CC BY
330
дом. В данных обстоятельствах наблюдается не только напластование исторически различных форм собственности, но и существенное противоречие между ними, и определенное включение в преобразованном виде старых форм в новые формы. Можно предположить, что частная и опосредованно общественная (государственная, муниципальная и т. п.) собственность вполне может сохраниться в обществе нового типа, но лишь при условии ее подчинения индивидуально-общественным отношениям присвоения подобно тому, как абстрактный и частичный труд в подчиненном виде сохраняется во всеобщем труде. При этом старые формы присвоения сами по себе, безусловно, утратят самостоятельное значение.
Примечания
1. См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.
2. См.: Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 1999.
3. См. подробнее: Корякин В. В. Труд и единый закономерный исторический процесс. Пермь, 2008. Ч. 1. Гл. 4. § 1.
4. Там же.
5. См.: Корякин В. В. Указ. соч. Ч. 2.
6. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 560.
7. См.: Там же. Раздел об отчужденном труде.
8. Маркс К. Капитал. Т. 3 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. 1. М., 1962. С. 116.
9. Орлов В. В., Васильева Т. С. Труд и социализм. Гл. 5, 6; Они же. Философия экономики. С. 207-210, 217-229; Орлов В. В. Философия и экономика. С. 1820; Он же. Проблема будущего человеческой цивилизации. С. 18-19.
10. См.: Там же; Корякин В. В. Современное производство: к вопросу о сущности и перспективах развития // Новые идеи в философии. Пермь, 2003. Вып. 12 (1); Он же. К вопросу о сущности постиндустриальной модернизации // Человеческий потенциал модернизации России. Стратегия опережающего развития 2006. М., 2006. С. 90.
УДК 101:316:141.78
В. В. Орлов
МАРКСИЗМ И ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО
Постиндустриальная теория подметила многие существенные феномены современного позднего капиталистического общества, в недрах которого происходят весьма серьезные «архитектонические сдвиги». Однако эта теория не дала адекватного теоретического объяснения, которое возможно на основе материалистического понимания истории, понятия всеобщего (научного) труда.
Many significant phenomena of the late capitalist society, its serious "architectonic" shifts were noticed by the post-industrial theorists. However, they did not give adequate theoretical explanations of these processes. Appropriate methods of analysis should be based on materialist understanding of history and the notion of universal (scientific) labour.
Ключевые слова: марксизм, постиндустриальное общество, информация, стоимость, товар, услуги, образование, наука, осевая парадигма, всеобщий труд.
Keywords: Marxism, post-industrial society, information, value, commodity, service, education, science, axial paradigm, universal labour.
Концепция постиндустриального (информационного, информационального) общества - одна из наиболее обсуждаемых со второй половины XX в. социологических теорий. По мнению В. Л. Иноземцева, «теория постиндустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией XX в., в полной мере подтвержденной исторической практикой» [1]. Такая оценка представляется чрезмерной, однако теория постиндустриализма, по нашему мнению, представляет собой наиболее интересное явление в современной зарубежной социологии, а ее отношение к марксизму требует самого серьезного анализа. По нашему убеждению, постиндустриальная теория подметила многие существенные особенности современного позднего капиталистического общества, в недрах которого происходят весьма серьезные «архитектонические сдвиги», без учета которых невозможно научное понимание этапа общественного развития, начавшегося в 50-е гг.
Подобно тому как формирование марксизма в 40-60-е гг. XIX в., в особенности его политико-экономического учения, было невозможно без классической трудовой теории стоимости А. Смита и Д. Рикардо, критически переосмысленной К. Марксом и Ф. Энгельсом, так и современный марксизм немыслим без всестороннего учета, критического осмысления теории постиндустриального общества. Марксизм никогда не был сек-
© Орлов В. В., 2010
тантской теорией, изолированной от магистрали развития мировой культуры, ее лучших достижений. Если марксисты XX в., несмотря на многие глубокие исследования современного общества, не создали теории, по широте охвата современного общества аналогичной теории постиндустриализма, каковы бы ни были ее недостатки и спорные положения, конструктивный анализ этой теории, критическое осмысление с «удержанием всего положительного» является прямым долгом марксистов. Это тем более необходимо, что непонимание или отсутствие учета важнейших тенденций развития современного общества, так или иначе подмеченных теорией постиндустриализма, явилось одной из предпосылок догматизма последнего советского и партийного руководства СССР, которое не смогло осознать происходящее в стране, разработать и проводить в жизнь реформы устаревшей модели социализма, которая должна была быть заменена более совершенной моделью социализма, учитывающей особенности постиндустриальной эпохи. Как известно, этим воспользовались антисоциалистические силы, которые еще в большей степени вступили в противоречие с тенденциями постиндустриализма и отбросили страну далеко назад от постиндустриального общества, обусловили превращение России в сырьевой придаток Запада -вполне в соответствии с «проектом» Международного валютного фонда, контролируемого США.
Теория постиндустриального общества в ее первоначальном варианте создана Э. Тоффлером, Д. Беллом, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронер, П. Дра-кером и другими. Наиболее основательное исследование постиндустриализма дано в книге Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (1973). В силу известного догматизма руководства КПСС, эта книга была издана в СССР очень узким тиражом (300 экз.) и не получила свободного распространения. Более того, в опубликованных некоторыми обществоведами статьях Белла оценили как «антимарксиста», что вызвало немалое удивление со стороны Белла. В предисловии к русскому изданию книги 1999 г. Белл писал: «Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории... Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме» [2].
В 1996-1998 гг. М. Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой, с добавлением главы и итогового заключения третьего тома, опубликован в России в
2000 г. Монография Кастельса составляет новый этап, «новую волну» разработки теории постиндустриализма и содержит ряд существенных уточнений концепции, предложенной его предшественниками.
Теория постиндустриального общества представляет собой, на наш взгляд, весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения, многие существенные стороны которых схвачены этой теорией. Постиндустриальная теория подметила целый ряд важнейших феноменов современного общества и нуждается в самом серьезном анализе.
С нашей точки зрения, теория постиндустриального общества дает описание определенного среза современного общества, не затрагивает наиболее фундаментальные тенденции общественного развития и должна быть признана скорее «феноменологией» современного общества, пределы которой - объяснительные и предсказательные - определены границами указанного среза.
Классическая теория постиндустриализма исходит из трех основных положений.
1. Источником производительности и роста нового этапа общественного развития («третьей волны» - по Тоффлеру) являются знания, распространяемые на все области экономической деятельности через обработку информации.
2. Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг. Сфера услуг выделяется как новая крупнейшая сфера экономической деятельности, состоящая в воздействии на человека, а не на природу.
3. В новой экономике все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.
По Тоффлеру, различие между доиндустри-альной (аграрной, «первой волны»), индустриальной и постиндустриальной эпохами можно связать со специфическими видами производства: вещества - энергии - информации. В рамках информации Белл и Кастельс особо выделяют знания, науку, прежде всего - фундаментальную науку. В постиндустриальную эпоху наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу. Как известно, превращение науки в непосредственную производительную силу впервые открыл К. Маркс, что забывают отметить как авторы теории постиндустриализма, так и некоторые их российские горячие поклонники.
Специфика постиндустриализма связана с революцией в информационных технологиях. Новое общество, которое Кастельс определяет
как информациональное, «организует свою производственную систему вокруг принципов максимализации, основанной на знании производительности через развитие и распространение информационных технологий» [3]. Постиндустриализм, каковы бы ни были варианты его интерпретации, связан с революцией в информационных технологиях, вызванной достижениями в области электроники, связи, компьютерной техники, генной инженерии.
Классическая теория постиндустриализма, по Беллу, основывается на концепции общества как совокупности трех сфер: технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя «технологическим детерминистом». «Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура - исторична» [4]. Белл не разделяет марксистскую концепцию общества, которая в его понимании есть «экономический детерминизм», суть которого Белл не разъясняет. Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл, однако, признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно» [5].
Информационная революция привела к изменению труда и поэтому к изменению социально-классовой структуры общества. Резко сократилась роль и численность промышленного пролетариата, на первый план вышли работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция, административные кадры. Предполагалось, что к началу XXI в. в США пролетариат «фабричных труб» составит лишь 10% численности работающих. В предисловии к русскому изданию «Грядущего постиндустриального общества» Белл отмечает, что в развитых странах эти работники интеллектуального труда составляют около 60% всех занятых в производственной сфере [6].
Постиндустриализм характеризуется, далее, существенным изменением в экономических и управленческих структурах общества. Особое внимание на это обращает Кастельс. На место сложной иерхической пирамидальной структуры фирм приходит более «плоская» — сетевая структура, происходит сдвиг от «вертикальных бюрократий» к «горизонтальным корпорациям». Преимущество сетевых корпораций перед прежними иерархическими в условиях резкого усиления динамики экономической деятельности -вплоть до бизнеса со скоростью электронных средств связи (Кастельс) и даже со скоростью мысли (Б. Гейтс) [7] - заключается в том, что «сетевой рой весь состоит из краев и поэтому открыт для любого пути, которым вы к нему подходите» [8].
Все сторонники постиндустриальной концепции сходятся в признании современного (постиндустриального) общества как состояния глубоких социальных ломок, неопределенности, противоречий, вызывающих «шок будущего». Иными словами - в признании глубокого кризиса мировой цивилизации. Не вдаваясь дальше в эту проблему, отметим две черты этого кризиса в истолковании постиндустриалистов: процесс политизации и идеологизации общественных движений, экономической и другой деятельности и угроза возврата в «Темные века». По мнению Тоффлера, постиндустриальное общество стоит перед выбором между дальнейшим развитием демократии или возвратом в Средние века. В период индустриального общества наука добилась явного первенства перед религией и церковью, в современном обществе последние стремятся восстановить свое господствующее положение. «К середине индустриальной эры. секулярные силы сумели подавить организованную религию, ослабляя ее влияние на школы, на нравственность и на само государство» [9]. Однако христианские фундаменталисты, а затем и другие религиозные фундаменталистские силы «начали мощную контратаку на секуляризм, которая скоро приняла форму весьма эффективной политической акции» [10].
Весьма важной чертой постиндустриальной эры, как особенно подчеркивает Кастельс, является существенный рост роли государства, его влияния на экономику, роли стратегического планирования. Кастельс показал, что следование «абстрактной рыночной логике» ведет общество к краху, примером чего служат реформы в России. «"Рыночная логика" так глубоко опосредована организациями, культурой и институтами, что экономические агенты, осмелившиеся следовать абстрактной рыночной логике, диктуемой неоклассической экономической ортодоксией, потерпят крах» [11].
По широкому признанию, одной из важнейших черт капиталистической экономики XX в. является процесс социализации, получивший первое заметное выражение в политике президента США Рузвельта в период «Великой депрессии» 1929-1932 гг., развернувшийся в ведущих странах мира после Второй мировой войны. Общеизвестно, что процесс социализации, создания развитой системы социальных гарантий для трудящихся был обусловлен интересами развития капитализма, влиянием примера СССР, борьбой трудящихся за свои права.
Процесс социализации в условиях складывающегося постиндустриализма второй половины XX в. дал определенные основания для формирования представления о будущем постиндустриальном обществе как обществе глубоко социа-
лизированном, что послужило причиной для его трактовки как «постбуржуазного» или «посткапиталистического» (Дракер, 1995). Такая трактовка сохраняет определенные основания, однако необходим более глубокий анализ природы постиндустриализма. В этом плане весьма серьезного внимания требует трактовка природы постиндустриализма, данная Кастельсом.
С точки зрения Кастельса, постиндустриальное общество - современная ступень развития капитализма, результат реструктуризации капитализма, информациональный капитализм. Суть реструктуризации - децентрализация и появление сетевых структур на базе информационных технологий, что позволило резко интенсифицировать экономическую деятельность, в тенденции - до скорости действия оптико-волоконной связи. Это привело к значительному усилению роли капитала по отношению к труду и, как следствие, к упадку рабочего движения [12]. Информациональный капитализм оставил в прошлом кейнсианскую экономическую модель, принесшую «беспрецедентное экономическое процветание и социальную стабильность большинству рыночных экономик в период почти трех десятилетий после второй мировой войны» [13]. Следствием реструктуризации явился демонтаж социального контракта между трудом и капиталом. Инфор-мациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли» [14], на максимизацию прибыли. Реструктуризация сопровождалась «широко распространенным ухудшением условий жизни и труда работников» [15], «потрясающим прогрессом неравенства доходов в США» [16] Инфор-мациональный капитализм полностью исключает модель «государства всеобщего благоденствия »
Важнейшей чертой новой экономики является ее глобализация. Глобальная экономика, возможно, основная характеристика и самая важная черта информационального капитализма [17]. При этом, вопреки распространенному у нас мнению, глобальная экономика - это вовсе не мировая экономика в целом. Это «экономика, способная работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты» [18]. Ее важнейшей чертой является механизм исключения из глобальной экономической системы целых регионов, к которым Кастельс относит Африку. Последним рубежом глобальной экономики Кастельс считает Россию и бывшие советские республики. «Интеграция оставшихся экономических руин в глобальную экономику есть последний фронт экспансии капитализма» [19]. Целые страны и даже регионы обречены глобализмом оставаться на периферии безнадежно отставших стран. Что касается России и бывших
советских республик, то они, по мнению Кас-тельса, могут включаться в глобальную экономическую систему путем сегментированной инкорпорации, т. е. в расчлененном виде.
Подведем некоторые итоги. Россия обладает 25% мировых невозобновимых природных ресурсов, включая стратегические. (СССР располагал 40% невозобновимых, 50% стратегических.) Известно, что разведанные ресурсы оцениваются в России в 30 трлн долларов, в то время как в США- в 6 трлн, в Китае - в 8,5, в Западной Европе - в 3,5 трлн. Современный мир приближается к экологической катастрофе, связанной прежде всего с ограниченностью природных ресурсов. В условиях жесточайшей конкурентной борьбы, в конечном счете - за место под солнцем, при действии «механизма исключения» из глобальной экономики, при разрушенной некомпетентными экономистами и другими «реформаторскими силами» экономике, продолжении политики разрушения государственной собственности и, следовательно, ослаблении государства, Россия неминуемо остается сырьевым придатком глобальной экономики. Продолжающаяся президентом политика либеральных реформ полностью противоречит всем подмеченным теорией постиндустриального общества экономическим законам.
Теория постиндустриального общества представляет несомненный теоретический и практический интерес. В анализе феноменов современного общества она действительно превосходит другие версии характера современного общества. Однако, с нашей точки зрения, она лишь частично приоткрыла фундаментальные тенденции современного мира и не может претендовать на роль теории, действительно раскрывающей сущность, закономерности и перспективы развития современного мира. Доскональный анализ постиндустриальной теории - задача многих исследований. Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающую оценку, мы рассмотрим лишь некоторые принципиальные моменты предложенной нами концепции современного этапа развития общества, «рамочной» философской концепции трудовой теории экономики постиндустриального общества, или неоэкономики.
Как уже отмечено, теория постиндустриального общества дает определенный «срез» современного общества, что определяет, ограничивает ее теоретические и предсказательные возможности. Базовым уровнем, на котором строится постиндустриальная теория, выступает технология и труд, рассматриваемый лишь в его профессиональном плане (работники физического и умственного труда, техники, профессионалы, предприниматели и т. д.). Однако под этим уровнем общественной жизни лежит более фундаменталь-
ный, в плане которого различается конкретный и абстрактный труд, требующий несомненно более высоких абстракций анализа и таящий под собой мощную философскую базу. Именно на этом уровне обнаруживаются такие фундаментальные для экономики и общественной науки вообще реальности, как стоимость, товар, рабочая сила, производительность труда, общественные отношения, собственность и т. д., имеющие ключевое значение для понимания экономического фундамента общественного развития. Основатели постиндустриализма, называющие себя «постмарксистами», действительно отошли от Марксовой теории, сохранив, однако, целый ряд ее положений и подходов. Поскольку задача анализа явно выходит за пределы статьи, ограничимся несколькими принципиальными замечаниями.
Теория постиндустриального общества фактически подметила предсказанный Марксом процесс вырождения фундаментальнейшего для товарного производства, рыночной экономики, феномена товарной стоимости, связанного с выходом современного общества, с его новой технологией, за пределы товарного производства. Точнее - с начавшимся выходом за эти пределы, что не было теоретически подмечено ни Тоффле-ром, ни Беллом, ни Кастельсом. Ранее нами была предложена «рамочная» философская концепция экономики постиндустриального, точнее - постпостиндустриального общества, связанной с новой, не товарной формой трудовой стоимости [20]. В основу этой версии положена высказанная Марксом идея возникновения новой исторической формы труда, идущей на смену машинному («индустриальному») с его делением на конкретный и абстрактный труд - «всеобщего», или «научного», труда.
Центральным моментом предложенной нами рамочной концепции является представление о компьютерном труде - наиболее характерной форме труда в постиндустриальном обществе -как о современной форме предсказанного Марксом «всеобщего труда», — материального труда, суть которого (компьютерного труда) состоит в том, что он есть производство абстрактных материальных структур, в то время как индустриальный труд был в особенности производством энергии, а доиндустриальный - вещества (если принять условную классификацию Тоффлера). Информация в системах - не что иное, как абстрактные материальные структуры, которые могут осознаваться и выступать в идеальной форме, но в самих компьютерах и связанных с ними системах остаются ничем иным, как абстрактными материальными структурами. Возникновение производства абстрактных материальных структур, с нашей точки зрения, самое поразительное
достижение современного общества, современной «информациональной» технологии.
Важнейшим следствием возникновения новой, несравненно более производительной формы материального труда является разрушение или «вырождение» основы товарного производства и его высшей формы - капиталистического товарного производства - стоимостного отношения. Марксом было показано, что стоимостное отношение базируется на пропорциональности вещественного и стоимостного богатства, потребительной стоимости и стоимости, когда каждой потребительной стоимости соответствует количественно определенная порция, «кристалл» абстрактного труда. «Научный», т. е. «онаученный труд», «наукоемкий труд», разрушает такого рода пропорциональность, что означает и постепенное разрушение стоимостного отношения, товарного производства, «рыночного хозяйства». Этого и не поняли ни авторы теории постиндустриального общества, ни их зарубежные и отечественные сторонники. Белл, говоря о несостоявшихся двух «сценариях» Маркса перехода от капитализма к социализму, не понял основного «сценария» Маркса, разработанного и обоснованного в «Капитале» [21]. К сожалению, складывается впечатление, что этого сценария не заметили и многие марксисты, явно не выражающие интереса к теории постиндустриального общества.
Представляется, что только на этой основе может быть создана адекватная концепция современного этапа развития цивилизации и найдены пути действительного возрождения России как великой державы.
Главный вывод, следующий из обнаруженного теорией постиндустриализма (и непонятого ею) факта возникновения новой исторической формы труда - всеобщего, или научного, заключается в том, что в период, когда капитализм, высшая форма «рыночного хозяйства», выступает в его явной видимой мощи, в его недрах складывается та форма непосредственно общественного труда, которая по сути дела несовместима с частно-капиталистической формой собственности, происходит процесс того отрицания капитализма - пока в рамках самого капитализма - который, согласно Марксу, неминуемо приводит к новой социальной революции, возникновению новой, коммунистической формации. Постиндустриальное общество - это прямое преддверие социализма. Вопреки многочисленным в России и за ее пределами рассуждениям о конце марксизма и коммунизма, современное развитое капиталистическое - постиндустриальное - общество дает блестящие подтверждения справедливости идей марксизма. Мы живем действительно в период, когда капитализм вплотную подошел к последней грани его существования.
Примечания
1. Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000. С. 4.
2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. ХС1.
3. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000. С. 4.
4. Там же.
5. Белл Д. Указ. соч. С. ХС1Х.
6. Там же.
7. Там же. С. ХС11.
8. Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли. М., 2001.
9. Кастельс М. Указ. соч. Там же.
10. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001. С. 452.
11. Там же. С. 453.
12. Кастельс М. Указ. соч. С. 175.
13. Там же. С. 26.
14. Там же. С. 40.
15. Там же. С. 41.
16. Там же. С. 262.
17. Там же. С. 101.
18. Там же. С. 105.
19. Там же. С. 144.
20. См: Орлов В. В. Проблема будущего человеческой цивилизации // Новые идеи в философии. Пермь, 1999; Он же. Товарное производство и экономика будущего // Экономическая теория на пороге XXI века. 2001. № 5.; Он же. Глобализм и глобальная тенденция мирового развития // Альтернативы глобализации: человеческий и научно-технический потенциал России. Т. 1. М., 2002; Орлов В. В, Васильева Т. С. Философия экономики. Изд-е 1, 2. Пермь, 2005, 2006.
21. Развернутое обоснование см.: Орлов В. В., Васильева Т. С. Философия экономики. Изд-е 1, 2. Пермь, 2005, 2006.
