Массовые психозы в Европе позднего Средневековья Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

108

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ

Исследования и переводы

МАССОВЫЕ ПСИХОЗЫ В ЕВРОПЕ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

УДК 371.13:34 13:25:28

М.Ю. Реутин

Институт высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета (ИВГИ РГГУ) e-mail: [email protected]

В статье осуществляется попытка создать интегральную модель повседневного поведения, понятого как цельная и существующая по своим законам структура. Такая структура названа «перформансом» («перформативной практикой») и определена как «жизнь в мифе» - в спонтанном воспроизведении его протосюжета, с учетом его базовых смыслов и ценностей. Концепция статьи развита на материале массовых психозов, распространившихся во фламандских бегинажах, женских цистерцианских и доминиканских монастырях Саксонии и верхнего Рейна в XII - XIV вв. В этой компактной как во временном, так и в пространственном отношениях традиции получили простое и ясное выражение общекультурные закономерности, сохранившие свою силу в пределах позднейших эпох и массовых течений, однако проявленные в них более сложно и опосредованно. Статья содержит в себе переводы ряда фрагментов известных мистических сочинений.

Ключевые слова: женская мистика, психоз, видение, перформативная практика, миф.

1. Вводные замечания

В последние десятилетия женская мистика Средневековья привлекает к себе все более пристальное внимание европейской науки. Свидетельством такого повышенного интереса являются, в частности, международные конференции, проведенные с 1984 по 2005 гг. в южной Германии и Швейцарии* 1. Признанным лидером научного течения, посвятившего себя женскому мистицизму, является проф.

* Статья выполнена в рамках научно-исследовательского проекта «Простонародная мистика и массовые психозы в Западной Европе позднего Средневековья» базовой части государственного задания № 2014 / 167.

1 По материалам конференции издан сборник: [Динцельбахер, Бауэр 1985]. См. сборник: [Динцельбахер, Бауэр 1988]. См. сборник: [Ру 1986]. См. сборник: [Хауг, Шнайдер-Ластин, 2000]. См. сборник: [Флайт, Ветцель, 2009].

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

109

П. Динцельбахер - автор диссертации «Видение и визионерская литература в средние века»2.

Во главу угла на указанных конференциях, как и в основополагающих для течения в целом работах Вальтера Бланка3 и Зигфрида Ринглера4, был по умолчанию помещен литературный текст, подлежащий изучению с помощью разнообразных, зачастую изощренных, филологических методик. При этом, однако, было упущено из виду, что, хотя записанный текст и представляет собой результирующую форму, в которой устная традиция, после своего исчезновения, остается в национальной культуре, отнюдь не он является основной формой бытования такой традиции. Филологический подход оказывается нерелевантным по отношению к массовым религиозным психозам XIII-XIV вв. Его несостоятельность обнаруживает себя, помимо прочего, в выдвижении ложной, навязанной оппозиции, когда конкретное историческое лицо противопоставляется созданному на его основе литературному персонажу. Эта оппозиция реального прототипа и героя повествования снимается, как предполагается, посредством сознательных логических ходов, осуществляемых автором при составлении текста. При составлении же текста, якобы, привносятся описания экстатических видений - эти видения прилагаются лишь на стадии литературной обработки к аскетическому опыту самоистязаний и самоограничений, который, правда, признается имевшим место в реальности.

По-видимому, религиозные психозы, среди них простонародные мистические движения, бытовали в форме перформативных практик. Они распространялись эпидемиообразным образом по затронутым территориям, как правило, обладавшим некоторым культурным единством, распространялись в качестве наведенных состояний посредством слухов, диктовок и воспоминаний. В пределах перформанса, уже до создания текста, харизматик воспринимал себя в своем агиографическом облике; он закладывал в свое поведение расхожие представления и обращенные к нему общественные ожидания. В инсценируемой им роли сформулированная выше оппозиция конкретно-исторического лица и литературного героя теряла всякий смысл, ибо это историческое лицо было тождественно литературному герою уже до создания литературного текста. Что касается устных преданий, они записывались на излете в так называемые «монастырские хроники» и «книжицы откровений» -рядовые, по типологии и характеристикам, народные книги позднего Средневековья5. Законы типизации, действовавшие в рамках перформативных практик, продолжали действовать и в пределах литературного творчества.

Как кажется, такая модель культурной традиции с эвристической точки зрения более многообещающа. Во всяком случае, она стимулирует не только архивирующий интерес, обычно главенствующий в западноевропейских исследованиях по женскому и простонародному мистицизму XIII-XIV вв. Будучи компактной и хорошо документированной, эта традиция представляет собой удобный объект для теоретических реконструкций и историософских обобщений, приложимых к другим традициям и эпохам в истории цивилизации. Что в ней легко обозримо и просто, то, сохраняясь в силе, становится в рамках позднейших эпох и традиций менее очевидным и гораздо более сложным. Насколько можно судить, указанные далее

2 Dinzelbacher P. Vision und Visionsliteratur im Mittelalter. Stuttgart, 1981.

3 Blank W. Die Nonnenviten des 14. Jahrhunderts. Freiburg (Br.), 1962.

4 Ringler S. Viten- und Offenbarungsliteratur in Frauenklostern des Mittelalters. Zurich, Munchen,

1980.

5 Реутин М.Ю. Народная книга позднего Средневековья и Возрождения (на материале немецких народных книг XIII-XIV вв.) // Слово устное и слово книжное. М., 2009. С. 225-241.

110

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

законы перформативной деятельности в полной мере обнаруживаются в пределах течения ведьм, распространившегося в XVI-XVII вв. в частности в центральнонемецком Г арце - при том, что сценарий ведовских перформансов, мифопоэтический ряд там был несколько другим... Родство обоих течений видно невооруженным глазом, мотивы трансгрессии (моментального переноса на пространственные и временные расстояния), конкубината (эротического сожительства), маркировки тела сакральным именем, левитации - это было выработано уже в рамках женской мистики. Перерождение женской мистики позднего Средневековья в ведовские перформативные практики раннего Нового времени произошел вследствие выработки инквизиционной техники «различения духов», введенной в обиход венским доминиканцем Ионном Нидером в соч. «Муравейник» (1437/1438). То, что ранее считалось исключительно «дарами благодати», стало разделяться на две противоположные разновидности «от Бога» и «от дьявола». Опыт второй разновидности явно превалировал и вел прямиком на костер. Кроме того, и это второе отличие, в ведовских перформативных практиках гораздо богаче представлены архаические сельско-хозяйственные культы, фиксируемые в XIII-XIV вв. в торжествах карнавального типа и масленичной драматургии. Правда, теллургические культы проникали и в женскую мистику6, давая о себе знать в магическом отношении к слову, к молитве и имени.

2. Три ареала, три этапа развития женской мистической традиции Средневековья

а) Епископство Льеж

В 1170 гг., на той же волне простонародной религиозности, на которой в начале XIII в. были образованы т.н. «новые ордены», нищенствующие ордены францисканцев и доминиканцев, в окрестностях Льежа возникло движение бегинок. Этимология термина до сих пор не выяснена. Движение «представляло собой пестрый ансамбль различных форм мистического опыта и религиозной жизни, имевших общим только то, что их приверженцы были мирянами»7. Будучи в основном женским - что не в последнюю очередь было обусловлено демографическим дисбалансом - движение вскоре распространилось по всему Брабанту, нижне- и верхне-рейнскому регионам, шире, по Г ермании, далее, Франции и Италии.

В рамках именно этого простонародного, около-церковного движения возникло и развилось явление массовых психозов. Вот как эти психозы (так их, разумеется, не называя) описывает в предисловии к житию нидерландской бегинки Марии д’Уанье августинец Жак де Витри, более известный как автор сборника латинских exempla «Народные проповеди». Жак де Витри пишет:

«Ты видел также некоторых жен, восходивших к Богу в столь особенном и удивительном любовном порыве, что они от желания не могли подняться с постели многие годы. Кроме Него, у них не было иной причины болезни. От тоски по Нему растворялись их души в сладостном упокоении с Господом. Чем больше они укреплялись духом, тем больше расслаблялись телом. В сердце своем они восклицали, хотя из стыда и молчали устами: «Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви». Одна [из этих жен] стяжала столь великий дар слез, что всякий раз, когда Бог, в силу помышлений [о Нем], пребывал в ее сердце, из глаз ее от благоговения источался слезный поток, так что на щеках, по причине постоянного истечения слез, образовались следы. Но слезы не

6 Опыт исследования средневековой светской ментальности на материале литературы «видений» и «откровений» представлен в монографии Сабины Т анц и Эрнста Вернера: [Т анц, Вернер 1993].

7 Хорьков М.Л. Майстер Экхарт. Введение в философию великого рейнского Мистика. М., 2003. С.31.

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

111

опустошали [ее] головы, а наполняли разум некоей силой, услащали дух изысканным умащением, удивительным образом обновляли [ей] даже самое тело и веселили священным порывом сего истечения весь Божий град. Прочие жены исторгались из себя оным опьянением духа и в святом молчании проводили без малого целые дни, пока Царь возлежал на ложе Своем. И у них не было ни слова, ни чувства, обращенных к чему-либо внешнему. Их чувством овладевал Божий мир, и он погребал его так, что они не могли быть разбужены никаким криком. Они, вообще, не могли бы почувствовать никакого повреждения тела, если бы их даже жестоко избили <...> Видел я еще одну жену, она исторгалась из себя чаще, чем двадцать пять раз на дню. В моем присутствии она была в восхищении, как думаю, более семи раз. В какой позе она находилась, в той и оставалась недвижимой, пока не приходила в себя, однако, сколь бы сильно не наклонялась, не падала, будучи поддерживаема сообщенным ей Духом. Рука ее всякий раз неподвижно повисала в воздухе в том положении, в каком была застигнута [восхищением]. И когда она приходила в себя, то исполнялась такой сильной радостью, что - пред другими [людьми], справлявшими праздник, - была вынуждена обнаруживать внутреннюю радость посредством телесного танца, подобно тому, как Давид скакал пред ковчегом Завета, согласно слову: «Сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому»»8.

Основной формой существования движения бегинок стали т.н. бегинажи -общины, чаще располагавшиеся внутри городов, не имевшие внутренних уставов, но объединенные общим хозяйством, идеалом молитвенной, добродетельной жизни. Существовало, однако, и радикальное крыло движения, представленное бродячими, нищенствующими бегинками. Живой образ одной из них - сестры Катрай - создан М.В. Сабашниковой в предисловии к изданию экхартовских проповедей 1912 г., на основе одноименного псевдо-экхартовского трактата. Приняв на себя обеты безбрачия, послушания и бедности, бегинки зарабатывали на жизнь прядением, ткачеством, изготовлением свечей, проживали в общинных домах, помеченных белым крестом над входными вратами, и имели напоминающую рясы невзрачную одежду, в которой превалировали белый, коричневый, серый, черный цвета. Обеты, даваемые сестрами, были не столь строги, как обеты монахинь, имели временный характер. Выйдя из бегинажа, можно было вступить в брак. К кон. XIII в. в Европе насчитывалось около миллиона бегинок. Крупные города имели десятки общинных домов (например, в Кёльне 169, в Страсбурге 85), где проживали, как правило, от 2 до 12 человек. Бегинки составили большую часть экхартовской паствы. Нередко происходя из зажиточных бюргерских семей, они были более образованы, чем простые миряне, имели представление о церковной догматике, знали начатки латыни... но были склонны к ереси, поскольку до поры слабо окормлялись или не окормлялись вовсе со стороны официальной Церкви и нищенствующих орденов. Между францисканцами и доминиканцами имело место острое соперничество за право стать куратором каждой новообразованной общины. Выбор того либо иного ордена в качестве патрона был, кроме получения благословения от Папы, одной из важных проблем, решаемых такой общиной.

В организации ранних бегинажей в районе Льежа и в землях нижнего Рейна ведущую роль играла социальная модель, построенная на основе евангельского сюжета о Марии и Марфе (Лук. 10: 38-42). Речь идет о модели «смешанной жизни» (vita mixta), объединявшей в себе «жизнь деятельную» (vita activa) с «созерцательной жизнью» (vita contemplativa). Много-попечительная Марфа украшает дом, Лазарь убирает его, отрешенная от забот Мария занята богомыслием. Это, собственно, и нужно для того, чтобы принять странствующего Иисуса Христа, воплощенного Бога. Такое распределение задач можно понимать применительно к частному человеку: совершенная душа должна объединять в себе заслуги Лазаря, Марфы и Марии. Но такое распределение можно понимать и применительно к отдельной социальной единице, каковой является бегинаж. И тогда Лазарем будут новиции, Марфой -

8 Acta Sanctorum / Ed. Jean Bollandus etc.: in 70 t. Paris; Venedig, 1643-1870. 04.06, 637 E-638 A

112

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

исполняющие административные обязанности, Марией же - сестры, проводящие жизнь в созерцании. Важно подчеркнуть: «Лазарь», «Марфа», «Мария» - это не названия исполняемых ролей, но названия выполняемых общественных функций.

Впрочем, модель «смешанной жизни» свидетельствует об известной зрелости движения бегинок. Если возвратиться немного назад, в 1170 гг., то в это время имелся некоторый дефицит: отсутствовал нарратив - евангельский или какой-то ещё - в соответствии с которым можно было выстраивать свое повседневное поведение. Это очень заметно в житии бегинки Кристины из Сент-Тру, составленном Фомой Шантимпре.

Она родилась в одной из деревень ок. г. Сент-Тру, скончалась ок. 1224 г. 9 лет жила затворницей в одном из городков на границе с Германией, будучи приписана к бенедиктинскому монастырю Св. Екатерины в Сент-Тру, хотя обетов на себя никаких не брала. Погребена в той же обители.

В детстве, после смерти родителей, сестры велели Кристине пасти скот; по их мнению, она была слишком глупа, чтобы ей доверить что-то иное. Однажды ее обнаружили без признаков жизни и посчитали умершей. Когда над ней читали мессу в церкви, она поднялась из гроба и быстро, подобно кошке, забралась на опорные деревянные балки церкви к самой крыше. С помощью гостии священник заставил ее спуститься вниз. С тех пор Кристина избегала общества людей.

Ее постоянно тянет на возвышенности и отвесные кручи, высокие башни и деревья, ближе к Богу, как поясняет Фома. Оттуда ее приходится то и дело снимать. Ее тело - такое легкое и нежное, что на самых высотах она чувствует себя свободно. Подобно лунатику, отмечает агиограф, она была подвластна силам природы.

Кристина обнаруживает желание уничтожить себя. Она утверждала, что то, похожее на смерть, состояние было действительной смертью. Ее-де привели к Божьему трону, ей было предложено выбрать - остаться ли с Богом или вернуться в тело, посредством заслуг и самоистязаний освобождать души из чистилища. Самоистязания же были такими: она сует руки в огонь, бросается в печи, в кипящую воду, дни напролет проводит в ледяной воде, поднимается на вращающихся колесах мельниц, любит болтаться и качаться как на качелях на виселице, среди полуразложившихся и зловонных трупов воров и грабителей, проводит время в могилах и отверстых гробах.

В экстазе она крутится, подобно юле. Нельзя разобрать ни одного члена ее тела. Когда силы истощались, из нее доносилось что-то вроде пения, слова которого были почти неразборчивы, ... пения из области между грудью и глоткой. В этом страхе перед людьми и в радостных поисках смерти видели нечто демоническое. Как одержимую ее часто заковывали в цепи, но непомерной силой - при всей ее хрупкости - она высвобождалась из них. Однажды она бросилась в воды крещальни, и с тех пор у нее прекратилось стремление к отвесным высотам. Она начала переносить общество людей и касание земли. У нее был дар прозорливости. Она оплакивает жертвы отдаленных битв, предрекает захват Иерусалима Саладином, в день падения Иерусалима оповещает об этом9.

Перед нами скорей история болезни, анамнез, нежели житие. Полностью отсутствует какой-либо предзаданный, подлежащий исполнению сценарий, который позволил бы мотивировать повседневное поведение Кристины из Сент-Тру и сообщить ему цельность, структурность и предсказуемость, вместо его имеющейся случайности и хаотичности. Почти совершенно отсутствуют мотивации, интегрирующие жизнь частного человека - какой бы он ни была - в смысловой универсум культуры и делающие из его жизни в полном смысле слова житие. Из мотиваций имеются лишь изведение душ из чистилища и дар прозорливости. Это пока еще не перформативное поведение.

Отдельные жилища бегинок и бегинажи обычно располагались рядом с госпиталем, этим «Христовым прибежищем на земле», либо лепрозорием. К среде средневековых санитарок принадлежала Иветта из Уи (1147-1227). «Она пила, -читаем в гл. 11 ее жития, - вместе с прокаженными, мылась водою их омовения: не прильнут ли к ней частицы их крови, дабы заразиться их кровью, чтобы нечистоты

9 Acta Sanctorum / Ed. Jean Bollandus etc.: in 70 t. Paris; Venedig, 1643-1870. 05.07, 637 E-649 C.

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

113

притянули нечистоту, проказа пробудила проказу и от язв пошли язвы»10. Со временем, вокруг таких фигур, как Иветта из Уи и Мария д’Уанье, начали собираться общины сестер. При содействии доминиканцев и цистерциенцев во Фландрии и Брабанте появились первые поселения бегинок. Они-то и слились в единое движение.

Возникли ассоциативные связи между Марией Магдалиной (одной из сестер сюжета о Лазаре) и Богородицей, так что Мария, чьей имитацией занимались ранние бегинки, стала синтетическим образом. Подобно деве Марии, бегинки претендовали на то, чтобы благодатным образом стать живым жилищем для Бога. Этот мотив нашел, между прочим, отражение в проповеди Экхарта, учившего о рождении Бога в душе. На смену Марфо-Мариинскому сценарию пришел богородичный сценарий, составленный из сюжетов св. Писания и св. Предания.

В зрелом движении бегинок конца XIII в. несколько изменились идеалы жизни. Если раньше это была жизнь при госпитале или при лепрозории, то теперь это жизнь в общине монастырского толка либо в добровольном затворе. Произошел переход от свободных, спонтанных конгрегаций к уставной, регламентированной жизни со следами социального расслоения. Созерцание стало привилегией женщин благородного происхождения, из городского патрициата. Обязанности же Марфы взяли на себя сестры из простого народа. Они были ткачихами, прядильщицами, работали на мельнице, в пекарне и т.д. Уход за больными оставался монополией бегинок. Благодаря бегинкам больные чувствовали заступничество девы Марии. Находясь под покровительством цистерцианцев, доминиканцев и францисканцев, бегинки были выведены за пределы местных епископских и инквизиционных юрисдикций. В их среде развивались полу-еретические движения пантеистического толка. Это стало причиной гонений, массовых убийств бегинок, как это имело место в Страсбурге в 1317-1319 гг., где бегинок - причем не только бродячих, но и вполне себе оседлых - сотнями топили в Рейне. Да и Маргариту Поретанскую сожгли на Гревской площади в Париже 1 июня 1310 г... Пережив упадок в XV в., движение бегинок просуществовало вплоть до Французской революции 1789 г. Известно, что последняя бегинка умерла в 1890 г.

Итак, в раннем движении бегинок (до середины XIII в.) превалировали три поведенческих модели, три сценария повседневного поведения.

1. Модель гостеприимного дома, открытого, благодаря Марфе и Лазарю, к приему странника Иисуса и готового, благодаря Марии, к уразумению его слов. К моменту расцвета массовых психозов в районах верхнего Рейна на рубеже XIII-XIV вв. эта модель в основном исчерпала свой потенциал и сошла на нет, или, скорей, локализовалась и проникла в «новое благочестие» (devotio moderna) XIV-XV вв. Некогда живые структуры обрели жесткость, затвердели в социальных институтах. Бегинажем теперь руководит Magistra, она же Martha, в распоряжении которой имеются Submarth’bi. Марфа означает ступень жизни, предшествующую совершенной жизни Марии. Сама же Мария становится старицей, духовной блюстительницей бегинажа. Перед нею следует вставать на колени, т.к. она достигла совершенной жизни. В «Зерцале простых душ» французской бегинки Маргариты Порете и в анонимном трактате из экхартовского круга «Сестра Катрай» много-попечительной Марфе уже отводится подсобная роль. Она - на службе у Марии. С легкой руки бегинок, сюжет о Марии и Марфе стал популярным в немецкой мистической проповеди XIV в. Эхарт, как водится, перевернул все с ног на голову и поставил

10

Там же, 13.01, 36.

114

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

Марфу выше Марии, истолковав в проп. 86 экстаз Марии как подготовительную ступень к социальному служению Марфы.

2. Богородичная модель, в мистическом плане наиболее углубленная, в пределах которой единение с Богом осмыслялось как зачатие, вынашивание, выявление в деле вовне Бога-Слова. В зримом, несколько вульгарном виде эта поведенческая модель обнаруживала себя в качестве ложной беременности и была востребована пантеистическими сектами, охотно воспринимая в себя разработанную в этих сектах терминологию истечения неоплатоновского толка.

3. Брачная (нуптиальная) модель, возникшая в ходе комментирования, переводов и переложений «Песни Песней» Соломона. Самым ранним из таких переложений на народные языки стала «Санкт-Трудпертская Песнь Песней», датируемая 1160 гг. Эта поведенческая модель была развита в письмах и видениях нидерландской бегинки Хадвейх, жившей в 1 половине XIII в.

Остается прибавить, что движение бегинок нашло отражение в житиях нового типа, содержащих в себе, хотя и в зачаточном виде, визионерский элемент, в отличие от житий старого образца, сосредоточенных почти исключительно на внешних деяниях святых. Такую разновидность жития создают агиографы Фома Шантимпре, Якоб Витри и Петр Датчанин, лично знакомые со многими бегинками Рейнланда и епископства Льеж.

b) Монастырь Хельфта

На творчестве насельниц цистерцианского монастыря Хельфта я остановлюсь очень кратко. Эта обитель расположена на территории федеральной земли Sachsen-Anchalt ок г. Айслебен, где родился и умер М. Лютер. Во 2 половине XIII в. здесь жили и создавали свои книги «видений» цистерцианки Гертруда Великая («Посланник божественной любви», «Духовные упражнения»), Мехтхильда из Хакеборна («Книга особой благодати») и бегинка Мехтхильда Магдебургская («Струящийся свет Божества»).

В обители Хельфта экстазы не имели повального характера и были уделом лишь избранных лиц. Содержание экстазов излагалось в текстах, написанных в жанре «видений», разработанном в XII и 1 половине XIII в. Хильдегардой Бингенской, Элизабет фон Шёнау и фламандкой Хадвейх. Постоянно встает вопрос о «реальности» и «литературности» этих видений - на мой взгляд, ложная дилемма, поскольку в рамках перформативной деятельности реальность становилась насквозь литературной, а литература - реальной. Как бы там ни было, «видения» визионерок Хельфты содержат в себе тот ряд умозрительных образов, смыслов и императивов, которого так не хватало в житиях бегинок епископства Льеж (той же Кристины из Сент-Тру), преимущественно сосредоточенных на действиях своих героинь. Но, вобрав в себя интеллигибельный ряд, «видения» Хельфты напрочь отказались от изображения внешнего действия. Эти «видения», наконец, обнаружили явный интерес к последним дням и крестным мукам Христа, ранее не становившихся в пределах традиции предметом специального внимания. Из такого интереса возник сценарий подражания Христу (imitatio Christi), получивший развитие в следующем, XIV в.

c) Южная Германия и Швейцария

На рубеже XIII-XIV вв. в районах верхнего Рейна и верхнего Дуная получили широкое распространение массовые психозы в бегинажах и женских обителях, подконтрольных доминиканскому Ордену. Впрочем, затронутая территория была гораздо обширней и включала в себя немецкие Баварию, Швабию, Брайсгау, земли вокруг Боденского озера с Констанцем, где в Островном монастыре подвизался

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

115

экхартовский ученик Г. Сузо. В эту же территорию входили австрийские Вена и Штирия, вся Швейцария, прежде всего, Базель, а также окрестности Кольмара на востоке Франции. Центр территории находился в Эльзасе, в Страсбурге, где с 1313 по 1322 гг. проживал присланный с особой миссией парижский магистр Иоанн Экхарт. Он являлся официальным куратором женских доминиканских конвентов на очерченной территории.

Если старое, нидерландское и нижне-рейнское, движение бегинок нашло отражение в традиционных латинских житиях (правда, с чуть более развитым, нежели прежде, визионерским элементом), то новое движение документирует себя в новом же жанре «монастырских хроник». «Хроника», как правило, составляется одной из монахинь, собирающей воспоминания престарелых свидетелей, которые

простираются на несколько десятилетий назад, вплоть до основания монастыря. Имея своим прообразом древние патерики, каждая из «хроник» представляет собой запись местной устной традиции. Она открывается кратким введением, состоит из N-ого числа не строго формализованных житий, записанных с голоса, и обыкновенно завершается пространной молитвой. Всего «монастырских хроник» девять. По-видимому, их не осталось, а, действительно, было составлено именно девять. Это «хроники» монастырей Унтерлинден (Кольмар), Катариненталь (Диссенхофен), Отенбах (Цюрих), Тёсс (Винтертур), Адельхаузен (Фрайбург / Брайсгау), Кирхберг (ок. Тюбингена), Вайлер (Штуттгарт), Энгельталь (Нюрнберг), Готтесцеллер (Ульм). Очевидна ориентация «хроник» друг на друга и их взаимное влияние. Три из них, «хроники» обителей Катариненталь, Отенбах и Тёсс, подверглись редактированию в середине XV в. доминиканцем, поборником орденской реформы И. Майером. Дабы несколько разбавить это сухое перечисление приведу бытовую зарисовку из повседневной жизни обители Унтерлинден близ Кольмара:

«Некоторые изнуряли себя посредством частых поклонов и избивали сами себя, прославляя величие Божие. <...> Другие стегали себя и терзали плоть всякий день с помощью розог, иные же - с помощью усаженных узлами ремней, с двумя-тремя окончаниями, прочие - с помощь железных цепей, остальные - прибегая к терновым плетям с колючками. Во время Адвента и в великопостное время все сестры сходились после заутрени в зале заседаний капитула либо еще где-нибудь и полосовали себя до тех пор, пока из плоти не изливались кровяные потоки. Они стегали эту самую плоть весьма люто и с ненавистью, так что шум от ударов проходил чрез весь монастырь и, восходя слаще всякой мелодии, достигал слуха Господа Саваофа, коему подобные труды смирения и благочестия очень по нраву. <...> Таким образом и еще многими прочими сестры приближались ко Господу»11.

Кроме «монастырских хроник», массовые психозы рубежа XIII-XIV вв. обнаружили себя также в «книжицах откровений» (Offenbarungen). Как и «хроники», «откровения» составлялись на средневерхненемецком, реже латинском, языке, преимущественно насельницами тех же обителей, где составлялись и «хроники». (Отсюда - имеющиеся в тех и в других перекрестные ссылки.) Наиболее известны «книжицы откровений» Адельхайд Лангманн, Кристины Эбнер, каплана Фридриха Зундера (мон. Энгельталь), Адельхайт Фрайбургской (Отенбах), Маргарет Эбнер (мон. Мединген в г. Диллинген на Дунае) и венской бегинки Агнес Бланбекинн. Совершенно уникальна «Книжица жизни и откровений» ученицы Экхарта, отенбахской визионерки Элсбет фон Ойе, сохранившаяся до наших дней в автографе (Hs. Rh 159 Городской библиотеки Цюриха) и избежавшая какой-либо посторонней правки.

11 Les “vitae sororum” d’Unterlinden. Edition critique du manuscrit 508 de la Bibliothe-que de Colmar / Ed. J. Ancelet-Hustache // Archives d’ Histoire Doctrinal et Litteraire du Moyen Age. Vol. 5. Paris: Librairie philosophique J. Vrin, 1931. P. 340-341.

116

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

Важно заметить, что «монастырские хроники» и «книжицы откровений» южной Германии имели, так сказать, интегральный характер и удачно совмещали в себе достижения предшествующей мистической литературы. От житий бегинок епископства Льеж они унаследовали интерес к действию и эмпирической реальности, дополнив их изображение умозрительными образами, до которых были охочи монахини Хельфты. Лишь в таком сочетании эти образы, смыслы, императивы стали мотивациями поступков. И в «монастырских хрониках», и в «книжицах откровений» есть реальное действие и его умопостигаемая мотивация, но их пропорции в первом и во втором случае немного различны.

Третью, последнюю, группу составляют несколько текстов первостепенной важности, не относящихся ни к «монастырским хроникам», ни к «книжицам откровений». Речь идет об анонимном трактате «Сестра Катрай» (1 четверть XIV в.), проливающем свет на быт и визионерскую практику радикальных, бродячих, бегинок экхартовского времени; о первой немецкоязычной автобиографии «Vita» Г. Сузо (завершена к 1362 г.); и о первой же в немецкой литературе частной переписке двух харизматиков Генриха из Нёрдлингена и Маргарет Эбнер. Продолжавшаяся с 1332 по 1350 гг., переписка состоит из 56 посланий. В ней сообщаются ценные сведения об организации всего сообщества экстатиков и аскетов: конгрегации «Божьих друзей», церкви посвященных - внутри католической Церкви.

Что же представляла собой эта малая церковь избранников Бога, «Божьих друзей»? Все началось в 1 половине XII в. Цистерцианец Бернард Клервосский создал цикл проповедей на библейскую «Песнь Песней» царя Соломона. Всего цикл состоит из 86 проповедей. Принципиально новым в этих проповедях было то, что взаимоотношения Бога и человеческой души уподоблялись в них взаимоотношениям жениха и невесты, в пределе, брачным, эротическим связям. Человек и Бог позиционировались друг относительно друга по-новому. Между ними устранялась былая, очень значительная дистанция и устанавливались тесные семейнородственные отношения. В такую новаторски выстроенную поведенческую модель ринулись образы, мотивы, семиотические навыки, организовавшие повседневный быт средневекового горожанина. Эти навыки были связаны с архаической магией -магией ритуала и магией слова. К магии слова восходят, кстати, «имяславческие» мотивы в мистике XIII-XIV вв.

Построение отношений между Богом и человеком по образцу брачных, семейно-родственных отношений исчерпывающе иллюстрируется на материале «Откровений» монахини Адельхай Лангманн. В «Откровениях» Адельхайд перед нами предстает вся история семейной жизни: знакомство, сватовство, замужество, эротическая жизнь, повседневные отношения между нею и ее женихом и супругом, Иисусом Христом. Задержимся ненадолго на этих отношениях:

Знакомство:

«Однажды на Рождество, когда Адельхайд в день Христов принимала нашего Г оспода, гостия так плотно прилипла к ее к небу, что она никак не могла проглотить тело Господне. И хотя Адельхайт его запила, ей это не помогло. Тогда она подумала про себя: «Милостивый Господи, что же я сотворила против Твоей благосклонности?» И вот, из уст ее к ней заговорил сам Господь: «Ничего против Меня ты не сделала. Но ты должна Мне клятвенно обещать, что поступишь в монастырь Энгельталь, - и проглотишь Меня». Адельхайд сказала: «Господи, я не сделаю этого, ибо слишком слаба, не смогу вынести жизни, полной лишений». Наш Господь отвечал: «Тогда не проглотишь Меня». Она подумала в себе: надо бы сказать священнику, не поможет ли он. Но на ее помыслы Господь отвечал и сказал: «Ни священник, ни один человек из собравшихся в храме не поможет тебе Меня проглотить без сего обещания». Ей пришло в голову пообещать Ему это, а священник потом пусть разрешит ее от обета как принесенного по принуждению. И опять на ее помыслы Господь отвечал и сказал: «Нет Моей воли на это. Хочу, чтобы ты Мне поклялась и, хоть померла, но

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

117

исполнила клятву свою». Ну, Адельхайд и решилась: «Господи, клянусь Тебе в этом, если даже мне предстоит помереть», и тотчас Его проглотила. Она прорекла: «Ныне, Господи, я вручила Тебе волю мою и мою юную жизнь. Буду ль блаженна в обители сей?» Он отвечал: «Воистину [будешь], ибо никогда не оставлю тебя и избавлю тебя от всяких скорбей, выпавших на долю тебе, сотворю тебе благо, как всем, возлюбленным Мною, и ни за что не отступлю от тебя». С тех пор наш Г осподь отнял у нее все преходящее, и ей было, воистину, радостно уйти в монастырь»12.

Свадьба:

«Господь наш изрек: «Я дам тебе столь великое благо, как если бы ты прочитала шестьдесят раз Псалтирь. Ныне возьму тебя в жены, чтобы никогда впредь не разлучаться с тобою, и покажу тебе всю Мою верность, какую один из любящих являет другому. Нынче женюсь на тебе, дабы неизменно быть при тебе и делать все то, что ты пожелаешь. Препоручу тебя Моей Матери и святым, пускай они сотворят с тобой благо». Тут к ней обратилась любезная наша Владычица: «Радуйся, милое чадо мое, я сотворю тебе благо». Сестра отвечала: «Ах, любезная Госпожа, не поступай со мной так, как поступает злая свекровь со своею невесткой». Владычица же наша сказала: «Не буду с тобой поступать, как злая свекровь со своею невесткой, а буду заботиться о тебе, как любящая мать о дитяти. И, если Сын мой на тебя осерчает, то я Его [с тобой] примирю». Наш Господь произнес: «Проси у Меня, чего только желаешь, и Я дам тебе это». Сестра же ответила: «Ты, Господи, знаешь: когда какой-нибудь властелин живет в замке и празднует свадьбу, у него имеется право освободить всех заключенных; а Ты -Владыка над всеми владыками, будь же милостив ко всем заключенным». Господь наш сказал: «Проси у Меня, чего тебе хочется. Если даже попросишь все души, что обитают в чистилище, Я отдам их тебе». Она отвечала: «Дай, Г осподи, Сам, ибо молодые невесты не любят упрашивать. Им дают, а они то берут». Он произнес: «Возьми себе 60000 душ и столько же грешников, коих Я хочу обратить, и столько же благочестивых людей, коих хочу укрепить»»13.

Наряду с брачным (нуптиальным) сценарием, в психозах рубежа XIII-XIV вв. были задействованы упомянутые выше богородичный сценарий и сценарий подражания Христу. О последнем речь пойдет дальше. Что касается богородичной модели поведения, то она выглядела следующим образом (фрагмент «Жития сестер обители Тёсс» о сестре Адельхайд из Фрауенберга):

«Прежде всего, она во всякое время испытывала великую любовь и благоговение к детству нашего Господа и благочестиво предлагала себя нашей Владычице в помощь по уходу за Ним, своим единственным Возлюбленным. Сердечным, исполненным любовью желанием она пламенно стремилась к тому, чтобы все ее тело было истерзано во имя служения сладкому Дитятке. Ей хотелось, чтобы с нее была стянута кожа - нашему Господу на пеленочки, а ее жилы стали бы нитками - на распашонку Ему; она желала, чтобы ее костный мозг был растолчен в порошок - Ему для хлебного мякиша, и хотела, чтобы кровь ее была излита - Ему для купания, чтобы ее кости были сожжены - Ему для огня. Еще ей страстно хотелось, чтобы вся ее плоть была изъедена за всех согрешивших. Она томилась сердечной тоской оттого, что уж очень желала, чтобы ей досталась хотя бы капелька молока, которая капнула, когда Владычица наша кормила нашего Господа»14.

Итак, Бернард расписал в своих проповедях ряд сценариев для перформативных практик женской нуптиальной (брачной) мистики. Однако, составленные на латыни, его проповеди оставались сложны для восприятия. Потому они популяризовались в имевших широкое хождение немецкоязычных сборниках 2 половины XIII в., - в сборнике «Сад духовных сердец», созданном во францисканских кругах Аугсбурга, и сборнике «Свято-Георгенский проповедник», составленном неким анонимным цистерцианцем. Все три сборника (Бернарда, францисканский «Сад», цистерцианский «Проповедник»), как правило, имелись в библиотеках женских доминиканских монастырей южно-немецкого региона. Они читались вслух, обсуждались, переписывались. Это была «всего лишь» литература, но на предложенных ею сценариях строились перформативные импровизации,

12 Die Offenbarungen der Adelheid Langmann, Klosterfrau zu Engelthal / Hrsg. von P. Strauch. Strassburg, London: K. J. Trubner, Trubner & Comp., 1878. S.2-3.

13 Там же, с.12.

14 Das Leben der Schwestern zu ToB, beschrieben von Elsbet Stagel / Hrsg. von F. Vetter. Brl., 1906.

S.52.

118

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

заполнявшие повседневную жизнь монахинь. Эти импровизации были внешним выражением особого состояния «в благодати» (in genaden) и исполнялась только в таком состоянии. Вот описание такого благодатного состояния (житие Альхайт фон Трохау из обители Энгельталь ок. Нюрнберга):

«Однажды должны были взвешивать мак, а она залезла в мерную чашу. Когда же брат велел ей выбираться наружу, она отвечала: «Не хочу вылезать, ибо вижу рядом Г оспода моего Иисуса Христа. Хочешь - полезай ко мне! Он такой милый. Тебе, как и мне, будет на Него приятно взглянуть». Брат немного помедлил и снова сказал: «Мне нужна мерная чаша!» Она же в ответ: «Конрад, брось-ка свой гнев, я не вылезу, пока Он тут у меня. Хочешь, залезай к нам вовнутрь. Я знаю наверное: будь тебе так же хорошо, как мне, ты ни за что бы не вылез!» Вдруг брат воспламенился любовью, разразившись плачем и воплями, он бросился через ворота наружу. Она же оставалась в благодати (in den genaden) довольно долгое время, а потом вылезла»15.

Каждая из доминиканских женских обителей провинции Тевтония имела от 60 до 130 насельниц. Как сообщает переписка Генриха из Нёрдлингена и Маргарет Эбнер, между монастырями циркулировали «Божьи друзья» (в основном женщины), перенося с собой рукописные книжечки, изготовленные в мастерских и скрипториях изображения, деньги, лекарства, реликвии, сплетни: последние новости о видениях, чудесах, имевших место в соседней общине. Так создавались общий сценарий (единый повествовательный гипертекст «откровений» и «хроник») и общее перформативное пространство. В него втягивалось местное вне-монастырское население, через прислуживающих в монастыре «сестер из мирянок», паломников и т.д.

Итак, перед нами очерчивается контур выделенной из общей церковной среды и замкнутой на себя конгрегации «Божьих друзей» (Ин. 15: 14: «Вы друзья Мои»). В нее входят: 1) насельницы бегинажей и монастырей, практикующие аскетические упражнения; 2) бродячие, близкие к сектантам, почти неразличимые с ними бегинки; 3) спонсоры, защитники движения из среды власть имущих: королева Агнесса Венгерская (которой посвящена экхартовская «Книга Божественного утешения»), графы рода Грайфсбах, безымянные феодалы, материально поддерживавшие женские монастыри; 4) идеологи движения, его благожелательные критики - ученые доминиканцы и бюргеры-харизматики: И. Экхарт, Г. Сузо, И. Таулер, Бертольд Моосбургский, Р. Мерсвин, а также бродячие проповедники из белого духовенства, вроде Генриха Нёрдлингенского. В пределах этой неформальной конгрегации расцвел феномен духовного брака, который позиционировался как духовное ученичество, но имел более тесный и устойчивый характер. Подбирались пары: Кристина из Штоммельн - Петру Датчанину, Элизабет Штагель из монастыря Тёсс - Генриху Сузо, Маргарет Эбнер из монастыря Мединген - Генриху Нёрдлингенскому, бродячая бегинка сестра Катрай - Иоанну Экхарту. Если даже считать, что Катрай - лишь литературный персонаж, то это нимало не противоречит сказанному, ибо речь идет о культурной комбинаторике, когда парный принцип обнаруживает себя не только в быту, но и при построении устных и литературных нарративов. (Заметим, что этим феноменом в последние годы жизни чрезвычайно интересовался В.Н. Топоров, обращая внимание на германских харизматиков и привлекая материал из русской истории: Серафима Саровского, Амвросия Оптинского, создававших женские общины монастырского характера.)... Ещё раз, интересующая нас конгрегация противостояла общецерковной, тепло-хладной среде, хотя и была неразрывно связана с нею. Это противостояние задано в посланиях того же Генриха Нёрдлингенского

15 Der Nonne von Engelthal Buchlein von der genaden uberlast / Hrsg. von K. Schroder. Tubingen: H. Laupp, 1871. (Bibliothek des Literarischen Vereins in Stuttgart. № 108.).S.14.

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

119

даже на терминологическом уровне как оппозиция «Божьих друзей» (die fruindt gotz) и «духовных лиц» (die geistlichen personen).

3. Отенбахская страдалица Элсбет фон Ойе

Элсбет родилась ок. 1290 г. в Цюрихе или немецкоязычном кантоне Ури; скончалась в 50 лет, ок. 1340 г., в женском доминиканском монастыре Отенбах, куда была отдана в возрасте шести лет. Основанный в 1234 г. монастырь просуществовал до 1525 г. Элсбет принадлежала к третьему поколению его насельниц. Обитель посещалась Экхартом с 1313 по 1323 гг., в его бытность куратором женских конвентов. Элсбет знала Экхарта лично и была увлечена его богословием. Сохранившаяся в автографе, избежавшая редакторской правки, «Книжица» Элсбет фон Ойе доносит до нас в неискаженном виде историю ее подвигов и откровений.

Монастырь отличался «строгой клаузурой». Поступив в него ребенком Элсбет, вероятно, никогда не выходила за его ограду и не имела никакого представления о жизни Цюриха. Элсбет пишет: Бог не хотел, чтобы она испытывала радость от каких-либо посторонних привязанностей. Он так и сказал ей: «Желаю от тебя исхождения в себя самое из всех вещей, дабы тебе умалиться, и Я смог тебя спрятать в Себе»16. Будучи исключена из повседневного быта, Элсбет предавалась аскезе и созерцаниям.

Уже в детские годы она возлюбила раны («цветущие знаки любви») Иисуса и, изготовив плетку с гвоздями, стегала себя ею так, что гвозди застревали в теле; их из него едва можно было извлечь. Тогда же страдалице было указано свыше, как ей надлежит соорудить нательные кресты. Крестов было два: малый, с правой части груди, и большой, надеваемый ею в течение девяти лет, от Рождества до Троицы. Он вонзался в плоть, как печать в воск. Малый крест был, впрочем, мучительней, Элсбет сравнивала его со змеей, сосущей из нее костный мозг. Бог ей сказал: «Естественно, что эта боль для тебя нестерпима, но сверхъестественно, что ты ее терпишь»17.

Изношенная одежда Элсбет напоминала собой половую тряпку. Монахиня была стянута поясом, державшим крест, и веревками, натиравшими на запястьях плоть до костей. В них копошились черви. Элсбет вспоминает: «Насекомые нападали на меня денно и нощно, во всякое время, словно куча муравьев, иного сравнения я не могу отыскать. Изнутри же себя я понуждалась к тому, чтобы порой сидеть от часа девятого до вечерни и не поднимать руки ради защиты от них»18. Когда она скидывала с себя одежду, та кишела сжиравшими ее паразитами. Не в силах терпеть, Элсбет как-то раз сняла с себя крест, но утратила покой и не могла молиться. Надев же крест, успокоилась: «Со мною было, — пишет она, — словно я сижу в сладостной майской росе, внутри нет никакой тревоги»19. В рамках наложенной на себя аскезы, Элсбет несколько раз поедала слюну и мокроту посторонних людей.

«Книжица жизни и откровений Элсбет фон Ойе» насыщена образами, передающими тяжесть испытанных ее автором мук: кинжал, проколовший ей бок без внешнего следа; вращающийся в сердце мельничный жернов; кожа, отделенная от плоти; нож в голове; нависающий меч и пр. По свидетельству самой Элсбет, она не в силах выразить в словах, что ей пришлось выстрадать20. Как ни странно, активные действия, предпринимаемые Элсбет для умерщвления плоти, воспринимались ею самой как пассивное претерпевание чужого воздействия, направленного на нее.

6 Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 427-428.

17 Там же, с.410.

18 Там же, с.411.

19 Там же, с.412.

20 Там же, с.420.

120

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

21

«Хочу из тебя изготовить изделие (werk)», - говорит ей Бог, имея в виду ее аскезу . «Не силой своей плоти и крови совершаешь ты оное дело (мучение себя. - М.Р.), но божественной кровью Моего Сына» .

Хотя поведение Элсбет озадачивает, нельзя согласиться с тем, что оно было девиантным. Именно так вели себя десятки тысяч бегинок и доминиканок в XIII-XIV вв. Элсбет была лишь типичной, прекрасной в своем роде фигурой. Каждая из совершаемых ею акций называлась ею, да и в современной ей аскетической традиции в целом, «внешним упражнением» (usser ubunge). Упражнение же предполагает сознательную, целенаправленную активность по выработке тех или иных навыков. Возможно, Элсбет предавалась своим «упражнениям» с чрезмерной увлеченностью. Тут, действительно, есть нечто девиантное, ощутимо психическое расстройство, но содержания, принципов практикуемой ею активности это нимало не касается.

Итак, встает вопрос об обосновании аскетического опыта Элсбет фон Ойе. Нужно не только проявить осведомленность об этом опыте и показать, каков он был, но и объяснить саму его рациональную обязательность: что он необходимым образом стал таким, каким был, и никаким другим. Словом, следует перейти от ассерторических утверждений к утверждениям аподиктическим. В этом помогают «аудиции», голосовые откровения, полученные Элсбет от Бога. Если имеющиеся в них разъяснения логически упорядочить, то они сведутся к следующему.

Отцу никто не угодней, чем его Сын, оказывающий ему вольной смертью на кресте великую любовь. Отец получил от страданий Сына неизъяснимое «сердечное наслаждение». Сыновьи кровоточивые раны столь приятны Отцу, что он даже забыл о своей праведной мести падшему человечеству.

Нельзя сотворить ради Отца большего дела любви, чем последовать кровавым страданиям Сына, чтобы в боли возникло подобие. Сын открывает Элсбет: «Благоволение Отца Моего на тебе, ибо Он обретает в тебе подобие Мне. А поскольку Я никогда не творил для Отца более любезного дела, чем Моя смерть на кресте, коей Я спас человеческий род, Он желает от тебя подобия ей, чтобы тебе быть неизменно распятой вместе со Мной»* 22 23 *. Обращаясь к Элсбет, Сыну вторит Отец: «Жгучая радость Моего сердца, каковую Я во всякое время имею от мучительной скорби креста твоего, сия да усластит твою горечь» . Частые метафоры прозябания зелени и цветения указывают, что страсти Христовы снова и снова принимаются Элсбет с помощью утыканного гвоздями креста. Passio Христа становится repassio Элcбет. Проливший кровь на Г олгофе Спаситель обретает в отенбахской страдалице ту, что всегда сораспята ему. «Подобнейшее подобие» (glichste glicheit) Христу есть не что иное, как «наикровавейшее подобие» (allerblutigste glicheit) ему.

Это подобие дает монахине из Отенбаха возможность вступить в тринитарные отношения и войти в круговое обращение ипостасей, которое, по следам Экхарта, понимается как истекание и втекание, имеющее место между Отцом и Сыном. Отец говорит Элсбет: «Твой крест есть новорождённая вена, через посредство которой бурлящая любовью кровь Моего распятого Сына втекает в глубокое основание Моего отцовского сердца и звучит в нем»25. Вообще, без утыканного гвоздями креста отенбахской страдалицы Единое не развилось бы в троицу Ипостасей. Отец

1 Там же, с.421.

22 Там же, с.421.

23 Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 409.

25

Там же, с.421.

Там же, с.410.

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

121

обращается к Сыну: «В кровавом страдании ее креста Я рождаю с игривою радостью во всякое время Тебя в основании Моего отцовского сердца»26.

Ношение креста Элсбет фон Ойе - главное событие в истории мироздания. Но и ее духовному отцу Иоанну Экхарту приписывали фразу: «Мой мизинец создал всё»27. И он во всеуслышание заявлял: «Что Бог является Богом, тому причиною я. Не будь меня, Бог не был бы Богом»28 29 30 31. Бог попадает в зависимость от Элсбет и признается ей: «Я в вечном пленении любви твоей, кровавые перевязи креста твоего сковали и лишили Меня силы» .

В образно-понятийном ряду, разработанном Элсбет, мистическое единение с Богом выглядит как взаимное высасывание мозга: он - из нее, а она - из него. Отсюда игра слов: «entmergen» - «mergen» (мозг вытягивать - насыщаться мозгом). Сын сообщает Элсбет: «Если твой крест вытягивает мозг из тебя, то он насыщает этим мозгом Меня» . Согласно Элсбет, Бог бурлит в себе и выплескивается . По Экхарту, бурля в себе, Бог - совершенный, перфектный; выплескиваясь в благодатных дарах из себя, он - более чем совершенный, плюсквамперфектный. В соответствии с Элсбет, Бог истекает лишь в «подобнейшее подобие» себе32 33, в саму Элсбет, а «каналом истечения» (ein ingiessender kenel) служит ее колючий крест . Распиная себя на кресте, Элсбет затворяет свои внешние чувства, ей не остается ничего иного, как только взирать вспять, в Источник, откуда она истекла34.

Не будем входить в подробности того, что открылось Элсбет фон Ойе в аудициях. И так очевидно: все действия, составляющие ее повседневное поведение, -не более чем вершина айсберга. Толщей же айсберга являются оправдывающие это поведение мотивации, в свете которых оно становится логичным, понятным. Присмотримся ближе к указанным мотивациям.

Во-первых, насколько можно судить по «Книжице» Элсбет, они вовсе не прагматичны, в них нет никакой экономической составляющей. В отличие от мотиваций к производственной деятельности, они не встраиваются в перспективу практического целеполагания: стремления к прибыли, экономии энергии, времени, средств и т.д. Они принципиально другой природы.

Во-вторых, эти мотивации объективны и являются, в представлении Элсбет, обращенными к ней повелениями Божьими, а вовсе не требованиями, предъявляемыми ею самой себе. Конечно, императивы (образы, смыслы), содержащие в себе мотивации, наличествуют лишь в субъективной форме: их нет нигде, кроме как в субъективности Элсбет. Но их содержание вполне объективно: никак не зависит от Элсбет, сообщается ей Кем-то извне.

6 Там же, с.420.

27 Denifle H. Acten zum Processe Meister Eckeharts // Archiv fur Litteratur- und Kirchengeschichte des Mittelalters. Brl., 1886. Bd. 2. S. 631.

28 Meister Eckhart. Die deutschen Werke: in 5 Bd. Stuttgart, 1936-2003 II, 504.

29 Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 423.

30 Ochsenbein P. Leidensmystik in dominikanischen Frauenklostern des 14. Jahrhunderts am Beispiel der Elsbth von Oye // Religiose Frauenbewegung und mystische Frommigkeit im Mittelalter. Koln, Wien,

1988. S. 364.

31 Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 435.

32 Там же, с.424.

33 Там же, с.440.

34 Там же, с.425.

122

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

Внутренний мир монахини заполнен некоторым множеством объективных смыслов, которые она постоянно актуализирует своим поведением, не имея в этом (еще раз напомним) ни малейшего практического интереса. «Я же червь, а не человек», - пророчески сказано Давидом в Пс. 21: 7 о Христе. И вот, она кормит собою червей, слушает укоры Божьего Сына: «Ради тебя Я стал подобен червю! <...> А ты? Ты не желаешь стать Моей пищей!» . «Тогда плевали Ему в лице и заушали Его», - написано в Мф. 26: 67. И вот Элсбет собирает и поедает плевки. Уникальной чертой мистического опыта Элсбет фон Ойе является то, что она соотносила свое поведенье не только со страстями Христа, что было обычно в ее время, но и с концепциями, образами проповедей Экхарта. «Пустая отрешенность», «усердное единение», «собранность духа», «бездонное благо», «вышний дворец Божественного естества», - вот то, что Элсбет практиковала и созерцала. Напоминая собой стереометрические фигуры, образы экхартовской мистагогии разительно отличаются от натуралистических образов мистики сораспятия. И, тем не менее, оба образных ряда парадоксально сочетаются в «Книжице жизни и откровений».

В ушах Элсбет неумолчно звучит голос Божий: «Сколь естественно для тебя страдать, столь Мне это приятно и потребно для сердечной утехи»36; «Твое исхождение из себя самое для Меня нестерпимо, твое вхождение в себя самое для Меня во всякое время желанно» . Каждая из приведенных сентенций двухчастна. Первая ее часть посвящена действию отенбахской монахини, вторая -соответствующему этому действию объективному смыслу: «Как ты запечатлела крест в своем сердце, так и Я запечатлел Себя в глубинах твоей души» . Суть таких «сколь / столь» и «чем / тем» - изречений сводится к следующему: чем активней актуализировать смысл, тем актуальней он будет. Так устанавливается связь между поведением Элсбет фон Ойе и парадигмой, небосводом окружающих ее смыслов.

Повседневный - аскетический и мистический - опыт Элсбет решительно ничем не отличается от «Книжицы» ее жизни и откровений. Единственное их отличие заключается в том, что в первом случае опыт не записан, а во втором записан. Художественное преобразование человека, его поведения и быта совершается не в литературном произведении, но до него, в повседневном опыте. Это, так сказать, «опыт себя». «Опыт себя» - еще не написанная книга, книга - уже записанный «опыт себя». Если вывести за скобки дополнительные ценности, связанные с вербализацией, то по поводу немецкой мистики можно сказать: в свете тотального опыта наличие философской доктрины ничем не отличается от ее отсутствия, ведь эта доктрина выражает и без нее наличное содержание. В.Н. Топоров полагал: «Экхарт оставался бы художником и в том случае, если бы им не было написано ни строчки. Артистичной была уже его природа» . Так и в случае Элсбет. Она создала полноценное художественное произведение, еще не написав своей «Книжицы». Этим произведением было ее выстроенное по определенным принципам поведение, в том числе, поедание чужих плевков, кормление собою червей. Как, при всей его девиантности, поведение Элсбет фон Ойе, отличается последовательностью, продуманностью и мотивированностью культурными смыслами от описанного выше

35

Там же, с.414.

Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 415.

37 Там же, с.430.

38 Там же, с.423.

39 Топоров В.Н. Мейстер Экхарт-художник и «ареопагитическое» наследство // Символ. П., М.

2007. Т. 51. С. 138.

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

123

поведения Кристины из Сент-Тру, неорганизованного и в сущности бессмысленного! Поведение Элсбет было уже в полной мере перформативным.

Список литературы

1 Les “vitae sororum” d’Unterlinden. Edition critique du manuscrit 508 de la Bibliothe-que de Colmar / Ed. J. Ancelet-Hustache // Archives d’ Histoire Doctrinal et Litteraire du Moyen Age. Vol. 5. Paris: Librairie philosophique J. Vrin, 1931. P. 317-509.

2 Blank W. Die Nonnenviten des 14. Jahrhunderts. Freiburg (Br.), 1962.

3 Denifle H. Acten zum Processe Meister Eckeharts // Archiv fur Litteratur- und Kirchengeschichte des Mittelalters. Brl., 1886. Bd. 2. S. 616-640.

4 Dinzelbacher P. Vision und Visionsliteratur im Mittelalter. Stuttgart, 1981.

5 Frauenmystik im Mittelalter / Hrsg. von P. Dinzelbacher, D.R. Bauer. Ostfildern, 1985.

6 Religiose Frauenbewegung und mystische Frommigkeit im Mittelalter / Hrsg. von P. Dinzelbacher, D.R. Bauer. Koln, Wien, 1988.

7 Жития 1643-1870 - Acta Sanctorum / Ed. Jean Bollandus etc.: in 70 t. Paris; Venedig, 1643-1870.

8 Ochsenbein P. Leidensmystik in dominikanischen Frauenklostern des 14. Jahrhunderts am Beispiel der Elsbth von Oye // Religiose Frauenbewegung und mystische Frommigkeit im Mittelalter. Koln, Wien, 1988. S. 353-372.

9 Реутин М.Ю. Народная книга позднего Средневековья и Возрождения (на материале немецких народных книг XIII-XIV вв.) // Слово устное и слово книжное. М., 2009. С. 225-241.

10 Ringler S. Viten- und Offenbarungsliteratur in Frauenklostern des Mittelalters. Zurich, Munchen, 1980.

11 Abendlandische Mystik im Mittelalter. Symposion Kloster Engelberg 1984 / Hrsg. von K. Ruh. Stuttgart, 1986.

12 Tanz S., Werner E. Spatmittelalterliche Laienmentalitaten im Spiegel von Visionen, Offenbarungen und Prophezeiungen. Frankfurt (am M.), Berlin, Bern, New York, Paris, Wien: Peter Lang, 1993.

13 Топоров В.Н. Мейстер Экхарт-художник и «ареопагитическое» наследство // Символ. П., М. 2007. Т. 51. С. 119-160.

14 Das Leben der Schwestern zu ToB, beschrieben von Elsbet Stagel / Hrsg. von F. Vetter. Brl., 1906.

15 Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens / Hrsg. von B. Fleith, R. Wetzel. Brl., N.Y., 2000.

16 Deutsche Mystik im abendlandischen Zusammenhang. Kolloquium Kloster Fischingen 1998 / Hrsg. von W. Haug, W. Schneider-Lastin. Tubingen, 2000.

17 ХорьковМ.Л. Майстер Экхарт. Введение в философию великого рейнского Мистика. М., 2003.

18 Der Nonne von Engelthal Buchlein von der genaden uberlast / Hrsg. von K. Schroder. Tubingen: H. Laupp, 1871. (Bibliothek des Literarischen Vereins in Stuttgart. № 108.)

19 Die Offenbarungen der Adelheid Langmann, Klosterfrau zu Engelthal / Hrsg. von P. Strauch. Strassburg, London: K. J. Trubner, Trubner & Comp., 1878.

20 Meister Eckhart. Die deutschen Werke: in 5 Bd. Stuttgart, 1936-2003.

21 Schneider-Lastin W. Leben und Offenbarungen der Elsbeth von Oye // Kulturtopographie des deutschsprachigen Sudwestens. Brl., N.Y., 2000. S. 395-467.

mass psychosis in Europe of the late middle ages

M.Yu. Reutin

Institute for Advanced Studies in Humanities of the Russian State University

for Humanities (IASH RSUH)

This article on the essential teaching of the “revelations” and “monastery chronicles” is devoted to the phenomenon and the history of the mass psychoses in South Germany of the XIII and XIV centuries. Divided into three main chapters (“Introduction”, “Society of God’s friends”, “Elsbeth von Oye from Otenbach”) the article is aimed to explain the theory of performance (performance practice) and to find a common approach to the description of the everyday behavior as an integral structure.

Keywords: woman mysticism, psychosis, vision, performing practice, myth.

124

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

Элизабет Штагель

ЖИТИЕ СЕСТЕР ОБИТЕЛИ ТЁСС (избранные жития)

О блаженной сестре Элсбет Шеффлин

Жила у нас также одна блаженная молодая сестра, ее звали Элсбет Шеффлин. Господь наш щедро делился с нею Своей благодатью, и ее житие всем зримо открывалось в добродетелях, священном делании и откровении благодати. Благодать начала действовать через нее, когда она еще находилась в миру. Ибо она стяжала великое рвение к жизни духовной и должна была добиваться ее с немалым трудом. Поелику лукавый не мог ее отвратить от такой жизни, всячески противодействуя ей и искушая ее посредством друзей, то он начал ей угрожать чрез одного одержимого человека и говорил: «Только уйди [в монастырь], уж я тебе отомщу»! Она же с отважным сердцем сказала: «Стало быть, нужно отважиться».

Когда она пришла в монастырь, Г осподь наш отдал ее лукавому духу в полную власть, дабы она была мучима многообразным и великим страданием, но чтобы души ее он не касался: не иначе, как это случилось и с блаженным Иовом, о котором читаем, что наш Господь по особой любви попустил, чтобы он был тяжко мучим нечистыми духами. Тем самым наш Господь ее особо почтил. Ибо наибольшая похвала, какую только можно воздать доброму человеку в сем времени, это когда о нем говорят, что он - страждущий человек.

Первая невзгода из тех, что постигли ее, состояла в том, что она испытала немало хлопот из-за отвратных червей на ее теле. Сие было воистину невыносимо. Ее охватила столь тяжкая хворь, что временами она полдня валялась в бессилии. По этой причине за ней потянулась молва, думали, что она неизлечимо больна, потому-то она была весьма презираема. Оные невзгоды она испытала в первый же год после того, как ушла в сей монастырь.

После этого лукавый по злобе своей не отступал от нее, много чем наводя на нее ужас. Иногда она находила на ложе, в спальне, ужей и подобных им пресмыкающихся. Один раз ее поставили присматривать за погребом, тогда к ней в погреб явился лукавый, но она его отважно изгнала. [Мы] там установили распятие, дабы у лукавого было власти поменьше. Еще же она часто подвергала себя суровому бичеванию. Но и во время него лукавый доставлял ей немало хлопот. Порой он склонялся рядом с ней на колени и затем лупил ее изо всех сил и сверх всякой меры. Она соблюдала правило Ордена в любом деле, начав подвизаться со всем тщанием сразу после того, как пришла в сей монастырь. Как написано выше, в первый год она сильно болела, но все-таки соблюдала молчание и из-за болезни редко его прерывала. Да и позже, во всякое время и на всяком месте, она говорила немного.

Она ревновала не только о великом, но радела также о малом. Ни одну из сестер она не называла лишь собственным именем, но прибавляла к нему «сестра», даже когда речь шла о сестре по плоти. Кроме того, она выказывала особое тщание в благоговейной и усердной молитве. В то время, когда она была привратницей, и у нее выдавалась свободная минутка, шла она в храм или читала молитву при вратах. Она никогда не делала ничего ради себя, и у нее ни с кем не было никаких внешних дел. Ее обращение со всеми сестрами было очень мягко и любезно, и она тщательно береглась от всякого неподобающего веселья. Во всяком же деле было хорошо заметно, что она делает его с внутренним трепетом и изнутри любящего сердца. Так, слыша какие-то сплетни и не будучи в силах направить беседу к лучшему, она

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

125

вставала и уходила, ибо хорошо понимала, что от них нарушение сердечного покоя и Божьей любви. В том, что ей приказывали, она была столь усердна, что нам часто казалось, что это сверх ее сил.

Однажды конвент пребывал в скорби по причине войны, и сестры совместно творили молитву святой Маргарите. Она же того не знала. Когда настало время вечерней молитвы, а она была на монастырском дворе, воссиял свет невиданной красоты, стремительный, как блеск молнии, и некоторые сестры его хорошо видели, а равно внешние люди. Они испугались, что загорелся храм. Когда же свет миновал, сестры, видевшие его, не знали, что бы он мог означать. А блаженная сестра спросила у них прямо-таки в каком-то неистовстве, какую молитву творил конвент. Ей было сказано: святой Маргарите. И тогда она простерлась на полу пред всем конвентом посреди храма и сотворила ту же молитву. А когда она хотела подняться, то оказалась столь слабой, что двум сестрам ее пришлось увести. В этой слабости она оставалась XIII недель, и все думали, что она тяжело заболела. Немного спустя, она сказала, что была наказана святой Маргаритой, поскольку не сотворила ей молитвы, - та явилась ей в столь ослепительном свете, что вынести его было сверх ее сил, и что кроме этой, никакой другой болезни у нее не было.

Ка-то раз она сидела после вечерней молитвы во храме, и тут, пройдя через храм, к ней подошел хорошенький мальчик. Когда он приблизился к ней, то она, увидав, что он такой славный, спросила: «Ах, мое милое дитя, кто ты»? А он ей с любовью ответил: «Я и Троица - одно. Как сие истинно, так и истинно то, что Ты никогда не разлучишься со Мною».

Однажды ее определили на некую должность, ей показалось, что исполнять ее у нее не было сил. Все же подумалось ей: «Господи мой, вот, мне хочется из любви быть послушной, как и Ты по любви пожелал быть послушен Отцу Своему в небесах». И когда, немного спустя, она пришла в храм на молитву, Господь наш склонился с большого креста, стоявшего слева, - низко-низко, прям к ней. Из этого она поняла, сколь любезно было нашему Господу ее послушание.

Благодаря изрядной чистоте, пребывающей в ее сердце, временами ей дано было знать, сколь светло и ясно некоторые сестры стоят перед Богом. Как-то раз она была в трапезной на молитве, здесь же молилась блаженная сестра Элли из Вурменхуссена. И она увидела, что сия сестра Элли чиста, как кристалл. А потом она спросила ее, какую молитву она в это время читала. Та ей ответила, что в это время она по болезни ничего не могла делать, кроме как смиренно склоняться пред Господом и молить: «Господи мой, если бы я могла делать лишь то, что приятно Тебе, я бы то делала». И тогда она поняла, что Богу ее обращение было угодно.

Один раз была она на молитве в капелле, и тут она увидала, что блаженная сестра Элли из Эльгау преклонилась перед прекрасным образом нашей Владычицы и что тело ее выше пояса было чисто, как кристалл. А в чистоте ее тела она увидела свет, сей был ярок и ясен, как светящее солнце. Свет этот двигался, как бы играя и радуясь в ней, и ей дано было познать, что то была душа оной Элли. Тогда подумалось ей: «Да благословит тебя Бог, блаженная сестра!», и подумалось дальше: «Ах, я несчастная грешница! А как обстоит дело с моею душой»? Тотчас она узрела и свое тело в той же чистоте и свою душу в той же ясности и игривом веселии, в каком видела и названную прежде сестру. Сии созерцания у нее продолжались довольно долгое время. С их помощью она стяжала изрядную радость. Благодать посещала ее после заутрени, и она оставалась в восхищении до тех пор, пока конвент не отправлялся к столу. Послушайте же чудесное подтверждение духовного видения! В тот самый час среди сестер речь зашла о той благодати, каковой она удостоилась.

126

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

Разговор завела Эллинун из Эльгау, сестра из мирян, бывшая исключительно хорошим человеком. Когда же стали ее вопрошать об этом подробней, она сказала: «Не отрицаю, что я так сказала, хотя мне этого не говорил никто из людей». Оная блаженная сестра Элсбет Шеффлин имела здесь родную сестру, и та дивилась, что бывшее ей откровение всем стало известно, и ругала ее, что она кому-то о нем рассказала. Она же ответила: «Я нынче ни с кем не перемолвилась ни единым словечком, да и не сходила еще с этого места», и утверждала, что она ни при чем, открыто от всего отрекаясь. Затем она стала подробно расспрашивать сестру Юци Шультасин. Но та, не желая ничего объяснить, все отрицала, однако, некоторое время спустя, явилась к ней, от всего сердца расплакалась и сказала: «Я омрачена внутри себя от того, что говорила неправду. Все, что ты слышала об этом деле, так на самом деле и было. Лишь Богу известно, как сие вышло наружу, ибо я не говорила о том ни одному человеку».

Как сия избранная особа явила через святые дела, что в ее сердце горела божественная любовь, так она обнаружила это с помощью любовной тоски и пламенных слов, которыми говорила о смерти. Когда она лежала на смертном одре, для нее подобало пропеть сладкие словеса о царстве Небесном. И по прошествии недолгого времени, она сказала, не скрывая желанья: «Ну вот, я вновь близка к смерти». Удостоившись блаженной кончины, она отошла из сего мира к вечному блаженству.

О блаженной сестре Мецци Зидвибрин

У нас также жила сверх всякой меры милая и блаженная сестра, которую звали Мецци Зидвибрин. Она была в почтенном возрасте, когда пришла в эту обитель, но и в миру вела жизнь весьма добродетельную, и была очень проста и беспомощна во внешних делах, хотя своим сладостным духом влеклась к Богу в страстной любви. Об этом свидетельствовал ее образ жизни - как в словах, так и в деяниях. И именно из-за того, что по природе она была проста, в ней действовала благодать. Об этом-то нам и хочется немного написать.

У нее было особое обыкновение, состоявшее в том, что, преклонившись во храме пред образом нашей Владычицы, она лежала и смотрела над собой, как человек, которого, кроме Бога, ничего не волнует. Когда сестры спрашивали у нее, почему она подолгу остается пред образом нашей Владычицы и не вступала ль та с ней когда-либо в беседу, она в простоте душевной отвечала: «Она часто беседует со мной и улыбается мне. Да и с ее Сыном ее у меня немало дел». Порой она бегала по храму во время вечерней молитвы, когда пели «Salve regina»1, словно находилась в безумии, била сестер, подгоняя их в праведной ревности и восклицая: «Пойте, пойте, матерь Божия здесь»! Сестры держались того мнения, что та ей являлась, ибо и ужимки ее о том говорили. Она была столь простодушна, что полагала (а равно и поступала), будто все знают то, что ведомо ей, и поэтому вовсе не скрывала некоторых вещей. Как-то раз, когда одна несшая недельное дежурство сестра кропила святой водой во время антифонного пения, она увидала, как вместе с ней ходит по храму наша Владычица и склоняется перед каждой сестрой, и воскликнула громким голосом, указывая рукой: «Назад, подайтесь назад, сама Божья матерь ходит вокруг»!

Еще же она была очень жадна до слушания Божьего слова. Легко могло случиться, что во время проповеди ее разбирало столь великое удивление, что она его выказывала внешним образом, порою толкая сидящих рядом с нею сестер и говоря: «Послушай, послушай, ты разве не слышишь, что за чудо»! Так она часто сидела, обнаруживая изумление словами и жестами. Изредка она ласково обращалась к тем господам, что хорошо проповедовали. Однажды во время Адвента провинциал так

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

127

славно проповедовал о слове «Ecce»2, что оно запало ей в сердце, и она, ревнуя о Бозе, прочла его добрую тысячу раз. На Рождество она увидала, что проповеднику на колени взобрался крохотный Мальчик. Иногда, исполнившись рвения, она входила в комнату и обращалась к сестрам: «Дети, дети, а Иисус-то - наш»! Время от времени она у них громким голосом спрашивала: «Есть ли где-нибудь тут Иисус»? Когда же они ей говорили: «Нет Его», то ей там было нечего делать.

Она также имела особую благодать к тому, чтобы подвизаться в общих работах самым деятельным образом, и, сидя за прялкой, погружалась в такое благоговение, что буквально таяла в нем. Тогда, оставаясь сидеть, она беседовала с Господом нашим, словно вокруг не было никого, кроме нее и Него. Иногда же она говорила: «Господи, я надеюсь, что за каждую нить, которую я пряду, Ты отдашь мне одну душу», и при этом у нее по щекам струились слезы самыми настоящими потоками. Временами она начинала произносить разные сладкие словечки, вроде: «Propter Syon non tacebunt» , и на душе у нее становилось столь радостно, что она хлопала в ладоши, и у всех звенело в ушах. А то принималась очень мило и весело распевать среди сестер в мастерской сладкозвучные песни о нашем Господе. И особенно любила петь одну песню, которая звучала так:

Сердце мудрое, укройся от любви, что в муке канет; тому лучшему откройся, что отрадой вечной станет.

К ложной склонна ты любви - так брось ее, и отвадит тебя Бог!4

Сколь сладостна была ее жизнь, того не передать на словах. Ибо уста ее так источались от переизбытка сладкими словесами, очи ее столь усердно изливали сладкие слезы любви, а ее слова и дела были такими, словно не было никого, кроме нее и Бога. Иногда она говорила в великой любви: «Господи, если бы Ты был Мецци Зидвибрин, а я была Богом, то я бы все-таки пожелала, чтобы Тебе оставаться Богом, а мне быть Мецци Зидвибрин».

Святое ее житие продолжалось до блаженной кончины. А когда она должна была умереть, то сказала: «Ах, чтобы нам всем в этот час ни о чем не тревожиться»!

О блаженной сестре Бели из Либенберга

Была у нас также сестра весьма святой жизни, которую звали Бели из Либенберга. Она была вдовой, когда ушла в монастырь, и была при жизни супруга совсем мирским человеком. И вот, случилось, что супруг ее помер. Она очень страдала, ибо он находился под отлучением, и его не могли предать земле, но поместили в особом хранилище. Она же всякий день ходила к нему и целыми днями сидела при нем, пока не прочла весь псалтирь. И как-то раз она увидала, что из гроба вываливается целая куча червей. Это на нее так сильно подействовало, что она подумала: «Увы, во что же превратилось все твое упование»? И твердо положила в сердце своем, что больше никогда не вернется в сей мир. А ее матушка была очень добродетельной женщиной и проживала в Бургундии, и она отправилась к ней. Орден же проповедников был там еще неизвестен. Туда прибыл брат, его звали Аквиллой, он был одним из первых братьев-проповедников, явившихся в немецкие земли. Когда они его увидали, то очень удивлялись, не зная, к каким людям он относился. Узнав же, что это за Орден и услышав его проповедь, они приняли его с великой честью в доме своем. Тогда прислушалась сия блаженная сестра к его словам и, последовав его совету, ушла в сей монастырь. В то время обитель только начинали строить, первые сестры жили еще возле моста в маленьком домике. Она прожила в этом монастыре

128

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

XXX лет. У нее была единственная дочурка, которую она посвятила Богу, но отец, вопреки ее воле, вернул ее в мир. Сюда же явилась мать оной Белли и пять ее дочерей. И все, вкупе с сей блаженной сестрой, жили добродетельно и блаженно.

Сей блаженной сестре Господь наш был очень близок, утешая ее Своей особенной радостью. Многие годы из-за своего возраста и из-за хвори она пролежала в больнице, однако так усердно подвизалась в благоговейной молитве, что никогда не оставляла ее по причине слабости. Особо она почитала XI тысяч дев5. Когда случился их праздник, она очень хворала, так что лежала в постели iiii недели. И вот, в тот день пред самой заутренней она услыхала, что ей как бы сказали: «Вставай и ступай на заутреню»! Тотчас же ей стало так хорошо, что она поднялась. А с собой она взяла две больших книги, по которым читала на службе, и их было необыкновенно тяжело нести. Едва во второй раз зазвонили к заутрене, она узрела, как отворились врата храма, и в храм вступают XI тысяч дев, всякий раз по две и по две, склоняются к сестрам на каждую сторону и стоят также пред ней, склонившись к ней очень благостно. Каждая из дев несла зеленую ветвь пальмы в руке, и листья сверкали подобно мерцающим звездам. От пальм источался безмерно сладостный аромат, сверканье было столь изумительно, а сладкое благоухание столь нежно, что сие несказанно. Так они и ходили по храму туда и сюда, пока заутреня не закончилась, радуясь великою радостью. Блаженная сестра Бели так исполнилась благодати, что прямо-таки растеклась в обильных слезах. Сердце ее исполнилось радости из-за переполняющей его благодати. Оно было так сладостно пресыщено божественным вкусом, что сестра долгое время употребляла совсем мало пищи.

Она также от всего сердца хотела стяжать хотя бы небольшую толику знания о пресвятой Троице. И вот, однажды ей показалось, что ее ведут на луг удивительной красоты; там раздавались сколь дивные, столь чудные песнопения, стояли прелестные цветы, и все вместе они сияли, словно чистое золото. На том лугу был дивно чистый источник, у него имелись три русла, он непрерывно тек в свое же начало, а вода его была так сладка, что о том невозможно поведать. Сестра охотно осталась бы там, но ей было сказано: «Еще не настало время, прежде тебе надлежит тяжело пострадать». И все-таки у ней осталось так много той сладости, что она целых iiii недели почти ничего не вкушала.

Как-то раз в пятницу сидела она перед трапезой в мастерской, а сестры очень благоговейно молились. И ей захотелось узнать, сколько же душ этим утром было спасено молитвой сестер. Тотчас увидала она iiii прекрасных огня, они вылетали через окна наружу. Тут ей было сказано: «Сии суть iiii ваших сестры, спасенных нынче вашей молитвой. Но душ, всякий день спасаемых вашей молитвой, их бесконечное множество». Но тут явилась одна душа и сказала, приблизившись и обращаясь именно к ней: «Госпожа, да отблагодарит вас и да воздаст вам Бог: я спасена вашей молитвой».

Свою блаженную жизнь она привела к благому концу. Когда пришло время, и она уже умирала, ей явился Господь наш и наша Владычица и уверяли ее, что она никогда не будет наказана. И тогда ее испытал лукавый, не перепадет ли ему что-нибудь. Он приблизился к ней в устрашающем виде и казался столь высоким, что его голова возвышалась до потолка. И хотя она была перепугана насмерть его омерзительной рожей, но смело сказала ему: «Пошел, пошел, ты не можешь мне навредить»!

О блаженной сестре Адельхайд из Фрауенберга

«Nemo potest venire ad me, nisi pater, qui misit me, traxerit eum»: никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня6. Этим словам можно

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

129

внять и можно правильно разуметь их на примере блаженной, престарелой сестры Адельхайд из Фрауенберга. [Еще же можно] несомненно увидеть, сколь великой благодатью в ней действовал небесный Отец и как, избрав в вечности для Себя Самого, Он ее милостиво привлекал посредством Своего единородного Сына, начиная с ее детских лет.

Сия блаженная сестра Адельхайд из Фрауенберга была дочерью барона, и по мирскому обычаю родственники выдали ее замуж за одного благородного господина, у которого она жила в изрядно и всевозможной чести. Господь наш, однако, не перестал совершать в ней Своих дел, творимых Им в ней с великой любовью, и ниспослал ей ту благодать, что она - каким бы ни пользовалась достоинством и уважением - из-за сего неизменно испытывала скорбь и печаль, а ее сердце во всякое время носило в себе тоску по единому Благу. Посему она никогда не прекращала просить Бога от всего сердца о том, чтобы Он ей помог уйти из мира. Ну, а если не бывать по-другому, то пусть она по Его промыслу хотя бы заболеет проказой, но только чтобы ей покинуть сей мир! Несмотря на то, что Господь наш ее желанье исполнил не сразу, она своего все-таки не оставляла и упражнялась в молитве и в многочисленных добродетелях. С тех пор, как ей исполнилось xiiii лет, читала она всякий день пяти ранам нашего Господа: каждой ране перед трапезой L «Pater noster» . А если до трапезы она сего правила не успевала исполнить, то отказывалась от лучших из яств, и это всякий раз ей было епитимьей.

Кроме того, она упражнялась с великим и исполненным любовью усердием в смирении и делах милосердия. Особенно заботилась об одном человеке, который был столь безобразен, что его считали прокаженным. Она же прислуживала за ним так, как не прислуживала и его собственная мать. Вид сего человека был до того отвратителен, что всем было тошно на него смотреть. А она исполняла все, что бы он ни пожелал, так что руки ее становились порой ужасающе грязными. И все-таки ей, по причине огромного желания, сие было в радость, ибо она нисколько не сомневалась, что обращается с Богом. Это происходило оттого, что Г осподь наш ей часто являлся в образе подобных людей.

И вот, покуда она таким образом изощрялась в похожих на сию добродетелях, Господь наш восхотел привлечь ее к Себе ближе и угасить досаждавшую ей тоску, промыслив так, чтобы муж ее помер. Но Он все еще хотел испытать ее и проверить, и не желал утишать ее жажды без особых страданий. Ее родственники решили принудить ее силой к тому, чтобы она вышла замуж за иного, благородного и добронравного господина. Из-за их настойчивых просьб и телесной

привлекательности, присущей оному господину, а еще потому, что Господь наш желал, чтобы ей побороться, она впала в отчаяние, прежде чем превозмогла и преодолела себя. Ей было скверно, все же божественная благодать ей помогла, так что она совсем отказалась от мира. В городе Винтертур жила одна очень добрая сестра, которая за нее усердно молилась, дабы Бог помог ей уйти в сей монастырь. В тот день, когда Адельхайд постриглась в монахини, ей показалось, что некая прекрасная звезда сошла с небес к нам алтарь. Сестра тому удивилась и пришла в нашу обитель. Здесь она нашла ее лежащей пред алтарем.

Сколь свято жила Адельхайд с этого часа вплоть до самой кончины, о том можно было бы долго рассказывать, и, прежде всего, она была так смиренна, что всех брало удивление. Она прикладывала немало усилий к тому, чтобы [ни о чем] не выказывать беспокойства, и даже о собственном чаде, жившем при ней. Когда сестра, присматривавшая за новициями, нещадно ее колотила, она не произносила ни единого слова. А ведь ей от побоев зачастую было очень несладко. Устав Ордена она

130

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

соблюдала с усердием, как только могла и умела. Усердная в храме, с великим рвением исполняла она все предписания: в надлежащее время читала стихи [из Писания] или же пела то, что должна была петь. У нее было постоянное обыкновение - во время заутрени сидеть за пюпитром и освещать [его], словно малый ребенок. Будучи больна телом, она прилежно посещала трапезную. Сколь бы ни было малым какое-то яство, но если община его не имела, то и она к нему ни за что не хотела притронуться. Она усердно постилась, хотя по причине болезни порой едва могла таскать ноги. На общих работах почти всегда была первой и пряла с таким прилежанием, что нередко у нее опухали пальцы. И хотя она вырабатывала гораздо больше обычной нормы за неделю, все сдавала как недельную норму. Порой ее мучила столь жестокая жажда, что у нее в теле иссыхало сердце, но она все-таки отказывалась пить в неурочное время. Если нужно было идти к столу, а ей было очень холодно, она втыкала свои ноги в горячую золу, так что, скоро согревшись, не опаздывала к трапезе. Что бы она ни собиралась делать, для общины ли или отдельно для какой-нибудь из сестер, сколь бы то дело ни было презренным и грязным, она, тем не менее, вызывалась - смиренно, охотно и радостно. Особенно с одной несчастной сестрой, которая была противна другим, она поступала по-доброму и оказывала такие услуги, какие ей никто не хотел оказать, хотя самой оттого было так скверно, что от отвращения ее чуть не рвало. У нее была неизменная привычка бодрствовать в молитве после заутрени. Что из внешних упражнений она могла сделать, то исполняла столь тщательно, что хорошо было заметно, как она сопротивляется своей плотской изнеженности. Тем самым она удостоилась того, что наш Господь изнутри возжег ее сердце особенно горячим желанием.

Прежде всего, она во всякое время испытывала великую любовь и благоговение к детству нашего Господа и благоговейно предлагала себя нашей Владычице в помощь по уходу за Ним, своим единственным Возлюбленным. Сердечным, исполненным любовью желанием она пламенно стремилась к тому, чтобы все её тело было истерзано во имя служения сладкому Чаду. Ей хотелось, чтобы с неё была стянута кожа - нашему Господу на пеленочки, а её жилы стали бы нитками - на распашонку Ему; она желала, чтобы её костный мозг был растолчен в порошок - Ему для хлебного мякиша, и хотела, чтобы кровь её была излита - Ему для купания, чтобы её кости были сожжены - Ему для огня. Еще ей страстно хотелось, чтобы вся её плоть была изъедена за всех согрешивших, она томилась сердечной тоской оттого, что уж очень желала, чтобы ей досталась хотя бы капелька молока, которая капнула, когда Владычица наша кормила нашего Господа.

Сколь много упражнялась она в святом житии и в возвышенных добродетелях, об этом можно было бы долго рассказывать. В особенности имела она iii благородных добродетели, каковыми светло просияла, посредством каковых удостоилась и сохранила всю ту благодать, которую в ней сотворил Бог. То были: постоянное уединение, совершенное терпение и подлинное смирение.

Когда приблизилось время, и наш Г осподь пожелал вскоре забрать ее из этого мира, то Он восхотел приуготовить ее окончательно, сотворить с ней еще более возвышенную благодать и промыслил так, чтобы она целых полгода пред смертью пролежала в скоротечной чахотке, да еще с такими страшными болями, что это было просто на диво. Сию муку переносила она столь благоговейно и радостно, что сотворить в ней подобное было по силам лишь Богу. Как бы ей ни было тяжко, она все-таки оставалась очень любезной по отношению к сестрам и славила Бога особо за всякую боль, а также за, что ей было дано страдать во славу страстей нашего Господа. А так как в сей хвори лежала она терпеливо, ей явился злобный ненавистник

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

131

всех благих дел в образе некой сестры и сказал: «Ты так терпелива и лишь говоришь: “Господи, дай мне еще”, а Он тебе только и дал, что позабыл о тебе! Обозлись и возопи к Богу, чтобы Он дал тебе что-то получше». Только тут уразумела она, что это была неправедная сестра, и сказала: «Убирайся, мерзкая половая тряпка! Предаю мою волю в волю Божью. А ты, если не желаешь склониться пред волей Г осподней, то будешь навек лишена Его созерцания», и хотела треснуть завистника палкой. Но он начал расти у нее на глазах, пока не уткнулся в потолок головой, и исчез, оставив по себе великое рычание и завывание.

После сего, незадолго до смерти, послал ей Господь наш страдание, особое и несказанное. Да ведь Он и прийти-то хотел к ней с особенной благодатью! А страдание сие заключалось в столь сильной, необыкновенной боли в членах, что все они сотряслись, и все тело ее содрогнулось, словно она хотела выскочить из постели. И это продолжалось с девятого часа вплоть до вечерни . Оные муки она переносила так терпеливо что, когда была в себе, все время возводила их к нашему Господу, во славу Его священных страстей.

В ту самую ночь ей было так скверно, что подле нее бодрствовали две сестры. Некоторое время лежала она очень тихо и потом с великим благоговением сказала: «О, Владычица, Царица целого мира, небес и земли», а затем этак задушевно добавила: «Охотно, Владычица, охотно», и снова изрекла голосом, исполненным токи и печали: «О, как сие было недолго», и горько-горько заплакала. А когда сестры спросили ее, отчего ей так горько, то она отвечала: «Ради Бога, ступайте прочь от меня, вы мне не нужны»! Они же низко склонились подле нее, сделав вид, что заснули. По прошествии довольно долгого времени она поднялась и, воздев руки благоговейно и страстно, стала похожа на человека, который чему-то от всего сердца обрадовался; и нежно положила ладони свои друг на друга, прижала их пылко и страстно к самому сердцу, как человек, который с радостным рвением прижимает к груди кого-то другого. Исполнив все это на протяжении немалого времени, она изрекла: «Возлюбленный Господи мой, разорви мне руки и ноги, голову и сердце, и все мои члены!» А некоторое время спустя возрыдала сердечно, подобно человеку, стенающему от тяжелого горя, и словно бы собралась возопить. Миновало еще какое-то время, и она сказала ii сестрам весьма благостно и радостно: «Спите, детки, и не беспокойтесь обо мне».

После того одна из сестер, бывшая ей всегда особо мила, приблизилась к ней и увещала ради Божьей любви, чтобы она ей поведала, что с ней приключилось, и сообщила ей те слова, что услышала. Она же из-за той просьбы весьма опечалилась, и собралась уже было ей наотрез отказать, торжественно обещая, сделать для нее ради Бога все, что только сможет, но после долгих уговоров, еще до того, как она согласилась все рассказать, сестра поклялась ей при ее жизни никому ничего не рассказывать. И тогда она сказала, как человек, который от радости более не в силах сдержаться: «Чего же ты еще хочешь? Господь наш и наша Владычица были здесь»! Сестра спросила, как Они выглядели. Она отвечала: «Наша Госпожа была ближе ко мне, чем Господь наш. Она меня очень любезно утешила и сказала: “Держись, я и Чадо мое будем тебе вечной наградой, однако тебе еще много предстоит пострадать”. И я ей на это ответила: “Охотно, Владычица, охотно!” А затем, когда она мне уже была не видна, я сказала: “О, как сие было недолго”, и стала рыдать». Когда же сестра спросила ее, каким она узрела нашего Господа, она печально отвечала: «То, каким я узрела Его, никогда не уйдет из моего сердца», расплакалась и сказала: «Я увидела Его на кресте с кровавыми ранами, Он парил надо мной, посреди, над кроватью, а при Нем была Его Матерь. Она стояла, положив одну руку на крест. Господь же наш

132

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

склонился с креста, обнял меня с великой любовью и, прижав нежно и ласково к Своему божественному сердцу, изрек мне сладостным голосом: “Держись, Я буду твоей вечной наградой”. Глубоко задумавшись, я спросила Его: “Увы, Господи, когда?” Он ответил с любовью: “Тебе надлежит еще пострадать”. На это я сказала Ему: “Господи, разорви мне руки и ноги, голову и сердце, и все мои члены, я это охотно перенесу!” И тут наш Господь вновь поднялся, все раны Его исцелились, и Он сказал мне: “Гляди, ты Мне исцелила все Мои раны своими слезами, каковые часто проливала из сожаления о страданиях Моих, и своим терпением, с каковым переносишь свои невзгоды так стойко и радостно, во славу страстей Моих”. И после этого я Его больше не видела». Сестра спросила, была ли при том наша Владычица, и она ей отвечала: «Сего я тебе сказать не могу, моя любовь к Богу была столь велика, а сердце мое и мой разум были пронизаны таким ликованием, что если бы даже тысяча мечей проткнули меня, то я бы того не почувствовала. Когда я больше не видела нашего Господа, то узрела нашу Владычицу, бывшую так красиво одетой, столь приятной для глаз, такой грациозной и нежной, что никакой язык того изречь не умеет. Она распахнула ниспадавшее с нее одеяние и, позволив мне рассмотреть опоясывавшую ее юбку, сказала: “Смотри-ка, юбку сию имею я от тебя, ибо ты честно работала для своей общины”. А потом прибавила c великой любовью: “Поелику ты помогала мне преданно взращивать Сына, то вот, выполняя желанье твое, я хочу напитать тебя молоком, коим кормила моего святого, любимого Сына”, и дала мне в рот свою пречистую, нежную грудь; более я Ее не видела. Когда у меня прошла сия несказанная сладость, то печаль моя была столь велика, что я горько заплакала».

Сестра же спросила ее, что имела в виду наша Владычица, говоря: «Поелику ты помогала мне преданно взращивать Сына»? И тогда она ей рассказала о своей страсти, каковую имела к детству нашего Господа, как написано выше, и что эта страсть была угодна нашей Владычице. Когда она об этом поведала, сердце ее столь укрепилось великою благодатью и так исполнилось весельем и сладостью, что она сказала: «Мне сдается, я иду именно туда, куда так хотела!» Ее сердце напиталось божественной радостью, и она говорила: «Для меня, в сердце моем целый мир - не иное, как нечистоты. Если бы предо мной сидели мой единственный сын, которого я сильно любила, и все друзья, когда-либо бывшие у меня, то я бы на них не подняла даже глаз, чтобы увидеть».

Удостоившись сей благодати, она прожила около vi недель в веселье и радости. Порой, правда, тоска ее так умножалась, что она рыдала от всего сердца. Затем, распростившись с сим миром без страха и жалости, она сподобилась блаженной кончины.

О блаженной Ите Зюльцерин, сестре из мирянок

Благой Бог неприкровенно явил, что готов почить не только на тех, кого Он определил предаваться лишь внутренним, духовным вещам, как это делаем мы. Он также явил Себя с великой любовью тем сестрам, которых предназначил к тому, чтобы они преданно служили конвенту. И хотя таких вовсе немало, кого наш Господь милостиво посетил Своей благодатью, о некоторых мы все же напишем отдельно.

Жила у нас одна блаженнейшая сестра, которую звали Ита Зюльцерин. Святой ее нрав и ее священное делание несомненно указывали, что в нее, вместе с дарами Своей благодати, вселился Бог, сотворив с нею много чудесного, о чем нам, впрочем, известна самая малость.

Сия блаженная сестра некогда имела великое искушение - достойно и славно служить нашему Господу где-то еще, но только не в нашей обители Тёсс. Из-за этого

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

133

она пришла в глубокий разлад с собою, не зная, оставаться ли ей здесь. Однажды она была на кухне, и у нее вновь началось искушение, тогда она подумала в себе: «Господи, мой Боже, без Твоей воли я ничего не буду делать». И подумала, а не взять ли ей в руки тлеющий уголь: спалит ей руки огонь, это - знаменье того, что жизнь ее будет Богу угодней не здесь, а где-то еще. С этим-то уговором, в который вступила с Богом, она залезла руками в огонь и наполнила обе пригоршни раскаленным углем, а затем на некоторое время присела, встала и вышла в крестовый ход, держа все время угли в ладонях. Но тут она испугалась, что из храма выйдут сестры и увидят, что она делала, и, переложив уголья в одежду, крепко прижала к себе. А когда она вернулась обратно на кухню, то ни на руках, ни на одежде не имела каких-либо признаков, что в них был огонь. Тогда она вполне уверилась в том, что Богу ее жизнь нигде столь не угодна, как в этой обители.

Как-то раз сей сестре показалось, что Бог для нее сделался чужд. На это она посетовала блаженной сестре Виллинум Констанцкой. Та утешила ее сладкими и исполненными любви словесами, сказав, что она еще будет вознаграждена Богом посредством Его благодати. На том она и отправилась на молитву в уединенное место и пришла в такое благоговение, что сие было выше всех ее сил, и произнесла с громким смехом: «Послушай, Господи, послушай же, мне не вынести большего!» После того, как она повторяла эти слова на протяжении изрядного времени, на нее напал громкий плач. В такое-то благодатное состояние и много высшее этого она приходила нередко, хотя всего об этом мы рассказать не сможем. Однажды она лежала больная - с нею случилось сие задолго до смерти - и сказала другой блаженной сестре, также лежавшей в больнице: «Сестра Анна, к нам явится Врач вместе с Врачихой»; и тотчас обе узрели, что вот, грядет наша Владычица на осленке, как в тот раз, когда она с Иосифом бежала в Египет, а на коленях у нее лежит Младенец. И она подошла к ним обеим и каждой возложила на голову длань. В тот же миг они исцелились от тяжких болезней.

Из-за большого усердия, с каковым сия блаженная сестра упражнялась во всех добрых делах, она была многими способами искушаема дьяволом, являющимся завистником всякой добродетели. Он часто отнимал у нее розарий, разрывал его так, что от него ничего не оставалось, швырял одно из его колец под кровать и, вообще, не оставлял ни одного кольца рядом с другим9. А она его заставляла, чтобы он те колечки собрал и положил все вместе на окошко. Уже по этому одному можно заметить, сколь властна над ним она была и в прочих делах, способных причинить ей еще больше вреда. Как-то раз наши сестры собрались принять тело нашего Господа, да и она готовилась [к этому] в великом благоговении. И тогда - а это было во время обедни - явился ей дьявол в образе прекрасного мужа. Своим обликом он походил на нашего Господа. Она оставалась обманутой им на протяжении всей мессы, пока не началось причастие. Когда она собралась пройти к алтарю, он сказал: «К чему тебе это? Вот, я стою здесь пред тобой». Она же ответила: «О, Господи, благодать общения так хороша!» И тогда дьявол исчез. Принимая нашего Господа, она получила заверение в том, что она впредь лукавым больше не будет обманута. И ей во благодати было показано, что тело Божье - самая несомненная благодать, которую человек может стяжать в этой жизни.

Однажды случилось, что она несла недельное послушание на кухне, и как-то, по окончании заутрени, вскипятила горшки и сделала то, что было необходимо, а было еще очень рано; и она поднялась в капеллу помолиться. И вот, Бог излил на нее столь обильную благодать, что ее дух исторгся из тела, и ей было дано познать такие чудеса, что мы не можем о том написать. Среди прочих чудес, увиденных ею, ей было дано познать в совершенстве чистоту своей души. Когда же душа вновь должна была

134

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

вернуться в тело, то она долго парила над ним, созерцая, сколь невзрачно и неблагородно оно, сколь тленно и подобно земле, а также сколь благородным образом душа истекала из Бога. А когда душа должна была вновь соединиться с хворающим телом, то сделала это весьма неохотно и подумала: «Увы, неужели тебе придется опять войти в презренное тело?» После сего она пришла в себя самое и стала человеком, как ранее, и отправилась опять в свою кухню.

Наш Г осподь подбадривал ее многими вещами, чтобы ее тщание возросло еще больше. Однажды она узрела нашего Господа, когда Его поднимал священник, в образе крохотного младенчика. Как-то раз ей опостылела ее [обычная] трапеза, и она ела без всякой охоты. Ей сильно хотелось чего-то, и она заметила, что это вкушает одна из сестер, но все же она себя полностью переборола. Когда настала ночь, ей в спальне явился Господь наш в образе ветхого Старца. Тот велел ей пойти вместе с ним в трапезную, усадил ее за стол, встал перед ней, воспел «Gloria in excelsis»10 и исполнил ее до конца, причем столь мощным голосом, что, как ей показалось, целый мир слышал это. Потом Он спросил ее: «Сестра Ита, хочешь ли есть?» Она же ответила: «О, Господи, у меня отвращение [к пище], так что я ем неохотно». И тогда наш Господь восхотел ей показать, что Ему было угодно, что она себя поборола вечером за трапезой. Он положил перед ней белый хлеб. Едва она отведала этого хлеба, у нее прошло все ее отвращение, которое раньше часто ей докучало, и с тех пор оно не повторялось.

Однажды она так расхворалась, что была уже при смерти. А когда начала выздоравливать, то захотела улечься на свое обычное ложе. Но сестры ей не пожелали помочь, сказав, что она еще слишком больна. Когда же сестры отправились к мессе, явились Г осподь наш, наша Владычица, святые ангелы, патриархи, пророки, xii апостолов, мученики, исповедники, святые девы и переложили ее. Придя со службы, сестры нашли ее на том самом месте, где она лежала прежде, еще до того, как сделалась хворой.

Еще она однажды увидела во время вечерней молитвы, что вниз от алтаря распространялся чудесный свет удивительной красоты - через храм, на сестер и на каждую из них по отдельности, когда они встали со стульев, освещая одних много ярче, нежели прочих. Если же какой-то сестры не было на своем месте, то и свет на нее не струился.

Как-то раз она также поведала одной из сестер, что означает слово Иерусалим. А когда та спросила ее, кто ей это открыл, она отвечала порывисто из полноты сердца, познавшего сладость: «Я слышала сладкозвучное бряцание арфы, и теперь я его слышу опять». Отсюда мы можем познать, сколь часто ее любящий дух восхищался ради чистого созерцания в небесный Иерусалим. Ибо ее внешнее поведение несомненно доказывало, что ее сердце и разум жительствовали и усердствовали в вечности, хотя телом она все-таки обреталась во времени.

Блаженное свое житие она завершила блаженной кончиной. И при ее погребении Господь наш доказал в присутствии всех, что в ее сердце сиял вечный свет, посредством сего удивительного происшествия. В тот день была буря. Когда сестры держали свечи над гробом, они угасли совсем. А затем, притом без всякой человеческой помощи, они вдруг воссияли опять, да так сильно, что воск тек и прямо-таки капал. И люди, видевшие сие, удивлялись. * 1

Примечания

Перевод осуществлен по изданию: Das Leben der Schwestern zu Toft, beschrieben von Elsbet Stagel samt der Vorrede von Johannes Meier und dem Leben der Prinzessin Elisabet von Ungarn / Hrsg. von F. Vetter, Berlin: Weidmannsche Buchhand-lung, 1906.

1 Имеется в виду католическая молитва: «Радуйся, Царица, Мать милосердия, I Жизнь, сладость и надежда наша. I К Тебе взываем, изгнанные сыны Евы, I К Тебе воздыхаем, скорбя и плача1 В этой долине слез. I О, Заступница наша, I Свои милосердные очи I К нам обрати I И Иисуса,

НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА

Выпуск 2(6) 2015

135

благословенный плод чрева Твоего, I После этого изгнания яви нам. I О милостивая, о благая, о сладчайшая Дева Мария. I Радуйся, Дева Мария».

2 Лат.: «Вот, вдруг, смотри». Первое слово пророчества Исайи: «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7: 14). Ср. Мф. 1: 23.

3 «Не умолкнут ради Сиона», ср.: Ис. 62, 1

4 Пер. Е.В. Родионовой.

5 Речь идет об 11000 тысячах дев-мучениц под предводительством святой Урсулы (IV в.).

6 Ин. 6: 44.

7 Имеется в виду молитва «Отче наш» (Мф. 6: 9-13).

8 То есть около двух часов: со службы часа IX, читавшейся в 15 часов, до вечерни, читавшейся в 17 часов.

9 Розарий (лат. rosarium - венок из роз) - традиционные католические четки, а также молитва, читаемая по этим четкам.

10 Первые слова ангельского славословия «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение» (Лк. 2: 14).

Перевод и примечания М.Ю. Реутина