CC BY
125О.В. Терехина
6 Protokoll der Sitzung des Parteiausschusses. Berlin, den 13. Dezember 1918. Berlin, o.j. S. 1; Deutsche Ge-schichte 1918-1933. Dokumente zur Innen und Aussenpolitik / Hrsg. W. Michalka u. G. Niedhardt. Frankfurt-am-Main, 1992. S. 43-44.
7 Verhandlungen der verfassungsgebenden Deutschen Nationalversammlung. Stenographische Berichte. Bd. 352. Berlin, o. J. S. 5484. (Далее - Nat. Vers.).
8 Vorwarts. 1919. 23. Jahnuar.
9 Nat. Vers. Bd. 352. S. 5492.
10 Hausmann C. Schlaglichter. Reichtagsbriefe und Aufzeichnungen. Frankfurt-am-Main, 1924. S. 276.
11 Vorwarts. 1919. 6 Februar; Protokoll uber die Verhandlungen des Parteitages der Sozialdemokratischen Partei Deutschland, abgehalten in Weimar vom 10. bis 15. Juni 1919. Berlin, 1919. S. 55-56.
12 Severing C. Mein Lebensweg. Bd. I. Vom Schlosser zum Minister. Koln, 1950. S. 237.
13 ScheidemannPh. Memoiren eines Sozialdemokraten. Mit 22 Bildern. Zweiter Band. Dresden, 1928. S. 360.
14 Keil W. Erlebnisse einer Sozialdemokraten: In 2 Bd. Bd. 2. Stuttgart, 1948. S. 171; Brecht A. Aus nachster Nahe. Lebenserinnerungen 1881-1927. Stuttgart, 1966. S. 165.
15 Nat. Vers. Bd. 326. S. 48.
О.В. Терехина
«Масарик и Россия»
в чехословацкой историографии 1920-1930-Х ГГ.
Томаш Гарриг Масарик (1850-1937) является, несомненно, центральной фигурой чехословацкой истории XX века. Он смог добиться признания и как литератор, и как философ, и как социолог, и как политик. Имя этого профессора философии Карлова университета в Праге стало известным в политических кругах еще в 80-е гг. XIX века. Являясь автором целого ряда книг по философии, социологии, истории и став одним из видных чешских идеологов, Масарик одновременно был и полити-ком-практиком.
В итоге именно в политической сфере его заслуги получили наивысшую оценку. Т.Г. Масарик вошел в мировую историю, прежде всего, как один из создателей независимой Чехословакии и первый президент Чехословацкой республики. Он пребывал
на этом посту с 1918 по 1935 гг. и ушел в отставку в возрасте 85 лет по состоянию здо-1 2 ровья , превратившись для своих сограждан в символ независимости и демократии .
Но мировую известность ему принесла не только столь яркая политическая карьера, но и научная деятельность. В начале XX века Масарик в глазах своих современников был крупнейшим специалистом в области славянской проблематики. Его приглашали для чтения лекций в Чикагский университет, Санкт-Петербургский университет избрал его своим почетным профессором, к его мнению прислушивался австро-венгерский парламент, во время Первой мировой войны и после нее с ним консультировались по вопросам государственного устройства восточноевропейских стран дипломатические представительства стран Антанты и американский президент
В. Вильсон3.
Значительное место в научных и философских изысканиях Масарика занимала тема России, и российский материал часто служил для него основой в рассуждениях о самых разнообразных, нередко более широких, чем чешский, русский или славянский, вопросах. Причем Россия привлекала внимание Масарика-мыслителя, озабоченного проблемами современного ему общества, именно как часть этого современного мира, и даже обращение к историческим сюжетам должно было предоставлять материал для рассмотрения проблем современности.
В 1881 году впервые была издана защищенная в 1878 г. в Вене диссертация Масарика на соискание звания доцента «Der Selbstmord als soziale Massenerscheinung mod-ernen Civilisation» («Самоубийство как массовое социальное явление современной
99
Статьи и сообщения
цивилизации»). И уже в ней Масарик использовал материал для анализа проблемы самоубийства, в том числе и российский. В 1889 году была опубликована его работа «Slavjanofilstvi Ivana Vasiljevice Kirejevskeho» («Славянофильство Ивана Васильевича Киреевского»), которая должна была стать первой частью большого цикла, названного им «Славянские исследования». Этот труд, посвященный учению русского славянофила, был написан Масариком в период, когда он наиболее активно работал над решением чешского вопроса с точки зрения культуры, науки, образования.
На многие события и проблемы российской политической и культурной жизни Масарик активно реагировал на страницах газеты «Час» («Cas») - «Время». В 1891 году в статье «К русско-польскому спору»4 он не только обратился к проблеме сложных взаимоотношений двух славянских народов, но и рассуждал о национальной политике в Российской империи и о возможностях решения польского вопроса в сложившейся тогда международной обстановке. К теме внешней политики России и возможности решения чешских и австрийских проблем с российской помощью Масарик обратился в 1891 г. в своей речи в Страконицах, выдержки из которой и комментарии к ним были опубликованы в газете «Час»5.
В 1892 году была опубликована статья Масарика «Очерк о Ф.М. Достоевском», задуманная как рецензия на издание на чешском языке «Записок из Мертвого дома» и превратившаяся в восторженный отзыв о творчестве русского писателя вообще. В 1932 году с разрешения Масарика было предпринято переиздание этой работы6.
Кроме того, Масарик в 90-е гг. XIX в. использовал российский материал в своих работах, посвященных чешскому вопросу: Ceska otazka («Чешский вопрос»), Nase nynejsi krize («Наш современный кризис»), Karel Havlicek («Карел Гавличек»). Российская тематика присутствует и в его книге «Otazka socialm» («Социальный вопрос»).
Но главной работой Масарика о России стал фундаментальный труд «Россия и Европа». История создания и многочисленных переводов этой книги представляет собой отдельный и очень любопытный сюжет. Отметим лишь, что первые два тома этого труда с подзаголовком «Исследование духовных течений в России» были впервые изданы в Йене в 1913 г. на немецком языке, а полное трехтомное чешское издание труда «Россия и Европа»7 увидело свет уже в 1996 году.
В настоящее время сочинение Масарика «Россия и Европа» представляет собой трехтомное произведение в четырех версиях. В первом томе содержатся краткий очерк истории России и разбор философии истории и философии религии П. Чаадаева, западников и славянофилов, А. Г ригорьева и А. Г ерцена. Второй том тоже посвящен анализу развития российской философии. В третьем томе Масарик обращается к литературно-философским проблемам и течениям, особое внимание уделив Ф.М. Достоевскому, которого, по сути, он считал центральной фигурой всего трехтомника.
К российской тематике Масарик обращался, будучи президентом Чехословакии, в своих работах «О большевизме»8, «Новая Европа»9, «Славяне после войны»10. Особое место здесь принадлежит двухтомнику «Мировая Революция»11. Эта книга представляет собой воспоминания Масарика о событиях Первой мировой войны, о создании независимой Чехословакии. Естественно, что много внимания в «Мировой революции» было уделено событиям в России, непосредственным свидетелем которых Масарик был с осени 1917 по весну 1918 гг., его деятельности, связанной с созданием знаменитого чехословацкого корпуса. Но в этом произведении Масарик не ограничивался лишь изложением событий. Он вновь обращался к волновавшим его на протяжении всей жизни темам, в том числе к проблеме мессианизма, религиозному и славянскому вопросам, проблеме самоубийства. Здесь же Масарик объяснял позицию по отношению к России, которую он занял в годы войны.
100
О.В. Терехина
Своими размышлениями и воспоминаниями, в том числе и российскими впечатлениями, президент Чехословакии делился с записавшими их К. Чапеком и Э. Людвигом. Оба позднее познакомили со своими записями Масарика и оба получили от него разрешение на их публикацию.
«Беседы с Масариком» Э. Людвига были опубликованы в 1935 г. на немецком языке12. Но гораздо большую известность приобрели «Беседы с Т.Г. Масариком» К. Чапека. Они создавались с 1926 по 1935 гг. и сначала четыре главы «Бесед» были опубликованы отдельно: первая, «Молодые годы», - в 1928 г., вторая, «Жизнь и работа», -в 1931 г., третья, «Мышление и жизнь», и четвертая, «Молчание с Масариком», -в 1935 году. В марте 1936 года эта книга была опубликована полностью, а в 2000 г. увидел свет русский перевод «Бесед с Т.Г. Масариком», осуществленный именно по
13
этому изданию .
Необходимо подчеркнуть, что о Масарике, в силу значительности периода его научной и политической активности, многогранности его деятельности и значимости его фигуры для истории Чехии, создана чрезвычайно обширная литература.
То, что этот яркий человек соединял в себе качества как политика, так и мыслителя, позволяет исследователям оценивать его как личность уникальную если не в мировой истории, то, во всяком случае, в истории государств Восточной Европы межвоенного периода14. Еще З. Неедлы подчеркивал, что Масарик был не только философом, практически применявшим свои теоретические познания, но и политиком, основывавшим свою политику на научном познании, на философии15.
Впрочем, в чешских научных кругах авторитет Масарика был велик еще до Первой мировой войны, и это нашло отражение в юбилейном сборнике статей, посвященном Масарику-ученому и опубликованном в 1910 г., то есть в год его шестидесятилетия16. И уже в этом сборнике внимание исследователей привлекла к себе, среди прочих, тема «Масарик и Россия». В статье К. Велеминского, основанной на материалах, вышедших из-под пера Масарика в 80-90-е гг. XIX в., юбиляр предстал перед читателями как самый смелый в Чехии пропагандист русского реализма и духовный сын Достоевского17. Впрочем, обращения Масарика к российской тематике получали достаточно высокую оценку еще в XIX в., например, от Г. Шауэра, статья которого о «Славянских исследованиях» Масарика впервые увидела свет в 1890 году18.
В межвоенной Чехословакии популярность Масарика была чрезвычайно велика, и до 1938 г. он воспринимался здесь как «отец страны», фигура поистине культовая. Ярким свидетельством тому могут служить многочисленные восторженные отзывы о личности и деятельности Масарика в сборниках, посвященных его 70-летнему и 80летнему юбилеям.
Масарика прославляли как «президента-освободителя»19, «разум чешского освободительного движения»20, «Первого Гражданина Чехословацкой Республики, Первого Рабочего нашего Государства, Первого Стража Просвещения, Первого Воина Мира»21. Конечно, столь красочные эпитеты во многом были связаны с тем, что содержащие их материалы посвящались юбилею действующего президента страны и были далеки от серьезного научного анализа. Но реальные заслуги Масарика в деле создания независимой Чехословакии действительно были очень велики, и это нашло отражение в научных публикациях 20-30-х гг. XX века22. В целом в межвоенной Чехословакии преобладала апологетическая литература о Масарике, хотя критическая линия тоже присутствовала23.
Исследователи 1920-1930-х годов не обошли своим вниманием российские контакты Масарика и изучение им российской проблематики. Причем наибольший интерес из всех его посвященных России работ в научных кругах межвоенной Чехосло-
101
Статьи и сообщения
вакии вызвали два первых тома «России и Европы». Именно эта книга Масарика, по мнению чешских исследователей, была из всех его работ, изданных до Первой мировой войны, наиболее читаема в Европе, а объяснялась такая ее популярность, прежде всего, тем, что Масарик оказался лучшим из всех европейцев знатоком России.
Наиболее четко эту ставшую общепринятой для чехословацкой историографии 1920-х гг. XX в. позицию высказал в свое время Я. Гербен24. В значительной мере репутация знатока России закрепилась за Масариком и благодаря появлению в 1925 г. его книги «Мировая революция» («Svetova revoluce»), где тоже было уделено значительное внимание российской тематике.
В годы президентства Масарика было опубликовано множество книг и статей, в которых подчеркивался его интерес к России25. Для подавляющего большинства из них общим стало основанное на высказываниях самого Масарика утверждение, что он занимал русофильскую позицию, но русофильство его не было «слепым», он любил Россию, ее народ и ее культуру, прекрасно сознавая при этом все недостатки российского общества и государства26.
Из ряда написанных в общем хвалебном духе книг и статей стоит, пожалуй, особо выделить работу И. Горака «Т.Г. Масарик и славянские литературы», автор которой рассмотрел развитие взглядов Масарика от «Славянофильства Ивана Васильевича Киреевского» до «России и Европы»27. Ценность этого произведения заключается в том, что Горак не только констатировал важность использования российской тематики для анализа взглядов Масарика вообще, но и наглядно продемонстрировал ее, например, сопоставив религиозные идеи Масарика с воззрениями Достоевского и Толстого.
Нельзя не отметить, что именно отношение Масарика к двум великим русским писателям стало самым популярным аспектом в теме «Масарик и Россия» для исследователей 20-30-х годов. Практически все обращавшиеся к проблеме «Масарик и Толстой»28 непременно останавливались на их разногласиях по поводу «непротивления злу насилием», о которых подробно и неоднократно говорил и сам Масарик. Конечно, особый интерес вызывала тема личных встреч и переписки Масарика с Толстым, которая привлекала внимание не только чешских исследователей жизни и деятельности первого чехословацкого президента, но и представителей русской эмиграции. Из эмигрантских работ по этой теме представляют особый интерес статьи А. Павлова, который не только обратился к проблеме взаимоотношений Масарика и Толсто-го29, но и провел серьезный сравнительный анализ их взглядов30.
Эмигранты из России, нашедшие после революции приют в Чехословакии, уделили в своих исследованиях значительное внимание личности Масарика и, прежде всего, теме его отношения к России, особенно к русской культуре. Взгляды Масарика получили в их работах оценку, которая в целом была выдержана в духе, свойственном и чехословацкой историографии того времени. А в области славянского литературоведения близость приоритетных тем и оценок между чешскими учеными и представителями русской эмиграции была так велика, что М. Заградка, например, считает, что более точно следует говорить не о чешской и русской науке в Чехословакии того времени, а вообще о славистике, развивавшейся на территории Чехословакии в 20-30-е гг. XX века31.
Б. Соколов , С. Завадский , П. Милюков , А. Павлов , давая высокую оценку взглядам и личности чешского мыслителя, подчеркивали его знание России и его русофильство, лишенное романтической увлеченности. Не ограничиваясь лишь проблемой встреч Масарика с Толстым, представители «русского зарубежья» внесли свой вклад в изучение российских контактов будущего президента и отражения его деятельности в российской периодической печати36.
102
О.В. Терехина
Значительная часть эмигрантов из России была о Масарике не менее высокого мнения, чем представители чешской науки и искусства, и это объяснялось как несомненными личными достоинствами этого ученого и политического деятеля, так и той ролью, которую он сыграл в знаменитой «русской акции» правительства Чехословакии. Именно в этой стране люди, покинувшие Россию, нашли не только приют, но и возможность получать образование, продолжать свою научную работу, заниматься творчеством, о чем много написано в последние годы как чешскими, так и россий-
37
скими исследователями .
Русские эмигранты были благодарны Масарику как человеку, который «подошел к русскому зарубежному горю и нужде не только как сильный защитник и покровитель, но и как чуткий друг и ценитель»38. Высоко оценивали эмигранты из России личность Масарика и в своих мемуарах39.
Стоит ли удивляться, что резкая критика в адрес Масарика со стороны русских эмигрантов раздалась не в Праге, а в Париже. Вышедшая здесь в издательстве «Град Китеж» книга В. Лазаревского противостояла многому из того, что писалось в Праге. В предисловии к этому изданию В. Шульгин называл Масарика человеком, подвергшим Россию публичному бичеванию, и подчеркивал, что «писания профессора Масарика по поводу России заслуживают суровейшего отпора»40. В. Лазаревский полемизировал в своей книге с «Мировой революцией» Масарика, считая недоказуемым положение, что правительство Российской империи не желало освобождения чехов и словаков от власти Австро-Венгрии41. Произведение «Россия и Европа» было, по его мнению, одним из лучших источников ознакомления со взглядами Масарика, причем источником, который никак не мог расположить в пользу своего автора ни одного русского патриота. Критика Лазаревским «России и Европы» носила более политический, чем научный характер, в качестве недостатков этой книги указывалось отрицание автором самодержавия и православия, что объявлялось проявлением гер-манофильства42.
Совершенно иной характер носили статьи А. Павлова и Б. Яковенко. В них труду «Россия и Европа» была дана довольно высокая оценка, причем оба автора обратились именно к научному анализу идей Масарика. А. Павлов подчеркивал, что книга Масарика имела несомненные преимущества перед близкими по теме работами российских авторов, «Историей русской общественной мысли» Иванова-Разумника и «Историей русской интеллигенции» Овсянико-Куликовского, благодаря тому, что он в не меньшей степени, чем к развитию русского, обращался и к развитию европейского мышления43. Несомненное достоинство статьи Павлова состоит, на наш взгляд, в стремлении сравнить исследовательские методы Масарика с подходами к аналогичной тематике его российских коллег и современников. Что касается статьи Б. Яковенко, то он, давая «России и Европе» общую высокую оценку, отмечал и ее недостатки, прежде всего недооценку Масариком некоторых российских религиозных мыслителей. Яковенко подчеркивал, что «Россия и Европа» стала выражением философского кредо Масарика, а не только его взглядов на Россию44.
Но наибольшее внимание как чешских исследователей, так и представителей русской эмиграции, в 1920-1930-е гг. XX в. привлекала тема «Масарик и Достоевский». Ей было посвящено множество публикаций, центральное место среди которых заняли работы И. Горака45 и Я. Громадки46. Такой интерес был вполне объясним, поскольку творчество Ф.М. Достоевского в анализе Масариком российской проблематики занимало особое место.
Статья Горака была интересна, прежде всего, тем, что давала наиболее полное на тот момент представление об эволюции взглядов Масарика на Достоевского, по-
103
Статьи и сообщения
скольку ее автор имел доступ к рукописи неопубликованного тогда третьего тома «России и Европы». Он подробно останавливался на аналогиях между двумя мыслителями и пытался понять, как постепенно сходство все более отступало перед различиями.
Громадка также отметил, что взгляды Масарика на Достоевского претерпели с течением времени серьезные изменения, но этой проблеме он уделил существенно меньше внимания, сосредоточившись на анализе и сопоставлении идей Масарика и Достоевского как религиозных мыслителей.
Тема «Масарик и Достоевский» продолжала приковывать к себе внимание исследователей до конца 30-х гг.47, причем нередко авторы различных статей возвращались к работам Горака и Громадки, стремясь то донести их идеи до широкого круга читателей, то завязать с ними дискуссию. Такой интерес к восприятию Масариком творчества Достоевского был связан как с заметным изменением с течением времени взглядов Масарика на русского писателя, так и с тем, что его размышления оказали влияние на более поздних исследователей. М. Заградка отмечает, например, что под влиянием работ Масарика, посвященных проблеме титанизма48, А. Бем внес новые мотивы в свое осмысление творчества Пушкина и Достоевского49.
Нельзя не отметить, что влияние и известность такой яркой личности, как Т.Г. Масарик, не ограничились лишь одной страной. Его работы, посвященные различным вопросам истории, философии, культуры, политики, неоднократно издавались в славянских странах, а также в США, Великобритании, Германии, Франции и других государствах50. Об интересе к личности и наследию Масарика со стороны не только чешских, но и многочисленных зарубежных исследователей свидетельствуют работы, посвященные его жизни, идеям и книгам, выходящие в разных странах мира51.
Что касается чехословацкой историографии, то после 1938, 1948 и 1968 гг., под влиянием политических обстоятельств, имя Масарика несколько забылось. Первым драматическим поворотом в оценке личности и деятельности Масарика стал 1938 год. Именно тогда до предела накалились чешско-немецкие отношения, бывшие весьма сложными из-за проблемы немецкого национального меньшинства в Чехословакии52.
Масарик считался человеком, внесшим огромный вклад в разработку и реализацию чешской национальной идеи, и к тому же именно он с 1918 по 1935 гг. возглавлял государство, национальная политика которого не устраивала немцев. Поэтому неудивительно, что в оккупированной в марте 1939 г. Чехословакии о Масарике можно было говорить лишь в духе изданной в Германии книги Г. Зарнова, обвинявшего Масарика в «циничной фальсификации» истории борьбы чехов и словаков за государственную независимость и характеризовавшего его политику как гибельную53.
И лишь после освобождения Чехословакии от немецких оккупантов Масарику начинает постепенно «возвращаться» его репутация выдающегося ученого и политика, а также знатока России54.
—CJ-------------------------------- Примечания
1 Nejedly Z. T.G. Masaryk. Praha, 1930; Ненашева З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в н. XX в. М., 1984; Серапионова Е.П. Томаш Гарриг Масарик // Пленники национальной идеи. М., 1993.
2 Benes E. V6rni masarykovym idealum // Benes E. Zivy odkaz TGM. Projevy 1937-1947 r. Praha, 1997. S. 59; Benes E. I v nove republice plnime veliky odkaz masarykuv // Benes E. Zivy odkaz TGM... S. 66.
3 Mestan A. Masaryk on Tolstoj and Gorky // T.G. Masaryk (1850-1937). London, 1990. Vol. 3: Statesman and Cultural Force. S. 158; Порочкина И.М. Славянская проблематика в интерпретации Т.Г. Масарика - философа и политика // Т.Г. Масарик. К 150-й годовщине со дня рождения. СПб., 2000. С. 5.
4 Masaryk T.G. Ke sporu rusko-polskemu // «Cas». 1891. C. 14. S. 223-224, C. 15, S 236-240.
5 Z reci risskeho poslance T.G. Masaryka ve Strakonicich // Cas. 1891. C. 39. S. 623.
6 Masaryk T.G. Studie o F.M. Dostojevskem. Praha, 1932.
104
О.В. Терехина
7 Doubek V. Filosofie dgin - Rusko a Evropa III // MasaryMv sbornik VIII. Praha, 1993. S. 80; Edicni poznamka ke vzniku masarykova dila Rusko a Evropa // Masaryk T.G. Rusko a Evropa. Praha, 1996. D. III. S. 417.
8 Масарик Т.Г. О большевизме. Прага, 1921.
9 Masaryk. T.G. Das neue Europa. Berlin, 1922.
10 Масарик Т.Г. Славяне после войны. Прага, 1923.
11 Масарик Т.Г. Мировая революция. Прага, 1926. Т. I.; 1927. Т. II.
12 LudwigE. Gesprache mit Masaryk. Denker und Staatsmann. Amsterdam, 1935.
13 Мартемьянова В. Примечания // Чапек К. Беседы с Т.Г. Масариком. М., 2000. С. 265.
14 Hajek J. Cim je pro nas T.G. Masaryk dnes // Masarykuv sbornik VII. TGM a nase soucasnost. Praha, 1992. S. 2838; Шерлаимова С.А. Т.Г. Масарик и литература // Версаль и новая Восточная Европа. М., 1996. С. 254.
15 Nejedly Z. T.G. Masaryk. Praha, 1930. Kn. I. S. 14.
16 T.G. Masarykovi k sedesatim narozeninam. Praha, 1910.
17 Veleminsky. Slovanske studie Masarykovy // T.G. Masarykovi k sedesatim narozeninam. S. 42, 48.
18 SchauerH.G. O Masarykovych «Slovanskych studiich» // MasaryMv sbornik. Praha, 1925. R.I. S. 277-278.
19 OdstrcilB. T.G. Masaryk jako politik // Masaryk osvoboditel. Praha, 1920. S. 158.
20 Skrach V. T.G. Masaryk. Praha, 1930. S. 31.
21 Т.Г. Масарик. Юбилейный сборник по поводу восьмидесятилетия со дня его рождения. Ужгород, 1930. С. 5.
22 Krofta K. Masaryk und unser politisches Programm // Masaryk - Staatsmann und Denker. Prag, 1930. S. 25-50; Kfepek F. Der erfolgreichste Politiker Zentraleuropas // Masaryk - Staatsmann und Denker. S. 66-69; Papousek J. Masaryk v Rusku // Masaryk osvoboditel. S. 213-232; Sychrava L. Masarykovo revolucni dilo na evropskem zapade // Masaryk osvoboditel. S. 163-211.
23 Подробнее см.: ЧиняеваЕ.В. Чехословацкая историография об общественно-политической деятельности Т.Г. Масарика в н. XX в. // Вестник МГУ. Серия История. 1990. № 3. С. 15-21.
24 Herben J. Tomas G. Masaryk. Nastin zivotopisny // Masaryk osvoboditel. S. 81.
25 FraenklP. Masaryk a literatura. 1930. S. 11-30; PitterP. Chelcicky, Tolstoj, Masaryk. Praha, 1930. S. 22-30; Slavik J. Methoda v knize Rosko a Evropa // Wdce generaci. Praha, 1930-1931 D. II. S. 282-286; Slavik J. Masa-rykovo dilo Rusko a Evropa a bolsevicka revoluce // Slovansky prehled. 1930. Roc XXII. S. 100-105; Papousek J. T.G. Masaryk und das Slaventum // Slavische Rundschau. 1930. N° 3. S. 172; Bidlo J. Masarykovy studie Ruska // Sbornik prednasek o T.G. Masarykovi. Praha, 1931. S. 161-175; Zatloukal J. Masaryk a Rusko. Brno, 1930. S. 3-24.
26 Dolezal J. Masarykova cesta zivotem. Brno, 1921. D. II. S. 95-106; Cerny A. Masaryk a slovanstvo. Praha, 1921. S. 36-44; Радль Э., Томаш Г. Масарик. Его жизнь, общественная и научная деятельность. Прага, 1921. С. 67-75; Herben J. T.G. Masaryk. Praha, 1926-1927. D. I-III; Weingart M. Masarykovo slovanstvi a slo-vanska filologie. Praha, 1935. S. 10-29.
27 Horak J. T.G. Masaryk a slovanske literatury. Praha, 1931.
28 Dolezal J. Masarykova cesta zivotem. D. II. S. 95-97; Horak J. Masaryk und die slavishcen Literaturen // Masaryk - Staatsmann und Denker. S. 141-142; Zatloukal J. Masaryk a Rusko.S. 3-5.
29 Pavlov A. T.G. Masaryk a ruska filosofie (L.N. Tolstoj, F.M. Dostojevskij a j.). Praha, 1936. S. 12-31.
30 Pavlov A. L.N. Tolstoj und T.G. Masaryk // Wiener slavistischen Jahrbuch. 1955. B. IV. S. 68-82.
31 Заградка М. О деятельности русских литературоведов в межвоенной Чехословакии // Славяноведение. 1994. № 5. С. 85.
32 Соколов Б. Предисловие // Радль Э. Томаш Г. Масарик... С. 4-8.
33 Завадский С.В. Жизнь и дело Т.Г. Масарика. Прага, 1925. С. 23-39.
34 Miljukov P.N. Masaryk a Benes. Praha, 1936; Miljukov P.N. Masaryk jako historik ruske inteligence // Wdce generaci. D. II. S. 363-366.
35 Павлов А. Т.Г. Масарик как философ демократизма. Прага, 1928. С. 3-10.
36 Vergun D. Setkani prof. T.G. Masaryka s ruskymi neoslavisty // Zahranicni rusove Ceskoslovensku. Praha, 1928. S. 137-140; Медвецкий Г. Т.Г. Масарик и его культурные связи с русскими учеными и писателями. Кошицы, 1930. С. 5-13; Tukalevskij V. Masaryk v ruskem tisku // Slovansky prehled. 1930. R. XXII. S. 105-111.
37 Павлова Т. Ф. Русский заграничный исторический архив в Праге // Вопросы истории. 1990. № 11; Сладек З. Русская эмиграция в Чехословакии: развитие «русской акции» // Славяноведение. 1993. № 4; Заградка М. Научные труды русского народного университета в Праге // Вопросы литературы. 1993. № 1; Кишкин Л.С. Русские эмигранты в Праге: культурная жизнь (1920-1930-е гг.) // Славяноведение. 1995. № 4; Сера-пионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике (20-30-е гг.) М., 1995; Кишкин Л.С. Русские эмигранты в Праге: печать, образование, гуманитарные науки (1920-1930-е гг) // Славяноведение. 1996. № 4; Кишкин Л.С. Русские эмигранты в Праге: поэты, прозаики, мемуаристы (1920-1930-е гг) // Славяноведение. 1998. № 4; Маслов В. Назовите это чудом. Первая волна русской научной эмиграции в Чехословакии // Поиск. 2000. № 18.
105
Статьи и сообщения
38 Из речи профессора А.С. Ломшакова - Председателя Объединения Русских Эмигрантских Организаций в ЧСР // Памяти Т.Г. Масарика. Прага, 1937. С. 9.
39 Мейснер Д.И. Миражи и действительность. М., 1966. С. 131-133; Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 158, 161, 310; Сорокин П.А. Дальняя дорога. М., 1992. С. 90, 145.
40 Шульгин В. Предисловие // Лазаревский В. Россия и Чехословацкое возрождение: Очерк чешско-русских отношений. 1914-1918. Париж, 1927. С. 7-11.
41 Лазаревский В. Россия и Чехословацкое возрождение... С. 163.
42 Там же. С. 72-73.
43 Pavlov A. Die Grundzuge von T.G. Masaryks Werk «Russland und Europa» // Jahrbucher fur Kultur und Geschichte der Slaven. 1934. Bd. X. Heft 3-4. S. 518.
44 Jakowenko B. Masaryk und die russische Philosophie // Festschrift T.G. Masaryk zum 80. Geburtstag. Bonn, 1930. Teil II. S. 105-119.
45 HorakJ. Masaryk a Dostojevskij. Praha, 1931.
46 Hromadka J. Dostojevskij a Masaryk. Praha, 1931.
47 Чижевский Д. Масарик и Достоевский // Центральная Европа. 1931. № 2. С. 87-92; Бем А. Масарик -критик Достоевского // Центральная Европа. 1932. N° 8, 9. С. 424-431; Eisner P. Masaryk a Dostojevskij // Nase doba. 1938. S. 333-336; Goetz F. Dostojevskij a Masaryk // Vddce generaci. D. II. S. 298-304; Pavlov A. T.G. Masaryk a ruska filosofie... S. 3-8.
48 Масарик Т.Г. Мое отношение к Гёте // Науч. тр. рус. нар. ун-та в Праге. 1933. Т. V; Masaryk T.G. Modern! clov6k a nabozenstv!: modern! titanizm // Nase doba. Roc. V. 1898.
49 ЗаградкаМ. Научные труды... С. 344; ЗаградкаМ. О деятельности... С. 80-85.
50 T.G. Masaryk. Bibliografie k zivotu a d!lu I. Knizn! a jine samostatn6 publikovane prace TGM. Praha, 1992.
51 T.G. Masaryk. Bibliografie k zivotu a d!lu II. Knizn! a jine samostatn6 publikovane prace o zivot6 a d!le TGM. Praha, 1994.
52 См. об этом: Серапионова Е.П. Чешские земли, чехи и немецкий вопрос (1918-1945 годы) // Славяноведение. 2000. № 5. С. 43-51; СтанковН.Н. Чехословакия, Германия и немецко-богемский вопрос в 1919 г. // Версаль и новая Восточная Европа. С. 187-210.
53 Zarnow G. Masaryk - Benesch. Philosophen. Abenteurer. Staatsgrunder. Dortmund; Berlin, 1939. Более подробно этот вопрос освещается в уже упоминавшейся статье: Чиняева Е.В. Чехословацкая историография об общественно-политической деятельности Т.Г. Масарика в н. XX в.
54 Jirasek J. Rusko a my. D6jiny vztahd ceskoslovensko-ruskych od roku 1894 do roku 1914. 1945. D. IV. S. 6-9, 98-114, 210-212, 243.
Т.И. Иванова
«Петербургский диалог»: становление и развитие (2001-2004 гг.)
Мысль, высказанная В. Брандтом почти четверть века назад, - «международное сотрудничество имеет слишком большое значение, чтобы его можно было доверить только правительствам», несмотря на произошедшие изменения, не только не устарела, но и приобрела еще большую актуальность. Одним из авторитетных институтов, способствующих расширению государственных и негосударственных форм взаимодействия России и Германии, является российско-германский форум «Петербургский диалог», который отметит в 2010 году свой десятилетний юбилей. Аналогом для него послужили германо-британские «Кенигсвинтерские встречи» (1950): открытый диалог гражданских обществ двух стран. В свою очередь, В. Путин на встрече в Веймаре в 2002 году предложил развивать германо-российские связи на основе «принципов и «духа Рапалло», предполагавших интенсивное взаимовыгодное межгосударственное сотрудничество.
1990-е годы ХХ века во многом стали рубежными для ФРГ и Российской Федерации, когда существенным образом изменилось их геостратегическое и внутреннее положение, послужившее основой для корректировки германской и российской внешней политики, которая не могла не затрагивать отношений между странами. Как показывает политическая практика, выстраивание двусторонних отношений, тем более
106
