CC BY
22В. Б. СОЧАВА
МАКЕТ НОВОЙ КАРТЫ РАСТИТЕЛЬНОСТИ МИРА
В последние годы при чрезвычайно возросших технических возможностях, в частности при скоростных внутри- и межконтинентальных сообщениях, научное изучение Земли в целом приобретает для различных целей все большую актуальность. В связи с этим возникает особенно настоятельная необходимость в картах, которые в одной системе охватили бы весь мир. Это в равной степени относится и к картам растительного покрова, которые призваны характеризовать многие существенные физиономические, экологические и другие свойства географической среды или планетарной геосистемы.
Карты растительности мира сейчас должны обслуживать многие практические нужды, в то время как еще совершенно недавно они предназначались почти исключительно для познавательных целей. В геоботанике (что должно привлечь к себе внимание с точки зрения организации науки) мы пока еще на пути от картосхем растительности мира познавательного значения к научным картам, могущим удовлетворить запросы современности.
О картосхемаг растительности мира последней четверти прошлого и начала нынешнего веков сказано в работе К. Шретера (Schröter, 1910). Все они перекликаются с первой по времени публикации картой «распространения важнейших физиологических растительных групп по ботаниче-ческим областям Земли», составленной А. Энглером (Engler, 1882),
До конца 1930-х годов во многих странах была популярна карта «групп формаций Земли» Г. Брокман-Ероша и Э. Рюбеля; она публиковалась дважды за рубежом (Brockmann-Jerosch, 1919; Riibel, 1930), а также в СССР с дополнениями и изменениями В. В. Алехина. Широкую известность приобрела карта растительности мира, составленная А. П. Ильинским для Большого советского атласа мира (Ильинский, 1937). На ней было показано 18 категорий растительного покрова, примерно соответствующих типам растительности. Следует еще упомянуть карту, приложенную к монографии А. Шимпера и Ф. Фабера (Schimper u. Faber, 1935) и представляющую переработанный вариант карты, впервые опубликованной А. Шимпером (Schimper, 1898).
Перечисленное нами — это главнейшее, что сделано по картографии растительности мира за время до окончания Второй мировой войны.
С конца 1940-х годов заметно усиливается интерес к вопросам картографирования растительности. Появляются новые карты растительности мира во многих атласах. Часть из них является компиляцией, иногда «-.снованной на источниках начала столетия и более ранних. Однако некоторые послевоенные карты, опубликованные в атласах, представляют соб«-'й опыт новых исканий в области картографирования растительности
1* 3
Земли. Еще сравнительно недавно принцип построения мировых карт растительности не вызывал сомнений, развитие в этой области мыслилось главным образом за счет накопления новых эмпирических данных о растительности малоизученных регионов. В настоящее время взгляды на этот вопрос переменились, и есть все основания вслед за IL Шмит-хюзеном (Schmithüsen, 1961) ставить вопрос о карте растительности мира как проблеме, требующей дальнешей теоретической разработки.
Из числа мировых геоботанических карт послевоенного периода надо отметить карту Д. Линтона в Оксфордском атласе (Linton, 1951), на которой сравнительно полно использован масштаб (39 номеров легенды) и введены по сравнению с ранее установившейся традицией принципиальные видоизменения в легенде. Иерархия подразделений растительности в легенде карты Д. Линтона трехстепенная. Она сравнительно удачна в разделе «леса» и наиболее формальна в разделе «кустарники и пустыни», куда помещены собственно пустыни, тундры, растительность Капской провинции и другие типы растительных группировок.
Оригинальную карту растительности мира выполнил А. Кюхлер; последний ее вариант помещен в Мировом атласе Гуда (Ivüchler, 1957). В основе карты положена физиономическая классификация, разрабатываемая автором уже около 20 лет применительно к задачам картографирования (Küchler. 1947. 1949. 1955. 1956). Недостатком этой классификации, на наш взгляд, является односторонняя трактовка структуры растительного покрова и недостаточный показ его региональных вариантов.
Следует также упомянуть картосхему «Растительность и морские течения Земли» К. Троля (Troll. 1958). опубликованную в Большом атласе Гердера. На этой схеме автор дал ряд оригинальных ботанико-географических решений.
В Большой Советской Энциклопедии помещена карта растительности мира, составленная А. М. Семеновой-Тян-Шанской (1955); на ней зональность растительного покрова выявляется более отчетливо, чем на зарубежных картах. Несколько видоизмененный вариант этой карты опубликован без ссылки на автора под редакцией А. Г. Воронова (1962).
Во второй половине 50-х годов опубликовано несколько работ, посвященных классификации растительности в связи с проблемой геоботанической карты мира.
П. Данзеро (Dansereau, 1958) предложил универсальную систему для учета растительности, заключающую 15 типов растительных формаций; на основе этой системы автор предполагает выполнить обзорную карту растительности мира. Ф. Фосберг (Fosberg, 1961) доложил на симпозиуме по картографии IX Международного Ботанического конгресса проект легенды мировой карты, заключающей более 200 номеров. Он построен по физиономическому признаку и содержит 5 иерархических ступеней (главные структурные типы, классы формаций, группы формаций, формации и субформации). Из них на обзорной мировой карте могут быть показаны лишь три высшие категории.
Опыт создания карты растительности на «хорологической» основе с выделением растительных поясов (Yegetationsgürtel), а внутри из жизненных общин (Lebensgemeinschaften). предпринятый Э. Ш мидом (Schmid, 1942, 1944), в полном объеме остался незавершенным. Автор разработал только обобщенный макет карты растительности мира в Атласе для средней школы (Schmid. 1948). На этой карте представляют интерес выделенные Шмидом пять серий тропической растительности (австралийско-меланезийская, американская, индо-африканская, мадага-скарская, индо-малезийская). состоящих каждая из разных «эколого-физиономических» типов (пустыни, влажные тропические леса и пр.).
Принципы построения единой системы растительного покрова обосновывал В. Б. Сочава (1957, 1961); они использованы при выполнении макета мировой карты растительности, которой посвящена настоящая статья.
С картами научно-справочного содержания, к которым относятся все вышеупомянутые карты (кроме карты Э. Шмида), неразрывно связаны школьные стенные карты. Как всякие педагогические произведения, они отражают состояние науки в соответствующей области. Наряду с этим учебные карты, в особенности выполненные по эскизам крупных специалистов, содержат те или иные оригинальные обобщения. В этой связи надо упомянуть учебную карту растительности мира А. П. Ильинского (1939), впоследствии изданную в переработанном виде под редакцией Е. М. Лавренко (1948).
Заслуживают упоминания учебные карты О. Маулл (Maull, 1953) и В. Шафера (Szafer, 1957). В 1930-х годах в зарубежных странах была широко известна стенная учебная карта растительности мира Г. Брок-ман-Ероша (Brockmann-Jerosch, 1930). В последние годы Географо-карто-графическое заведение в Готе выпустило карту растительности мира в м. 1:15 000 000 (22 знака легенды), составленную Г. Шмидтом (Schmidt, 1963); она входит в серию физико-географических карт для высшей школы.
Нельзя строить классификацию растительного покрова в целом, основываясь только на одной группе его признаков (физиономических, экологических, хорологических, флористического сходства и др.) - Так можно было поступать при классификации растительности ограниченных территорий и отдельных категорий растительности, локализированных регионально (луга бореальных провинций, пустыни Средней Азии и пр.). Единая (охватывающая всю фитосферу) классификация растительности должна быть многоступенчатой и многомерной. При ее построении в зависимости от ранга подразделения обращается преимущественное внимание на разные свойства и качества растительности и на разного рода экологические соотношения, исходя из того ведущего начала, которое определило развитие соответствующей таксономической категории. Такой подход позволяет осуществить сложную форму геоботанического синтеза, соответствующего многомерной структуре классифицируемого объекта.
При классификации надо принимать во внимание, что разнообразие современных географо-экологических связей растительного покрова всегда наслаивается на «последействия» различных и разновозрастных соотношений прошлого. Категории современного растительного покрова имеют различный возраст и различную долговечность. Как правило, чем крупнее таксономическое подразделение растительного покрова, тем оно долговечнее. Многие классы формаций имеют третичный возраст и могут сохранять определяющие их структурные черты еще длительное (геологически исчисляемое) время. Отдельные растительные ассоциации значительно менее долговечны, в процессе филоценогенеза они быстро сменяются новообразованными группировками. Под влиянием тех изменений, которые производит в природе человек, этот процесс чрезвычайно ускоряется.
Не касаясь всего относящегося к обоснованию принципов классификации растительности, охватывающей всю поверхность Земли, отметим только, что при установлении этих принципов немыслим однозначный критерий для подразделений разного таксономического значения. При классификации практически невозможно учитывать только один аспект фптосферы и составляющих ее группировок (например, синузиальную структуру растительных сообществ или доминирующие жизненные формы).
Новый макет мировой карты растительности (м. 1 : 60 ООО ООО) основан на многомерной (синтетической) классификации растительности, содержание которой выявляется при знакомстве с картой.
Легенда карты заключает три соподчиненных ранга подразделений растительного покрова, из них на самой карте показаны краской комплексы растительных формаций (фратрии), в тексте легенды подчи ненные типам растительности, которые в свою очередь сгруппированы в системы типов растительности. На прилагаемой к настоящей статье картосхеме красочно-штриховыми обозначениями показаны типы растительности, в пределах которых обозначены контуры с индексами отдельных фратрий, а в некоторых случаях их объединений.
Одновременно с мировой картой растительности по той же программе, но с большей детализацией (обозначение классов и групп главнейших формаций, а в некоторых случаях классов ассоциаций, входящих в состав фратрии) выполнялись карты растительности материков: Европы — м. 1:10 000 000 (А. Н. Лукичева), Азии — м. 1 : 20 000 000 (А. Н. Луки-чева), Африки — м. 1:20 000 000 (А. И. Зубков), Северной Америки -м. 1:20 000 000 (А. М. Семенова-Тян-Шанская), Южной Америки — м. 1:20 000 000 (Л. Е. Родин), Австралии — м. 1:25 000 000 (А. А. Корчагин). Таким образом, контуры на мировой карте являются продуктом генерализации при переходе от более крупного масштаба к более мелкому, что, надо думать, повышает степень их достоверности.
По отношению к названным картам растительности материков макет новой мировой карты представляет собою обобщение, организующее их содержание, а не передающее его в более упрощенной и согласованной форме, как это обычно бывает в атласах и энциклопедиях, содержащих карты растительности мира и материков. При такой постановке тематические карты мира и соответствующие карты материков дополняют друг друга. При совместном составлении таких карт и сопоставлении их эскизов разной степени готовности представляется возможным контролировать содержание как карт отдельных материков, так и мировой карты.
Подразделения растительного покрова Земли на новой карте систематизированы следующим образом (см. также карту).
А. Северная внетропическая растительность 1
I. Тундровая растительность.
Формации: 1. высокоарктические, 2. приполярные тундровые.
II. Бореальная (таежная) растительность.
Фратрии формаций: 3. североприатлантическая (частью тундроподоб-ная), 4. берингийская (частью тундроподобная), 5. североевропейская, 6. урало-сибирская, 7. ангаридская, 8. северокордильерская, 9. канадская.
III. Неморальная растительность.
Фратрии формаций: 10. западноприатлантическая, И. центральноевро-пейская, 12. восточноевропейская, 13. североприсредиземноморская, 14. ев-ксинская и загросская, 15. среднеазиатская, 16. маньчжурская и северокитайская (субконтинентальные), 17. дальневосточная приокеанская. 18. южнокордильерская, 19. южноканадская, 20. аппалачская.
1 Буквенные обозначения (А, Б, В) — системы типов растительности; римскими цифрами (I—XXII) нумерованы типы растительности; арабскими цифрами (1—98)—фратрии растительных формаций, а в отдельных случаях — формации независимо от их принадлежности к фратрии; те же обозначения в легенде карты на рисунке.
IV. Кустарниково-древесная субтропическая растительность.
Фратрии формации: 21. средиземноморская и атлантико-средиземномор-ская, 22. малоазиатская и западногималайская, 23. восточноазиатская, 24. китайская южносубтропическая, 25. калифорнийская, 26. центральноамериканская, 27. южноприатлантическо-флоридская.
V. Ксерофитно-редколесная и нагорно-ксерофитная субтропическая растительность.
Фратрии формаций: 28. ирано-афганская, 29. техасо-мексиканская.
VI. Степная растительность.
Фратрии формаций: 30. причерноморская, 31. заволжско-казахстанская, 32. закавказско-переднеазиатская, 33. монголо-китайская, 34. южнотибетская, 35. восточноамериканская (Великих равнин), 36. западноамериканская (Плато Прерий).
VII. Внетропические пустыни северного полушария.
Фратрии формаций: 37. сахаро-саудовская (субтропическая), 38. турано-прикаспийская, 39. переднеазиатская, 40. центральноазиатская, 41. аризоно-мексиканская (субтропическая), 42. колорадская.
VIII. Высокогорные холодные пустыни. Фратрии формаций: 43. тибетская.
IX. Высокогорная растительность тундрового и бореального типов.
Формации: 44. горнотундровые и подгольцовые (в таежных провинциях),
45. альпийские (луговые) и субальпийские (лугово-кустарниково-древесные),
46. квазибореальные формации (в горах неморальных провинций и в субтропиках).
Б. Тропическая растительность
X. Влажный вечнозеленый тропический лес.
Фратрии формаций: 47. гвинейско-конголезская, 48. мадагаскарская, 49. бенгало-индокитайская, 50. малезийская, 51. галапагосско-карибская, 52. амазонская, 53. бразильско-атлантическая, 54. заандийская.
XI. Мангровая растительность.
55. Мангровые формации различных генетических комплексов.
XII. Листопадный и вечнозеленый переменно-влажный тропический лес.
Фратрии формаций: 56. нигеро-конголезская, 57. индостано-бирманская и яванская, 58. мексиканская, 59. южнобразильская.
XIII. Тропические сухие (частью склерофильные) леса, ксерофиль-ные редколесья и колючие кустарники.
Фратрии формаций: 60. сомали-йеменская, 61. ангольская, 62. родезий-ско-мозамбикская и мадагаскарская, 63. индо-малезийская, 64. парагвайско-аргентинская, 65. тукумано-боливийская (горная), 66. североавстралийская.
XIV. Тропические саванны.
Фратрии формаций: 67. гвинейско-суданская, 68. восточноафриканская и юго-западноаравийская, 69. южноафриканская, 70. центральномадагаскар-ская, 71. южноазиатская, 72. оринокская, 73. бразильско-боливийская, 74. австралийская.
XV. Тропические пустыни.
Фратрии формаций: 75. сахаро-нубийская, 76. южноафриканская, 77. сомали-аравийская, 78. южнопритихоокеанская (приандийская), 79. восточно-бразильская, 80. центральноавстралийская.
В. Южная внетропическая растительность
XVI. Влажный подтропический лес.
Фратрии формаций: 81. уругвайско-бразильская, 82. австралийско-новозеландская (частью склерофильная).
XVII. Ксерофильная древесно-кустарниковая подтропическая растительность.
Фратрии формаций: 83. капская, 84. заандийская. 85. южноавстралийско-тасманская.
XVIII. Травяные саванны и пампы.
Фратрии формаций: 86. юго-восточноафриканская. 87. уругвайско-аргентинская, 88. южноавстралийская.
XIX. Внетропические пустыни южного полушария (монте, малли-скраб).
Фратрии формаций: 89. карру-южнонамибская, 90. аргентинская. 91. па-тагонская («степи» Патагонии), 92. южноавстралийская.
XX. Широколиственные и хвойно-широколиственные субантарктические леса (субантарктическая неморальная растительность).
Фратрии формаций: 93. тасмано-новозеландская (преимущественно буковых лесов), 94. андийская (широколиственных и хвойно-широколиствен-ных лесов), 95. чилийская (ксерофильнолесные и кустарниковые сообщества).
XXI. Травяная, моховая и лишайниково-моховая растительность субантарктики (субантарктическая тундроподобная растительность).
96. Безлесные формации Огненной Земли и Океании.
XXII. Высокогорная растительность.
Формации: 97. мезофильные лесные (в горах Новой Гвинеи), 98. полу-ксерофильные и криофильные травяные, кустарничковые и кустарниковые (высокогорья Тасмании, Неотрописа и Южной внетропической Африки).
Легенда карты, текст которой приведен выше, построена на основе единой классификации растительного покрова (Сочава, 1957, 1961). Как это совершенно неизбежно, в легенде допущены отступления от классификации, обусловленные как картографическими мотивами, так и недостаточной разработанностью классификации применительно к разнообразию всех группировок фитосферы Земли. В связи с этим следует оговорить некоторые вопросы, относящиеся к структуре легенды.
В большинстве случаев на карте контурами под самостоятельными номерами (1—98) обозначены фратрии растительных формаций. Сейчас уже выясняется, что их во всех тппах растительности должно быть насчитано около 120. На нашей карте некоторые контуры объединяют две фратрии (например, евксинскую и загросскую, маньчжурскую и северокитайскую и др.)? некоторые же остаются невыявленными и показаны слитно со смежными с ними.
Примером обобщения, обусловленного геометрическими требованиями, является показ мангрового типа растительности без разделения на фратрии. Мангровая растительность, несмотря на небольшую площадь, которую она занимает, представляет особый интерес. Развиваясь на грани суши и моря, фратрии мангровых формаций в процессе своего развития тесно связаны с вертикальным перемещением земной коры, при котором формировалась береговая линия.
В дальнейшем в отношении ряда фратрий надлежит уточнение их наименований, которые предпочтительно давать с таким расчетом, чтобы
ТИПЫ РАСТИТЕЛЬНОСТИ: И ФРАТРИИ ФОРМАЦИИ ЗЕМЛИ
эпитеты ассоциировались с образами природы тех мест, где развивается фратрия, а не являлись бы только прилагательным, обозначающим географическое распространение сочетания формаций соответствующего типа растительности. Примером удачного названия фратрий могут служить: ангаридская, аппалачская, турано-прикаспийская, малезийская, сахаро-нубийская, капская, патагонская и некоторые другие.
Зональность растительного покрова (широтная и вертикальная) принадлежит к числу закономерностей, которые обязательно должны выступить на обзорных геоботанических картах. Классификация растительности, положенная в основу легенды нашей карты, достаточно обеспечивает показ широтной зональности, поскольку все типы растительности и фратрии формаций характеризуются зональной приуроченностью. Несколько иначе обстоит вопрос с показом вертикальной поясности. В горах распространены те же типы растительности, что и на равнинах, за исключением разве только лугово-альпийской растительности, если ее выделять в качестве особого типа. Для высокогорных и многих среднегор-ных провинций характерны особые классы и группы растительных формаций; и только посредством их показа на карте выявляется вертикальная поясность. В связи с этим при построении легенды новой карты растительности мира под особой рубрикой, равнозначной типу растительности, в обоих внетропических системах выделены комплексы высокогорной растительности, включающие формации, типичные для массивных горных сооружений вне зависимости от принадлежности их к определенной фратрии того или иного типа растительности. Таким способом, допуская расхождение между классификацией и легендой, на карте обеспечивается показ главнейших черт вертикальной поясности.
Выше перечислялись подразделения коренной растительности, отображающей экологический потенциал местности и установившиеся це-ногенетические отношения; показ динамики возможен и необходим на картах более крупного масштаба. Однако часть саванн как тропических, так и южновнетропических представляет собою длительнопроизводные растительные группировки на месте влажных и переменно-влажных тропических лесов, а также сухих тропических лесов и ксерофильных редколесий. Для раздельного показа коренных саванн от производных пока нет достаточных данных, но и независимо от этого наиболее крупные видоизменения растительного покрова, устойчивые во времени и выявляющиеся на значительных территориях, должны находить отражение на геоботанических картах всех категорий.
Обратимся к краткому рассмотрению главнейших закономерностей растительного покрова, выявляющихся на карте.
Системы типов растительности — наиболее крупные подразделения фитосферы, как таковые впервые показываются на карте. Их территориальные пределы должны находиться в определенном соответствии с границами природных (физико-географических) поясов, а также с зонами (союзами) флористических областей (по прежней номенклатуре царств).
Границы флористических областей, установленные J1. Дильсом в начале столетия (Diels, 1908), сохранились с незначительными изменениями и на некоторых современных флористических картах (Лавренко, 1952; Diels u. Mattick, 1958, и др.). При сравнении этих карт с нашей выясняется, что система тропических типов растительности (если исключить из сравнений Австралию) занимает меньшую площадь, чем Палеотропис и Неотропис вместе взятые. На карте флористических царств В. Шафера (Szafer, 1949) северная граница союза тропических флористических царств очень близка к северному рубежу системы тропических типов растительности, показанному на нашей карте. Геоботаническая трактовка
тожной внетропической области в Африке и Южной Америке шире, чем флористическая на картах JI. Дильса, В. Шафера и других авторов. Это следует также из сравнения флористических карт с картой растительности мира К. Троля (Troll, 1958) и схемой того же автора распространения типов растительности на обобщенном континенте (Troll, 1948), где наблюдается приблизительное соответствие с нашей картой в отношении северной границы внетропического пояса.
Переход от тропического пояса к внетропическим поясам в ряде мест постепенный. Некоторые фратрии формаций и даже целиком типы растительности внетропических систем имеют черты (структурные и экологические), сближающие их с сообществами тропического типа; такие типы растительности и фратрии формаций северной внетропической системы именуются в легенде карты субтропическими, а южной внетропической системы — подтропическими. При этом имеется в виду подчеркнуть различия при переходе от тропиков в одном случае к северным внетропическим, а в другом — к южным внетропическим формациям. Субтропические и подтропические растительные формации имеют различный генезис и некоторые несходные структурные черты. В данном случае в рамках зональной закономерности проявляется транспланетарная ассиметрия растительного покрова.
В пределах северной системы типов растительности хорошо выступает зональность в распределении растительных группировок. Она выражена по-разному в зависимости от видоизменяющих ее региональных факторов.
Общеизвестны различия зональных спектров растительности приат-лантических и притихоокеанских пространств в сравнении друг с другом и в особенности относительно зонального спектра глубинно-континентальных территорий. Как выступают эти различия на новой карте? На западе Евразиатского материка зональный (приатлантический) ряд, начинающийся в высоких широтах Европы и примыкающей к ней Гренландии, заканчивается во внетропической полосе Африки, северной Аравии и Передней Азии. На востоке материка притихоокеанский ряд зональности простирается от Чукотского моря до Южнокитайского моря. Трансект через северную внетроппческую область вдоль меридиана 75° в. д. может характеризовать континентальный ряд зональности. При сопоставлении этих рядов выясняется, что североафриканские пространства Алжира и Туниса являются естественным завершением на юге европейского ряда широтной зональности. При любом обобщении различия в степени выраженности зональных проявлений между западом Евразии (с примыкающей к нему северной Африкой) и континентальным ее сектором не столь велики, чтобы не считать зональность определяющей закономерностью растительного покрова в Европе.
Западный (приатлантический) спектр широтной зональности в общем не беднее внутриконтинентального. В нем только редуцирована бо-реальная зона и очень расширен сектор неморальной растительности. Степная зона на западе Евразии не выражена, но степные классы ассоциаций в разной форме сочетаются с прочими группировками в пределах древесно-кустарникового средиземноморского типа растительности. На восточной окраине материка выпадают не только степи, но и пустыни. Основных зональных подразделений в притихоокеанской полосе меньше, чем в приатлантической, но при этом внутри субтропического древесно-кустарникового типа растительности в Восточной Азии проявляется зональная дифференциация второго порядка, приводящая к развитию северосубтропических, среднесубтропических и южносубтропических групп формаций.
Неморальный тип растительности, хорошо выраженный в субконтинентальных частях северного полушария, во внутриматериковых районах
территориально замещается степями. Вместе с последними он образует сплошную зону в умеренных широтах Евразии и Северной Америки.
Нередко, особенно в географической литературе, указывается, что степи в Северной Америке в зональном отношении занимают позицию, отличную от присущей им в Евразии. Фактически на обоих материках степные ландшафты, занимая внутриконтинентальные положения, как бы «вложены» в неморальную зону. Различия при этом проявляются лишь в том, что на более массивном евразиатском материке степи имеют большее протяжение с запада на восток.
Обобщения, допущенные при построении легенды карты, позволяют сравнить растительность тихоокеанского пояса Азии с приатлантическим поясом Северной Америки. В обоих случаях в отличие от континентальных районов тундровый ландшафт развит в относительно умеренных, широтах. Наряду с этим в Гренландии мы наблюдаем очень северные местонахождения бореалыюго комплекса. Если деревья дальше всего идут на север в континентальной Азии, то бореальный фитоценотический комплекс предельно для него высоких широт достигает на Севере Атлантики.
Неморальная растительность, об ареале которой уже шла речь, в при-тихоокеанской полосе идет далеко на юг и развивается в широтах, где в Приатлантике уже выражены субтропики.
При муссонном режиме Восточной Азии, равно как и в Приатлантике, не выявляются пространства под группировками ксерофитно-редколес-ного и нагорно-ксерофитного типа растительности. В Китае сообщества этого типа как бы поглощены кустарниково-древесным субтропическим типом растительности.
В Евразии массивность континента способствует проникновению на север тропических экосистем. В Индии тропические саванны распространены севернее 30° с. ш.
В ареале тропической системы типов растительности, при монотонном тепловом режиме, решающим действующим началом является режим увлажнения. Кроме того, здесь особенно сказывается различие в флористическом составе тропических сообществ со сходной структурой (палео-тропические, неотропические, австралийско-тропические формации). В омбротермных условиях рубежи между тропическими и внетропиче-скими лесными формациями проявляются достаточно резко.
В аридной обстановке (пустыни, ксерофитные редколесья) грани между тропическими формациями и их внетропическими аналогами значительно менее определенны; это приводит к тому, что на некоторых картах тропические и южные внетропические пустыни показаны слитно (Linton, 1951; Troll, 1958). В этой связи наиболее дискуссионна северная граница тропической системы в Африке и Аравии, а южная граница — в аридных областях Австралии. Южный предел тропических формаций в Африке определяется более четко, но и он вызывает разногласия. Например, Ж. Лебрен (Lebrun, 1947) внетропическую пустыню Карру и прилегающие к ней места относит к «Судано-Замбезийскому округу растительных сообществ» и тем самым не отличает ее от тропических пространств, к которым относятся Судан и бассейн Замбези.
На карте, приложенной к настоящей статье и выполненной в четырех красках, системы типов растительности показаны каждая самостоятельным цветом, что подчеркивает основную поясную структуру фитосферы, пли планетарной экосистемы. Типы растительности в пределах каждой системы даны в красочно-штриховых обозначениях того тона, который присвоен соответствующей системе типов растительности. Таким образом, тип растительности на этой карте является основным картируемым подразделением растительного покрова.
Каждый тип растительности характеризуется набором различных биоморф (Сочава, 1957), из числа которых некоторые являются определяющими его зональную структуру (арктические кустарнички и травы для тундрового типа растительности; хвойные таежные деревья для бореаль-ного типа; вечнозеленые мегатермы для влажного тропического леса; ксерофитные мегатермные кустарники и кустарнички для тропических пустынь). Типу растительности присущи определенный круг эколого-географических связей и своя структурно-динамическая система в виде экологических и неогенетических (сукцессионных) рядов. Сообщества, ярусы и синузии в рамках типа растительности тесно связаны друг с другом. Эта связь проявляется в смене во времени (спонтанно и под влиянием человека) одного типа сообщества другим (лесного — кустарниковым, лугово-болотным и пр.), в явлениях инкумбации и декумбации ярусов, смежного развития синузпй, в развитии одних и тех же или очень близких по структуре синузий в различных ассоциациях и формациях, в наличии специфичных для типа растительности предоминантных видов и в других подобных проявлениях. При широком понимании типов растительности их выделено всего 22: десять принадлежат северной внетро-пической системе, шесть — тропической и семь — южной внетропической системе.
Тип растительности в нашем понимании ближе всего к представлению о классе формаций (Алехин, 1936; Бапзегеаи, 1958), но отличается от него по принципу установления. Типы растительности формировались на огромной территории в границах разных ландшафтных областей, нередко разновременно, за счет генетически различных элементов флоры. На разных материках и в разных частях одного и того же материка типы растительности имеют различный возраст.
В пределах одного и того же типа растительности в разных частях его ареала в зависимости от названных выше причин по-разному складываются взаимоотношения между отдельными типами сообществ, выявляются особые динамические ряды и многие фациальные структурные и эколого-динамические свойства. Типы растительности — понятие собирательное, в нем синтезированы общие черты, присущие независимо друг от друга развивавшимся формацпонным комплексам. Эти формацпонные комплексы, или фратрии формаций, являются конкретным проявлением типа растительности на местности. Фратриям формаций присуща такая степень генетической однородности и общности ландшафтно-географиче-ских связей, при которых дальнейшее разделение растительности можно основывать уже на структурных особенностях сообществ, фитоценоти-ческом анализе между его компонентами и на учете прямых экологических отношений сообщества и составляющих его видов.
В легенде новой карты названы 102 фратрии растительных формаций, границы подавляющей их части отмечены линиями.
Составляющие фратрию классы формаций, формации, классы ассоциаций и прочие подразделения растительности показываются на картах более крупного масштаба. Таким образом, обеспечивается связь между локальными, региональными, материковыми и мировой картами растительности. Проблема показа растительности мира в единой системе на картах различного масштаба находит практическое решение.
На карте растительности мира, оформленной для «Физико-географического атласа мира», фратрии формаций являются основным картируемым подразделением растительности, показываемым красочно-штриховыми обозначениями.
Принадлежность фратрий к типам растительности, а этих последних к поясным системам подчеркивается тональностями красочной шкалы, а главным образом следует из структуры легенды.
Понятие о фратриях формаций в известной мере перекликается с представлением об округах растительных сообществ (Gesellschaftskreis) в понимании И. Браун-Бланкета (Braun-Blanquet, 1951).
Однако округи растительных сообществ, по И. Браун-Бланкету, являются высшей таксономической единицей растительного покрова, в то время как фратрии подчинены типам растительности, а через их посредство — системам типов растительности.
Поэтому фратрии в значительной мере отражают зональные черты составляющих их формаций, a. одновременно и те эколого-биологические особенности, которые характерны для каждого типа растительности. Они не являются лишь флористико-генетическими категориями. По сравнению с округами растительных сообществ фратрии формаций имеют более определенную и специализированную климатическую приуроченность, они более «монотипны» с точки зрения истории развития. При таких условиях фратрии формаций, естественно, оказываются более дробной таксономической единицей, чем округи растительных формаций в понимании Браун-Бланкета и его последователей. Так, например, растительность Европы (без тундры), по И. Браун-Бланкету (Braun-Blanquet, 1951), относится к 3 округам растительных сообществ, а на нашей карте Европа представлена 17 фратриями растительных формаций.
В Африке, по Ж. Лебрену (Lebrun, 1947), выделяется 6 округов растительных сообществ, на нашей же карте показаны 22 фратрии растительных формаций. Всего на земном шаре число гумидных и аридных фратрий растительных формаций приблизительно одинаковое, однако в пределах северной внетропической системы растительности фратрии формаций, развивающиеся в гумидных условиях, в два раза превышают численность фратрий ксерофильных формаций. В тропиках число ксерофильных фратрий в полтора раза больше, чем фратрий гумидного типа. В южном внетропическом поясе соотношение между обеими группами почти равное, но ксерофильных фратрий все же несколько больше.
По сравнению с другими типами растительности по числу фратрий формаций выделяется неморальный тип, имеющий разорванный ареал. Все это дериваты арктотретичной лесной растительности, господствовавшей в прошлом в северном внетропическом поясе. Некоторые неморальные классы формаций развиваются в гумидных условиях на грани с субаридным режимом.
Наибольшее число фратрий сосредоточено в северной внетропической системе (48), наименьшее — во внетропической части южного полушария (18), что вполне объяснимо более монотонным климатом и меньшей площадью суши (свободной ото льда) в южных внетропических областях.
Фратрии внутри типов растительности имеют различную степень близости друг к другу. Так, например, североевропейская и урало-сибирская фратрии таежного типа растительности характеризуются как многими сходными структурными чертами, так и связями филоценогенетического порядка. Последние совершенно отсутствуют между ирано-афганской и техасо-мексиканской фратриями (тип ксерофитно-редколесной и ксеро-фитной растительности). Лишь отдаленные филоценогенетические связи присущи многим фратриям формаций типов растительности тропической системы, развитым в Палеотрописе, Неотрописе и в Австралии. Однако все эти генетически разнородные фратрии имеют общие структурные черты (на уровне типов растительности) и сходные географические связи: им присущи аналогичные ряды неогенетических смен, характеризующие современную динамику растительного покрова.
Некоторые территории, показанные на нашей карте в качестве особых фратрий растительных формаций, на других картах растительности мира значатся как самостоятельные категории, выделенные по физионо-
мическим признакам. Так, например, атлантико-флоридская фратрия кустарниково-древесного субтропического типа растительности на карте Д. Линтона (Linton, 1951) выделена в качестве «теплоумеренных гидрофильных хвойных лесов» наравне с бореальными хвойными лесами, вечнозелеными тропическими и пр.
На макете новой карты растительности мира строго соблюдается географическая трактовка растительного покрова. В этой связи степная растительность показывается только в северных внетропических провинциях. В южной внетропической области имеются лишь аналоги степей в виде травяных саванн и памп. Подобием неморальной растительности в южном внетропическом поясе являются широколиственные (главным образом буковые) и хвойно-широколиственные л&са, которые надо относить к субантарктическому типу, поскольку свойственный им элемент флоры типичен для голантарктиса.
Травяная, моховая и лишайниково-моховая растительность субантарктики названа в легенде карты тундроподобной. Она имеет наибольшее сходство (экологическое, структурное, но не флористическое) не с собственно тундровыми формациями, а с тундроподобными сообществами берингийской и североприатлантической фратрий бореалыюго типа растительности. Эта аналогия вполне объяснима, если принять во внимание сходство климатического режима Субантарктики и Северопритихоокеан-ской физико-географической области. В определенной мере это сходство распространяется и на Североприатлантическую область.
Выше шла речь о том, как выявляется зональность в пределах северной внетропической системы растительности. В южном внетропическом поясе, где суша имеет в значительной мере островной характер, зональная дифференциация выражена менее отчетливо, тем не менее она существует и имеет такую последовательность (от полюса к тропикам):
1. Антарктические ландшафты с отдельным проявлением растительной жизни. Они корреспондируют арктическим пустыням и тундрам северного полушария.
2. Субантарктическая травяная и мохово-травяная растительность — аналог некоторых (тундроподобных) формаций бореального типа.
3. Субантарктические сообщества широколиственных и хвойно-широ-колиственных лесов замещают неморальную растительность голарктики.
4. Подтропическая растительность, совмещающая в себе черты растительности зоны переходной к тропикам; в зависимости от гидротермических условий она представлена: влажными подтропическими лесами, ксе-рофильной древесно-кустарниковой подтропической растительностью, травяными саваннами и пампами, внетропическими пустынями, в том числе своеобразными формациями монте, малли-скраб и др.
В целом при масштабе мельче 1 : 20 ООО ООО новая карта представляет собой наиболее дробное картографическое изображение растительности мира. Это достигнуто благодаря тому, что в основу ее легенды положена многомерная классификация растительности, которая, как нам кажется, выдержала испытание в процессе картосоставления, хотя дальнейшая работа над ее усовершенствованием необходима.
Характерной особенностью этой классификации является разделение растительности с учетом ее связей с географической средой. Поэтому как классификация, так и построенная на ее основе карта является геоботанической в строгом значении этого понятия. Растительные формации рассматриваются всюду как компонент геосистемы. В силу этого намечается переход от карты растительности Земли к карте ее ландшафтов. Тип растительности — категория, близкая к понятию тип ландшафта (Сочава, 1963). При более дробной трактовке типа ландшафта, как это предлагает А. Г. Исаченко (1961), последний вмещает в себя фратрию растительных
формаций (монгольский степной тип ландшафта, северокитайский лесной тип ландшафта и пр.). Мы не будем рассматривать вопрос о параллелях между геоботанической и ландшафтной картой мира, а отметим только, что примененный принцип построения геоботанической карты мира обеспечивает необходимое соответствие. В частности, система типов растительности характеризует широкое понимание физико-географического пояса.
Жалательно изложенные принципы построения геоботанических карт признать приемлемыми для выполнения в порядке международного сотрудничества более подробной карты растительности мира. При этом макет уже составленной карты в м. 1 : 60 ООО ООО может быть путем детализации его контуров трасформирован в карту растительности мира 1 : 5 ООО ООО, составление которой предусматривается международной биологической программой.
На этой карте фратрии формаций должны быть расчленены на главнейшие классы и группы формаций, которые явятся основной картируемой категорией. При наличии такой карты можно будет сделать дальнейший шаг — приступить к созданию карты растительности мира в масштабе 1 : 1 ООО ООО, что уже давно находится в плане работ геоботаников разных стран.
ЛИТЕРАТУРА
Алехин В. В. 1936. Растительность СССР в основных зонах. В кн.: Г. Вальтер—В. Алехин. Основы ботанической географии. М. — Воронов А. Г. [Ред.]. 1962. Карта растительности мира. В кн.: Краткая географическая энциклопедия, т. 3. М.- [Ильинский А. П.] 1937. Мировая карта растительности. В кн.: Большой советский атлас мира, т. 1. М. — Ильинский А. П. 1939. Растительность мира. [Учебная карта]. Масштаб 1:24 000 000. ГУГК. М. — Исаченко А. Г. 1961. Физико-географическое картографирование, ч. III. JI. — Лавре нко Е. М. 1948. [Ред.]. Карта растительности мира для учебных заведений. Изд. ГУГК. — Л а в-р е н к о Е. М. 1952. Карта флористических зон и областей. В кн.: БСЭ, т. 10. М. — Ричарде П. 1961. Тропический дождевой лес. М. — Семенова-Тян-Шан-с к а я. А. М. 1955. Карта растительности мира. В кн.: БСЭ, т. 36. М. — С о-ч а в а В. Б. 1957. Пути построения единой системы растительного покрова. В кн.: Делегатский съезд Всесоюзного ботанического общества. Тез. докл., вып. 4. Секция флоры и растительности, 2. Л. — С о ч а в а В. Б. 1961. Вопросы классификации растительности, типологии физико-географических фаций и биогеоценозов. Тр. Инст. биол. Уральск, фил. АН СССР, вып. 27. — Сочава В. Б. 1963. Определение некоторых понятий и терминов физической географии. Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, 3. — Braun-Blanquet J. 1951. Pflanzensoziologie. 2 Aufl. Wien. — Brockmann- Jerosch H. 1919. Versuch einer Darstellung der klimatisch bedingten Formationsgruppen der Erde meist ohne Berücksichtigung der Hohen-stufen der Gebirge. В кн.: H. Brockmann -Jerosch. Baumgrenze und Klima-character. Zürich. — Brock mann-Jerosch H. 1930. Vegetation der Erde. 1 : 20000000. Gotha. J. Perthes. [Настенная карта]. — Dansereau P. 1958. A universal system for recording végétation. Contribs Inst. Bot. Univ. Montreal, № 72. — D i e 1 s L. 1908. Pflanzengeographie. Leipzig. — D i e 1 s L. u. F. M a 11 i с k. 1958. Pflanzengeographie. 5 Aufl. Berlin. — E n g 1 e r A. 1882. Verteilung der wichtigsten physiologischen Pflanzengruppen in den Vegetationsgebieten der Erde. В кн.: A. Engler. Versuch einer Entwicklungsgeschichte der Pflanzenwelt, insbesondere der Florengebiete seit der Tertiärperiode, t. 2. Leipzig. — F о s b e r g. F. R. 1961. Intro duction to a new classification of végétation for small-scale mapping. В кн.: Reeent advances in botany, vol. 2. Montreal. — F о s b e r g F. R., B. J. Garnier a. A. W. Küchler. 1961. Delimitation of the humid tropics. Geogr. Rev., v. 51, 3. — К ü с h 1 e r A. W. 1947. A géographie system of végétation. Geogr. Rev., v. 37, № 2. — К ü с h 1 e r A. W. 1949. A physiognomic classification of végétation. Ann. Assoc.. Amer. Geographers, v. 39, № 3. —Küchler A. W. 1955. Projet d'une carte physio-nomique de la végétation du monde. Année biol., t. 31, f. 5—6. - Küchler A. W. 1956. Classification and purpose in végétation maps. Geogr. Rev., v. 46, № 2. — Küchle r A. W. 1957. World natural végétation. В кн.: Goode's world atlas. Tenth édition. Chicago. — L e b r un J. 1947. La végétation de la plaine alluviale au sud du lac Edouard. Bruxelles. — L i n 10 n D. L. 1951. Végétation. [Карта]. В кн.: The Oxford atlas. Oxford University Press. — M a u 11 O. 1953. Die Vegetationsgebiete der Erde. [Карта]. 1 : 18 000 000. Westermann — Schulwandkarten, № 372. Braunschweig. — R ü b e 1 E. 1930. Pflanzengesellschaften der Erde. Wien. — S с h i m p e r A. F. W.
1898. Pflanzengeographie auf physiologischer Grundlage. Jena.—S с h i m p e r A.F.W, u. F. C. Fabe r. 1935. Pflanzengeographie auf physiologischer Grundlage. 3 Aufl. Jena. — S с h m i d E. 1942. Über einige Grundbegriffe der Biocoenologie. Ber. Geobot. Forschungsinst. Rübel in Zürich für das Jahr 1941. — S с h m i d E. 1944. Kausale Vegetationsforschung. Ber. Geobot. Forschungsinst. Rübel in Zürich für das Jahr 1943.— S с h m i d E. 1948. Die Vegetationskarte der Erde in Schweizerischen Mittelschulatlas, Jubiläumsausgabe. Georg, helv., 3, № 4. — S с h m i d t G. 1963. Erläuterung zur Wandkarte «Die Erde, Vegetation». Gotha. — S с h m i t h ü s e n J. 1961. Allgemeine Vegetationsgeographie. 2 Aufl. Berlin. — Schröter C. 1910. Über pflanzengeographische Karten. В кн.: Actes du Ill-me Congres international de botanique. Bruxelles, 1910, v. 2. Bruxelles. — S z a f e r W. 1949. Zarys ogolnej geografii roslin. Warszawa. — Szafer W. 1957. Mapa roslinnosci swiata (w rzucie Mollweidego). Podzialka 1:22 000 000. Warszawa.—T г о 11. С. 1948. Der asymmetrische Aufbau der Vegetationszonen und Vegetationsstufen auf der Nord- und Südhalbkugel. Ber. Geobot. Forschungsinst, Rübel in Zürich für das Jahr 1947. — Troll C. 1958. Vegetation uiid Meeresströmungen auf der Erde. [Карта]. В кн.: Grosser Herder Atlas. Freiburg. — Wagner Ph. L. 1957. A contribution to structural Vegetation mapping. Ann. Assoc. Amer. Geographers, v. 47, № 4.
Алехин В. В. 1936. Растительность СССР в основных зонах // Г. Вальтер—В. Алехин. Основы ботанической географии. М.
Воронов А. Г. [Ред.]. 1962. Карта растительности мира // Краткая географическая энциклопедия, т. 3. М.
[Ильинский А. П.] 1937. Мировая карта растительности // Большой советский атлас мира, т. 1. М.
Ильинский А. П. 1939. Растительность мира. [Учебная карта]. Масштаб 1 : 24 000 000. ГУГК. М.
Исаченко А. Г. 1961. Физико-географическое картографирование, ч. III. Л.
Лавренко Е. М. 1948. [Ред.]. Карта растительности мира для учебных заведений. Изд. ГУГК.
Лавренко Е. М. 1952. Карта флористических зон и областей // БСЭ, т. 10. М.
Ричардс П. 1961. Тропический дождевой лес. М.
Семенова-Тян-Шанская А. М. 1955. Карта растительности мира // БСЭ, т. 36. М.
Сочава В. Б. 1957. Пути построения единой системы растительного покрова // Делегатский съезд Всесоюзного ботанического общества. Тез. докл., вып. 4. Секция флоры и растительности, 2. Л.
Сочава В. Б. 1961. Вопросы классификации растительности, типологии физико-географических фаций и биогеоценозов // Инст. биол. Уральск. фил. АН СССР, вып. 27.
Сочава В. Б. 1963. Определение некоторых понятий и терминов физической географии. Докл. Инст. геогр. Сибири и Дальнего Востока, 3.
Braun-Blanquet J. 1951. Pflanzensoziologie. 2 Aufl. Wien. https://doi.org/10.1007/978-3-7091-4078-9
Вrоckmann-Jerоsch H. 1919. Versuch einer Darstellung der klimatisch bedingten Formationsgruppen der Erde meist ohne Berücksichtigung der Höhenstufen der Gebirge // H. Brockmann-Jerosch. Baumgrenze und Klimacharacter. Zürich.
Вrоckmann-Jerоsch H 1930. Vegetation der Erde. 1 : 20 000 000. Gotha. J. Perthes. [Настенная карта].
Dansereau P. 1958. A universal system for recording vegetation. Contribs Inst. Bot. Univ. Montreal, № 72.
Diels L. 1908. Pflanzengeographie. Leipzig. https://doi.org/10.5962/bhl.title.79130
Diels L. u. F. Mattick. 1958. Pflanzengeographie. 5 Aufl. Berlin.
Engler A. 1882. Verteilung der wichtigsten physiologischen Pflanzengruppen in den Vegetationsgebieten der Erde // A. Engler. Versuch einer Entwicklungsgeschichte der Pflanzenwelt, insbesondere der Florengebiete seit der Tertiärperiode, t. 2. Leipzig.
Fоsberg F R. 1961. Introduction to a new classification of vegetation for small-scale mapping // Recent advances in botany, vol. 2. Montreal. https://doi.org/10.2307/212781
Fоsberg F R., B J. Garnier a. A. W. Küchler. 1961. Delimitation of the humid tropics. Geogr. Rev., v. 51, № 3.
Küchler A. W. 1947. A geographic system of vegetation. Geogr. Rev., v. 37, № 2. https://doi.org/10.2307/210770
Küchler A. W. 1949. A physiognomic classification of vegetation. Ann. Assoc. Amer. Geographers, V. 39, № 3. https://doi.org/10.2307/2561207
Küchler A. W. 1955. Projet d'une carte physionomique de la végétation du monde. Année biol., t. 31, f. 5—6.
Küchler A. W. 1956. Classification and purpose in vegetation maps. Geogr. Rev., v. 46, № 2. https://doi.org/10.2307/211640
Küchler A. W. 1957. World natural vegetation // Goode's world atlas. Tenth edition. Chicago.
Lebrun J. 1947. La végétation de la plaine alluviale au sud du lac Edouard. Bruxelles.
Linton D L. 1951. Végétation. [Карта] // The Oxford atlas. Oxford University Press.
Maull O. 1953. Die Vegetationsgebiete der Erde. [Карта]. 1 : 18 000 000. Westermann— Schulwandkarten, № 372. Braunschweig.
Rübel E. 1930. Pflanzengesellschaften der Erde. Wien.
Schimper A. F. W. 1898. Pflanzengeographie auf physiologischer Grundlage. Jena.
SchimperA. F. W. u. F. C. Faber. 1935. Pflanzengeographie auf physiologischer Grundlage. 3 Aufl. Jena.
Schmid E. 1942. Über einige Grundbegriffe der Biocoenologie. Ber. Geobot. Forschungsinst. Rübel in Zürich für das Jahr 1941.
Schmid E. 1944. Kausale Vegetationsforschung. Ber. Geobot. Forschungsinst. Rübel in Zürich für das Jahr 1943.
Schmid E. 1948. Die Vegetationskarte der Erde in Schweizerischen Mittelschulatlas, Jubiläumsausgabe. Georg, helv., 3, № 4. https://doi.org/10.5194/gh-3-385-1948
Schmidt G. 1963. Erläuterung zur Wandkarte «Die Erde, Vegetation». Gotha.
Schmithüsen J. 1961. Allgemeine Vegetationsgeographie. 2 Aufl. Berlin.
Schröter C. 1910. Über pflanzengeographische Karten // Actes du Ш-me Congres international de botanique. Bruxelles, 1910, v. 2. Bruxelles.
Szafer W. 1949. Zarys ogölnej geografii roslin. Warszawa.
Szafer W. 1957. Мара roslinnosci swiata (w rzucie Mollweidego). Podzialka 1 : 22 000 000. Warszawa.
Tmll C. 1948. Der asymmetrische Aufbau der Vegetationszonen und Vegetationsstufen auf der Nord-und Südhalbkugel. Ber. Geobot. Forschungsinst. Rübel in Zürich für das Jahr 1947.
Troll C. 1958. Vegetation und Meeresströmungen auf der Erde. [Карта] // Grosser Herder Atlas. Freiburg.
Wagner Ph. L. 1957. A contribution to structural vegetation mapping. Ann. Assoc. Amer. Geographers, v. 47, № 4. https://doi.org/10.1111/j.1467-8306.1957.tb01549.x
