CC BY
53
:—Аграрный вестник Урала № 10 (128), 2014 г. - t ii^
_История
УДК 331.7-057.54:338.109.87(09)
МАССОВЫЕ КОЛХОЗНЫЕ КАДРЫ НА УРАЛЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В. П. МОТРЕВИЧ,
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой, Уральский государственный аграрный университет
(620075, г. Екатеринбург, ул. К. Либкнехта, д. 42; тел.: 89122830414; e-mail: [email protected])
Ключевые слова: колхоз, сельские жители, сельское хозяйство, полеводы, животноводы, трактористы, женщины, престарелые, подростки, трудоспособные колхозники.
В годы Великой Отечественной войны важнейшей задачей военной экономики стало решение проблемы массовых колхозных кадров. С первых дней войны колхозы на Урале столкнулись с большими трудностями, вызванными уходом большей части трудоспособных мужчин на фронт, а также трудовой мобилизацией колхозников на работу в промышленность. Тяжесть ситуации усиливалась еще и тем, что на Урале артели по числу работающих здесь были меньшими, чем в других регионах страны, а производственная нагрузка на колхозников — выше. Поэтому сокращение трудоспособного крестьянского населения на Урале была особенно заметной. Основным источником возмещения выбывших крестьян стало привлечение на колхозные работы всех оставшихся сельчан, а также повышение их производственной активности. Рост выработки происходил в основном за счет женского труда. Те немногие из мужчин, кто остался в колхозах, были, как правило, заняты на руководящей работе либо трудились в МТС. Женщины-колхозницы, обремененные детьми и домашним хозяйством, работая в артелях бесплатно или почти бесплатно, несли на себе всю тяжесть крестьянского труда. Определенный вклад в решение проблемы массовых колхозных кадров внесли мобилизованные на сельхозработы горожане. Однако убыль трудоспособных крестьян из колхозов была столь значительной, что компенсировать ее удалось далеко не полностью. Приводятся расчеты о том, в какой же степени вовлечение их в производство смогло компенсировать убыль массовых колхозных кадров в те годы. В этих условиях особое значение приобретали руководство массовыми колхозными кадрами, контроль за их работой, расстановка кадров и правильная организация труда в колхозах.
MASS COLLECTIVE URAL FRAMES IN THE GREAT PATRIOTIC WAR
V. P. MOTREVICH,
doctor of historical sciences, professor, head of department, Ural State Agricultural University
(42 K. Libknehta Str., 620075, Ekaterinburg; tel: +7 (912) 283-04-14; e-mail: [email protected])
Keywords: collective farm, rural residents, agriculture, field workers, livestock breeders, tractor drivers, women, the elderly, adolescents, able-bodied farmers.
In the years of the great Patriotic war, the most important task of the military economy was the decision of problems of mass farm personnel. From the first days of the war collective farms in the Urals faced great difficulties caused by the departure of the most part of able-bodied men in the front, and labour mobilization of farmers to work in the industry. The severity of the situation is aggravated even more by the fact that in the Urals artel by the number of working here were lower than in other regions of the country, and the production load on the collective farmers above. Therefore, the reduction in the working of the peasant population in the Urals was especially prominent. The main source of compensation disposed of peasants was to draw on the collective farm work all remaining villagers and improvement of their production activity. Output growth was largely due to the work of women. Few of the men who remained in collective farms, were generally employed in a managerial work or worked in the MTS. Women-farmers, burdened with the children and the household, working in cooperatives for free or almost free, bore the brunt of peasant labour. A certain contribution to the solution of the problem of mass collective frames made mobilized in agricultural works citizens. However, the loss of able-bodied farmers from collective farms was so significant that compensate for it was far from complete. Presents calculations of a degree of their involvement in the production was offset the decline in mass farm personnel in those years. In these conditions special value acquired supervision of mass farm's staff, supervising, placement and proper organization of work in collective farms.
Положительная рецензия представлена В. В. Запарий, доктором исторических наук, профессором, заведующим кафедрой Института гуманитарных наук и искусств Уральского федерального университета
имени первого Президента России Б. Н. Ельцина.
Аграрный вестник Урала № 10 (128), 2014 г. - < ^^^
История
22 июня 1941 г. в результате нападения Германии на СССР началась Великая Отечественная война, ставшая одним из самых тяжелых периодов в истории советского народа. Исход войны решался не только на фронтах, но и в тылу. Большой вклад в достижение победы внесло крестьянство, выполняющее ответственную задачу обеспечения страны продовольствием. В настоящее время колхозному крестьянству СССР и его отдельных регионов в годы Великой Отечественной войны посвящено целый ряд публикаций. Среди них отметим работы В. Т. Анискова, Ю. В. Арутюняна, Г. Е. Корнилова, В. П. Мотреви-ча, О. А. Кошкиной, Р. Р. Хисамутдиновой и др. [1]. В данной статье рассматривается проблема решения массовых колхозных кадров на Урале в условиях военного времени.
С началом войны серьезно ослабла материально-техническая база сельского хозяйства. В этих условиях выполнить возросший объем сельскохозяйственных работ можно было только при условии огромного трудового напряжения, увеличения объема кон-но-ручных работ. Между тем численность сельского населения заметно сократилась. Тенденция сокращения числа сельчан была характерна для всех областей края, однако в разных районах она проявилась неодинаково. В областях с большим удельным весом сельского населения его численность уменьшилась не так ощутимо, как в областях с преобладанием городского. В еще большей степени — на 42,2 % — на Урале сократилось число трудоспособных колхозников [2]. Это очень высокий показатель, если учесть, что крестьян принуждали жить в деревне с помощью паспортной системы. Паспортная система была введена в СССР в начале 1930-х гг., она означала ограничение прав колхозников на передвижение, выбор места жительства и рода занятий. Уйти из деревни без паспорта было нельзя. Однако в годы войны массовая мобилизация сельчан в РККА и на работу в промышленность фактически ликвидировала насильственное прикрепление крестьян к земле.
Высокие темпы сокращения трудоспособного сельского населения были связаны с наличием на Урале мощной оборонной промышленности. Десятки тысяч колхозников не только уходили на фронт, но и мобилизовывались на предприятия, где и оставались работать. Так, в июне 1943 г. из Челябинской области 500 колхозников были мобилизованы на Магнито-строй и 50 — на Кировский завод, в июле 1943 г. 100 юношей и девушек направили на учебу в ремесленные училища и т. д. [3]. Отвлечение части населения не только на фронт, но и в промышленность усилило существующую до войны неравномерность в распределении рабочей силы в различных районах страны. Это, в первую очередь, относилось к Уралу, где убыль трудоспособного колхозного населения была ощутимее, чем в других регионах. В 1943 г. в колхозах страны оставалось 66,0 % трудоспособных колхозников от уровня 1940 г., а на Урале — 62,4 % [4].
Особенно тяжелое положение с колхозными кадрами сложилось в Свердловской области. В докладной записке председателя Свердловского облисполкома В. И. Недосекина, направленной в 1944 г. Председателю Президиума Верховного Совета РСФСР Н. М. Швернику, указывалось, что в годы войны на Среднем Урале в сельской местности интенсивно
развернулась добыча золота, разных руд, строительных материалов. В области активно велись лесо и торфоразработки, развивалась местная и кустарная промышленность. В результате часть сельского населения стала работать в горной, торфяной, лесной и других отраслях промышленности [5].
Война внесла изменения и в состав крестьянства. Наибольшему сокращению подверглась доля трудоспособных колхозников-мужчин. С начала 1939 г. по конец 1944 г. их число в колхозах Урала уменьшилось на 76,7 % [6]. Одновременно уменьшилась численность и других групп колхозного населения, прежде всего трудоспособных женщин. В результате доля трудоспособных в составе наличного колхозного населения уменьшилась с 46,8 % в 1940 г. до 35,6 % в 1944 г. В группе трудоспособных колхозников произошли качественные изменения, 4/5 их стали составлять женщины. Таким образом, численность крестьянства на Урале сократилась, главным образом, за счет трудоспособных колхозников. Это негативно отразилось на структуре сельского населения и выдвинуло в число главнейших проблему массовых колхозных кадров. Особенно остро она вставала во время уборочных работ. Сокращение сельского населения приводило к увеличению нагрузки посевных площадей на единицу рабочей силы. В наиболее тяжелом положении оказались южно-уральские области. В 1942 г. в Челябинской области на одного трудоспособного колхозника приходилось 10,8 га, в Оренбургской — 11,6 га посева [7]. В аналогичном положении находились лишь некоторые районы Сибири и Поволжья. В частности, Алтайский край, Новосибирская и Саратовская области. В остальных же районах страны нагрузка посева на трудоспособного не превышала 2-3 га [8]. Высокая производственная нагрузка снижала возможности компенсировать убыль трудоспособных за счет внутренних ресурсов.
В этой обстановке надо было перестроить работу всех отраслей народного хозяйства, в том числе и сельского, на военный лад. Перестройка не требовала коренного изменения характера производства, как это было в промышленности, перешедшей на выпуск военной продукции. Однако в условиях резкого сокращения ресурсов сельскохозяйственного производства требовалось найти замену выбывшим массовым кадрам, правильно организовать работу, использовать материальные, моральные и правовые стимулы к труду. Большое внимание уделялось привлечению на производство неработающих трудоспособных женщин. В некоторых уральских колхозах, особенно расположенных в пригородной зоне, женщины и до войны играли важную роль. Однако в большинстве артелей женский труд был преимущественно связан с индивидуальным хозяйством. Это объяснялось как решающим значением индивидуального хозяйства в доходах колхозного двора, так и недостаточно развитой сетью культурно-бытовых учреждений на селе. Перед войной в Свердловской области 12 % всех невыходов женщин на работу в колхозы было связано с их занятостью в семье [9]. С началом войны для женщин-матерей стали по возможности создавать условия, позволяющие им работать. В сельской местности расширялась сеть сезонных и постоянных яслей и детских площадок.
Аграрный вестник Урала № 10 (128), 2014 г. - < ^^
История
Одновременно с трудоспособными взрослыми на колхозных полях трудились десятки тысяч сельских подростков. В Курганской области Каргополь-ский РК ВЛКСМ предпринял ряд мер по ускорению хода полевых работ. В районе были мобилизованы все комсомольцы, работавшие в колхозах счетоводами, кассирами и др. На прополку и заготовку кормов были направлены и школьники. Летом 1941 г. на заготовке кормов в колхозах ежедневно работало около тысячи школьников, на прополке яровых культур их было еще больше — 2 тыс. [10].
Большое значение в решении проблемы массовых кадров имело широкое привлечение престарелых и нетрудоспособных колхозников, не принимавших ранее участия в общественном производстве. Так, в Таборинском районе Свердловской области в колхозе «Красный пахарь» было организовано звено из колхозниц в возрасте от 60 до 80 лет. Звено выступило с инициативой работать в поле «от зари до зари» [11]. При этом надо иметь в виду, что стимулом активного участия престарелых и инвалидов в колхозных работах был не только патриотический подъем, но и мощный административный нажим на проживающих в деревне крестьян, а также их тяжелейшее материальное положение.
Вовлечение в производство всех слоев сельского населения облегчило решение проблемы массовых колхозных кадров, позволило частично возместить убыль трудоспособного сельского населения. Сделанные по материалам сводных годовых отчетов колхозов Оренбургской, Пермской и Свердловской областей расчеты показывают, что вовлечением в общественное производство неработающих трудоспособных женщин, престарелых и нетрудоспособных колхозников, а также подростков удалось частично компенсировать убыль рабочей силы из колхозов. В 1941 г. убыль рабочей силы из колхозов в количественном отношении удалось компенсировать на 35,9 %, в 1942 г. — на 24,2 %, в 1943 г. — на 4,7 %, а в 1944 г. — на 0,4 % [12]. Таким образом, если в начальный период войны убыль рабочей силы из колхозов удавалось частично компенсировать за счет не работающих ранее женщин, а также подростков, престарелых и нетрудоспособных колхозников, то в 1943-1944 гг. происходившая убыль трудоспособных уже не возмещалась. Даже в 1945 г., когда стали возвращаться демобилизованные из армии, убыль рабочей силы в колхозах превышала ее прирост.
Особенно увеличилось привлечение горожан на сельхозработы после принятия в апреле 1942 г. постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О порядке мобилизации на сельскохозяйственные работы в колхозы, совхозы и МТС трудоспособного населения городов и сельских местностей [13]. Данным постановлением совнаркомам союзных и автономных республик, краевым и областным исполкомам в 1942 г. было разрешено в наиболее напряженные периоды сельхозработ привлекать к ним незанятое городское население и лиц, не работавших на предприятиях промышленности и транспорта. А также часть служащих государственных, кооперативных и общественных учреждений, учащихся 6-10 классов, студентов, за исключением студентов выпускных курсов вузов. Из числа трудоспособного населения мобилизации подлежали лица мужского пола от 14
до 50 лет. Учащихся школ направляли в села (раздельно мальчиков и девочек) во главе с учителями.
Мобилизация городского населения на работу в сельскую местность носила в годы войны массовый характер. В 1942 г. на уборку урожая в стране направили свыше 3,0 млн человек. Первенство в этом деле было за индустриальными областями Урала. В 1942 г. только в Челябинской области на уборку урожая мобилизовали 150,0 тыс. человек, в том числе 8,0 тыс. студентов, 19,0 тыс. школьников, и 4,0 тыс. учителей. Ежегодно в колхозах трудились сотни тысяч горожан, однако решающую роль в обеспечении сельского хозяйства рабочей силой сыграли не они, а сами колхозники. Мобилизованные хотя и вырабатывали много трудодней, но удельный вес их трудодней был невелик и составлял 5,0-6,0 % начисленных в колхозах [14].
Приводимые данные показывают, что с первых дней войны на работу в колхозы вышло все сельское население. Вместе с колхозниками трудились мобилизованные горожане и эвакуированные граждане. Однако пополнение колхозов рабочей силой не восстанавливало убыль трудоспособных колхозников не только в количественном, но и в качественном отношении. В результате общее количество трудодней, вырабатываемых в колхозах, стало из года в год уменьшаться. Несмотря на все усилия, замещение трудодней выбывших колхозников было произведено в колхозах Урала в 1943 г. всего на 57,5 %. Особенно неблагополучная обстановка с массовыми колхозными кадрами сложилась на Южном Урале — в Курганской, Оренбургской и Челябинской областях. Трудодни выбывших колхозников там замещали лишь на 30,0-40,0 % [15]. Несколько лучше обстояло дело с рабочей силой в нечерноземных областях Урала.
Таким образом, с первых дней войны колхозы на Урале столкнулись с большими трудностями, вызванными уходом большей, части трудоспособных мужчин на фронт, а также трудовой мобилизацией колхозников на работу в промышленность. Ситуация осложнялась еще и тем, что на Урале артели по числу работающих здесь были меньшими, чем в других регионах страны, а производственная нагрузка на колхозников — выше. Поэтому сокращение трудоспособного крестьянского населения на Урале было особенно заметно. Основным источником возмещения выбывших крестьян явилось привлечение на колхозные работы всех оставшихся сельчан и повышение их производственной активности. Рост выработки происходил в основном за счет женского труда. Те немногие из мужчин, кто остался в колхозах, были, как правило, заняты на руководящей работе либо трудились в МТС. Женщины-колхозницы, обремененные детьми и домашним хозяйством, работая в артелях бесплатно или почти бесплатно, несли на себе всю тяжесть крестьянского труда. Определенный вклад в решение проблемы массовых колхозных кадров внесли мобилизованные на сельхозработы горожане. Однако убыль трудоспособных крестьян из колхозов была столь значительной, что компенсировать ее удалось далеко не полностью. В этих условиях особое значение приобретали руководство, постоянный контроль за работой кадров, их расстановка и правильная организация труда в колхозах.
- - Аграрный вестник Урала № 10 (128), 2014 г. - >
История
Литература
1. Анисков В. Т. Колхозное крестьянство Сибири и Дальнего Востока — фронту, 1941- 1945. Барнаул, 1966. 369 с.; Арутюнян Ю. В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной, войны. 2-е изд., доп. М., 1970. 466 с.; Корнилов Г. Е. Уральское село и война : Проблемы демографического развития. Екатеринбург, 1993. 173 с.; Корнилов Г. Е., Мотревич В. П. Колхозное производство на Урале в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Свердловск, 1985. 50 с.; Мотревич В. П. Колхозы Урала в годы Великой Отечественной войны // В. И. Ленин и опыт социалистического строительства на Урале. Свердловск, 1990. С. 91-92; Он же. Валовая продукция сельского хозяйства Урала в 1941-1960 гг. Свердловск, 1991. 72 с.; Кошкина О. А. Сельское хозяйство и колхозное крестьянство Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Йошкар-Ола, 2010. 247 с.; Хисамутдинова Р. Р. Сельское хозяйство Урала в годы Великой Отечественной войны. Малоизвестные страницы. Оренбург, 2002. 300 с.; и др.
2. Подсчитано по : Арутюнян Ю. В. Указ. соч. С. 397, 398.
3. Объединенный государственный архив Челябинской области (далее ОГАЧО). Ф. 804. Оп. 2. Д. 63. Л. 19, 26, 28, 52.
4. Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 20. Д. 241. Л. 53-54; Д. 405. Л. 2; Д. 479. Л. 3; Д. 564. Л. 2; Д. 626. Л. 2.
5. Государственный архив Свердловской области (далее — ГАСО). Ф. 88. Оп. 1. Д. 5238. Л. 1-5.
6. Арутюнян Ю. В. Указ. соч. С. 389-398; Государственный архив РФ (далее — ГАРФ). Ф. 374. Оп. 34. Д. 1736. Л. 140, 158; Д. 1746. Л. 152; Д. 1752. Л. 1, 8; ГАСО. Ф. 1824. Оп. 1. Д. 1207. Л. 14.
7. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 324. Д. 678. Л. 24, 34.
8. Анисков В. Т. Указ. соч. С. 113-114.
9. История советского крестьянства. Т. 3. М., 1987. С. 35.
10. ОГАЧО. Ф. 485. Оп. 1. Д. 805. Л. 4-5.
11. Центр документации общественных организаций Свердловской области (далее — ЦДООСО). Ф. 4. Оп. 37. Д. 26. Л. 40.
12. Подсчитано по : Архив Пермьстата. Сводные годовые отчеты колхозов Пермской области за 1941-1945 гг.; Государственный архив Оренбургской области (далее — ГАОО). Ф. 1003. Оп. 3. Д. 991. Л. 21; Д. 1018. Л. 18; Д. 1042. Л. 1; ГАСО. Ф. 1813. Оп. 1. Д. 889. Л. 1; Д. 891. Л. 1, 7; Д. 893. Л. 1; Д. 898. Л. 1, 6;
13. Сборник указов, постановлений и распоряжений, 1941-1945. Челябинск, 1945. С. 388-389.
14. Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов. Кн. 1. М., 1967. С. 354; Правда. 1942. 27 сент.; ОГАЧО. Ф. 485. Оп. 1. Д. 884. Л. 139.
15. Мотревич В. П. Колхозы Урала в годы Великой Отечественной войны. Свердловск, 1990. С. 53.
References
1. Aniskov V. T. Collective farm peasantry and the Far East to the front, 1941-1945. Barnaul, 1966. 369 p.; Harutyunyan Yu. V. Soviet peasantry during the Great Patriotic War. 2nd ed., ext. M., 1970. 466 p.; Kornilov G. E. Ural village and War : Problems of demographic development. Ekaterinburg, 1993. 173 p.; Kornilov G. E., Motrevich V P. Collective farm production in the Urals during the Great Patriotic War (1941-1945). Sverdlovsk, 1985. 50 p.; Motrevich V. P. Collective Urals during the Great Patriotic War // Lenin and the experience of socialist construction in the Urals. Sverdlovsk, 1990. P. 91-92; Ibid. Gross agricultural output in the 1941-1960 periods of the Urals. Sverdlovsk, 1991. 72 p.; Koshkin O. A. Agriculture and collective farmers Mari ASSR during the Great Patriotic War (1941-1945). Yoshkar-Ola, 2010. 247 p.; Khisamutdinova R. R. Agriculture Urals during the Great Patriotic War. Unknown pages. Orenburg, 2002. 300 p.; et al.
2. Estimated by : Harutyunyan Yu. V. Ordinance. Op. P. 397, 398.
3. United State Archive of the Chelyabinsk Region (OGACHO). F. 804. Inv. 2. D. 63. L. 19, 26, 28, 52.
4. Russian State Archive of the Economy (hereinafter — RSAE). F. 1562. Op. 20. D. 241. L. 53-54; D. 2. L. 405; D. 479. L. 3; D. 2. L. 564; D. 626. L. 2.
5. State Archives of the Sverdlovsk region (hereinafter — SASR). F. 88. Op. 1. D. 5238. L. 1-5.
6. Harutyunyan Yu. V Ordinance. Op. P. 389-398; State Archives of the Russian Federation (hereinafter — SARF). F. 374. Inv. 34. D. 1736. L. 140, 158; D. 1746. L. 152; D. 1752. L. 1, 8; F. 1824. Inv. 1. D. 1207. L. 14.
7. RSAE. F. 1562. Op. 324. D. 678. L. 24, 34.
8. Aniskov V. T. Ordinance. Op. P. 113-114.
9. History of the Soviet peasantry. Vol. 3. M., 1987. P. 35.
10. OGACHO. F. 485. Inv. 1. D. 805. L. 4-5.
11. Center for Documentation of public organizations of Sverdlovsk region (hereinafter — TSDOOSO). F. 4. Op. 37. D. 26. L. 40.
12. Estimated by : Archive Permstat. Summary of annual reports of collective farms in the Perm region, 1941-1945; State Archive of the Orenburg region (hereinafter — GAOO). F. 1003. Inv. 3. D. 991. L. 21; D. 1018. L. 18; D. 1042. L. 1; SASR. F. 1813. Inv. 1. D. 889. L. 1; D. 891. L. 1, 7; D. 893. L. 1; D. 898. L. 1, 6;
13. Collection of decrees, decisions and orders, 1941-1945. Chelyabinsk, 1945. P. 388-389.
14. The economic life of the USSR. Chronicle of events and facts. Proc. 1. M., 1967. P. 354; Pravda. 1942. Sep. 27; OGACHO. F. 485. Inv. 1. D. 884. L. 139.
15. Motrevich V P. Collective Urals during the Great Patriotic War. Sverdlovsk, 1990. P. 53.
