CC BY
173
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 22 (351). История. Вып. 61. С. 38-46.
УДК 394 ББК 63.5
И. Г. Петров
МАГИЧЕСКИЕ РИТУАЛЫ С МОТИВОМ ВОЗВРАЩЕНИЯ В РЕКРУТСКОЙ ОБРЯДНОСТИ ЧУВАШЕЙ
В настоящей работе на примере чувашей Урало-Поволжья автором рассматриваются различные ритуальные действия, целью которых было обеспечение благополучного возвращения солдата на родину. Рассматриваемые вопросы хронологически относятся к середине XIX - началу ХХ в., когда эти представления еще активно бытовали и сохраняли свою значимость. Статья написана на основе литературных, архивных источников и полевых материалов автора.
Ключевые слова: этнология, народная обрядность, проводы в рекруты, магические ритуалы и представления, чуваши.
По сравнению с другими обрядами жизненного цикла, ритуал проводов в солдаты в отечественной этнографии относится к числу маргинальных, то есть наименее изученных и разработанных тем. Ж. В. Кормина, которая по материалам Русского Севера опубликовала одну из немногих обстоятельных монографий по рекрутской обрядности русских в пореформенной России, отсутствие специальных работ о проводах в армию объясняет двумя причинами: необязательностью, случайностью, окказиональностью данного обряда и его неархаичностью1. Указанный вид обрядности начал формироваться только с начала XVIII в. после введения рекрутской повинности. Однако в ритуальной практике народов России проводы в солдаты закрепились не сразу, а только с 1874 г., когда институт рекрутства был заменен всеобщей воинской повинностью.
Данная тема недостаточно изучена и в чувашской этнографии. Начало данному направлению было положено первым чувашским историком и этнографом Н. В. Никольским. В журнале «Православный благовестник» за 1905 г. им была опубликована небольшая статья о взглядах чувашей на воинскую повинность2. В том же году эта работа под таким же названием была издана в Казани в виде отдельного издания2. Проводы на военную службу в обобщенном виде Н. В. Никольским показаны также в его конспектах по этнографии чувашей, опубликованных в разные годы начала ХХ в.3 Из сочинений начала ХХ в. необходимо отметить этнографические очерки
1 Кормина, Ж. В. Проводы в армию... С. 12.
2 Никольский, Н. В. Взгляд чуваш. С. 362-370.
3 Никольский, Н. В. : 1) Конспект по этнографии чуваш; 2) Краткий конспект по этнографии чуваш (1911); 3) Краткий конспект по этнографии чуваш (1919).
Г. Т. Тимофеева4. В числе прочих в них устами непосредственного очевидца дается также характеристика обряда проводов чувашей на военную службу, в основном проживающих в чувашских селениях Буинского уезда. Хотя этот оригинальный труд в форме очерков и фольклорных текстов был закончен в 1903 г., из-за различных обстоятельств он так и не был издан, сначала в силу финансовых затруднений автора, а потом ареста и расстрела Г. Т. Тимофеева в годы сталинских репрессий в 1937 г. Его работа увидела свет лишь в 1972 г. и повторно была переиздана в 2002 г.
С точки зрения оценки специфики устно-поэтического творчества рекрутские обряды и песни чувашей показаны в монографии М. Я. Сиротки-на «Чувашский фольклор: очерк устно-поэтического народного творчества»5. В 1972 г. под редакцией М. Я. Сироткина и М. И. Иванова был издан второй том коллективной монографии «Чуваши: этнографическое исследование»6, посвященного общественному и семейному быту чувашей, их духовной культуре и народному творчеству. Однако в ней рекрутским обрядам отведено небольшое место, потому что они рассматриваются в общем контексте с другими календарными и семейными праздниками и обычаями.
В 70-80-е гг. ХХ в. обряды чувашей, связанные с проводами на военную службу, в этнографическом аспекте почти не изучались. Только в 1990 г. в обобщенном виде они были проанализированы В. Г. Родионовым в статье «О системе чувашских языческих обрядов»7. В ней проводы в рекруты ученым рассматриваются в числе пере-
4 Тимофеев, Г. Т. : 1) Девять деревень.; 2) Девятиселье...
5 Сироткин, М. Я. Чувашский фольклор.
6 Чуваши.
7 Родионов, В. Г. О системе чувашских языческих обрядов. С. 3-64.
ходных обрядов8. Начиная с 90-х гг. ХХ в., системным изучением религиозно-обрядовой культуры чувашей плодотворно и успешно занимается этнолог А. К. Салмин, в работах которого получили освещение некоторые этнографические факты и описания, имеющие отношение к проводам в рекруты9. Ценность этих работ заключается в том, что они написаны на обширном материале, включающем в себя литературные, архивные и полевые источники. В плане изучения особенностей рекрутской обрядности, сложившихся в различных этнотерриториальных группах чувашей, интерес представляют работы П. П. Фокина, в частности, касающиеся симбирско-саратовских чувашей10 и чувашей Присвияжья11. Небольшой материал в виде тезисов статей опубликован Е. С. Нагорно-вой, в котором раскрыты особенности современной рекрутской обрядности чувашей Ульяновской области12. В контексте анализа предметной атрибутики, их значения и семантики тему рекрутской обрядности развивает работа И. Г. Петрова13. Оригинальные и аутентичные тексты благословений и молений по случаю проводов в рекруты представлены в сборнике чувашского фольклора «Благословения и молитвословия», изданной в рамках многотомной серии «Чувашское народное творчество»14. Немало ценных этнографических описаний и фольклорных текстов об обрядах чувашей, связанных с воинской службой, можно почерпнуть в фольклорно-этнографическом сборнике, подготовленном Э. И. и И. А. Патмарами15.
Таким образом, краткий обзор имеющихся работ по затронутой теме показывает, что рекрутские обряды чувашей изучены недостаточно. Более или менее эта тема разработана чувашскими фольклористами, потому что рекрутские песни традиционно собирались, печатались и продолжают публиковаться почти во всех сборниках по устному народному творчеству, в том числе многотомных изданиях в серии «Чувашское народное творчество». В этой связи нельзя не согласиться с мнением П. П. Фокина, который в свое время писал, что «рекрутские обряды не изучены, а в этнографических и фольклорных тру-
8 Там же. С. 55-56.
9 Салмин, А. К. : 1) Предводители обрядов... С. 28-29; 2) Семантика дома. С. 31; 3) Система религии. С. 277-280.
10 Долгова, А. П. Симбирско-саратовские чуваши. С. 124128.
11 Фокин, П. П. Обряд проводов. С. 214-221.
12 Нагорнова, Е. С. Рекрутская обрядность. С. 142.
13 Петров, И. Г. Полотенце, платки. С. 169-175.
14 Чувашское народное творчество. Благословения и молит-вословия.
15 Патмар, Э. И. Чувашский солдат.
дах приводятся лишь краткие обобщенные описания, больше внимания уделялось сбору текстов рекрутских песен»16.
Проводы в армию - вынужденное расставание с близким родственником (сыном, братом, племянником и т. д.) - не обходилось и не обходится без ритуального оформления. Цель настоящей статьи - показать обряды, связанные с проводами на военную службу у чувашей в конце XIX - начале ХХ в. Ввиду недостаточной разработанности данной темы в работе основное внимание будет уделено магическим ритуалам с мотивом возвращения солдата с воинской службы. Потому что, чтобы солдат благополучно вернулся домой, по народным представлениям, необходимо было исполнить целый ряд ритуальных действий, в том числе магического характера.
В основу работы положены опубликованные работы по теме, архивные источники, а также полевые материалы, собранные автором в компактных районах проживания чувашского населения, главным образом на территории Башкортостана (полевые записи 1994, 2005-2006 гг.). Выбор данного хронологического периода обусловлен также тем, что этим временным отрезком датируется значительная часть архивных источников, основной костяк которого составили материалы, извлеченные из фондов Научного архива Чувашского государственного института гуманитарных наук (далее - НА ЧГИГН).
В числе ритуалов, в которых явно преобладает идея или мотив благополучного возвращения рекрута с военной службы, особое место занимали обряды с хлебом. У чувашей они бытовали и продолжают бытовать в разных вариантах. В первом варианте новобранцу в руки давали каравай хлеба, от которого он откусывал три кусочка. После этого кусочки обертывали чистой тряпкой и
17
до его возвращения хранили рядом с иконами1'. В другом варианте обряда мать просила сына не откусывать хлеб, а отрезать от него отдельный кусок, который также клала на полку божницы18. В следующем варианте рекрут отрезанный им кусок хлеба ломал пополам, затем одну половину съедал, а вторую отдавал матери19. После ухода из дома мать солдата периодически наблюдала за сохранностью оставленного сыном хлеба. Если он начинал покрываться плесенью (кавакарсан),
16 Долгова, А. П. Симбирско-саратовские чуваши. С. 124.
17 Полевые материалы автора (далее - ПМА). 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгулево, Евдокимова Х. В. (1936 г. р.).
18 ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгулево, Леонтьева М. Н. (1916 г. р.).
19 Салмин, А. К. Система религии. С. 278.
это считалось недобрым знаком - солдат заболел, умер и т. д.20 Иногда отрезанный рекрутом кусок или горбушку хлеба чуваши относили на хранение в клеть, амбар или чулан: «рекрут срезает краюшку хлеба, целует ее, кладет на соло-ницу. В это время, кто-нибудь из родных берет краюшку и уносит ее в клеть»21. Горбушку хлеба подвешивали на нитке и также наблюдали за ее состоянием: «.если хлеб висит и не вертится на веревке, то значит, сыну живется хорошо. Если хлеб вертится, значит, его жизнь неспокойна. <...> Если хлеб обрывается с веревки или нитки, то, значит, солдат умер на службе»22. В некоторых чувашских селениях отрезанный ломоть хлеба было принято хранить в клети вместе с серебряной монетой, взятой тайком из кармана одежды солдата23. В таком случае наблюдали за состоянием монеты. Если привязанная к хлебу монета начинала менять свой цвет (чернеть или зеленеть), значит - солдат заболел. Если монета оставалась без видимых изменений, то у него все обстояло благополучно. Если же хлеб и монета начинали раскачиваться из стороны в сторону, то
24
это предвещало его преждевременную смерть24. Другим вариантом данного обряда являлся ритуал, когда на хранение брались либо монета и прядь волос солдата25, либо кусок хлеба и прядь волос26, либо кусок хлеба, прядь волос и монета27. Эти предметы до возвращения рекрута со службы хранились на полке божницы или под крышей клети. Как и в предыдущих приметах, о судьбе рекрута судили по состоянию хлеба и монеты. Есть также сведения, что рядом с горбушкой хлеба в амбаре вешали традиционную чувашскую колбасу из мяса (шарттан), которую не трогали до самого возвращения солдата. Если колбаса по каким-либо причинам начинала портиться или ее потревожили мыши, это также считалось дурным предзнаменованием28.
Эти вещи в вышеописанных ритуалах, которые хранились в доме или за его пределами,
20 ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгулево, Леонтьева М. Н. (1916 г. р.).
21 Никольский, Н. В. Взгляд чуваш... С. 359.
22 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 265. Л. 40-41; Патмар, Э. И. Чувашский солдат. С. 19.
23 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 211. Инв. № 5632. Л. 172.
24 Ашмарин, Н. И. Словарь чувашского языка. Вып. XI. С. 35.
25 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 151. Инв. № 4585. Л. 19; Никольский, Н. В. Взгляд чуваш. С. 357.
26 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 168. Инв. № 4943. Л. 354.
27 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 184. Инв. № 5211. Л. 111-112; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 358. Л. 83; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 625. Инв. № 9058. Л. 2 об.; Салмин, А. К. Система религии. С. 278.
28 Патмар, Э. И. Чувашский солдат. С. 19, 22.
с одной стороны, служили для «притягивания» солдата, а с другой, выступали его метонимическими заместителями: волосы были составной частью телесной субстанции человека, а хлеб и монета - предметами, к которым он прикасался. В соответствии с народными представлениями, благодаря такому контакту, между человеком и предметами возникала невидимая магическая связь. Именно поэтому по их физическому состоянию после ухода солдата родные и близкие гадали о его здоровье. С другой стороны, хлеб в этих ритуальных действиях выступает как важнейший признак родительского дома и оберег. Как точно отмечают А. В. Черных, Т. Г. Голева и Р. И. Щукина, «сохранение хлеба связано с идеей того, что солдата ждет пища, хлеб, оставленные на родине»29. Не случайно во время обряда с хлебом рекрут обязательно обращался с пожеланием, чтобы ему довелось еще раз отведать домашний хлеб и чтобы он способствовал его возвращению, например: «Пусть меня этот отцовский хлеб вернет обратно»30. Примечательно, что обращения к хлебу с просьбой о покровительстве содержатся также в молитвах с хлебом, которые до ухода из дома произносили как сами рекруты, так и его родители.
Другим важным символом дома в рекрутской обрядности чувашей считалась печь. Прежде чем как покинуть дом, рекрут должен был попрощаться и с печью. В рекрутской обрядности чувашей прощание с печью имеет место в двух вариантах: либо рекрут подходит к печи, а затем просто прикладывается к ней31, либо обнимает и целует печь, главным образом ее чело (камака дамки)32. В некоторых селениях при совершении этой церемонии мать солдата молилась о том, чтобы тепло печи и в дальнейшем продолжало согревать ее сына33.
В конце XIX - начале ХХ в. отдельным обрядовым действием выступало прощание рекрута с матерью. После печи рекрут целовал груди матери34, а по другим источникам - только обна-
29 Черных, А. В. Марийцы Пермского края. С. 277.
30 Салмин, А. К. Система религии. С. 278.
31 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 174. Инв. № 4998. Л. 92.
32 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 151. Инв. № 4587. Л. 48; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 154. Инв. № 4645. Л. 219; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 237. Инв. № 5827. Л. 150; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 251. Инв. № 5919. Л. 294; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 276. Л. 171-172.
33 Салмин, А. К. Семантика дома. С. 31.
34 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 151. Инв. № 4587. Л. 48; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 211. Инв. № 5632. Л. 172; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 235. Л. 61-62; ПМА. 1994. РБ, Ермекеевский р-н, дер. Средние Карамалы, Иванова С. П. (1925 г. р.).
женную левую грудь35. У чувашей Саратовского Поволжья, по Т. М. Акимовой, это происходило после выхода из избы: «Когда отъезжающий готов бывает сесть в повозку, мать благословляет его через окно, а он целует ее в грудь»36. При прикосновении к грудям рекрут заручался покровительством и произносил следующее пожелание: «Какар сече, пилле! Qавар!» (Молоко грудное, благослови! Возврати!)37. Охранительная символика материнской груди находит множество подтверждений и примеров в чувашском фольклоре (например, в сказках), где она выступает надежной заступницей героя независимо от расстояния от родительского дома38.
Таким же устойчивым символом дома и родного очага у чувашей наделялся столб, который располагался около печи под матицей (уша юпи, оша юпи, улчепи, олч йопи, виде юпи, сентёре (сентре) юпи и т. д.). Согласно имеющимся источникам, рекрута по солнцу обводили три раза вокруг этого столба и только после этого он покидал родное жилище39. В других источниках сообщается, что рекрут такие обходы делал вокруг обеденного стола: «Чан юлашкинчен ача сётел тавра виддё давранса илет те, пурне те чуп туса, Турра пуд дапса тухса каять» (Напоследок парень три раза обходит стол, всех целует, делает поклон Господу и уходит)40; «Вара салтак ашшёпе амашне пуд дапать те, пуд дапна хыддан сётел хушшинчен виддё давранать» (Потом солдат кланяется отцу и матери и после этого обходит стол три раза)41.
Очередность указанных выше церемоний в разных селениях, вероятно, варьировалась. Например, по Н. В. Никольскому, в Цивильском уезде рекруты-язычники при прощании с матерью сначала целовали у нее грудь, далее обходи-
42
ли стол и потом целовали печку42.
После выхода из избы рекрут целовал также столбы ворот (хапха юписем)43, петли ворот (хап-ха тапси)44, растущее около дома дерево (чёрё
35 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 168. Л. 41.
36 Акимова, Т. М. Старое и новое. С. 31.
37 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 5. Инв. № 141. Л. 57-57 об.; НА ЧГИГН. Отд. III. Ед. хр. 149. Инв. № 1172. Л. 102-103.
38 Долгова, А. П. Симбирско-саратовские чуваши. С. 127.
39 Данилова, В. В. Проводы солдата. С. 172-173; ПМА. 2006. РБ, Ермекеевский р-н, с. Суккулово, Прохоров Н. Ф. (1951 г. р.).
40 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 625. Инв. № 9058. Л. 2 об. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
41 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 242. Л. 249. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
42 Никольский, Н. В. Взгляд чуваш. С. 360.
43 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 151. Инв. № 4587. Л. 48; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5806. Л. 372.
44 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 247. Л. 248.
йавад, чёрё йывад)45. В дер. Кугушево Цивильско-го уезда при этом рекрут произносил следующие слова: «Эпё ырапа пурнас пулсан, дака йавад чёрё лартар, эпё вилес пулсан, харё» (Если я буду жить благополучно, пусть это дерево живет, а если я умру - засохнет)46. А в дер. Хирлеп-Пось Дцрин-ского уезда новобранца просто три раза обводили вокруг ветлы, которую он когда-то посадил47. С целью благополучного возвращения домой, по В. Г. Родионову, рекрута заставляли также три раза по ходу солнца обойти столб овина (ашам юпи) или же старый дуб на окраине деревни48.
Достаточно устойчивым компонентом в рекрутской обрядности чувашей является совершение «возвратных» действий, то есть действий, связанных с обратным направлением движения. Одним из таких действий акционального свойства, которое находит близкие параллели в рекрутской обрядности других народов, был вывод рекрута из дома спиной вперед (кутан, дурамёпе малалла)49. Это делалось для того, чтобы по окончании службы он совершил это же действие, но в обратной последовательности, то есть благополучно вернулся домой: «Епле утса тухна, дапла килсе кёмелле пултар киле» (Как вышел, пускай так и войдет в дом)50, «Ку килтен мёнле тухса каять, каялла та дапла кётёр» (Как он уходит с этого дома, пусть так и возвратится)51. При этом рекрута с двух сторон под руки поддерживали его друзья или близкие родственники. В дер. Стюхи-но Бугурусланского уезда рекрута из избы выводили таким же образом, но при этом следили за тем, чтобы по пути на улицу рекрут не забыл поцеловать все двери и косяки, начиная от избы до больших ворот. Стоит обратить внимание также на то, что спиной вперед рекрута в этой деревне выводили до самой околицы: «Елёк асатна чухне салтака пурт алакёнчен, пуртумёнчен, хапхаран кутан уттарса калараччёд,тет. Алакне, алак янахёсене, хапхине, хапха янахёсене сах сахса чуп тутатраччёд, тет. ^апла ялтан тухичченех кутан уттарса каяччёП, тет. Укалча хапхине
45 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 251. Инв. № 5919. Л. 294; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 276. Л. 172.
46 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 276. Л. 172. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
47 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 277. Л. 29.
48 Родионов, В. Г. О системе чувашских. С. 55.
49 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5805. Л. 325, 327; НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5807. Л. 389; Отд. I. Ед. хр. 243. Инв. № 5862. Л. 41-42; ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгулево, Евдокимова Х. В. (1936 г. р.).
50 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5805. Л. 327. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
51 Фокин, П. П. Обряд проводов. С. 220.
чуп тусан, тин урапа дине лартна. £апла кутан калармасан, салтакран тавранмасть тесе калаччёд, тет» (Говорят, что в старину во время проводов солдата из дверей дома, сеней и ворот выводили задом. Говорят, что его просили перекреститься и поцеловать дверь, косяки двери, ворота, косяки ворот. Говорят, что задом он шагал, пока не выходил за пределы деревни. На телегу его сажали только после того, как он поцеловал ворота околицы. Если его не выводить в обратном направлении, он из солдат не вернется)52. Примечательно, что эта традиция устойчива и в настоящее время. Так, в с. Айгулево Стерлита-макского района РБ новобранца и сегодня принято выводить из дома лицом к матице, но около порога он должен еще перешагнуть через скалку (йётёр). По сообщению информатора, скалку принято класть потому, что она является одним из важных атрибутов домашнего очага и имеет прямое отношение к приготовлению пищи53.
К этой же категории ритуальных действий относятся манипуляции, в соответствии с которыми рекрута под разными предлогами снова приглашали в дом. У русских с целью «притягивания» к родному дому рекрута приглашали в дом, чтобы он еще раз посмотрел на печь54, или он несколько раз возвращался за якобы забытой вещью55. Нечто подобное автору настоящего исследования удалось зафиксировать в дер. Манеево Аургазин-ского района РБ. Здесь с целью «притягивания» к родному дому после прощания новобранца снова заводили в дом, где усаживали за стол и еще раз угощали кашей. В некоторых случаях для угощения кашей солдата приглашали не в дом, а в сени (пурт ум)56.
Семантически идентичным приведенному выше обряду является ритуал, в соответствии с которым при выходе из дома рекрут открывал все двери в доме и оставлял их открытыми. Цель -они для него должны оставаться открытыми вплоть до возвращения. В подтверждение сказанному приведем пример, записанный в дер. Большое Шигаево Чебоксарского уезда: «Салтак ачи хил хушши варрине тухать, унта юлташёсемпе видё давра юра юрлать, унтан кил хушшинчи пур дуртсенён алакёсене пурне те хай удать. ...
52 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 243. Инв. № 5862. Л. 41-42. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
53 ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгулево, Леонтьева М. Н. (1916 г. р.), Евдокимова Х. В. (1936 г. р.).
54 Белавин, А. М. Война и песня. С. 220.
55 Кормина, Ж. В. Проводы в армию. С. 188.
56 ПМА. 2005. РБ, Аургазинский р-н, дер. Манеево, Васильева Р. Н. (1930 г. р.), Васильева З. А. (1920 г. р.), Иванова Л. В. (1924 г. р.).
Килтен тухна чух дорт алакёсене уднине дапла каладдё: «Епле тухса кайна, дапла килсе кёме уда пултар санан дулу», теддё» (Солдат выходит на середину двора, там с друзьями поет три куплета песни, после этого он открывает все двери в доме. ... Про открывание дверей говорят так: «Как вышел, так пусть дорога назад тебе остается открытой»)57.
Обеспечению скорейшего возвращения рекрута домой, по представлениям чувашей, служил также обычай, согласно которому после выхода его со двора кому-нибудь из младших членов семьи следовало забраться на какое-нибудь высокое место (забор, ворота и т. д.) и, обратившись к нему по имени, громко прокричать: «Час кил!» (Скорее возвращайся!)58 или «Часрах аду кил-не тавран!» (Скорее возвращайся в отцовский дом!)59.
Обряды, направленные на возвращение солдата, имели место и на околице, на заключительном этапе ритуала. Здесь родственники еще раз угощали рекрута и всех провожающих пивом, после чего он начинал со всеми целоваться и прощаться. Во многих источниках подчеркивается, что рекрут целовался исключительно со всеми жителями деревни: «.затем целует всех присутствующих, хотя бы их было человек 100-200»60. Как отмечает этнолог А. К. Салмин, целование было обязательно, так как оно символизировало «взаимообещание вновь быть вместе»61. При прощании провожающие благословляли и напутствовали его добрыми пожеланиями: «Чипер кайса кил. Тура каялла давартар сана» (Иди и благополучно возвращайся. Пусть Господь вернет тебя обратно)62, «Сёт дулёпе кайса дав дулёпе киле тавран» (Уходя по пути молочному, возвращайся по пути масляному)63, «^олу каялла полтар. Лайах кайса давранса кил» (Дорога в обратную сторону пусть будет. Уходя благополучно, также благополучно возвращайся)64, «Каялла дул пултар» (Пусть будет дорога обратно)65 и т. д.
57 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5805. Л. 325, 327. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
58 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 242. Л. 249.
59 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 211. Инв. № 5632. Л. 173. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
60 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 272. Л. 249.
61 Салмин, А. К. Семантика дома. С. 31.
62 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 179. Л. 28. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
63 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 207. Л. 37. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
64 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 274. Л. 214. Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
65 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 277. Л. 29. Перевод с чувашско-
го на русский И. Г. Петрова.
В благодарность таким благопожеланиям рекрут обычно отвечал «£апла пултар» (Пусть будет так)66. В дер. Большая Тояба Цивильского уезда рекрут бросал монету к подножию правого столба околичных ворот, затем целовал его и произносил следующие слова: «£ак юпаран уйралса ан каям, килте ваталса вилмелле пултар» (Не разлучиться бы мне с этим столбом, да будет мне дозволено жить и умереть от старости в родном доме)67.
За покровительством и поддержкой рекрут также обращался к умершим предкам, прежде всего к близким родственникам. Для этого рекруты специально заходили на территорию кладбища и около могилок своих родственников обращались к ним с различными просьбами, главное место среди которых занимала просьба об обеспечении ими благополучного возвращения: «Когда проезжают мимо кладбища, солдат вместе с родственниками туда обязательно заходит, чтобы попросить благословления у умерших родственников. Обращаясь к ним, он говорит: «Лайах кай-са лайах тавранма парар!» (Дайте благополучно уйти и благополучно вернуться)68.
В Ядринском уезде рекрут прощался также с родной землей. Об этом в одном из архивных источников говорится так: «.доехав до загона, который принадлежал ему и его родителям, он сильно заплакал. Здесь остановили лошадей. Рекрут слез с саней и стал прощаться с родной землей. <.> Затем обратился к загону и воскликнул: «Ыра, дёр-шу, мана хунтан ан уйар. Тепёр пилёк дултан кал-лех сан патна суха пудпе, урапа тулли ырашпа кил-ме пар» (Родня сторона, не отлучай меня от себя. Сделай так, чтобы через пять лет я пришел к тебе с сохой и телегой, полной ржи) [перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова]. Затем он обратился к востоку и на коленях помолился: «Тора, мана лайах осра, дак доратна дёр-шуран ан уйар мана. Эпё ки-личчен саманана лапка усра, пур даканта таракан халах камалёшён мана дак дёр-шыва давар, Тора!» (Господь, сохрани меня, не разлучай от родины, где я родился. До моего возвращения мир держи в спокойствии, в угоду желаний всех здесь стоящих возврати меня на родину, Господь) [перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова]. Затем упал ниц и поцеловал родную землю. Его подняли и усадили на сани. Рекрут при прощании с землей не должен сам подниматься и вставать на ноги, если
66 Матвеев, Г. Б. Рекрутские обряды. С. 358.
67 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 211. Инв. № 5632. Л. 170.
68 ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Ишпарсово (Ямансаз), Филиппова Л. К. (1941 г. р.), Филиппов П. А. (1934 г. р.). ПМА. 2005. РБ, Стерлитамакский р-н, с. Айгу-лево, Евдокимова Х. В. (1936 г. р.). Перевод с чувашского на русский И. Г. Петрова.
он встал на землю на колени. Иначе, говорят, земля не возвращает того человека на родину»69.
После всех этих церемоний и обрядовых действий новобранец садился на приготовленную для него повозку и уезжал в уездный город. В с. Карамышево Чебоксарского уезда при этом соблюдался следующий обычай - новобранец с ямщиком выезжали за полевые ворота, а провожающие оставались в черте поселения: «доходя до полевых ворот, новобранец один только с ямщиком выезжает за ворота, а все остальные остаются в деревне, не выходя за ворота»70. Когда рекрут с остальными провожающими отъезжал на некоторое расстояние, кто-нибудь забирался на столб полевых ворот и вдогонку уезжающему солдату кричал: «Час тавран» (Скорее возвращайся)71. Такое пожелание, по народным представлениям, также должно было обеспечить рекруту скорейшее и благополучное возвращение.
Следует обратить внимание, что обряды с целью возвращения солдата проводятся практически на каждом этапе по его пути от родного дома до околицы. Как пишет Е. В. Попова72, здесь имеет место «преодоление важных семантических локусов» на пути от «центра» к «периферии», которые сопровождаются теми или иными ритуальными действиями. На примере рекрутской обрядности бесермян такими локусами она считает матицу, порог, ворота, край села. В целом движение по такому пути с преодолением таких же семантически насыщенных локусов имеет место в рекрутской обрядности чувашей.
Таким образом, обычаи и обряды проводов в солдаты у чувашей представляют собой достаточно развитый вид семейной обрядности. Хотя обряд проводов в рекруты возник сравнительно поздно, он органично вписался в народную обрядность, в особенности обряды жизненного цикла. Значительное место в обрядах проводов занимают ритуальные действия, направленные на возвращение солдата со службы. Среди них выделяются такие обряды, как обряд хлебом, обход стола, печного столба, целование печи, грудей матери, дверей и косяков дверей, столбов ворот, дерева на улице, столба на околице и т. д. Возникнув в XVIII в. с введением рекрутской повинности, обряд проводов в солдаты претерпел длительную эволюцию. В настоящее время многие детали из рассмотренного выше обрядового комплекса либо утрачены, либо забываются.
69 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 144. Л. 168-169.
70 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5806. Л. 349.
71 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. Инв. № 5806. Л. 349.
72 Попова, Е. В. Культовые памятники. С. 146.
Библиографический список
1. Акимова, Т. М. Старое и новое : (Духовная культура с. Казанла Вольского уезда) // Тр. Ниж-Волж. обл. науч. о-ва краеведения. Вып. 34, ч. 4. Этнографический сборник. Саратов : Ниж.-Волж. обл. об-во краеведения, 1926. С. 23-35.
2. Белавин, А. М. Война и песня. Солдатские и военные песни в фольклорной традиции Прикамья / А. М. Белавин, И. А. Подюков, А. В. Черных, К. Э. Шумов. Пермь : ПГПУ, 2005. 200 с.
3. Ашмарин, Н. И. Словарь чувашского языка. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1936. Вып. XI. 343 с.
4. Данилова, В. В. Проводы солдата // Учитель Башкортостана. 2005. № 9. С. 72-73 (на чув. яз).
5. Долгова, А. П. Симбирско-саратовские чуваши : моногр. исслед. / А. П. Долгова, Г. Н. Иванов, М. Г. Кондратьев, Г. Б. Матвеев, П. П. Фокин. Чебоксары : ЧГИГН, 2004. 274 с.
6. Кормина, Ж. В. Проводы в армию в пореформенной России. Опыт этнографического анализа. М. : Новое лит. обозрение, 2005. 376 с.
7. Матвеев, Г. Б. Рекрутские обряды // Чувашская энциклопедия. Т. 3. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 2009. С. 557-558.
8. Нагорнова, Е. С. Рекрутская обрядность чувашей Ульяновской области : традиции и новации // IX Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. Петрозаводск : Карел. науч. центр РАН, 2011. 565 с.
9. Никольский, Н. В. Взгляд чуваш на воинскую повинность // Православ. собеседник. 1905. Ч. 1. С.179-188, 362-370.
10. Никольский, Н. В. Взгляд чуваш на воинскую повинность. Казань : Центр. тип., 1905. 20 с.
11. Никольский, Н. В. Конспект по этнографии чуваш. Казань : Центр. тип., 1908. 190 с.
12. Никольский, Н. В. Краткий конспект по этнографии чуваш // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии. Казань, 1911. Т. XXVI, вып. 6. С. 511-624.
13. Никольский, Н. В. Краткий конспект по этнографии чуваш. Казань : 3-я тип., 1919. 104 с.
14. Патмар, Э. И. Народный фольклор в собрании Патмаров : в 10 т. / Э. И. Патмар, И. А. Патмар. Т. VII. Чувашский солдат. Чебоксары : Новое время, 2012. 228 с.
15. Петров, И. Г. Полотенце, платки и некоторые предметы бытового уклада в рекрутской обрядности чувашей и их семантическое значение // Цивилизации народов Поволжья и Приуралья : сб. науч. ст. по материалам Междунар. науч. конф. Т. 1. Проблемы археологии и этнографии. Чебоксары : ЧГПУ, 2006. С. 169-175.
16. Попова, Е. В. Культовые памятники и сакральные объекты бесермян. Ижевск : УИИЯЛ УрО РАН, 2011. 320 с.
17. Родионов, В. Г. О системе чувашских языческих обрядов // Чувашская народная поэзия. Чебоксары : ЧНИИ, 1990. С. 3-64.
18. Салмин, А. К. Предводители обрядов у чувашей. Чебоксары : ЧГИГН, 1997. 79 с.
19. Салмин, А. К. Семантика дома у чувашей. Чебоксары : ЧГИГН, 1998. 64 с.
20. Салмин, А. К. Система религии чувашей. СПб. : Наука, 2007. 654 с.
21. Сироткин, М. Я. Чувашский фольклор : Очерк устно-поэтического народного творчества. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 1965. 132 с.
22. Тимофеев, Г. Т. Девять деревень : Этнографические очерки и фольклорные материалы. Чебоксары : Чуваш. гос. изд-во, 1972. 492 с.
23. Тимофеев, Г. Т. Девятиселье : Этнографические очерки, фольклорные материалы, дневниковые записи, письма и воспоминания. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 2002. 431 с.
24. Фокин, П. П. Обряд проводов в армию у чувашей Присвияжья // Н. В. Никольский и чувашская гуманитарная наука ХХ века : материалы конф., посв. 125-летию со дня рождения ученого. Чебоксары : ЧГИГН, 2005. С. 214-221.
25. Черных, А. В. Марийцы Пермского края : очерки истории и этнографии / А. В. Черных, Т. Г. Го-лева, Р. И. Щукина. 2-е изд., испр. и доп. Пермь : ОТ и ДО, 2013. 530 с.
26. Чуваши. Этнографическое исследование. Ч. II. Духовная культура / под ред. М. Я. Сироткина, М. И. Иванова. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 1972. 308 с.
27. Чувашское народное творчество. Благословения и молитвословия. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 2005. 446 с.
Сведения об авторе
Петров Игорь Георгиевич - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнографии Института этнологических исследований им. Р. Г. Кузеева Уфимского научного центра РАН, Уфа, Республика Башкортостан. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 22 (351). History. Issue 61. P. 38-46.
THE MOTIVE OF RETURN IN MAGIC RITUALS IN CHUVASH RECRUIT RITES
I. G. Petrov
candidate of Historical Sciences; Leading Researcher of the Department of Ethnography of R.G. Kuzeev Institute
of Ethnological Studies of Ufa Science Centre of the RAS, Ufa, Republic Of Bashkortostan. [email protected]
The author of the work deals with Chuvashs of the Ural-Volga Region to research their various ritual actions aimed to ensure the soldier's safe return home. The analyzed cases date back to the middle of XIX -early XX century when those performances were still widely used and kept their importance. The article is based upon literary and archival sources, as well as the author's field materials.
Keywords: ethnology, national ceremonies, seeing recruits off, magic rituals and performances, Chuvashs.
References
1. Akimova, T. M. Staroe i novoe : (Duhovnaja kul'tura s. Kazanla Vol'skogo uezda) // Tr. Nizh.-Volzh. obl. nauch. o-va kraevedenija. Vyp. 34, ch. 4. Jetnograficheskij sbornik. Saratov : Nizh.-Volzh. obl. ob-vo kraevedenija, 1926. S. 23-35.
2. Belavin, A. M. Vojna i pesnja. Soldatskie i voennye pesni v fol'klornoj tradicii Prikam'ja / A. M. Belavin, I. A. Podjukov, A. V. Chernyh, K. Je. Shumov. Perm' : PGPU, 2005. 200 s.
3. Ashmarin, N. I. Slovar' chuvashskogo jazyka. Cheboksary: Chuvash. gos. izd-vo, 1936. Vyp. XI. 343 s.
4. Danilova, V. V. Provody soldata // Uchitel' Bashkortostana. 2005. № 9. S. 72-73 (na chuv. jaz).
5. Dolgova, A. P. Simbirsko-saratovskie chuvashi : monogr. issled. / A. P. Dolgova, G. N. Ivanov, M. G. Kondrat'ev, G. B. Matveev, P. P. Fokin. Cheboksary : ChGIGN, 2004. 274 s.
6. Kormina, Zh. V. Provody v armiju v poreformennoj Rossii. Opyt jetnograficheskogo analiza. M. : Novoe lit. obozrenie, 2005. 376 s.
7. Matveev, G. B. Rekrutskie obrjady // Chuvashskaja jenciklopedija. T. 3. Cheboksary : Chuvash. knizh. izd-vo, 2009. S. 557-558.
8. Nagornova, E. S. Rekrutskaja obrjadnost' chuvashej Ul'janovskoj oblasti : tradicii i novacii // IX Kongress jetnografov i antropologov Rossii : tez. dokl. Petrozavodsk : Karel. nauch. centr RAN, 2011. 565 s.
9. Nikol'skij, N. V. Vzgljad chuvash na voinskuju povinnost' // Pravoslav. sobesednik. 1905. Ch. 1. S.179-188, 362-370.
10. Nikol'skij, N. V. Vzgljad chuvash na voinskuju povinnost'. Kazan' : Centr. tip., 1905. 20 s.
11. Nikol'skij, N. V. Konspekt po jetnografii chuvash. Kazan' : Centr. tip., 1908. 190 s.
12. Nikol'skij, N. V. Kratkij konspekt po jetnografii chuvash // Izv. O-va arheologii, istorii i jetnografii. Kazan', 1911. T. XXVI, vyp. 6. S. 511-624.
13. Nikol'skij, N. V. Kratkij konspekt po jetnografii chuvash. Kazan' : 3-ja tip., 1919. 104 s.
14. Patmar, Je. I. Narodnyj fol'klor v sobranii Patmarov : v 10 t. / Je. I. Patmar, I. A. Patmar. T. VII. Chuvashskij soldat. Cheboksary : Novoe vremja, 2012. 228 s.
15. Petrov, I. G. Polotence, platki i nekotorye predmety bytovogo uklada v rekrutskoj obrjadnosti chuvashej i ih semanticheskoe znachenie // Civilizacii narodov Povolzh'ja i Priural'ja : sb. nauch. st. po materialam Mezhdunar. nauch. konf. T. 1. Problemy arheologii i jetnografii. Cheboksary : ChGPU, 2006. S. 169-175.
16. Popova, E. V. Kul'tovye pamjatniki i sakral'nye ob#ekty besermjan. Izhevsk : UIIJaL UrO RAN, 2011. 320 s.
17. Rodionov, V. G. O sisteme chuvashskih jazycheskih obrjadov // Chuvashskaja narodnaja pojezija. Cheboksary : ChNII, 1990. S. 3-64.
18. Salmin, A. K. Predvoditeli obrjadov u chuvashej. Cheboksary : ChGIGN, 1997. 79 s.
19. Salmin, A. K. Semantika doma u chuvashej. Cheboksary : ChGIGN, 1998. 64 s.
20. Salmin, A. K. Sistema religii chuvashej. SPb. : Nauka, 2007. 654 s.
21. Sirotkin, M. Ja. Chuvashskij fol'klor : Ocherk ustno-pojeticheskogo narodnogo tvorchestva. Cheboksary : Chuvash. knizh. izd-vo, 1965. 132 s.
22. Timofeev, G. T. Devjat' dereven' : Jetnograficheskie ocherki i fol'klornye materialy. Cheboksary : Chuvash. gos. izd-vo, 1972. 492 s.
23. Timofeev, G. T. Devjatisel'e : Jetnograficheskie ocherki, fol'klornye materialy, dnevnikovye zapisi, pis'ma i vospominanija. Cheboksary : Chuvash. knizh. izd-vo, 2002. 431 s.
24. Fokin, P. P. Obrjad provodov v armiju u chuvashej Prisvijazh'ja // N. V. Nikol'skij i chuvashskaja gumanitarnaja nauka HH veka : materialy konf., posv. 125-letiju so dnja rozhdenija uchenogo. Cheboksary : ChGIGN, 2005. S. 214-221.
25. Chernyh, A. V. Marijcy Permskogo kraja : ocherki istorii i jetnografii / A. V. Chernyh, T. G. Goleva, R. I. Shhukina. 2-e izd., ispr. i dop. Perm' : OT i DO, 2013. 530 s.
26. Chuvashi. Jetnograficheskoe issledovanie. Ch. II. Duhovnaja kul'tura / pod red. M. Ja. Sirotkina, M. I. Ivanova. Cheboksary : Chuvash. knizh. izd-vo, 1972. 308 c.
27. Chuvashskoe narodnoe tvorchestvo. Blagoslovenija i molitvoslovija. Cheboksary : Chuvash. knizh. izd-vo, 2005. 446 s.
