CC BY
40
Федеративный договор стал компромиссным решением для обеспечения сохранения территориальной целостности государства, несмотря на его острые политико-правовые недостатки. Непосредственно сам факт установления разграничения полномочий между органами федеральной власти и субъектов Российской Федерации свидетельствует о переходе к демократизации, децентрализации, повышению гибкости и результативности осуществления государственной власти.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (с гимном России). - М.: Проспект, 2014. - 32 с.
2. Федеративный договор (Москва, 31 марта 1992 г.) [Электронный ресурс] // Информационно-правовой портал «Гарант». - Режим доступа: http://base.garantш/170280/#Ыock_Ш0 (дата обращения: 28.09.2014).
3. Чертков А.Н., Кистринова О.В. Договорный аспект разграничения полномочий в Российской Федерации: история и современность // Журнал российского права. - 2014. - № 8 (212). - С. 16-24.
МАССОВОЕ НАБЛЮДЕНИЕ КАК НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ РАЗВИТИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА
© Волочаева О.Ф.*
Пятигорский государственный лингвистический университет, г. Пятигорск
Информационное общество находит свое практическое воплощение не только в глобализации, но и в массовом наблюдении. Общество наблюдения, в общих чертах охарактеризованное в настоящей статье, имеет множество последствий чисто политической природы. Там, где наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань, появляются новые линии политического противостояния, формируются новые и подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами.
Ключевые слова: массовое наблюдение, политические процессы, трансформация общества, информационное общество, информация.
* Заведующий кафедрой Конфликтологии, связей с общественностью и журналистики, кандидат социологических наук, доцент.
Фундамент теории общества наблюдения (surveillance society) заложил М. Фуко, опубликовавший в 1975 г. работу «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы». Фуко М., избрав в качестве дифференцирующего критерия механизм обеспечения социальной покорности, различает общество наказания, имевшее место в прошлом, и дисциплинарное общество, характеризующее настоящее время. В обществе наказания социальное подчинение достигается за счет демонстративных, публичных казней, которые, по замыслу их организаторов, должны вызывать отвращение к диссидентскому поведению. В дисциплинарном же обществе подчинение обеспечивается убеждением его членов в том, что все они находятся под пристальным надзором, не оставляющем возможности для диссидентского поведения. Механизм обеспечения социальной покорности, применяемый в дисциплинарном обществе, М. Фуко назвал Паноптиконом (от слов «pan» -всеобщее и «optikon» - наблюдение), воспользовавшись термином И. Бентама, которым тот обозначал предложенную им модель архитектурной организации различных общественных учреждений с функциями надзора (например, тюрем). Фуко М. превратил архитектурный проект Бентама И. в политическую технологию, имеющую универсальное применение. «Везде, где приходится иметь дело с множественностью индивидов, которым надо навязать определенное задание или конкретную форму поведения, может быть использована панопти-ческая схема. Она применима - с необходимыми изменениями - ко всем заведениям, где на сравнительно небольшом пространстве требуется держать под надзором некоторое количество людей» [6, с. 301]. Главная ее черта -внушение индивидам, подвергаемых ее воздействию, того, что они находятся в состоянии постоянной видимости, хотя в реальности наблюдение над ними осуществляется выборочно и с перерывами. Она позволяет сократить число наблюдателей от власти, параллельно увеличив число людей, находящихся под их надзором. Она вступает в действие до того, как будут совершены проступки, ошибки или преступления. Она обеспечивает контакт наблюдателей с наблюдаемыми на уровне сознания, не требуя постоянного вмешательства. Таким образом, паноптическая схема усиливает любую власть: она обеспечивает экономию (оборудования, персонала, времени) и результативность (благодаря своему превентивному характеру, непрерывному действию и автоматизму) [6, с. 302].
Однако реальной перспективой общество наблюдения стало с момента резкого скачка в развитии и широкого внедрения в повседневную жизнь компьютеризированных информационно-коммуникационных технологий. Так, Г. Маркс замечает, что возрастающие возможности компьютера составлять досье на человека, складывая воедино едва заметные, вполне безобидные обрывки сведений о сделках, состоянии здоровья, покупательских привычках и демографических данных, образуют особую разновидность «ин-фослежки», отличающуюся от обычных способов аудио- и видеонадзора сво-
ей доступностью. Компьютеры качественно меняют саму природу надзора, упрощая, расширяя и углубляя его [11, с. 1-16]. Ганди О. отмечает, что наблюдение представляет собой создаваемую в интересах власти комплексную высокотехнологичную систему, делящую людей на категории для упрощения их идентификации, систематизации, обложения налогами и наложения штрафов. Кроме того, наблюдение применяется для нормализации и гомогенизации отношений с дискриминируемыми элементами в структуре иерархического контроля [8, с. 1-13].
Лайон Д. рассматривает наблюдение как некое условное понятие, охватывающее широкий и с каждым днем расширяющийся спектр ситуаций, связанных со сбором коммерческими и административными органами, полицией и службами безопасности личной информации [9, с. 3-8]. В обществе наблюдения подробнейшие детали повседневной жизни граждан тщательно отслеживаются, при этом сами наблюдаемые охотно сотрудничают с наблюдателями. Во всех крупных городах мира видеокамеры стали привычным и не вызывающим никаких возражений атрибутом общественных мест [9, с. 1-20]. Авиаперелеты не обходятся без досмотровых сканеров и биометрических проверок, число которых резко возросло после событий 11 сентября 2001 г. Ежедневно Google и эмитенты кредитных и дебетовых карт записывают подробности привычек, проблем и предпочтений своих пользователей и клиентов при их активной и порой рьяной помощи.
Благодаря новым информационно-коммуникационным технологиям, ассоциируемым с постиндустриальным обществом, все его члены, не давая на то согласия, оказались под всеобъемлющим «колпаком» наблюдения, охватывающем не только публичные, но и полупубличные и даже частные сферы. В системе нового Паноптикона подчинение властям обеспечивается осознанием факта, что за тобой непрерывно наблюдают и любой твой проступок повлечет за собой моральное или физическое наказание. Однако в отличие от прошлых времен сегодняшние системы наблюдения завязаны на технологии [1, с. 91-95]. Прежде люди наблюдали за другими людьми «невооруженным глазом», теперь же этот процесс опосредуется разнообразными компьютерными устройствами. Объекты наблюдения не имеют прямого визуального и акустического контакта с наблюдателями. Автоматические сообщения информируют звонящих в колл-центре о том, что их разговор будет записан для улучшения качества предоставляемых услуг. В городах камерами наблюдения, настоль малыми, что их трудно заметить, покрыты практически все участки публичного пространства, повсюду проходят коммуникационные линии, передающие картинки с этих камер на мониторы наблюдателей, располагающих программами распознавания лиц.
С достижениями в области компьютерных и информационных технологий появилась возможность создать, по словам М. Постера, Суперпанопти-кон - киберпространственный вариант Паноптикона М. Фуко [13, с. 69-98].
Суперпаноптикон - это система наблюдения без стен, смотровых вышек и охраны. Количественные успехи в технологиях наблюдения вызвали качественные изменения в микрофизике власти. Другими словами, информационно-коммуникационные технологии создали условия для новых форм наблюдения и, следовательно, для новых форм власти. При использовании такого инструмента власти информация о гражданах собирается в различных коммуникационных сетях и хранится в многочисленных электронных базах данных, позволяющих в любой момент составить любой персональный профиль и оказать давление на требуемого индивида. Чем дольше существуют такие базы данных и чем больше средств, привязывающих к ним граждан, тем более детальный профиль можно получить, тем более сокровенные подробности частной жизни можно узнать, прибегая к аккумулирующейся в них информации. Количество данных в этих базах прибавляется всякий раз, когда кто-то пользуется банковской карточкой, посещает определенный сайт или отправляет с помощью мобильного телефона короткое текстовое сообщение. Постер М. приходит к выводу, что рано или поздно обеспокоенность растущими базами данных превратиться в один из главных политических вопросов, формирующих политические силы и задающих течение политического процесса [12, с. 291]. Суперпаноптикон отличается от традиционного Паноптикона не только опорой на современные технологии, но и природой своего возникновения и своими главными задачами. В Паноптиконе люди попадали под наблюдение принудительно, против своей воли, тогда как в Супепаноптиконе они становятся наблюдаемыми добровольно, самостоятельно предоставляя данные для хранения. Главная задача Паноптикона - лишить свободы выбора и ограничить возможности перемещения. Задача же Супепаноптикона полностью противоположная: наделить своих участников большей свободой выбора и большей свободой передвижения [2, с. 74-75].
В рождающейся теории общества наблюдения главными инструментами контроля выступают системы видеонаблюдения, мобильные телефоны, банковские карты, Интернет со своими электронной почтой, магазинами, поисковыми системами и, главное, социальными сетями. По сравнению с другими инструментами контроля, социальные сети представляют собой более дешевый, быстрый и всеохватывающий способ идентификации существующих и потенциальных диссидентов.
В своей книге «Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети» Е. Морозов рассматривает негативные последствия распространения Интернета, социальных сетей и электронной почты для индивидуальной и политической свободы граждан. Социальные сети, например, позволяют идентифицировать диссидентов и устанавливать их связи. До появления социальных медиа сотрудникам спецслужб необходимо было потратить много сил на то, чтобы узнать о людях, связанных тем или иным образом с диссидентами.
При определенном везении им удавалось выяснить один-два ключевых контакта, однако составить весь список имен с фотографиями и контактной информацией было крайне проблематично. Сегодня им для решения этой задачи требуется лишь изучить популярные социальные сети. Никнеймы также не защищают от контроля, поскольку аккаунты в социальных сетях привязаны к адресам электронной почты и номерам мобильных телефонов. Даже если это не так, то спецслужбы могут с помощью «вредоносной» ссылки скопировать историю посещения веб-браузера и после непродолжительного анализа выяснить, кто скрывается за тем или иным никнеймом [5, с. 188-229]. Морозов Е. делает вывод, что информационные технологии ведут не столько к демократизации, сколько поддерживают автократические тенденции, а распространяющийся сегодня в мире киберутопизм - необоснованная вера в эмансипирующие возможности онлайн-коммуникаций - лишь способствует дальнейшему угнетению [5, с. 18].
Общество наблюдения, как подчеркивают многие из его исследователей, не стоит понимать как общество, где лишь власти наблюдают за населением с целью сохранения своего привилегированного статуса. Скорее общества наблюдения - это совокупности индивидов, каждых из которых одновременно является объектом и субъектом наблюдения. Место основного средства, дающего возможность каждому желающему превратиться в наблюдателя, заняли Интернет-проекты, построенные на технологии «Веб 2.0», такие как Facebook, Twitter и Instagram, позволяющие видеть, чем «занимаются» друзья, знакомые, родственники, коллеги и в принципе любые интересующие люди. Данные проекты разработаны так, чтобы каждый из их пользователей мог в постоянном режиме изучать «цифровые следы», оставленные связанными с ними в рамках сети людьми. Популярность социальных сетей объясняется присущей человеку любопытностью и постоянным стремлением к публичности. В последнее время наряду с традиционными формами наблюдения - правительством за диссидентами, корпорациями за потребителями, правоохранительными органами за предполагаемыми преступниками, владельцами социальных сетей за пользователями их услуг - ученые и специалисты начали подвергать анализу набирающую обороты практику наблюдения обычных людей за такими же обычными людьми при помощи социальных сетей [3, с. 156].
В общем и целом наблюдение представляется как некое социально негативное явление, угрожающее разнообразным свободам индивида и свободам общества. Однако не все авторы придают наблюдению однозначно негативный смысл. Многие ученые и специалисты считают, что к этому феномену современной жизни следует подходить с нейтральных позиций, различая в нем как негативные, так и позитивные моменты. Какую бы конкретно не давали оценку исследователи, все они признают факт формирования общества наблюдения (надзирающего общества) как неотъемлемой части
развития общества информационного [7, с. 206]. Информационное общество, где главный ресурс - это информация, а главный фактор экономического прогресса - информационные технологии, создает условия для глобализации, т.е. интеграции стран и регионов в единое целое, обеспечивающее единую линию поведения. С другой стороны, информационное общество со своими «умными» технологиями упрощает контроль над гражданами, к которому правящая элита стремится на протяжении всей истории. Вместе с тем, наблюдаются и уникальные, оригинальные сочетания направлений практического воплощения, например, «глобализированное наблюдение» [4, с. 125]. Общество наблюдения имеет множество последствий чисто политической природы. Возможно, что политических эффектов у общества наблюдения даже больше, чем у процесса глобализации. Там, где наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань - сверху вниз, снизу вверх, поперечно, происходит трансформация политического процесса - появляются новые линии политического противостояния, формируются новые и подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами.
Список литературы:
1. Ануфриенко С.В. Технология общения органов государственной власти с журналистами в условиях террористической активности // Приоритетные научные направления: от теории к практике. - 2014. - № 9. - С. 91-95.
2. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. - М.: Весь мир, 2004. - 188 с.
3. Волочаева О.Ф. «Виртуальность» и «бестелесность» как характеристика конфликтов в информационном обществе // Вестник Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Левановича Хетагурова. -2012. - № 4. - С. 156-159.
4. Волочаева О.Ф. Инверсия демократических практик как следствие деятельности новых политических акторов в контексте формирования информационного общества // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2014. - № 2 (39). - С. 125-131.
5. Морозов Е. Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети. - М.: АСТ: CORPUS, 2014. - 528 с.
6. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.: AdMargi-nem, 1999. - 480 с.
7. Anufrienko S.V. Mass media as a vital element of modern terrorism // Middle East Journal of Scientific Research. - 2013. - Т. 18, № 2. - P. 206-209.
8. Gandy O.H. The Panoptic Sort: A Political Economy of Personal Information. - Boulder: Westview Press, 1993. - 250 p.
9. Lyon D. The Electronic Eye: The Rise of Surveillance Society. - Minneapolis: University of Minnesota Press, 1994. - 290 p.
10. Lyon D., Doyle A., Lippert R. Introduction // Eyes Everywhere: The Global Growth of Camera Surveillance / Ed. by A. Doyle, R. Lippert, D. Lyon. -Abingdon: Routledge, 2012. - P. 1-20.
11. Marx GT. Undercover: Police Surveillance in America. - Berkley: University of California Press, 1988. - 280 p.
12. Poster M. Database as Discourse, or Electronic Interpellations // Detradi-tionalization / Ed. by P. Heelas, S. Lash, P. Morris. - Malden: Blackwell, 1999. -P. 277-293.
13. Poster M. The Mode of Information: Poststructuralism and Social Context. - Chicago: The University of Chicago Press, 1990. - 188 p.
ВОСПРИЯТИЕ КИТАЕМ РОССИИ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АРЕНЕ
© Хорбаладзе Э.Л.*
Пятигорский государственный лингвистический университет, г. Пятигорск
Мнения специалистов по поводу растущего сотрудничества Китая и России порой диаметрально противоположные, дискуссионные, так как многие считают Китай более опасным конкурентом, чем США. Мы постараемся остановить свое внимание на восприятии самим Китаем России как партнера по политическому и экономическому союзу.
Ключевые слова: международные отношения, Китай, Россия, китайские средства массовой информации, США, государственная политика.
В последнее время на международной политической арене большое внимание аналитиков, экспертов и политологов привлекают двусторонние отношения между Китаем и Россией, активизировавшиеся после начала конфликта в Украине. На сегодняшний день китайцы подчеркивают объективную общность интересов Китая и России, как тактических, так и стратегических. Общность видится в стремлении к миру в долгосрочной перспективе, в заинтересованности в устойчивом экономическом развитии, обеспечении продовольственной безопасности для населения и т.д. Китайцы подчеркивают, что Россия обладает такой же уникальной древней культурой, высоким потенциалом развития.
В то же время есть и кардинальные различия, подмечаемые в китайских СМИ, среди которых назовем разный экономический рост, где Китай является лидером в мире по темпам экономического роста, в то время как Россия отличается слабой, экспортно-ориентированной экономикой. Китайские
* Студент 2 курса Института международных отношений.
