CC BY
307
УДК 101.9
А. Б. Ройфе
канд. филос. наук, доцент E-mail: [email protected]
М. С. КАГАН И ЕГО ШКОЛА: ЛИЧНОСТЬ УЧЕНОГО В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
Материал посвящен известному отечественному философу М. С. Кагану. Обращение к его наследию актуально в контексте современного гуманитарного знания, развивающегося с опорой на достижения науки прошлых лет, и эти достижения должны получать свое осмысление и в историческом плане, и в контексте их значимости и востребованности в настоящее время. Наследие санкт-петербургского ученого рассматривается в аспекте научной преемственности: от прошлого к будущему. Показано влияние ленинградской научной школы на формирование личности ученого. Рассмотрено развитие научного метода М. С. Кагана - от системного к системно-синергетическому. Освещены основные направления его научной деятельности: начав с проблем эстетики, М. С. Каган в дальнейшем обратился к теории деятельности, философии культуры, онтологии... Раскрыта деятельность М. С. Кагана как учителя, названы его ученики и последователи.
Ключевые слова: М. С. Каган, системный метод, синергетика, эстетика, теория деятельности, философия культуры, онтология, школа Кагана
Для цитирования: Ройфе, А. Б. М. С. Каган и его школа: личность ученого в контексте развития гуманитарного знания /А. Б. Ройфе //Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2016. -№ 2 (46). - С. 79-89.
В мае 2016 г. Моисею Самойловичу Кагану, доктору философских наук, профессору Санкт-Петербургского государственного уни верситета, заслуженному деятелю науки РФ, видному советскому и российскому ученому -философу, эстетику, культурологу - исполнилось бы 95 лет. Сегодня, спустя 10 лет после его смерти, еще в большей степени, чем раньше, ощущается масштаб личности и значимость научного наследия этого человека. Вклад ученого в развитие отечественной эстетики, культурологии, аксиологии, онтологии трудно переоценить.
Сама личность ученого в разные годы характеризовалась как «Моисей советской эстетики» (скульптор М. И. Талаквадзе, Грузия; доктор философских наук, профессор Л. Н. Столович, Тарту, Эстония), «Первый российский эстетик» (доктор философских наук, профессор В. П. Тугаринов, Ленинград), «личность Гётеанского типа» (доктор философских наук, профессор Ю. Н. Солонин, Санкт-Петербург), «Декарт компьютерной эпохи» (доктор философских наук, профессор Л. А. Закс, Екатеринбург).
В гуманитарной среде устойчивым стало выражение «школа Кагана», с 2006 г. в Санкт-Петербурге ежегодно проводятся Кагановские чтения, в научной среде обсуждение актуальных гуманитарных проблем сопровождается обращением к трудам ученого. Издано собрание сочинений в семи томах (плюс дополнительный, включающий воспоминания друзей, коллег, учеников) - для современной науки явление редкое и значимое (презентации этого издания, состоявшейся в конце ноября 2015 г. в рамках «17 Международной ярмарки интеллектуальной литературы non-fiction» в Москве, посвящена статья О. Н. Астафьевой «Научно-издательский проект как открытая коммуникация: М. С. Каган в отечественном гуманитарном знании» [2]).
М. С. Каган и ленинградская научная школа: «ученичество»
Формирование личности ученого, развитие его научных теорий неотделимы от исторических процессов, происходивших в нашей стране, и определяются не только внутренними задатками человека, но и влиянием образова-
79
тельного и научного контекста. Отечественная наука XX - XXI вв. пережила несколько кризисов, спровоцированных политическими трансформациями нашего общества и сменой его идеологических констант. Эти кризисы - более или менее крупномасштабные - не только влияли на науку в содержательном плане, но и способствовали изменению социального состава научной интеллигенции, занимавшейся непосредственной педагогической работой в учебных заведениях страны.
Конечно, полной смены педагогических и научных кадров не происходило и благодаря этому наука и образование продолжали развиваться, выходили из институциональных кризисов и достигали новых успехов. Среди молодого поколения ученых и в кризисные периоды встречались талантливые люди, которые с опорой на доступные достижения мировой и отечественной науки создавали собственные теории и тем самым способствовали выходу науки из кризисного состояния, преодолению негативных последствий состоявшихся трансформаций, ее дальнейшему устойчивому развитию.
Становление М. С. Кагана как ученого пришлось на годы институциональных преобразований в науке. Однако и в трудные 1930-е гг., несмотря на аресты и кадровые перестановки, образование и наука продолжали развиваться. Одним из крупнейших культурных центров нашей страны, как и в предыдущие два столетия, оставался Ленинградский университет, где в предвоенные годы М. С. Каган учился, а после войны уже работал. На филологическом факультете преподавали замечательные педагоги и ученые, сохранявшие верность высоким традициям классического образования. М. С. Каган в студенческие годы слушал «блестящие лекции по древнерусской литературе у академика Орлова, по западноевропейскому Средневековью у профессора Смирнова, по русской литературе XVIII - XIX вв. у профессора Гуковского, где каждая лекция была как концерт, когда в актовом зале филологического факультета, куда вмещается четыреста человек, сидеть было негде, стояли, прибегали студенты из других вузов - ведь это был действительно необыкно-
венный уровень мастерства...» [12, с. 16], «...это были имена мирового уровня. Это были или профессора, или академики, известные во всем мире своими работами. Это были мастера ораторского искусства» [Там же, с. 15].
Однако биографическое литературоведение, содержательно определявшее преподаваемые дисциплины, не отвечало на многие теоретические вопросы, волновавшие молодого М. С. Кагана, поэтому университетское образование он дополнял самообразованием - через обращение к трудам великих мыслителей. М. С. Каган называет три значимых для него на тот момент имени: Г.-В.-Ф. Гегель, К. Маркс и Н. Я. Марр. Эти мыслители интересны для нас в типологическом отношении как представители определенной культурной, методологической, мировоззренческой позиции. За Г.-В.-Ф. Гегелем стояла вся классическая европейская философия. Знание трудов К. Маркса для советского молодого ученого в условиях гегемонии марксистско-ленинской идеологии, освоение лежащих в ее основе принципов было идеологически и жизненно необходимым. Особый интерес представляет упоминание М. С. Каганом в числе авторов интересующих его трудов Н. Я. Марра [25; 26], авторитетного ученого своего времени. Будучи академиком еще в императорской России, он и в советское время сохранил свой статус-кво. Археолог и лингвист, он считался основателем советского марксистского языкознания, ему были посвящены многие филологические издания и научные мероприятия 40-50-х гг. ХХ в., наконец, существовала научная школа «марристов», к которой относились такие ученые, как И. И. Мещанинов [27] и О. М. Фрейденберг [30; 31]. Хотя в историческом плане «новое учение о языке» Н. Я. Марра оказалось недолговечным - в середине 50-х гг. ХХ в. оно подверглось резкой критике и было дискредитировано [1], нельзя понимать его наследие, трактуя исключительно в рамках археологии и языкознания, - некоторые идеи можно рассматривать как культурологические. Независимо от истинности языковедческих теорий Н. Я. Марра знаковым для науки было его стремление к широ-
80
ким обобщениям имеющегося материала. Конечно, в своих исследованиях он шел от языкознания, но, владея множеством языков и анализируя их динамику, он уходил от эмпирики языкознания в область культурологии, поскольку делал выводы касательно истории культуры в целом, основываясь на лингвистическом материале.
Самым главным своим учителем М. С. Каган считал И. И. Иоффе - заведующего кафедрой истории искусства филологического (позднее - исторического) факультета ЛГУ и научного руководителя его диссертации, посвященной французскому реализму XVII в. И. И. Иоффе, автор книг «Мистерия и опера» [8], «Синтетическое изучение искусства и звуковое кино» [9] и др., анализировал все виды искусства в их взаимосвязи и взаимодействии, уходил от узкоискусствоведческого подхода к широкомасштабной теории искусства, которая в настоящее время оценивается как культурологическая. Именно И. И. Иоффе оказал наибольшее влияние на формирование личности М. С. Кагана - его системность мышления, стремление отказаться от конкретных эмпирических данных и сосредоточиться на осмыслении общих культурных тенденций, объясняющих частные факты, - все это будет свойственно в дальнейшем и трудам его ученика. М. С. Каган высоко оценивал наследие своего учителя: «От большинства искусствоведов того времени его отличал философско-теоретический склад ума, а от большинства философов - широкая историко-художест-венная эрудиция, позволявшая ему писать и специальные работы по истории живописи и музыки, и исследовать историю этих искусств рядом с историей литературы, а в ХХ веке и кинематографа... Сделанное им как ученым и организатором педагогической деятельности нужно оценивать исторически - так начиналось построение материалистической философии культуры с выраставшей на этой основе философско-культурологической концепцией искусства; концепция эта еще не отслоилась от социологии культуры и социологии искусства, что неудивительно - К. Маркс за-
ложил основы теории общества, но не сделал этого по отношению к культуре» [17, с. 6, 10].
Наряду с И. И. Иоффе М. С. Каган называл среди своих учителей В. Д. Днепрова, автора множества литературоведческих исследований [4; 5], с которым познакомился уже в зрелые годы. В. Д. Днепров не был его официальным педагогом - скорее другом и старшим товарищем. М. С. Каган так характеризует его научное творчество: «Основным предметом его исследований была русская классическая и современная зарубежная литература, однако рассматривал он произведения романистов и драматургов не в традиционном для литературоведения ключе, а в широком культурологическом контексте, в сопряжениях искусства слова с изобразительными искусствами, музыкой, философией, проблемами нравственности, религии, политики, и каждое из таких исследований открывало и в самой литературе, и в культуре в целом новые стороны, нераскрытые до того глубинные процессы - в нашу науку прочно вошли результаты исследования Владимира Давидовича реализма и модернизма, динамики взаимоотношений творческого метода и стиля в истории художественной культуры, связи нравственного и эстетического в искусстве, его значения как образного человекознания, выявление родившегося в искусстве ХХ века нового жанра, названного им "романом культуры"» [18].
Таковы «университеты» М. С. Кагана: научная школа ЛГУ, его учителя и общефилософская и научная мысль (как классическая, так и актуальная для того времени).
Научный стиль и научный метод
В послевоенные годы М. С. Каган, вернувшийся с фронта в родной Ленинград, начал свою научную и педагогическую деятельность, которой занимался в течение шестидесяти лет: были изданы сотни статей и десятки книг, осуществлялось научное руководство множеством кандидатских и докторских диссертаций (к числу последних аспирантов М. С. Кагана относится и автор данной статьи), были прочитаны тысячи лекций тысячам студентов, а главное, последовательно разрабатывались
81
теории, касающиеся различных связанных между собой областей гуманитарного знания.
М. С. Каган шел от одной науки к другой в поисках ответов на те вопросы, на которые в рамках первоначального своего исследовательского поля ответить не мог - об этой своей особенности научного поиска он сам говорил в «Диалогах» с Е. Г. Соколовым, данный научный поиск определил его «путь от эстетики к теории деятельности, от теории деятельности к теории культуры. А от теории культуры - к онтологии» [12, с. 103]. Философ так объяснял необходимость обращения к соседним областям знания: «Создать полноту представления о деятельности можно, только выйдя на проблему деятельности и культуры. А в теорию деятельности я вышел через эстетику, рассматривая искусство как способ деятельности; рассуждая системно, я пришел к тому, что если искусство есть результат конкретной формы деятельности, то, значит, понять что такое художественное творчество из самой эстетики я не могу. Я должен выйти за пределы эстетики» [Там же, с. 102-103].
Научные исследования М. С. Кагана носили фундаментальный характер, были основательными и проработанными по качеству исполнения, посвящены актуальной гуманитарной проблематике, издавались многотысячными тиражами в крупных авторитетных издательствах страны («Искусство», «Политиздат», «Издательство Ленинградского университета»...).
Строгий научный рационализм ученого не допускал использования доводов иррационального или субъективистского характера; будучи убежденным марксистом, М. С. Каган никогда не позволял себе опираться на авторитет религиозных философов (чьи труды стали модными в постсоветскую эпоху в связи с отказом от идеологии, включавшей в себя атеизм как свою составляющую, и распространением религиозных ценностей среди населения нашей страны). Ясность и четкость изложения теоретического материала дополнялась графическими схемами, призванными визуализировать стройность и последовательность изложенной концепции. Его труды характеризовались тщательной ис-
ториографической проработкой любой темы, которая становилась объектом научного исследования; выходить за пределы отечественной и переводной литературы и оценивать степень разработанности проблемы западными учеными ему помогало знание нескольких европейских языков; в советские годы владение немецким языком позволило М. С. Кагану находить в первоисточниках К. Маркса и Ф. Энгельса то, что было недоступно другим философам, не имевшим возможности прочитать тексты в оригинале (а переводы были неточными, на что обращал внимание сам М. С. Каган). Впрочем, из-за этого «другого», оригинального прочтения классиков М. С. Каган пережил множество нападок со стороны своих идеологических оппонентов.
Труды ученого вызывали мощнейший резонанс в кругах научной общественности. Причем реакция на новые труды далеко не всегда была положительной - напротив, в обсуждениях зачастую доминировали отрицательные оценки. Особенно резкой критике подвергалась в советские годы «Морфология искусства» (1972): на заседаниях в Институте истории и теории искусства Академии художеств СССР в Москве, на Президиуме правления ленинградского отделения Философского общества. Для современной науки не так важно, что ставили в укор М. С. Кагану в советские годы, история показала, что обвинения в «субъективизме, идеализме, формализме, антиреализме, антимарксизме» [12, с. 71] носили идеологический характер. Однако обратим внимание, что даже в негативной критике был свой положительный эффект: она способствовала возрастанию известности ученого. С точки зрения современных РЯ-технологий, даже отрицательная реклама обеспечивает рост популярности и усиление имиджевых позиций РЯ-объекта. И обсуждения трудов М. С. Кагана, принимавшие зачастую скандальный и фарсовый характер, имели эффект, противоположный ожидаемому со стороны тех, кто эти обсуждения инициировал в идеологически негативном ключе: известность, популярность и авторитет ленинградского ученого в результате усилен-
82
ной критики только возрастали (хотя в ту пору подобная оценка ситуации вряд ли была возможна, слишком много неприятностей было связано с подобной критикой), а сами прецеденты этих обсуждений свидетельствовали о том, что ученый затрагивает актуальные для современной науки проблемы, и подход к ним характеризуется новизной и оригинальностью. М. С. Каган отвечал на критические замечания, мужественно и последовательно отстаивая свои позиции, и это было необходимо для сохранения не только своего научного реноме, но и социального статуса, ведь «проработки» на идеологических собраниях в советские годы могли иметь самые негативные для дальнейшей карьеры последствия.
Конечно, нельзя рассматривать труды М. С. Кагана как «истину в последней инстанции» - многие известные ученые предлагали другие варианты осмысления проблем гуманитарной науки, да и М. С. Каган, развивая свои теории в новых исследованиях, мог переосмысливать собственные работы в ином ключе и многократно перерабатывать их для переизданий в нашей стране и за рубежом.
Труды М. С. Кагана были стройными, последовательными, всеохватными, логически выверенными благодаря использовавшемуся методу - системному подходу (развившемуся из диалектики Г.-В.-Ф. Гегеля), впоследствии дополненному синергетическим. Как пишет сам ученый, «. системный подход есть конкретное проявление диалектического метода в тех гносеологических ситуациях, когда предметом познания оказываются системные объекты» [19, с. 17], и далее: «Сложная система, биологическая или социальная, допускает и требует двоякого ее рассмотрения: во-первых, она может и должна быть рассмотрена в ее предметном бытии, в статике, временно отвлеченная от динамизма ее реального существования... во-вторых, она может и должна быть рассмотрена в динамике ее действительного существования. В свою очередь динамика также проявляется двояко: движение системы есть, во-первых, ее функционирование, деятельность, и, во-вторых, ее развитие - возник-
новение, становление, эволюционирование, разрушение. Соответственно этому адекватное представление о сложнодинамической системе требует сопряжения трех плоскостей ее исследования - предметной, функциональной и исторической» [Там же, с. 20]. М. С. Каган эффективно использовал системный подход во втором издании «Лекций по марксистско-ленинской эстетике» [13], в книгах «Морфология искусства» [15], «Человеческая деятельность» [21], «Философия культуры» [20]... Однако развитие научных теорий и постановка следующих актуальных вопросов привели к тому, что системный подход оказался недостаточным, и тогда М. С. Каган, опираясь на новейшие научные концепции в области сложных систем, привносит дополнительный компонент - синергетический.
В статье Е. Н. Князевой дается определение синергетики как изучения «сложных систем, общих паттернов их эволюции и самоорганизации, независимо от конкретной природы этих систем, будь то системы в неживой природе, в живой природе, в мире человека или социума. Синергетика поэтому выходит на метауровень научного знания и является по своей природе междисциплинарной» [23, с. 5]. Несмотря на то что появился этот метод в сфере естественнонаучного знания, в настоящее время он все более активно начинает использоваться в гуманитарной области для изучения различных сфер социокультурной деятельности в исторической ретроспективе и современном состоянии. Обращение к методу междисциплинарного характера открывает перед учеными новые перспективы видения своего предмета, позволяет им работать в рамках научных парадигм постнесклассической рациональности. И М. С. Каган оказался среди тех ученых-гуманитариев, которые, опираясь на междис-циплинарность научного знания и синергети-ческую парадигму, вышли на более масштабный уровень решения научных проблем. В монографии О. Н. Астафьевой подчеркивается значимость совмещения синергетики и системного подхода: «Через изучение принципов синергетики и системного подхода для нас стало очевидным, что закономерности, по
83
которым развиваются многие процессы в современной культуре, не могут быть познаны в рамках других концепций или получают менее убедительное объяснение. Это не означает, что только теория самоорганизации обладает принципиально универсальными методами познания культуры и тем самым претендует на уникальность. Напротив, методологические возможности синергетики лишь дополняют весь массив представлений о культуре» [3, с. 8]. Далее О. Н. Астафьева обращается к тому вкладу, который сделал М. С. Каган в этой области: «Особо отметим, что М. С. Каган является наиболее последовательным сторонником синергетического подхода в фило-софско-культурологических исследованиях. Ученым предпринята попытка привести разработанную основоположниками синергетики программу изучения саморазвития в соответствие с более сложной структурой ан-тропосоциокультурных систем» [Там же, с. 42]. М. С. Каган использовал системно-синергетический метод в одном из последних своих монументальных исследований «Введение в историю мировой культуры» [11]. Именно это позволило ему построить новаторскую концепцию, вскрывающую закономерности эволюции культуры.
М. С. Каган внес весомый вклад в развитие различных отраслей гуманитарного знания. В статье, написанной к 90-летию философа, Л. А. Закс следующим образом характеризовал его наследие: «Картина мира культуры, системно и методично созданная Каганом, поражает не только масштабом и разнообразием, но и логической целостностью, внутренним гармоническим единством - единством видения, принципов рассмотрения антропосоциокуль-турной реальности и вскрываемых ими закономерностей, проблемно-предметных пространств/территорий и их бытийных структур. Это единство носит, с одной стороны, генетический характер: все объекты "территории" вселенной Кагана имеют общий "корень", единое происхождение, сущностное и историческое, с другой - это единство структурное: они гомоморфны друг другу - на все той же
основе доказавшей свою универсальность концепции деятельности. В целом же они образуют "гомологический" ряд сущностно родственных и соразмерных феноменов: деятельность - культура - общество - история - человек (личность)» [7].
«Культурфилософская вселенная» М. С. Кагана
Объем данной статьи не позволяет детально проанализировать научное наследие ученого, поэтому мы обратимся лишь к некоторым его теориям.
В советские годы М. С. Каган был одним из ведущих эстетиков нашей страны. Его труды в этой области [13; 15; 22] давали масштабное, системное, целостное видение эстетики: и в историческом плане, и в категориальном, и в структурном. О вкладе М. С. Кагана в данное направление замечательно писал его друг и ученик, видный эстетик Л. Н. Столович: «Каган не только возрождал эстетику в стране, в которой с 1937 по 1953 г. не выходила ни одна книга по эстетике. Он создал и разработал оригинальные эстетические концепции, основанные на тщательно им изученной истории эстетических учений, на богатейшем материале самого искусства, осмысленного в историческом и современном развитии. Свои эстетические воззрения он оттачивал в острых дискуссиях, благо сфера теоретической эстетики с середины 50-х годов не столь жестко регламентировалась господствующей идеологией, как область исторического материализма и политической экономии. Книга М. Кагана "Лекции по марксистско-ленинской эстетике", систематически и системно охватывающая все проблемы эстетики, изданная в середине 60-х годов, переизданная в доработанном виде в 1971 г., переведенная на многие языки, в течение двух десятилетий являлась лучшим учебным пособием для изучающих эстетику... Когда вышел немецкий перевод этой книги как в Восточном Берлине, так и в Мюнхене, западногерманская печать писала о том, что появилась марксистская эстетика с человеческим лицом. Книга М. Кагана "Морфология искусства" (1972) без
84
преувеличения - один из классических трудов мировой эстетической мысли. Его книга "Эстетика как философская наука" (1997) - полувековой итог одного из крупнейших эстетиков не только своего отечества» [28, с. 22-23].
Стремление М. С. Кагана к более глубокому познанию законов искусства вывело его за пределы эстетики в сферу философской антропологии, в рамках которой можно рассматривать его «Человеческую деятельность» [21]. Концепция монографии была заложена в предшествовавшей ей статье «Опыт системного анализа человеческой деятельности» (1970) и состояла, по словам самого М. С. Кагана, в следующем: «а) философский подход к деятельности человека требует ее рассмотрения как субъектно-объектного отношения; б) это отношение реализуется в четырех. конкретных формах: в преобразовании, познании и оценивании субъектом объекта (таковы три необходимые и достаточные вида предметной деятельности), а также в общении, т. е. во взаимодействии субъекта с другим субъектом (другими субъектами); в) художественная деятельность синкретически связывает в одно нераздельное целое четыре основных вида деятельности человека, тем самым осуществляя иллюзорное удвоение реального деятель-ностного бытия людей» [19, с. 11]. Отдельная глава в монографии была посвящена культуре. Уже здесь затрагиваются проблемы, которые далее разовьются в будущей философии культуры: функции культуры, ее разделение на духовную, материальную и художественную, внутреннее строение этих сегментов; историко-культурная типология .
Подробную разработку данные идеи получили в последующих книгах М. С. Кагана, рассматривающих культуру в философском и историческом аспектах. «Философия культуры» [20] стала классической настольной книгой для многих студентов-культурологов, в ней осуществляется системный анализ культуры. В рамках «Введения в историю мировой культуры» [11] предлагается новаторский подход к историческому развитию - векторный, принципиально отличающийся от эво-
люционного подхода и теорий локальных цивилизаций. Настоящее исследование, основанное на системно-синергетическом методе, представляет оригинальную концепцию истории человечества, сопоставимую по масштабу с крупнейшими теориями, рассматривающими тенденции цивилизационного развития. Изучая подробно две грани традиционной культуры, ученый показывает их взаимосвязь, историческую динамику и возможность выхода на культуру третьего типа - персоналистского. Данная работа вызвала активное обсуждение в научных кругах [10; 24], многие выступавшие на семинарах и конференциях отмечали спорные моменты, однако дискуссионный характер обсуждений подчеркивал актуальность, новизну и оригинальность представленного в исследовании анализа такой привычной темы, как история человечества, к которой, казалось бы, сложно было найти какой-то новый подход.
Последней монографией М. С. Кагана стала книга «Метаморфозы бытия и небытия» [14]. Понимая онтологию как основу философского знания, ученый считал, что в ХХ в. она оказалась в критическом состоянии, но «должна быть возрождена в ее подлинном значении» [12, с. 18]. Эту цель и ставил перед собой философ при написании научного труда.
Мы не коснулись многих важных и значимых трудов М. С. Кагана: а ведь он разрабатывал аксиологическую теорию («Философская теория ценности», 1997), занимался музыкальной теорией («Музыка в мире искусства», 1996), написал масштабное культурологическое исследование о Санкт-Петербурге («Град Петров в истории русской культуры», 1996), искусствоведческую монографию («Се человек», 2003), в которой проанализировал тенденции и закономерности изображения человека в искусстве .
Ученики и последователи
Однако научное наследие М. С. Кагана не исчерпывается книгами и статьями. В России и за рубежом живут и работают множество его учеников. Как писали когда-то в сообщении о лекции философа в Гарвардском университете, «тысячи его бывших студентов, которые
85
преподают от Москвы до Иерусалима и от Нальчика до Гарварда, благодарны ему за урок и пример, которые нужны и сегодня, во времена не менее ответственные» [16, с. 253]. За десятилетия педагогической деятельности М. С. Кагана через его лекции прошли многие, и среди его студентов мы встречаем эстонских ученых Б. М. Бернштейна (ныне живущего в США) и Л. Н. Столовича или петербуржца Е. Г. Соколова (собеседника М. С. Кагана по «Диалогам»). Были и ученики, посещавшие его занятия по собственной инициативе, не будучи официальными студентами известного лектора, - как то петербуржский ученый М. С. Уваров, памяти М. С. Кагана посвятивший монографию «Поэтика Петербурга: очерки по философии культуры». Немало было у М. С. Кагана аспирантов и докторантов. Но, как верно заметила Ю. В. Лобанова в выступлении на четвертых Кагановских чтениях, прошедших в форме круглого стола, «есть все основания говорить о научной школе М. С. Кагана, но было бы неверно ограничивать ее круг аспирантами и докторантами, которых он любил и успехи или неуспехи которых волновали его до последних дней жизни» [29, с. 86]. К школе М. С. Кагана можно относить людей, считающих его своим Учителем, поскольку восприняли его научные теории через книги. Как писал екатеринбургский философ Л. А. Закс, «. я не был студентом или аспирантом Моисея Самойловича Кагана.
Однако многие годы общался, был (и остаюсь) в напряженном диалоге с ним, его книгами и статьями, мышлением и концепциями. Не только диалоге-согласии, но и, нередко, диалоге-споре. Испытал и, несмотря на несогласие с некоторыми его идеями, продолжаю испытывать значительное влияние Кагана. Поэтому, как и многие, считаю Моисея Са-мойловича своим учителем, а себя - его учеником и последователем» [6].
И многие ученые благодарны М. С. Кагану за научную школу, приобщение к которой осуществлялось как через непосредственную коммуникацию, так и через опосредованную. А в том, что касалось непосредственного учительства, у М. С. Кагана была одна особенность, многократно отмеченная его учениками: он с большим уважением относился к их индивидуальности, воспитывал оригинальность мышления, ориентировал на развитие их собственных теорий. И именно поэтому ученые, относящие себя к «школе Кагана», зачастую занимаются исследованиями в других направлениях гуманитарного знания или разрабатывают альтернативные концепции в рамках проблемного поля, в котором работал М. С. Каган. Но при этом они сохраняют верность научному знанию и в поисках истины следуют пути разума - пути, выбранному в своей жизни и научных поисках выдающимся отечественным ученым и философом Моисеем Самойловичем Каганом.
1. Алпатов, В. М. История одного мифа: Марр и марризм / В. М. Алпатов. - Москва: Едиториал УРСС, 2004. - 288 с.
2. Астафьева, О. Н. Научно-издательский проект как открытая коммуникация: М. С. Каган в отечественном гуманитарном знании / О. Н. Астафьева // Обсерватория культуры. - 2016. - Т. 1. - № 2. - С. 234-239.
3. Астафьева, О. Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пределы / О. Н. Астафьева. - Москва: Изд-во МГИДА, 2002. - 295 с.
4. Днепров, В. Д. Идеи времени и формы времени / В. Д. Днепров. - Ленинград: Советский писатель, 1980. - 598 с.
5. Днепров, В. Д. Литература и нравственный опыт человека / В. Д. Днепров. - Ленинград: Советский писатель, 1970. - 424 с.
6. Закс, Л. А. Культурфилософская вселенная М. С. Кагана: основания, территории, границы. К 90-летию выдающегося философа (Часть 1) [Электронный ресурс] / Л. А. Закс // Культурологический журнал. - 2011. - № 3 (5). -Режим доступа: http://www.cr-journal.m/шs/journals/84.htM&j_id=7. - Дата обращения: 15.03.2016.
86
7. Закс, Л. А. Культурфилософская вселенная М. С. Кагана: основания, территории, границы. К 90-летию выдающегося философа (Часть 2) [Электронный ресурс] / Л. А. Закс // Культурологический журнал. - 2011. -№ 4 (6). - Режим доступа: http://www.cr-joumal.ru/rus/joumals/91.html&j_id=8. - Дата обращения: 15.03.2016.
8. Иоффе, И. И. Мистерия и опера. Немецкое искусство XVI - XVIII вв. / И. И. Иоффе. - Ленинград: Государственный музыкальный научно-исследовательский институт, 1937. - 234 с.
9. Иоффе, И. И. Синтетическое изучение искусства и звуковое кино / И. И. Иоффе. - Ленинград: Государственный музыкальный научно-исследовательский институт, 1937. - 412 с.
10. Историческая культурология как научная и образовательная дисциплина (памяти М. С. Кагана): материалы коллоквиума (18 мая 2012 г., Санкт-Петербург). - Санкт-Петербург: Астерион, 2013. - 154 с.
11. Каган, М. С. Введение в историю мировой культуры: в 2 кн. / М. С. Каган. - Санкт-Петербург: Петрополис, 2003.
12. Каган, М. С. Диалоги / М. С. Каган, Е. Г. Соколов. - Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2006. - 307 с.
13. Каган, М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике / М. С. Каган. - Ленинград: Ленинградский государственный университет им. А. А. Жданова, 1971. - 766 с.
14. Каган, М. С. Метаморфозы бытия и небытия: онтология в системно-синергетическом осмыслении / М. С. Каган. - Санкт-Петербург: Логос, 2006. - 414 с.
15. Каган, М. С. Морфология искусства. Историко-теоретическое исследование внутреннего строения мира искусств / М. С. Каган. - Ленинград: Искусство, 1972. - 440 с.
16. Каган, М. С. О времени, о людях, о себе / М. С. Каган. - Санкт-Петербург: Петрополис, 2005. - 308 с.
17. Каган, М. С. О культурологической и эстетической концепции И. И. Иоффе / М. С. Каган // Иоффе И. И. Избранное. 1920-30-е гг. - Санкт-Петербург: Петрополис, 2006. - С. 6-40.
18. Каган, М. С. Памяти большого ученого [Электронный ресурс] / М. С. Каган. - Режим доступа: http://www.spbumag.nw.rU/97-98/no13-97/9.html. - Дата обращения: 17.03.2016.
19. Каган, М. С. Системный подход и гуманитарное знание. Избранные статьи / М. С. Каган. - Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1991. - 383 с.
20. Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. - Санкт-Петербург: Петрополис, 1996. - 416 с.
21. Каган, М. С. Человеческая деятельность: (Опыт системного анализа) / М. С. Каган. - Москва: Политиздат, 1974. - 328 с.
22. Каган, М. С. Эстетика как философская наука / М. С. Каган. - Санкт-Петербург: Петрополис, 1997. - 544 с.
23. Князева, Е. Н. Синергетика: ее исторический путь, научные школы, методологический потенциал и перспективы развития / Е. Н. Князева // Синергетика: антология. - Москва; Санкт-Петербург: Центр гуманитарных инициатив, 2013. - С. 5-26.
24. Культура и культурная политика: материалы науч.-метод. семинара / М. С. Каган. - Москва: Изд-во РАГС, 2005. - Вып. 1. Синергетическая концепция культурно-исторического процесса. - 216 с.
25. Марр, Н. Я. История Грузии: культурно-исторический набросок / Н. Я. Марр. - Москва: УРСС, 2015. - 88 с.
26. Марр, Н. Я. Кавказский культурный мир и Армения / Н. Я. Марр. - Ереван: Гандзасар, 1995. - 398 с.
27. Мещанинов, И. И. Проблемы развития языка / И. И. Мещанинов. - Ленинград: Наука, 1975. - 351 с.
28. Столович, Л. Н. Мой Каган / Л. Н. Столович // Мир Петербургской культуры: Памяти М. С. Кагана: материалы науч.-практ. конф. (18-19 мая 2006 г., Санкт-Петербург). - Санкт-Петербург, 2007. - С. 22-25.
29. Творческое наследие М. С. Кагана: традиции и трансформации в современной культуре: круглый стол (18 мая 2010 г., Санкт-Петербург). - Санкт-Петербург: СПбГУП, 2011. - 112 с.
30. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. - Москва: Восточная литература РАН, 1998. - 798 с.
31. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра / О. М. Фрейденберг. - Москва: Лабиринт, 1997. - 445 с. -(Философия риторики и риторика философии).
Получено 04.04.2016
87
A. Royfe
Candidate of Philosophical Sciences, E-mail: [email protected]
M. KAGAN AND HIS SCHOOL: THE PERSONALITY OF THE SCIENTIST IN THE CONTEXT OF THE HUMANITIES
Abstract. The article focuses on the well-known Russian philosopher M. Kagan. Appeal to his heritage is important in the context of modern humanities, developing relying on scientific achievements of the past years, and these achievements should be comprehended in historical aspect as well as and in aspect of their importance and relevance in the present time. The heritage of the Petersburg scientist is considered in the aspect of scientific continuity from past to future. The author analyzes the influence of the Leningrad scientific school on the formation of the personality of the scientist. We consider the development of M. Kagan scientific approach - from system one to system-synergetic. There are his scientific activity steps: since the problems of aesthetics, M. Kagan later turned to the theory of human activity, philosophy of culture, ontology... M. Kagan as a teacher: the students and the followers.
Keywords: M. Kagan, system approach, synergetic approach, aesthetics, theory of human activity, philosophy of culture, ontology, Kagan scientific school
For citing: Royfe A. 2016. M. Kagan and his school: the personality of the scientist in the context of the humanities. Herald of the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. No 2 (46): 79-89.
References
1. Alpatov V. 2004. Istoriya odnogo mifa: Marr i marrizm [History of a myth: Marr and marrism]. Moscow: Editorial URSS. 288 p. (In Russ.).
2. Astafyeva O. 2002. Sinergeticheskiy podkhod k issledovaniyu sotsiokul'turnykh protsessov: vozmozhnosti i predely [The synergetic approach to the study of social and cultural processes: possibilities and limits]. Moscow: Moscow State Institute of Business Administration. 295 p. (In Russ.).
3. Astavyeva O. 2016. Scientific-publishing project as a public communication: M. S. Kagan in domestic humanities. Observatory of Culture. Vol. 1. No 2: 234-239. (In Russ.).
4. Dneprov V. 1970. Literatura i nravstvennyy opyt cheloveka [Literature and moral experience of human]. Leningrad: Sovetskiy pisatel'. 424 p. (In Russ.).
5. Dneprov V. 1980. Idei vremeni i formy vremeni [The ideas of time and time form]. Leningrad: Sovetskiy pisatel'. 598 p. (In Russ.).
6. Zaks L. 2011. The cultural and philosophical universe of M. S. Kagan: the grounds, areas, boundaries. On the 90th anniversary of the eminent philosopher (Part 1) [Electronic resource]. Journal of cultural research. No 3 (5). Available from: http://www.cr-journal.ru/rus/journals/84.html&j_id=7 (accessed: 15.03.2016). (In Russ.).
7. Zaks L. 2011. The cultural and philosophical universe of M. S. Kagan: the grounds, areas, boundaries. On the 90th anniversary of the eminent philosopher (Part 2) [Electronic resource]. Journal of cultural research. No 4 (6). Available from: http://www.cr-journal.ru/rus/journals/91.html&j_id=8 (accessed: 15.03.2016). (In Russ.).
8. Ioffe I. 1937. Misteriya i opera. Nemetskoe iskusstvo XVI - XVIII vv. [Mystery and opera. German art 16-18 centuries]. Leningrad: State Music Research Institute. 234 p. (In Russ.).
9. Ioffe I. 1937. Sinteticheskoe izuchenie iskusstva i zvukovoe kino [Synthetic study of art and sound cinema]. Leningrad: State Music Research Institute. 412 p. (In Russ.).
10. Istoricheskaya kul'turologiya kak nauchnaya i obrazovatel'naya distsiplina (pamyati M. S. Kagana) [Historical Cultorology as a scientific and educational discipline (memory of M. S. Kagan)]. 2013. Saint Petersburg: Asterion. 154 p. (In Russ.).
11. Kagan M. 2003. Vvedenie v istoriyu mirovoy kul'tury [Introduction to the history of world culture]: in 2 books. Saint Petersburg: Petropolis. (In Russ.).
12. Kagan M., Sokolov E. 2006. Dialogi [Dialogue]. Saint Petersburg: Publishing house of Saint Petersburg University. 307 p. (In Russ.).
88
13. Kagan M. 1971. Lektsii po marksistsko-leninskoy estetike [Lectures on the Marxist-Leninist aesthetics]. Leningrad: Leningrad Zhdanov State University. 766 p. (In Russ.).
14. Kagan M. 2006. Metamorfozy bytiya i nebytiya: ontologiya v sistemno-sinergeticheskom osmyslenii [Metamorphosis of being and nothingness: ontology and system-synergetic understanding]. Saint Petersburg: Logos. 414 p. (In Russ.).
15. Kagan M. 1972. Morphology of art. Historical and theoretical study of the internal structure of the arts world. Leningrad: Iskusstvo. 440 p. (In Russ.).
16. Kagan M. 2005. O vremeni, o lyudyakh, o sebe [About time, people and myself]. Saint Petersburg: Petropolis. 308 p. (In Russ.).
17. Kagan M. 2006. About culturological and aesthetic concepts I. I. Ioffe. Ioffe I. I. Izbrannoe. 1920-30-e gg. [Ioffe I. I. Favorites. 1920-30s]. Saint Petersburg: Petropolis. P. 6-40. (In Russ.).
18. Kagan M. 1997. Pamyati bol'shogo uchenogo [In memory of a great scientist] [Electronic resource]. Available from: http://www.spbumag.nw.ru/97-98/no13-9779.html (accessed: 17.03.2016). (In Russ.).
19. Kagan M. 1991. Sistemnyy podkhod i gumanitarnoe znanie. Izbrannye stat'i [System approach and humanitarian knowledge. Featured article]. Leningrad: Publishing house of Leningrad University. 383 p. (In Russ.).
20. Kagan M. 1996. Filosofiya kul'tury [Philosophy of culture]. Saint Petersburg: Petropolis. 416 p. (In Russ.).
21. Kagan M. 1974. Chelovecheskaya deyatel'nost': (Opyt sistemnogo analiza) [Human activities: (System Analysis)]. Moscow: Politizdat. 328 p. (In Russ.).
22. Kagan M. 1997. Estetika kak filosofskaya nauka [Aesthetics as a philosophical science]. Saint Petersburg: Pe-tropolis. 544 p. (In Russ.).
23. Kniazeva E. 2013. Synergetics: its historical path, Scientific schools, methodological potential and development prospects. Sinergetika [Synergetics]. Moscow: Saint Petersburg: Center for Humanitarian Initiatives. P. 5-26. (In Russ.).
24. Kul'tura i kul'turnaya politika [Culture and cultural policy]. 2005. Kagan M. Moscow: Publishing house of The Russia Presidential Academy of National Economy and public Administration. Issue 1. Sinergeticheskaya kontseptsiya kul'turno-istoricheskogo protsessa [Synergetic concept of cultural-historical process]. 216 p. (In Russ.).
25. Marr N. 2015. Istoriya Gruzii: kul'turno-istoricheskiy nabrosok [History of Georgia: a cultural-historical sketch]. Moscow: URSS. 88 p. (In Russ.).
26. Marr N. 1995. Kavkazskiy kul'turnyy mir i Armeniya [Caucasian cultural world and Armenia]. Erevan: Gandzasar. 398 p. (In Russ.).
27. Meshchaninov I. 1975. Problemy razvitiya yazyka [Language development problems]. Leningrad: Nauka. 351 p. (In Russ.).
28. Stolovich L. 2007. My Kagan. Mir Peterburgskoy kul'tury: Pamyati M. S. Kagana [World of St. Petersburg culture: In memory of M. S. Kagan]. Saint Petersburg. P. 22-25. (In Russ.).
29. Tvorcheskoe nasledie M. S. Kagana: traditsii i transformatsii v sovremennoy kul'ture [The artistic heritage of M. S. Kagan: tradition and transformation in modern culture]. 2011. Saint Petersburg: Saint-Petersburg University of the Humanities and Social Sciences. 112 p. (In Russ.).
30. Freidenberg O. 1998. Mif i literatura drevnosti [Myth and literature of antiquity]. Moscow: Eastern Literature RAS. 798 p. (In Russ.).
31. Freidenberg O. 1997. Poetika syuzheta i zhanra [Poetics of the plot and the genre]. Moscow: Labirint. 445 p. (In Russ.).
Received 04.04.2016
89
