CC BY
114
К 140-летию со дня рождения Макса Вебера
Р. П. Шпакова
МАКС ВЕБЕР О СОЦИАЛИЗМЕ И СОЦИАЛИСТАХ
Немецкая социал-демократия в конце 80-х годов XIX в. энергично завоевывала симпатии и голоса населения и соответственно места в рейхстаге, вторгалась в действия рабочих организаций и профсоюзов, навязывала свою проблематику не только массовому сознанию, но и академическим учреждениям и университетам страны. Еще в декабре 1889 г. в частном письме молодой Вебер предсказал социал-демократии удвоение числа голосов на ближайших парламентских выборах в 1890 г.1 Его прогноз оправдался. Стремительный рост влияния социал-демократии в обществе вызывал, как писал Вебер в 1892 г. в письме к Герману Баумгартену, «страх всех партий перед нею». Германская социал-демократия была сильна и политически, и организационно. Это обстоятельство отмечал даже кайзер Вильгельм II, который в 1893 г. выступил с настоятельным Требованием усилить борьбу с социалистическими идеями и социалистами.
Добившись весомых успехов в официальной политике, в рабочей среде, ведущие идеологи социал-демократии К. Каутский, В. Либкнехт видели свою задачу в завоевании крестьянства Германии. Об этом было четко заявлено в партийной программе Социал-демократической партии. Съезд партии в Галле (октябрь 1890 г.) призвал усилить агитацию именно в восточных провинциях страны с их высокой долей сельского населения и разработал детальную программу активных действий. Социалистическая пропаганда велась здесь и раньше, но после съезда она стала намного сильнее. В начале 90-х годов по заказу Союза социальной политики и чуть позже Евангелически-социального конгресса М. Вебер проводил в восточных провинциях эмпирические исследования положения остэльбских крестьян. Именно с 1893 г., с данных исследований, берет начало самостоятельная научная и политическая деятельность М. Вебера. Это время, когда закладывались основные принципы его мировоззрения, политические позиции и ведущая научная тематика. Одновременно уже здесь определились и противники, ведущим из которых был и остался социализм и его адепты как в Германии, так и за рубежом.
Ключевые характеристики социалистических теорий, партий, действий социал-демократии, данные М. Вебером именно в ранних исследованиях, лекциях и докладах, не попали в общие работы, посвященные отношению Вебера к социализму, потому что их авторы, как правило, опираются на уже «готовые» суждения, на позиции зрелого Вебера, прежде всего на венскую лекцию 1918 г. «Социализм». Если ограничиться общими работами, то утраченными оказываются фактически целые периоды творчества Вебера, конкретное содержание его научной и политической деятельности, генезис его позиции, основополагающие выводы и логика, ведущая к ним. Взгляды Вебера и оценки им социализма, социалистов и их действий в ранних эмпирических и смежных исследованиях вплоть до 1909 г. требуют изучения, что и сделано в предлагаемой статье.
© Р. П. Шпакова. 2004
Социальные проблемы немецкого аграрного востока М. Вебер знал из собственного опыта. Свои первые годы жизни вплоть до студенчества он провел именно здесь, в Эрфурте и его окрестностях. Военные сборы в пехотных полках прошли в восточных провинциях, например в приграничной с Польшей провинции Позен, в округах Шримм, Гнезен. С целью изучения социальных проблем аграрного востока страны он принял приглашение руководителя ландрата Гнезена и провел в его имении некоторое время летом 1888 г.
О практической деятельности социалистов на селе М. Вебер уже в те годы был хорошо осведомлен. Поэтому в 'анкету, рассылавшуюся Союзом социальной политики и чуть позже Евангелически-социальным конгрессом, был внесен вопрос о роли и влиянии пропагандистов -социал-демократов. Не сомневаясь в успехе этого влияния, Вебер интересовался практикой работы социалистов с крестьянством. Более того, он находился в прямом контакте с рядом ведущих деятелей партии, например с Августом Бебелем, с целью выяснения вопроса о том, как социалисты на практике устанавливают прямой контакте сельскохозяйственными рабочими. Том своих исследований Вебер передал Георгу фон Фольмару, председателю Баварского земельного комитета партии. Лидеры социал-демократической партии, в свою очередь, использовали результаты анкетирования и выводы Вебера в разработках аграрных программ. Показательна в этом отношении работа К. Каутского «Аграрный вопрос» (1899).
Изучение анкет с ответами позволило Веберу сделать вывод о том, что социалистическая пропаганда является важной составляющей, влияющей на мотивы поведения и ценностные установки сельскохозяйственных рабочих востока страны. Вебер отмечает, например, что «в округе Шильберг подпольно распространяются социалистические листовки»2, сами сельскохозяйственные рабочие округа Кошмин передают «тайные сочинения», а в округе Равиц польская библиотека ведет усиленную социалистическую агитацию среди рабочих и распространяет среди них сочинения социалиста Лассаля. Вебер указывает на «хождение» в округе Шримм немецкой социалистической газеты «Народная вахта» («Уо1кз\уас}1Ь>) и листовок. В самое напряженное время сельскохозяйственных работ социалисты ведут пропаганду, настраивая рабочих против хозяев. «Неизменно завистливые и недовольные неимущие всегда принадлежат к социал-демократам и еще больше усугубляют нагрузки на общину», — цитирует Вебер одну из заполненных анкет3. По сути, это сельская голытьба, не привыкшая работать, это «никчемные работники». Они не проявляют интереса ни к состоянию хозяйства, ни к урожаю, но неизменно и агрессивно требуют роста зарплаты, а их агитация разлагающе влияет на давно сложившиеся отношения на селе, на трудовую мораль людей. Аналогичную картину действий социалистов Вебер показал и на русских материалах4.
Анализируя анкеты опроса самих сельскохозяйственных рабочих, Вебер приходит к следующему выводу: в их среде доминирует не стремление бороться за материальные интересы, а стремление к индивидуальной свободе, свободе распоряжаться своей собственностью, которой они безусловно владели, средствами и временем. Каждый из этих рабочих ищет возможность самостоятельного хозяйствования. Это и есть «мощное и чисто психологическое колдовство свободы». Оно - ведущее, а не ведомое, вопреки заверениям социалистов. В нем состоит сущность проблем села. И пусть даже свобода - это всего лишь, по выражению Вебера, «грандиозная иллюзия, но известно, что сельскохозяйственный рабочий, как и любой человек, живет „не хлебом единым”. Именно это поняли мы из опроса сельскохозяйственных рабочих»5. Каждый из них полон решимости подняться до уровня крестьянского сословия и закрепиться в нем. Решение проблем села лежит в индивидуальной позиции каждого крестьянина, а именно в его стремлении к свободе личных действий - в этом состоит «естественная необходимость» развития села и настоятельная потребность массы сельскохозяйственных рабочих. Либеральная аграрная политика, которую решительным образом отстаивает Вебер, и есть гарантия защиты личности и прав человека на селе.
На слова из Евангелия от Матфея «Не хлебом единым жив человек» неоднократно ссылается Вебер при анализе позиции сельскохозяйственных рабочих. Он противопоставляет их «плоскому и убогому материализму социалистов», обозначенному Ф. Энгельсом как «вопрос о ноже и вилке». Данный вопрос обсуждается в работе Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Многократные ссылки Вебера на эту цитату позволяют предположить, что Вебер уже был знаком с марксизмом, и потому несостоятельны заверения многих авторов о том, что его знакомство с марксизмом начинается только с «Капитала». «Вопрос о ноже и вилке», как соответствующий ведущему теоретическому положению марксизма о примате экономического базиса, материальных интересов над стремлениями людей, над идеологической надстройкой, был основным в работе Энгельса. Он же - ключевая марксистская мысль, язвительно третируемая Вебером во многих статьях и докладах вплоть до начала 1900-х годов. Смысл издевки очевиден: материальные интересы ни при каких обстоятельствах в современном обществе не являются определяющими, они вторичны. Тем более «чисто экономическое рассмотрение именно аграрной организации было бы нереалистичным»6. И потому развитие немецкого села никогда не пойдет по социалистическому пути, настоятельно подчеркивает Вебер. «У социал-демократии механический, материалистический жаргон. Она говорит о вседовлеющем значении “вопроса о ноже и вилке”, и больше ни о чем говорить не может», -объяснял Вебер позицию социалистов в лекции по аграрной политике в 1892 г. Позже, уже в 1918 г., в венском докладе «Социализм» Вебер вернулся к вопросу о позиции крестьян и оценке ими практики социализма и социалистов по отторжению собственности, уже во всю действовавшей в России. Немецкие крестьяне, по его мнению, скорее встанут под любые «черные» знамена, но никогда не поддержат этот опыт, записанный в программе немецкой социал-демократии. Так и случилось в 1933 г. и в последующие годы.
В 1892 г. влиятельный Союз католической Германии организовал открытые курсы для духовенства и всех желающих по анализу текущих социальных проблем, но подлинным стал вопрос о методах борьбы с социал-демократией. В январе 1893 г. аналогичные курсы были созданы под эгидой Евангелически-социального конгресса. М. Вебер вел здесь цикл лекций по аграрной политике. Цель курсов - противостояние социал-демократии - осталась прежней, однако в их работе учитывались слабая образованность духовенства, его, по выражению Вебера, «дилетантизм», неосведомленность в насущных проблемах и вытекающая отсюда неуверенность в объяснении их пастве. Поэтому акцент в работе курсов был сделан на научную тематику, ибо иначе, считали организаторы курсов, бороться с социалистической пропагандой невозможно. Дело, разумеется, не в том, что социал-демократы были теоретически сильнее. Напротив, Вебер давал уничижительные оценки знаниям и идеям лидеров немецкой социал-демократии, например Розе Люксембург и Августу Бебелю7. Да и их самих как вождей он «ни в грош не ставил». В своем лекционном цикле Веберу важно было прояснить природу и сущность немецкого социализма, который выступал и для него, и для слушателей главным противником.
Идеология социал-демократии, агрессивно распространяющаяся по стране, синоним узколобого мещанства. Более того, социал-демократическое движение в своей идеологии есть производное от немецкой мелкобуржуазности и мещанства, считал Вебер. Органическое родство мещанства и социал-демократии Вебер особо выделяет. Оно состоит «в отсутствии понимания сущности национальных интересов страны, в ограниченности политических устремлений материальными целями, в связанности интересами только своего поколения, в недостатке понимания меры своей ответственности перед нашими наследниками - это и есть именно то, что нас глубоко разделяет с социал-демократическим движением». Сама социал-демократия в Германии является в значительной части «продуктом немецкого мещанства»8. Вебер упрекал ее в отсутствии понимания национальных интересов, в ограниченности кругозора
«лишь до послезавтра». «Подлинная опасность социал-демократов состоит не в их революционных теориях - было бы огромной ошибкой идти в этом опасном направлении, — а в их ничтожном духе, который противостоит всему, что составляет силу и величие Германии», - отмечал М. Вебер в речи «Капиталистическое развитие Германии и его значение для миграции населения»9.
Немецкий рабочий класс стал жертвой социалистической пропаганды гораздо раньше, чем крестьянство страны, потому что социализм - это, прежде всего, продукт города, городского мещанства, наиболее чувствительного к колебаниям социальной и экономической политики. Наибольшую опасность для будущего Германии Вебер видел «в расползании духа мелкобуржуазности, мещанской узости мышления». Немецкий рабочий класс в его глазах не был копией Марксова пролетариата как некоей агрессивной общности неимущих. Напротив, немецкие рабочие профессионально образованны, ответственны, знают свои права, не питают религиозного страха. Вебер видел реальную возможность «позитивного сотрудничества рабочих в этом государстве, которое будет гарантировать им свободное самоопределение, воспитывать в них чувство ответственности и стремление подняться „вверх”». Об этом он заявлял в отчетном докладе перед Евангелически-социальным конгрессом в 1893 г.
Однако, вопреки заверениям Вебера, и сам рабочий класс Германии всегда оставался «плодоносной почвой немецкого мещанства, немецкого мелкобуржуазного духа», а не только их продуктом. Германия была, по выражению Т. Манна, «страной нетренированных умов», страной европейских провинциалов, не имевших большого серьезного опыта активной политической жизни, тем более жизни в условиях демократии, и эта характеристика равно относилась к рабочим, к буржуазии, к бюрократии и к социал-демократии. Лозунг последней «У пролетария нет отечества!» подчеркивал равнодушие социал-демократии к национальным интересам, и Вебер использовал этот лозунг как весомый аргумент, подтверждающий его негативную оценку позиции немецких социалистов. С одной стороны, идеи социалистов, казалось бы, соответствовали господствующему в стране мелкобуржуазному духу, шли в общем русле. Но, с другой стороны, на примере стачек, к которым они неустанно призывали, громких обструкций в парламенте их действия, показывает Вебер, были опасны, чреваты подрывом глубинных основ устоявшегося бытия, тем более, что время рубежа XIX - XX вв. определялось как «золотой век стабильности» (С. Цвейг). Опасность многократно возрастала в свете неуклонного стремления социалистов к захвату политической власти, о чем было заявлено в их программе и о чем Вебер был хорошо осведомлен. И тем не менее он полностью разделял мысль О. Бисмарка, который писал: «Никогда ... я не сомневался в том, что ключ к германской политике находится в руках государей и династий, а не у публицистики - в парламенте и прессе - и не у баррикады»10. И потому для Германии социализм как власть массы, баррикад -не альтернатива капиталистическому развитию страны.
Вебер пристально наблюдал за развитием социализма и социалистического движения не только в Германии, но и за ее рубежами, особенно в России. Владея русским языком, он был хорошо знаком с периодикой, теоретическими сочинениями идеологов социализма, тактикой и практическими действиями и в городе, и в деревне. Вебер понял природу русских социалистов. В его представлении, это интеллектуальные люмпены, испытывающие отвращение ко всякому систематическому труду и профессии, отбившиеся от дома, от элементарной повседневной работы, но выбравшие себе ориентиром агрессивный политический романтизм и нетерпение разрушительных действий. Вебер скептически, более того, неприязненно относился к тому социально-общественному слою, который обозначил русским словом «интеллигенция», и приводит его в русском варианте, хотя в написании латиницей, -«т1е1^епгуа». Именно к этому слою он причислял русских социалистов. «Уже изначально интеллигенция имела в основном пролетароидный характер, это „третий элемент”, который в значительной мере является носителем частью народнических и социал-революционных,
частью современных социалистических воззрений, и им соответствует позиция социалистов». Но везде они сеют конфликты самой разной природы, нарушают привычное течение жизни и поэтому нередко встречают отпор. Вебер приводит примеры убийства социалистов в деревнях".
Примитивный «аграрный коммунизм», усиленно насаждаемый социалистами, вообще выступал и тормозом развития, и опасной альтернативой решению назревших проблем русского села, показывает Вебер. Он отмечал, например, что усилиями именно социалистов вкупе с народниками была провалена деятельность Императорского вольного общества, основанного еще Екатериной II, которое было занято профессиональным образованием на селе и распространением крайне полезных здесь сельскохозяйственных знаний. И тем не менее успехи работы и пропаганды социалистов были налицо. О них писал, например, тогдашний председатель комитета министров граф С. Ю. Витте: «Что же крестьянство дало в первую и вторую Думу? Наиболее крайние левые элементы и массу революционеров. Вот тебе и консерватизм крестьянства! Консерватизм крестьянства в настоящей стадии его развития и при настоящей взбаламученности -это фраза»12. Но тот же Витте, всегда высоко ценимый Вебером, признавал, что социалистическая пропаганда вызвала эволюцию в сознании миллионов и «приносит положительную пользу, так как она заставляет правительства и общества обращать более внимания на нужды народных масс. Бисмарк явил тому явное доказательство... Вообще социализм для настоящего времени очень метко и сильно указал на все слабые стороны и даже язвы общественного и государственного устройства, основанного на индивидуализме». И все-таки слабость социализма, по Витте, гораздо сильнее его достоинств. «Единственный серьезный теоретический обоснователь экономического социализма, Маркс, более заслуживает внимания своей теоретической логичностью и последовательностью, нежели убедительностью и жизненной ясностью. Математически можно строить всякие фигуры и движения, но не так легко их устраивать на нашей планете при данном физическом и моральном состоянии людей»13. Социализм - абстрактное учение, практический фокус которого - отрицание и разрушение существующего порядка, прежде всего принципа индивидуализма и частной собственности. «Он силен отрицанием, но ужасно слаб созиданием». Дух социализма как уравнительной доктрины содержит в себе, по сути, лишь идею насильственного возврата назад, к уже превзойденной, давно отжившей свое, но идеализированной социалистами русской крестьянской общине, явно не пригодной для современной экономико-социальной динамики.
И в этом смысле позиции Вебера и Витте совпадают: социализм как европейское течение является глубоким и принципиальным заблуждением и разрушительной силой, более того, он служит реакционным призывом к попятному движению истории. Русский социализм находится в остром противоречии с теоретическим социализмом Маркса хотя бы уже потому, что в России не была изжита и не «снята» в ходе эволюции страны частная собственность, не был привит, не был развит и тем более не исчерпан до конца принцип индивидуализма и соответствующая ему индивидуальная свобода. Действия русских социалистов, по Веберу, не только чреваты перспективой «обобществления собственности», но и грозят лишить граждан политических и социальных свобод14. Следуя «букве марксизма», считает Вебер, естественным итогом революции в полуфеодальной России должна стать власть крестьян и мелкой буржуазии -«радикальнейших противников любого социализма», а не «общественное устройство пролетарского образца, потому что для него время еще нигде не пришло»15. Эта поспешность, нетерпение русских социалистов как можно скорее перевернуть мир свидетельствует о том, что преданность марксизму сочетается у них со слабой осведомленностью о его логике и даже пренебрежением к ней, если цель кажется уже близкой. И потому их воззрения, по Веберу, -всего лишь «отражения марксистских понятий», эклектика, сходящаяся с последовательным марксизмом лишь в конечной точке, в заключительном аккорде, а именно в обещании счастливого исторического финала. Историю можно подтолкнуть к нему, не дожидаясь естественного созревания.
Победу же они сочтут исключительно своей заслугой и будут распоряжаться ею как своим достоянием, по своему усмотрению, тем более что конкретная программа построения реального социализма в марксистской теории отсутствует. И в этом отношении русские и немецкие социалисты солидарны. Прямым доказательством их общности является отношение к брошюре К. Каутского «На следующий день» (1902). Ни тех, ни других равно не занимал вопрос о четком плане конкретных действий сразу же после захвата власти, буквально «на следующий день», о чем обеспокоенно вопрошал в этой брошюре Каутский, но и те, и другие грубо одернули автора, заставив его быстро замолчать.
Между тем в русском социализме Макс Вебер выделил и его собственное содержание. Наиболее ярко и агрессивно оно выражено ленинской партийной группой. Вебер был знаком с ее идеологией, теоретико-пропагандистскими материалами и принципами действий. Суждения Вебера четки и однозначны: ленинская группа работает как агрессивная религиозная секта. Подобно истовым иезуитам, .она жестка в своих идеологических требованиях к своим членам, а теоретически столь же жестко придерживается марксистской ортодоксии, непримиримо истребляя в своих рядах как крамолу любые намеки на отступление от догмы. К таким отступлениям, показывает Вебер, Ленин относил новейшие философско-социологические течения, например эмпириокритицизм А. Богданова. Вместе с тем партии социалистического толка в России нетерпимы друг к другу, стремятся утопить друг друга в море философской и идеологической критики, основной аргумент которой - отступление от буквы марксистской доктрины, ставшей вероучением. В письме к Генриху Риккёрту от 9 мая 1907 г. Вебер язвительно замечает: «В России каждая партия имеет своего собственного гносеолога»16. Сам же Вебер по просьбе русской части редакции журнала «Логос» и для его русской версии собирался написать статью «О марксизме». Однако война 1914 г. помешала реализации этого плана.
Многочисленные русские студенты, находившиеся в Гейдельберге, где жил и работал Вебер, занимали активную просоциалистическую позицию, что служило поводом не только их частых политических столкновений с немецкими студентами, с полицией, но и привело к вопросу о высылке их из Германии. В ответ на публикацию в газете обвинений в неприязни к России Вебер пишет в «Русские ведомости» открытое письмо. Оно носило название «О Германии и свободной России» и было опубликовано в марте 1909 г. (№ 62, с.5). В письме Вебер разъяснял свою позицию: демократическое обновление России заставит ее «исключительно отдаться решению чрезвычайных задач своего внутреннего преобразования, но затем новая Россия представит неизмеримо большую политическую и моральную силу, чем современная, только ежедневными казнями поддерживаемая машина, которая именно потому что слаба, пользуется известной популярностью в господствующих реакционных слоях Германии. Эта машина при тех трудных задачах, с которыми мы имеем дело на нашей восточной границе, для нас имеет, конечно, больше политических удобств, чем правительство единого и сильного русского народного государства»17.
Затяжная слабость реакционного русского режима была бы выгодна прогрессирующей Германии, лавирующей между «ложными заверениями дружбы и отвратительной клеветой». Однако такой прагматический подход, заведомо устраняющий потенциально сильного соседа, «я считал бы политической близорукостью и трусостью, чем-то совершенно недостойным сильного и гордого народа», - пишет Вебер. Он уверенно отстаивал идею демократического -не социалистического - преобразования российского общества и придерживался того мнения, «что обновление России придет и что поэтому в интересах Германии, чтобы это обновление пришло как можно скорее, чтобы мы как можно скорее имели возможность непосредственным участием обоих народов ...разрешить разделяющие нас вопросы. Поэтому не только ввиду всем нам общих высоких культурных интересов, но и в силу непосредственных немецких интересов уже с давних пор все мои симпатии принадлежат русскому освободительному
движению... Мне совершенно чужд какой-либо страх перед последствиями обновления России» 18. Однако это обновление возможно лишь на пути подлинной демократизации России, неоднократно подчеркивал Макс Вебер. Но социализму и социалистам в Германии, как и в новой России, нет места.
Summary
The topic of the article is the relation of young Max Weber to the socialism and socialists.
The author investigates the Weber's analysis and his valuation to the socialists ideas in Germany and Russia (1893 -1909). In the article are the new materials used, enriching the world «weberiana».
1Weber M. Jugendbriefe. Tubingen, 1924. S. 323.
2Weber M. Gesamtausgabe. Bd 3, 2. Halbband. Tubingen. 1984, S. 548.
'Ibid. S. 808.
4Шпакова Р.П. Макс Вебер о становлении демократии в России //Социологические исследования. 2003. № 3. 5 Weder М. Gesamtausgabe. Bd 3. S. 920.
'Ibid. S. 920-921.
7 Weber M. Gesamtausgabe. Bd 6, 2. Halbband. Tubingen, 1994. S. 612, 618-619, 758.
8 Weber M. Gesamtausgabe. Bd 4, 1. Halbband. Tubingen, 1993. S. 341.
'' Weber M. Gesamtausgabe. Bd 4, 2. Halbband. Tubingen, 1993. S. 816.
10 Бисмарк О. Мысли и воспоминания. М., 1940. С.209.
11 Weber М. Gesamtausgabe. Bd 3,2. S. 179, 674.
12 Витте С. Ю Воспоминания. Царствование Николая II. 'Г. 1. Берлин, 1922. С. 297.
"Там же: С. 441-442.
"Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft Tubingen, 1972. S. 313.
'4VeberM. Zur Politik im Weltkrieg. Tubingen, 1988. S. 324.
Weber M. Gesamtausgabe. Bd 6, 2. S. 297.
17 Weber M. Gesamtausgabe. Bd 3, 2. S. 689.
18 Ibid. S. 690.
Статья поступила в редакцию 7 апреля 2004 г.
