CC BY
10
28. Country Life Magazine. 2019; March 3. Available at: па: https://www.countrylife.co.uk/
29. Country Life Magazine. 2016; September 21. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
30. Country Life Magazine. 2019; January 16. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
References
1. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya. Pragmaticheskij, semanticheskiji lingvokul'turologicheskij aspekiy. Moskva: Shkola «Yazyki russkoj kul'tury», 1996.
2. Kubryakova E.S. Kategorizaciya mira: prostranstvo i vremya. Materialy nauch. konf. Moskva: Dialog - MGU, 1997: 3 - 14.
3. Arutyunova N.D. Vvedenie. Logicheskij analiz yazyka: Mental'nye dejstviya: sb. statej. Pod red. N.K. Ryabcevoj. Moskva: Nauka, 1993.
4. Vezhbickaya A. Yazyk. Kul'tura. Poznanie. Pod redakciej M.A. Krongauz. Moskva: Russkie slovari, 1996.
5. Ryabceva N.K. Logicheskij analiz yazyka. Yazyki 'etiki. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 2000.
6. Karasik V.I. Lingvokul'turnyj koncept kak edinica issledovaniya. Metodologicheskie problemy kognitivnoj lingvistiki: Sb. nauch. tr. Pod redakciej I.A. Sternina. Voronezh: VGU, 2001: 75 - 80.
7. Vorkachev S.G. Lyubov' kak lingvokul'turnyj koncept. Moskva: Gnozis, 2007.
8. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya. Moskva: Akademiya, 2001.
9. Yurina O.Yu. Narodnye britanskie koncepty kak osnovnye edinicy britanskogo mirovozzreniya v kognitivnoj lingvistike. Nauchnyj al'manah. 2016. Available at: https://elibrary.ru/ item.asp? id=26286049
10. Country Life Magazine. 2016; April 6. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
11. Country Life Magazine. 2017; June 7. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
12. Country Life Magazine. 2016; August 3. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
13. Country Life Magazine. 2016; August 17. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
14. Country Life Magazine. 2015; April 15. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
15. Country Life Magazine. 2016; August 10. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
16. Country Life Magazine. 2019; April 24. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
17. Country Life Magazine. 2018; December 5. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
18. Country Life Magazine. 2016; July 27. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
19. Country Life Magazine. 2016; October 12. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
20. Country Life Magazine. 2016; October 26. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
21. Country Life Magazine. 2017; June 7. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
22. Country Life Magazine. 2016; October 18. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
23. Country Life Magazine. 2018; August 1. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
24. Country Life Magazine. 2016; September 26. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
25. Country Life Magazine. 2018July 18,. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
26. Country Life Magazine. 2016; August 10. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
27. Country Life Magazine. 2015; November 25. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
28. Country Life Magazine. 2019; March 3. Available at: pa: https://www.countrylife.co.uk/
29. Country Life Magazine. 2016; September 21. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
30. Country Life Magazine. 2019; January 16. Available at: https://www.countrylife.co.uk/
Статья поступила в редакцию 11.07.19
УДК 82/821.0
Sutaeva (Ismailova) Z.R., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Arts n. a. G. Tsadasa, Dagestan Scientific Centre, RAS (Makhachkala, Russia), E-mail: z.ismailova.1967@mail.ru
MAGOMED KUSHIEV AND HIS "MEMORIES OF EXPERIENCES". The work analyses notes of M.G. Kushiev, Dagestan goldsmith-gunsmith. In the memoirs M. Kuchiev told about his unique and rich experiences of his life. Description of Magomed Kushiev's life is also a story about the life of thousands of Dagestan migrants and workers - masters of various professions and crafts, who regularly left their villages in search of work. The notes of M. Kushiev have obvious folk roots, as in the story, and the form. In addition, there is a similarity with the European adventure novel. But the main value of Kushiev's memoirs is that readers can see the world of the late XIXth - early XXth centuries through the eyes of the Dagestani of this period.
Key words: memoirs, reminiscences, jewelry art, jeweler-gunsmith, workers-migrants, folklore motives, travel notes, biography, style.
З.Р. Сутаееа (Исмаилоеа), канд. филол. наук, научный сотрудник Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН, г. Махачкала, E-mail: z.ismailova.1967@mail.ru
МАГОМЕД КУШИЕВ И ЕГО«ВОСПОМИНАНИЯ О ПЕРЕЖИТОМ»
Статья посвящена запискам М.П Кушиева, дагестанского златокузнеца-оружейника. В мемуарах М. Кушиев поведал о своей своеобразной и богатой впечатлениями жизни. Описание жизни Магомеда Кушиева - это рассказ также о жизни тысяч дагестанских отходников - мастеров различных профессий и ремесел, регулярно уезжавших из своих сёл на заработки. Записки М. Кушиева имеют очевидные фольклорные корни, как по сюжету, так и по форме. Помимо этого, прослеживается сходство с европейским авантюрными романом. Но основная ценность мемуаров Кушиева в том, что мы можем увидеть мир конца XIX - начала ХХ веков глазами дагестанца этого периода.
Ключевые слова: мемуары, воспоминания, ювелирное искусство, ювелир-оружейник, отходники, фольклорные мотивы, путевые записки, биография, стиль.
Магомед Гусейнович Кушиев - представитель дагестанских златокузне-цов-оружейников и автор «Воспоминаний о пережитом», как следует из его мемуаров, был уроженцем села Кумух и родился в 1877 году, как пишет в своих воспоминаниях сам автор, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов. М.Г Кушиев не сразу нашёл своё призвание, ему пришлось преодолеть немало препятствий и преград на избранном им пути. Родители пытались дать ему основательное духовное образование, но Магомед с раннего детства стремился освоить ремесло и избегал изучения духовной литературы. В результате отец устроил его в обучение к ювелирам в село Кубачи, а потом брал его с собой на заработки в Закавказье, в Грузию, где он также работал подмастерьем у златокузнецов.
Описывая период своего обучения, Магомед Кушиев описывает также забавные эпизоды, происходившие с ним в этот период. Эти страницы характеризуют его как человека, увлеченного своим делом, но в то же время способного на веселые, а порой и довольно рискованные шутки и розыгрыши. Впрочем, это можно было бы объяснить и его возрастом, ему еще не было и 18 лет.
В поисках заработка М.Г Кушиев изъездил Грузию, Осетию, Армению, искренне восхищаясь природой и старинной архитектурой городов, в которых он жил и работал.
М. Кушиев уже в Грузии начинает планировать поездку в Иран (Персию), Германию, надеясь завязать там полезные связи и найти возможность представиться тамошним монархам.
Магомед Кушиев постепенно мастерски овладел своим ремеслом и стал одним из лучших в своей профессии. Он уже стал выезжать со своими изделиями в Грузию, Петербург а затем и заграницу. В своих поездках М. Кушиев стремился к установлению полезных деловых связей для лучшей реализации своих изделий. Не все его поездки в деловом отношении были удачными, слишком велики были его накладные расходы: приобретение материала для работы - драгоценных металлов, инструментов и прочего, не говоря уже о дорожных тратах. Но всё это не мешало ему знакомиться с новыми местами, достопримечательностями тех городов, которые он посещал.
Умер М.П Кушиев в 1942 году в Турции, куда он уехал в 1920-х годах, во время гражданской войны. Возможно, эта дата не совсем бесспорна и будет в дальнейшем еще уточнена позднейшими исследованиями. О его жизни в Турции и деятельности там в этот период практически ничего не известно.
«Воспоминания о пережитом» занимают особое место в дагестанской мемуарной литературе. Их ценность в том, что они в живой, непосредственной манере обрисовывают жизнь тех дагестанцев, которые, как правило, крайне редко излагали в мемуарах обстоятельства своей жизни и жизнь своего времени. Понятно, что Магомед Кушиев путешествовал не как турист, не просто ради новых впечатлений, а ради заработка, чтобы содержать свою семью, как и тысячи дагестанцев в то время, поскольку на родине они заработать на жизнь своим семьям не могли. Этот образ жизни - отходничество - был обусловлен, прежде всего, экономическими и общественно-политическими условиями Дагестана конца XIX - начала XX века. Бедность и отсутствие заработка на родине, к тому же недостаток пахотных земель, природные условия Дагестана, когда за один день люди могли потерять весь урожай, ради которого трудились весь год, вынуждало множество дагестанцев искать работу вдали от родины. Недаром Дагестан, несмотря на всю красоту его природы, находится в так называемой зоне рискованного земледелия. Все эти факторы и порождали такое явление в Дагестане конца XIX - начала XX века, как отходничество. Впрочем, были массовые исходы людей и по иным причинам - в XIX веке - длительная война, опустошившая экономические и физические ресурсы народов Кавказа, а также религиозный фактор, ведь многие решались на отъезд из родных мест из религиозных соображений, в этом случае они уже назывались мухаджирами.
Но отходничество было особым явлением в истории Дагестана, ведь отходники уезжали, как правило, не навсегда, а на определённое время и обычно возвращались регулярно в родные места. Их образ жизни, их менталитет и изобразил Магомед Кушиев, когда описал свою жизнь в книге «Воспоминания о пережитом».
Раскрытие темы отходничества как образа жизни большей части горцев и отличает воспоминания М. Кушиева от сочинений других дагестанских мемуаристов, причем не только в содержательном плане, но и в жанрово-стилистическом отношении. В отличие от Абдуллы Омарова, Хаджи-Мурата Амирова, Абдурахма-на Пазикумухского, Мухаммеда Тахира аль-Карахи, Максуда Алиханова-Аварско-го, Пасана Алкадари и многих других авторов, Кушиев не получил ни серьезного духовного образования, ни основательного светского образования. Поэтому он мало касался этой сферы в отличие от упомянутых выше авторов [1, с. 11, 36, 70].
Магомед Кушиев мало, как мы уже отметили, затрагивает в своих воспоминаниях сферу образования в Дагестане, лишь ограничившись кратким рассказом о своем личном неудачном опыте. В это время он уже постоянно ездил на заработки в Осетию, Грузию, Армению, а затем и в Россию. Пишет он и о своих заграничных поездках - в Европу и Турцию. Эти страницы его воспоминаний отчасти напоминают страницы европейского плутовского авантюрного романа, где героя постоянно подстерегали приключения и опасности. Как писал сам М. П Кушиев, характер у него был любознательный и непоседливый, он стремился не просто заработать, а также многое увидеть и понять в тех странах, куда он приезжал в поисках реализации своих изделий.
На наш взгляд, художественная ценность воспоминаний М.П Кушиева состоит также и в том, что в его воспоминаниях мы можем увидеть Европу, тогдашнюю Османскую империю, не говоря уже о России и Дагестане. Этот взгляд ценен именно своей непредвзятостью и безыскусственностью, Магомед Кушиев не отягощен привычными клише и штампами, поэтому мы словно оцениваем привычные нам явления с новой, иной стороны. Что-то подобное применил в своем романе «Хаджи-Мурат» Л.Н. Толстой, когда показал в романе светское общество его времени глазами горца, абрека Хаджи-Мурата [2, с. 217-218]. Конечно, это удалось Толстому благодаря его огромной работе, тщательной изученности им характера, менталитета горцев. Ведь Толстой читал и «Воспоминания мутали-ма» А. Омарова и другие произведения дагестанских авторов. Всё это позволило создать ему образ необычайной художественной силы и правды. Вместе с тем и М. П. Кушиев, как ни странно, несмотря на пробелы в его образовании, плохое знание языков, смог, тем не менее, создать образ ушедшего мира в необычном ракурсе. Да и портрет самого М.П. Кушиева, натуры очень цельной и незаурядной, удался автору.
Отметим также, что Магомед Кушиев, будучи человеком одаренным и любознательным, всегда находил время на достопримечательности тех городов, которые он посещал, помечая также особенности их архитектуры, стиля. Больше всего он восхищался красотой Стамбула, где великолепие природы и старинная архитектура храмов и дворцов создала неповторимый облик города. Но и в Европе его тоже покоряет пышный блеск европейских городов, особенно Вены, тогда еще столицы Австро-Венгрии.
В Берлине М.П. Кушиева, помимо архитектурного облика города, удивила и восхитила разумная упорядоченность жизни, начиная от транспортной системы и завершая музеями и самой системой жизнеустройства. Уже тогда в Пермании было бесплатное среднее образование, это также приятно поразило автора.
Характерно, что художественная сторона натуры М. Кушиева выражалась, помимо его профессии, прежде всего в его интересе к архитектуре тех стран, которые он посещал, а также к предметам прикладного искусства. Нигде он не пишет о посещении музеев изобразительных искусств или галерей, где выстав-
ляли живописные полотна. Ещё во время пребывания в Прузии он пишет лишь о красоте старинной архитектуры грузинских городов, но не о грузинской живописи, хотя в то время в Прузии было немало замечательных живописцев. Думается, все дело в запретах на изображение людей и животных, внушенных Магомеду Кушиеву с детства, поэтому его художественные наклонности получили определенное направление - в области златокузнечного, оружейного искусства. Даже Памид Рустамов, известный театральный режиссер Дагестана [3, с. 22] и Халим-бек Мусаясул [4, с. 48] писали в своих воспоминаниях, с каким трудом им удалось преодолеть в себе эти заложенные с детства запреты на лицедейство и изобразительное искусство. Магомед Кушиев же жил еще раньше их, в более суровую эпоху, когда религиозные запреты были еще более незыблемы и непоколебимы для большинства его современников. Впрочем и в своей области Кушиев смог достичь высокого мастерства.
Очевидно также по запискам М. Кушиева его несомненное тяготение к технике, различным сторонам именно технической культуры - разнообразным видам транспорта, электротехнике и т. д.
Так, примечательно, что ещё в самом начале своих записок М. Кушиев упоминает один за другим два факта, показавшихся ему, видимо, равнозначными: он сообщает, что в 1889 году в Кумух провели телеграф и в следующем 1890 г. в Кумухе вспыхнула эпидемия холеры, унесшая сотни жизней. Фиксация первого из этих фактов говорит о тяготении автора к различным техническим изобретениям, даже позже за границей он интересовался железнодорожным и городским транспортом, электростанциями, уличным освещением, уровнем их развития и благоустройства. Сам он любил также ездить на велосипеде, очень популярном в то время, даже Л.Н. Толстой в то время очень увлекался ездой на велосипеде.
В то же время, описывая с большим интересом образовательную систему Пермании, М.П Кушиев подчёркивает тот факт, что родители обязаны были своевременно отдавать детей в школы (с 7 лет), если же родители оформляли детей в школу позже, то уже сами платили за обучение детей. То есть тех, кто нарушал правила, как бы наказывали отменой бесплатного обучения. Так же позитивно, если не более, воспринимает автор экономическую систему Перма-нии, её формы государственного управления, в частности, политику всеобщего трудоустройства. В Пермании все, подчеркивает автор, даже инвалиды, трудоустроены. Как отмечает автор, труд - это не столько право, сколько обязанность немецкого гражданина. Видимо, обязательный труд компенсировал государству расходы на бесплатное образование. Кстати, хотелось бы заметить, что согласно давней традиции, даже принцы королевской крови в Пермании обучались военному делу и становились затем профессиональными военными. Таким образом, культура обязательного труда культивировалась в Пермании, не исключая даже представителей правящих кругов страны.
Особый интерес у Магомеда Кушиева вызывает также транспортная система Пермании - как железнодорожный, так и городской транспорт поражает его своей слаженностью и порядком. В Пермании конца XIX века городским транспортом служили трамваи и конки, был также гужевой транспорт, перевозивший грузы, работавший по принципу нынешних такси, по таксофону: «Все они снабжены приборами, которые отсчитывают пройденные расстояния, стоимость проезда. Какой бы ни был пассажир несведущий, его не смогут обмануть, так как каждый километр оценивается приборами строго по тарифу. Я проверил сказанное переводчиком: сел в фаэтон и поехал. Там, действительно, на видном месте был похожий на часы прибор, который показывал не только пройденные километры, но и сколько причитается с пассажира» [5, с. 21]. Оба вида транспорта, видимо, показались автору, образцом в своем роде.
Конечно, не все путешественники так мажорно воспринимали Перманию конца XIX в. Так, например, иначе, чем М.П. Кушиев, воспринял Перманию английский писатель Джером К. Джером в своем во многом автобиографическом романе «Трое на велосипеде». В этом замечательном произведении Джером с юмором описывает систему управления в Пермании, её образовательные учреждения, театры, транспорт и другие стороны жизни. Хотя юмору Джерома не присуща особая острота и сатиричность, да и сам тон романа в целом очень светлый и доброжелательный, все же в его произведении чувствуются тревожные нотки. Особенно это ощущается, когда Джером пишет о системе управления в Перма-нии, приучившей людей привычке бездумно, машинально выполнять приказы вышестоящего начальства, вообще людей в форме. Всё это хорошо, замечает Джером, если система управления разумна, что и было тогда в Пермании, но эта привычка в людях, отмечал английский писатель, могла привести к печальным последствиям, если бы испортилась машина управления: «Немец понимает долг как «слепое подчинение каждому, кто носит форменный мундир... До сих пор судьба благоприятствовала немцу - им исключительно хорошо управляли; если и дальше так пойдет, то менять свои воззрения ему не придется. Все беды начнутся, когда по каким-то причинам откажет машина управления» [6, с. 403-404].
В этих строках Джерома, мы, уже узнавшие многое об ужасных социальных катаклизмах XX века, можем видеть предостережение Пермании и её народу, ставшими жертвами последующего сбоя системы управления, когда к власти в Пермании в 1933 году пришел Питлер.
Джером Джером отнюдь не утверждает, что в Англии все разумно и хорошо. Он сам критикует английскую систему образования, с похвалой описывая, кстати, систему обучения иностранным языкам в Пермании.
Отмечает он и ожесточенность, с которой англичанам приходится бороться «за место под солнцем», чтобы достичь определенного положения и благополучия. Но все же, при всех недостатках в английской системе, Джером полагает, что в Германии жизнь людей слишком регламентирована государством. Это претит натуре и менталитету англичан, в культуре которых превалирует индивидуальность, а не массовость. Англичане хотят сами устраивать свою жизнь, даже, если они и могут ошибиться. Немцы же, по мнению Джерома, предпочитали полагаться во всем на государственные институты.
Вместе с тем в произведении Джерома нет высокомерия или язвительных ноток, лишь добродушная ирония. Ему искренне нравится Германия, её народ, по душе демократизм немецкого общества, если не считать военной аристократии, державшейся особняком. Эту черту - демократизм немецкого общества, отметил в своих воспоминаниях и С.М. Волконский.
Если же сопоставить записки европейских путешественников о России с сочинением М.Г Кушиева, то стоит вспомнить замечательную книгу о путешествии в Россию маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году». Пробыв в России лишь два месяца, Кюстин многое смог увидеть и понять. О записках Кюстина необычайно высоко отозвался А.И. Герцен в своём дневнике: «Без сомнения, это самая занимательная и умная книга, написанная о России иностранцем. Есть ошибки, много поверхностного, но есть истинный талант путешественника, наблюдателя, глубокий взгляд, умеющий ловить на лету, умеющий по нескольким образцам догадаться о массе» [7, с. 11].
В своих записках Кюстин прекрасно передает атмосферу страха и гнета, которую он почувствовал в России эпохи Николая I. Он же отмечает ту роковую для России тенденцию, ставшую уже традицией, - небрежение к человеческой жизни, примата государства над личностью. Он выделяет эту особенность в современной ему России, как и в исторической хронике, - ознакомившись с трудами российских историков, прежде всего, Н.М. Карамзина и его «Историей государства российского». Тенденция эта проявляется не только в военное время, но и в мирное - строительство Санкт-Петербурга, начавшееся как при Петре I, так и продолжающееся при Николае I (речь идет о дворцах императорской фамилии) уносит множество человеческих жизней, так как происходит в невероятно суровых условиях и максимально короткие сроки - восстановление Зимнего дворца после пожара заняло год. Кюстин заметил, что гуманность могла бы побудить российского императора продлить восстановление дворца еще на год [8, с. 125].
Здесь мы видим аналогию с записками М. Кушиева, в которых автор передает перипетии русско-турецкой войны - ту же тенденцию, о которой упоминал еще А. де Кюстин в своей книге. Многие сражения в войне 1877-1878 гг., выигранные российской армией, достигались потерей огромного числа человеческих жизней и жесточайших методов ведения военных действий [5, с. 67]. Уже тогда широко применялась в российской армии практика использования заградотря-дов, когда массу солдат силой гнали на верную и бессмысленную гибель.
К тому же, вероятно, в дальнейшем, уже после революции в России, переезда в Турцию, дальнейших исторических катаклизмов, ведь Турция была союзницей Германии, там развивались сходные исторические процессы, и автор, возможно, многое оценивал уже иначе. Судить об этом сложно, так как о его жизни в Турции нам мало известно.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что в сочинении Магомеда Кушиева есть важный и очень тревожный посыл в будущее, многие его мысли и наблюдения, а также взгляд на известные исторические события, в частности русско-турецкую войну 1877-1878 годов, поданы в несколько ином, не традиционном для нас ракурсе. Мы можем отметить также, что его сочинение уже тогда предвосхищало грядущие испытания в Европе, России и мире.
Возвращаясь к воспоминаниям М.Г Кушиева, отметим, что, несмотря на деловой характер его поездок, мы видим, что автор сохраняет живость и непосредственность своей натуры, что и ощущается в его наблюдениях. В характере автора, несмотря на род его занятий и суровость его воспитания, еще также немало детского. Это заметно, когда он посещает в Европе колесо обозрения, где его поначалу испугала высота колеса. Характерно, что сесть в колесо обозрения он решился, заметив, что в его кабинки без страха и со смехом садятся юные венцы, именно это рассеяло его опасения, после чего он тоже решился покататься на колесе: «Там одного с помощью пальцев спросил: почему люди входят в эти кабины? Он объяснил, чтобы сверху обозревать город. Купил билет и приблизился к колесу, а когда посмотрел в небеса и понял, как высоко колесо поднимает людей, испугался и отошел назад. Но когда увидел, как девочки и мальчики со смехом вошли в одну из этих кабин, набрался храбрости. Вид с колеса также поразил Магомеда Кушиева: «Город показался, словно как на ладони... Все улицы города смотрелись сверху четко, как дома, так и машины» [5, с. 77-78].
Далее автор описывает посещение аквариума: «Подумал, что здесь музей, а оказалось совсем другое: посреди большой залы сооружение из стекла, наполненное водой, в которой плавали все виды морских животных» [6, с. 78].
В то же время ощущается, что мемуарист, переживая все эти новые и яркие впечатления, вместе с тем испытывал чувство одиночества в огромном европейском городе, усугубляемом незнанием языка и неудачами в делах. Ему не всегда удавалось получить доступ ко дворам европейских монархов и преподнести им свои изделия. Он тяготился также непомерными для него дорожными расходами, да и сама жизнь в Европе и в Турции - проживание и питание были для автора неподъемны по его заработкам. Он возвращается в Россию, получив все же заказ
от царя Сербии, как пишет М.Г Кушиев, хотя в Сербии правили великие князья, Сербия была частью империи Габсбургов - Австро-Венгрии.
Возвратившись в Россию, Магомед Кушиев посещает резиденции российской императорской фамилии в Петербурге, а также в Крыму и в Москве. Описывая поездку в Крым, он приводит любопытный эпизод, характеризующий его личностные качества.
В Крым автор поехал с напарником, помогавшим ему в работе. Отношение мемуариста к своему напарнику свидетельствует об уважении его к тем, кто, как и он, нелегким трудом зарабатывает себе на жизнь: «Вернулся в канцелярию, чтобы и с напарником-лудильщиком вернуться в Ялту. А там столкнулся с толпой зевак из солдат охраны. Они окружили Шахбана и с хохотом рассматривали его почерневшие от кислоты и нагрева от полуды руки с полопавшейся кожей. Вдобавок, все его руки оказались в бородавках. Зрелище, понятно, не из приятных, но он этими руками добывал хлеб, а не воровал его.
- Разве мог он с такими руками сделать столь изящные вещи? - спрашивал один из них.
- А почему бы и нет, - отвечал другой.
Мне стало как-то неловко из-за того, что взял такого с собой, но, с другой стороны, что же тут зазорного!» [5, с. 31].
Этот отрывок свидетельствует о наличии у автора немалой доли здравого смысла и порядочности, не позволяющей ему презирать товарища за искалеченные тяжелым трудом руки, хотя и не избавившие его от чувства неловкости от того, что его товарищ был не ко двору в роскошной императорской резиденции [5, с. 31].
Несмотря на этот досадный эпизод, Магомед Кушиев в своих воспоминаниях всё же отдает должное чарующей природе Крыма, отметив также, что поездка была вполне удачной, так как он умел добиться признания своего мастерства от представителей императорской фамилии и получил соответствующее вознаграждение.
Здесь мы, как и в Закавказье и Европе, видим живой интерес автора к новым впечатлениям, умение находить выход из трудных ситуаций и, благодаря своему таланту и способностям, добиваться признания и даже восхищения своим мастерством [5, с. 18].
Записки М.Г Кушиева обрываются, они не закончены. Завершаются его записки сообщением о том, что во время поездки в Москву в конце 1902 г автор договаривается с адъютантом великого князя о встрече. Нам неизвестно чем обернулась для мемуариста эта договоренность, но интригует сам объект деловых переговоров на последних страницах его воспоминаний. Великий князь Сергей Александрович, дядя последнего российского императора Николая II, в конце 1904 г, в преддверии первой русской революции 1905 г. был убит вследствие разрыва бомбы, брошенной эсером Каляевым. Эти события, вообще вся атмосфера ожидания грядущих социальных катаклизмов, несомненно, создаёт особую атмосферу в книге М.Г Кушиева.
К сожалению, как уже упоминалось, «Воспоминания о пережитом» обрываются на полуслове. О последующей жизни автора также очень мало фактов. Известно лишь, что после революции он был арестован Кумухским ревкомом, ему удалось бежать в Турцию, туда же он смог выписать также жену и дочерей.
Стиль воспоминаний М.Г Кушиева, к сожалению, не всегда можно уловить, ведь его перевели как бы дважды - с аджама на современный лакский, а затем на русский язык. К тому же переводили не профессиональные переводчики, а главное, их было двое.
Несмотря на то, что это перевод, все же ощущается стиль оригинала - так автор приводит народное выражение: «Бежать бы отсюда, от этих невезений, замешанных на кукурузной муке» [5, с. 8]. Или, например, еще образец стиля этих воспоминаний: «Вообще, в эту зиму я столько повидал, пережил неприятностей, что если описывать все, не хватит чернил и бумаги, а у того, кто станет читать, зубы повыпадают» [5, с. 7]. Или, например, выражение «искать счастья», «идти за счастьем» [5, с. 7].
Очевидно, что слог воспоминаний М.Г Кушиева имеет явное влияние фольклора, народный, фольклорный язык ощущается как в стиле, так и в содержании. Сюжет мальчика, отданного в учение и претерпевающего на этом поприще множество невзгод и приключений, имеет множество вариантов в сказочных сюжетах многих народов Дагестана, а также в европейском и восточном фольклоре.
Записки Магомеда Кушиева не автобиография, это скорее воспоминания, перемежающиеся с описанием его путешествий.
Важной особенностью мемуаров М.Г Кушиева является то, что он очень кратко и сдержанно пишет о своей семейной жизни и своих близких. Так, в одной из последних глав он пишет о своей женитьбе на некой девушке. Пишет он об этом лаконично и сдержанно, упомянув лишь о препятствиях со стороны родни невесты, недовольной неученостью жениха. Есть еще упоминания об отце и братьях, но также очень краткие и сдержанные. Видимо, в этом проявлялась натура автора.
Но основным стержнем этих записок и путевых заметок является творчество, работа Магомеда Кушиева. Он нередко оказывает помощь нуждающимся, преподносит свои изделия в дар, но цену себе как мастеру знает и требует справедливой платы за свою работу. Помимо основной своей работы он как мог помогал односельчанам, когда жил дома: «В этом году поработал я на славу: помимо основной своей задумки, выполнил немало заказов односельчан, отремонтиро-
вал, причем бесплатно, много их часов, пусть это будет мой садака (жертвоприношение. - Прим. перев.) [5, с. 44].
М. Кушиев в своих воспоминаниях создает, прежде всего, портрет самого себя. Перед нами предстает человек талантливый, незаурядный, в котором есть нечто от пикаро или плута европейских плутовских романов, но в то же время он верующий мусульманин, хотя и плохо постигший все премудрости Корана и арабской грамоты в силу озорства и недостатка прилежания. Все же автор полагает, что его искренняя и истовая вера, хотя и не подкрепленная знаниями теологических постулатов, дает ему надежду на милосердие и покровительство Всевышнего.
Как уже упоминалось, в воспоминаниях М. Кушиева ощущаются также и фольклорные мотивы, как это свойственно многим произведениям дагестанской литературы XIX в. Есть очевидное типологическое сходство сюжетов восточных и европейских народных сказок о периоде ученичества с воспоминаниями автора, особенно в начале воспоминаний, повествующие о его ученических и отроческих годах. Можно привести в пример сказки «Ученик чародея» и «Эуэн Конгар» из английского и французского фольклора (соответственно). Так в английской народной сказке «Ученик чародея» герой также обучался искусству преображать металлы и другие вещества. Есть также итальянская сказка «Что важнее» об ученике скульптора, своим искусством превзошедшего учителя. Прослеживается также сходство с персидской сказкой об ученике колдуна Абу-Али Сине.
С этой амбивалентностью личности автора связана в тексте мемуаров и проблема пространственно-временных категорий, которая постоянно преломляется и испытывает, как взаимовлияние, так и отторжение. Например, время, в записках М. Кушиева постоянно присутствует в двух типах летоисчисления -мусульманском и европейском. Сам автор тяготеет к мусульманскому, оно явно доминирует в его воспоминаниях, но присутствует и европейское. Впрочем, возможно, оно было внесено позже, его переводчиками, для большей точности. Но, во всяком случае, европейское летоисчисление также присутствует в книге.
На наш взгляд, это свидетельствует о приверженности автора прежде всего к мусульманской культуре, хотя, очевидно, что европейская культура не чужда автору и вызывает у него определенный интерес. Напомним, с каким искренним восхищением писал М.П Кушиев о красоте Прузии, её природы и древних городов. Европейские города также поразили его великолепием архитектуры и общей организацией всей жизни.
Отметим также, что ориентация на определенное летоисчисление, в данном случае, мусульманское, - немаловажный фактор, характеризующий тип
Библиографический список
культуры человека. В воспоминаниях русских эмигрантов, например, заметна их ориентация на старое русское летоисчисление (См. М.И. Васильчикова «Берлинский дневник).
Сложность пространственно-временной парадигмы в мемуарах М.П Куши-ева обусловлена также сложностью жанровой природы его произведения. Это сочинение является одновременно воспоминаниями, описанием путешествия, мемуарами, так как автор описывает не только свою личную жизнь и своих знакомых, но и пишет о важных исторических реалиях и персонах, с которыми он так или иначе сталкивался.
В заключение хотелось бы отметить, что произведение М.П Кушиева написано не только живым образным языком, но и воссоздает для нас, прежде всего, портрет самого автора, человека незаурядного, творческого, способного воспринять новое, необычное и осмыслить его.
Именно поэтому так интересен и ценен взгляд Магомеда Кушиева, человека талантливого и неординарного, верующего мусульманина, соблюдающего все каноны своей веры, но, с другой стороны, человека, открытого всему миру, пытливого и любознательного. Хотелось бы, чтобы эта книга воспоминаний, эти ценные и важные мысли о войне, её жестокости, ценности человеческой жизни и красоте нашего мира со всем его многообразием и трагическими противоречиями дошли до читателей и побудили их задуматься.
Наблюдения автора в его воспоминаниях трагически перекликаются у читателя и с общей тенденцией мировой истории, и с историей второй мировой войны, в частности, это касается отношения к человеческой жизни, методам ведения войны и противостоящие этому наблюдения о способности людей из разных культур и цивилизаций жить и работать вместе, а также понимать друг друга.
Таким образом, «Воспоминания о пережитом» Магомеда Кушиева останутся в истории дагестанской литературы не только потому, что это сочинение одного из немногих дагестанских мастеров-оружейников, оставивших свои воспоминания. Как нам представляется, эти воспоминания имеют не только культурно-историческую, но и немалую литературную ценность. Немаловажно для истории дагестанской словесности, что сочинение М.П Кушиева написано живым, образным языком и, несомненно, достойно пополнит литературу XIX - начала XX в. Этот период был для дагестанской литературы временем формирования светских, не сакральных (религиозных) жанров в прозе. Помимо этого, «Воспоминания о пережитом» позволяют нам увидеть Дагестан, Закавказье, Россию, а также Европу и Турцию глазами дагестанца того времени, через восприятие его взглядов и представлений о мире.
1. Сутаева З.Р Мемуарно-биографическая литература Дагестана XIX- XXвеков. Махачкала, 2015.
2. Толстой Л.Н. Казаки. Хаджи-Мурат. Москва: Худож. лит-ра, 1981.
3. Рустамов Г. Книга о моем театре. Москва: ВТО, 1983.
4. Мусаясул Х. В стране последних рыцарей. Махачкала, 2003.
5. Кушиев М. Г. Воспоминания о пережитом. Илчи. 1995.
6. Джером К. Джером. Трое на велосипеде. Санкт-Петербург: Невская рекламно-издательская компания, 1992. Джером К. Джером. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1.
7. Герцен А.И. Дневники. Собрание сочинений: в 12 т. Москва: Худож. лит-ра, 1958. Т. 2.
8. Кюстин А. Россия в 1839 году: в 2-х т. Москва: Изд-во им. Сабашниковых. Т. 1.
References
1. Sutaeva Z.R. Memuarno-biograficheskaya literatura Dagestana XIX- XX vekov. Mahachkala, 2015.
2. Tolstoj L.N. Kazaki. Hadzhi-Murat. Moskva: Hudozh. lit-ra, 1981.
3. Rustamov G. Kniga o moem teatre. Moskva: VTO, 1983.
4. Musayasul H. V strane poslednih rycarej. Mahachkala, 2003.
5. Kushiev M. G. Vospominaniya o perezhitom. Ilchi. 1995.
6. Dzherom K. Dzherom. Troe na velosipede. Sankt-Peterburg: Nevskaya reklamno-izdatel'skaya kompaniya, 1992. Dzherom K. Dzherom. Sobranie sochinenij: v 3 t. T. 1.
7. Gercen A.I. Dnevniki. Sobranie sochinenij: v 12 t. Moskva: Hudozh. lit-ra, 1958. T. 2.
8. Kyustin A. Rossiya v 1839 godu: v 2-h t. Moskva: Izd-vo im. Sabashnikovyh. T. 1.
Статья поступила в редакцию 09.07.19
УДК 821
Uruzbekova M.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Methods of Teaching Russian Language and Literature,
Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: uzlipat066@mail.ru
CHARACTERISTICS AND PRINCIPLES OF DARGIN SPELLING. In the article the researcher presents her study of various aspects of the Dargin grammar. Their theoretical and scientific-practical substantiation is given in the work. The results and conclusions can serve the development of the theory of spelling of the Dargin literary language. On the other hand, it is important for the study of spelling and other Dagestan languages, for the development of literary languages of Dagestan. The features of spelling, allowing to distinguish them from other similar phenomena of the language. In the education system of the Dargin language, its communication with all language levels, the need for a new approach to teaching spelling Dargin, the social significance of mastering literate letter occupies a special place. The nature of Dargin spelling is revealed with the help of its principles: different types of orthograms are brought under the action of morphological, traditional (historical) and phonetic principles, which helps in choosing methods and techniques of teaching not all spelling in General, but each specific type of spelling phenomena.
Key words: Dargin language, spelling, spelling skill, morphological principle, phonetic principle, word formation, morpheme.
М.М. Уружбекоеа, канд. филол. наук, доц. каф. методики преподавания русского языка и литературы, Дагестанский государственный
университет г. Махачкала, E-mail: uzlipat066@mail.ru
