CC BY
243
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2006. № I
Е.П. Прохоров
МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ КАК ПРЕДМЕТ
СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
С середины 60-х годов XX в. в Советском Союзе, а затем в России умножающимися социологическими центрами все шире изучаются мнения, суждения, взгляды, оценки, представления различных сообществ людей по самым разным вопросам современности, прошлого, перспектив страны и даже мира. Обычно все это называется исследованиями массового сознания, причем часто как синоним употребляется термин "общественное мнение". Не случайно один из первых, занявший затем ведущее положение социологический центр получил название "Всероссийский центр изучения общественного мнения" (ВЦИОМ).
Параллельно, а в некоторых случаях раньше стали изучать взгляды и отношение к тем или иным явлениям , жизни в журналистике. В "Комсомольской правде" действовал "Институт общественного мнения" под руководством Б:А. Грушина, в "Известиях" серьезно изучали почту и одну за другой издавали книжки серии "Большой читательский совет". Становилось все более очевидным: без широкого знания того, что стали называть массовым сознанием, эффективно действовать нельзя.
Горячая увлеченность новым делом (нередко к тому же вызывавшим подозрение и неприятие в советском руководстве) заставляла отстаивать теоретическую и практическую необходимость получаемых социологических знаний во всем их разнообразии и все разрастающемся проблемно-тематическом спектре. При этом у исследователей не хватало времени, сил, да и интереса, чтобы ставить и разрешать теоретический вопрос: а что же они на самом деле изучают? Их даже не особенно волновала терминология: то ли это общественное сознание, то ли общественное мнение, то ли сознание общества, то ли массовое сознание (общее "сознание масс"). На первых порах это было неизбежно и оправдано обстоятельствами.
Не то теперь. В условиях быстрого, бурного, противоречивого, конфликтного формирования глобального массового общества ясное представление о состоянии и трендах сознания больших масс людей, позиции и действия которых способны серьезно повлиять на разные стороны жизни общества, приобретает всевозрастающее значение, притом, конечно, с возможно полным пониманием сущности выявляемых исследователями феноменов сознания.
И хотя теоретические вопросы о сущности изучаемых феноменов возникли уже в 70-е годы и затем получили некоторое развитие (Б.А. Грушин, Г.Г. Дилигенский, А.К. Уледов, Д.В. Ольшанский, C.B. Туманов, JÏ.Г. Судас, Н.П. Кириллов и др.), до сих пор, к сожалению, феномены сознания, к которым обращается социология, строго не определены.
Прежде всего это касается массового сознания, Характеристики массового сознания столь не полны и противоречивы (даже в работах одного исследователя), что дало основания Л.Г. Судас заявить, что существующие взгляды — это пока всего лишь концепции "ограниченной годности"1.
Впрочем, стоит добавить: имеющееся в "литературе вопроса" богатство пусть незавершенных и противоречивых характеристик дает неограниченные возможности и стимулы для продолжения начатой многими авторами разработки проблемы.
Привычные выражения "массовое общество", "массовое сознание", "массовое производство", "массовое потребление", "массовая культура", "массовая коммуникация", "средства массовой информации" ("mass media"), представляется, еще не стали строго определяемыми и системно связанными терминами науки прежде всего потому, что недостаточно ясно, что такое "масса" в структуре общества, в системе различного типа социальных групп (классовых, национальных, конфессиональных, профессиональных, региональных и т,д<), других социальных общностей. Знание сущности "массы/масс", отношений с другими социальными общностями, путей их формирования, внутренней структуры, социальной роли и т.д., а затем и особенностей склада их сознания — "массового сознания" — оказывается насущной необходимостью и для исследователей (в том числе социологов), и для "пользователей" их теоретическими разработками и эмпирическими данными. И это особенно важно для журналистов — работников средств массовой информации. Для журналистики тут много проблем не только теоретического (это для системы образования), но прежде всего практического свойства. Например, прессу (а ведь это средства массовой информации!) принято делить на "массовую" и "качественную". Это очевидное нарушение законов логики между тем имеет, однако, свои серьезные реальные основания, как и то обстоятельство, что культуру масс формирует (и прежде всего через СМИ) по преимуществу низкопробная, а порой и развращающая "массовая культура", которая противопоставлена и теоретически, и практически классической высокой, "элитарной" культуре. Причем почему-то хорошую
1 Судас Л.Г. Массовое сознание: в поисках новой парадигмы. М., 1996. С. 33.
транскрипцию на язык ТВ, скажем, "Братьев Карамазовых" Достоевского или телесериал-путешествие по "Эрмитажу" не относят к образцам "массовой культуры". Значит, массам нужна только "низкая" культура, а обращение СМИ к "высокой" всего лишь отклик на критику засилья "низкой" и обращение к элите? А какая же культура действительно нужна массам?
Ответы и теоретического, и практического свойства надо искать в истинных характеристиках того, что такое "масса/массы". Тут корень всех решений относительно сути средств массовой информации, массового сознания, массовой культуры, массовой коммуникации и соответственно того, что такое массовое сознание как предмет социологического исследования. А основа — знание того, что есть масса. Огромная "литература вопроса" сколько-нибудь однозначного ответа не дает. И оказалось, что в качестве "массы" ("масс") рассматриваются очень разные общности, причем характеристики сложились различные и противоречивые. Часто о массах пишут вообще, как о нерасчлененном целом.
Свой взгляд на "массы" предложил X. Ортега-и-Гассет. В написанной на рубеже 20-х и 30-х годов XX в. книге "Восстание масс" противополагаются "элита" и "массы". К элите относятся те, кто "требует от себя многого и сам на себя взваливает тяготы и обязанности"2 и при этом служит общему благу. Масса же — "средний человек" (с. 18), "довольный своей неотличимостью" (с. 19), "поглощен собой и своим досугом" (с. 27), "верит доводам желудка, а не разума" (с. 81), дает "ход и силу закона своим трактирным фантазиям'' (с. 21). ,
И когда (раньше) масса "перепоручала" политику профессионалам из элиты, "это и была демократия". А при "гипердемократии", которой добивались "либералы и демократы", возникла ситуация, когда "массы вышли из повиновения, не подчиняются никакому меньшинству" (с. 25), причем «"средний человек" не может управлять поддержанием, а тем более ходом цивилизации» (с, 65).
Но стоит обратить внимание на важную (и не только для его времени) мысль: массовый человек представляет собой "чистую потенцию как высшего блага, так и высшего зла" (с. 52), и потому "восстание масс в итоге может открыть путь к новой небывалой организации человечества, но может привести и к катастрофе" (с. 75).
При этом и элиты не кажутся ему дееспособными, при этом "ничем не лучшЬ остатки аристократии". Вместе с тем, "напро-
2 Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М., 2001. С. 19 (далее в тексте
указывается в скобках страница этой книги).
тив, в рабочей среде, которая прежде считалась эталоном массы, не редкость сегодня встретить души величайшего накала" (с. 20). Это утверждение кажется странным, но...
Таким образом, если не принимать в расчет оговорки (важные, но в общем-то редкие, на которые важно тем не менее обратить особое внимание), основной пафос X. Ортеги-и-Гассета в том, что существуют две общности: деградирующая элита и "природно неспособная" к развитию и социальному творчеству масса.
Не столь трагически-противоречивые суждения характерны для исследователей более позднего времени. К. Манхейм, Р. Миллз, Э. Фромм не считают неизменяемой чертой "разделенного" общества отчуждение большинства, его атомизацию, конформистское сознание и поведение.
Так, для современного общества, если оно не "хочет" быть ни "гипердемократией", ни "демократией меньшинства", вопрос о сущности масс и массовом сознании приобретает острую актуальность. Ибо характер, формы организации и проявления возможностей представительной и непосредственной демократии связаны именно с активностью масс. Вопрос только каких масс и какого характера их сознания (подчиняющегося только "доводам желудка", что предопределяет и "природную" неспособность массы к социальному творчеству, по замечанию Ортеги-и-Гассе-та, или граждански-демократическим ценностям и потому, по Фромму, общественности с "независимым, разумным, объективным" мышлением и поведением).
За XX в. выяснилось (в работах Г. Лебона, Г. Тарда, Г. Блу-мера, Арендта, Ортеги-и-Гассета, Э. Шилза, Д. Рисмена, Р. Миллза, К. Мангейма, О. Тоффлера, Э. Ледерера и др.), что в обществе существует ряд таких общностей, которые так или иначе видятся как особого рода "массы": чернь, клан, толпа, сборище, публика, аудитория, любители и пр.
В "литературе вопроса" сложилась странная ситуация. Каждый исследователь видит преимущественно какую-то одну часть массового общества и закрепляет за исследуемой "массой" неизменяемые черты и свойства. В результате появилось множество частных характеристик "массы". Если принимаются "к изучению" разные массы, то сводная картина получается пестрой. "Сообщество некомпетентных", "человек — придаток машины в механизированном обществе", «исполнители решений, принятых "верхами"», "общество безличностей", "манипулируемые потребители товаров, услуг, развлечений, секса, масскульта", «фанаты разного рода, поклонники "звезд"», "сборище зевак", а рядом следует "народные массы", "сторонники и/или члены партии", "продвинутый электорат", "адекватные граждане", "школьные
Ч ЯМУ жупня пиг.тикгя №> 1
товарищи", "члены социокультурных движений (в защиту природы, памятников культуры и т.д.)", "зрительская и слушательская аудитория", "общественность" и т.п. Любопытно, что в английском языке слово "масса" существует в разных контекстах: с одной стороны, кроме' "куча", "множество", "скопление"; с другой — "The Masses" (народные массы), "The Great Mass of the People" (огромное большинство народа), "The Nation in the Mass" (весь народ).
Действительно ли каждое такое сообщество ("частную" массу) можно назвать "недифференцированное множество", или "гетерогенная общность"? Ведь к "продвинутому электорату", "членам партий", "участникам, социокультурных движений" эти характеристики вряд ли применимы. К сожалению, до сих пор масса рассматривается недифференцированно3, тогда как массы на самом деле- неоднородны.
И возникает вопрос: есть ли внутреннее органическое единство между всеми теми общностями, которые уже десятилетиями принято называть "массой"/"массами" или так или иначе относить к ним? Иначе говоря, существует ли "масса вообще" как недифференцированное множество или следует выделять различные формы общностей или говорить даже о разного типа "массах" (допустим, "прамассах", "квазимассах" и пр.)? Это чрезвычайно важно и теоретически, и для определения предметной области социологических исследований в каждом конкретном случае.
Кажется, именно стремление видеть все и всякие большие совокупности людей как органически относящиеся к "массам" ведет к неизбежным и острым противоречиям в характеристиках "массы/Масс" и представлениях о массовом сознании.
В своем стремлении дать единое определение понятию "масса" Б.А. Грушин исходит из того, что "массе" свойственны пб меньшей мере четыре специфические черты. 1) стохастический характер общности, состоящей из некоторого множества дискретных единиц; 2) стохастическая, вероятностная природа, случайность формирования, а отсюда неопределенность и подвижность состава; 3) ситуативный характер существования, зависящий от формирующего фактора; 4) гетерогенность (неоднородность) состава, межгрупповая природа4.
При этом потом как-то незаметно забывается отмеченная "межгрупповая природа" массы. И по неясной логике Б.А. Трушиным "устойчиво существующим группам" противополагаются
3 Например, см.: Лукина М.М., Фомичева И.Д. СМИ в пространстве Интернета. М., 2005. С. 13-16.
4 См.: Грушин Б.А. Массовое сознание. М., 1987. С. 211 и др.
"ситуативно возникающие и исчезающие массы"5. Значит, масса уже лишается своей "межгрупповой" природы? Более того, утверждается, что "массы, с одной стороны, и группы, в том числе классы, — с другой, объективно представляют собой качественно различные типы общностей, которые <...> существуют в современных обществах наряду друг с другом"6.
Вместе с тем (отчасти вопреки собственным характеристикам) Б.А. Грушин считает заблуждением указание на такие признаки массы, как случайность, стихийность возникновения массы, обез-личенность и дегуманизированный характер, атомизированность структуры массы, формирование из нижних слоев общества, отсутствие связи с какой-то деятельностью7.
Однако приписывание любым массам именно этих черт стало едва ли не общепринятой позицией. С точки зрения Д.В. Ольшанского, "массовая" — это такая социальная структура, "в которой человек нивелируется", становится "винтиком^, "жертвой" социального механизма8. Притом, включаясь в массу, «индивиду приходится расплачиваться отключением рациональных компонентов психики, снижением критичности восприятия, чувства собственного "я"». Но вместе с тем в других разделах книги утверждается, как ни странно, что массы- бывают также и "устойчивые, постоянно функционирующие"9. Причем деиндиви-дуализация оказывается временной. Зададимся вопросом: откуда столь явные разноречия? Почему у Б.А. Грушина характеристика "межгрупповой природы" массы наталкивается на утверждение, что "группа" и "масса" — "качественно различные типы общностей" и что они существуют (и это подчеркивается!) "наряду друг с другом"? Почему у Д.В. Ольшанского принципиальная характеристика массы как "кратковременной общности" сталкивается с представлением о существовании "постоянно функционирующих" масс?
Не означает ли это, что противоречивость позиции оказывается вынужденной; не реальность ли требует считаться с собой, поскольку в действительности единой массы не существует? Поэтому один из предметов исследования — "квазимассы", которые характеризует временный "Отрыв" от основных групп.
5 Там же. С. 329.
6 Там же. С. 233.
7 Там же. С. 206 и др.
8 Ольшанский Д.В. Психология масс. СПб., 2001. С. 17.
9 Там же. С. 50, 37, 21. Постоянно существующих масс немало, например, устойчивый характер присущ массам верующих разных конфессий (однако это тема специального анализа в рамках изучения массового сознания). И количество устойчиво функционирующих масс увеличивается.
Дело в том, что постоянно возникают и прекращают существование разнообразные временные сообщества — толпа разного "наполнения" и причин образования, любители, которым свойственны самые различные увлечения и др. Но их "возвращение" в свои устойчивые социальные группы (лучше сказать, особое существование в них) естественно и необходимо для их дальнейшего существования. В своем временном отрыве от групп они представляет собой именно "квазимассы". Изучение сущности и форм их проявления крайне важно и теоретически и практически.
Но есть и такие квазимассы, которые представляют собой совокупность маргинализованных личностей, "покинувших" "свои" группы. Это экс-групповые общности (от бомжей и бродяг до преступных сообществ). Знание о них также необходимо.
Главное же внимание политиков и журналистов, а потому и социологов, разумеется, может и должно быть направлено на изучение постоянно функционирующих (хотя и "текучих"), а потому и "нормальных" масс современного общества и соответственно формирование адекватного современности характера массового сознания. И стоит согласиться с общим подходом C.B. Туманова: массовое сознание для него — "это не маргинальная структура, а принцип функционирования современного общества в Целом"10. Конечно, формулировка неточна (массовое сознание — не "принцип" функционирования современного общества), тем не менее на принципиальное значение массового сознания для современного общества указано верно.
Но если развитое массовое сознание принципиально значимо для нормального функционирования и развития современного общества, то неизбежна постановка чрезвычайно важного вопроса: есть или отсутствует связь между "массой" и различного типа устойчивыми "социальными группами" (классовыми, национальными, региональными, конфессиональными, профессиональными и т.Д:) — малыми, большими и сверхбольшими, в том числе человечеством в целом?
Если есть, то массы представляют (каким образом — это вопрос особый) различные социальные группы как структурные части общества. Если нет, то массы, массовое сознание, массовая активность (в том числе электоральная) оказываются как бы внеобщественными. На наш взгляд, что бы ни говорили о рядоположенности "масс" и "социальных групп", массы и массовое сознание прочно, даже органически связаны с различными социальными группами.
10 Туманов C.B. Современная Россия, массовое сознание и массовое поведение (опыт категориального анализа). М., 2000. С. 37.
Однако социологи не обременяли себя серьезным изучением связей масс и групп. Поэтому особенно значимо типологическое различение особого рода масс в аспекте их связи с устойчивыми социальными группами, к которым включающиеся в них индивиды относятся по своей общественной природе. По-видимому, прав Г.Г. Дилигенский, по мысли которого "историческая определенность массового сознания" присуща "социальным группам" и представляет собой "относительно устойчивые образования"11. Ему как бы вторит А.С. Панарин: "Мы не выявим тенденции массового сознания, если не увидим проекций в него тех или иных социальных групп"12.
Особое внимание к связям "массы — группы" проявил Б А. Грушин. Причем, кажется, его первоначально заявленная точка зрения, что массы и группы — это "качественно различные типы общностей", существующие независимо одна от другой, постепенно по ходу исследования каким-то образом трансформируется. И результаты этой трансформации видны на его графически строгом представлении соотношения "массы — группы". По Грушину, возможны и реальны три "принципиальные модели возникновения (существования) массы":
1) надсоциетальная (когда масса возникает из лиц, относящихся к ряду групп данного общества и каких-то других общностей) (рис. 1);
2) субсоциеталъная (когда масса образуется в рамках данного общества, захватывая все или часть групп) (рис. 2);
3) внутригрупповая (когда масса объединяет лиц, относящихся к одной группе данного общества)13 (рис. 3).
Кажется, к этим трем моделям можно было бы добавить и четвертую — дбщесоциетальную (рис. 4) (когда масса возникает из
Рис.1
Рис. 2
Рис. 3
Рис.4
11 Дилигенский Г.Г.поисках смысла и цели. Проблемы массового сознания... М., 1986. С. 15.
12 Социальные субъекты и политика. М., 1991. С. 39.
13 Грушин Б.А. Указ. соч. С, 222—223.
\
лиц, относящихся ко всем группам данного и других обществ (допустим, человечества в целом). Возможно, Б.А. Грушин имел в виду это при характеристике надсоциетальной массы, хотя это не очевидно.
Конечно, в реальности эти принципиальные модели могут проявляться чрезвычайно разнообразно. Например, внутри одной группы (особенно "большой") может формироваться несколько занимающих своеобразное место масс и соответственно "массовых сознаний". А в обществе, как целом может формироваться несколько внутригрупповых и межгрупповых масс и т.д., что важно осознать теоретически и "рассмотреть" социологически.
Не очевидно ли поэтому, что единое массовое сознание (в рамках общества конкретной страны, а тем более группы народов или даже всего человечества) — феномен, крайне редко возникающий и скорее всего относящийся к будущему. Реально же "повседневно" существует множество "массовых сознаний" внутри- и межгрупповых. Притом состав конкретной "массы" могут составлять очень разнородные "элементы". Но при этом надо учитывать очень важное суждение Б.А. Трушина: применительно к некоторой массе можно говорить. "об однородности лишь в одном отношении, а именно в отношении характеристик сознания входящих в массу индивидов"14.
Значит, оказывается, что социологические исследования "массового сознания", проводящиеся, так сказать, "в целом" на оснрве всероссийских выборочных совокупностей, дают картину вовсе не "массового сознания", а представления о широком разнообразии взглядов общества в целом. И получается, что в представлениях того, что называют "массовым сознанием", обнаруживаются такие противоречащие одно другому суждения, которые носят едва ли не антагонистический характер. Трудно понять, почему на это не обращают внимания социологи, хотя еще Б.А. Грушин обратил внимание на различные массы, формирующиеся на внутри- или межгрупповой основе однородности их сознания.
Если существуют различные массы в структуре "разделенного" общества, то первым шагом подготовки социологического исследования должно быть определение того, какую именно "массу" с ее "массовым сознанием" предстоит изучать. И проблема не разрешается даже тогда, когда внимание социологов обращено на молодежь или женщин, жителей какого-то региона или какой-то профессиональной группы и т.д. Ведь этот подход имеет только количественные, а не качественные основания
14 Там же. С. 225.
изучения. Следовательно, изучается не качественно своеобразная масса, а количественно большая (массовидная) группа.
Поэтому социологам (и журналистам в их работе) каждый раз надо определять, массовое сознание какой именно массы (внутри-групповой, межгрупповой, унигрупповой) явится предметом исследования, памятуя о его объективной однородности.
Но при этом, разумеется, чрезвычайно важно в "разделенном" обществе видеть необходимость и реальные тенденции консолидации. С точки зрения Судас, общий субъект массового сознания — "все общество в целом"15 как целостная система социальных групп. "Массовое сознание принципиально не может иметь фиксированных социальных границ"16, так как функционально подвижно по объему и характеру. И хотя оно открыто, ситуативно, подвижно, многомерно, редко бывает монолитным, хотя в раздробленности массового сознания значимую роль играют СМИ с их односторонней ориентацией, движение к консолидации — закономерность XXI в. Перспектива в условиях глобализирующегося мира только одна — направленность мысли и дела на консолидацию в максимально возможной степени (хотя различия, "многоцветье" не только сохранятся, но и будут полезным внутренним стимулом развития) мирового массового сознания.
И для теоретиков, и для социологов для определения предмета исследования важен вопрос о структуре массового сознания.
Однородность массового сознания вовсе не означает его бесструктурность. Еще Э.Я. Баталов утверждал, что массовому сознанию "присуща собственная структура"17. Если исходить из того, что, как любая другая форма сознания, массовое сознание носит ориентирующий характер, то нельзя не прийти к пониманию массового сознания как принципиально целостной системы жизненных ориентиров, хотя его реальное состояние может быть самым разным.
Поэтому-то практически все исследователи и стремятся понять, что же кроме общественного мнения входит в структуру массового сознания. И хотя эти поиски как бы "вторичны" и дают часто удивляющие результаты, но указания (интуитивные?) на тог что в массовом сознании содержатся мировоззренческие идеи, исторические представления, политические взгляды и общественные идеалы, заставляют серьезно задуматься над проблемой "составляющих" массового сознания. А Б.А. Грушин даже требует работать над проблемой основательно и разрабатывать
15 Судас Л.Г. Указ. соч. С. 90.
16 Там же.
17 Современное политическое сознание США. М., 1980. С. 22.
"понимание массового сознания как широкой совокупности самых разнообразных по их гносеологической и социальной природе духовных образований"1*.
Если верно, что массовое сознание призвано дать его носителям универсальную ориентированность в действительности, то "необходимыми и достаточными" для универсальной ориентации оказываются четыре подструктуры, которые и "складываются" в целостную систему массового сознания:
— общественное мнение — ориентация в явлениях (ситуациях) современности;
— мировоззрение — ориентация в закономерностях жизни;
— миросозерцание — ориентация в человеческих личностях и их отношениях; ч
— историческое сознание — ориентация в процессах действительности.
Представляется, что в своей совокупности эти подструктуры массового сознания составляют целостную систему и потому способны быть универсальными ориентирами для массового сознания в мире действительности, притом как ориентирами "в" действительности, так и ориентирами "на" отношение к ней в связи с потребностями и интересами массы. Они "необходимы и достаточны" в том числе и для постановки и решения практических задач в конкретных жизненных ситуациях.
Следовательно, в предмет социологических исследований массового сознания входит не только общественное мнение, но и все другие типы ориентации.
Еще одна проблема определения предмета исследований — факторы, влияющие на формирование массового сознания.
Один фактор — самоориентация массового сознания относительно окружающего. Однако масса — это такое "социальное целое", которое само в процессе социальной ориентации способно сформировать свое массовое сознание лишь на обыденном уровне (и не случайно пишут даже об "обыденном мировоззрении").
Второй фактор — ориентирующие (включая и дезориентирующие) влияния извне, доносимые различными источниками информации, и прежде всего исходящие от СМИ, излагающих и свое понимание действительности, и транслирующих — с комментариями и без оных — взгляды других социальных сил (государственных институтов, партий, профсоюзов, различного рода объединений и т.д.). "Религия, наука и искусство вместе с каналами их распространения — образованием и массовыми
18 Трушин Б.А. Указ. соч. С. 287.
коммуникациями — образуют мощный комплекс, формирующий картину мира в массовом сознании"19.
Схематически это можно представить так (схема I).
Воздействия «извне»,
в том числе идущие от СМИ
1 2 3 ... п
Массовое сознание (общественное мнение» мировоззрение, миросозерцание, историческое сознание)
Самоориентация на основе осознания реалий действительности (прошлого, настоящего, предвидимогЬ будущего)
Схема 1
Как же могут возникнуть в сложных условиях разнонаправленных влияний развитые ориентации, да еще в системном виде? Результируются ли все эти влияния в целостную систему или же "картина" жизни оказывается амальгамой с лакунами и противоречиями, мозаичным или даже "лоскутным" образованием, в котором беспорядочно соседствуют верные и ложные представления? Прав, конечно, П.С. Гуревич, отмечая, что "массовое сознание не просто воспроизводит", складируя полученные непосредственно и опосредованно сведения: "Люди всегда пытаются соединить разрозненные представления, формируемые элементами их социального опыта"20.
Более того, вопреки достаточно распространенным представлениям о неизменности или по крайней мере малоподвижности, жесткой сопротивляемости национального характера и его оперативных проявлений кажется очевидным, что они подвержены изменениям изнутри и извне. По Э. Фромму, "социальный характер — это результат динамической адаптации человеческой при-
19 Жидков B.C., Соколов К.Б. Десять веков русской ментальности. СПб., 2001. С. 164.
20 Гуревич П.С. Буржуазная идеология и массовое сознание. М., 1980. С. 15.
роды к общественному строю. Изменение социальных условий приводит к изменению социальной потребности, то есть появлению новых потребностей и тревог. Эти новые потребности порождают новые идеи, в то же время подготавливая людей к их восприятию. Новые идеи в свою очередь укрепляют и усиливают новый социальный характер и направляют человеческую деятельность в новое русло"21.
В процессе трансформации массового сознания недостаточно объективных процессов самоорганизации, собственных усилий его субъектов. В современных условиях усложнения и ускорения процессов общественной жизни, считает Г.Г. Дилигенский, "возникает объективная необходимость в значительном усилении динамизма, маневренности массовых познавательных процессов, а это возможно лишь при условии развития самостоятельности мышления масс"22. Иначе говоря, существует прямая взаимозависимость между внутренним состоянием масс и внешними воздействиями.
Однако "однородность", притом адекватная требованиям гуманистического и демократического развития, возникает не автоматически. Кто же этому поможет? Возникающая внутри масс общественность и выдвигаемая ею элита — политическая, культурная, в том числе и журналистская.
Э. Фромм в книге "Бегство от свободы" (1941) исходит из уверенности в том, "что каждый человек способен действовать в соответствии с собственными интересами, в то же время имея в виду благо всей наций"23. Однако "человек в большинстве случаев еще недостаточно созрел, чтобы быть независимым, разумным, объективным" (с. 25), и потому, если оказывается несвободным, отдается диктаторам, "превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат" (с. 24). "Если же свобода человека станет позитивной, если он способен реализовать свою сущность полностью и без компромиссов, то основополагающие причины антисоциальных стремлений исчезнут, а опасны станут лишь ненормальные, больные индивиды" (с. 169). Впрочем, "в истории человечества подобная свобода еще не достигалась никогда, однако она всегда была тем идеалом, к которому стремилось человечество" (с. 169). И называет этот идеал обществом "демократического социализма" (с. 171).
21 Фромм Э. Указ. соч. С. 185.
21 Дилигенский Г.Г. Указ. соч. С. 185.
23 Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2004. С. 82 (далее в тексте указывается в скобках страница этой книги).
В результате адекватной социализации масс внутри них неизбежно формируется демократически и гуманистически ориентированная общественность (не такова ли была мечта X. Орте-ги-и-Гассета или Э. Фромма?), широко мыслящая глобальными (в пределе) категориями и активно влияющая на выдвинувшую ее массу.
Ведь именно общественность как интегрированное, "синтезированное" ядро масс, а затем всего общества и есть основная сила исторического творчества. Но, разумеется, движение к этому "требует <.,.> адекватных идеологических и политических усилий, способных выработать и предложить массовому сознанию убедительные варианты подобного синтеза"24. Результат, к которому следует стремиться, — формирование общественности как мощного консолидированного ядра в структуре гражданского общества. А сформировавшейся общественности благодаря ее влиятельности доступно мощное содействие эффективному и сознательному выполнению народом своей роли суверена в демократическом государстве.
При этом общественность (люди, для сознания которых органична гармоническая связь "частно-группового" и "общечеловеческого") тогда сыграет решающую роль в общественной жизни, когда будет консолидирована в разного рода объединениях гражданского общества — партиях, общественных движениях, союзах и т.д. — на базе гуманистических идей.
Именно общественность выдвигает из своих "рядов" руководящую элиту.
На Западе активно разрабатываются разные теории элит. Считается, что процесс интеграции масс народа в "массовое общество" сопровождается появлением идей и ценностей, выдвигаемых политической, экономической и культурной элитами, которые "продвигаются" через СМИ. И если в обществе складывается, по мысли К. Манхейма, конкуренция между относительно открытыми элитами, тогда возникает и "демократический оптимум элита-массы"25. Это своего рода "демократический элитаризм".
Роль элит, разумеется, велика в политической, экономической, научной, культурной. и других сферах жизни общества. Однако лишь в том случае, если это не замкнутые касты, а открытые и ответственные сообщества, пополняемые из демократической и гуманистически ориентированной общественности вдохновляемыми общенациональными и общечеловеческими
24 Судас Л.Г. Указ. соч. С. 105.
25 Цит. по: Теории элиты // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 794.
идеями социальной консолидации продвинутыми представителями самых разных социальных групп. Поэтому "демократические элиты" — это "выдвиженцы" общественности, "продвинутая" часть различных групп, сознательные представители и выразители их потребностей и интересов, причем свою позитивную роль они могут выполнять лишь в условиях подлинной демократии и активности сложившегося гражданского общества, институты которою (партии, объединения, союзы, ассоциации и т.д.) носят машшый характер, формируются "снизу" демократической общественностью, представляют действительные интересы народных мисс и выдвигают своих яредешмтшй (элиту) как защитников мигореовв народа в разных его слоях.
Если же не считать утопичной характеристику "настоящего" массового общества, то неизбежно придется принять диалектическую взаимосвязь "группы" — "массы" — "общественность" — "элиты" (схема 2).
Схема 2
На этом фоне ясно, что современное "массовое общество" еще очень незрело.
Массовое сознание тогда можно назвать зрелым, когда оно выражает действительные потребности и интересы соответствующей массы. Притом массовое сознание данной части общества должно быть толерантным к другим "массовым сознаниям", а их носители настроены на диалог и поиск идей и решений, консолидирующих общество. В предельном случае формируется консолидированное массовое сознание всего или большей части общества. При этом в силу объективного "неполного соответствия" между различными группами общества не может не сохраняться некое своеобразие "массовых сознаний", но без антагонизмов. Однако невозможно представить "монолитное" массовое сознание демократического и состоящего из множества различных групп общества. Но при этом ядро консолидированного массового сознания оказывается общим. Схематически это можно представить так (схема 3).
Схема 3
Но, во-первых, разнообразие не "раздирает" общество и, во-вторых, каждый раз при "обострении" выявляется поле поиска сближения. И не справедливо ли мнение, что "по мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер той массы населения, которая является сознательным историческим деятелем"26. А это невозможно без высокой образованности, ясной гражданской позиции и адекватной социальной активности. Именно в формировании такого массового сознания велика роль общественности и демократических элит в современном обществе и его развитии. Понятно, какова роль журналйстики в этом процессе.
Понять и принять историческую необходимость формирования такого массового общества и соответственно массового сознания, которое отвечает требованиям глобального (постиндустриального технологически, социально справедливого, духовно развитого, демократически гуманистического) массового общества нелегко. Но иначе невозможно прийти даже к "демократическому элитаризму".
Если массовое общество состоит, собственно, из "масс" разного характера, формируемой внутри них общественности и * выдвигаемых ими элит, то предметом социологических исследований раздельно и в совокупности являются все три "этажа".
"Хорошее" теоретическое и социологическое знание о массо-4 вом сознании (массовых сознаниях) необходимо политикам и журналистам. При этом важно понимать, есть ли и каково реальное взаимодействие масс, общественности и элит, и знать состояние этих последних, характер их связи с массами.
26 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 539—540.
Очевидно, что социологическая информация может быть системно использована "внешними" силами, в том числе СМИ, для эффективного взаимодействия с "массой/массами" в демократическом и гуманистическом направлении.
Социологическое знание, представляется, может серьезно способствовать развитию "настоящей" массовой журналистики. Этот процесс параллелен становлению гражданского общества, росту всесторонней образованности наряду с гражданской сознательностью и социальной активностью, когда массовое общество демократизируется и гуманизируется. Поэтому журналистам и "обслуживающим" их социологам важно возможно полное знание о массе и массовом сознании, чтобы обозначить и реализовать пути возвышения "массы" и "массового сознания" и "работающую" на них "массовую культуру" в фактор духовного подъема. Тогда не будут противополагать "массу" "элите", а "массовое сознание" считать чем-то низким и противоположным "элитарному" сознанию и культуре. Ведь, по Фромму, при достижении "позитивной свободы" человек способен "реализовать свою сущность полностью". И тогда, теперь уже по мысли Ортеги-и-Гассе-та, станут массовым явлением "души величайшего накала", открывающие путь "к небывалой организации человечества". Стоит согласиться с Л.Г. Судас, которая предлагает "увидеть в этом процессе движение к гуманистически всеобщему <...> в структуре массового сознания"27.
Поступила в редакцию 28.11.2005
27 Судас Л.Г. Указ. соч. С. 42.
