CC BY
68
АРГИНАЛЬНЫЕ ПОЛЯ ЗНАНИЯ:
ПОП-НАУКА
А. Я. Флиер
Московский гуманитарный университет
Статья вводит в научный оборот понятие «поп-наука», подразумевающее научную деятельность, не открывающую новое знание, а занимающееся созданием экстравагантных и сенсационных интерпретаций уже имеющегося знания. Поп-наука пользуется большим успехом у широких слоев образованных горожан и, по существу, выполняет функции одного из инструментов массовой культуры, заполняя интеллектуальный досуг определенного сегмента населения.
Ключевые слова: поп-наука, поп-культура, массовая культура, интеллектуальный досуг, экстравагантные интерпретации, научные сенсации.
The article introduces into scientific concept of "pop-science» implying scientific activities, not to open new knowledge, and engage in the creation of the extravagant and sensational interpretation of available knowledge. Pop science is very popular with the general educated citizens and, as such, serves as an instrument of mass culture, filling the intellectual leisure certain segment of the population. Keywords: pop science, pop culture, popular culture, intellectual entertainment, extravagant interpretation, scientific sensation.
Культурные метаморфозы ХХ века в немалой степени были связаны с тем, что в индустрию развлечений, неуклонно развивавшуюся на протяжении всего века, постепенно начали вовлекаться и области социальной практики, принципиально противоположные самой идее развлечения, в том числе наука и религия. Это было обусловлено новой культурной ситуацией, выразившейся, в частности, в том, что на протяжении ХХ века происходило постепенное социальное возобладание массовой культуры, которая стала основной обыденной культурой городского населения Европы, Америки и некоторых стран Азии, а к последней трети столетия фактически вытеснила последние элементы традиционной крестьянской культуры из жизни горожан. Но массовая культура также вступила в многочисленные симбиозы с явлениями элитарной культуры,
12
в какой-то мере упростив ее специализированный язык и сделав многие ее продукты более доступными для понимания и пользования широкими слоями более или менее образованных граждан. Одним из таких интересных симбиозов элитарной и массовой культур стало явление, которое я предлагаю назвать «поп-наукой».
Феномен поп-науки определяется мной по аналогии с поп-культурой, что обусловлено их близкими социальными функциями. Поп-наука является плодом сращения, с одной стороны, вполне объективных и значимых фактологических оснований академического научного знания и, с другой стороны, специфической интерпретации этого знания, которая тем или иным образом нацелена на решение социальных задач массовой культуры, а именно: развлечение читающей публики. Впрочем, последнее
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 5 (49) сентябрь-октябрь 2012 12-22
редко когда в полной мере осознается и, тем более, признается авторами подобных сочинений. Поп-наука фактически представляет собой своеобразный жанр научного или околонаучного поиска, сосредоточенного не столько на производстве нового знания как такового, сколько на создании новых экстравагантных и сенсационных интерпретаций знания, уже так или иначе находящегося в научном обороте. Это работа по созданию специфических концептуальных построений, основанных на разного рода «тайных факторах», на каких-то скрытых или скрываемых характеристиках рассматриваемого проблемного материала.
Поп-науке свойственно постоянное, а порой и демонстративное отступление от академических норм научной строгости, корректности, аргументированности и доказательности, не соответствие критериям верифицируемости, фальсифицируемо-сти и иным общепринятым способам установления научной достоверности исследования. Вместе с тем поп-научные сочинения обладают существенной социальной значимостью — благодаря тому, что завоевывают немалую популярность у большого числа непрофессиональных потребителей (массовых читателей). Произведения поп-науки выделяются высоким уровнем востребованности в среде более или менее интеллектуально продвинутого, хотя и не владеющего профильными знаниями населения, чего, по определению, лишена академическая наука, как слишком сложная для массового понимания и интереса.
Разработки поп-науки, как правило, находятся где-то на грани между академической наукой с ее профессиональными принципами и методами познания и околонаучной публицистикой, не вполне честной журналисткой и идеологически ангажированными литературными интерпретациями фактов. Но даже если по своей содержательной сущности поп-научные тексты являются вполне фундаментальными исследованиями и по форме написаны строгим науч-
ным языком, то их повышенная доступность для понимания неподготовленными пользователями и приятная (а нередко и подлинно художественная) стилистика изложения материала являются обязательными характеристиками этого направления.
Законы жанра требуют, чтобы поп-научные работы были необычайно интересны для читателя и построены в основном по правилам детективного романа. Чтобы они содержали в себе определенную сенсацию, в которую читатель-дилетант будет готов безоговорочно поверить. Задача поп-научного исследования обычно заключается в том, чтобы убедить читателя, что ракурс изучения проблемы, который предлагает автор, и полученный им результат представляют собой нечто особенное, не укладывающееся в известные науке правила и закономерности, радикальным образом меняющее все имеющиеся представления по данному вопросу. И открытие этого нового понимания проблемы является подлинной научной сенсацией.
Особую занимательность поп-научным разработкам придает то, что, как правило, они посвящены раскрытию каких-то тайн, то есть информации, специальным образом скрываемой от непосвященных. Но даже если речь идет не о специально скрываемой деятельности и информации о ней, а о каких-то вполне наблюдаемых явлениях и процессах, то сенсационность исследования обеспечивается отличающимся от утвердившегося в науке ракурсом рассмотрения проблемы, акценте на каких-то неожиданных факторах, ранее не рассматривавшихся как значимые, что приводит к принципиально иным содержательным выводам. Сравнительно часто поп-научные исследования являются конспирологическими интерпретациями истории, основанными на разоблачении тайных заговоров, движений и обществ как главной движущей силы исторических процессов. Разумеется, в поп-науке встречаются работы, не обращенные непосредственно к конспирологическим
сюжетам, но, тем или иным образом, косвенно намекающие на них.
Поп-наука возникла во второй половине XIX века в ситуации преодоления некоторых методологических норм и ограничений классической науки и перехода к гораздо более многообразной в своих познавательных установках и возможностях неклассической науке. Если классическая наука изучала познаваемый предмет, как правило, изолированным от его внешней среды, пространственно-временного, социального, культурного контекста, то неклассическая наука обратилась к проблеме контекстуальной зависимости изучаемого предмета, что в большой мере расширило круг факторов, которые приходилось принимать во внимание исследователю.
Поп-наука родилась на волне роста этого исследовательского интереса к влиянию обстоятельств природного и социального контекста на изучаемые процессы, однако использует эту методологическую новацию не корректно, а фактически паразитирует на ней, создавая разнообразные сенсационные интерпретации известных науке природных или исторических ситуаций. Ту совокупность факторов, которая, по мнению большинства ученых, лишь как-то влияет на события, поп-наука представляет как то, что радикальным образом определяет развитие событий, тем самым смещая основные акценты понимания. Таким образом, поп-наукой рисуется совсем иная картина исследуемой проблемы, выстраивается совершенно иная ее смысловая интерпретация.
В ХХ веке поп-наука оказалась особенно востребованной в связи с появившимся социальным запросом на сенсацию, на то, чтобы информационное пространство общественной жизни было заполнено чем-то неординарно интересным. Этот запрос возник и стал достаточно острым в условиях радикально возросшего уровня образованности основной массы населения, его приобщения к книгам, к печатным,
а затем и электронным СМИ (прежде всего к радио). Значительная масса горожан оказалась включенной в информационную среду, ранее доступную лишь образованным социальным верхам, и захотела информационных сенсаций. В большой мере эту потребность утоляли СМИ, но их усилий оказалось недостаточно. И к делу подключилась поп-наука, рождающая сенсации научного порядка.
Обычной нормой современной академической науки является получение новых знаний, лишь в какой-то мере уточняющих имеющиеся представления о предмете и корректирующих композицию всей системы знаний, к которой этот предмет относится. Нельзя сказать, что академическая наука вообще не приемлет сенсаций, но она манифестирует их в очень редких случаях, в основном придерживаясь норм дозированной новизны. Сенсации, как правило, возникают в связи с новыми фактологическими открытиями и находками, которые случаются нечасто. А уж сенсационно новые интерпретации известной информации появляются в академической науке исключительно редко.
Такой подход совершенно не устраивает поп-науку. Поп-наука без сенсаций утрачивает всякий смысл, поскольку лишается своего социального ангажемента. Здесь каждая новая публикация должна радикально менять научные представления, оценки, интерпретации, свойственные прежнему пониманию изучаемой проблемы. Постоянно должна иметь место какая-то громкая «научная революция», иначе читающей публике эта информация будет не интересна. Поэтому творчество поп-научных авторов «беременно» сенсациями.
Нужно отдать должное поп-науке в том, что ее «модели мира» не являются упрощением или спрямлением сложных подходов и пониманий, принятых в академической науке. Здесь мир представлен во всей подлинной глубине своей сложности и неоднозначности. Однако сенсационные интерпре-
тации и остросюжетные объяснительные концепции, а также высокохудожественная форма подачи материала, свойственные поп-науке, в большой мере компенсируют аналитическую трудность восприятия текстов.
Как и другие явления массовой культуры, произведения поп-науки пользуются успехом у широкой публики, но, как правило, встречают более или менее скептическое отношение со стороны профессионального научного сообщества. Чаще всего корифеи этого жанра рассматриваются научным сообществом как весьма дискуссионные фигуры. Поп-научные разработки и их авторы обычно не попадают в вузовские учебники, по которым готовят специалистов, не включаются в перечень фундаментальных знаний по научным специальностям, цитируются не в профильной научной, а преимущественно в специальной апологетической литературе и т.п., представляя собой определенное маргинальное поле науки.
Явления поп-науки встречаются как в области естественных наук (например, уфология), так и наук о человеке (парапсихология), а также гуманитарных наук (пара-история). Здесь будут рассмотрены поп-научные разработки в основном историко-культурного профиля.
Поп-научные исследования по истории и культуре часто характерны наличием определенной идеологической ангажированности авторов, которая может иметь и не явную выраженность, но обычно присутствует в таких работах. Порой это связано со специальным политическим заказом от власти, но чаще стимулируется личной мировоззренческой и идеологической позицией исследователя. Тенденциозная подтасовка фактов, умолчания, слабая убедительность аргументации, отсутствие академического ссылочного аппарата и т.п. нередко являются составляющей поп-научных исторических работ. Однако эти очевидные для профессионального ученого недостатки
компенсируются в глазах непрофессионального читателя яркими образными описаниями фактуры, а плохое соответствие предлагаемых концепций историческим фактам такой читатель сам определить не может.
Следует заметить, что поп-научные исследования, выполненные профессиональными историками и обществоведами, не следует смешивать с близкими к поп-науке по своей яркости и занимательности произведениями так называемой «фолк-хистори»1. Последняя представляет собой в основном околонаучные (или совершенно антинаучные) интерпретации исторических фактов, сделанные явными неспециалистами — писателями, журналистами и т.п. Эти работы не претендуют на статус научных исследований, а являются именно художественной литературой (историческими романами). Но часто литературные произведения в жанре фолк-хистори представляют собой развитие идей, высказанных в каких-то поп-научных публикациях2.
Характерными примерами наиболее известных направлений поп-науки в области исторических и историко-культурных изысканий могут служить:
за рубежом:
• новая христология Эрнеста Рена-на (поиск неявных рациональных оснований деятельности Иисуса Христа)3;
• эзотерические разработки Рене Генона (поиск мистических знаний древних
1 См. об этом: Володихин Д. M. Феномен фольк-хистори ll Отечественная история. 2000. № 4; Петров А. Е. Перевернутая история. Лженаучные модели прошлого ll Новая и новейшая история. 2004. № 3; Лапенков В. Б. История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории. M.: Яуза, 2006, Колодяжный И. Разоблачение фолк-хистори ll Литературная Россия. 2006. № 11 и др.
2 Классический пример: популярный роман Дэна Брауна «Код да Винчи» (Dan Brown. The Da Vinci Code. N.-Y.: Doubleday Group, 2003; русский перевод: Браун Д. Код да Винчи. M.: АСТ, 2004) написан на основе книги M. Байджента, Р. Лея и Г. Линкольна «Священная загадка» (Michael Baigent, Richard Leigh, Henry Lincoln. The Holy Blood and the Holy Grail. London: Jonathan Cape, 1982; русский перевод: Байджент M., Лей Р., Линкольн Г. Священная загадка. M.: Кронверк-Принт, 1993), являющейся одним из классических трудов современной поп-науки, что даже привело к судебному разбирательству.
3 Joseph Ernest Renan. Vie de Jésus. Paris: Douniol, 1863.
(Ренан Э. Жизнь Иисуса. M.: Политиздат, 1991) и другие работы
этого автора по раннему христианству.
цивилизаций4);
• научная «артуриана» (поиск подтверждений историчности, а также интерпретация деяний короля бриттов Артура и его «Круглого стола» — работы Пьера Лассаля, Стива Блейка, Скотта Ллойда, Саймона Кокса и др.5);
• научные изыскания по проблематике св. Грааля (тайная история европейской цивилизации, выраженная в учениях и деятельности ордена тамплиеров, ереси катаров, общества розенкрейцеров, приората Сиона и т.п. — работы Отто Рана, Майкла Байджента, Ричарда Лея, Жана Маркаля, Жана Блюма, Шаран Ньюман и др., критика Умберто Эко6);
• другие менее известные направления (готская теория, наследие Нибелунгов, проект Арктогея, изыскания общества Туле и пр.);
в России:
4 См., например: René Guénon. Introduction générale à l'étude des doctrines hindoues. Paris: Guy Tredaniel Editeur, 1921 (Генон Р. Общее введение в изучение индуистских доктрин // Вопросы философии. 1991. № 4); René Guénon. La crise du monde moderne. Paris: Gallimard, 1927 (Генон Р. Кризис современного мира. М.: Арктогея, 1991); René Guénon. Le symbolisme de la croix. Paris: Journal des communautés, 1931 (Генон Р. Символизм креста. М.: Беловодье, 2008) и др. работы.
5 Pierre Lassalle. Le sentier du Graal ou le retour de Perceval. Paris: Éditions De Mortagne, 1999 (Пьер Лассаль. Путь Грааля, или возвращение Парсифаля. СПБ.: Дамаск, 2002); Steve Blake, Scott Lloyd. Pendragon. The Definitive Account of the Origins of Arthur. London, Ebury Press, 2002 (Блейк С., Ллойд С. Пендрагон: Король Артур: Рождение легенды. М.: Вече, 2006); Steve Blake, Scott Lloyd. The Keys to Avalon. London, Rider/Ebury Press, 2002 (Блейк С., Ллойд С. Ключи от замка Грааля. М.: Вече, 2006); Simon Cox, Mark Oxbrow. An A to Z of King Arthur and The Holy Grail. Mainstream Publishing, 2007 (Кокс С., Оксбрау М. Король Артур и Святой Грааль от А до Я. М.: АСТ, 2008).
6 Otto Wilhelm Rahn. Kreuzzug gegen den Gral. Freiburg: Urban-Verlag 1933 (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М.: АСТ, 2004); Otto Wilhelm Rahn. Luzifers Hofgesind. Leipzig, Berlin, Schwarzhaeupter-verlag, 1937 (Ран О. Двор Люцифера, М.: Ex Nord Lux, 2008); Michael Baigent, Richard Leigh, Henry Lincoln. The Holy Blood and the Holy Grail. London: Jonathan Cape, 1982 (Байджент М., Лей Р., Линкольн Г. Священная загадка. СПб.: Кронверк-Принт, 1993); Jean Markale. L'énigme du Saint Graal de Rennes-le-Château à Marie-Madeleine. Paris: Éditions Pygmalion/ Gérard Watelet, 1989 (Маркаль Ж. Тайна святого Грааля: От Ренн-ле-Шато до Марии Магдалины. М.: Евразия, 2007); Jean Markale. Gisors et l'énigme des Templiers. Paris: Pygmalion, 1996 (Маркаль Ж. Жизор и загадка тамплиеров. М.: Евразия, 2008); Jean Blum. Rennes-le-Chateau. Wisigothes, cathares, templiers le secret des heretiques. Paris: Editions du Rocher, 1994 (Блюм Ж. Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков. М.: Евразия, 2007); Sharan Newman. The Real History Behind the Da Vinci Code. N.Y.: Berkley Books, 2005 (Ньюман Ш. Подлинная история «Кода да Винчи». М.: Книжный клуб 36'6, 2005) и др. Критика: Umberto Eco. Il pendolo di Foucault. Milano. Bompiani, Rl Libri, 1988 (Эко У. Маятник Фуко. СПб.: Симпозиум, 2006).
• концепция жидомасонского заговора (изыскания по теме еврейского «тайного мирового правительства» — Сергей Нилус и др.7);
• эзотерическая «шамбалистика» (разработка источника тайного знания древних цивилизаций Востока и связанного с этим учения о Шамбале — Елена Блаватская, Николай и Елена Рерихи и др.8);
• туранская теория (аргументация «противоестественности» культурных связей России с Европой, необходимости их преодоления и культурного объединения России с Азией, а также связанное с этим исследование особой исторической роли тюркской суперэтнической общности как основного системообразующего элемента культуры Евразии — движение евразийцев, Лев Гумилев и его последователи, Александр Дугин и др.9);
• другие менее влиятельные концепции («Велесова книга» Юрия Миролюбова и Александра Кура, «Новая хронология» Анатолия Фоменко и Глеба Носовского, «Ледокол» Виктора Суворова и пр.).
В этом перечне выстроены в один ряд как светские исторические исследования, так и эзотерические изыскания, что, конечно, с точки зрения классического науковедения,
7 The Jewish Peril: Protocols of the Learned Elders of Zion. London, 1920; Всемирный тайный заговор. Протоколы Сионских Мудрецов (по тексту С.А. Нилуса). Берлин, 1922.
8 Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. В 3 т. Рига, 1937 (совр. изд. М.: Эксмо, 2010); Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. Ключ к тайнам древней и современной науки и теософии. В 2 т. М., 1877 (совр. изд. М.: Эксмо, 2007); Рерих Н.К. Шамбала: сердце Азии. М.: Эксмо, 2010; Рерих Н.К. Держава света. М.: Азбука, 2011; Рерих Н.К. В поисках истины. Сокровенное Знание Агни-Йоги. Теория и практика. М.: Рипол классик, 2008; Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М.: МЦР, 2000; Рерих Е.И. Письма. Тт. 1—9. М.: МЦР, 1999—2009 и др.
9 Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920; Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. Берлин, 1925; Савицкий П.Н. Географические и геополитические основы евразийства. Прага. 1933 (совр. изд. в кн: Классика геополитики, XX век. М.: АСТ, 2003); Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Гидрометеоиздат, 1990; Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.: Товарищество «Калышников — Комаров и К°», 1993; Гумилев Л.Н. От Руси до России. Очерки этнической истории. М.: Танаис ДИ-ДИК. 1994; Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М.: Танаис ДИ-ДИК, 1994; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: АСТ, 2004; Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2008; Дугин А.Г. Мистерии Евразии. М.: Арктогея, 1996; Дугин А.Г. Проект Евразия. М.: Путь России, 2004 и др.
не вполне корректно. Но мною в данном случае сознательно допускается эта вольность, поскольку в обоих рассматриваемых случаях имеет место специальный поиск каких-то тайных или утаиваемых знаний, сведений, фактов, раскрывающих и объясняющих «подлинную» суть истории. Я полагаю, что по своей социальной функции, по эффекту воздействия на культурное сознание общества религиоведение Ренана и эзотерика Блаватской, «граалеведение» Рана и тайноведение Генона, историософия евразийцев и мистагогия Дугина представляют собой однопорядко-вые явления.
Нужно отметить и одну особенность, характерную именно для отечественной поп-науки. Если какая-то идеологическая обусловленность и присутствует в основной массе работ современной зарубежной поп-науки, то она имеет достаточно скрытый характер. Этого не скажешь о российской поп-науке. Здесь явная идеологическая ангажированность, как правило, сразу же бросается в глаза. Понятно, что в случае с концепцией жидомасонского заговора («Протоколы сионских мудрецов» и иные документы) налицо работа на поле классической идеологии антисемитизма, которая поощрялась в то время государственными и церковными властями России. В туранской теории (евразийцы, Гумилев, Дугин и др.) доминирует ориентация на стихийный православный традиционализм, антимодернизм, политическое и культурное антизападничество и, естественно, лютый антикатолицизм. В этом течении определенно просматривается комплекс неполноценности перед европейской культурой, свойственный ряду отечественных мыслителей, обиженное восприятие русской культуры в качестве «второстепенной» европейской и желание стать «первостепенной» азиатской культурой. По существу, речь здесь идет о том, что в ходе преобразований Петра Великого произошло «предательство русских национальных интересов» и теперь настала пора возвращения России в органичный для нее симби-
оз с тюркским и монгольским национально-культурным окружением.
Если научное академическое значение подобных исследований, как минимум, спорно, то не следует недооценивать культурное влияние поп-науки. Это влияние можно охарактеризовать как весьма существенное. Поп-научные исторические концепции составляют заметный слой в массовых представлениях о разных явлениях социальной и культурной истории, оценках исторической значимости тех или иных событий, в формировании «национальной мифологии», отношении к различным деятелям минувших эпох. Они наполняют рассуждения дилетантов, обсуждения популярных телепередач, являются предметом «кухонных» дискуссий т.п.
При этом следует признать и определенную положительную роль поп-науки в развитии профессиональной научной культуры. Критика поп-науки (как и фолк-хистори) стимулирует научную дискуссию, помогает более четкому самоопределению ученых в проблемно-методологических границах строгого научного познания.
Конечно, не нужно преувеличивать социальное влияние поп-научных исследований. Их значимость обычно сводится к удовлетворению праздного любопытства обывателей и не имеет серьезных интеллектуальных последствий ни в науке, ни в массовом общественном сознании. Характерная профессиональная ограниченность поп-науки проявляется и в том, что, как правило, новые тематические направления, возникшие в этом жанре, не выходят за рамки базовых трудов своих основателей, не находят серьезных и талантливых последователей и в большинстве своем остаются в литературе разовыми «интеллектуальными кундсштюками», проектами одного автора. Хотя известны и исключения из этого правила, например, теософское общество, движение евразийства.
Если по своей интеллектуальной функции поп-наука располагается где-то посредине между элитарной культурой (познание) и околонаучной журналистикой (массовое
просветительство), то по социальным задачам поп-наука уже полностью относится к явлениям массовой культуры, осуществляя программу досугового развлечения образованной части общества. В решении просветительской задачи поп-наука является менее полезной, чем литература научно-популярного сегмента академической науки; последняя более просвещает, нежели развлекает. Но задачу интеллектуального развлечения, развития воображения и познавательной активности людей поп-наука выполняет вполне эффективно.
Представляется важным произвести сопоставление поп-науки с поп-культурой как двух родственных социально-функциональных подсистем и определить место и того, и другого в системе массовой культуры в целом.
Поп-культура представляет собой некоторую совокупность явлений, движений и лиц массовой культуры, которые пользуются наибольшей популярностью и коммерческим спросом, вплоть до массового ажиотажного культивирования («фанатства»). Наиболее характерными феноменами поп-культуры являются:
• мода на одежду, прически и весь внешний имидж человека (особенно молодежная мода), ее модельеры и топ-модели;
• особо популярные авторы, исполнители («звезды») и произведения («хиты») художественной культуры (в первую очередь киноискусства и шоу-бизнеса — поп-музыки, в меньшей мере — литературы);
• популярные явления медиакультуры — телепередачи и телеведущие, лица с обложек «глянцевых» журналов (то, что принято называть глэм-культурой — от слова «гламур»10);
• молодежные контркультурные движения (хиппи, панки, готы, эмо, толкинисты и пр.);
• игровая индустрия (механические игровые автоматы, компьютерные игры и
10 Иванов Д.В. Глэм-капитализм. СПб.: Петербургское вос-
токоведение, 2008.
т.п.);
• компьютерная блогосфера;
• в каком-то смысле к поп-культуре можно отнести и спортивное «фанатство»;
• а также некоторые иные менее значимые явления11.
Функционально поп-культура выделяется в общей системе массовой культуры тем, что приобщенность к ней рассматривается ее поклонниками как признак особой социальной престижности человека, его модности. При этом культивируется чувство сплоченности, особой социальной общности разных групп фанатов, что играет большую роль (особенно для молодежи) в реальных социокультурных условиях жизни современных мегаполисов с ее высокой атомизированностью каждого индивида. Поп-культура — это одно из очень эффективных средств психологической компенсации социальной атомизированности современного общества, восстановления у людей ощущения культурного единства, если не на уровне обычаев, то хотя бы на уровне общих интересов и увлечений.
Конечно, явления поп-науки не пользуются такой массовой и — тем более — ажиотажной популярностью. Но перед ними стоит иная социальная цель. Если поп-культура фактически служит социальному сплочению и самоорганизации людей по группам в соответствии с их коллективными увлечениями, то поп-наука работает над созданием определенной мифологии в рамках массовой культуры. Причем речь идет не о «внутренней мифологии» самих явлений массовой культуры (к примеру, мифологии образов «звезд» — Элвиса Пресли, Мэрилин Монро, группы «Битлз», Майкла Джексона и пр.), а о создании мифологических представлений о «внешнеммире», окружающем среду массовой культуры: о мироздании, о социальной реальности, об истории, о возможностях человека. Причем такая мифология затрагивает вол-
11 Об этом см. также: Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999; Костина А.В. Популярная культура // Знание. Понимание. Умение. 2005. № 3.
нующие общество темы и потому пользуется общественным вниманием и успехом.
Например, необычайно популярна мифология «неопознанных летающих объектов» (НЛО или УФО), повествующая о пришельцах, посещавших Землю в прошлом или ныне наблюдающих за земными событиями, а может быть, и тайным образом влияющих на них12. Большой популярностью пользуются учения о различных паранормальных состояниях человеческой психики, о нераскрытых интеллектуальных возможностях человека, о «жизни после смерти»13 . Историческое направление поп-науки реализует себя в создании разных мифологических моделей и связанных с ними объяснительных концепций по проблематике прошлого человечества и таинственных сил, управлявших динамикой этого прошлого. Эта мифология повествует о «тайных заговорах» по нанесению вреда интересам государств, «тайных мировых правительствах», «тайном знании» древних цивилизаций, об «особо важных народах», определявших ход мировой истории, и т.п.
Зачем это нужно? Какую пользу это приносит тем, кто так или иначе контролирует функционирование массовой культуры, извлекает из этого доход и, естественно, тем или иным образом регулирует развитие поп-науки? Конечно, произведения поп-науки, как и всякий пользующийся массовым спросом товар, приносит определенную коммерческую выгоду. Но главное видится не в этом. Главное заключается в том, что любая культура (в лице конкретного социокультурного сообщества), кроме рациональных оснований своего суще-
12 См. например: Ажажа В.Г. Знакомьтесь НЛО! М.: Вече, 1990; Кратохвиль В.И. НЛО — гости из будущего. Минск: Георг, 1992; Безхмельницын Н.Т. НЛО и теория уфологии. Геном вселенной. Киев: Леся, 1997; Рэнделс Д., Хоу П. Тайны НЛО. 50 лет загадочных контактов. М.: Вече, 1998; Риччи Д. Энциклопедия НЛО и пришельцев. М.: Вече, 1998. Хайнек А. НЛО: попытка научного подхода // НЛО. 2000. № 41 и др.
13 См., например: Хэнзел Ч. Парапсихология М.: Мир, 1970; Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М.: Соваминко, 1989; Гроф С. Психология будущего. М.: АСТ, 2001; Гроф С., Хэлифакс Д. Человек перед лицом смерти. М.: АСТ, 2003; Панасюк А.Ю. Большая энциклопедия парапсихологии. М.: Рипол-классик, 2007 и др.
ствования, нуждается и в определенном мифологическом своде, с опорой на который решается целый ряд важных социальных задач:
• осуществляется истолкование разных сложно объяснимых явлений окружающей жизни, волнующих сообщество;
• формируется общая, доминирующая в сообществе экзистенциальная идеология;
• происходит объединение людей общностью понимания различных проблем и готовностью участвовать в их разрешении;
• обеспечивается социальная лояльность основной массы населения, вера в то, что все делается «правильно»;
• осуществляется психологическое, эмоциональное нацеливание людей на определенный тип социального поведения как наиболее востребованный сообществом в данный момент и пр.
Именно в управлении социальным поведением людей, основной массы членов сообщества и заключается наиболее существенная цель всей работы по выстраиванию доминирующей социальной идеологии и манипуляции сознанием населения, одним из инструментов которой выступает поп-наука. Такая целеустановка не всегда реф-лексируется самими участниками этой деятельности, но от отсутствия рационального понимания ее социальная суть не меняется.
Разумеется, далеко не все авторы, подвизающиеся на ниве поп-науки, являются намеренными обманщиками и манипуляторами сознанием публики (хотя, несомненно, есть и такие). Ученые, работающие на этом поле, как правило, преследуют собственные амбициозные цели, не очень задумываясь о социальных эффектах и последствиях своей работы. Для них главный результат заключается в достижении публичной славы или в личной творческой самореализации. Среди них есть и такие, кто искренне уверен в непреходящей научной ценности своих разработок. Однако фактический социальный эффект от их работы сравним (если не по масштабу, то, безусловно, по суще-
ству) с воздействием социальных мифологий всех эпох человеческой истории.
В первобытную эпоху, когда еще не было людей, обладавших каким-то систематическим образованием, задающим минимальные стандарты рационального сознания и миропредставлений, определяющую роль играла космогоническая и космологическая мифология, повествующая о возникновении и устройстве мира, созданного и управляемого высшими силами (богами). Эта мифология настраивала человека на смирение перед волей богов.
В аграрную эпоху, когда систематическое знание и образование только начали появляться, и были еще уделом очень небольшой части общества, наибольшее распространение получила «мифология чудес», творимых богами и святыми, отшельниками, проповедниками, блаженными, юродивыми и т.п. Эту мифологию не следует смешивать с «религиями великих учений», дававшими хоть и мистические, но в целом логичные и структурированные представления о порядках мироустройства. Массовая мифология аграрной эпохи ориентировала человека на уважение к «авторитетам» и подчинение начальству.
В индустриальную эпоху, когда всеобщее среднее образование, а также прагматически и рационально ориентированное сознание стали массовой нормой, особую популярность обрела «мифология успеха», повествующая о благах, достигаемых человеком благодаря знаниям, трудолюбию, упорству в достижении целей, а также «мифология социальной справедливости», которой нужно добиться, тем или иным образом переустроив мир. Эти мифологии стимулировали социальную активность человека-деятеля.
О чем же повествует и на что ориентирует человека новая мифология, в создании которой активное участие принимает поп-наука? И является ли это явление базовой социальной мифологией, характерной для современной постиндустриальной/
информационной стадии технологического развития?
Прежде всего следует отметить, что работы в жанре поп-науки оппонируют известной просвещенческой максиме «знание — сила», то есть той пафосной идее, которая гласит, что знание является главным инструментом переустройства мира, легшей в основу социальной идеологии индустриальной эпохи. Поп-научная мифология, напротив, повествует о том, что все наши знания о мире имеют сугубо поверхностный характер, являются лишь симу-лякрами, имитациями некоего «подлинного знания». А на самом деле человеческим обществом правят некие тайные силы — скрывающиеся пришельцы, паранормальные явления психики, «тайные правительства», «тайные общества», «центральные народы» и пр. Судя по всему, мифология, создаваемая поп-наукой, не ставит перед собой никаких конструктивных целей и специальных задач ориентации человека на какой-то тип поведения. Она обслуживает другой сегмент социального бытия: не продуктивную деятельность, а досуг, свободное время, систему развлечений, и потому должна быть занимательной, а не конструктивной.
Проблема заполнения свободного времени, объем и значимость которого в структуре социальной жизни человека (по крайней мере, городского жителя) существенно выросли за ХХ век, стала очень серьезной и социально актуальной14. По существу, вся система массовой культуры, так или иначе, служит решению этой задачи. Чем заняться десяткам и сотням миллионов людей, у которых от окончания работы до сна еще остается 5 — 6 часов свободного времени, два выходных в неделю, плюс отпуска, праздники? И это в условиях, когда заботы домашнего хозяйства — приготовление пищи, стирка, уборка и т.п. — в суще-
14 См. например: Грушин Б.А. Свободное время. Величина.
Структура. Проблемы. Перспективы. М.: Правда, 1966; Хренов Н.А. Мифология досуга. М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1998; Paul Yonnet. Travail, loisir, Temps libre et lien social. Paris: Gallimard, 1999; L'Avènement des loisirs (1850—1960). Paris: Flammarion, 2001 и др.
ственной мере механизированы и отнимают у человека гораздо меньше времени, чем столетие назад. В этой ситуации и начинают играть особую, социально стабилизирующую роль увлечение спортом (как активное, так и пассивное — боление за любимую команду), любовь к популярному искусству (прежде всего, к наиболее эмоциональным его видам — кино и музыке), многочасовое сидение перед телевизором, компьютерная игровая активность, погружение в блогос-феру в Интернете и т.п. Людей в свободное время нужно чем-то занять, иначе их досу-говая самодеятельность может принять и антисоциальные формы (алкоголизм, наркомания, хулиганство и пр.).
Но люди разные. Среди них есть и интеллектуально развитые, которым не интересно спортивное фанатство, пение Мадонны и Аллы Пугачевой, телевизионные ток-шоу или компьютерные игры. Таким людям гораздо интересней занимать свое свободное время чтением романов Дэна Брауна или исторических сочинений Льва Гумилева. Вот для подобных «массовых интеллектуалов», для заполнения их досуга и их развлечения функционирует поп-наука.
Здесь нужно сделать одну существенную оговорку. Разумеется, Дэн Браун, ориентированный на определенный тип читателя и пишущий романы специально в жанре исторического детектива15, и Лев Гумилев, искренне полагавший, что он совершает научные открытия, которые «перевернут мир», — это не одно и то же. С Брауном все ясно. Он типичный литератор в стиле «фэн-тези», каких сейчас много. Он, безусловно, талантлив, как писатель, владеет законами жанра и нашел заинтриговавшую массового читателя историческую тематику.
Гумилев — это совершенно другое явление. Это ученый, определенно нацеленный на высокую сенсационность своих концеп-
15 Dan Brown. The Da Vinci Code. N.-Y.: Doubleday Group, 2003 (Браун Д. Код да Винчи. М.: АСТ, 2004); Dan Brown. Angels and Demons. N.Y.: Pocket Books, 2000 (Браун Д. Ангелы и демоны. М.: АСТ, 2006).
туальных построений по «переписыванию» истории Востока, а позднее и Руси. К сожалению, драматическая судьба Гумилева, по всей видимости, обусловила и очевидные пробелы в его профессиональной эрудиции. Историко-этнологические книги Гумилева определенно свидетельствуют о том, что он был совершенно не в курсе развития общественных наук XIX—ХХ веков и их ключевых идей. В его сочинениях не видно никаких признаков знакомства с трудами классиков-эволюционистов, с марксизмом, с социологическими теориями XIX— XX веков, с зарубежной антропологией и советской этнографией ХХ века, с работами исторической школы «Анналов» и пр. Разумеется, ученый не обязан опираться на эти теории, но он должен, по крайней мере, их знать, по необходимости спорить с ними, опровергать их. Но, судя по всему, научная эрудиция Гумилева была ограничена главным образом непосредственной фактологией по интересовавшим его вопросам истории степных народов Евразии16. Это очень похоже на классическую науку XVII—XVIII веков с ее жесткой предметной локализованностью, абстрагирующейся от контекста, в котором существует и функционирует изучаемый предмет. Одновременно Гумилева отличал и выраженный научный и культурный консерватизм, неприятие современности как социокультурного феномена, что сделало его идеологически близким определенной части читателей.
Но сильно развитое художественное воображение Гумилева и творческий темперамент сыграли с ним, как с ученым, злую шутку. Его научные сочинения, претендовавшие на революцию в историческом знании, ныне являются преимущественно «романа-
16 Показательно, что в одной из основных теоретических книг Л.Н. Гумилева «Ритмы Евразии» (М.: Экопрос, 1993) в Библиографическом указателе не упоминается ни одна работа виднейших антропологов, социологов, историков XIX— XX веков, а перечисляются преимущественно труды русской дореволюционной полевой этнографии. Между тем 25% всего Библиографического указателя составляют работы самого Гумилева. Комментарии по этому поводу излишни.
ми для чтения в метро» или в узком кругу поклонников, текстами очень яркими, занимательными, написанными прекрасным языком, но... почти не востребованными современной академической наукой, поскольку котируются как «научно недостоверные» (впрочем, то же самое можно сказать и большинстве иных авторов поп-науки).
Несомненно, творчество Гумилева не лишено и очевидных достоинств, интересных наблюдений и даже интуитивных прозрений. Он действительно был необычайно талантливым человеком. Критика теорий Гумилева принесла безусловную пользу; она активизировала развитие некоторых рефлексивных тенденций в отечественных общественных науках. Но мы видим, тем не менее, что его теории непосредственно и позитивно не влияют на развитие современной науки, не используются в серьезных научных исследованиях, а творчество Гумилева в целом является хрестоматийным образцом научной маргинальности...
Я уделил такое внимание именно Гумилеву, поскольку его пример очень характерен для всей поп-науки в целом. Пример хорошо иллюстрирует ситуацию, когда многие авторы попадают в систему поп-науки не специально и не сознательно. Но эти путы не могут миновать те, кто стремится к научной сенсации, как к самоцели. Поп-наука — это своеобразная ловушка, научная мышеловка, отлавливающая излишне амбициозных ученых.
И с их помощью мы узнаем, что:
• Иисус Христос был политическим деятелем, революционером-утопистом (по Э. Ренану);
• татаро-монгольское нашествие принесло не смерть и тлен, а явилось благом; с него началось цивилизационное и культурное возрождение Руси (по Л. Гумилеву);
• миром правит тайное общество — приорат Сиона, не имеющий отношения к сионизму, но являющийся продолжате-
лем дела тамплиеров, катаров и розенкрейцеров (по М. Байдженту со товарищами, Ж. Маркалю, Ж. Блюму и др., а идейные и фактографические основания этой интерпретации были даны еще в 1930-е годы историческими изысканиями оберштурм-фюрера СС О. Рана);
• Вторую мировую войну развязал не Гитлер, но Сталин, а Гитлер лишь жертва сталинских провокаций (по В. Суворову) и т.п.
Совершенно очевидно, что эта специфическая мифология, создаваемая поп-наукой, никоим образом не является и не может претендовать на то, чтобы быть эпохальной социальной мифологией современного постиндустриального/информационного общества. Органичная для постиндустриальной эпохи идеология и связанная с ней мифология, в соответствии с логикой исторического развития, как социальных условий жизни, так и общественного сознания, должна быть обращена к проблематике социальной и культурной свободы человека и настраивать его на активизацию в области социокультурной саморегуляции.
Но поп-наука к этому не имеет отношения. Она представляет собой совокупность относительно научных (у Ренана и Гумилева), околонаучных (у Рана, Байджента, Блейка, Маркаля) или эзотерических (у Генона, Блаватской, Рериха) произведений, которые оказались пригодными для использования их в качестве экстравагантного материала для эффективного заполнения досуга определенной (читающей) части населения.
Интеллектуальный досуг — вот подлинный социальный заказчик творческих исканий и сенсационных достижений поп-науки, независимо от того, понимают ли это сами авторы соответствующих трудов или нет.
В заключение имеет смысл напомнить о том, что «кто с сенсацией к нам придет ... тот с нею же и канет в небытие».
