CC BY
16
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2023, Том 32, Экспресс-выпуск 2267: 311-338
Материалы к изучению уссурийского травника Tringa totanus ussuriensis на Дальнем Востоке России
Ю.Н.Глущенко, Д.В.Коробов, И.М.Тиунов, А.Ю.Блохин, А.В.Вялков, В.П.Шохрин, В.Н.Сотников
Юрий Николаевич Глущенко, Дмитрий Вячеславович Коробов. Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, ул. Радио, д. 7, Владивосток, 690041, Россия. E-mail: yu.gluschenko@mail.ru; dv.korobov@mail.ru
Иван Михайлович Тиунов. ФНЦ биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН, пр. 100-летия Владивостока, д. 159, Владивосток, 690022, Россия. Государственный природный биосферный заповедник «Ханкайский», ул. Ершова, д. 10, Спасск-Дальний, Приморский край, 692245, Россия. E-mail: ovsianka11@yandex.ru
Андрей Юрьевич Блохин. Научная группа «Вальдшнеп» МОО «РОСИП»,
ул. Нижегородская, д. 70, корп. 1. Москва, 109052, Россия. E-mail: astokh-bay@ya.ru
Андрей Витальевич Вялков. Владивосток, Россия. E-mail: adrem-tan@andex.ru
Валерий Павлинович Шохрин. Объединённая дирекция Лазовского государственного
природного заповедника им. Л.Г.Капланова и национального парка «Зов тигра»,
ул. Центральная, д. 56, с. Лазо, Приморский край, 692980, Россия. E-mail: shokhrin@mail.ru
Владимир Несторович Сотников. Кировский городской зоологический музей,
ул. Ленина, д. 179, Киров, 610007, Россия. E-mail: sotnikovkgzm@gmail.com
Поступила в редакцию 14 января 2023
Травник Tringa totanus (Linnaeus, 1758) — политипический вид, широко распространённый в Палеарктике, где он представлен шестью подвидами (Степанян 2003; del Hoyo, Collar 2014). Южную часть Дальнего Востока России населяет уссурийский травник Tringa totanus ussuriensis Buturlin 1934, который является немногочисленным локально гнездящимся перелётным видом. Принято считать, что этому кулику свойственны проявления морфизма в окраске оперения, при этом выделяют два основных типа окраски: у особей одного типа основной фон верхней стороны тела буровато-серый с оливковым оттенком, а у другого — коричнево-охристый. Среди представителей уссурийского подвида преобладает морфа коричнево-охристой окраски, общий тон которой светлее, чем у других рас, а на груди и нижней части тела рисунок так же хорошо развит, как у номинативной расы (Степанян 2003). Из 13 травников, добытых на Сахалине, к коричневато-охристой морфе отнесли 11 экземпляров, и только 2 особи этой выборки имели окраску, характерную для буровато-серого типа (Нечаев 1991). Эти тонкости окраски оперения, вероятно, хорошо прослеживаются только при работе с серийным музейным материалом, тогда как при полевых исследованиях обращает на себя внимание лишь широкая индивидуальная изменчивость окраски взрослых птиц в летнем наряде как по степени развития рисунка, так и по его насыщенности и цветовым оттенкам (рис. 1-3).
Рис. 1. Взрослые травники Тпп£а Шапш в летнем наряде, Приморский край. 1 — остров Русский, 6 апреля 2022, фото А.В.Вялкова; 2 — остров Русский, 9 апреля 2021, фото А.В.Вялкова;
3 — окрестности Владивостока, полуостров Де-Фриза, 19 мая 2021, фото А.В.Вялкова; 4 — окрестности Владивостока, полуостров Де-Фриза, 16 мая 2022, фото А.В.Вялкова; 5 — восточное побережье озера Ханка, 27 марта 2016, фото Д.В.Коробова; 6 — бухта Преображение, 7 апреля 2022, фото В.П.Шохрина
Рис. 2. Взрослые травники Тпща Ыапш в летнем наряде, Хабаровский край, остров Байдукова. 1 - 26 июля 2022; 2 - 28 июля 2022; 3 - 28 июля 2022; 4 - 30 июня 2022; 5 - 15 июля 2022; 6 - 19 июля 2022.
Фото Д.В.Коробова
Распространение и численность. Согласно описанию Л.С.Степа-няна (2003), на гнездовании травник широко распространён в Евразии от атлантического до тихоокеанского побережья и Сахалина, при этом подвид Т. Ь. и88ит1епз18 занимает восточную часть гнездового ареала, лежащую к западу до Уральского хребта и долины реки Эмбы.
Рис. 3. Взрослые травники Тпща Ыапш в летнем наряде, остров Сахалин, залив Даги. 1 - 18 июля 2021; 2 - 17 июля 2021; 3 - 14 июля 2021; 4 - 2 июля 2021; 5 - 3 июля 2021, фото Д.В. Коробова; 6 - 7 июля 2021, фото В.П.Шохрина
Более детально область размножения уссурийского травника на русском Дальнем Востоке проработана в аннотированном каталоге «Птицы Дальнего Востока России» (Нечаев, Гамова 2009), но и эта информация требует дальнейшей детализации. Согласно нашим представлениям, распространение этого кулика в дальневосточном регионе носит кластерный характер. Наиболее крупный из таких кластеров, население которого можно условно назвать западно-приохотской популяцией, занимает прибрежные районы западной части Охотского моря. В свою очередь, он включает два территориально разобщённых фрагмента: материковый (хабаровская группировка) и островной (сахалинская группировка). Первый из них охватывает прибрежные районы Хабаровского края (рис. 4.1). Его известная северная граница проходит по Шантар-ским островам, но не исключено гнездование травника в устье реки Уда и несколько севернее. Наиболее южные пределы распространения хабаровской группировки выявлены на озере Удыль (Воронов, Пронкевич 1991; Росляков, Росляков 1996; Бабенко 2000; и др.) и в заливе Невельского, где, по нашим данным, поселения травника существуют в устьях рек Нигирь и Псю.
Островная группировка размещена в прибрежной зоне Северного Сахалина (рис. 4.2), где южными пределами распространения травника на северо-западе острова является залив Виахту, а на северо-востоке - залив Набильский (Нечаев 1991; Тиунов, Блохин 2011). Гнездование этих куликов дальше к югу, на островах озера Невское (Воронов и др. 1983) (рис. 4.3), указывается как возможное (Нечаев 1991). Скорее всего, размножение травников в средних частях Сахалина носит нерегулярный
характер и обусловлено периодическим проникновением птиц из основной группировки, населяющей северные районы острова.
Охотское море
Google Earth
Data SIO, NOAA, U.S. Navy, NGA, GEBCO Image Landsat / Copernicus
Рис. 4. Распространение травника Tringa Шапш на гнездовании на Дальнем Востоке России. Пояснения в тексте; знак «?» означает, что известны летние встречи, но гнездование документально не подтверждено
Ввиду неравномерного распределения подходящих для гнездования биотопов распределение травников, гнездящихся в западной части охотского побережья, носит мозаичный характер. В ряде случаев даже фи-зиономически подходящие для размножения участки этой территории оказываются не заселёнными птицами, либо здесь только летуют холостые особи. В целом эта популяция является вполне самодостаточной и в долгосрочной перспективе может существовать независимо от возможных подпиток извне. Общая численность её материковой (хабаровской) и островной (сахалинской) группировок в точности не известна.
На Сахалине травника считают малочисленным видом, а его численность не является стабильной во времени (Нечаев 1991; Тиунов, Блохин 2011). Плотность населения этих куликов выявлена только для отдельных гнездовых локусов. Так, в окрестностях залива Чайво в 1988-1991 годах этот показатель составлял 1-3 пары на 1 км маршрута, а всего здесь
размножались около 60 пар (Blokhin 1998). В 2005-2007 годах отметили спад численности, а плотность гнездящихся куликов оценивали в 1-33 особи на 1 км2 (Тиунов, Блохин 2011). Позднее, в 2022 году, вид здесь был довольно редок, а встречаемость в разных местообитаниях колебалась от 0.12 до 0.61 ос./км (наши данные). Вследствие неравномерности распределения и факультативной колониальности птиц приведённые выше данные явно не годятся для экстраполяции. Судя по нашему пересчёту, основанному на материалах В.А.Нечаева (1991), на обследованных им участках Сахалина во второй половине ХХ столетия суммарно обитало около 300 гнездящихся пар. Очевидно, эту цифру можно признать в качестве нижнего предела оценки численности травника на острове, а его верхним пределом, вероятно, можно считать 1000 пар.
В Нижнем Приамурье травник в целом редок и распространён спорадично, но для отдельных участков его считают многочисленным (Воронов, Пронкевич 1991; Бабенко 2000). Последняя оценка, на наш взгляд, может быть обусловлена формированием рыхлых гнездовых колоний, в которых птицы периодически создают «фоновый шум». В любом случае суммарная численность гнездящихся здесь травников, хотя и не установлена даже в первом приближении, значительно выше, чем на Сахалине. В заливе Константина в первой половине лета плотность населения составляла 150 ос./км2, а в Ульбанском заливе во второй половине лета — 180 ос./км2 (Воронов, Пронкевич 1991). По данным, полученным нами в конце июня и начале июля 2022 года, в заливе Константина от устья реки Эльганде до устья реки Борикаган гнездилась 41 пара травников, при этом следует отметить, что пригодными для размножения этих куликов здесь оказались только 16 км побережья, то есть плотность составляла около 2.6 пар/км. В этом же году в Тугурском заливе, Губа Асман, от устья реки Элькаган до устье реки Кутын на 8-километровом участке побережья зарегистрировали 25 пар, то есть плотность достигала 3.1 пар/км.
На лугах в устье реки Чёрная в разные годы обилие травника находилось в пределах от 10 до 22.5 пар/км2, также как на острове Большой Шантар в устье реки Анаур и в бухте Нерпичья в заливе Николая. На небольшом островке (150x70 м), расположенном на озере Мухтеля (залив Александры), обитали 3 пары травников (Бабенко 2000). В устье реки Нигирь (бухта Невельского) в 2003 и 2005 годах на площади 2.5 км2 гнездилось 30-50 пар, при этом плотность населения составляла 32.5128 ос./км2 (наши данные).
В заливе Счастья на приморских лугах у посёлка Власьево обилие травника составляла 7.1 пар/км2, на марях - 1.5 пар/км2; на лугах острова Чкалова - 3.6 пар/км2, а на небольших островах этого залива, таких как Дыгруж, Кевор и Тудум, размножались около 30, 20 и 4-5 пар, соответственно (Бабенко 2000). Наши наблюдения, проведённые на ост-
рове Байдукова в 2022 году, позволили приблизительно оценить численность травника в его южной половине, где на площади около 9 км2 гнездились не менее 70 пар, при этом, несмотря на склонность к формированию рыхлых гнездовых агрегаций, насчитывающих до 10 -15 пар, кулики заселяли большую часть пригодных для гнездования биотопов.
Исходя из географических соображений, травники, обнаруженные на гнездовании на Южных Курильских островах, в южной части острова Кунашир (Нечаев, Куренков 1986; Нечаев 2005) (рис. 4.4), по нашему мнению, связаны не с сахалинской группировкой, а с птицами из ещё одного территориально обособленного гнездового кластера, расположенного в восточной части острова Хоккайдо (Check-List... 2012).
Что касается других участков бассейна реки Амур, входящих в состав русского Дальнего Востока, то данные по распространению и численности травника здесь весьма ограничены, а порой и противоречивы. Так, Г.Е.Росляков (1996) приводит травника в качестве малочисленного гнездящегося вида «по краю», подразумевая, что он распространён по всей территории Хабаровского края. Безусловно, такое указание не соответствует действительности, и на него ориентироваться не следует.
В Еврейской автономной области травника считают обычной пролётной птицей (Аверин 2010), с чем трудно согласиться: скорее всего, он здесь малочислен или даже редок. Более справедливая субъективная оценка его численности вида дана для заповедника «Бастак», где этого кулика приводят в качестве немногочисленного (Аверин и др. 2012).
Для Амурской области травника без предоставления каких-либо доказательств приводили в качестве гнездящегося вида (Дугинцов, Пань-кин 1993), но затем его статус поменяли на чрезвычайно редкий, предположительно гнездящийся и очень редкий пролётный вид (Антонов, Дугинцов 2018). Позднее его включили в Красную книгу области (Антонов 2019). Летом в этом регионе травников наблюдали на Зейском водохранилище (Ильяшенко 1986) (рис. 4.5), а также в бассейнах рек Се-лемджа (Воронов 2000) (рис. 4.6) и Бурея (Воронов 1976) (рис. 4.7), однако документального подтверждения факта размножения этого вида до сих пор не получено.
В Приморье гнездование травника установлено только в его западном секторе: на Ханкайско-Раздольненской равнине, в частности, на Приханкайской низменности (Шульпин 1936; Поливанова, Глущенко 1975; Глущенко и др. 2006б) (рис. 4.8) и в бассейне нижнего течения реки Раздольная (Глущенко и др. 2006а; Волковская-Курдюкова 2009) (рис. 4.9), а также на побережьях Амурского (рис. 4.10) и Уссурийского (рис. 4.11) заливов (Нечаев 1997; Глущенко и др. 2016) и в низовье реки Большая Уссурка (рис. 4.12) (наши данные). Распространение птиц в этом секторе носит локальный характер, а их численность подвержена значительным межгодовым колебаниям. В 1970-х годах для бассейна
озера Ханка суммарную численность оценили в 80-150 пар (Глущенко 1982). В 1972-1977 годах на рисовых полях восточного сектора Прихан-кайской низменности в наиболее подходящих местах плотность населения достигала 2.5 пар/км2 (Глущенко 1979). На восточном побережье озера Ханка, в районе устья реки Гнилая (Верхний Сунгач), в 1977 и 1978 годах этот показатель составлял 4 и 1 пар/км2, соответственно (Назаров и др. 1996). В 2002-2003 годах обилие этих куликов на различных участках Приханкайской низменности варьировало от 0.8 до 10.2 пар/км2 (Глущенко и др. 2006б; Волковская-Курдюкова 2009).
В долине реки Раздольная число гнездящихся травников динамично, а в краткосрочной перспективе находится в прямой зависимости от обилия талых вод (Глущенко и др. 2006а). В Михайловском районе плотность населения в агроценозах существенно ниже, чем на Прихан-кайской низменности, и в 2000-2002 годах этот показатель варьировал от 0.6 до 0.8 пар/км2, в среднем составляя 0.71±0.19 пар/км2 (Волковская-Курдюкова 2009).
В недалёком прошлом в Южном Приморье этот вид не гнездился (Панов 1973). В 1983 году 4-5 пар травников размножались в вершинной части Амурского залива в районе устья реки Шмидтовка, а в 19931996 годах здесь обитали 2-3 пары (Нечаев 1997). С 1987 года гнездование травника регистрировали на побережье Уссурийского залива, причём до 1996 года на протяжении 3 км маршрута в разные годы здесь размножались от 5 до 10 пар, а появление этой гнездовой группировки, вероятнее всего, относится к началу или середине 1980-х годов (Нечаев 1997). Для юго-востока края в «Летописях природы Лазовского заповедника» за 1980 год есть упоминание о том, что одна пара, по-видимому, гнездилась на сырой луговине у села Киевка, но конкретные сведения не приводятся (Шохрин 2017).
Информация (со ссылкой на данные В.А.Нечаева) о том, что в Южном Приморье «отмечена тенденция сокращения популяции гнездящихся и пролётных птиц» (Nazarenko еЬ а1. 2016, с. 110), нам представляется не совсем корректной. По нашим представлениям здесь, как и на При-ханкайской низменности, происходят существенные многолетние флуктуации численности, при этом если примерно до 2010 года наблюдали рост этого показателя, то позднее начался явный спад, продолжающийся и по настоящее время. В низовье реки Большая Уссурка единично гнездящиеся пары травников мы регистрировали в окрестностях Даль-нереченска (рис. 4.12), где в 2009, 2015 и 2017 годах отмечали гнездовое поведение, нашли разорённое гнездо и наблюдали пару с птенцами.
Можно предположить, что гнездование травника во всех выявленных локусах Приморья, в том числе и на озере Ханка, носит нерегулярный характер. В таком случае областью постоянного размножения рассматриваемого вида на русском Дальнем Востоке являются лишь прибреж-
ные районы западной части Охотского моря, включая северную половину Сахалина. Во всех других местах с разной периодичностью и при различной численности формируются временные гнездовые группировки, зависящие от притока птиц из базовых популяций, одна из которых занимает восточную часть острова Хоккайдо, а другая, вероятно, населяет Северо-Восточный Китай. Для Корейского полуострова травник известен только в качестве пролётного (Tomek 1999; Moores, Kim 2014).
Весенний пролёт. Весенняя миграция травника в Приморском крае не выражена и изучена очень слабо. К.А.Воробьёв (1954) считал, что этот кулик появляется в Южном Приморье во второй половине апреля. Данное утверждение не было подкреплено собственным материалом автора и к тому же, согласно ныне имеющимся в настоящее время сведениям, оно не соответствует действительности. Первые регистрации пролётных птиц в разных районах юга Приморья относятся к разным датам марта либо к первой пентаде апреля (табл. 1).
Таблица 1. Некоторые даты первых встреч и начала пролёта уссурийских травников Tringa 1в1апы8 ussuriensis весной на разных участках территории Приморского края
Место
Даты
Источник информации
Побережья залива Петра Великого, окрестности Владивостока
Окрестности Лазовского заповедника
Низовье реки Раздольная, окрестности Уссурийска
Озеро Ханка, Приханкайская низменность
29 марта 1992; 31 марта 1967 и 2021; 1 апреля 2022
22 марта 2011 7 апреля 2022
5 марта 2021;
23 марта 2005
26 марта 2004 1 апреля 2003 3 апреля 2002
21 марта 2019
27 марта 1978 30 марта 2000 2007 и 2012; 3
; 27 марта 2019;
15 марта 2006; 24 марта 1994 и 2007; 30 марта 1994; и 2020; 2 апреля 2000;
26 марта 2011, и 2016; 29 марта 2008; 2 апреля 1981, апреля 1974 и 2010
Омелько 1971; Нечаев 1997; данные А.П.Рогаля; данные А.П.Ходакова
Шохрин 2017; наши данные
Глущенко и др. 2006а, 2019; Нечаев 2006; наши данные
Глущенко и др. 2006б; наши данные
Рис. 5. Травник Тпща Мапш в начале весенней миграции. Озеро Ханка, устье реки Спасовка. 21 марта 2019. Фото Д.В.Коробова
Столь рано прилетевшие птицы держатся в одиночку (рис. 5), реже парами (рис. 6) либо группами в несколько особей, и, судя по их последующему поведению, на Ханкайско-Раздольненской равнине они представлены главным образом особями местной гнездящейся группировки.
Рис. 6. Пролётные травники Тпща Шапш в начале весенней миграции. Юго-Восточное Приморье, бухта Петрова. 22 марта 2022. Фото В.П.Шохрина
Рис. 7. Пролётная группа травников Тпща Мапж. Южное Приморье, окрестности Владивостока, полуостров Де-Фриза. 23 мая 2019. Фото А.В.Вялкова
На Ханкайско-Раздольненской равнине весенний пролёт совсем не выражен (Глущенко и др. 2006а,б; 2008; Глущенко, Коробов 2020). Увеличение числа прибывших сюда птиц, со временем занимающих гнездовые стации, происходит в первой половине апреля. Несколько активнее миграции проходят и лучше прослежены вдоль морского побережья Южного Приморья, в частности, в вершинной части Амурского залива (в первую очередь в районе устья реки Шмидтовка у полуострова Де -Фриза). Здесь мигрируют преимущественно птицы северных популяций, при этом, по данным М.А.Омелько (1971), их массовый пролёт протекает во второй половине мая, когда на Ханкайско-Раздольненской рав-
нине местные птицы уже заняты насиживанием кладок. В этот период на полуострове Де-Фриза изредка наблюдали пролётные стаи, состоящие из 30-40 особей (27 мая 1952 и 28 мая 1956), при этом самые крупные из них включали 150 и 350 экземпляров (30 мая 1959), а последних мигрантов здесь отмечали 3 июня 1955 и 5 июня 1957 (Омелько 1971). С конца ХХ столетия информация о крупных пролётных стаях травника отсюда не поступала, хотя максимальные по численности группы этих куликов в прибрежных районах Южного Приморья по-прежнему встречали во второй половине мая (рис. 7) и даже в начале июня.
Для залива Восток травник указан в качестве редкого пролётного вида, весенние миграции которого проходят в апреле и первой половине мая (Нечаев 2014). Для окрестностей Лазовского заповедника во время пролёта документировали лишь несколько встреч этих куликов: 2 птиц наблюдали 22 марта 2011 на побережье бухты Петрова; стаю из 31 особи встретили 23 мая 2015 в устье реки Киевка (рис. 8); группу, включавшую 9 травников, отметили там же 2 июня 2020 (рис. 9); одиночную особь зарегистрировали 7 апреля 2022 в окрестностях посёлка Преображение (Шохрин 2017; наши данные).
Рис. 8. Фрагмент пролётной стаи травников Тпща Мапж. Южное Приморье, устье реки Киевка. 23 мая 2015. Фото В.П.Шохрина
Для других прибрежно-морских участков Южного Приморья в период пролёта также известны лишь немногочисленные весенние встречи травников. Так, пару птиц отметили 24 мая 1963 в окрестностях заповедника «Кедровая Падь» (Назаренко 1971), взрослую самку добыли 25 мая 1963 из стайки в 5 экземпляров в устье реки Барабашевка (Мон-гугай) (Панов 1973), одиночную птицу отстреляли 14 мая 1968 на острове Большой Пелис (Лабзюк и др. 1971). Кроме этого, одного травника зарегистрировали 17 мая 1975 в дельте реки Раздольная, здесь же 4 и 5
апреля 1986 добыли самца и самку. Одиночного травника наблюдали 5 июня 1991 на острове Рикорда (Назаров 2004).
В Северо-Восточном Приморье во время северного пролёта травников наблюдали три раза: одиночную особь встретили 25 апреля 1996 на озере Благодатное; группу из трёх птиц зарегистрировали 31 мая 2004 в низовьях реки Серебрянки; взрослую самку добыли 11 июня 1990 на озере Благодатное (Елсуков 2013).
Рис. 9. Пролётная группа травников Тпща Мапж. Устье реки Киевка. 2 июня 2020. Фото В.П.Шохрина
Во внутренних районах юга Дальнего Востока, лежащих к северу от Приморского края, на весеннем пролёте травник определённо редок. Две группы птиц, состоящие из 2 и 3 особей, отметили 5 апреля 2005 в нижнем течении реки Уссури (Пронкевич 2011). В окрестностях Хабаровска этих куликов наблюдали с первой половины апреля по вторую половину мая (Pronkevich 1998). В заповеднике «Бастак» (Еврейская автономная область) травник немногочислен во время весенних миграций, при этом крайними датами встреч указаны 12 апреля и 25 мая (Аверин и др. 2012). На Буреинско-Хинганской низменности птицы этого вида на пролёте редки, в частности, приводится дата регистрации 24 мая 2008 (Антонов, Парилов 2010), хотя в другом, более позднем источнике есть указание, что травник появляется в Амурской области с начала апреля (Антонов 2020).
В Нижнем Приамурье весной этих куликов отмечали 29 мая около села Верхний Нерген, 31 мая и 1 июня на озере Болонь, а в окрестностях села Циммермановка 6 июня слышали их крики (Кистяковский, Смо-горжевский 1973). В Комсомольском заповеднике травников отмечали в конце мая и в начале июня (Колбин и др. 1994; Бабенко 2004). В прибрежной зоне западного Приохотья первое появление травников в заливе Счастья датировали 18 мая (Яхонтов 1963). На побережье Амур-
ского лимана пролётных птиц наблюдали 16 и 17 мая 1991 (Бабенко 2000). Указание на встречу травника на Шантарских островах в марте (Дулькейт 1973) сомнительно, на что справедливо указывал В.Г.Ба-бенко (2000).
По сведениям В.А.Нечаева (1991), на Сахалине весной травники появляются во второй половине мая. Наиболее ранний прилёт этих куликов на Северный Сахалин отметили 15 мая 2003, а сама миграция здесь проходила над морем в полосе до 100 м, одиночно либо небольшими стайками, насчитывающими от 3 до 25 особей (Тиунов, Блохин 2011).
Местообитания. По нашим данным, гнездовыми биотопами на Приханкайской низменности травникам служат травяные болота и переувлажнённые вешними водами участки пастбищ, лугов и полей, в первую очередь, рисовых (рис. 10) (Глущенко 1979). Птицы селятся как отдельными парами, так и рыхлыми колониями, нередко вместе с чибисами Vanellus vanellus, поручейниками Tringa sЬagnaЬilis и ходулочниками HimanЬopus himanЬopus (Глущенко и др. 2006б; 2022).
Рис. 10. Общий вид гнездовых стаций уссурийских травников Тпща Мапш ussuriensis на Приханкайская низменности. 23 мая 2013. Фото Д.В.Коробова
Места обитания травников на побережье Уссурийского залива представляют собой приморскую низменность с мелководными пресными и солоноватыми озёрами и протоками, окружёнными осоково-тростнико-выми и тростниковыми болотами (Нечаев 1987).
На Сахалине эти кулики населяют прибрежную (не далее 5 км от побережья) полосу мелководных заливов, занятых разреженными и за-
болоченными лиственничными лесами с многочисленными пресными и солоноватыми озёрами, осоковыми и осоково-моховыми болотами, обычно в устьях рек (Нечаев 1991) (рис. 11).
Рис. 11. Общий вид гнездовых стаций уссурийских травников Тпща Мапш ussuriensis на Северном Сахалине: 1 — залив Баури, 1 июля 2021; 2 — окрестности села Горячие Ключи,
28 июня 2021. Фото В.П.Шохрина
На гнездовании в Нижнем Приамурье травники занимают сырые прибрежные разнотравные луга по берегам мелководных морских заливов и в устьях рек, реже они селятся в разреженных заболоченных лиственничниках (Бабенко 2000). По нашим данным, в заливе Счастья эти кулики гнездятся на большей части острова Байдукова (рис. 12), где заселяют прибрежные травянистые заросли, отделённые от окружающих заливов песчаными и галечниковыми береговыми валами, а также обширные заболоченные понижения, на которых тяготеют к протокам и мелководным озёрам. Часть гнёзд птицы располагали на возвышенных гребнях песчаных дюн, покрытых разнотравьем и густыми зарослями шикши сибирской. В подобных биотопах травники селились и на многих других, более мелких островах, находящихся в этом заливе (Малый Лангр, архипелаг Дегруж), которые мы посетили летом 2022 года. Ку-
лики гнездились, как отдельными парами, так и рыхлыми колониями. В ряде случаев на юге острова Байдукова они размещали гнёзда диф-фузно в обширном поселении камчатской крачки Sterna camtschatica.
Рис. 12. Общий вид гнездовых стаций уссурийских травников Тпща Ыапш ussuriensis на острове Байдукова в заливе Счастья. 1 — 11 августа 2022; 2 — 2 августа 2022. Фото Д.В.Коробова
Гнездование. Сроки гнездования травника на юге русского Дальнего Востока растянуты, при этом общий диапазон гнездового периода птиц, гнездящихся в Южном Приморье, занимает значительно более ранний отрезок времени, нежели у птиц, населяющих прибрежные районы западной части Охотского моря. Это особенно резко проявляется на его начальном этапе, который в Приморье смещён почти на два месяца. Данный феномен, с большой долей вероятности, может быть обусловлен разными сроками разрушения снежного покрова в этих двух субрегионах, как фактора, определяющего саму возможность начала гнездового периода травников. Следует отметить, что в равнинных и прибрежных районах Южного Приморья в некоторые зимы сплошной снеговой покров вообще не устанавливается, хотя при прохождении циклонов существенные объёмы осадков в виде снега в некоторые годы выпадают здесь вплоть до середины мая.
Самое раннее начало откладки яиц у травников приморской группировки отметили 10 апреля 2005, когда в южной части Приханкайской низменности (окрестности села Вадимовка, Хорольский район) нашли
гнездо, содержащее единственное яйцо (рис. 13), которое сидящая на нём птица защищала от снегопада собственным телом.
Помимо этого, на территории Ханкайско-Раздольненской равнины 2 гнезда с неполными кладками мы нашли 8 мая 2006 (рис. 14), а 9 гнёзд с полными кладками в разные годы осмотрели с 27 апреля по 27 мая.
Рис. 13. Гнездо травника Тпща Шапш, отчасти засыпанное снегом. Приханкайская низменность, окрестности села Вадимовка (Хорольский район). 10 апреля 2005. Фото А.В.Вялкова
Рис. 14. Гнёзда травников Tringa Шапш с неполными кладками. Ханкайско-Раздольненская равнина, окрестности Уссурийска. 8 мая 2006. Фото А.В.Вялкова
Гнёзда травников представляют собой небольшие углубления, которые на Ханкайско-Раздольненской равнине выстланы в основном сухой травой (рис. 13, 14). По данным В.А.Нечаева (1991), на Сахалине гнёзда выстилаются сухими листьями осоки и ивы. В большинстве гнёзд трав-
ников, найденных нами на этом острове, основу лотков также составляла сухая осока, но в ряде случаев в них присутствовали зелёные части этого растения, а также сухие фрагменты злаков, ситника, шикши, кусочки ягеля, зелёные и отмершие части сфагнума.
Размеры гнёзд, обнаруженных в различных частях Дальнего Вос -тока России, приведены в таблице 2.
Таблица 2. Размеры гнёзд уссурийских травников Тпп^а 1о1апиз иззипвпзгз, обнаруженных на Дальнем Востоке России
Регион п Диаметр лотка Глубина лотка Источник
Пределы Среднее Пределы Среднее информации
Приморский край 4 90-140 121 40-56 47 Наши данные
Хабаровский край 4 105-125 113 34-50 44 Наши данные
Сахалин 30 70-140 110 20-80 49 Наши данные
Сахалин 11 95-140 114 40-70 55 Нечаев 1991
Всего 49 70-140 112 20-80 50
Таблица 3. Количество яиц в полных кладках уссурийских травников Тпп^а 1о1апиз иззипвпзгз на Дальнем Востоке России
Место Число гнёзд Среднее число яиц в кладке (в скобках - число осмотренных кладок) Источник информации
3 яйца 4 яйца
Приморский край
Приханкайская низменность - 4 4.00(4) Наши данные
Низовье реки Раздольная 1 4 3.80(5) Наши данные
В целом по Приморскому краю 1 8 3.89(9) Наши данные
Хабаровский край
Залив Счастья, остров Байдуков - 4 4.00(4) Наши данные
Залив Константина - 1 4.00(1) Воронов, Пронкевич 1991
В целом по Хабаровскому краю - 5 4.00(5)
Сахалинская область
Остров Сахалин 3 36 3.92(39) Наши данные
Остров Сахалин - 15 4.00(15) Нечаев 1991
В целом по Сахалинской области 3 51 3.94(54)
В целом: 4 64 3.94(68)
Полные кладки травников как правило содержат 4 яйца, но в одной из 8 полных кладок, осмотренных нами в Приморском крае, было лишь 3 яйца. Что касается полных кладок, состоящих из 3 яиц, то изредка мы находили их и на Сахалине (табл. 3), в то время как по данным Нечаева (1991) все 15 полных кладок, обнаруженных им на этом острове, содержали по 4 яйца.
Сроки появления птенцов у травников приморской группировки документально не установлены. На побережье Уссурийского залива оперяющихся птенцов наблюдали 10 июня 1993, 11 июня 1991 и 1994, 19 июня 1991 (Нечаев 1997). Согласно многолетним наблюдениям, прове-
дённым на юге Украины, на отладку 4 яиц обычно уходит 5 сут, а продолжительность гнездового периода у этих куликов с момента появления первого яйца до вылупления последнего птенца составляет 26-28 сут (Жмуд 1983). Таким образом, птенцы из гнезда с одним яйцом, обнаруженного нами 10 апреля 2005, должны были выйти в период с 5 по 8 мая, а гнездо со слабо насиженной кладкой, которое нашли на восточном побережье озера Ханка (Спасский мыс) 27 мая 1974, птенцы должны были покинуть с 9 по 14 июня. Исходя из этих данных и расчётов, можно условно очертить диапазон гнездового периода травника в Южном Приморье с первой декады апреля по конец июня. Безусловно, реальные сроки его завершения могут быть и заметно более поздними за счёт потери первых кладок и повторного гнездования. Неким подтверждением этого служит, например, встреча взрослого травника с материалом для гнезда на восточном побережье Ханки 3 июня (год не указан) (Назаров и др. 1996). Вероятно, что эти травники готовились к повторной кладке, а может быть, и ко второй, поскольку наличие двух кладок за сезон у некоторых пар достоверно известно для юга Украины (Жмуд 1983).
По данным В.А.Нечаева (1991), на Северном Сахалине травники появлялись на гнездовьях в третьей декаде мая, их токование наблюдали с третьей декады мая до начала июля, откладку яиц отмечали в первой половине июня, а появление птенцов — в конце июня — первой половине июля. На этом острове гнёзда, ещё не содержащие кладок, мы находили 30 мая 2009 в окрестностях залива Чайво и 18 июня на Ныйском заливе (2 гнезда). Гнёзда с кладками (п = 52) мы регистрировали с третьей пен-тады июня по четвёртую пентаду июля (рис. 15).
Рис. 15. Сроки обнаружения гнёзд с кладками уссурийских травников Тпща Мапш ussuriensis на Северном Сахалине (данные авторов за 2000-2021 годы!)
На Сахалине травники обычно располагали гнёзда в сырых местах (рис. 16), нередко недалеко от воды, хотя в целом ряде случаев устраивали их на заросших травостоем сухих возвышенных микроэлементах
Рис. 16. Гнёзда уссурийских травников Tringa Шапш ussuriensis с кладками на Северном Сахалине. 1 — залив Чайво, 28 июня 2005; 2 — залив Чайво, 12 июня 2006; 3 — залив Чайво, 24 июня 2007; 4 — полуостров Шмидта, 11 июля 2007; 5 — полуостров Шмидта, 15 июля 2007; 6 — залив Пильтун, 22 июня 2008; 7 — залив Даги, 16 июля 2008; 8 — залив Пильтун, 24 июня 2010, фото И.М.Тиунова; 9 — залив Помрь, 14 июня 2011, фото А.Ю.Блохина
Рис. 17. Гнездо со смешанной кладкой, состоящей из 4 яиц травника Tringa totanus и 2 яиц камчатской крачки Sterna camtschatica. Северный Сахалин, Набильский залив, остров Чайка. 21 июня 2012. Фото И.М.Тиунова
рельефа, например, на торфяных грядах, бугорках, либо на кочках высотой 10-25 см. Чаще всего гнёзда хорошо замаскированы в траве, но бывают весьма открытыми, что более характерно для гнёзд в рыхлых колониях камчатских или речных Sterna hirundo крачек. Однажды, 21 июня 2012, на острове Чайка (Набильский залив) нашли гнездо травника с 4 яйцами этого кулика и 2 яйцами камчатской крачки (рис. 17).
Основные вариации окраски яиц травника в кладках, найденных на Сахалине, подробно описаны В.А.Нечаевым (1991). Мы имеем возможность дополнительно к его описаниям проиллюстрировать их изменчивость, используя собранный нами фотоматериал (рис. 18).
Рис. 18. Кладки уссурийских травников Тпща Ыапш ussuriensis с Северного Сахалина. 1 — залив Чайво, 12 июня 2006; 2 — полуостров Шмидта, 11 июля 2007, фото И.М.Тиунова; 3 — залив Чайво, 21 июня 2008, фото А.В.Вялкова; 4 —залив Чайво, 21 июня 2008, фото А.В.Вялкова;
5 — залив Даги, 14 июля 2008, фото И.М.Тиунова; 6 — залив Пильтун, 17 июня 2010, фото И.М.Тиунова;
7 — залив Чайво, 20 июня 2010, фото В.Н.Сотникова; 8 — залив Пильтун, 24 июня 2010, фото И.М.Тиунова; 9 — залив Ныйский, 18 июня 2011, фото А.Ю.Блохина; 10 — залив Набильский, 21 июня 2012, фото А.Ю.Блохина; 11 — залив Ныйский, 19 июня 2012, фото И.М.Тиунова;
12 — залив Даги, 14 июля 2021, фото Д.В.Коробова
Основные параметры яиц травника, промеренных на русском Дальнем Востоке, предоставлены в таблицах 4 и 5.
Пуховых птенцов на Северном Сахалине находили 29 июня 1984 вблизи залива Тык, 1 июля 1975 и 6 июля 1976 в устье реки Эвай (Нечаев 1991), 17 июля 2009 на острове Лярво (залив Даги) (рис. 19) и 12 июля 2010 на заливе Набильский (рис. 20).
Таблица 4. Линейные размеры яиц уссурийских травников Тпп^а totanus ussuriensis на Дальнем Востоке России
Длина (L), мм Максимальный Индекс
Источник информации n диаметр (B), мм удлинённости*
Пределы Среднее Пределы Среднее Пределы Среднее
Приморский край
Данные авторов** 40 40.0-46.0 43.04 27.9-31.5 30.05 65.0-73.9 69.8
Хабаровский край
Данные авторов 23 39.3-45.5 43.37 29.2-31.6 30.45 64.4-77.9 70.3
Воронов, Пронкевич 1991 4 43.4-45.5 - 30.2-30.6 - - -
В целом по Хабаровскому краю 27 39.3-45.5 43.37 29.2-31.6 30.45 64.4-77.9 70.3
Сахалинская область
Данные авторов 136 41.5-48.2 44.18 27.4-32.2 30.60 61.8-74.7 69.3
Нечаев 1991 54 40,6-48,0 43,53 29,0-33,0 30,29 - -
В целом по Сахалинской области 190 40.6-48.2 44,00 27.4-33.0 30.51 61.8-74.4 69.4
В целом по Дальнему Востоку России 257 39.3-48.2 43.78 27.4-33.0 30.43 61.8-77.9 69.6
* — рассчитан по формуле: (В/Ц) х 100% (Романов, Романова 1959); ** — включены данные, опубликованные ранее (Глущенко и др. 2006б).
Таблица 5. Вес и объём яиц уссурийских травников Тпп^а totanus ussuriensis на Дальнем Востоке России
Источник информации Вес, г Объём, см3*
n Пределы Среднее n Пределы Среднее
Приморский край
Данные авторов - - - 40 16.7-22.1 19.8
Хабаровский край
Данные авторов 8 18.7-22.0 20.80 23 18.4-22.8 20.5
Сахалинская область
Данные авторов** 59 18.2-22.5 20.39 132 16.2-23.5 21.1
Нечаев 1991 12 16.5-18.8 17,6 - - -
В целом по Сахалинской области 71 16.5-22.5 19.92 132 16.2-23.5 21.1
В целом по Дальнему Востоку России 79 16.5-22.5 20.01 195 16.2-23.5 20.8
* — рассчитан по формуле: V — 0.511В2, где Ь — длина яйца, В — максимальный диаметр (Ноу: 1979).
Птенцов с раскрытыми кисточками маховых перьев встречали на побережье залива Старый Набиль 10-11 июля 1986, а на острове Лярво -12 июля 1976. Оперяющихся птенцов наблюдали 11-22 июля 1981 и 1821 июля 1985 на заливе Набильский, 24-25 июля 1979 в окрестностях посёлка Рыбновск и 21 июля 1986 в устье реки Тымь (Нечаев 1991). Нами ещё совсем плохо летающий, но при этом хорошо оперённый молодой травник обнаружен 4 августа 2010 на острове Лярво в заливе Даги (рис. 21).
Фенология гнездования травника в Нижнем Приамурье сходна с таковой на Северном Сахалине. Разбивка на пары здесь отмечали в конце
мая, а в начале июня добыли самку с готовым к сносу яйцом (Яхонтов 1963). Гнездо, содержащее кладку из 4 слабо насиженных яиц, обнаружили в заливе Константина 2 июля 1989 (Воронов, Пронкевич 1991). На островах Кевор и Дыгруж в заливе Счастья 26 и 27 июля 1986 наблюдали пуховых птенцов в возрасте около недели и в разной степени летающих молодых; в бухте Нерпичья плохо летающую молодую птицу встретили 9 августа 1996, а на реке Чёрная хорошо летающего молодого травника отметили 12 августа 1984 (Бабенко 2000).
Рис. 19. Пуховой птенец уссурийского травника Tringa Мапш ussuriensis. Северный Сахалин, остров Лярво, залив Даги. 17 июля 2009. Фото И.М.Тиунова
Рис. 20. Пуховой птенец уссурийского травника Tringa totanus ussuriensis. Северный Сахалин, залив Набильский. 12 июля 2010. Фото Д.В.Коробова
При работе на острове Байдукова в 2022 году мы не имели возможности проследить начало гнездового периода травников, поскольку проводили исследования с 28 июня по 22 августа. За этот период нашли 4 гнезда с полными кладками: 29 июня, 5 июля, 6 июля и 21 июля. Травники населяют большую часть острова, причём гнёзда они устраивают
в самых разных биотопах: от прибрежных травянистых зарослей у проток и заболоченных понижений (рис. 22.3), до возвышенных гребней песчаных дюн, заросших шикшей сибирской и цветущим разнотравьем (рис. 22.1,2).
Рис. 21. Плохо летающий птенец уссурийского травника Tringa totanus ussuriensis. Северный Сахалин, остров Лярво. 4 августа 2010. Фото И.М.Тиунова
Рис. 22. Гнёзда травников Tringa totanus с кладками. Остров Байдукова, залив Счастья (Сахалинский залив). Июль 2022. Фото Д.В.Коробова
Рис. 23. Травники Тпща Шапш, проявляющие элементы брачного поведения. Остров Байдукова, залив Счастья (Сахалинский залив). 2 июля 2022. Фото Д.В.Коробова
Рис. 24. Лётный птенец травника Tringa totanus. Остров Байдукова, залив Счастья (Сахалинский залив). 26 июля 2022. Фото Д.В.Коробова
Гнездовой период у травников на острове Байдукова сильно растянут: элементы брачных демонстраций мы неоднократно наблюдали ещё в первой декаде июля (рис. 23), а самое позднее гнездо с кладкой из 4 насиженных яиц осмотрели 21 июля (рис. 22.2). Первых ещё плохо летающих молодых особей отметили 26 июля (рис. 24).
Послегнездовые кочёвки и осенняя миграция. Для Сахалина имеются указания на то, что отлёт травников на зимовки здесь проходит в августе-сентябре, при этом большая часть птиц летит в сторону континента, пересекая Татарский пролив, а меньшая — в сторону Японских островов (Нечаев 1991). По нашим данным, на Северном Сахалине в период послегнездовых кочёвок и южной миграции максимальная плотность травников приходится на конец второй и на третью декаду августа (20-60 ос./км2); в первой декаде сентября она составляла 2-10 ос./км2, а последних птиц наблюдали 15 октября 2006 на побережье залива Чайво (Тиунов, Блохин 2011).
В материковой части Западного Приохотья, в Тугурском заливе, в 1990 году последних травников фиксировали во второй половине августа, тогда как в Ульбанском заливе в первой половине августа эти птицы были многочисленными (Pronkevich 1998). По данным В.Д.Яхонтова (1963), в заливе Счастья осенний отлёт этих куликов длится до 25 сентября. Травников, летящих в восточном направлении стайками до 10 экземпляров, наблюдали 8-10 августа 1996 в бухте Нерпичья, 20 августа 1984 на острове Чкалова, 14-21 августа 1984 на реке Чёрная, а одиночных мигрирующих куликов отмечали у посёлка Озерпах и в устье реки Чёрная 3-7 октября 1988 (Бабенко 2000).
По нашим данным, в 2022 году на острове Байдукова отлёт происходил незаметно, при этом во второй половине августа численность травников начала заметно сокращаться, но в небольшом числе они держались здесь вплоть до нашего отъезда (22 августа). Большей частью это были птицы с птенцами из поздних выводков, при этом взрослые особи продолжали тревожиться при виде наблюдателя либо пернатых хищников. Указание на встречу травников на Шантарских островах в ноябре (Дулькейт 1973), сомнительно, на что уже указывал В.Г.Бабенко (2000).
На северо-востоке Приморья пролётных птиц наблюдали только в августе: 4 августа 2004 (1 особь), 14 августа 2001 (3) и 17-18 августа 2001 (2 особи) (Елсуков 2013). В нижнем течении реки Большая Уссурка (Иман) одного травника добыли 12 сентября 1941 (Спангенберг 1965). В Южном Приморье в послегнездовой период травники постепенно и незаметно исчезают из района размножения уже в конце июля или в начале августа. Последние встречи птиц на Приханкайской низменности зарегистрированы нами 25 августа 1973, 27 августа 1972, 2 сентября
1974, 18 сентября 1971 и 2010. В окрестностях Уссурийска на осеннем пролёте травников наблюдали лишь однажды, когда двух особей отметили 15 сентября 2004 (Глущенко и др. 2006а). На морском побережье в окрестностях Лазовского заповедника одиночных пролётных травников и стайки до 8 особей наблюдали в разные годы со второй декады августа по конец сентября. Наиболее поздние встречи — 21 сентября 2006, 30 сентября 2022, 25 ноября 1982 (Шохрин 2017; наши данные).
В заливе Ольги одиночек и группы до 4 птиц отмечали 24 июля 1974 и 8 августа 1975, стайки до 10 особей — 14-16 августа и 12-13 сентября
1975, а наиболее поздняя осенняя встреча с этим куликом состоялась 23 сентября 1975 (Лабзюк 1979). В Амурском заливе, на полуострове Де -Фриза, самое раннее появление травников в послегнездовой период отмечали 22 июля 1957 (Омелько 1956) и 27 июля 2007 (наши данные). Осенний пролёт здесь выражен слабее весеннего, при этом чаще наблюдали одиночных особей, редко группы из 3-4 птиц, а наибольшее число, достигшее 28 особей, мы зарегистрировали 12 августа 2007. Последних птиц осенью здесь регистрировали 21 сентября 1956 (Омелько 1956) и 16 сентября 2007 (наши данные). Несколько южнее (бухта Нарва) мы добыли травника в полном зимнем наряде 18 октября 1975.
Неблагоприятные факторы, враги. На острове Байдукова гнёзда травников гибнут от затопления во время высоких приливов, суточная амплитуда которых здесь может достигать 2 м. Судя по налёту грязи на яйцах и материале гнезда, одну из временно подтопленных кладок мы обнаружили 29 июня 2022 (рис. 25), при этом после ухода воды птицы продолжали насиживание. Однако судьба этого гнезда не прослежена. Помимо этого, кладки уничтожаются врановыми, что установлено нами по 9 найденным расклёванным яйцам (рис. 26).
Рис. 25. Гнездо травника Тпща Мапж, которое было подтоплено во время высокого прилива. Остров Байдукова, залив Счастья (Сахалинский залив). 29 июня 2022. Фото Д.В.Коробова
Рис. 26. Яйца травника Tringa Мапш, расклёванные врановыми. Остров Байдукова, залив Счастья (Сахалинский залив). Июль 2022 года. Фото Д.В.Коробова
На Сахалине (залив Чайво) отметили случай нападения на выводок суточных пуховичков травника в колонии камчатских крачек, в результате которого птенцов насмерть заклевали крачки. Ещё одного забитого этими птицами пуховичка обнаружили 17 июля 2009 на острове Лярво (залив Даги), и там же нашли мёртвого птенца, на которого наступил бурый медведь игвив атсЬоБ (Тиунов, Блохин 2011).
Судя по нашим наблюдениям, в сельскохозяйственном ландшафте Ханкайско-Раздольненской равнины гнёзда травников могут гибнуть при весенней вспашке, а на сырых лугах подвергаться воздействию палов.
За помощь в работе авторы выражают искреннюю благодарность О.А.Бурковскому (Южно-Сахалинск), О.П.Вальчук (Владивосток), Б.М.Князеву (посёлок Пуир Николаевского района Хабаровского края), И.Н.Коробовой (Уссурийск), М.В.Погибе (посёлок Сибир-цево, Приморский край), В.В.Пронкевичу (Хабаровск), А.П.Рогалю (Владивосток) и А.П.Ходакову (Владивосток).
Литератур а
Аверин А.А. 2010. Орнитофауна Еврейской автономной области // Региональные проблемы
13, 1: 53-59. EDN: TPXRSR Аверин А.А., Антонов А.И., Питтиус У. 2012. Класс Aves - Птицы // Животный мир заповедника «Бастак». Благовещенск: 171-208. Антонов А.И. 2019. Травник Tringa totanus (Linnaeus, 1758) // Красная книга Амурской области. Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды животных, растений и грибов. Благовещенск: 151-152. Антонов А.И., Дугинцов В.А. 2018. Аннотированный список видов птиц Амурской области
// Амур. зоол. журн. 10, 1: 11-79. EDN: UVIPUL Бабенко В.Г. 2000. Птицы Нижнего Приамурья. М.: 1-724.
Волковская-Курдюкова Е.А. 2009. Оценка современного состояния популяций гнездящихся куликов в сельскохозяйственных районах Южного Приморья // Рус. орнитол. журн. 18 (486): 863-870. EDN: KPYKKP Воробьёв К.А. 1954. Птицы Уссурийского края. М.: 1-360.
Воронов Б.А. 1976. Орнитофауна Верхнебуреинской равнины // Животный мир и охотничье хозяйство Дальнего Востока. Хабаровск: 136-140. Воронов Б.А. 2000. Птицы в регионах нового освоения (на примере Северного Приамурья). Владивосток: 1-170.
Воронов Б.А., Пронкевич В.В. (1991) 2018. О некоторых орнитологических находках в Хабаровском крае // Рус. орнитол. журн. 27 (1596): 1775-1781. EDN: YTCYAJ Воронов В.Г., Воронов Г.А., Неверова Т.И., Ерёмин Ю.П., Воронов Г.В., Здориков А.И. 1983.
Птицы озера Невского (о. Сахалин). Южно-Сахалинск: 1-26 (препринт). Глущенко Ю.Н. 1979. О птицах рисовых полей Приханкайской низменности // Биология
птиц юга Дальнего Востока СССР. Владивосток: 56-66. Глущенко Ю.Н. (1982) 2019. Гнездящиеся кулики бассейна озера Ханка // Рус. орнитол.
журн. 28 (1826): 4504-4505. EDN: VWRUOD Глущенко Ю.Н., Коробов Д.В. 2020. Весенний пролёт птиц в долине нижнего течения реки Раздольной (Приморский край) в 2020 году. Сообщение 7. Кулики // Рус. орнитол. журн. 29 (1963): 3781-3788. EDN: DHNCEH Глущенко Ю.Н., Коробов Д.В., Кальницкая И.Н. 2008. Весенний пролёт птиц в долине реки Раздольной (Южное Приморье). Сообщение 7. Кулики // Рус. орнитол. журн. 17 (447): 1594-1601. EDN: JUIAIT Глущенко Ю.Н., Коробов Д.В., Харченко В.А., Коробова И.Н., Глущенко В.П. 2019. Птицы - Aves // Природный комплекс Уссурийского городского округа; современное состояние. Владивосток: 151-301.
Глущенко Ю.Н., Липатова Н.Н., Мартыненко А.Б. 2006а. Птицы города Уссурийска: фауна
и динамика населения. Владивосток: 1-264. Глущенко Ю.Н., Нечаев В.А. Редькин Я.А. 2016. Птицы Приморского края: краткий фа-
унистический обзор. М.: 1-483. Глущенко Ю.Н., Сурмач С.Г., Тиунов И.М., Коробов Д.В., Вялков А.В., Сотников В.Н., Аку-линкин С.Ф. 2022. Гнездящиеся птицы Приморского края: ходулочник Himantopus himantopus //Рус. орнитол. журн. 31 (2197): 2608-2623. EDN: ISLZFC Глущенко Ю.Н., Шибнев Ю.Б., Волковская-Курдюкова Е.А. 2006б. Птицы // Позвоночные животные заповедника «Ханкайский» и Приханкайской низменности. Владивосток: 77-233.
Дугинцов В.А., Панькин Н.С., 1993. Список птиц Верхнего и Среднего Приамурья в административных границах Амурской области // Проблемы экологии Верхнего Приамурья. Благовещенск: 120-140. Дулькейт Г.Д. (1973) 2015. К фауне куликов Шантарских островов // Рус. орнитол. журн.
24 (1205): 3830-3831. EDN: UMBCBX Елсуков С.В. 2013. Птицы Северо-Восточного Приморья. Владивосток: 1-536. Жмуд М.Е. (1983) 2022. О двух кладках травника Tringa totanus в течение одного сезона // Рус. орнитол. журн. 31 (2172): 1295-1297. EDN: HQJIIJ
Ильяшенко В.Ю. (1986) 2013. О птицах бассейна верхней Зеи // Рус. орнитол. журн. 22 (901): 1986-1992. EDN: QOVNFP
Кистяковский А.Б., Смогоржевский Л.А. 1973. Материалы по фауне птиц Нижнего Амура // Вопросы географии Дальнего Востока. Зоогеография. Хабаровск, 11: 182-224.
Колбин В.А., Бабенко В.Г., Бачурин Г.Н. 1994. Птицы Комсомольского заповедника // Позвоночные животные Комсомольского заповедника. М.: 13-41.
Лабзюк В.И. 1979. Осенний пролёт куликов в районе залива Ольги (Южное Приморье) // Биология птиц юга Дальнего Востока СССР. Владивосток: 75-81.
Лабзюк В.И., Назаров Ю.Н., Нечаев В.А. (1971) 2020. Птицы островов северо-западной части залива Петра Великого // Рус. орнитол. журн. 29 (1981): 4626-4660. EDN: BXJMUK
Назаренко А.А. 1971. Краткий обзор птиц заповедника «Кедровая падь» // Орнитологические исследования на юге Дальнего Востока. Владивосток: 12-51.
Назаров Ю.Н. 2004. Птицы города Владивостока и его окрестностей. Владивосток: 1-276.
Назаров Ю.Н., Казыханова М.Г., Куринный В.Н. 1996. Заметки о гнездящихся водоплавающих и околоводных птицах Южного Приморья // Птицы пресных вод и морских побережий юга Дальнего Востока России и их охрана. Владивосток: 103-119.
Нечаев В.А. 1991. Птицы острова Сахалин. Владивосток: 1-748.
Нечаев В.А. 1997. Новые сведения о распространении некоторых птиц Южного Приморья // Животный и растительный мир Дальнего Востока 3: 92-95.
Нечаев В.А. 2005. Обзор фауны птиц (Aves) Сахалинской области // Растительный и животный мир острова Сахалин (Материалы Международного сахалинского проекта). Ч. 2. Владивосток: 246-327.
Нечаев В.А. (2006) 2016. Весенние миграции птиц в долине реки Раздольной (Южное Приморье) //Рус. орнитол. журн. 25 (1271): 1269-1276. EDN: VOXGRD
Нечаев В.А. 2014. Птицы залива Восток Японского моря // Биота и среда заповедников Дальнего Востока 1: 104-135.
Нечаев В.А., Гамова Т.В. 2009. Птицы Дальнего Востока России (аннотированный каталог). Владивосток: 1-564.
Нечаев В.А., Куренков В.Д. (1986) 2020. Новые сведения о птицах острова Кунашир // Рус. орнитол. журн. 29 (1925): 2273-2276. EDN: GEAOQF
Омелько М.А. 1956. О перелётах птиц на полуострове Де-Фриза // Тр. ДВФ АН СССР 3, 6: 337-357.
Омелько М.А. 1971. Пролёт куликов на полуострове Де-Фриза под Владивостоком // Орнитологические исследования на юге Дальнего Востока. Владивосток: 143-154.
Панов Е.Н. 1973. Птицы Южного Приморья (фауна, биология и поведение). Новосибирск: 1-376.
Поливанова Н.Н., Глущенко Ю.Н. 1975. Пролёт куликов на озере Ханка в 1972-1973 гг. // Орнитологические исследования на Дальнем Востоке. Владивосток: 223-253.
Пронкевич В.В. 2011. Пролёт птиц в нижнем течении реки Уссури в 2005 году // Амур. зоол. журн. 3, 1: 64-67. EDN: NRAECX
Романов А.Л., Романова А.И. 1959. Птичье яйцо. М.: 1-620.
Росляков Г.Е. 1996. Птицы Хабаровского края (справочное пособие). Хабаровск: 1-91.
Росляков Г.Е., Росляков А.Г. 1996. К орнитофауне создаваемого национального парка «Шан-тарские острова» // Птицы пресных вод и морских побережий юга Дальнего Востока и их охрана. Владивосток: 86-92.
Спангенберг Е.П. (1965) 2014. Птицы бассейна реки Имана // Рус. орнитол. журн. 23 (1065): 3383-3473. EDN: SYCTWJ
Степанян Л.С. 2003. Конспект орнитологической фауны России и сопредельных территорий (в границах СССР как исторической области). М.: 1-808.
Тиунов И.М., Блохин А.Ю. 2011. Водно-болотные птицы Северного Сахалина. Владивосток: 1-344.
Шохрин В.П. 2017. Птицы Лазовского заповедника и сопредельных территорий. Лазо: 1-648.
Шульпин Л.М. 1936. Промысловые, охотничьи и хищные птицы Приморья. Владивосток: 1-436.
Яхонтов В.Д. 1963. Новые данные к орнитофауне Нижнего Амура // Вопросы географии
Дальнего Востока. Хабаровск, 6: 215-223. Blokhin A.Y. 1998. Breeding wader population on the marine coasts of north-eastern Sakhalin
// International Wader Studies 10: 221-224. Check-List of Japanese Birds. 2012. 7th Revised Edition. Ornithological Society of Japan: 1-439. Del Hoyo J., Collar N.J. 2014. HBW and BirdLife International Illustrated Checklist of the Birds
of the World. Vol. 1: Non-passeriformes. Barcelona: 1-903. Hoyt D.F. 1979. Practical methods of estimating volume and fresh weight of bird eggs // Auk 96: 73-77.
Moores N., Kim A. 2014. The Birds Korea. Checklist for the Republic of Korea // http://www.in-quiries@birdskorea.org
Nazarenko A.A., Gamova T.V., Nechaev V.A., Surmach S.G., Kurdyukov A.B. 2016. Handbook of the Birds of Southwest Ussuriland. Current Taxonomy, Species Status and Population Trends. Incheon: 1-256.
Pronkevich V.V. 1998. Migration of Waders in the Khabarovsk region of the Far East // Migration and international conservation of Waders. International Study Group: 425-430. Tomek T. 1999. The birds of North Korea. Non-Passeriformes // Acta zool. cracov. 42, 1: 1-217.
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2023, Том 32, Экспресс-выпуск 2267: 338-344
Три встречи кольчатой горлицы Streptopelia decaocto на северо-западе России в 2020 году -случайность или начало нового этапа расселения?
Н.П.Иовченко
Наталья Петровна Иовченко. Биологический факультет, Санкт-Петербургский государственный университет. Санкт-Петербургское общество естествоиспытателей. Санкт-Петербург, Россия. E-mail: natalia.iovchenko@gmail. com
Поступила в редакцию 19 января 2023
Хорошо известно, что человеческая деятельность меняет экологические процессы, облегчая внедрение определённых видов в экосистемы и способствуя их стремительному распространению и непомерному росту численности. Кольчатая горлица Streptopelia decaocto, тесно связанная в распространении с деятельностью человека, известна как вид, способный к феноменально быстрому расширению ареала как естественным путём, так и в результате интродукции.
В Европе она расселилась из Турции и стран Балканского полуострова в течение 30 лет в середине ХХ века, стремительно освоила почти все страны в Западной Европе (Stresemann, Nowak 1958). Уже тогда было установлено, что представители этого вида, окольцованные в основном на месте рождения, могут разлетаться на большие расстояния,
