CC BY
335
УДК 94(470)«1917-1921»:656.612
МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОФИЦЕРОВ И МАТРОСОВ РУССКОГО ФЛОТА НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
© Кирилл Борисович Назаренко
Санкт-Петербургский государственный университет, кандидат исторических наук, доцент кафедры источниковедения истории России, e-mail: kirbomaz@yandex.ru
Статья посвящена проблемам материального обеспечения (денежного и натурального) офицеров и матросов русского военно-морского флота во время Первой мировой войны. Жалованье морских офицеров были вполне достаточным, превышая жалованье офицеров сухопутной армии. Разрыв в оплате офицеров и матросов дореволюционного флота был существенным. В то же время материальное положение матросов было значительно лучше положения солдат сухопутной армии, однако сравнительно неплохие материальные условия службы не могли серьезно повлиять на сдерживание революционных настроений в матросской среде.
Ключевые слова: Россия; военно-морской флот; личный состав; материальное обеспечение; Первая мировая война.
Достойное материальное обеспечение военнослужащих - если брать политическую сторону вопроса - один из важных факторов сохранения их лояльности правящему режиму. К сожалению, эта тема остается в тени, когда заходит речь об офицерском корпусе русской армии и флота начала ХХ в. В лучшем случае исследователи ограничиваются оценочными суждениями. Попытаемся восполнить этот пробел и проследить динамику изменения материального положения военнослужащих во время Первой мировой и Гражданской войн. Представляется правильным дать оценку материального положения матросского и офицерского состава одновременно, что позволит определить степень привилегированности положения офицеров по сравнению с матросами.
В дореволюционное время денежные выплаты офицерам состояли из жалованья (по чину), столовых (по должности), квартирных (в зависимости от чина и местности, где проходила служба) и «морского довольствия» (по должности). Жалованье выдавалось за прошедший месяц, а столовые - на месяц вперед. Обычное соотношение жалованья, столовых и квартирных (при соответствии чина занимаемой должности) составляло 2:2:1, хотя на практике случались и отклонения от этого правила.
Существовала система доплат за различные командировки, караулы, исполнение тех или иных поручений. Например, за сутки в карауле обер-офицерам полагалось 30 коп., а штаб-офицерам - 60 коп. Высшим чинам
морского ведомства жалованье определялось каждый раз персонально, особым «высочайшим повелением». Существовал особый вид денежных наград, т. н. «аренда», оставшаяся от тех времен, когда адмиралу могли пожаловать поместье с крепостными. В начале
XIX в. пожалованье поместий прекратилось и было заменено денежной суммой, представлявшей собой эквивалент дохода с подобного поместья, которое как бы сдавалось в аренду - отсюда и название этой выплаты. За долговременное командование кораблями полагалась определенная доплата1.
Сумма, получаемая высшими должностными лицами морского ведомства, значительно превышала денежное содержание, которое получали «рядовые» адмиралы. Например, в 1904 г. некоторые адмиралы получали такие годовые оклады: А.А. Бирилев (главный командир флота и портов, начальник морской обороны Балтийского моря и военный губернатор Кронштадта) - 14 тыс. руб., Н.И. Скрыдлов (главный командир флота и портов Черного моря) - 15 тыс. руб.,
Н.М. Чихачев (состоявший в Департаменте промышленности, наук и торговли Государственного Совета) - 22 тыс. руб., Ф.К. Авелан (управляющий Морским министерством) -28 тыс. руб. и Е.И. Алексеев (наместник на Дальнем Востоке) - 55 тыс. руб. Если эти адмиралы выходили в море (что случалось не
1 Официально она называлась доплатой «за сбережение и продолжительную, определенную сроком, без значительных исправлений, службу вверенных им судов».
особенно часто), они получали еще морское довольствие. Некоторые адмиралы, прежде всего начальники министерских управлений, получали деньги из остатков сумм от «завершения ежегодной сметы», примерно по
1,5—2,5 тыс. руб., хотя и не каждый год. Адмиралы и штаб-офицеры, состоявшие в царской свите, получали особые суммы «на представительство» сверх всех прочих выплат. Для сравнения - вице-адмирал в должности старшего флагмана на Балтийском или Черном море получал 7 734 руб. в год (жалованье, столовые и квартирные), а в плавании -еще по 798-984 руб. в месяц [1]. Учитывая, что в плавании корабли находились, как правило, по 4-5 месяцев в году, «рядовой» адмирал получал в год 10-12 тыс. руб.
Жалованье и столовые облагались вычетом в размере 1 % «на госпиталь» и 1,5 % на медикаменты, а 6 % доходов вычитали в пенсионный «эмеритальный» капитал, так что общая сумма вычетов составляла 8,5 %. Казенная пенсия была крайне невелика, она составляла от 15 до 30 % выплат, получаемых офицером, служащим на берегу на Балтийском или Черном море. Для тех, кто служил в отдаленных местностях или много плавал, пенсия составляла еще меньший процент доходов, получаемых на службе. Чтобы обеспечить своим служащим большую пенсию, в военном и морском ведомствах были учреждены «эмеритальные кассы», представлявшие собой систему накопительной пенсии. Дополнительным плюсом такой пенсии было то, что офицер, попавший под суд и уволенный «без мундира и пенсии», либо прослуживший недостаточный срок для получения казенной пенсии, сохранял право на эмеритальную пенсию.
Кроме регулярных вычетов, при любом увеличении жалованья, столовых или квартирных, при производстве в следующий чин или назначении на новую должность удерживалась сумма прибавки за первые три месяца службы, а при награждении орденами взыскивался особый сбор. Правда, сборы при награждении много лет не увеличивались, поэтому к началу ХХ в. они были сравнительно невелики: от 15 руб. за орден Св. Станислава 3-й степени до 500 руб. за орден Анд-
рея Первозванного. При награждении орденом Св. Георгия любой степени, георгиевским оружием, орденом Св. Владимира 4-й степени за выслугу лет сбор не взимался. Если офицер находился под арестом, у него вычиталась половина жалованья, столовые не выплачивались вовсе [2].
Таблица 1 дает представление о денежном содержании офицеров флота перед Первой мировой войной. Суммы указаны с учетом 8,5 % вычетов из офицерского жалованья, отсюда такие некруглые цифры [1].
Надо учитывать, что сумму, рассчитанную по мирному времени в плавании, офицеры в действительности никогда не получали, т. к. практически не было случаев, чтобы корабль находился в море круглый год. Реальные выплаты находились в интервале между теоретическим максимумом (в плавании) и минимумом - на берегу. Кроме того, холостым офицерам, находившимся в плавании, не полагались квартирные деньги, но в заграничном плавании жалованье как матросам, так и офицерам выдавалось золотом, что было выгодно военнослужащим, т. к. с учетом разницы курсов превышало обычное жалованье в полтора раза [3]. В.А. Белли вспоминал, что жалованье «платили нам за границей либо английскими, либо французскими деньгами, в зависимости от того, в какой валютной зоне мы находились. Да и русские кредитные билеты, а тем более золотые монеты, охотно обменивались на местные деньги и по хорошему курсу в любом банке или меняльной конторе» [3].
Как видно, система выплат была направлена на стимулирование желания плавать на кораблях вне территориальных вод России. С одной стороны, это нужно оценить положительно, ведь, по распространенному мнению, настоящие моряки вырабатываются в дальних плаваниях. С другой стороны, назначение на корабли, идущие в заграничное плавание, было привилегией, и начальство могло по своему усмотрению поощрить того или иного офицера, отправив его в дальнее плавание.
Таблица 2 иллюстрирует оклады офицеров и чиновников, занимавших должности на берегу (без учета 8,5 % вычета) [4].
Таблица 1
Денежное содержание офицеров флота перед Первой мировой войной
Должность Чин Основное жалованье, в год, ру6. Жалованье на Каспийской флотилии, в год, руб. Жалованье на Дальнем Востоке, в год, руб. Столовые, в год, руб. Морское довольствие, в мес., руб. Квартирные (по Ревелю), в мес., руб. Сумма по мирному времени в плавании на Балтике, в год, руб. Сумма по мирному времени на берегу на Балтике, в год, руб.
вахтенный офицер мичман 504 648 828 183 102 17 2 115 891
вахтенный начальник лейтенант 576 756 900 366 113 26 2 610 1 254
специалист 2 разряда лейтенант 576 756 900 420 118,8 26 2 733,6 1 308
специалист 1 разряда лейтенант 576 756 900 540 129 26 2 976 1 428
специалист 1 разряда; старший офицер корабля 2 ранга старший лейтенант 684 900 1080 500 129 26 3 044 1 496
командир корабля 3 ранга старший лейтенант 684 900 1080 729 141 26 3 417 1 725
командир корабля 3 ранга; старший офицер корабля 1 ранга капитан 2 ранга 900 1116 1440 729 141 40,5 3 807 2 115
командир корабля 2 ранга капитан 2 ранга 900 1116 1440 1 395 270 61 6 267 3 027
командир корабля 1 ранга капитан 1 ранга 1 080 1404 1800 1 995 366 61 8 199 3 807
младший флагман контр- адмирал 1 980 2448 2916 3 300 504 86 12 360 6 312
старший флагман вице- адмирал 2 628 3276 3816 3 900 798 100,5 17 310 7 734
высшие должности адмирал 3 528 4356 4932 По высочайшему повелению
Можно сделать заключение, что офицеры центрального аппарата морского ведомства получали несколько больше, чем строевые на берегу, но меньше, чем строевые офицеры в плавании. Например, жалованье начальника отдела ГМШ соответствовало жалованью контр-адмирала, служившего на берегу (если учесть, что квартирные в Санкт-Петербурге были в два раза выше, чем в Ревеле). Штаб-офицер низшего оклада получал даже меньше, чем строевой капитан 1 ранга на берегу, но тут надо учитывать, что, как правило, эта должность замещалась офицерами в чине капитана 2 ранга. В общем, нельзя сказать, что штабные офицеры получали несправедливо высокое жалованье по сравнению с корабельными. Материальными
преимуществами офицеров, служивших «под шпицем»1, было, во-первых, то, что они жили в столице, со всеми ее удобствами и удовольствиями, а во-вторых, возможность дополнительного заработка от преподавания в школах нижних чинов-специалистов, что приносило неплохой доход. В то же время корабельным офицерам были доступны заграничные плавания, очень ценившиеся одними за повышенные оклады, а другими - за возможность посмотреть мир.
1 Морской жаргонизм того времени - словосочетанием «под шпицем» (под шпилем) обозначали служивших в здании Главного Адмиралтейства в Санкт-Петербурге, шире - вообще все руководство морского ведомства.
Таблица 2
Оклады офицеров и чиновников, занимавших должности на берегу
Класс Чин Должность Жалованье (включая столовые и квартирные), руб. в год
Контр-адмирал или вице-адмирал Начальник ГМШ 10 000
Капитан 1 ранга или контр-адмирал Начальник отдела ГМШ 8 000
IV Действительный статский советник Начальник Канцелярии морского министра 5200 и квартира натурой (условной стоимостью 1 300 руб. в год)
V Капитан 1 ранга Штаб-офицер для особых поручений ГМШ 6 500
V Капитан 1 ранга Начальник отделения высшего оклада или старший адъютант ГМШ 5 000
V Капитан 1 ранга Редактор журнала «Морской сборник» 5 000
V Капитан 1 ранга Начальник отделения ГМШ низшего оклада 4 500
V Статский советник Делопроизводитель 3 750
VI Капитан 1 ранга Штаб-офицер ГМШ высшего оклада или младший адъютант ГМШ 4 200
VI Капитан 1 ранга Штаб-офицер ГМШ низшего оклада 3 600
VI Коллежский советник Делопроизводитель 3 000
VII Капитан 2 ранга Секретарь редакции журнала «Морской сборник» 2 400
VII Надворный советник Делопроизводитель 1 800
VIII Коллежский асессор Младший чиновник ГМШ высшего оклада 2 000
VIII Коллежский асессор Младший чиновник ГМШ низшего оклада 1 500
VIII Коллежский асессор Делопроизводитель 1 500
IX Титулярный советник Делопроизводитель 1 000
Расходы офицеров оценить довольно сложно. Им полагалось шить обмундирование и питаться за свой счет, в т. ч. и на корабле. Для организации питания в кают-компании существовал определенный вычет из жалованья, например, в 1906 г. около 30 руб. в месяц [3]. В 1912 г. в Кронштадте холостой офицер мог снять комнату за 25 руб., тратить на питание 55-60 руб. (в т. ч. один завтрак в столовой Минного офицерского класса стоил 50 коп.), на стирку белья 5-10 руб. в месяц [3, с. 249]. Учитывая покупательную способность тогдашнего рубля, расходы на питание в 55-60 руб. в месяц, очевидно, позволяли офицеру питаться просто роскошно.
В мемуарах и публицистике встречаются сетования на тяжелое материальное положение русского офицерства. Вот что пишет А. А. Игнатьев о жизни офицеров 1-й гренадерской дивизии в 1898 г.: «Компания рассказывала мне до рассвета про житье-бытье московского гарнизона, о том, как было трудно, особенно женатым, прожить на офицерское жалованье, в девяносто рублей в месяц подпоручику и в сто двадцать - капитану. Да к тому же из этих денег шли вычеты на букеты великой княгине и обязательные обеды, а мундир с дорогим гренадерским шитьем обходился не менее ста рублей. Комнату дешевле чем за двадцать рублей в
месяц в Москве найти трудно. Вот холостые и спят в собрании, на письменных столах, там в глубине: диванов-то, кроме одного для дежурного, у нас и нет. Мне тем тяжелее было слушать все эти откровения, что жизнь офицеров первых гвардейских полков не имела с этим ничего общего» [5]. Следует отметить, что под указанными А. А. Игнатьевым размерами жалованья поручика и капитана он понимал все денежные выплаты, получаемые офицерами (жалованье, столовые и квартирные). Действительно, штабс-капитан (командир армейской роты) в Москве получал в месяц около 120 руб., а подпоручик -75-85 руб. (с учетом денег за караулы, суточных за лагерные сборы и т. д. - до 90 руб.) Что касается цен на комнаты в Москве, то обер-офицеру как раз и причиталось 250 руб. квартирных в год, т. е. около 21 руб. в месяц, что позволяло снимать одну комнату, которая ему полагалась по правилам. Было принято, что площадь этой комнаты вместе с внутренним коридором составит 7,5 квадратных саженей (34 м2) [2, с. 152]. Как правило, такую комнату делили дощатой перегородкой или ширмой на «спальню» и «кабинет». Офицерам в более солидных чинах полагались многокомнатные квартиры. Например, штаб-офицеру полагались три комнаты для себя (119 м2), а также комната для
прислуги и кухни; полковому командиру -пять комнат для семьи (192 м2), комната для прислуги и отдельная кухня; а полному генералу - девять «барских» комнат (366 м2) и еще две для слуг и приготовления пищи [2, с. 152-153]. Фактически квартирные выплаты отставали от роста арендной платы за жилье, особенно в крупных городах, но нормы жилой площади были велики, и даже если офицер не мог снять квартиру, полагавшуюся ему по нормативам, то все равно ему была обеспечена возможность обзавестись приличным жильем. Служебных квартир было немного, но они были роскошными, т. к. в большинстве своем располагались в зданиях правительственных учреждений, построенных еще в первой половине XIX в. Так, служебная квартира морского министра занимала весь второй этаж бокового фасада здания Главного Адмиралтейства - всего 23 комнаты, 8 «людских покоев», 2 лестницы (парадная и внутренняя), а в «службах» при квартире имелось 5 покоев, 2 сарая, конюшня [6].
Стандарты потребления гвардейского офицерства были недоступны даже многим выходцам из богатых семейств. Один из них рассуждал в 1911 г. так: «Одно дело быть холостым кавалергардом. Для этого не нужно было иметь особых средств, ибо кавалер-гардцы вели себя скромно (без показного шика). Другое дело быть женатому, семейному кавалергарду. Холостой мог бы жить у какой-нибудь тетушки или же на холостяцкой квартире. Он мог довольствоваться одним лакеем или денщиком. Женатый же должен был иметь не угол, а приличную хорошую квартиру в столице и иметь такие средства, чтобы не отставать от требований общепринятого в полковой среде светского образа жизни, да еще вдобавок в условиях столицы» [7].
Жизненные стандарты офицерства во Франции значительно отличались от русских. А.А. Игнатьев в своих знаменитых воспоминаниях передает свежее впечатление удивления русского гвардейского офицера бытом его заграничных коллег. Рассказывая о своей первой поездке во Францию в
1906 г., он писал: «К вечеру я очутился в небольшой квартире моего чичероне (капитана кавалерии Фелина. - К. Н.). В изящно убранном и блиставшем чистотой крохотном салоне Фелин представил меня своей жене, кра-
савице-блондинке <.. .> Быт офицера устроен иначе. Денщик Фелина детей в колясочке не возит и обязан только ухаживать за конем и чистить сапоги офицера; но он их только чистит, а не снимает и в морду не получает. После русской армии все это казалось странным, даже непонятным» [5, с. 376]. Действительно, в начале ХХ в. представить себе семью русского офицера без кухарки совершенно невозможно, а более-менее благополучной могла считать себя семья с детьми, нанимающая кухарку, горничную и няню, не считая казенного денщика главы семейства.
А вот другой пример: «Назавтра мой «billet de logement» (направление на постой. -К. Н.) привел меня в небольшой потемневший от времени каменный домишко пехотного капитана в отставке. мой хозяин начал прием с показа мне своих владений. Он снимает ежегодно два-три урожая разных овощей, их ему с женой хватает на целый год. Ценные груши «дюшес» он посылает на продажу в Нанси, и это вместе с пенсией составляет его скромный годовой бюджет. Рабочего с лошадью ему приходится нанимать только на два дня весной для пропашки. Корову он доит сам. <...> он вполне освоился со своим положением, почитывает, как всякий интеллигент, местную газету радикал-социалистов, а по воскресеньям - журнал «Меркюр де Франс» в лиловой обложке; на следующий год он рассчитывает стать мэром, а под старость дней - даже «conseiller général» (член департаментского совета, выборщик в многочисленных выборах), и как бы ни была мелочна и лишена интереса жизнь этого скромного человека, а все же по сравнению с бытом и с притязаниями русских офицеров она тогда мне представлялась симпатичной. Человек с капитанскими галунами не стыдится своего скромного происхождения, любит свое родное гнездо, своих односельчан, не гнушается черной работы, не опускается на дно, умеет жить на скромные средства не только без долгов, но даже со сбережениями на старость дней» [5, с. 392-393]. Сравнение этих отрывков воспоминаний прекрасно иллюстрирует разницу в запросах офицерства в России и во Франции.
С началом Первой мировой войны для морских офицеров была введена 50 % надбавка к жалованью и столовым. При этом части флота, базировавшиеся в Финляндии,
получали все выплаты в иностранной валюте, т. е. выигрывали на курсе еще 50 % полученной суммы.
Надо иметь в виду, что в столбцах, относящихся к Финляндии (табл. 3), не учитываются квартирные деньги, ибо в Финляндском военном округе квартиры русским военнослужащим по традиции отводились натурой, за счет местных средств. Данные о том, как выросли оклады после начала войны, приведены в таблице (рассчитано нами по материалам РГА ВМФ [1]).
Жалованье нижних чинов флота в дореволюционное время значительно отличалось от офицерского. Самый высокооплачиваемый из специалистов-унтер-офицеров, авиационный старшина, получал в год 360 руб. [8], а мичман даже на берегу, без надбавок военного времени - 891 руб. в год [1].
Вычеты из жалованья нижних чинов были меньше, чем из офицерского. Так, из жалованья рядовых вычитался 1 % на медикаменты, а из жалованья унтер-офицеров - 2 % «на медикаменты и госпиталь». На берегу
матросы получали основное жалованье. В отдаленных местностях (во Владивостоке и в Баку) нижние чины получали усиленное жалованье (в 1,5 раза больше основного), в ближнем плавании (Балтийское и Черное моря) выплачивалось жалованье в 2,4 раза больше основного, на Дальнем Востоке и Каспии - в 3,6 раза больше, а в дальнем плавании (вне прилегающих к России морей) - в 4,8 раза больше основного [8, д. 184, л. 1-39]. Следует учитывать, что при нахождении в плавании высчитывался каждый день и матросы получали повышенное жалованье только за время, фактически проведенное в море -здесь действовал тот же принцип, что и при вычислении морского довольствия для офицеров. В заграничном плавании жалованье матросам, также как и офицерам, выдавалось золотом, что было выгодно военнослужащим - с учетом разницы курсов сумма денег в золоте была в 1,5 раза больше по покупательной способности, чем та же сумма бумажными деньгами. Выдавалось жалованье раз в два месяца за прошедший срок.
Таблица 3
Изменение окладов офицеров флота с началом Первой мировой войны
Должность Чин Сумма по мирному времени в плавании на Балтийском и Черном море Сумма по мирному времени на берегу на Балтийском и Черном море Сумма по военному времени в плавании на Балтийском и Черном море Сумма по военному времени на берегу на Балтийском и Черном море Фактическая сумма по военному времени в плавании при базировании в Финляндии Фактическая сумма по военному времени на берегу при базировании в Финляндии
вахтенный офицер мичман 2 115 891 2 458,5 1 234,5 3 381,75 1 545,75
вахтенный начальник лейтенант 2 610 1 254 3 081 1 725 4 153,5 2 119,5
специалист 2 р-да лейтенант 2 733,6 1 308 3 231,60р. 1 806 4 379,4 2 241
специалист 1 р-да лейтенант 2 976 1 428 3 534 1 986 4 833 2 511
специалист 1 р-да; старший офицер кор. 2 р. старший лейтенант 3 044 1 496 3 636 2 088 4 986 2 664
командир кор. 3 р. старший лейтенант 3 417 1 725 4 123,5 2 431,5 5 717,25 3 179,25
командир кор. 3 р.; старший офицер кор. 1 р. капитан 2 ранга 3 807 2 115 4 621,5 2 929,5 6 203,25 3 665,25
командир кор. 2 р. капитан 2 ранга 6 267 3 027 7 414,5 4 174,5 10 023,75 5 163,75
командир кор. 1 р. капитан 1 ранга 8 199 3 807 9 736,5 5 344,5 13 506,75 6 918,75
младший флагман контр- адмирал 12 360 6 312 15 000 8 952 20 952 11 880
старший флагман вице- адмирал 17 310 7 734 20 574 10 998 29 052 14 688
Конкретное представление о выплатах нижним чинам срочной службы дает табл. 4, в которой для сравнения приведены также суммы жалованья в дальнем плавании и оклады сухопутных солдат. Практически не было случаев, чтобы круглый год матрос пробыл в дальнем заграничном плавании, реальный оклад матроса колебался от основного жалованья до жалованья в дальнем плавании. Жалованье авиационных старшин в дальнем плавании не указано в силу того, что авианесущие корабли в дореволюционное время ни одного дальнего плавания в заграничных водах не совершили [9].
Разрыв в оплате среди самих нижних чинов был значительно большим, чем разрыв между жалованьем мичмана и адмирала. Молодому матросу полагалось 9 руб. в год, а авиационному старшине - 360 руб. С другой стороны, по сравнению с жалованьем в сухопутной армии матросы получали гораздо больше. Если рядовой армейской пехоты получал в год крошечную сумму в 6 руб., то
только что призванному молодому матросу полагалось уже 9 руб. Максимальный оклад в сухопутной армии составлял 78 руб. в год (фельдфебели и вахмистры гвардии срочной службы) [9], тогда как на флоте он доходил до 360 руб., не считая повышенных окладов в плавании и дополнительных выплат сверхсрочнослужащим.
В отличие от офицеров матросы получали питание и обмундирование натурой. О стоимости вещей и продуктов, которые выдавались натурой, в сравнении с армейской пехотой, дает представление табл. 5 [10; 11].
По сравнению с солдатами сухопутной армии, нижние чины флота, особенно те из них, кто овладел той или иной специальностью, получали весьма солидное жалованье. Мичман М.Ю. Горденев, командовавший флотской ротой, позднее вспоминал такой диалог с сухопутным генерал-майором Лас-ским, прибывшим для инспекции в начале
1907 г.:
Таблица 4
флота в дореволюционное время
Денежное содержание нижних чинов
Должности и звания нижних чинов флота Звания нижних чинов сухопутной армии Основное жалованье, в год, руб. Жалованье в дальнем плавании (увеличено в 4,8 раза по сравнению с основным), в год, руб.
Авиационный старшина (унтер-офицер) 360
Старшины (унтер-офицеры): машинный, моторный, минномашинный, трюмный, кочегарный, минный, электрик, артиллерист, гальванер 225 1080 р.
Боцман, фельдшер, старшины (унтер-офицеры): писарь, музыкант, сигнальщик, дальномерщик, рулевой, водолаз, содержатель, горнист 108 518,40 р.
Фельдфебель гвардии 78
Строевой боцманмат, унтер-офицер, старшие: стрелковый инструктор, стрелковый оружейник, барабанщик; специалисты: машинные, телеграфные, моторные, минномашинный, минный, электрик, гальванер, авиатор, загражда-тель, кочегар, трюмный, марсовый, сигнальщик, дальномерщик, рулевой, водолаз, маляр, плотник, парусник, ложник Фельдфебель армии 72 345,60 р.
Старший унтер-офицер гвардии 54
Старший унтер-офицер армии 48
Вице-унтер-офицер, писарь, музыкант, горнист, стрелковый инструктор, стрелковый оружейник, матрос 1 и 2 статьи, хлебопек, барабанщик Младший унтер-офицер гвардии 18 86,4
Ефрейтор гвардии 13,2
Рядовой гвардии, младший унтер-офицер армии 12
Молодой матрос 9 43,2
Ефрейтор армии 7,2
Рядовой армии 6
Таблица 5
Стоимость обмундирования и питания, выдаваемого натурой матросам в дореволюционное время
Обмундирование и питание В том числе обмундирование В том числе питание
Гвардейский экипаж 176 руб. 09 коп. 71 руб. 9 коп. 104 руб. 80 коп.
Негвардейские экипажи Балтийского моря 156 руб. 72 коп. 51 руб. 92 коп. 104 руб. 80 коп.
Черное море 169 руб. 20 коп. 51 руб. 92 коп. 117 руб. 28 коп.
Тихий океан 186 руб. 75 коп. 51 руб. 92 коп. 134 руб.83 коп.
Армейская пехота 136 руб. 11 коп. 33 руб. 85 коп. 102 руб. 26 коп.
«- Ваши люди обуты, одеты, получают табак, мыло, сахар. Всего этого у них с избытком. Солдату даже не снилось такое благополучие, и притом у матросов большой оклад жалованья. Что они делают с деньгами? <.. .> Большие сбережения?
- Зависят от года службы. Молодежь имеет в среднем 25 рублей, но есть люди из числа готовящихся в запас, у которых по несколько сотен.
- Что? У солдата, нижнего чина, сотни сбереженных денег? - вскричал генерал. Через несколько мгновений он убедился в справедливости моих слов» [12].
Сверхсрочнослужащие получали дополнительные выплаты. Жалованье матросов-специалистов было сравнимо с зарплатой квалифицированных рабочих (особенно, если учитывать натуральные выдачи). Однако, учитывая сложные условия службы на корабле, отрицательное отношение матросов срочной службы к сверхсрочникам и непроходимый социальный барьер между сверхсрочниками и офицерами, охотников оставаться на сверхсрочную службу было не так много. К 1 января 1917 г. в русском флоте числилось всего 3 604 сверхсрочнослужащих унтер-офицера и 2 211 кондукторов при общей численности матросов в 135 004 человека, не считая 20 000 ратников морского ополчения [13]. Сверхсрочнослужащих и кондукторов в русском флоте насчитывалось всего около 4% личного состава, почти в два раза меньше, чем офицеров.
Во время Первой мировой войны по карману военнослужащих больно ударила инфляция. По официальным данным, к 1 мая 1917 г. рубль обесценился до 27 коп. в довоенных ценах. При этом жалованье и другие выплаты военнослужащим долгое время не увеличивались.
Борьба рабочих за увеличение зарплаты и улучшение условий труда не могла не послужить примером матросам. В совокупности эти две причины побуждали матросов остро ставить вопрос о повышении им жалованья. Вот что об этом писал капитан 2 ранга Г.К. Граф: «Так, с соответствующими угрозами Временному правительству было предъявлено требование об увеличении жалования. Этот вопрос стал оживленно обсуждаться во всех советах, на кораблях и в береговых командах. Никогда, кажется, прения не были так бесконечны и жарки, как при обсуждении этого вопроса. Никакие доказательства, что государство не в состоянии платить такие огромные оклады, не принимались в расчет. Даже самые умеренные матросы, когда заходила речь о деньгах, прямо теряли голову, и ничто их не могло убедить. Матросы высказывали удивление, и им очень не нравилось, что офицеры считают для себя недопустимым тоже требовать увеличения жалования. По их понятию, это было в порядке вещей и так естественно, что поведение офицеров им казалось подозрительным: вот, мол, ничего не хотят принимать от революции» [14]. Действительно, жалованье офицеров после Февральской революции не пересматривалось и в результате инфляции сократилось в 3,7 раза по сравнению с довоенным временем, однако следует учитывать, что денежное довольствие морского офицера сильно зависело от того, находится он в плавании или нет, а также то, что морские офицеры, находясь в плавании, получали существенно большее жалованье, чем в армии.
Вопрос об увеличении жалованья матросам начал рассматриваться в мае 1917 г. специально созданной Комиссией для выработки положений, касающихся военно-морского быта. Председателем этого органа был ок-
тябрист Н.В. Савич, до тех пор пока военным и морским министром был А.И. Гучков. Когда пост министра занял А.Ф. Керенский, Н.В. Савича сменил В.И. Лебедев, который был совершенно случайным человеком в морском ведомстве. В заметке в журнале «Еженедельник Морского сборника» В.И. Лебедев был охарактеризован как «один из близких знакомых ему (Керенскому. - К. Н.) лиц. эмигрант, революционный политический деятель, участник японской войны и лейтенант французской службы» [15].
Приказ о новых окладах матросам (введенных задним числом с 1 мая 1917 г.) предусматривал серьезные изменения порядка начисления им денежных выплат. Прежде всего, теперь матросское жалованье определялось помесячно, а не погодно. Оно должно было состоять из четырех частей - берегового жалованья, добавочного содержания за
исполнение специальных обязанностей, морского довольствия и особых выплат. Береговое жалованье зависело от строевого звания, добавочное содержание - от специальности и квалификации, морское довольствие было для всех одинаковым («т. к. «в плавании все одинаково подвержены трудностям и опасностям морской жизни», - говорилось в разъяснениях к приказу). Командам кораблей, находившихся в резерве или «на паровом отоплении» полагалось выплачивать морское довольствие в половинном размере. Дополнительные выплаты полагались водолазам за спуски под воду, летчикам за полеты, за плавание в Белом море и Северном Ледовитом океане, за службу в Архангельске и на северных побережьях, за обучение новобранцев и т. д. Кроме того, специальности были распределены по группам оплаты иначе, чем это было до революции.
Денежное содержание нижних чинов флота с 1917 г.
Таблица 6
Должность Береговое жалованье, руб. в мес. Добавочное содержание за исполнение специальных обязанностей, руб. в мес. Морское довольствие, руб. в мес. Всего, руб. в мес. Всего, руб. в год Всего в год в пересчете на цены 1914 г., руб.
боцман 12 23 15 50 600 162
старшины
машинные, кочегарные, трюмные, моторные, авиационные, минно-машинные 12 23 15 50 600 162
артиллерийские, гальванерные, электрики, минеры, телеграфисты, фельдшера, содержатели 12 18 15 45 540 145,8
писаря 12 15 15 42 504 136,08
фельдфебели 12 14 15 41 492 132,84
рулевые, сигнальщики, дальномерщики 12 12 15 39 468 126,36
строевые, водолазные, музыканты, 12 9 15 36 432 116,64
санитарные, стрелковые инструкторы, стрелковые оружейники, марсовые 12 6 15 33 396 106,92
горнисты, барабанщики 12 3 15 30 360 97,2
специалисты
кочегары 9 18 15 42 504 136,08
машинисты, трюмные, мотористы, минные машинисты, авиаторы 9 15 15 39 468 126,36
комендоры, гальванеры, электрики, минеры, заграждатели, телеграфисты 9 12 15 36 432 116,64
рулевые, сигнальщики, дальномерщики 9 9 15 33 396 106,92
коки, хлебопеки 7,5 9 15 31,5 378 102,06
водолазы, музыканты, писаря 9 6 15 30 360 97,2
маляры 7,5 6 15 28,5 342 92,34
марсовые, плотники, ложники 7,5 4,5 15 27 324 87,48
стрелковые инструкторы, стрелковые оружейники, санитары 9 3 15 27 324 87,48
горнисты, барабанщики, парусники 7,5 3 15 25,5 306 82,62
матросы 7,5 0 15 22,5 270 72,9
юнги 5 0 15 20 240 64,8
молодые матросы (только на берегу, на время строевого обучения) 5 0 0 5 60 16,2
В результате инфляции и повышения выплат в 1917 г. происходит выравнивание окладов. До 1 мая 1917 г. соотношение оклада молодого матроса и авиационного старшины составляло 1:40 (9 и 360 руб. в год соответственно), а с этого времени соотношение составило 1:10 (60 и 600 руб. в год соответственно) [8]. Если учесть обесценивание денег, то окажется, что оклад авиационных старшин даже после майского повышения составлял всего около 162 руб. в довоенных ценах, тогда как оклад молодого матроса значительно увеличился, превысив 16 руб. в довоенных ценах. В результате оклады молодых матросов, по сравнению с довоенным временем, выросли в 1,8 раза, оклады рядовых специалистов взлетели в 4,7-5,6 раза, а оклады старших специалистов и строевых унтер-офицеров - в 1,5-1,6 раза. В то же время фактические выплаты старшинам сократились в 1,4-1,5 раза, а авиационным старшинам - даже в 2,2 раза.
Следует помнить, что о сокращении жалованья отдельным категориям матросов можно говорить только по сравнению с 1914 г., тогда как в начале 1917 г. моряки получали довоенное жалованье, покупательная способность которого была снижена инфляцией, так что абсолютно все моряки получили с 1 мая 1917 г. весомую прибавку к тому жалованью, которое они получали еще в апреле.
Приказ о повышении жалованья от 6 июня 1917 г. имел и оборотную сторону. Он отменял «существовавшие ранее виды довольствия, как-то: жалованье, морское довольствие для внутреннего и заграничного плавания, добавочное содержание за специальные звания и действительное исполнение обязанностей, за окончание курса машинистов самостоятельного управления, за непитое вино, табак и проч.» [11, с. 11]. Самым существенным, конечно же, была отмена повышенного жалованья за заграничное плавание. Правда, в военное время в заграничном плавании находилось лишь несколько кораблей.
Введение новых окладов Временное правительство попыталось использовать в пропагандистских целях. В приказе от 6 июня говорилось: «Обращаю внимание всех чинов флота, что новые оклады содержания вызывают дополнительные расходы народной казны сверх прежних ассигнований в три миллиона рублей ежемесячно, и, несмотря на
исключительно тяжелое состояние таковой, приняты полностью Временным Правительством в том виде, как это было выработано вышеназванной комиссией» [11, с. 11].
Не довольствуясь казенным жалованьем, матросы пытались изыскать дополнительные источники доходов. Вспомнили о таком старинном обычае, как выплата призовых денег команде корабля, захватившего приз, т. е. вражеское торговое судно с грузом. В июне 1917 г. по инициативе командующего Балтийским флотом, весьма популярного среди матросов, адмирала А. С. Максимова возникла переписка о восстановлении призового вознаграждения для команд подводных лодок и надводных кораблей за потопление или захват вражеских судов. Образцом для А. С. Максимова послужило наличие такого вознаграждения в английском флоте, подводные лодки которого действовали в Балтийском море. Кстати, зависть у русских моряков вызывали не только призовые премии, но и выдача рома на английских подводных лодках, тогда как в России с 1914 г. царил «сухой закон» [16]. В прессе того времени появлялась информация о денежном вознаграждении экипажей германских подводных лодок за захват или потопление торговых судов [17].
Вопрос о призовом вознаграждении обострился после того, как на Черном море вспомогательный крейсер «Король Карл» захватил судно с грузом в 800 пудов табака, причем офицерами корабля команде было обещано какое-то вознаграждение, впоследствии не выданное. Дисциплина ослабела, команда требовала табака. 3 июля 1917 г. состоялось заседание межведомственного совещания для обсуждения вопроса о призовом вознаграждении [4, л. 4]. Председателем этого совещания был член Адмиралтейств-совета бывший командующий Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард. Во время заседания большинство участников совещания сослалось на то, что еще в 1909 г. работала специальная комиссия, пришедшая к выводу о необходимости отменить призовое вознаграждение, поскольку, исходя из 11-й Гаагской конвенции 1907 г. «О некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне», был разрешен захват только военных грузов и продовольствия, призовое вознаграждение считалось пере-
житком каперства, в сухопутных войсках ничего подобного не было, а такие авторитеты, как адмиралы Н.О. фон Эссен и С.О. Макаров выступали против такого вознаграждения [4, л. 7].
На всякий случай комиссия решила начать сбор сведений о положении по части призового вознаграждения в иностранных флотах. Морской агент в Японии А.Н. Воскресенский сообщил, что в японском флоте призового вознаграждения нет, а моряки могут награждаться орденами за захват и потопление вражеских транспортов. Во флоте США призовое вознаграждение было отменено еще в 1899 г. [4, л. 34]. В итальянском флоте призового вознаграждения также не было, но команда могла получить премию от морского министра, которая, правда, «в течение настоящей войны пока не выдавалась» [4, л. 33]. Только в Англии оно продолжало существовать, но вызывало большое недовольство среди матросов системой распределения призовых денег: они распределялись в соответствии с традицией, по которой, например, адмирал получал примерно в 1500 раз большую сумму, чем рядовой матрос. Поэтому там обсуждался вопрос о том, чтобы сделать распределение премии строго пропорциональным жалованью. В этом случае адмирал получал бы в 100 раз больше матроса [4, л. 42].
После выяснения положения с призовым вознаграждением в иностранных государствах стало ясно, что такие выплаты давно ушли в прошлое и их восстановление было бы явным шагом назад. Правда, надо отметить, что и в случае возрождения подобных выплат их могли бы получить лишь единицы из матросов русского флота, т. к. с захватом неприятельских судов во второй половине 1917 г. дело обстояло явно неблагополучно.
Попытки улучшить материальное положение офицеров начали предпринимать еще в 1915 г., когда выпускники военных училищ и школ прапорщиков при выпуске стали получать дополнительно по 100 руб. к тем 300 руб. на обмундирование, которые полагались им до войны [18]. В 1917 г. пособие на обмундирование для произведенных в офицеры было повышено до 550 руб., а 5 октября 1917 г. Адмиралтейств-совет установил доплату в 250 руб., т. е. сумма пособия для последних выпусков флотских офицеров составила
800 руб. [8, л. 20 об.]. С учетом инфляции эти 800 руб. стоили около 200 довоенных рублей и не достигали размеров предвоенного пособия, правда и флотская форма после изменений, внесенных в нее Временным правительством, стала значительно скромнее.
Напрашивается вывод о том, что уровень материального обеспечения морских офицеров был весьма высоким и превышал уровень окладов в сухопутной армии. Жалобы на сложное материальное положение военнослужащих русской армии и флота начала ХХ в. были вызваны, по нашему мнению, не тем, что русские офицеры получали маленькое жалованье, а тем, что их стандарты потребления были весьма высокими. В России и в ряде других стран Европы, например, в Германии, Швеции или Великобритании, где в начале ХХ в. сохранялись значительные пережитки феодальных порядков и были живы аристократические традиции, производительный труд для офицера был чем-то недопустимым, а необходимость прибегнуть к нему в отставке воспринималась как жизненная катастрофа. Не случайно появление в трилогии А.Н. Толстого «Хождение по мукам» образа подполковника Тетькина, занявшегося в начале 1918 г. варкой гуталина и «записавшегося» на бирже труда безработным, - символ «разофицеривания» [19]. В то же время офицер в этих странах должен был, как выражаются некоторые историки, заниматься «демонстративным потреблением», о чем свидетельствует, например, описание А.А. Игнатьевым и В.С. Трубецким жизни офицеров гренадерского корпуса и гвардии. В то же время во Франции, где к началу
ХХ в. установилось образцовое буржуазное общество, с офицера было снято бремя «демонстративного потребления», и общественное мнение, наоборот, требовало от него демонстрации «республиканской скромности» своего быта.
Словом, в сравнении с основной массой населения России уровень жизни офицеров армии и флота был весьма высоким. Например, народные учителя начальных школ Санкт-Петербургского учебного округа получали в 1911 г. (в среднем!) от 301 до 433 руб. в год, разумеется, без казенного обмундирования, питания и квартиры [20]. Для учителей 1000 руб. в год, полагавшиеся низшей категории военно-морских чиновников,
были недостижимым богатством. В целом, уровень материального обеспечения офицеров дореволюционного флота не только полностью удовлетворял их объективные потребности, но и в значительной степени соответствовал субъективным запросам.
Разрыв в оплате офицеров и матросов дореволюционного флота был существенным. В то же время материальное положение матросов было значительно лучше положения солдат сухопутной армии. Несмотря на то, что процент рабочих среди матросов русского флота был не так уж велик (в среднем, менее 30 % для рубежа веков [21]), именно рабочие задавали тон в кубриках, и, вероятно, для матросов точкой отсчета становился уровень жизни городского квалифицированного рабочего, а не крестьянина, как для солдата. В силу этого материальные и культурные запросы матросов шли дальше запросов сухопутных солдат. Поэтому сравнительно неплохие материальные условия службы и не могли серьезно повлиять на сдерживание революционных настроений в матросской среде.
1. РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 883. Л. 27.
2. Малинко В.И., Голосов В.П. Справочная книжка для офицеров. М., 1902.
3. Белли В.А. В императорском российском флоте: Воспоминания. СПб., 2005. С. 133.
4. РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1472. Л. 26.
5. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1959. Т. 1. С. 112.
6. РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 6064. Л. 68, 185об.
7. Трубецкой В. С. Записки кирасира: Мемуары. М., 1991. С. 15-16.
8. РГА ВМФ. Ф. р-5. Оп. 1. Д. 82. Л. 795.
9. РГА ВМФ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 147. Л. 50.
10. РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 1155. Л. 9.
11. Приказ по флоту и морскому ведомству от 6 июня 1917 // Еженедельник Морского сборника. 1917. № 3. 10 июня. С. 15.
12. Горденев М.Ю. Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии русского императорского флота. М., 2007. С. 233.
13. РГА ВМФ. Ф. 427. Оп. 7. Д. 8. Л. 22-29об.
14. Граф Г.К. На «Новике» в войну и революцию. СПб., 1997. С. 366-367.
15. Соколов А. Комиссия для выработки положений, касающихся военно-морского быта // Еженедельник Морского сборника. 1917. № 2. 3 июня. С. 11.
16. Гребенщикова Г.А. Британские подводные лодки типа «Е» на Балтике. 1914-1918 годы // Гангут. 2001. Вып. 29. С. 41-42, 44.
17. Содержание экипажей германских подводных лодок // Еженедельник Морского сборника. 1917. № 2. 3 июня. С. 16.
18. Василевский А.М. Дело всей жизни. М., 1989. Кн. 1. С. 17.
19. Толстой А.Н. Хождение по мукам: Трилогия // Собрание сочинений. М., 1959. Т. 5. С. 347.
20. Ленин В. И. Нищета народных учителей // ПСС. Т. 24. С.195-197.
21. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале ХХ в.: Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986.
Поступила в редакцию 18.02.2010 г.
UDC 94(470)«1917-1921»:656.612
MATERIAL SECURITY OF NAVAL OFFICERS AND SAILORS OF RUSSIA BEFORE AND DURING WORLD WAR I
Kirill Borisovich Nazarenko, St.-Petersburg State University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of Source Study of Russian History Department, e-mail: kirbornaz@yandex.ru
The article is devoted to problems of material maintenance (monetary and payment in kind) officers and sailors of Russian Navy during World War I. The salary of naval officers was quite sufficient, exceeding the salary of land officers. The difference in payment between officers and sailors of pre-revolutionary fleet was essential. At the same time the financial position of sailors was much better than the position of the soldier, however quite good material conditions of service couldn’t influence on control of revolutionary moods in the sailor's environment.
Key words: Russia, navy, crew, material maintenance, World War I.
