Материалы исследований ансамбля археологических местонахождений Коврижка на нижнем Витиме (1995-2009 гг. )

Тетенькин А.В.

CC BY

85

46

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Журнал

Известия Лаборатории древних технологий

2010

ВАК

Область наук

История и археология

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Тетенькин А. В.

The article is about the results of research of the group of archaeological sites Kovrizhka which consists to this moment of four multilayered sites (Kovrizhka I-IV) and several localities discovered by testpits. In all there are 28 discovered levels of artifact deposits. At least, it’s already known that earliest cultural horizon 3 at Kovrizhka III is older then 11,000 BP (uncalibrated age) and Holocene levels at Kovrizhka I (1, 1A, 1B) younger then 6,000 BP. The new received data give the opportunity to develop several directions of the archaeology of Northern Baikalian Siberia. Earliest stratifed complexes (cultural horizons 3, 2-lower and 2-upper at Kovrizhka III, and cultural horizon 5 at Kovrizhka II) belong to Final Stage of Sartan Period (about 11,000 BP). Tere are chronologically close or rather younger then the most researched on Lower Vitim site Bol’shoi Yakor’ I [Инешин, Тетенькин, 2010]. Cultural horizon 5 at Kovrizhka II represents by thing hearth complex of a very brief episode of human activity. At least, it could be sad about intentional choice of the place close to rock relic used as the «windbreak» covering the occupied space of the river. Rather informative complex is the cultural horizon 2 at Kovrizhka III. In its body we delineate, at least two levels 2-upper and 2-lower formatted during 11,000-10,400 BP. Planigraphy of it is characterized by hearths, stone plates as the anvils or «working tables», and constructions of narrow stone slabs standing on edge in common orientation. Te nature of last elements is not yet understood. Te tool collection is consists of typical for Final Paleolithic choppers, fake cores, bifaces, scrappers, microscrappers, transversal burins and wedge-shaped microcores. Te last ones are diferent to each other. In particular, there are two microprismatic cores which are interesting as the marks of the presence of experience of prismatic microsplitting in Final Pleistocene time. Te common feature of all microcores of cultural horizon 2 at Kovrizhka III is the absence of cores made of biface according to «ubetzy» technique which is dominated in assemblages of Bol’shoi Yakor’ I. Te fndings of the pieces of volcanic pumice in cultural horizon 2 at Kovrizhka III allow studying the theme of longidistance communications of ancient population going of of the frame of Baikalo-Patom’s upland. Te next time span represented on Kovrizhka I-IV is about 8,200-7,000 BP. Tere are cultural horizon 1A at Kovrizhka III, cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II, cultural horizons 3-7 at Kovrizhka IV. Te assemblage from cultural horizons 3 and 4A at Kovrizhka II is most numerous. It includes wedgeshaped cores, bifaces, large fat scrapers on cobbles, fake scrapers, angled burins on fakes, awls, microblades, pebble wood-cutting tools, beads, and debitage. Hence artifacts of cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II look like Paleolithic assemblage. Most of analogues for them are found in assemblages of Duktai culture of Yakutia including the site Avdeikha on Vitim River. It should be noticed on Kovrizhka II the absence of cores made of biface by «ubetzy» technique which is dominated in assemblages of Bol’shoi Yakor’ I. On the contrary, all found terminal cores presents the technique of producing the striking platform from lateral-side and terminal end by several short chips in same cases with preserving a rudiment of the edge of perform (biface or uniface). Tis kind of performing the wedge-shaped core is discovered in assemblages of Avdeikha and cultural horizon 2 at Kovrizhka III. Te fact of existing in 1st half of Holocene the industry looking like Upper Paleolithic Duktai one falls out the scheme of cultural changing on Yakutia used previously in explanation of cultural history on lower part of Vitim River. According to the fndings of ski-like spalls, cultural horizons 5 and 4 at Kovrizhka IV on the contrary are assigned to complexes with «ubetzu»-like technique of the longitudinal splinting the bifaces typical for Bol’shoi Yakor’ I and unusual for Kovrizhka II and III. Judging the radiocarbon data of the earliest presence of this technique (Bol’shoi Yakor’ I) and oldest one (Invalidnyi III, location 1) the time of its existing is assigned to 12,700-6,000 BP [Инешин, Тетенькин, 2005, 2010]. An interesting archaeological subject is the artifcial circular feature constructed from stone slabs organized around the top of the stone relics, which at that time served as a hearth in cultural horizon 5. The top of the remains is a line of upright protruding slabs that divide the ring into two approximately equal halves, oriented almost directly to the north. The diameter of the construction is about 3.6 m. The area of both halves is filled with stone masonry. Among the stone slabs were a few fakes and a wedge-shaped core. Danish scholar Ulla Odgaard found that the construction could be a dwelling, since it has similarities with Eskimo dwellings of the mid-passage type (i.e., a house with an entry in the middle and a clearly defned «passage» separate from the sleeping area). In her view, this type of dwelling existed throughout Eskimo history in Greenland [Odgaard 2001, 2003]. This cultural tradition is of Siberian origin and its roots must be in the Stone Age. In our view, this version is noteworthy as one of the possible and interesting interpretations of the functional semantics of design. Age calculations are based on the typology of wedge-shaped microblade cores characteristic of the fnal Paleolithic and Mesolithic as well as the radiocarbon dates from cultural horizons 4A and lower 3. Presumably the dwelling can be dated to 7000-8000 14C BP. Other interesting subject here is the study of sign-symbolic activity of ancient population. First such artifacts were found on Bol’shoi Yakor’ I. Tere are the items of graphite from cultural horizons 6, 4V, 3V and 3B. On Kovrizhka pieces of graphite with the marks of polishing were found cultural horizon 2 at Kovrizhka III and cultural horizons 3 and 4 at Kovrizhka II. But moreover, in cultural horizon 4A at Kovrizhka II there were found the pieces of ochre. Te most important result in this subject is discovery of two ornament artifacts a fint bead from cultural horizon 3 at Kovrizhka II (8180 ± 130 14C BP) and graphite pendant from cultural horizon 4 at Kovrizhka IV (~ 7,000-7,900 BP). Tese goods became the frst items of mobile ornament art in Lower Vitim and Baikalo-Patom’s upland. Both artifacts were made by grinding, drilling, and engraving. Te remnants of cultural horizon 2 (~ 6,000 BP) and beach at Kovrizhka I based on prismatic cores, end scrapers, pebble axes and common blade character of industry correlates both with the Sumnagin culture of Yakutia, for example, site Bol’shaya Severnaya on Vitim River [Мочанов, 1977], and Ust’-Karenga Neolithic culture (11,000-4500 14C BP) of upper Vitim valley. Together with Holocene assemblages at Invalidnyi III (locations 1,2,3) sites Kovrizhka I-IV forms three types of stone industry represented by techniques of microblade procurement. Based on Avdeikha materials and materials from cultural horizons 2 at Kovrizhka III, cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II, one can argue that the reduction of bifaces to wedge-shaped cores and their use in the production of microblades was a technological tradition that persisted from over 12,000 to 8000 14C BP. Tis technique involves the preparation of a platform, not by removing the longitudinal edges and ski spalls but by either forming steep transverse retouch from one of the faces and forming and trimming from the front or forming a platform with short frontal spalls while retaining the edge on the rest of the length of the proximal edge of the core. Te discovery in cultural horizons 4 and 5 at Kovrizhka IV of a ski spalls and in cultural horizon 2 at Invalidnyi III (locality 1, 6200 14C BP) of a typical Yubetsu core (i.e., one formed from the removal of longitudinal ski spalls from a biface), however, permits us to point to the long-term coexistence of both technological traditions (Avdeikha/Kovrizhka III/Kovrizhka II and Bol’shoi Iakor’ I/Kovrizhka IV/ Invalidnyi III, locality 1). Te preservation of this tradition of wedge-shaped cores during the frst half of the Holocene on the lower Vitim likely relates to the persistence of specifc environmental conditions and related faunal resource exploitation patterns. Te Yubetsu technique of modifying bifaces into cores continued as a successful adaptive strategy. Te assemblages from cultural horizon 1 at Invalidnyi III (locality 2, 8900 14C BP) and Kovrizhka I (6000 14C BP) partly fall under the description of the Sumnagin Epi-Paleolithic culture of Yakutia (Мочанов, 1977), except for the bifaces, which are atypical for the Sumnagin culture, and adzes «with overshots,» which are typical of late Mesolithic Baikal complexes and synchronous complexes of the Ust’-Karenga culture on the upper Vitim (Ветров, 1995, 2000). At this time, the study of materials from our sites along the lower Vitim does not allow us to link the industries (i.e., from Bol’shoi Iakor’ I, Kovrizhka II, Kovrizhka IV, localities 1 and 2 at Invalidnyi III, and Kovrizhka I) into a single line of development of material culture of ancient people, as was done for the upper Vitim (i.e., the Ust’Karenga culture). At least two explanations are suggested for this cultural variability. Either we are dealing with diferent types of adaptation or activities, or we are dealing with the development of two genetically diferent coexisting cultures around 8000-6000 14C BP, at least one of which has local Paleolithic roots in the cultural remains of Bol’shoi Iakor’ I and Avdeikha. Perhaps the latest results from Kovrizhka III will shed light on this issue. At this point, we note the presence at about 11,000 14C BP of an assemblage with a pronounced Upper Paleolithic character along with the technique of microblade reduction refected not only in wedgeshaped cores but also in cores characterized by a front taken from the terminal end to a lateral side. Te working hypothesis that can be formulated is that we are dealing with a technological tradition of prismatic microreduction at the very beginning of its development.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The results of research of group of archaeological sites Kovrizhka on Lower Vitim (1995-2009)

The article is about the results of research of the group of archaeological sites Kovrizhka which consists to this moment of four multilayered sites (Kovrizhka I-IV) and several localities discovered by testpits. In all there are 28 discovered levels of artifact deposits. At least, it’s already known that earliest cultural horizon 3 at Kovrizhka III is older then 11,000 BP (uncalibrated age) and Holocene levels at Kovrizhka I (1, 1A, 1B) younger then 6,000 BP. The new received data give the opportunity to develop several directions of the archaeology of Northern Baikalian Siberia. Earliest stratifed complexes (cultural horizons 3, 2-lower and 2-upper at Kovrizhka III, and cultural horizon 5 at Kovrizhka II) belong to Final Stage of Sartan Period (about 11,000 BP). Tere are chronologically close or rather younger then the most researched on Lower Vitim site Bol’shoi Yakor’ I [Инешин, Тетенькин, 2010]. Cultural horizon 5 at Kovrizhka II represents by thing hearth complex of a very brief episode of human activity. At least, it could be sad about intentional choice of the place close to rock relic used as the «windbreak» covering the occupied space of the river. Rather informative complex is the cultural horizon 2 at Kovrizhka III. In its body we delineate, at least two levels 2-upper and 2-lower formatted during 11,000-10,400 BP. Planigraphy of it is characterized by hearths, stone plates as the anvils or «working tables», and constructions of narrow stone slabs standing on edge in common orientation. Te nature of last elements is not yet understood. Te tool collection is consists of typical for Final Paleolithic choppers, fake cores, bifaces, scrappers, microscrappers, transversal burins and wedge-shaped microcores. Te last ones are diferent to each other. In particular, there are two microprismatic cores which are interesting as the marks of the presence of experience of prismatic microsplitting in Final Pleistocene time. Te common feature of all microcores of cultural horizon 2 at Kovrizhka III is the absence of cores made of biface according to «ubetzy» technique which is dominated in assemblages of Bol’shoi Yakor’ I. Te fndings of the pieces of volcanic pumice in cultural horizon 2 at Kovrizhka III allow studying the theme of longidistance communications of ancient population going of of the frame of Baikalo-Patom’s upland. Te next time span represented on Kovrizhka I-IV is about 8,200-7,000 BP. Tere are cultural horizon 1A at Kovrizhka III, cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II, cultural horizons 3-7 at Kovrizhka IV. Te assemblage from cultural horizons 3 and 4A at Kovrizhka II is most numerous. It includes wedgeshaped cores, bifaces, large fat scrapers on cobbles, fake scrapers, angled burins on fakes, awls, microblades, pebble wood-cutting tools, beads, and debitage. Hence artifacts of cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II look like Paleolithic assemblage. Most of analogues for them are found in assemblages of Duktai culture of Yakutia including the site Avdeikha on Vitim River. It should be noticed on Kovrizhka II the absence of cores made of biface by «ubetzy» technique which is dominated in assemblages of Bol’shoi Yakor’ I. On the contrary, all found terminal cores presents the technique of producing the striking platform from lateral-side and terminal end by several short chips in same cases with preserving a rudiment of the edge of perform (biface or uniface). Tis kind of performing the wedge-shaped core is discovered in assemblages of Avdeikha and cultural horizon 2 at Kovrizhka III. Te fact of existing in 1st half of Holocene the industry looking like Upper Paleolithic Duktai one falls out the scheme of cultural changing on Yakutia used previously in explanation of cultural history on lower part of Vitim River. According to the fndings of ski-like spalls, cultural horizons 5 and 4 at Kovrizhka IV on the contrary are assigned to complexes with «ubetzu»-like technique of the longitudinal splinting the bifaces typical for Bol’shoi Yakor’ I and unusual for Kovrizhka II and III. Judging the radiocarbon data of the earliest presence of this technique (Bol’shoi Yakor’ I) and oldest one (Invalidnyi III, location 1) the time of its existing is assigned to 12,700-6,000 BP [Инешин, Тетенькин, 2005, 2010]. An interesting archaeological subject is the artifcial circular feature constructed from stone slabs organized around the top of the stone relics, which at that time served as a hearth in cultural horizon 5. The top of the remains is a line of upright protruding slabs that divide the ring into two approximately equal halves, oriented almost directly to the north. The diameter of the construction is about 3.6 m. The area of both halves is filled with stone masonry. Among the stone slabs were a few fakes and a wedge-shaped core. Danish scholar Ulla Odgaard found that the construction could be a dwelling, since it has similarities with Eskimo dwellings of the mid-passage type (i.e., a house with an entry in the middle and a clearly defned «passage» separate from the sleeping area). In her view, this type of dwelling existed throughout Eskimo history in Greenland [Odgaard 2001, 2003]. This cultural tradition is of Siberian origin and its roots must be in the Stone Age. In our view, this version is noteworthy as one of the possible and interesting interpretations of the functional semantics of design. Age calculations are based on the typology of wedge-shaped microblade cores characteristic of the fnal Paleolithic and Mesolithic as well as the radiocarbon dates from cultural horizons 4A and lower 3. Presumably the dwelling can be dated to 7000-8000 14C BP. Other interesting subject here is the study of sign-symbolic activity of ancient population. First such artifacts were found on Bol’shoi Yakor’ I. Tere are the items of graphite from cultural horizons 6, 4V, 3V and 3B. On Kovrizhka pieces of graphite with the marks of polishing were found cultural horizon 2 at Kovrizhka III and cultural horizons 3 and 4 at Kovrizhka II. But moreover, in cultural horizon 4A at Kovrizhka II there were found the pieces of ochre. Te most important result in this subject is discovery of two ornament artifacts a fint bead from cultural horizon 3 at Kovrizhka II (8180 ± 130 14C BP) and graphite pendant from cultural horizon 4 at Kovrizhka IV (~ 7,000-7,900 BP). Tese goods became the frst items of mobile ornament art in Lower Vitim and Baikalo-Patom’s upland. Both artifacts were made by grinding, drilling, and engraving. Te remnants of cultural horizon 2 (~ 6,000 BP) and beach at Kovrizhka I based on prismatic cores, end scrapers, pebble axes and common blade character of industry correlates both with the Sumnagin culture of Yakutia, for example, site Bol’shaya Severnaya on Vitim River [Мочанов, 1977], and Ust’-Karenga Neolithic culture (11,000-4500 14C BP) of upper Vitim valley. Together with Holocene assemblages at Invalidnyi III (locations 1,2,3) sites Kovrizhka I-IV forms three types of stone industry represented by techniques of microblade procurement. Based on Avdeikha materials and materials from cultural horizons 2 at Kovrizhka III, cultural horizons 1-4A at Kovrizhka II, one can argue that the reduction of bifaces to wedge-shaped cores and their use in the production of microblades was a technological tradition that persisted from over 12,000 to 8000 14C BP. Tis technique involves the preparation of a platform, not by removing the longitudinal edges and ski spalls but by either forming steep transverse retouch from one of the faces and forming and trimming from the front or forming a platform with short frontal spalls while retaining the edge on the rest of the length of the proximal edge of the core. Te discovery in cultural horizons 4 and 5 at Kovrizhka IV of a ski spalls and in cultural horizon 2 at Invalidnyi III (locality 1, 6200 14C BP) of a typical Yubetsu core (i.e., one formed from the removal of longitudinal ski spalls from a biface), however, permits us to point to the long-term coexistence of both technological traditions (Avdeikha/Kovrizhka III/Kovrizhka II and Bol’shoi Iakor’ I/Kovrizhka IV/ Invalidnyi III, locality 1). Te preservation of this tradition of wedge-shaped cores during the frst half of the Holocene on the lower Vitim likely relates to the persistence of specifc environmental conditions and related faunal resource exploitation patterns. Te Yubetsu technique of modifying bifaces into cores continued as a successful adaptive strategy. Te assemblages from cultural horizon 1 at Invalidnyi III (locality 2, 8900 14C BP) and Kovrizhka I (6000 14C BP) partly fall under the description of the Sumnagin Epi-Paleolithic culture of Yakutia (Мочанов, 1977), except for the bifaces, which are atypical for the Sumnagin culture, and adzes «with overshots,» which are typical of late Mesolithic Baikal complexes and synchronous complexes of the Ust’-Karenga culture on the upper Vitim (Ветров, 1995, 2000). At this time, the study of materials from our sites along the lower Vitim does not allow us to link the industries (i.e., from Bol’shoi Iakor’ I, Kovrizhka II, Kovrizhka IV, localities 1 and 2 at Invalidnyi III, and Kovrizhka I) into a single line of development of material culture of ancient people, as was done for the upper Vitim (i.e., the Ust’Karenga culture). At least two explanations are suggested for this cultural variability. Either we are dealing with diferent types of adaptation or activities, or we are dealing with the development of two genetically diferent coexisting cultures around 8000-6000 14C BP, at least one of which has local Paleolithic roots in the cultural remains of Bol’shoi Iakor’ I and Avdeikha. Perhaps the latest results from Kovrizhka III will shed light on this issue. At this point, we note the presence at about 11,000 14C BP of an assemblage with a pronounced Upper Paleolithic character along with the technique of microblade reduction refected not only in wedgeshaped cores but also in cores characterized by a front taken from the terminal end to a lateral side. Te working hypothesis that can be formulated is that we are dealing with a technological tradition of prismatic microreduction at the very beginning of its development.

Текст научной работы на тему «Материалы исследований ансамбля археологических местонахождений Коврижка на нижнем Витиме (1995-2009 гг. )»

В. С. Зубков

Хакасский государственный университет E-mail: [email protected]

МАТЕРИАЛЫ ИЗ ДРЕВНИХ МОГИЛ С ТЕРРИТОРИИ ПОСЕЛКА КАЧУГ И У ДЕРЕВНИ ШИШКИНО НА ВЕРХНЕЙ ЛЕНЕ (РАСКОПКИ А. П. ОКЛАДНИКОВА 1928-1930, 1941 ГГ.)

Первое знакомство с сибирскими древностями и первые самостоятельные шаги в их изучении связаны у А.П. Окладникова с Верхолен-ским краем, уроженцем которого он был. Именно здесь в 1925 г. на берегах рек Бирюлька и Жуя А.П. Окладников открыл стоянки, отнесенные к неолиту, а в 1926 г. -неолитический могильник у д. Юшино (Окладников, 1926). В 1927 г. по заданию палеоэтнологической секции ВСОРГО была осуществлена археологическая разведка в пределах Качугского района по притокам р. Лены — рр. Бирюльке, Анге, Манзурке и др. В результате обнаружены стоянки неолитического периода и могильник в местности Хапцагай на правом берегу р. Манзурки (Окладников, 1928). В последующие несколько лет (с перерывами до 1941 г.) на Верхней Лене А. П. Окладников продолжил свои изыскания. В итоге на участке долины р. Лены от устья р. Манзурки до впадения в Лену р. Илги было обнаружено свыше 20 могильников неолита и раннего бронзового века, на которых раскопано около 80 погребений (Окладников, 1950; 1955).

Эти материалы дали основание А.П. Окладникову, вслед за своим учителем Б.Э. Петри, включить Верхнюю Лену в Байкальскую неолитическую провинцию, впервые выделить в этом регионе памятники бронзового века. Однако археологические коллекции, полученные за период со второй половины 1920-х до начала 1940-х гг., практически так и не были опубликованы.

Целью настоящей статьи является публикация материалов из древних могильников, располагавшихся на территории современного райцентра пос. Качуг и в его окрестностях, а также возле д. Шишкино Качугского района Иркутской области. Речь идет о могильниках Старый Качуг — Белоусово, Старый Качуг, Новый Качуг («Звездочка») и могильник Шишкино, исследованных А.П. Окладниковым в 1928 — 1930 и 1941 гг.

Прежде чем мы перейдем к описанию археологических коллекций, происходящих из погребений этих могильников, необходимо сделать несколько замечаний. Сейчас невозможно установить точное местоположение могильников. Мы не располагаем отчетами и полевыми дневниками о результатах проведенных исследований, поэтому исключена возможность проанализировать погребальный обряд. Остается лишь возможность описать сохранившийся в фондах Иркутского государственного областного краеведческого музея (далее — ИГОМ) археологический материал и сопоставить его с хорошо документированными погребальными комплексами Верхней Лены, Ангары и Приольхонья. Мы будем опираться на результаты проведенной нами работы с коллекциями и коллекционными описями, сохранившимися в фондах музея, а также на работы А.П. Окладникова, в которых содержатся отрывочные сведения о раскопанных в предвоенные годы древних погребениях на территории пос. Качуг и возле д. Шишкино. Годы раскопок и номера погребений указаны на основе музейных коллекционных описей и публикаций А.П. Окладникова. Половозрастные определения погребенных приводятся по даным, содержащихся в работе Н.Н. Мамоновой (Мамонова, 1980).

1. Могильник Старый качуг — Белоусово. Располагался на правом берегу р. Лены выше пос. Качуг возле д. Белоусово. В настоящее время эта деревня слилась с пос. Качуг и точное местонахождение могильника установить невозможно. На этом могильнике было исследовано 3 погребения, датированных временем энеолита (Окладников, 1955: 14). Еще одно погребение отнесено к скифскому времени — ГУ-ГГГ вв. до н. э., полностью опубликовано А.П. Окладниковым и в данной статье не рассматривается (Окладников, 1978).

Погребение № 1(1929 г.) Захоронение парное

Рис. 11 — Карта-схема расположения могильников на р. Лене: 1 — Старый Качуг — Белоусово и Старый Качуг; 2- Новый Качуг («Звездочка»)

Рис. 1. II — Старый Качуг-Белоусово, погребение№1:1-3,7 — костяк 1; 4-6,9,10 — костяк 2. Материал: 1-8,10 — нефрит; 9 — кальцит; 11,12 — кость

Fig. 11— Scheme-map of the location of necropolises on Lena River: 1 — Staryi Kachug — Belousovo and Staryi Kachug; 2- Novyi Kachug («<Zvezdochka»)

Fig. 1. II — Site Staryi Kachug — Belousovo, grave №1:1-3,7 — sceleton 1; 4-6,9,10 — sceleton 2. Материал: 1-8,10 — nephrite; 9 — calcite; 11,12 — bone

— в одной могиле погребены два взрослых человека.

При костяке № 1, принадлежащем мужчине, (погребение 1а, по А.П. Окладникову) были обнаружены следующие предметы (ИГОМ, кол. № 492):

1) шлифованное кольцо из нефрита светло-зеленого цвета диаметром 4,4 см;

2) шлифованные диски (5 экз.) из нефрита того же цвета с биконически просверленным сквозным отверстием в центре. Диаметр дисков от 2,9 до 4,8 см, диаметры отверстий — 0,4 см (Рис. 1. ГГ — 1-3,7).

Костяк № 2 сопровождался, согласно коллекционной описи, 21 предметом: 1) шлифованными дисками из бело-зеленого нефрита с бико-нически просверленным сквозным отверстием в центре (2 экз.); 2) шлифованными дисками из полупрозрачного кальцита (3 экз.) и из речного перламутра (3 экз.) (рис. 1. ГГ — 4-6, 9-10); 3) подвесками (4 экз.) из атрофированных клыков марала; 4) небольшими так называемыми «пасто-выми» бусинами.

В этом же погребении был найден почти целый гладкостенный сосуд овалоидной открытой формы. Высота его 14,3 см, диаметр венчика 11,2 см (Окладников, 1950: 126-127).

Погребение №2. Инвентарь захоронения представлен нефритовым шлифованным кольцом и каменным диском черного цвета (Окладников, 1955: 366).

Погребение №3. А.П. Окладников приводит описание следующих предметов из данного захоронения:

1) миниатюрный медный или бронзовый ножичек «прочно закрепленный в массивной роговой рукояти, таким же образом, как и большой листовидный клинок из Ленковки (погребение № 2. — В.З.). Он помещался в боковой прорези рукоятки поверх ее и под углом к ней. Ножичек этот плоский, двулезвийный, торчащая наружу часть его имеет треугольные очертания»; 2) две медные трубочки. «Обе трубочки слегка уплощены. Длина одной из них 4,5 см, диаметр 6 мм, длина другой 4,6 см, ширина 4 мм» (Окладников, 1955: 36,40).

Кроме того, в одном из захоронений Бело-усовского могильника был обнаружен костяной гребень. «Немногочисленные зубцы этого гребня короткие и массивные, плоская рукоять его

длинная и довольно узкая» (Окладников, 1950: 101).

2. Могильник Старый качуг располагался к северу от старого села Качуг на высокой древней террасе правого берега р. Лены. Раскопки проводились А. П. Окладниковым в 1929, 1930 и в 1941 гг. Обнаружено не менее 8 захоронений — по 2 в 1929 и 1930 гг. и 4 в 1941, из которых погребение № 2 (1930 г.) и все погребения из раскопок 1941 г. датировались временем энеолита (Окладников, 1955: 14). Ниже приводятся данные о захоронениях могильника, собранные нами на основе анализа публикаций А.П. Окладникова и тех материалов, которые хранятся в фондах Иркутского государственного краеведческого музея.

Погребение № 1 (1929 г.). Данных о погребальном сооружении, количестве и положении костных останков нет. Сохранилась лишь коллекция следующих предметов из могилы (ИГОМ, кол. № 45):

1) изделие из рога, имеет вид небольшого полого цилиндра, на внешней поверхности которого 7 граней, а в верхней и нижней части оформлен широкий буртик (рис. 2-5); 2) изделие из рога трапециевидное в плане с двумя сквозными отверстиями (рис. 2-7); 3) пряжка из рога имеет два сквозных трапециевиднных отверстия (рис. 2-6); 4) роговой стержень с двумя сквозными овальными отверстиями в средней части, вероятно, псалий (рис. 2-2); 5) пластина из рога с остатками двух сквозных отверстий (рис. 2-3); 6) костяной предмет дугообразной формы со сквозным округлым отверстием на одном конце (рис. 2-1); 7) плоская костяная пластинка округлой формы со сквозным круглым отверстием в центре (рис. 2-4) Возможно, набор этих изделий является частью конской упряжи.

Погребение № 2 (1929 г.). Захоронен мужчина. Коллекция вещей (ИГОМ, кол. №45) представлена расщепленным продольно клыком кабана и подвесками из клыков марала (12 экз.) со сквозным отверстием в корневой части (рис. 1. ГГ — 11,12).

Кроме того, А.П. Окладниковым приведены фрагментарные сведения о следующих погребениях могильника Старый Качуг:

погребение № 2 (1930г.) — умерший лежал на спине в вытянутом положении, руки покоились вдоль тела. В области правой половины грудной клетки, ближе к ключице, лежали два нефрито-

Рис. 2. Старый Качуг, погребение №1 (1929 г.) \Материал: кость Fig. 2. Site StaryiKachug, grave №1 (1929) Bone artifacts

вых диска со сквозным биконически просверленным отверстием в центре (Окладников, 1955: 157, 309);

погребение № 2 (1941 г.) — в состав погребального инвентаря входят:

1) крупный гарпун глазковского типа; 2) игольник из трубчатой кости с кольцевыми нарезками (Окладников, 1955: 78, 135).

3.Могильник Новый качуг («Звездочка»). Располагался у одноименного села на высокой древней террасе левого берега р. Лены. Раска-

пывался А.П. Окладниковым в 1930 г. Обнаружено 7 погребений глазковского типа (Окладников, 1955: 14).

Погребение № 1. Захоронен мужчина (аёикш). При костяке находилась антропоморфная скульптурка из кости. Сохранилась она не полностью — отсутствует нижняя часть. «Овальное лицо изображения представляет... слегка выпуклую гладкую поверхность, на которой черты лица совсем не обозначены. Нос, глаза и рот отсутствуют. Изображение имело та-

0 3 см

1 ■ ■ 1

Рис. 3. Новый Качуг («Звездочка»), погребение№2 — 1-6; погребение№4 — 6-15; погребение№5 — 16-19. Материал: 4,5,7-12,16 — нефрит; 6,13 — кремень; 14,15 — кальцит; 1,2,17-19 — кость

Fig. 3. SiteNovyiKachug(«Zvezdochka»), grave№2 — 1-6;grave№4 — 6-15;grave№5 — 16-19. 4,5,7-12,16 — nephrite; 6,13 —fint; 14,15 — calcite; 1,2,17-19 — bone

Рис. 4. Новый Качуг («Звездочка»), погребение №6. Материал: 1-3 — нефрит; 4,5,12,13 — кремень; 6-11,14-17 — кость

Fig. 4. Новый Качуг («Звездочка»), погребение №6. Материал: 1-3 — нефрит; 4,5,12,13 — кремень; 6-11,14-17—кость

Puc. 5. SiteNovyiKachug(«Zvezdochka»), grave№7 — 1-10; SettlementKachug, open-air exposed artifacts — 11-12; site Shishkino, grave №1 — 14,15,19; Shishkino, grave №3 — 10,16-18,20,21. Substrate: 1,11,12,19 — stone; 2-10,13,14,16-21 — bone; 15 — clay

0 5 см

1 ■ 1 ■ ■ I

Рис. 6. Шишкино: погребение№1 — 13,14;погребение№2 — 1-11;погребение№7 — 12. Материал: 1 — кремень; 2,11 — нефрит; 3-11,13,14 — кость

Fig. 6. Site Shishkino:grave№1 — 13,14;grave№2 — 1-11;grave№7 — 12. Substrate: 1 —fint;

2,11 — nephrite; 3-11,13,14 — bone

кие же отверстия для закрепления на одежде, как усть-удинские фигурки (Усть-Уда, погр. № 4 — В.З.) и тоже находилось на груди костяка. Размер скульптурки был близок к размеру последних (Окладников, 1950: 290). Сведений о других предметах погребального инвентаря нет.

Погребение № 2. Захоронена женщина (аёиИш). В состав погребального инвентаря (ИГОМ, кол. № 31) входят:

— полукольцо из шлифованного нефрита молочно-белого цвета. На внешней и внутренней стороне имеется ребро — результат двустороннего пропилвания нефритовой пластины (рис. 3-5);

— шлифованный однолезвийный нож из пластинки нефрита темно-зеленого цвета, большая часть лезвия повреждена (рис. 3—4);

— костяная ложка с неглубоким резервуаром. Рукоять ложки прямая, она расширяется к резервуару и сужается к верхнему концу. Верхняя часть рукояти обломана. Длина ложки 12 см (рис. 3-1);

— острие (шило) из фрагмента расколотой трубчатой кости млекопитающего. Длина предмета 11,6 см (рис. 3-2);

— каменный бифас листовидной формы (рис. 3-3);

— однолезвийный нож из кремневой пластины. Лезвие оформлено дорсальной ретушью (рис. 3-6).

В коллекции также имеются 3 отщепа, один из которых с краевой ретушью и фрагмент глад-костенной керамики. Кроме того, в коллекционной описи указана костяная игла длиной 8,9 см.

Погребение № 4. Захоронена женщина. В могильной яме найдены следующие предметы (ИГОМ, кол, № 33):

— шлифованное кольцо из кальцита. Внутренний диаметр кольца 2 см, внешний — 3,1 см (рис. 3-12);

— шлифованные диски (16 экз.) из нефрита и кальцита с биконически просверленным отверстием в центре. Диаметры их варьируют от 3,7 см до 0,9 см (рис. 3-8-11,14,15);

— нож однолезвийный из серого кремня (рис. 3-13);

— мелкие «пастовые» бусы, иногда почти цилиндрические. Диаметр бус 3-5 мм, а сквозного отверстия — 1мм. Количество этих бус по описи 102 экз., а в наличие 34 экз;

— отщепы из кремня (5 экз.).

Погребение № 5. Захоронена женщина. Инвентарь, обнаруженный при костяке, немногочислен (ИГОМ, Кол. № 29):

— шлифованный диск из нефрита молочно-белого цвета с биконически просверленным в центре сквозным отверстием. Диаметр диска 3,3 см, отверстия — 3 мм (рис. 3 -16);

— подвески (4 экз.) из атрофированных клыков марала (рис. 3 -17-19);

— кремневый лавролистной формы клинок (нож?) (Окладников, 1955: 77).

Согласно музейной коллекционной описи в погребении были также найдены:

— «пастовые» бусы (101 экз.);

— костяные иглы (3 экз.);

— костяное шило длиной 14,5 см.

Погребение № 6. Данных о погребальном сооружении и положении умершего в могиле нет. Инвентарь данного захоронения многчислен и разнообразен (ИГОМ, кол. № 28, 30). Он включает следующие предметы из нефрита, кремня и рога:

— крупное рубящее орудие, вероятно, топор из шлифованного зеленого нефрита. В плане он имеет трапециевидные очертания, обушок при-острен. Лезвие овально-выпуклое со следами сильной забитости. Длина топора 13,5 см, ширина лезвия 6 см (рис. 4-1);

— нефритовое шлифованное тесло. Лезвие слегка выпуклое. В плане тесло имеет прямоугольные очертания. Обушок носит следы тщательной шлифовки — такое впечатление, что на месте обушка было оформлено лезвие. Боковые грани тесла также пришлифованы (рис. 4-2);

— топорик шлифованный из темно-зеленого нефрита. Лезвие выпуклое, обушок приострен и тщательно пришлифован (возможно, это второе лезвие) (рис. 4-3);

В число изделий из камня также входят: а) нож однолезвийный двусторонне ретушированный (рис. 4-4); б) два наконечника стрел треугольной формы со слегка вогнутой базой, длина которых соответственно 2,6 и 2,1 см (рис. 4-12,13) и один наконечник ромбовидной формы; в) проколка из отщепа (рис. 4-5).

Изделия из кости и рога представлены следующими предметами:

— гарпун из рога с двусторонним асимметричным расположением двух пар зубцов.

В нижней части гарпуна в виде бокового шипа оформлен стопор-линь, насад в сечении подпря-моугольный. Длина гарпуна 21,6 см (рис. 4-8);

— два гарпуна из рога с односторонним расположением зубцов. Число зубцов 2 и 3. Жало одного гарпуна обломано. Стопор-линь и форма насада такие же, как и у описанного выше первого гарпуна. Размеры гарпунов 14,5 и 10,2 см (рис. 4-9,10);

— изделие из рога (рис. 4-6), которое определено А. П. Окладниковым как наконечник копья. «Это массивный, овальный в поперечном сечении, слегка искривленный, расширенный в верхней трети стержень из оленьего рога, длиной 20,5 см. Основание его сужено. Сбоку имеется отчетливо выделенный выступ или шип, напоминающий выступы современных металлических рогатин... долган для охоты на медведей» (Окладников, 1950: 74);

— изделие из рога (кирка?), в профиль односторонне выпуклая, нижняя часть приостре-на. Длина его 15 см (рис. 4 -7);

— отжимник из рога оленя, массивный и довольно крупный. Длина его 16,3 см;

— подвески из клыков марала (5 экз.) и фрагмент изделий из рога (рис. 4-11,14-17).

Погребение № 7. Захоронена женщина. Инвентарь (ИГОМ, кол. № 27) в настоящее время представлен: а) подвесками (9 экз.) из клыков марала (рис. 5 — 2-10); б) двумя однолез-вийными скребками из отщепов. Лезвие одного оформлено почти по всему периметру заготовки (рис. 5-1).

Согласно музейной коллекционной описи, составленной А. П. Окладниковым в 1930 г., при костяке было обнаружено два нефритовых круга (диска) и скребок-проколка.

Завершая описание находок, обнаруженных на территории пос. Качуг, следует отметить, что здесь при земляных работах недалеко от р. Лены найдены две, сохранившиеся фрагментарно, скульптурки каменных рыб. Вещи поступили в музей в середине 1920-х гг. от С.Г. Пархоменко и Н.П. Попова. Эти сведения взяты нами из коллекционной музейной описи. Материалом для изготовления одной был избран белый мелкозернистый мрамор, а для второй известняк грязно-белого цвета (ИГОМ, кол. № 7895-1,2). У обеих скульптурок утрачена (обломана) голова, а у одной (из известняка) обломан и хвост (рис.

5- 11,12). По форме тела эти каменные рыбы можно отнести, по классификации А.П. Окладникова, ко второй группе рыб-приманок — изображений байкальского омуля или сига (Окладников, 1950: 246).

4. Могильник Шишкино. Старинная русская деревня Шишкино находится на правом берегу р. Лены в 18 км от пос. Качуг. Могильник Шишкино открыт А.П. Окладниковым в 1928 г. Он располагался в 1,5 км выше одноименной деревни на 6-8-метровой террасе правого берега р. Лены возле шишкинских скал, известных своими древними наскальными изображениями (писаницами) (рис. 1 — I). Раскопки могильника были осуществлены А.П. Окладниковым в 1929 и 1941 гг. Обнаружено не менее 9 захоронений, из которых погребения № 1, 4а, 4б, 6-8 отнесены к эпохе энеолита. И еще одно погребение этого могильника, по найденной в нем скульптур-ке каменной рыбы, было датировано концом се-ровского этапа (Окладников, 1950: 14, 244).

Сведения об обряде захоронения и местоположении сопроводительного инвентаря при погребенных людях, в публикациях А.П. Окладникова отсутствуют. Ниже дано описание предметов из погребений могильника Шишкино, хранящихся в фондах ИГОМ.

Погребение № 1. Захоронен мужчина (тиНиг^). Инвентарь представлен следующими предметами (ИГОМ, кол. № 64):

— костяная лопатка («ложка») с короткой и довольно массивной рукояткой, которая, расширяясь книзу, переходит в неглубокий резервуар. Длина лопатки 13 см (рис. 6-14);

— лопатка из трубчатой кости млекопитающего, типологически она блика предыдущему предмету. Длина лопатки 19,5 см. Верхний конец ручки лопатки приострен (рис. 6-13);

— фрагмент каменного наконечника стрелы, база и острие которого обломаны (рис. 5-19);

— фрагмент керамики, орнаментированный параллельными рядами вдавлений, выполненных в технике «отступающей лопатки» (рис. 5-15);

— изделие из кости (рис. 5-14).

Погребение № 2. Захоронен мужчина. Состав

погребального инвентаря (ИГОМ, кол. № 23) следующий:

— кольцо из шлифованного нефрита светло-зеленого цвета. Внешний его диаметр 5,3 см,

внутренний — 3,6 см (рис.6—2);

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

— обломок бифасиально обработанного каменного ножа, длина которого 8 см (рис. 6—1);

— подвески из клыков марала — 9 экз. (рис. 6 — 3-11).

Кроме того, согласно коллекционной описи при умершем были найдены:

— кремневый наконечник копья, точнее нож-бифас, типичный для энеолитических погребений Прибайкалья;

— обломок нефритового кольца;

— костяное шило длиной около 20 см; 4) две костяных иглы и нуклеус.

В коллекционной описи, хранящейся в археологических фондах ИГОМ, имеются схематичные рисунки этих предметов, сделанные, вероятно, А.П. Окладниковым.

Погребение № 3. Вещи из захоронения (ИГОМ, кол. № 24), представлены:

— двумя, расщепленными продольно, клыками кабана со сквозными, округлыми в плане отверстиями на обоих концах (рис. 5—13,18);

— четырьмя подвесками из клыков марала (рис. 5-16,17,20,21).

Инвентарь из погребений № 4 и 5 в фондах ИГОМ отсутствует. Но в книге описи археологических коллекций имеются краткие сведения и схематические рисунки вещей из погребений № 5а и 5б (ИГОМ, кол. № 20).

В погребении 5а были обнаружены: 1) вкла-дышевый однолезвийный нож. В костяную обойму было вставлено, судя по рисунку, 3 крупных каменных пластины-вкладыша; 2) топорик (нож) из серого сланца длиной 9,5 см; 3) два шиловидных острия из кости длиной 16,7 и 15,8 см.

В погребении 5б найдены следующие предметы:

— однолезвийный вкладышевый нож, в костяную обойму которого была вставлена одна крупная пластинка-вкладыш;

— топорик (нож?) из серого сланца длиной 6 см;

— костяное шило длиной 9 см;

— обломок рога с отпиленным и зашлифованным концом (отжимник?).

Судя по составу вещевого комплекса погребений 5а, 5б, вероятно, парное захоронение детей в могильнике Шишкино, о которых А.П. Окладников писал, что они лежали «рядом друг с другом в одной общей для них могильной яме.

У обоих костяков оказались совершенно одинаковые по форме и составу орудия: по одному вкладышевому ножу в костяных рукоятках, по одному шильцу из кости и одному шлифованному ножу из серого сланца со своебразными выемками у «рукояти». Погребение это он считал близким раннесеровским захоронениям Верхо-ленского могильника (Окладников, 1955:14).

Погребение № 6. В наличии только обломок расщепленного продольно клыка кабана, на одном конце которого имеются два небольших отверстия (ИГОМ, кол. № 26-1). Согласно описи в могиле был также найден каменный наконечник копья.

Погребение № 7. В состав инвентаря (ИГОМ, кол. № 22) входят:

— два нефритовых диска со сквозным бико-ническим отверстием в центре;

— фрагмент крупного кольца из шлифованного нефрита светло-зеленого цвета (рис. 6 -12).

В завершение отметим, что по данным А.П. Окладникова в одном из глазковских погребений данного могильника найдена была скульптурка каменной рыбки. Она напоминает по форме налима или широколобку и имеет 4 сквозных отверстия. Два из них размещены по бокам на месте жабер, одно посередине спины, четвертое в хвосте. Длина ее 11,6 см, ширина у жабер 3,2 см (Окладников, 1955: 86-87).

Приведенные материалы в целом подтверждают относительную датировку погребальных комплексов, предложенную А.П. Окладниковым.

Неолитический возраст имеет парное погребение № 5а, 5б могильника Шишкино. Инвентарь данного захоронения имеет аналогии с вещами из поздненеолитического детского погребения № 3 могильника Поповский Луг по составу и типологии предметов (Зубков, 1982: 8).

Остальные вещи, найденные в описанных выше захоронениях, имеют многочисленные и бесспорные аналогии в хорошо документированных и датированных погребальных комплексах Приангарья, Верхней Лены и Приольхо-нья, относящихся к глазковской культуре финала позднего неолита — раннего бронзового века.

Исключение составляет погребение № 1 (1929 г.) могильника Старый Качуг, которое, вероятно, относиться уже ко времени раннего железного века.

Summary

Te aim of this paper is to publish the data of ancient necropolises situated close to settlement Kachug and village Shishkino in Kachug region of Irkutsk oblast'. Tere are sites (necropolises) Staryi Kachug — Belousovo, Staryi Kachug, Novyi Kachug («Zvezdochka») and Shishkino researched by A. P. Okladnikov in 1928 — 1930 and 1941.

Author agrees with the Okladnikov's age resolution of these necropolises. According to typological correlations one binary grave (#5a, 5b) of Shishkino has the Late Neolithic age, other graves could be addressed to Glaskovo Culture of Late Neolithic — Early Bronze Age.

Литература

Зубков В.С. Неолит и ранний бронзовый век Верхней Лены: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. Л., 1982. 18 с.

Мамонова Н.Н. Древнее население Ангары и Лены в серовское время по данным антропологии ( к вопросу о межгрупповых различиях

в эпоху неолита). // Палеантропология Сибири. М.: Наука, 1980. С. 64-88.

Окладников А.п. Неолитические стоянки на Верхней Лене / / Краеведение в Иркутской губернии: Зап.студ. науч. кружка краеведения при Иркут. гос. ун-те. 1926. № 3. С. 29-38 .

Окладников А.п. Неолитический могильник в местности Хапцагай (Верхняя Лена). // Известия ВСОРГО. Т. 53. 1928. С. 125-134.

Окладников А.п. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. Историко-археологическое исследование. Ч. I, II. // МИА. 1950. № 18. М. ;Л. 422 с.

Окладников А.п. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. Ч. III. (Глазковское время).// МИА. 1955. № 43, М. ;Л. 373 с.

Окладников А.п. Скифы и тайга (к изучению памятников скифского времени в ленской тайге) //Проблемы археологии. Сб. ст. Вып. 2. Л., 1978.С. 101-109.

Археологические коллекции из фондов Иркутского государственного объединенного музея: ИГОМ № 20, 23, 24, 26, 27, 28,29, 30, 31, 33, 45,64,492, 7895.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Тетенькин А. В.

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Тетенькин А. В.

The results of research of group of archaeological sites Kovrizhka on Lower Vitim (1995-2009)

Текст научной работы на тему «Материалы исследований ансамбля археологических местонахождений Коврижка на нижнем Витиме (1995-2009 гг. )»