CC BY
183
Право
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2018, № 3, с. 105-108
105
УДК 343.2/.7
МАТЕРИАЛЬНЫЙ СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
КАЧЕСТВА УГОЛОВНОГО ЗАКОНА
© 2018 г. А.И. Кокунов
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород
Постунила врбдакцию 24.02.2018
Рассматриваются основные преимущества материальных составов перед формальными и усеченными, а именно: обеспечение оптимальной дифференциации уголовной ответственности и предоставление правовой гарантии реализации норм о добровольном отказе от доведения преступления до конца. Анализируются причины, по которым потенциал данного средства уголовно-правового регулирования в полной мере не реализован.
Ключбвыб слова: материальный состав, формальный состав, усеченный состав, ужесточение наказания, добровольный отказ от преступления.
В теории уголовного права принято различать матбриалъныб и нбматбриалъныб составы преступлений. Специалисты используют два варианта трактовки критерия данной классификации.
Один из них - конструкция объективной стороны состава преступления [1, с. 87]. В соответствии с ним материальный состав преступления - это состав, который имеет в числе своих признаков общественно опасные последствия, а нематериальный - состав, который данного признака не имеет.
Другой критерий - момент юридического окончания преступления [2, с. 134-137]. По мнению Д.В. Решетниковой, «очевидно, что момент завершения преступления напрямую связан с вопросом о стадиях его совершения» [3, с. 134]. Однако это утверждение справедливо лишь для умышленных преступлений, поскольку в неосторожных преступлениях не принято различать стадии. Согласно рассматриваемому критерию материальный состав преступления - это состав, который описывает признаки деяния, считающегося оконченным при наступлении общественно опасных последствий, а нематериальный - признаки деяния, считающегося оконченным при исполнении деяния либо создании условий для его исполнения. Данный критерий классификации составов преступлений позволяет разделить нематериальные составы преступлений на формалъныб (момент юридического окончания преступления приходится на стадию исполнения преступления) и усбчбнныб (момент юридического окончания преступления приходится на стадию создания условий для его совершения).
Рассматривая качбство уголовного закона как совокупность свойств, присущих его форме и содержанию, способных удовлетворять уста-
новленные и предполагаемые потребности по регулированию уголовно-правовых отношений [4, с. 25], в рамках настоящего исследования мы предпримем попытку обоснования ценности материальных составов для обеспечения оптимального уровня уголовно-правового регулирования.
Аксиоматично утверждение о том, что степень уголовной репрессии должна находиться в прямой зависимости от степени реализации лицом своего преступного умысла. Однако действующий Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) не в полной мере отражает данный принцип. Так, например, ст. 277 УК РФ «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» предполагает одинаковую квалификацию вне зависимости от факта наступления смерти потерпевшего, что нельзя признать обоснованным. Нельзя признать удачной и диспозицию ст. 276 УК РФ «Шпионаж», где одинаковую уголовно-правовую оценку получает и передача адресату сведений, составляющих государственную тайну, и фактическое приготовление к такой передаче - собирание, похищение или хранение сведений в целях передачи адресату.
Недопустимо усиливать наказуемость деяния за счет отказа от дифференциации уголовной ответственности в зависимости от степени реализации лицом своего преступного умысла. Указание в диспозиции статьи Особенной части УК РФ на подготовительную деятельность должно быть исключено для обеспечения надлежащей дифференциации уголовной ответственности.
В то же время сама дифференциация уголовной ответственности должна осуществляться наиболее оптимальным способом, соответствуя целям экономии текста уголовного закона [5, с. 42]. В этой связи весьма неудачным при-
106
А.И. Кокунов
мером дифференциации уголовной ответственности могут служить положения ст. 1101 УК РФ «Склонение к самоубийству». Основной состав данного преступления формальный: уголовная ответственность за склонение к самоубийству наступает вне зависимости от последующих действий склоняемого лица. Для того чтобы дифференцировать уголовную ответственность за безрезультатное склонение и склонение, повлекшее самоубийство или покушение на самоубийство, законодателю пришлось вводить три дополнительных (квалифицированных) состава преступления, предусмотренных ч. 4-6 ст. 1101 УК РФ. При этом в ч. 5 ст. 1101 УК РФ дублируются квалифицирующие признаки, содержащиеся в ч. 3 ст. 1101 УК РФ. В результате ст. 1101 УК РФ оказалась перегружена нормативными предписаниями и в целом сложна для восприятия. Этого можно было избежать, если бы законодатель отдал предпочтение материальной конструкции основного состава преступления по примеру ст. 110 УК РФ «Доведение до самоубийства». В таком случае склонение, повлекшее со стороны потерпевшего самоубийство или покушение на самоубийство, квалифицировалась бы как оконченное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 1101 УК РФ, а безрезультатное склонение оценивалось бы только как покушение на это преступление.
Как отмечает Д.В. Решетникова, закрепление формальных составов в тексте УК РФ объясняется и наличием объективных причин, и усмотрением законодателя [3, с. 134]. К числу объективных причин относятся: 1) нематериальный характер общественно опасных последствий; 2) невозможность фиксации законодательной и судебной практикой общественно опасных последствий, а также проблемы их процессуальной доказуемости; 3) значительная отдаленность общественно опасных последствий по времени от совершения противоправного действия (бездействия). Однако помимо объективных причин конструирования законодателем формальных (и усеченных) составов преступлений возможно и субъективное стремление законодателя усилить степень уголовной репрессии. При этом усиление достигается не за счет ужесточения наказания, а за счет перенесения момента юридического окончания преступления на более ранний момент реализации преступного умысла.
Причины, по которым законодатель отказывается от усиления санкций статей Особенной части УК РФ в пользу «усечения» составов преступления, могут быть различными.
Так, ужесточение наказания может вступать в противоречие с требованием либерализации
уголовного закона, которое в настоящее время является одной из составляющих уголовной политики [6, с. 14]. Государство ощущает потребность в усилении уголовной репрессии (в сохранении ее на прежнем уровне) в отношении лиц, совершающих преступления определенного вида. С другой стороны, следуя декларированному принципу либерализации, оно лишает себя возможности открыто, за счет специально предназначенных для этого правовых средств, реализовать усиление репрессии. Конструирование состава, в котором юридическое окончание преступления определено наиболее ранним моментом, несомненно, маскирует усиление уголовной репрессии. Однако подобное решение приводит к вышеуказанным негативным последствиям. Обеспечение качества уголовного закона предполагает отказ от демонстративных начал в правотворческой деятельности и применение средств уголовно-правового регулирования в строгом соответствии с их назначением.
Известно, что ужесточение наказания имеет предел, установленный Общей частью УК РФ для соответствующего вида наказания. В этой связи конструирование формальных и усеченных составов преступления может служить попыткой усилить уголовную репрессию в случаях, когда санкции статей Особенной части УК РФ уже не могут быть существенно усилены. Подобные составы преступлений предусмотрены, например, статьями 2053, 2054, 210, 277, 295, 217 УК РФ. Санкции указанных статей содержат в качестве допустимого вида наказания пожизненное лишение свободы, а наказание в виде лишения свободы на определенный срок может быть назначено на срок до двадцати лет, что является максимально возможным, исходя из предписаний ч. 2 ст. 56 УК РФ. Значительно увеличить нижний предел наказания в виде лишения свободы на определенный срок также не представляется возможным. Во-первых, санкция статьи Особенной части УК РФ в любом случае должна оставаться относительно определенной, то есть допускать назначение наказания по усмотрению суда в установленных законодателем количественных пределах. Во-вторых, сложившийся стандарт конструирования санкций Особенной части УК РФ не предполагает установления нижнего предела наказания в виде лишения свободы выше чем 15 лет. Таким образом, некоторые санкции Особенной части УК РФ не могут быть существенно усилены. Думается, по этой причине законодатель допускает перенесение момента юридического окончания соответствующих особо тяжких преступлений на более ранний момент реализации преступного умысла. Однако целе-
Материальный состав преступления как средство обеспечения качества уголовного закона
107
сообразность и справедливость подобного решения вызывает сомнения.
Еще одной причиной существования в российском уголовном праве нематериальных составов преступлений могут выступать международно-правовые обязательства по установлению уголовной ответственности за определенное деяние [7]. Однако акты международного права, как правило, лишь в общем виде устанавливают признаки общественно опасных деяний, которые государство обязуется считать преступлениями и принимать меры по возложению юридической ответственности на лиц, их совершивших. Поэтому законодатель не лишен возможности сформулировать конкретный уголовно-правовой запрет таким образом, чтобы он по всем содержательным и юридико-техническим параметрам соответствовал отечественным стандартам.
В отличие от формального и усеченного материальный состав преступления является важной правовой гарантией реализации норм о добровольном отказе от доведения преступления до конца. По смыслу ст. 31 УК РФ добровольный отказ возможен до момента юридического окончания преступления. Социально-правовое назначение данного института заключается в стимулировании прекращения действий по созданию условий для совершения преступления, а также действий (бездействия), непосредственно направленных на его совершение [8, с. 46]. Использование законодателем материального состава преступления обеспечивает наличие оптимального временного отрезка для принятия лицом решения о добровольном отказе. Напротив, формальные и усеченные составы преступлений существенно сокращают данный временной отрезок [2, с. 138-152]. А.П. Козлов приводит следующий пример со ссылкой на судебную практику. Т. вошел вслед за К. в лифт, раскрыл перочинный нож и потребовал у нее деньги, получив отказ, вновь потребовал деньги, получив тот же ответ, вышел из лифта. Суд квалифицировал действия Т. как оконченный разбой [9]. В данном случае добровольный отказ был возможен только до предъявления осужденным первого требования о передаче имущества потерпевшей, что не в полной мере отвечает назначению института добровольного отказа. Таким образом, законодателю следует избегать усеченных конструкций, в том числе для предоставления виновным полноценной возможности добровольного отказа от доведения преступления до конца.
Понимание момента юридического окончания некоторых преступлений зависит от интерпретации предписаний уголовного закона. На-
пример, по мнению одних специалистов, склонение к потреблению наркотических средств (ст. 230 УК РФ) считается оконченным с момента начала воздействия на склоняемого [10, с. 149]. Другие авторы связывают юридическое окончание преступления с дачей склоняемым согласия на потребление наркотических средств [11, с. 126]. Третий подход - считать рассматриваемое преступление оконченным с момента потребления склоняемым лицом наркотических средств [12, с. 56; 13, с. 19]. Действительно, проблема толкования отглагольных существительных, к числу которых относится слово «склонение», в настоящее время является неразрешимой [5, с. 223]. Отглагольные существительные могут происходить от глаголов как совершенного, так и несовершенного вида. При этом если существительное происходит от глагола несовершенного вида, оно обозначает процесс совершения деяния, не доведенный до логического завершения. Если существительное происходит от глагола совершенного вида, оно обозначает доведение деяния до логического завершения. Таким образом, за счет грамматического толкования невозможно однозначно определить момент юридического окончания соответствующих преступлений. По ранее изложенным причинам в подобных случаях юридическое окончание преступления следует определять наиболее поздним моментом.
Таким образом, материальный состав преступления является важным средством обеспечения качества уголовного закона, потенциал которого в настоящее время в полной мере не реализован. За счет использования материальных составов преступлений можно добиться плавной и единообразной дифференциации уголовной ответственности, экономии текста уголовного закона, а также создать правовую гарантию реализации норм о добровольном отказе лица от доведения преступления до конца.
Список литературы
1. Уголовное право. Общая часть: Учебник / Отв. ред. А.В. Наумов, А.Г. Кибальник. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2018. Т. 1. 410 с.
2. Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002. 353 с.
3. Решетникова Д.В. Формальный состав преступления в классификационном ряду coepus delicti // Общество и право. 2012. № 2 (39). С. 132-136.
4. Савенюк А.Л. Качество уголовного закона: интегральное понимание // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы XIII Международной научно-практической конференции (28-29 января 2016 года). М., 2016. С. 25-28.
5. Тихонова С.С. Юридическая техника в уголовном праве: Курс лекций. Н. Новгород: Деком, 2008. 244 с.
iG8
А.И. Кокунов
6. Молчанов Д.М. Жесткая уголовная репрессия как путь реализации принципа гуманизма: Ф.М. Достоевский об антигуманности гуманизации УК РФ // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы XIII Международной научно-практической конференции (28-29 января 2016 г.). М., 2016. С. 1418.
7. Решетникова Д.В. К проблеме конструирования составов преступлений в условиях глобализации // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 1. С. 397-399.
8. Звечаровский И.Э. Добровольный отказ от доведения преступления до конца. СПб., 2008. 88 с.
9. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 4 [Электронный ресурс]. URL: http://vsrf.ru
10. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Т. 3. Особенная часть. Раздел IX / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юрайт, 2017. 298 с.
11. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в 3 т. Т. 3. Особенная часть. Разделы VII-VIII / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 10-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2017. 481 с.
12. Кузнецов В.Н. К вопросу об объективной стороне склонения к потреблению наркотиков // Сибирский юридический вестник. 2007. № 4. С. 56-64.
13. Щукин А.М. О совершенствовании законодательства об ответственности за склонение к потреблению наркотических веществ, психотропных веществ или их аналогов // Вестник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России. 2014. № 1 (2). С. 16-20.
SUBSTANTIVE CONSTITUENT ELEMENTS OF CRIME AS A MEANS OF QUALITY ASSURANCE OF CRIMINAL LAW
A.I. Kokunov
The main advantages of substantive constituent elements of crime compared to inchoate crime elements are considered (optimum differentiation of the criminal sanctions and assurance of law effect to voluntary renunciation of criminal purpose). An analysis of the causes of poor implementation of this statutory concept is presented.
Keywords: substantive constituent elements of crime, inchoate crime elements, adding greater punitive measures, voluntary renunciation of criminal purpose.
References
1. Ugolovnoe pravo. Obshchaya chast': Uchebnik / Otv. red. A.V. Naumov, A.G. Kibal'nik. 5-e izd., pere-rab. i dop. M., 2018. T. 1. 410 s.
2. Kozlov A.P. Uchenie o stadiyah prestupleniya. SPb., 2002. 353 s.
3. Reshetnikova D.V. Formal'nyj sostav prestupleniya v klassifikacionnom ryadu coepus delicti // Obsh-chestvo i pravo. 2012. № 2 (39). S. 132-136.
4. Savenyuk A.L. Kachestvo ugolovnogo zakona: integral'noe ponimanie // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke: Materialy XIII Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (28-29 yanvarya 2016 goda). M., 2016. S. 25-28.
5. Tihonova S.S. Yuridicheskaya tekhnika v ugolov-nom prave: Kurs lekcij. N. Novgorod: Dekom, 2008. 244 s.
6. Molchanov D.M. Zhestkaya ugolovnaya repressiya kak put' realizacii principa gumanizma: F.M. Dostoevskij ob antigumannosti gumanizacii UK RF // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke: Materialy XIII Mezhduna-rodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (28-29 yanvarya 2016 g.). M., 2016. S. 14-18.
7. Reshetnikova D.V. K probleme konstruirovaniya sostavov prestuplenij v usloviyah globalizacii II Yuridi-cheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj aka-demii MVD Rossii. 20ii. № i. S. 397-399.
8. Zvecharovskij I.Eh. Dobrovol'nyj otkaz ot dove-deniya prestupleniya do konca. SPb., 2008. 88 s.
9. Byulleten' Verhovnogo Suda RF. i993. № 4 [Eh-lektronnyj resurs]. URL: http:llvsrf.ru
10. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii. V 4 t. T. 3. Osobennaya chast'. Razdel IX I Otv. red. V.M. Lebedev. M.: Yurajt, 20i7. 298 s.
11. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii v 3 t. T. 3. Osobennaya chast'. Razdely VII-VIII I Pod red. V.T. Tomina, V.V. Sverchkova. i0-e izd., pererab. i dop. M.: Yurajt, 20i7. 48i s.
12. Kuznecov V.N. K voprosu ob ob"ektivnoj sto-rone skloneniya k potrebleniyu narkotikov II Sibirskij yuridicheskij vestnik. 2007. № 4. S. 56-64.
13. Shchukin A.M. O sovershenstvovanii zakonoda-tel'stva ob otvetstvennosti za sklonenie k potrebleniyu narkoticheskih veshchestv, psihotropnyh veshchestv ili ih analogov II Vestnik Tyumenskogo instituta povyshe-niya kvalifikacii sotrudnikov MVD Rossii. 20i4. № i (2). S. i6-20.
