11. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 18. Седло №7
Рис. 12. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 21. Седло №8
Рис. 13. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 19. Седло №9
Рис. 15. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 23. Седло №10
Рис. 16. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 24. Надпись карандашом: «Нахвостник поднять немного»
Рис. 17. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 25. Маска. Выполнен тушью, карандашом
Рис. 18. Архив МАЭ ОмГУ. Ф. III. Д. 30. Л. 26. Маска. Выполнен карандашом. Сопроводительные записи: «Нахвостник, длина - 65 см, с бахромой см 80, диам. 3-8 см. Длина 73 см, с бахромой -92, ё- 4,5»
