CC BY
616
УДК 130.2 (410) "19" : 141.33
Н. С. Андреева
Магия - ритуал - миф в теориях культуры (Дж. Фрэзер и Б. Малиновский)
В статье анализируются концепции мифа Дж. Дж. Фрэзера и Б. Малиновского, в которых феноменологический статус мифа основывается на его тесной взаимосвязи с магией и ритуалом. Различие интерпретаций мифа, предложенных Фрэзером и Малиновским, определяется как сложностью самих феноменов (миф, ритуал, магия), так и методологической спецификой исследований.
The article analyzes the concept of the myth by J. G. Fraser and B. Malinowski, in which the phenomenological status of myth is based on its close relationship with magic and ritual. The difference between the interpretations of the myth proposed by Fraser and Malinowski is determined by the complexity of the phenomena themselves (myth, ritual, magic) and the methodological specifics of the research.
Ключевые слова: философия культуры, ритуализм, функционализм, Б. Малиновский, Дж. Дж. Фрейзер, миф, ритуал, магия.
Key words: philosophy of culture, ritualism, functionalism, B. Malinowski, J. G. Frazer, myth, ritual, magic.
Цель данной статьи - компаративный анализ взглядов на миф в теориях культуры Дж. Дж. Фрэзера и Б. Малиновского, осуществляемый на основе сопоставления интерпретаций ими соотношения мифа, магии и ритуала. Статья продолжает и развивает авторское исследование широкого круга культурфилософских проблем, поставленных в трудах этих выдающихся ученых [1, с. 115-120].
Важным требованием корректного сравнения является нахождение некого общего (объекта, метода его исследования, качества и др.), к тому же - обоснование его существенности. Только после нахождения подобного общего существенного исследователь открывает возможность раскрытия круга различий. Таким образом, именно логика корректного компаративистского анализа определила круг решаемых в статье задач (их совокупность и последовательность): 1) выявление и интерпретация воззрений Дж. Дж. Фрэзера и Б. Малиновского на магию; 2) анализ ритуала в его связи с мифологическими представлениями; 3) рассмотрение трактовок взаимодействия ритуала и магии, ритуала и мифа; 4) определение роли и функций мифа в культуре.
© Андреева Н. С., 2018
Воззрения на магию. Хотя магия - одно из ключевых понятий, которым оперировали Дж. Дж. Фрэзер и Б. Малиновский, четкое определение этого феномена вряд ли возможно обнаружить в трудах обоих исследователей (во всяком случае, автору этого сделать не удалось). Малиновский полагает эйдологическими характеристиками магии овладение «некой безличной силой», древность происхождения, а также, что более принципиально, ее роль как основоположения (фундамента) парадигмального синкретизма ранних культур («господствует во всех формах ранних верований»), что в современности проявляется, главным образом, у примитивных сообществ [4, с. 21]. Более того, его подход к пониманию магии приводит на уровень феноменологического, текстуального инварианта культуры, ибо магия «присуща исключительно человеку», «оживляема его голосом» [4, с. 75]. Здесь необходимо возникает ряд вопросов: а) в силу какой (каких) причины (причин) магия априори востребуется человеческим родом? б) насколько эта причина раскрывает уникальность человеческой природы («присуща исключительно человеку»)?
Из суждений Малиновского следует. что: а) магия есть «практическое искусство..., состоящее из действий, которые являются только средствами достижения цели. . .»; б) именно направленность магии на цель свидетельствует о возможности рассматривать ее на уровне телеологического инструментария [4, с. 86]. Антропологическая способность к полаганию цели не только подчеркивает специфику природы человека, но и позволяет интерпретировать магию как необходимый, имманентный атрибут культуры.
В трудах Фрэзера магия интерпретируется как явление более распространенное, границы «хождения» которого необходимо раздвинуть до «всех времен», «всех народов» [7, с. 19]. Можно предположить, что в ритуалистическом подходе заявляет о себе полагание магии как некой феноменологической константы, которая не только не теряет своей значимости в процессе «взросления» культуры, но и способствует позитивной (допустимой) редукции в отношении культуры как таковой, ибо позволяет выявить ее онтологическую природу.
Здесь закономерно возникает вопрос о факторе, фундирующем «вечность» магии. Ответ на него принципиально важен для исследователя, анализирующего страницы «Золотой ветви.», так как иначе придётся признать в учении Фрэзера некое противоречие. С одной стороны, магия свойственна «всем временам», с другой же, культура в своей эволюции следует маршруту: господство магии, затем - религии и, наконец, - науки. Этот же вопрос возникает и при знакомстве с трудами Малиновского.
Отправной точкой движения в направлении обретения ответов на поставленные вопросы служит ряд утверждений: а) данный вопрос принципиален в понимании обоих учений; б) ответ на вопрос может быть эксплицирован в процессе анализа обоих текстов (в отношении сочинения Фрэзера это сделать сложнее); в) контекстом искомых размышлений обоих авторов является соизмерение магии и науки.
Напомним, что по мнению Малиновского, магия характерна, главным образом, для ранних этапов развития культуры. В силу чего ее позиции по мере «взросления» культуры ослабевают? Ученый, опираясь на накопленный материал прошлого (и, что важно, на мнение Фрэзера), утверждает, что «... магия, ... и наука проявляют определенное сходство, и вслед за сэром Джеймсом Фрэзером мы можем вполне обоснованно назвать магию псевдонаукой» [4, с. 85]. Силы магии слабеют, так она «проигрывает» противоборство с наукой, магия «живет» по причине недостаточности знаний: «.там, где человек видит недостаточность своих знаний и своего рационального подхода, он обращается к магии» [4, с. 33].
Вернемся к принципиальному вопросу в отношении взгляда на магию Фрэзера: можно ли констатировать его противоречивость? Утверждение «вечности» магии, с одной стороны, и ее «сменяемости» религией, а затем - наукой, с другой, не есть противоречие [5, с. 66-68]. Интересно в этой связи рассуждение ученого о взаимоотношении магии и науки, точнее, о роли магии в условиях доминирования научной парадигмальности:
«магия является искаженной системой природных законов и ложным руководящим принципом поведения; это одновременно и ложная наука, и бесплодное искусство» [7, с. 20].
Здесь обращают на себя внимание такие синтагмы, как «ложная наука» - в первую очередь, и «бесплодное искусство» - во вторую. Они позволяют заключить, что «парадигмальная триада», предложенная Фрэзером, представляет собой диалектическую модель, в рамках которой, каждый ее элемент суть лишь доминирующая пара-дигмальная форма. «Смена» магии последующими доминантами есть лишь ее оттеснение «на второй план», где магия продолжает играть свою роль. Более того, нельзя пройти и мимо тех рассуждений исследователя, в которых фигурирует другая пара синтагм -«истинные принципы» и «ложные принципы»:
«человек был с самого раннего периода своей истории вовлечен в поиск общих принципов, с помощью которых можно обратить себе на пользу порядок природных явлений ... Истинные принципы входят в состав прикладных наук.; магия же состоит из ложных принципов» [7, с. 63].
На первый взгляд, рассуждения ученого уходят в область «мыслительной истории» человечества (формально-логической), на самом же деле их можно интерпретировать как антропологические, так как склонность к ложному истолкованию при наличии истинного, ошибки и заблуждения - суть культурные инварианты человеческого становления.
Таким образом, магия мыслится Фрэзером как некая «система предрассудков», которые вряд ли совершенно могут быть искоренены (например, наукой). В этой связи Л. Витгенштейн в отношении «Золотой ветви» отметил факт неудовлетворительного описания ее автором как магического, так и религиозного артефактных пространств -«он представляет эти воззрения как заблуждения» [3, с. 251].
Ритуал как инвариант мифологических представлений. Магия выступает одним из существенных признаков, как древних культур, так и современности, - первое единодушное утверждение Фрэзера и Малиновского, интересующее исследователя, поставившего перед собой задачу выявить специфику функционалистского и ритуалистиче-ского взгляда на ритуал. Малиновский, проводя границу между магией, знаниями и искусствами отмечает, что с ними «. магия так сильно переплетена и так внешне сходна, что требуется немалое усилие, чтобы вычленить ее по существу совершенно отличные ментальные установки и специфически ритуальный характер ее актов» [4, с. 69-70]. «Гомеопатическая, или имитативная» и «контагиозная» виды магии, обозначенные Фрэзером, основываются на колдовских приемах «закона подобия» и «закона соприкосновения или заражения» соответственно [7, с. 20]. Таким образом, практическая сторона магии - вторая позиция, фиксирующая схожесть воззрений исследователей на ритуал.
Ритуал, обряд, культовые действия - артефактное пространство, «подчиняющее» себе магию. В этой связи Малиновский указывает: «. ядром магического действия всегда является формула», состоящая из трех элементов: 1) фонетических эффектов; 2) слов; 3) «мифологического подтекста», «которому нет соответствия в ритуале» [4, с. 73]. На данном этапе рассуждения ограничимся констатацией особой важности последнего элемента, в силу чего о нем пойдет речь далее.
Магические действия в представлении «дикаря» интерпретируются Фрейзером как «простейшие акты обыденной жизни» [7, с. 33]. Подобный исследовательский взгляд приковывает внимание к вопросу о характере демаркационной грани (неприступность или возможность преодоления) между магией и обыденной жизнью. Отметим, что магия генетически связана с обыденной жизнью людей, но в то же
время, в их взаимодействии можно определить «моменты» очевидного, подчеркнутого сближения ритуала, осуществляемого в строго определенное время, с соблюдением установленных правил. Итак, по мнению обоих ученых, ритуал есть инвариант культуры, тесно переплетенный с мифом
Взаимодействие ритуала и магии, ритуала и мифа. Ритуал тесно вплетен в парадигмальный пласт культуры, составляя основу ее жизнестойкости, функционирования, непрерывности, последовательности, преемственности старого и нового. Зафиксированная выше общность взглядов исследователей открывает возможность обретения различных положений, которые представляются принципиальными, -оба ученых видят ритуал априори «в паре»: Малиновский тесно увязывает его с магией («практическим искусством»), Фрэзер - с мифом, «текстом» ритуала (первое положение-различие) [4, с. 86].
В анализе соотношения элементов выявленных пар обнаруживается второе положение-различие. Ученые далеки от отождествления обозначенных элементов, констатируют их соподчиненность. Но в одном случае имеет место функционалистская интерпретация соотношения: ритуал - «подчиняемое» и магия - «подчиняющее». В другом случае дается трактовка соотношения в границах ритуализма: ритуал - «подчиняющее», миф - «подчиняемое».
Основными чертами магии Малиновский видит типологичность и статичность, ритуал же - по своей природе изменчив:
«Магический обряд должен был зародиться из откровения, как бы полученного в момент реального эмоционального испытания <...> люди, унаследовавшие эту магию и практиковавшие ее. - без сомнения, постоянно достраивали ее и развивали, хотя и веря, что просто следуют традиции.» [4, с. 81].
В паре «ритуал - миф» у Фрэзера миф подвержен изменениям. В прочтении Малиновским, ритуал, обычай (в «Золотой ветви» данные понятия местами синонимичны) встраивается в логическую конструкцию аналогии с магией:
«.миф уступает по древности обычаю», являясь «текстом» ритуала, он «изменяется, в то время как обычай остается неизменным, и люди следуют обычаям своих предков, хотя причины, по которым предки эти обычаи соблюдали, давным-давно пришли в забвение» [7, с. 568].
Анализ выделенных пар («ритуал - магия», «ритуал - миф») приводит к постановке принципиального вопроса о свободе зафиксированных элементов вне их парного отношения. Ритуал, магия и миф, являясь элементами мобильного свойства (последнее не разрывает их взаимосвязи), выстраиваются в различные (вариативные) цепочки, в
которых каждая из зафиксированных позиций может выходить на первый план. Особо важно подчеркнуть данное обстоятельство в отношении мифа, так как оно служит аргументом в пользу тезиса о генетической взаимосвязи ритуала и мифа.
Роль и функции мифа в культуре. Ответ ученых на вопрос: что является первоочередным (по значимости) - миф или ритуал, давно известен. Фрэзер в «Золотой ветви» смотрит на мифы как «объяснения» ритуалов:
«.предания, объясняющие происхождение культа Дианы Немийской <...> явно принадлежат к разряду распространенных мифов, которые измышляются с целью объяснить происхождение того или иного религиозного культа» [7, с. 12].
Ю. Березкин кратко описал основную концепцию ученого так: «Не только все существующие ритуалы, религиозные системы, магические приемы, детские игры, но и сказки, загадки, мифологические повествования восходят к одному-единственному источнику - древнему ритуалу» [2, с. 21]. Таким образом, на первое место по значимости Фрэзер ставит ритуал.
Малиновский аргументирует важность обоих феноменов, мифа и ритуала, как граней единого целого:
«... я намерен показать, ... что между словом, логосом - мифами, священными сказаниями племени, с одной стороны, и ритуальными действиями, моральными установками, выражающимися в поступках, социальной организацией и даже практической деятельностью, с другой, существует тесная связь» [4, с. 94].
В продолжение установленных положений Дж. Дж. Фрэзера и Б. Малиновского о мифе и ритуале встает вопрос о гносеологическом статусе мифа, его парадигмальных возможностях.
В работах Фрэзера, свободных от четких определений, мифология представлена неким парадигмальным явлением, мифами названы многочисленные «предания., которых в действительности никогда не было» [8, с. 98]. Предикативный круг мифа очерчивается исследователем с некоторой долей противоречивости: с одной стороны, мифы представляют собой сказания «легендарные», с другой стороны, -«многие из них под мифической оболочкой содержат зерно истины» [8, с. 96].
Взгляд на миф Малиновского принципиально иной - миф здесь предстает не легендарной концепцией реальности, в содержании которой есть зерно истины, а самой этой «.живой реальностью, которая. возникла и существовала в первобытные времена и с тех пор продолжает оказывать воздействие на мир и человеческие судьбы»
[4, с. 98]. Все многообразие культуры (ритуалы, обычаи, обряды, социальные институты и т. д.) является репрезентантами мифологического содержания.
Очевидно, что миф скрывает в своем построении сочетание реальных и выдуманных событий прошлого. Но если для одного исследователя (Малиновский), это прошлое - идеальный вариант реальности, который ничего не объясняет, а лишь подтверждает факт действий, происходящих в настоящем (восприятие мира туземцами), то для другого (Фрэзер) - ряд событий прошлого, «покрытый» фантастическими элементами, основное назначение которого - это объяснение ритуалов, совершаемых в настоящем.
Попытка поместить выводы ученых в границы семиологических соссюровских формул [6] дает следующие статусные позиции в отношении мифа, открывающие возможность анализа его функциональных характеристик: по Фрэзеру - миф есть «означающее», по Малиновскому - «означаемое».
Основные функции мифа и мифологии, как полагает Фрэзер, -«объяснять» и «сохранять» ритуал:
«Наибольшей выразительности и точности в деталях миф достигает в том случае, когда он служит, так сказать, либретто для спектакля, который разыгрывают участники священного обряда» [7, с. 725].
Малиновский основную функцию мифа видит в укреплении веры и раскрытии содержания практических правил, направляющих человека, - увековечивании тех деяний, которые совершаются в настоящий момент, но достойны стать сохраненными подобно деяниям предков. Миф придает магическим ритуальным действиям смысл, выступая неким практическим руководством к ним, укрепляя веру в действенность магии:
«В примитивной культуре миф выполняет незаменимую функцию: он выражает, укрепляет и кодифицирует веру; он оправдывает и проводит в жизнь моральные принципы; он подтверждает действительность обряда и содержит практические правила, направляющие человека» [4, с. 99].
Подводя итог, отметим: во взглядах Фрэзера и Малиновского на миф обращают на себя внимание как черты сходства (общие, существенные признаки), так и различия - расходящиеся оценки широкого круга феноменов (магия, ритуал, миф и др.); подчеркнем и преемственность целого ряда идей (от Фрэзера к Малиновскому).
Теоретическими положениями, свидетельствующими о наличии общих, существенных воззрений на миф (мифологию) в учениях Фрэзера и Малиновского являются: 1) тесное, принципиальное увя-
зывание мифа с магией и ритуалом; 2) признание магии антропологическим феноменом; 3) констатация генетической взаимосвязи магии и ритуала; 4) интерпретация социокультурного статуса мифа (функции и роль).
Установлены также и различия в рассматриваемых учениях. Магические знания, по Малиновскому, присущи лишь «древним» культурам, тогда как для Фрэзера магия - феномен вневременной; ритуал тесно связан с мифом и «главенствует» над ним (Фрэзер), ритуал неотделим от магии и «подчиняется» ей (Малиновский); миф - основной элемент культуры, ее текст, помогающий сохранить ритуал (Фрэзер), миф - гарант ритуала, укрепления веры, руководство, схема действий (Малиновский).
Практика компаративистского анализа мифа, мифологии, иных культурных феноменов открывает широкие перспективы любого культурфилософского исследования. Изыскания Фрэзера и Малиновского, а также направления научной мысли, основателями которых они явились (ритуализм и функционализм), оказали огромное влияние на дальнейшее изучение не только мифа и мифологии, но и первобытных культур в целом.
Список литературы
1. Андреева Н. С. Компаративистская методология культурфилософского исследования ритуалистической и функционалистической концепций мифа // Вестн. Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. - 2018. - № 1. - С. 115-120.
2. Березкин Ю. Е. Из Старого в Новый Свет. Мифы народов мира. - М.: АСТ: Астрель, 2009. - 448 с.
3. Витгенштейн Л. Заметки о «Золотой ветви» Дж. Фрэзера // Историко-философский ежегодник 1989. - М.: Наука, 1989. - С. 251-268.
4. Малиновский Б. Магия, наука и религия / пер. с англ. А. П. Хомика. -М.: Академический Проект, 2015.
5. Смирнов М. Ю. Магия, религия и мифологическое сознание // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре / сост. М. М. Шахнович. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Философского общества, 2001. - С. 66-68.
6. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / пер. с фр. А. М. Сухотина; под ред. и с примеч. Р. О. Шор. - М.: URSS, 2016.
7. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии / пер. с англ. М. К. Рыклин - М.: Академический Проект, 2012. - 256 с.
8. Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом завете / пер. с англ. Д. Вольпин. -2-е изд., испр. - М.: Политиздат, 1989. - 542 с.
Статья поступила: 25.05.2018. Принята к печати: 29.06.2018
