CC BY
100
ВЕСТНИК ТГГПУ. 2011. №4(26)
УДК 29,7(09)М19
МАТЕРИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ТАТАРСКИХ МУЛЛ КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
© Р.И.Маликов
Данная статья посвящена материальным источникам жизнедеятельности татарских мулл Казанской губернии конца XIX - начала XX вв.
Ключевые слова: деятельность приходских мулл, религиозные обязанности, доходные статьи, пожертвования прихожан, собственное хозяйство, ремесло и торговля, вакуф.
Сегодня, когда религиозные деятели и организации становятся важным субъектом общественно-политической жизни страны, крайне важно обратиться к прошлому опыту сосуществования власти и религии, а именно к дореволюционному периоду этих взаимоотношений. Тем более период, переживаемый современным российским обществом, имеет много общего с условиями мо-дернизационного перехода России во второй половине XIX - начале XX веков. В связи с этим актуальным представляется изучение этой темы.
В историографическом плане проблема материального положения татарских мулл Казанской губернии впервые была поставлена К.Фуксом в его работе "Казанские татары в статическом и этнографическом отношениях". В ней он описывает быт мулл, обряды и богослужения, затрагивая и вопрос об источниках их существования. В библиографических трудах Ш.Марджани ("Мустафад аль-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар") и Р.Фах-ретдина (Асар, 4 тома) описывается жизнь и деятельность известных татарских религиозных деятелей, начиная от первых муфтиев Оренбургского магометанского собрания до простых приходских имамов, причем авторы касаются и интересующего нас вопроса об их материальном достатке.
Наиболее полно и подробно данная тема отражена в работе известного миссионера и попечителя Казанского учебного округа Я.Д.Коблова "О магометанских муллах: религиозно-бытовой очерк". В этой книге дается общая характеристика жизни мусульман Поволжья, религиозной деятельности и быта духовных лиц (мулл) в конце XIX - начале XX веков. Начиная с этнографического описания татарских деревень, автор кратко характеризует структуру мусульманской общины, подготовку мулл, назначение их на должность, их обязанности в приходе, материальное положение, источники существования, влияние на прихожан, взаимоотношения с властью и др. Данная тема продолжается и в работе другого миссионера В.П.Знаменского "Казанские татары".
В советское время в силу воинствующей атеистической идеологии объективных научных исследований по данной теме не было. В этой связи один из крупных исследователей Л.Климович в своем труде "Ислам в царской России" анализирует развитие ислама и его религиозных институтов на территории России, рассматривая все духовенство как агентуру русского военнофеодального империализма, где материальные интересы занимали не последнее место. Четко атеистическую, пропагандистскую направленность имели работы татарских публицистов, таких как Ш.Рамзи ("Дин кемгэ кирэк дин"), Б.Ишемгулов ("Контрреволюция кеннэрендэ динчелэр"), Г.Ибрагимов ("Дин халыкка
эфьюн"), Н.Думави ("Хэзерге татар руханилары hэм аларнын эшлере"), З.Музаффаров ("Ишан-нар-дэрвишлэр", "Кирамэтлэр-шаккатыргыч-
лар"), Г.Касыймов ("Очерки по религиозному и антирелигиозному движению среди татар до и после революции"), Б.Ишемгулов ("Урыс само-державиясе hэм меселман диния нэзарэте") и др.
С начала 1990-х годов в силу демократических, политических, социально-экономических, духовных преобразований в стране и развития межконфессиональных отношений российского общества появилось большое количество работ, в которых были предприняты попытки исследования особенностей исторического развития российских мусульман в условиях многонационального и поликонфессионального государства. Однако, несмотря на значительные успехи в области изучения исторического пути мусульман России, которые наметились за последние десять лет, еще многие аспекты данной темы остались вне поля зрения исследователей.
Так, из современных работ можно выделить работы Р.Р.Салихова, Р.Р.Хайрутдинова ("Исторические мечети Казани", "Вакуф"), Р.М.Муха-метшина ("Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в начале XX в."), И.К.Заги-дуллина ("Исламские институты в Российской империи: Мечети в европейской части России и
Сибири"), Д.Д.Азаматова ("Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX - начале ХХ вв."), Л.Б.Кобзева ("Исламская община Симбирской губернии во второй половине XIX - начале XX вв.") и другие. В них рассматриваются разные аспекты религиозной жизни татар, реконструируются особенности социального и религиозного быта, рассматривается роль общественно-политического движения и роль религиозного фактора в жизни татарского общества, что дает возможность выявить влияние мусульманского духовенства на социальнополитическую жизнь татарского народа.
Вместе с тем в данных исследованиях отсутствует комплексное рассмотрение материального положения мусульманского духовенства Казанской губернии, источники его существования в дореволюционный период. Поэтому изучение данной темы, несомненно, актуально. Цель данной статьи - дополнение объективной картины материального положения мусульманского духовенства Казанской губернии в конце XIX - начале XX веков - достигается привлечением широкого круга новых архивных материалов Национального архива РТ.
Мусульманское духовенство исторически сложилось как духовное сословие профессиональных служителей религии, являвшееся влиятельной прослойкой дореволюционного татарского общества. Муллы были не только служителями религии, пропагандистами праведности и учености, но и духовными лидерами своего народа, хранителями культуры и традиций татар. Во всех важных моментах человеческой жизни народ обращался к мулле.
Мусульманское духовенство выполняло широкий круг обязанностей перед обществом, в число которых входило руководство общественным богослужением в мечети (ежедневным пятикратным, еженедельным пятничным (джумга) намазом и праздничными богослужениями), совершение различных религиозных обрядов (наречение имени, заключение брака, развод, похороны и др.), регулирование брачно-семейных отношений, раздел наследства, регистрация гражданских актов (заполнение метрических книг, составление разных справок), обучение детей прихожан, контроль за нравственным состоянием, миссионерство, доведение до прихожан важных указов и предписаний правительства и многое другое. Современники отмечали, что "мулла в татарской деревне был всем: совершитель молитвенных обрядов, учитель детей, советник во всех житейских делах, врач и даже судья. Неуди-
вительно, что муллы у татар пользовались огромным влиянием и уважением" [1: 16].
Безусловно, такое широкое поле деятельности предполагало достаточное материальное вознаграждение. Татарское приходское духовенство, писал в 1909 году Я. Д.Коблов, почти повсеместно жило "зажиточно и богато" [1: 17]. Общий уровень их доходов варьировался в зависимости от размеров прихода, его расположения в городе или на селе, достатка прихожан. Во внешней обстановке и устоях жизнь муллы совершенно не отличалась от жизни его прихожан. Надо сказать, что звание муллы не давало никаких гражданских прав и преимуществ. Сельский мулла был тем же крестьянином, только вследствие посторонних заработков выделялся из среды сравнительной обеспеченностью. Даже при небольших доходах муллы жили относительно зажиточно. Дом у муллы в деревне выделялся не больше, чем дом богатого крестьянина. Даже покрой одежды был тот же, что у его прихожан. Убранство дома муллы было таким же, как у каждого рядового мусульманина: те же нары (сэ-ке), те же подушки и перины, разве только полка с вероучительными книгами составляла отличительную черту обстановки его дома [1: 8].
Мусульманские приходы в Казанской губернии отличались крайней дробностью и малочисленностью прихожан. В деревне, имеющей 60-80 домов, непременно была мечеть, а при ней мулла. Если в деревне 200 домов, то здесь уже вполне нормальным считалось иметь двух мулл. Однако, несмотря на малочисленность прихожан в мусульманских приходах, муллы почти повсеместно жили зажиточно и богато. Даже в худших приходах обыкновенно бывало, что поступал мулла в приход бедным, а через несколько лет, благодаря бережливости, отсутствию излишних потребностей, а также вследствие занятия земледелием и торговлей, становился богатым [1: 14].
Как и русские православные приходы, мусульманские приходы делились на богатые и бедные со средней доходностью от 200 до 700 рублей. Исключение составляли городские приходы, где доходность простиралась до 2000 рублей, а иногда даже и до 3000 рублей. Разница между городскими и деревенскими приходами наблюдалась и в том, что в городах муллы получали доходы деньгами, а в деревнях большею частью натурой - хлебом, разными съестными припасами и продуктами [1: 14].
Доходы мулл были весьма разнообразными. Они получали вознаграждение за исполнение треб, пользовались разнообразными пожертвованиями от прихожан в праздничные дни, а также получали милостыни от десятины - гушр (от
урожая 1/10 или 1/20 части). Доходы от исполнения треб были совершенно незначительными. Так, за молитвословия над новорожденным младенцем и за наречение имени мулла получал в деревне не больше 10 копеек, в городе - около 50-60 копеек, в зависимости от состоятельности прихожанина. Та же самая сумма предназначалась мулле во время похорон. Сравнительно выше оплачивался труд муллы за совершение бракосочетания - за чтение никах-хутбы, но при малочисленности прихожан и эта доходная статья была обыкновенно невелика. Бывали случаи, когда брачующиеся желали повенчаться тайно -без согласия родителей. В таких случаях мулла брал с брачующихся 10-15 рублей ("за риск"), но это случалось очень редко [1: 15].
Более существенными были сборы муллы, плучаемые им в дни великих праздников - Ура-за-байрам (Фитр) и Курбан-байрам, а также гушр - десятина с продуктов земледелия, получаемая с прихожан в осенние месяцы после уборки хлеба.
В праздник Ураза-байрам каждый мусульманин старался принести мулле милостыню соответственно своему состоянию, но не менее 20 копеек. В деревнях в это время муллы собирали от 50 до 100 рублей, а в городах - рублей 400500 и более. Кроме того, на селе жертвовали и сельхозпродукты, чаще всего хлеб.
В Курбан-байрам мусульмане закалывали барана, 1/3 часть мяса которого хозяева оставляли себе, а 2/3 части отдавали бедным, нуждающимся, а также мулле. Все шкуры заколотых баранов полагались мулле, и можно сказать, что этот дар составлял для мулл большую доходную статью, потому что шкур набиралось иногда очень много, рублей на 80 - 100 [1: 15]. В праздник Курбан-байрам мусульмане по желанию жертвовали праздничную милостыню. Как отмечали исследователи, "всякому мулле мусульмане давали милостыню больше, нежели всем нищим деревни вместе взятым" [2: 116].
К числу важных доходных статей следует отнести десятину - гушр. По мусульманскому закону, каждый мусульманин в течение года должен был пожертвовать десятую часть из урожая в пользу нуждающихся и в пользу мусульманской общины. Эта десятая часть с течением времени во многих местах была определена на содержание духовенства. Гушр существовал только в деревнях. В определенный день сбора урожая прихожане привозили мулле хлеб, продукты. Конечно, полностью десятую часть мулле не давали, тем не менее, например, в Казанском уезде, этот хлебный сбор мулл был очень велик. Там, где давали гушр, муллы жили зажиточнее мулл, не получавших десятины [1: 16]. Примером тому
является доход имама деревни Сулабаш Казанского уезда в 1879 году. В виде десятины от прихожан он получил 400 пудов зерна [3: 41].
Мы перечислили существенные доходные статьи мусульманского духовенства. К этому нужно добавить еще некоторые случайные доходы - предметы, вещи, а также угощения, которые приносили прихожане мулле и его семье. Так, после смерти мусульманина мулле жертвовалась лучшая одежда или какие-либо хозяйственные принадлежности, иногда, если покойник был богатым, жертвовалась скотина - корова, лошадь и др. Если умирала женщина, то мулле доставалась перина. Каждый мусульманин в течение года для исполнения таких обрядов, как имянаречение, никах, поминальные молитвы и Коран меджлисы приглашал муллу, а иногда и все его семейство. После исполнения обряда устраивали угощение. Если представить, что в приходе было сто домов, то мулла с семейством мог быть сытым, ничего не затрачивая на свой стол, в течение ста дней [1: 16].
Щедрость татар-мусульман в содержании своих мулл объясняется глубокой религиозностью и исполнением всех религиозных обязанностей [4: 20]. Так, в Священном Коране говорится: "Поистине, милостыня предназначена для нищих, для бедных, для тех, кто занимается их сбором и распределением, для тех, чьи сердца хотят привлечь к принятию ислама, для выкупа [освобождения] рабов, для должников [несостоятельных], для расходований на пути Аллаха и для путников. Так предписано Аллахом. Воистину, Аллах - Знающий, Мудрый" (Коран: "Покаяние", 60) [5: 212; 6: 181]. Под словами "на пути Господа" подразумеваются все действия, исполняемые духовенством с целью распространения Ислама. Поэтому прихожане еще при избрании своего имама в приговорах отмечали: "...в свою очередь мы обязываемся содержать муллу за свой счет... " [7: 2]. Так было и при избрании в 1893 году муллы Абдуль-Абрара Абдульгаллямова в деревне Токтамыш-Кадерли Мульлинской волости Казанской губернии [7: 2], при избрании в 1893 году муллы Чистопольской Соборной мечети Ши-габутдина Шарафутдинова [8: 2], в 1904 году -муллы 11-ой мечети города Казани Кашшафут-дина Тарзиманова и других мулл [9: 3].
В конце XIX - начале ХХ века в Казанской губернии все большую роль в содержании мечетей, медресе и духовенства начинает играть ва-куфное имущество. Это было неотчуждаемое движимое (товар, вещи, деньги, вложенные в банки) и недвижимое (строения, земля) имущество, передаваемое богатым прихожанином по завещанию в мечеть или медресе. Происходило
это так: делалось письменное завещание (если были наследники, разрешалось только до 1/3 доли), которое оформлялось нотариально, в документе четко фиксировались условия, при которых завещалось имущество, затем как вакуф регистрировалось в Оренбургском Духовном Собрании в Уфе и Министерстве Внутренних дел. Использование вакуфов контролировалось прихожанами или попечительским советом. Доходы от вакуфа являлись важным подспорьем в финансировании деятельности культовых зданий. Естественно, такой источник дохода имели не все мечети, а только богатые приходы. До революции все 17 мечетей Казани имели собственное вакуфное имущество, переданное благотворителями в вечное пользование [10: 9].
Так, 28 октября 1907 года купец 1 гильдии Махмуд Галеевич Хусаинов и Бибигайша Габ-дулгаллямовна Хусаинова пожертвовали свой двухэтажный дом с надворными постройками и землей на углу Сенной площади города Казани в пользу 2-й Соборной мечети (Апанаевской) [11]; 26 августа 1916 года купец Абдулла Юсуфович Апанаев пожертвовал 2-й Соборной мечети города Казани на содержание Апанаевского медресе 39,96 десятин земли, находящейся в деревне "Зюзень" Николо-Пичкасской волости Спасского уезда [12].
Необходимо отметить, что религиозные обряды муллы совершали только в своих приходах. Прихожане обязаны были приглашать для этого муллу только того прихода, к которому они относились. Однако бывали случаи, когда из-за личной неприязни или по каким-либо другим причинам приглашались муллы других приходов, что вызывало большие споры и разногласии. В приходах, где имелись два муллы, иногда возникали споры из-за нарушения очередности в исполнении обрядов. В таких случаях муллы достойно разбирались между собой. Если конфликт выходил за рамки приличия, то виновные строго наказывались, вплоть до лишения свидетельства о праве быть муллой. Власти по каждому поступающему заявлению проводили тщательное расследование, в результате которого выяснялась виновность или невиновность муллы. Такое случилось в декабре 1914 года в деревне Старые Арыша Лаешвского уезда между муллами Зиннатуллой Абдулганиевым и Гайнет-дином Амировым. Абдулганиев, будучи человеком "сварливым, жадным, вспыльчивым" и испытывавшим "давнюю личную неприязнь ко второму имаму", затеял ссору с Амировым из-за того, что тот по просьбе прихожанина вне очереди совершил похороны ребенка. Дело дошло до рукоприкладства. Вследствие разбирательства
виновный Абдулганиев был лишен губернским правлением должности имама [13].
Говоря о материальном положении духовенства, следует отметить, что в целом доходы муллы от совершения ритуальных обрядов были крайне нестабильны, зависели от целого ряда факторов, прежде всего, от увеличения или уменьшения числа прихожан и их экономического положения [2: 116].
При каждой мечети были мектебе или медресе, где духовенство обучало детей своих прихожан, за что также получало материальное вознаграждение. За обучение в школе полагалась очень небольшая плата (хаир) - или деньгами, копейки по 2, 3, 5, много 10 в неделю, или же мясом, молоком, мукой, овсом и другими продуктами. Бедных детей мулла учил и без всякого хаира, бесплатно, потому что это считалось чрезвычайно душеспасительным и богоугодным делом [4: 26-27].
Конечно, при ограниченных жизненных потребностях мулл, уже отмеченных нами, можно было существовать и на те доходы, которые они получали с прихожан. Однако большинство мулл, кроме исполнения своих прямых обязанностей, занимались хлебопашеством, торговлей, так что доходы с прихожан являлись во многих случаях лишь подспорьем к тому, что они приобретали личным трудом [1: 16].
В особенности удачно муллы вели торговлю. Торговля не считается для мусульманского духовенства предосудительной, потому что и сам пророк был торговцем. Правом вести торговлю муллы пользовались широко. Иногда начинали торговлю без копейки денег, взяв товар в долг у казанских купцов, с доверием относившихся к муллам. Этот товар распродавали мелким торговцам, получая тем самым большой материальный достаток. Эта торговля нередко являлась сильным орудием в руках мулл, используемым ими для распространения Ислама среди крещеных татар и язычников [1: 17]. П.В.Знаменский по этому поводу писал следующее: "Большая часть мулл занимается по деревням мелочною торговлей, держит при домах лавочки и кормится другими промыслами" [14: 26].
Одним из таких ярких религиозных деятелей был имам-хатыб, мударрис мечети города Чистополя Камалов Закир (Мухаммадзакир) ал-Чистави. Он одновременно с активной религиозной деятельностью занимался торговлей (купец 2-ой гильдии) и благотворительностью. В 1847 году на свои средства он построил возле своей мечети медресе "Камалия", где обучал и воспитывал многих шакирдов [14: 4-5]. Имам-мудар-рис деревни Кшкар Казанского уезда Исмагил
бин Муса ал-Мачкарави (Утямышев) также активно занимался торговлей [15].
Среди мусульманского приходского духовенства встречались лица разного материального достатка. Были низкого, среднего и высокого достатка, но в целом они были довольно состоятельными. Так, имам деревни Бикбулово Мензелин-ского уезда Абдулгалим бин Яхуда бин Хасан (умер в 1873 г.) был очень скромным и бедным. Об этом человеке Хабибулла бин Харрис аль-Эстерли говорил: "Во время одной из поездок я зашел к нему домой. Кроме подушки в холщовой наволочке и нескольких книг, ничего там не было. Он был ученым и достойным человеком, довольствовался имеющимся, был очень терпеливым" [16]. Имам 8-ой мечети города Казани Шахиахмад Баязит ал-Мамаши (умер в 1878 г.) был достаточно состоятельным человеком. На свои сбережения очень любил покупать книги [17: 347]. Известный имам ученый Шигабутдин Марджани был одним из богатых мулл города Казани. Только в 1878 году за год он получил от прихода жалованье в 1000 рублей [18: 370-376].
Таким образом, мусульманское приходское духовенство Казанской губернии конца XIX -начала XX вв. относилось к достаточно обеспеченному слою населения, источниками доходов которых являлись пожертвования прихожан (деньги, продукты, вещи, помощь), собственное хозяйство (земледелие, скотоводство, садоводство), разные ремесла (пчеловодство, врачевание, шитье одежды и др.) и торговля. В целом они особо не отличались от основной части населения, но те важные социальные обязанности, которые они выполняли для татарских приходов, и личные доходы давали им положение материально обеспеченных.
1. Коблов Я.Д. О магометанских муллах. Религиозно-бытовой очерк. - Казань: Центр. тип-я, 1907. -17 с.
2. Гибадуллина Э.М. Мусульманские приходы в Самарской губернии во II половине XIX - начале XX в.: дис. ... канд. ист. наук. - Казань, 2002. -189 с.
3. Ишмухаметов З.А. Социальная роль и эволюция ислама в Татарии (Исторические очерки). - Казань: Татар. книж. изд-во, 1979. - 224 с.
4. Знаменский В.П. Казанские татары. - Казань: Иман, 2004. - 72 с.
5. Коран /пер. с араб. Э.Р.Кулиев. - М.: УММА, 2004. - 688 с.
6. Коран / пер. с араб. и комм. М.-Н.О.Османова. -СПб.: Диля, 2010. - 498 с.
7. НА РТ. - Ф.1. - Оп.2. - Д.4651. - Л.2.
8. НА РТ. - Ф.2. - Оп.2. - Д.4692. - Л.2.
9. НА РТ. - Ф.2. - Оп.2. - Д.9441. - Л.3.
10. Якупов В. Вакуфы. - Казань: Иман, 2001. - 41 с.
11. ЦГИА РБ. - Ф.и-295. - Оп.6. - Д.2038.
12. ЦГИА РБ. - Ф.и-295. - Оп.6. - Д.3924.
13. НА РТ. - Ф.2. - Оп.2. - Д.9662. - Л.2, 2 об, 3.
14. Эбу Габдерахман Мвхэммэд ибнY Габде-Ваххаб Эл-Чистави. Халидия мэшэехлэренец фикерлэY-лэре (Тэбсыратул-муршидин минэл-мэшэихил Халидийн). - Казань: Иман, 2002. - 88 б.
15. Набиев Р.Н., Хабутдинов А.Ю. Медресе "Кшкар" // Ислам на Европейском Востоке. Энциклопедический словарь. - Казань: Магариф, 2004. -С.201-202.
16. Фэхретдин Ризаэддин. Асар. - Казан: Рухият, 2009. - Т.2. - 304 с.
17. Шихабетдин Марджани. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар (Казан hэм Болгар хэллэре турында файдаланылган хэбэрлэр). -Казан: Татар. кит. нэшр., 1989. - 415 б.
18. НА РТ. - Ф.2. - Оп.2. - Д.2598. - Л.370-376.
FINANCIAL POSITION OF TATAR MULLAHS IN KAZAN PROVINCE AT THE END OF THE 19th - EARLY 20th CENTURY
R.I.Malikov
This article is devoted to the material sources of living of Tatar mullahs in Kazan province at the end of the 19th - early 20th century.
Key words: activities of parish mullahs, religious obligations, revenues, donations from parishioners, one’s own economy, trade and commerce, vakuf.
Маликов Рашид Ильязович - аспирант отдела истории общественной мысли и исламове-дения Института истории им.Ш.Марджани АН РТ.
E-mail: rashidbua@mail.ru
Поступила в редакцию 23.03.2011
