CC BY
548
10. Федеральный закон Российской Федерации N° 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» от 28 декабря 2010 г.
11. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ // СЗ РФ. - 2013. - № 9. - Ст. 875.
12. Федеральный закон № 3-ФЗ «О полиции» от 7 февраля 2011 г.
13. Приказ МВД РФ № 697 «О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел по производству предварительного расследования в форме дознания» от 6 августа 2007 г.
14. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (ст. 13).
15. Эркенов, М. Б. Процессуальный статус дознавателя : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Н.Новгород, 2007.
Literature
1. Pravoohranitelnaya deyatelnost v Rossii: struktura, funktsionirovanie, puti reformirovaniya. - SPb, 2012. S. 92.
2. Smirnov, A. V. Modeli ugolovnogo protsessa. - SPb., 2000.
3. Shestakova, S. D. Metod rossiyskogo ugolovno-protsessualnogo prava: ot inkvizitsionnosti k sostyazatelnosti. - SPb., 2003. S. 79, 80.
4. Teoreticheskie osnovyi issledovaniya i analiza latentnoy prestupnosti : monografiya / S. M. Inshakov, A. A. Korsantiya, I. V. Maksimenko i dr.; pod red. S. M. Inshakova; Nauchno-issledovatelskiy institut Akademii Generalnoy prokuraturyi RF. - M. : Yuniti-Dana: Zakon i pravo, 2011.
5. Luneev, V. V. Epoha globalizatsii i prestupnost - M., 2007.
6. Tipovoe polozhenie o territorialnom organe MVD Rossii po sub'ektu RF, utverzhdennoe Ukazom Prezidenta RF ot 1 marta 2011 g. # 249.
7. Tipovoe polozhenie o lineynom otdele MVD Rossii na zheleznodorozhnom, vodnom i vozdushnom transporte, utverzhdennoe prikazom MVD RF ot 15 iyunya 2011 g. # 636.
8. Tipovoe polozhenie o territorialnom organe MVD Rossii na rayonnom urovne, utverzhdennoe prikazom MVD Rossii ot 21 aprelya 2011 g. # 222.
9. Ukaz Prezidenta RF # 1182 «Voprosyi Sledstvennogo komiteta Rossiyskoy Federatsii» ot 27 sentyabrya 2010 g.
10. Federalnyiy zakon Rossiyskoy Federatsii # 403-FZ «O Sledstvennom komitete Rossiyskoy Federatsii» ot 28 dekabrya 2010 g.
11. Federalnyiy zakon «O vnesenii izmeneniy i dopolneniy v stati 62 i 303 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii i Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii» ot 4 marta 2013 g. # 23-FZ // SZ RF. - 2013. - # 9. - St. 875.
12. Federalnyiy zakon # 3-FZ «O politsii» ot 7 fevralya 2011 g.
13. Prikaz MVD RF # 697 «O merah po sovershenstvovaniyu deyatelnosti organov vnutrennih del po proizvodstvu predvaritelnogo rassledovaniya v forme doznaniya» ot 6 avgusta 2007 g.
14. Federalnyiy zakon «Ob operativno-rozyisknoy deyatelnosti» ot 12 avgusta 1995 g. # 144-FZ (st. 13).
15. Erkenov, M. B. Protsessualnyiy status doznavatelya : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. -N.Novgorod, 2007.
УДК 343.14 С.А. Новиков*
Материалы доследственной проверки в доказывании по уголовным делам: актуальные проблемы и новые подходы
Материалы проверки сообщения о преступлении («доследственной проверки») имеют самостоятельное доказательственное значение. Изменения, внесенные в российский уголовно-процессуальный закон в марте 2013 г., лишь подчеркнули возрастающую роль таких материалов в процессе доказывания. Однако средства, используемые следователем (дознавателем) в ходе «доследственной проверки», нуждаются в дальнейшем совершенствовании. Особое внимание уделено проблемам производства следственных действий, обеспечения безопасности участников процесса, использования в доказывании объяснений опрошенных лиц.
* Новиков, Сергей Александрович, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат юридических наук. Адрес: Россия, 199026, Санкт-Петербург, Васильевский остров, 22-я линия, дом 7. Тел. (812) 329-28-34. E-mail: san33@mail.ru.
* Novikov, Sergey Alexandrovich, assistant professor of the department of criminal procedure and criminalistics, St.-Petersburg State University, candidate of legal sciences. Address: Russia, 199026, St. Petersburg, Vasilevsky Island, 22 Line, 7. Tel. (812) 329-28-34. e-mail: san33@ mail.ru.
© Новиков С.А., 2013
Ключевые слова: возбуждение уголовного дела; доследственная проверка; доказательства; доказывание; следственные действия.
S.A. Novikov*. Materials of pre-investigation check in proving in criminal cases: actual problems and new approaches. Materials of check of a report about offence ("pre-investigation check") have independent evidential meaning. Amendments brought in Russian criminal procedural legislation in March of 2013 only showed growing meaning of such materials in process of proving. However means used by an investigator (an interrogating officer) in the process of "pre-investigation check", need to be improved. The special attention is paid to problems of investigating actions, providing security of trial participants, usage in proving the explanations of interrogated persons.
Keywords: initiation of criminal case; "pre-investigation check"; evidences; proving; investigating actions.
Вопросы использования в доказывании материалов «доследственной проверки» сообщения о совершенном преступлении можно с полным основанием отнести к числу наиболее актуальных, острых, интересных и до недавнего времени наименее урегулированных в российском уголовно-процессуальном доказательственном праве. Имеют ли названные материалы доказательственное значение, какие дополнительные познавательные средства необходимо предоставить в руки правоприменителя для более успешного решения стоящих перед ним задач, - вот те вопросы, теоретическое и практическое значение успешного разрешения которых трудно переоценить. Ведь во время «доследственной проверки» следователю (дознавателю) зачастую удается собрать важнейшие сведения о произошедшем событии, которые, однако, не всегда получены с такими же процессуальными гарантиями их достоверности, как сведения, собираемые затем в ходе предварительного расследования. Лаконичность норм, регламентировавших «доследственную проверку», лишь способствовала существованию научной дискуссии и неоднозначности складывающейся судебной практики. Изменения, внесенные в уголовно-процессуальный закон в марте 2013 г. [10], не только дополнили перечень допустимых средств «доследственной проверки», но и во многом расставили новые акценты в оценке доказательственного значения ее результатов.
В связи со сказанным первый аспект, нуждающийся в освещении, - это перечень познавательных средств, которыми теперь располагает следователь (дознаватель), рассматривающий сообщение о совершенном преступлении.
Перечисляя такие средства, прежде всего следует назвать следственные действия, производство которых возможно в не терпящих отлагательства случаях, еще до возбуждения уголовного дела. Для них, как и для других следственных действий, характерна подробная регламентация, поэтому они в наибольшей степени обеспечивают достоверность получаемых сведений, защищая при этом и права участников судопроизводства от возможных нарушений.
К числу следственных действий, которые могут быть произведены следователем (дознавателем) в ходе «доследственной проверки», сегодня отнесены осмотр места происшествия, документов и предметов (ч. 2 ст. 176 УПК РФ), осмотр трупа (ч. 4 ст. 178 УПК РФ), освидетельствование (ч. 1 ст. 179 УПК РФ). Полагаем, что предоставление следователю (дознавателю) возможности на этой стадии произвести какие-либо из указанных следственных действий вполне оправданно, поскольку такой подход способствует принятию законного и обоснованного решения по завершению проверки.
Упомянув производство осмотра места происшествия, подчеркнем один значимый момент, которому не всегда уделяется должное внимание на практике. Следователь (дознаватель) должен не только самым добросовестным образом, с использованием криминалистических рекомендаций, изучить и отразить в протоколе обстановку места происшествия, выявить и зафиксировать следы преступления, изъять значимые для дела предметы. Не менее важно, чтобы следователь правильно определил состав участников осмотра, а допустив к участию в нем одного из очевидцев происшествия, выслушал и точно зафиксировал его пояснения. Это не только поможет в поиске следов преступления, но и позволит использовать сами такие пояснения в дальнейшем доказывании. Для иллюстрации сошлемся на приговор Тверского областного суда, которым подсудимые А., Б., И. и У. признаны виновными в похищении людей, вымогательстве и незаконном ношении и хранении оружия. Одним из доказательств, положенных в основу приговора, является протокол осмотра места происшествия с участием потерпевшего К., указавшего место, куда его и других похищенных привезли преступники. Со слов К., также отраженных в протоколе, «один из похитителей был с автоматом, а второй с пистолетом типа ПМ и высказывал угрозы, в момент угроз выстрелил из пистолета в землю у ноги потерпевшего». Затем в ходе осмотра действительно была обнаружена гильза. В результате сведения, сообщенные К., оценены судом как допустимое и достоверное доказательство [8].
Следующее допустимое средство «доследственной проверки», вновь возвращенное законодателем в арсенал следователя, - назначение и производство судебной экспертизы (ч. 1 ст. 144 УПК РФ). Вместе с тем, у такой экспертизы имеется одна особенность, которая должна учитываться правоприменителем. Дело в том, что, согласно ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ, если после возбуждения уголовного дела стороной защиты или потерпевшим будет заявлено ходатайство о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы, то такое ходатайство подлежит удовлетворению. Сказанное означает, что, назначая экспертизу, следователь не должен разрешать эксперту применение разрушающих методов, приводящих к уничтожению объекта исследования. В противном случае производство дополнительной
или повторной экспертизы после возбуждения дела станет невозможным, что нарушит права стороны защиты и потерпевшего, предоставленные им ст. 198 УПК РФ.
Законом предусмотрена и другая возможная форма использования специальных знаний: следователю (дознавателю) предоставлено право требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, а также право привлекать к участию в этих действиях специалистов (ч. 1 ст. 144 УПК РФ). Результаты таких проверок и исследований могут выступать в доказывании обстоятельств дела в качестве заключений специалистов и иных документов.
Предметы и документы, необходимые следователю (дознавателю) для точного установления обстоятельств произошедшего, могут быть не только изъяты при производстве осмотра места происшествия, но и истребованы у соответствующих юридических или физических лиц. Подчеркнем, что до внесения упомянутых выше изменений в УПК РФ в марте 2013 г. право следователя (дознавателя) в ходе «доследственной проверки» истребовать какие-либо предметы не находило своего прямого закрепления в законе и выводилось из более общей нормы, содержащейся в ч. 4 ст. 20 УПК РФ; такое опосредованное нормативное регулирование создавало, разумеется, дополнительные сложности для правоприменителей. Теперь этот пробел устранен законодателем. Соответственно, представленные материалы в дальнейшем могут получить процессуальный статус вещественных доказательств или иных документов.
Определенными особенностями обладает истребование имеющихся материалов в редакции средства массовой информации. Согласно ч. 2 ст. 144 УПК РФ, редакция, главный редактор средства массовой информации, распространившего сообщение о преступлении, обязаны передать по требованию прокурора, следователя или органа дознания имеющиеся в распоряжении соответствующего средства массовой информации документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, а также данные о лице, предоставившем указанную информацию, за исключением случаев, когда это лицо поставило условие о сохранении в тайне источника информации. Отметим, что в последующем завеса тайны может быть все-таки снята с личности того, кто конфиденциально предоставил информацию, однако лишь если соответствующее требование поступит от суда в связи с находящимся в его производстве делом (см. ч. 2 ст. 41 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N° 2124-1 «О средствах массовой информации» [4]).
Для производства экспертизы или других исследований предметов и документов могут потребоваться соответствующие образцы. Право следователя (дознавателя) на получение образцов для сравнительного исследования еще до возбуждения уголовного дела теперь прямо предусмотрено в ч. 1 ст. 144 УПК РФ.
Еще одно средство, вновь «легализованное» законодателем, - получение объяснений лиц, осведомленных о значимых обстоятельствах происшествия. Следователю (дознавателю), несомненно, важно узнать, что именно запомнили очевидцы произошедшего события. Но допрос таких лиц в настоящее время может иметь место только после возбуждения уголовного дела. Лицу, проводящему «доследственную проверку», остается прибегнуть к опросу и получить у потенциальных свидетелей, потерпевших (а возможно и подозреваемых) объяснения. Удивительно, но это средство, известное еще УПК РСФСР 1960 г., на протяжении более 10 лет не находило закрепления в современном российском уголовно-процессуальным законе и лишь с недавних пор прямо предусмотрено в ч. 1 ст. 144 УПК РФ. Тем не менее правомерность производства опросов и ранее не вызывала сомнений ни у теоретиков, ни у практиков; общепризнанной также следует считать возможность устанавливать с помощью полученных объяснений наличие основания для возбуждения уголовного дела.
Подчеркнем, что российский законодатель в марте 2013 г. не просто устранил пробел, установив получение объяснений в качестве средства проверки сообщения о преступлении. Одновременно в УПК РФ им были включены важнейшие нормы, направленные на защиту прав участников «доследственной проверки» и обеспечение их безопасности. Так, в целях реализации принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве ст. 144 УПК РФ дополнена ч. 1.1, где указывается на необходимость разъяснения лицам, участвующим в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, их прав и обязанностей и обеспечения возможности осуществления этих прав, в т.ч. права не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, пользоваться услугами адвоката, а также приносить жалобы на действия (бездействие) и решения правоприменителя. Кроме того, принятый закон распространяет порядок обеспечения безопасности, установленный ч. 9 ст. 166 УПК РФ (присвоение псевдонима), на участников стадии возбуждения уголовного дела, допуская его применение уже при приеме сообщения о преступлении. Как представляется, такая новелла очень актуальна для российского досудебного судопроизводства, поскольку до ее появления институт мер безопасности нашей страны подвергался обоснованной критике, не обеспечивая надлежащей защиты заявителя и очевидцев преступления от посткриминального воздействия [5, с. 15]. Ведь буквальное толкование нормы, содержащейся в ч. 9 ст. 166 УПК РФ, позволяло применять псевдоним лишь к потерпевшему, его представителю, свидетелю и их близким лицам (но не к заявителю и очевидцу, еще не получившим статуса потерпевшего и свидетеля!) и, более того, лишь в протоколе следственного действия, но не в иных процессуальных документах.
Следующим эффективным средством проверки сообщения о совершенном преступлении являются оперативно-розыскные мероприятия, проводимые органом дознания на основании обязательного для исполнения письменного поручения следователя (дознавателя). При этом нужно помнить об ограничении, установленном в ч. 2 ст. 41 УПК РФ: не допускается возложение полномочий по проведению дознания на то лицо, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия (использованный в данном контексте термин «уголовное дело»
должен, на наш взгляд, толковаться расширительно и охватывать материалы проверки сообщения о преступлении). Затем результаты оперативно-розыскной деятельности представляются инициатору поручения, который проверяет и оценивает их с учетом положений ст. 89 УПК РФ.
Таковы предусмотренные законом средства, при помощи которых следователь (дознаватель) может принять по результатам «доследственной проверки» законное и обоснованное решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом. Важно, чтобы правоприменители правильно представляли себе имеющиеся у них возможности и использовали их наиболее эффективно.
Заметим, что изучение судебной практики и интервьюирование практических работников позволяет выявить случаи, когда следователями (дознавателями) допускаются ошибки, вызванные незнанием ими своих полномочий в ходе «доследственной проверки».
Так, некоторые правоприменители считают возможным произвести допрос подозреваемого еще до возбуждения уголовного дела. Подобное заблуждение вызвано расхождениями, допущенными законодателем при формулировании понятия «показания» применительно к разным участникам процесса. И если в ст. 77 - 79 УПК РФ применительно к показаниям обвиняемого, потерпевшего и свидетеля указывается на то, что они представляют собой сведения, сообщенные на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу, то в ст. 76 УПК РФ упоминание уголовного дела отсутствует, а сказано лишь о допросе в ходе досудебного производства. Эта неточность, вызванная, как представляется, простой невнимательностью законодателя, и дает некоторым юристам повод говорить о допустимости допроса подозреваемого в ходе «доследственной проверки». Однако приведенные положения закона должны толковаться системно, с учетом, во-первых, норм ст. 46 УПК РФ, регламентирующих правовой статус подозреваемого (следует, в частности, помнить, что процессуальное задержание подозреваемого, в отличие от фактического его задержания, также возможно лишь после возбуждения уголовного дела); во-вторых, прямого указания в законе (ч. 1 ст. 144, ч. 2 ст. 176, ч. 4 ст. 178, ч. 1 ст. 179 УПК РФ) тех следственных действий, производство которых возможно до возбуждения уголовного дела (статьи УПК РФ, регламентирующие допрос, таких указаний не содержат).
Между тем отметим, что перечень следственных действий, производство которых допускается при проверке сообщения о совершенном преступлении, уже неоднократно корректировался законодателем. Поэтому не исключены дальнейшие изменения закона с учетом новых теоретических разработок ученых и потребностей практики. Полагаем целесообразным несколько расширить существующий перечень, допустив в ходе «доследственной проверки» допрос заявителя (одновременно более четко закрепив в законе статус этого участника процесса) и очевидцев происшествия. Это способствовало бы процессуальной экономии и соблюдению разумного срока судопроизводства.
Перечисляя имеющиеся в арсенале следователя (дознавателя) средства «доследственной проверки», нельзя обойти вниманием серьезную проблему, возникающую у правоприменителей в ситуациях, когда значимые для дела предметы могут находиться у того или иного физического лица при себе. Например, представим, что следователь принял сообщение о том, что неким чиновником только что получена взятка. Для обоснованного вывода о наличии признаков преступления, как правило, требуется обнаружение предмета взятки у предполагаемого преступника. Следователь вправе прибегнуть к осмотру места происшествия, однако последний не даст результатов, если предмет взятки сокрыт чиновником в кармане. Допустим, что на предложение добровольно выложить все из карманов чиновник ответил отказом. А осмотр места происшествия не предполагает возможности исследования содержимого карманов участвующих в нем лиц [3, с. 140]. Личный обыск в настоящее время возможен только после возбуждения уголовного дела (как и процессуальное задержание лица, и уже упоминавшийся допрос задержанного в качестве подозреваемого). Личный досмотр, вопреки мнению отдельных работников правоохранительных органов, в данном случае также недопустим, поскольку речь не идет о подозрении чиновника в совершении административного правонарушения. Получается патовая ситуация, вынуждающая следователя при принятии решения о возбуждении уголовного дела идти на определенный риск - ведь предмет взятки может быть впоследствии так и не обнаружен. Разрешить эту проблему должен, на наш взгляд, законодатель, допустив возможность производства в ходе «доследственной проверки» личного обыска лица, застигнутого при совершении преступления или непосредственно после его совершения.
Итак, мы рассмотрели имеющиеся у следователя (дознавателя) средства «доследственной проверки». Конечно, в зависимости от конкретных обстоятельств каждого сообщения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном преступлении правоприменитель выбирает то или иное указанное выше средство проверки такого сообщения или их определенную совокупность. Нужно помнить, что чем ближе момент возбуждения уголовного дела к моменту совершения преступления, тем больше остается возможностей для раскрытия этого преступления и изобличения виновных (дознаватель или следователь получает право на производство всех неотложных следственных действий, на выдвижение и одновременную проверку всех возможных версий и т.д.).
Теперь перейдем ко второму аспекту нашего исследования: рассмотрим вопрос о доказательственном значении материалов, собранных в ходе «доследственной проверки». Заметим, что возможность их использования в доказывании в советские времена, когда действовал УПК РСФСР 1960 г., не вызывала сомнений ни у правоприменителей, ни у большинства ученых. Приведем характерную позицию по этому вопросу, изложенную в одной из фундаментальных монографий тех лет: «В процессе проверочных действий органа, разрешающего вопрос о возбуждении уголовного дела, нередко поступают различные заявления и объяснения граждан, объяснения (рапорты) должностных лиц об известных им
обстоятельствах дела. ... То обстоятельство, что заявление или объяснение содержит фактические данные об обстоятельствах, которые должны стать предметом допроса заявителя, не лишает самостоятельного доказательственного значения поступившее заявление или объяснение, так же как необходимость производства экспертизы не устраняет само по себе доказательственное значение акта ревизии. Было бы неправильно игнорировать документы, собранные в стадии возбуждения уголовного дела; они должны использоваться в качестве доказательств» [9, с. 685]. Будет, однако, неверным утверждение, что иных позиций по рассматриваемому вопросу в те годы вообще не имелось. Напротив, отдельные ученые подвергали существовавший подход критике. Так, еще в 1970 г. против использования материалов «доследственной проверки» в качестве доказательств высказался С.В. Бородин [2, с. 101].
Однако наиболее острая дискуссия по вопросу о доказательственном значении материалов «доследственной проверки» разгорелась в научных кругах значительно позднее, уже после принятия УПК РФ 2001 г. Немало ученых высказались против придания таким материалам статуса доказательств, поскольку, на их взгляд, уголовно-процессуальные доказательства формируются только после возбуждения уголовного дела. Так, по утверждению А.Н. Халикова, принципиальное разделение стадий возбуждения уголовного дела и предварительного расследования автоматически разделяет полученные в ходе их производства данные на «доказательства» и «не-доказательства». Поэтому работа, проведенная до возбуждения уголовного дела по рассмотрению сообщения о преступлении, и полученные при этом сведения, кроме протокола осмотра места происшествия, практически не имеют, на взгляд А.Н. Халикова, никакого доказательственного значения в дальнейшем расследовании уголовного дела [11, с. 50].
Схожую оценку роли материалов «доследственной проверки» в доказывании дал И.Л. Петрухин: «До возбуждения уголовного дела, вне процессуальной формы, дознаватели, следователи, прокуроры отбирают многочисленные объяснения у лиц, которые затем станут обвиняемыми; лиц, которые будут признаны потерпевшими; лиц, которых следовало бы допрашивать в качестве свидетелей, а также проводят ведомственные исследования, которые потом нужно будет дублировать путем проведения соответственно допросов, очных ставок и экспертиз. Таким образом, добываются эрзац-доказательства, которые в суде будут признаны недопустимыми, так как они получены без соблюдения процессуальной формы» [7, с. 27].
Согласиться с подобной точкой зрения, на наш взгляд, никак нельзя. Прав А.В. Белоусов, который, критикуя ее, замечает, со ссылкой на мнение С.А. Шейфера, что такое отношение к материалам «доследственной проверки» имеет свои корни в англо-саксонских странах, где отыскание доказательственного материала осуществляется усилиями сторон на досудебных этапах производства и в непроцессуальных формах, а уже непосредственно доказывание, понимаемое как обоснование вывода о виновности лица и иных имеющих значение обстоятельств, осуществляется лишь в судебном заседании. «В отечественном же законодательстве, - констатирует А.В. Белоусов, - оснований для вышеприведенного взгляда нет» [1, с. 31].
Учеными нашей страны верно замечено, что еще до возбуждения уголовного дела данные о преступлении устанавливаются действиями процессуального характера и неизбежно приобретают обусловленную этими действиями процессуальную форму. Если же исходить из того, что вопрос о возбуждении уголовного дела решается по внепроцессуальным материалам, лишенным доказательственной силы, то нужно признать, что процессуальная форма действий, посредством которых эти материалы собираются, ничему не служит и превращается в формальность [1, с. 32].
Нельзя оставить без внимания и то обстоятельство, что в результате проверки сообщения компетентным органом принимается решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом, причем в обоснование приводятся полученные в ходе проверки материалы. Следовательно, те процессуалисты, которые отрицают доказательственное значение материалов доследственной проверки, готовы признать, что решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом принимается не на основе доказательств, а на основе каких-то других сведений. Между тем имеющие значение для дела обстоятельства, независимо от стадии уголовного процесса, могут и должны устанавливаться только при помощи доказательств.
Отметим, что расхождения позиций процессуалистов по вопросу о доказательственной ценности материалов «доследственной проверки» нашли свое отражение не только в научной дискуссии, но и в правоприменительной практике. Судьи нередко признавали те или иные сведения, содержащиеся в таких материалах (кроме, пожалуй, отраженных в протоколах следственных действий), недопустимыми доказательствами. Так, в кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 апреля 2006 г., которым изменен приговор в отношении С., осужденного по ч. 2 ст. 162 УК РФ, прямо подчеркнуто, что, согласно ст. 74 УПК РФ, объяснения не являются доказательствами по делу.
Отрадно, что в марте 2013 г. в УПК РФ внесена норма, которая, как представляется, призвана поставить точку в затянувшейся дискуссии. Теперь в законе (ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ) прямо указано, что полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений ст. 75 и 89 УПК РФ. Иными словами, законно полученные в ходе «доследственной проверки» материалы имеют признанный статус уголовно-процессуальных доказательств.
Дополнительным аргументом, подтверждающим подобный вывод, могут служить положения гл. 32.1 УПК РФ, регламентирующие новый отечественный процессуальный институт - дознание в сокращенной форме. В ст. 226.5 УПК РФ установлены особенности доказывания при производстве такого дознания. Подчеркнем, что речь идет именно об особенностях доказывания, но никак не о
создании параллельной системы доказательств, которая устанавливала бы собственные, отличные от общих требования к свойствам используемых сведений и ограничивалась бы только рамками упомянутой главы. Поэтому те сведения, которые признаются допустимыми доказательствами при установлении обстоятельств преступления, расследуемого в форме сокращенного дознания, также допустимы и при установлении обстоятельств иных преступлений (добавляются лишь дополнительные требования по их проверке путем сбора других доказательств).
Согласно ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ, дознаватель при производстве дознания в сокращенной форме, в частности, вправе:
- не допрашивать лиц, от которых в ходе проверки сообщения о преступлении были получены объяснения, за исключением случаев, если необходимо установить дополнительные, имеющие значение для уголовного дела фактические обстоятельства, сведения о которых не содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении, либо необходимо проверить доказательства, достоверность которых оспорена подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем;
- не назначать судебную экспертизу по вопросам, ответы на которые содержатся в заключении специалиста по результатам исследования, проведенного в ходе проверки сообщения о преступлении, за исключением следующих случаев: а) необходимость установления по уголовному делу дополнительных, имеющих значение для уголовного дела фактических обстоятельств; б) необходимость проверки выводов специалиста, достоверность которых поставлена под сомнение подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем; в) наличие предусмотренных ст. 196 настоящего Кодекса оснований для обязательного назначения судебной экспертизы;
- не производить иные следственные и процессуальные действия, направленные на установление фактических обстоятельств, сведения о которых содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении, если такие сведения отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.
Особого внимания в связи со сказанным заслуживает то обстоятельство, что доказательственное значение, наряду с прочими материалами «доследственной проверки», закон придает объяснениям опрошенных лиц. А ведь именно возможность использования в доказывании объяснений вызывала самую острую дискуссию. Автор по этому вопросу уже высказался ранее [6]. Мы разделяем позицию ученых и практиков, считающих объяснения допустимыми доказательствами, которые могут использоваться в доказывании на всех стадиях уголовного процесса. Сейчас справедливость подобного подхода нашла дополнительную опору в приведенных изменениях российского уголовно-процессуального законодательства. Более того, если раньше противники придания объяснениям доказательственной силы апеллировали к положениям ч. 1 ст. 86 УПК РФ (где сказано, что собирание доказательств осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ), подчеркивая, что получение объяснений УПК РФ не предусмотрено, то теперь, после упомянутого дополнения ч. 1 ст. 144 УПК РФ, этот аргумент неактуален. Другой вопрос, к какому источнику доказательств правильнее относить объяснения опрошенных лиц: если сейчас таковым могут считаться иные документы, то в будущем следует, на наш взгляд, рассматривать объяснения как самостоятельный источник доказательств, внеся соответствующее дополнение в ч. 2 ст. 74 УПК РФ.
Итак, резюмируя вышесказанное, мы можем констатировать, что, во-первых, материалы «доследственной проверки» имеют самостоятельное доказательственное значение и в соответствии с принципом свободной оценки доказательств могут играть важную роль для точного установления значимых обстоятельств совершенного преступления; во-вторых, при производстве предварительного расследования в виде дознания в сокращенной форме доказательственная база обвинения почти полностью состоит из названных материалов, т.е. они приобретают значение ключевых доказательств по делу; в-третьих, сами средства, используемые следователем (дознавателем) при производстве «доследственной проверки», нуждаются в дальнейшем совершенствовании.
Список литературы
1. Белоусов, А. В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. - М.: Юрлитинформ. - 2001. - 174 с.
2. Бородин, С. В. Разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела. - М.: ВНИИ МВД СССР. - 1970. - 118 с.
3. Гармаев, Ю. П., Обухов, А. А. Квалификация и расследование взяточничества : учебно-практическое пособие. - М.: НОРМА - 2009. - 304 с.
4. Закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» // Ведомости СНД и ВС РФ. - 1992 г. - № 7. - Ст. 300.
5. Новиков, С. А. Обеспечение безопасности допрашиваемого лица: у «нас» и у «них» // Следователь. - 2009. - № 7. - С. 14-17.
6. Новиков, С. А. Объяснения опрошенных лиц в доказывании по уголовным делам: «исключить нельзя допустить» // Правоведение. - 2009. - № 3. - С. 30-40.
7. Петрухин, И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. - Ч. II. -М.: ТК Велби, 2005. - 192 с.
8. Приговор Тверского областного суда от 10 апреля 2007 г. [Электронный ресурс]: URL: http:// savechechny.narod.ru/Novosti/Prigovor_Bislana_2.htm (дата обращения: 19 июня 2011 г.)
9. Теория доказательств в советском уголовном процессе / под ред. Н.В. Жогина; изд. 2-е. - М.: Юридическая литература, 1973. - 736 с.
10. Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3 «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // СЗ РФ. - 2013. - № 9. - Ст. 875.
11. Халиков, А. Н. Вопросы оптимизации досудебного производства // Российская юстиция. -2006. - № 9. - С. 50-51.
Literature
1. Belousov, A. V. Protsessualnoe zakreplenie dokazatelstv pri rassledovanii prestupleniy. - M.: Yurlitinform. - 2001. - 174 s.
2. Borodin, S. V. Razreshenie voprosa o vozbuzhdenii ugolovnogo dela. - M.: VNII MVD SSSR. -1970. - 118 s.
3. Garmaev, Y. P., Obuhov, A. A. Kvalifikatsiya i rassledovanie vzyatochnichestva : uchebno-prakticheskoe posobie. - M.: NORMA - 2009. - 304 s.
4. Zakon RF ot 27 dekabrya 1991 g. # 2124-1 «O sredstvah massovoy informatsii» // Vedomosti SND i VS RF. - 1992 g. - # 7. - St. 300.
5. Novikov, S. A. Obespechenie bezopasnosti doprashivaemogo litsa: u «nas» i u «nih» // Sledovatel.
- 2009. - # 7. - S. 14-17.
6. Novikov, S. A. Ob'yasneniya oproshennyih lits v dokazyivanii po ugolovnyim delam: «isklyuchit nelzya dopustit» // Pravovedenie. - 2009. - # 3. - S. 30-40.
7. Petruhin, I. L. Teoreticheskie osnovyi reformyi ugolovnogo protsessa v Rossii. - Ch. II. - M.: TK Velbi, 2005. - 192 s.
8. Prigovor Tverskogo oblastnogo suda ot 10 aprelya 2007 g. [Elektronnyiy resurs]: URL: http:// savechechny.narod.ru/Novosti/Prigovor_Bislana_2.htm (data obrascheniya: 19 iyunya 2011 g.)
9. Teoriya dokazatelstv v sovetskom ugolovnom protsesse / pod red. N.V. Zhogina; izd. 2-e. - M.: Yuridicheskaya literatura, 1973. - 736 s.
10. Federalnyiy zakon ot 4 marta 2013 g. # 23-FZ «O vnesenii izmeneniy v stati 62 i 303 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii i Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii» // SZ Rf. - 2013.
- # 9. - St. 875.
11. Halikov, A. N. Voprosyi optimizatsii dosudebnogo proizvodstva // Rossiyskaya yustitsiya. - 2006.
- # 9. - S. 50-51.
УДК 343.14 О. А. Чабукиани*
Получение объяснения в ходе первоначальной проверки сообщений о преступлении
В статье рассматриваются тактические особенности получения объяснения следователем, дознавателем в ходе первоначальной проверки сообщения о преступлении; сравниваются полномочия должностного лица при допросе и получении объяснения; высказываются рекомендации по обеспечению прав участников уголовного судопроизводства на стадии возбуждения уголовного дела.
Ключевые слова: получение объяснения; предварительная проверка сообщения; стадия возбуждения уголовного дела; обязанности следователя при проверке сообщения.
O.A. Chabukiani*. Getting representations during the Initial check of offence report. The article deals with the tactical distinctive features of getting representations by the investigator or interrogating officer during the initial check of offence report, compares the officer's powers and authorities at interrogation and getting representations, provides recommendations for the enforcement of the rights of parties to a criminal proceedings at the criminal case initiation stage.
Keywords: getting representations, offence report initial check, criminal case initiation stage, investigator's duties during the report check.
Вопросами сущности, понятия, значения стадии возбуждения уголовного дела, а также методов проверки сообщений о преступлении занимались многие ученые на протяжении нескольких столетий. Существенный вклад в разработку решений проблем данной стадии внесли: Ф.Н. Багаутдинов, Ю.Н. Белозеров, А.В. Бирюков, С.В. Бородин, Л.В. Брусницын, Н.А. Власова, С.А. Голунский, В.Н.
* Чабукиани, Оксана Алексеевна, докторант кафедры предварительного расследования Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: (812) 730-26-90. E-mail: oksana_kartoniha@mail.ru.
* Chabukiani, Oxana Alexeyevna, doctoral student of the faculty of preliminary investigation of the St.-Petersburg university of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the candidate of jurisprudence, the senior lecturer. Address: Russia, 198206, St. Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Ph.: (812) 730-26-90. E-mail: oksana_kartoniha@mail.ru.
© Чабукиани О.А., 2013
