CC BY
69
нала (исследователя и писателя), так и степень их опыта в области воздухоплавания.
Итак, рассказ-розыгрыш «История с воздушным шаром» представляет собой блестящий пример создания научной мистификации при помощи целого арсенала средств на тематическом, сюжетном, стилистическом и паратекстуальном уровнях.
Примечания
1. Осипова Э. Ф. Загадки Эдгара По: исследования и комментарии. СПб., 2004. С. 32-35.
2. Whalen T. Edgar Allan Poe and the Masses: the Political Economy of Literature in Antebellum America. Princeton, 1999.
3. Бенедиктова Т. Д. «Разговор по-американски»: дискурс торга в литературной традиции США. М., 2003.
4. Whalen T. Edgar Allan Poe and the Masses: the Political Economy of Literature in Antebellum America. Princeton, 1999. P. 48.
5. Yates N. W. Wiliam Porter and the Spirit of the Times. Baton rouge, 1957. P. 153. Цит. по: Бенедиктова Т. Д. «Разговор по-американски»: дискурс торга в литературной традиции США. М., 2003. С. 44.
6. Бенедиктова Т. Д. Указ. соч. С. 48-60.
7. Poe E. A. to Thomas W. White - 30 April, 1835 / ed. J. W. Ostrom // The Letters of Edgar Allan Poe. In 2 vols. Vol. I. Cambridge, Massachusetts, 1948. P. 58.
8. Poe E. A. Note to Hans Pfaall // The Works of the Late Edgar Poe: in 4 vols. Vol. I. N. Y., 1850. P. 46.
9. Poe E. A. to George W. Eveleth - 11 March, 1847 / ed. J. W. Ostrom // The Letters of Edgar Allan Poe. In 2 vols. Vol. II. Cambridge, Massachusetts, 1948. P. 349.
10. Quinn A. H. Edgar Allan Poe: a critical biography. N. Y., 1941. P. 410.
11. Poe E. A. to Evert A. Duyckinck - 8 March, 1849 / ed. J. W. Ostrom // The Letters of Edgar Allan Poe. In 2 vols. Vol. II. Cambridge, Massachusetts, 1948. P. 433.
12. Quinn A. H. Op. cit. P. 410.
13. По Э. А. История с воздушным шаром // Полное собрание рассказов. М., 1970. С. 486. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием страниц в круглых скобках.
14. Poe E. A. The Balloon-Hoax // The Works of the Late Edgar Poe: in 4 vols. Vol. I. N. Y., 1850. P. 88.
15. Арнольд И. Б. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002. С. 282-288.
16. Quinn A. H. Op. cit. P. 410.
17. Fulford T., Lee D., Kitson P. Literature, Science and Exploration in the Romantic Era. Cambridge, 2004. P. 2.
18. Николюкин А. H. Примечания // По Э. А. Полное собрание рассказов. М., 1970. С. 770.
19. Цит. по: Whalen T. Op. cit. P. 152.
20. Quinn A. H. Op. cit. P. 295-296.
21. Poe E. A. A Chapter on Science and Art (1st installment) // Burton's Gentleman's Magazine. Vol. VI. № 5. March. 1840. P. 149.
22. Poe E. A. A Chapter on Science and Art (3rd installment) // Burton's Gentleman's Magazine. Vol. VI. № 7. May. 1840. P. 247.
23. Ibid.
24. Hayes K. Poe and the Printed Word. Cambridge, 2000. P. XI.
УДК 821.133.1
А. А. Вышкин
МАРКЕРЫ ВРЕМЕНИ В РОМАНАХ А. ДЮМА «КОРОЛЕВА МАРГО», «ГРАФИНЯ МОНСОРО», «СОРОК ПЯТЬ»
Статья посвящена сопоставительному анализу маркеров времени в романах А. Дюма «Королева Марго», «Графиня Монсоро», «Сорок пять». Особое внимание уделяется функциям и особенностям присутствия слов, связанных с семантикой времени, в названиях и первых фразах глав, а также роли обозначений времени для создания игровой атмосферы произведения.
The paper contains comparative analysis of time markers in the novels "Queen Margot", "Countess Monsoreau", "Forty five" by Duma. It focuses on the functions and specific features of words denoting time which are used in the names of the chapters and the opening sentences. The roles of time signals in creating atmosphere of play is analysed.
Ключевые слова: Дюма, время в романе, игра.
Keywords: Dumas, time in novel, play.
Романы А. Дюма «Королева Марго», «Графиня Монсоро», «Сорок пять» образуют трилогию, связанную с переломным периодом французской истории - религиозными войнами, сменой династии, началом формирования сильного централизованного государства. Важной чертой поэтики этого цикла романов является сочетание черт исторического и приключенческого романа, что дает основание исследователям использовать применительно к ним определение «авантюрно-исторический роман» [1]. Не рассматривая сейчас специально вопрос о соотношении поэтики приключенческого и исторического романа [2], заметим, что для обеих этих жанровых форм принципиально важным оказывается специфическое отношение ко времени, которое играет существенную и сущностную роль на всех уровнях организации текста. Такое значение времени в романах Дюма предопределяет целесообразность изучения маркеров времени, расположенных внутри текста. Этому вопросу и посвящена данная статья, предполагающая сопоставительный анализ маркеров времени во всех трех романах. К таким маркерам мы относим эксплицитные упоминания даты и времени суток, а также обозначения часов как физического объекта. За переделами внимания, таким образом, оказываются составляющие неотъемлемую принадлежность поэтики приключенческого романа марке-
ВЫШКИН Александр Львович - аспирант, соискатель кафедры романской филологии Института иностранных языков Самарского государственного педагогического университета, декан факультета основного общего образования © Вышкин А. Л., 2009
ры авантюрного времени («вдруг», «в этот момент», «в тот же миг»), подробно рассмотренные M. М. Бахтиным [3], а также важные для исторического романа сопоставления изображаемой эпохи с современной Дюма действительностью, демонстрирующие дистанцию между временем наррации и событийным временем, поскольку эти два аспекта временной организации романов, безусловно, заслуживают отдельного рассмотрения.
Все три романа начинаются с обозначения времени и места, причем если обозначение даты оказывается важным для временной локализации описываемых событий, что соответствует интенции исторического романа, то пространственная характеристика, отнесение действия к какому-то конкретному месту явно вступает в противоречие с парадигмой приключенческого романа, предполагающей активное перемещение героя в пространстве. Однако это противоречие - кажущееся, поскольку описываемое место в дальнейшем не становится местом действия романа, практически все события которого происходят в других, совершенно разных местах.
При том, что во всех трех романах в первом предложении называется точная дата, между способами ее номинации видны существенные отличия. Только в романе «Королева Марго» дата указана полностью, тогда как в романе «Графиня Монсоро» указывается только день недели без числа, а в романе «Сорок пять» - наоборот, только число, без упоминания дня недели. Общим для обозначения времени в первой фразе во всех трех романах оказывается и указание, имплицитное или эксплицитное («Сорок пять»), на необычность, исключительность происходящих либо предстоящих событий.
Как отмечает М. Мишина, «Указание на день, и особенно час происходящих событий в завязке произведения, иногда позволяет предугадать необычайность грядущих событий, как бы приоткрывает завесу будущих приключений» [4]. Однако, на наш взгляд, функции и значение присутствия маркера времени в первой фразе романа оказываются еще более значительными. Чтобы показать это, проанализируем начала всех трех романов.
«Королева Марго»
Le lundi, dix-huitième jour du mois d'août 1572, il y avait grande fête au Louvre [5].
В этом предложении, составляющем отдельный абзац, помимо подчеркнуто точного обозначения времени присутствует и очень важное слово «праздник», причем, в отличие от аналогичного указания на праздник в начале романа «Графиня Монсоро», здесь оно составляет рему, т. е. праздничность, необыкновенность, исключительность происходящего подчеркивается. Созданию атмосферы исключительности способствует и сле-
дующий абзац, в котором также содержатся сразу несколько обозначений времени:
Les fenêtres de la vieille demeure royale, ordinairement si sombres, étaient ardemment éclairées; les places et les rues attenantes, habituellement si solitaires, dès que neuf heures sonnaient à Saint-Germain-l'Auxerrois, étaient, quoiqu'il fût minuit, encombrées de populaire.
Однако в следующих двух абзацах содержатся важные оговорки, которые как раз и призваны заинтриговать читателя и, намекая на исключительность, значительность и драматичность предстоящих событий, имплицитно лишают значимости точность указания даты:
Il y avait, malgré la fête royale, et même peut-être à cause de la fête royale, quelque chose de menaçant dans ce peuple, car il ne se doutait pas que cette solennité, à laquelle il assistait comme spectateur, n'était que le prélude d'une autre remise à huitaine, et à laquelle il serait convié et s'ébattrait de tout son cœur.
«Графиня Монсоро»
Le dimanche gras de l'année 1578, après la fête du populaire, et tandis que s'éteignaient dans les rues les rumeurs de la joyeuse journée, commençait une fête splendide dans le magnifique hôtel que venait de se faire bâtir, de l'autre côté de l'eau et presque en face du Louvre, cette illustre famille de Montmorency qui, alliée à la royauté de France, marchait l'égale des familles princières. Cette fête particulière, qui succédait à la fête publique, avait pour but de célébrer les noces de François d'Epinay de Saint-Luc, grand ami du roi Henri III et l'un de ses favoris les plus intimes, avec Jeanne de Cossé-Brissac, fille du maréchal de France de ce nom.
В этом абзаце содержится сразу несколько маркеров времени, выполняющих многочисленные функции. Во-первых, это указание даты -Le dimanche gras de l'année 1578 (В последнее воскресенье масленицы 1578 г.) Обозначение года, вполне характерное для исторического романа, служит, в первую очередь, для того, чтобы сразу, с первых же строк перенести читателя в далекую эпоху. Однако точная дата в этом предложении не произносится, хотя ее можно достаточно легко восстановить. Число и месяц происходящих событий Дюма обозначает описательно. Таким образом, уже во временном позиционировании текста возникает своего рода неопределенность, сочетание точности и неточности, что придает тексту некоторую недосказанность, загадочность.
По-видимому, подобное сочетание определенности и неопределенности, придающее всему повествованию атмосферу таинственности, можно связать с общей характерной для романтизма тенденцией, стремлением «заинтриговать» читателя, сделать сам процесс чтения захватываю-
щим, увлекательным, в частности с тем приданием концу каждой главы загадочности, которое характерно для романа-фельетона. Это же стремление к «неполной точности», не абсолютной достоверности объясняет и отказ от упоминания точной даты события при указании времени этого события.
Вместо обозначения точной даты Дюма вводит упоминание праздника, Le dimanche gras, которое призвано придать всему произведению статус некоторой исключительности, праздничности, необыденности, то есть подготовить читателя к тому, что в дальнейшем речь пойдет о необычных событиях, действиях, поступках и обстоятельствах. Позиционирование описываемых событий сразу же после упоминания праздника, используемого для косвенного обозначения даты, подкрепляется, во-первых, словом «noces» («свадьба, свадебные торжества») в заглавии главы, во-вторых, настойчивым упоминанием слова fête, которое встречается в этом абзаце четыре раза: первый раз - для указания времени действия, второй раз - для обозначения происходящего мероприятия, а потом - и для маркирования самой связи между событиями и праздничностью (Cette fête particulière, qui succédait à la fête publique).
«Сорок пять»
Le 26 octobre de l'an 1585, les barrières de la porte Saint-Antoine se trouvaient encore, contre toutes les habitudes, fermées à dix heures et demie du matin.
В отличие от двух других романов, необычность ситуации выражена здесь эксплицитно. Следует обратить также внимание на то, что если в началах первых двух романов содержатся отсылки к топосу праздника, то здесь упоминается даже не событие как таковое, а именно ситуация, причем ситуация, никак не связанная с фабульной стороной романа и почти не связанная с основными сюжетными линиями. Однако сама эта ситуация - запертые ворота - все же очень важна для создания обстановки таинственности, необычности, загадочности происходящего и коррелирует с частым обращением Дюма к мотиву преграды. Важной функцией подобных объектов становится именно создание определенной границы между обыденностью и художественным миром произведения.
Таким образом, можно утверждать, что маркеры времени, содержащиеся в начале каждого романа, способствуют созданию обстановки таинственности, загадочности, свойственной хронотопу приключенческого романа, а также выполняют важную функцию формирования игровой атмосферы, присущей романам Дюма.
В названиях глав слова, принадлежащие к семантическому полю «время», встречаются отно-
сительно редко, причем их частотность во всех трех романах примерно одинакова, однако сам характер использования лексики разный.
В романе «Королева Марго» в названиях двух глав присутствует подчеркнуто и даже избыточно точное указание времени и даты, включая год: IV La soirée du 24 août 1572 и VII La nuit du 24 août 1572, еще два названия содержат слово «ночь»: XIV Seconde nuit de noces и IV La nuit des rois.
В романе «Графиня Монсоро» в названиях глав даты не упоминаются ни разу, и лишь один раз словосочетание «на следующий день» маркирует связь с событиями, описанными в предыдущей главе: Chapitre VII Comment, sans que personne sût la cause de cette conversion, le roi Henri se trouva converti du jour au lendemain. В трех других названиях присутствуют слова, безусловно, обладающие семантикой времени, но не являющиеся собственно маркерами времени. Это само слово temps в названии главы XVII, а также противоположные по смыслу слова toujours и parfois во II и III главах; соседство этих названий усиливает игровой характер противопоставления.
В романе «Сорок пять» слова с семантикой времени используются в названиях всего трех глав, причем ни один из этих случаев не связан с указанием на историческое время либо на историческую значимость момента, а также с обращением к авантюрному хронотопу (обратим, в частности, внимание на использование Imparfait, крайне редкое в названиях глав трилогии): Troisième Journée de voyage; Ce qui se passait au Louvre vers le même temps où Chicot entrait dans la ville de Nérac; Comment aimait une grande dame en l'an de grâce 1586.
Если время не обозначается прямо или отсутствует слово, принадлежащее к семантическому полю «время», в названии главы значимость времени может акцентироваться за счет обыгрывания грамматических временных форм. Например, так происходит в названиях двух глав в романе «Графиня Монсоро»: Chapitre LXXXII Comment M. le duc d'Anjou signa, et comment, après avoir signé, il parla и Chapitre VIII Comment le roi eut peur d'avoir eu peur, et comment Chicot eut peur d'avoir peur.
В названии этой главы используются параллельные конструкции, отличающиеся только формами инфинитива (avoir eu peur/ avoir peur); игровой момент, свойственный как названию, так и всей главе (как, впрочем, и многим главам, где основным действующим лицом становится Шико), усиливается за счет многократного повторения в разных формах глагола avoir peur: в длинной фразе, за исключением этого глагола, остаются только два значимых слова - le roi и Chicot, и,
lSl
таким образом, акцентируется имплицитное противопоставление двух образов, Генриха III и Шико. Это противопоставление существует не только в этой главе, оно проходит через весь роман. Об этом говорит хотя бы название главы XLV Chicot est de plus en plus roi de France (Шико все больше и больше становится королем Франции), заканчивающейся очень любопытной и показательной сценой, в которой король, повинуясь настойчивой (и показанной весьма комично) жестикуляции Шико, неожиданно для окружающих меняет свое решение, что дает Шико повод эксплицитно (хоть и очень тихо) заявить: «Настоящий король Франции - это я!».
Противопоставление или, во всяком случае, сопоставление образов Генриха III и Шико, имеющее непосредственное отношение к карнавальному мотиву увенчания/развенчания карнавального короля и, соответственно, к сюжету «король/раб» (В. Иванов), отчетливо реализуется в главе 1 романа «Графиня Монсоро», где Шико облачается в тот же наряд, что и Генрих, и пародирует его, и в главе 49 «Шико I».
Куда активнее обозначения времени используются не в названиях, а в первых фразах глав, причем частотность их употребления во всех романах трилогии остается примерно одинаковой: маркеры времени встречаются в начале 36 из 66 глав романа «Королева Марго», в романе «Графиня Монсоро» - 69 раз из 98 глав, «Сорок пять» - 55 раз из 91. По-видимому, столь частое употребление маркеров времени в начале главы можно связать со спецификой жанровой формы романа-фельетона, предполагающей не только необходимость заинтриговать читателя, заставляя его с нетерпением ожидать следующего выпуска журнала (знаменитая формула «продолжение следует»), но и возможность воспринимать каждую новую «порцию» текста как самостоятельную композиционную единицу: начало каждого нового выпуска (т. е. почти каждой главы) фактически выполняет или, как минимум, обладает способностью выполнять функции экспозиции.
Маркером времени становится и упоминание часов, а также других предметов, выполняющих
функцию часов как указателя времени, таких, как колокола; в этом случае обращение к маркерам времени также способствует созданию игровой (карнавальной) атмосферы за счет акцентирования необычности происходящего, нарушения привычного, обыденного хода вещей:
Cependant l'heure ordinaire du coucher approchait, et l'on pouvait facilement voir que le roi retardait cette heure autant que possible. Enfin l'horloge du Louvre résonna dix fois («Графиня Монсоро», Chapitre VIII Comment le roi eut peur d'avoir eu peur, et comment Chicot eut peur d'avoir peur).
Подведем некоторые итоги. Маркеры времени занимают важное место во всех трех романах трилогии. Однако по своему характеру они способствуют не созданию авантюрного хронотопа, а напротив, скорее его проблематизации и пародированию. Аналогично, указания на время, в том числе и сопоставление изображаемой эпохи с реальностью XIX в., а также отсылки к иным эпохам устанавливают границу между «событием, о котором рассказывается» и «событием самого рассказывания» (М. М. Бахтин), создается дополнительная дистанция между повествователем и героями, между повествователем и читателем, актуализируется сам процесс наррации, т. е. приобретается игровой характер. Именно создание игровой атмосферы и становится важнейшей функцией маркеров времени в романах Александра Дюма.
Примечания
1. См., например: Мишина M. М. Художественное своеобразие романов А. Дюма с исторической тематикой: дис. ... канд. филол. наук. 10.01.05. М., 1993. 190 с.
2. Подробно об этом см., в частности: Durand-Le-guern I. Roman d'aventures et roman historique // Poétique du roman d'aventures. Sous la direction d'Alain-Michel Boyer et Daniel Couégnas. Ed. Cécile Defaut, 2004. P. 97-108.
3. Бахтин M. M. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. литература, 1975. С. 234-407.
4. Мишина M. М. Указ. соч.
5. Романы Дюма цитируются по изданиям: Dumas A. La Reine Margot. Gallimard, Coll. Folio classique, 1994; Dumas A. La Dame de Monsoreau. T. 1-2. GF-Flammarion, 1995; Dumas A. Les Quarante-cinq. Robert Laffront, 1992.
