CC BY
46
Вестник Института экономики Российской академии наук
5/2016
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
М.И. ТУГАН-БАРАНОВСКИЙ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В статье рассматривается теоретический вклад М.И. Туган-Барановского в исследования методологических проблем политической экономии. Обсуждаются проблемы концентрации производства, пределов капитализма, этический идеал «хорошего общества». Доказывается, что конструирование лучшего общества должно основываться на научной разработке, учитывающей объективные закономерности развития и этический идеал.
Ключевые слова: Туган-Барановский, этический идеал, капитализм, кооперация, политическая экономия, теория стоимости, теория концентрации производства.
1БЬ: В140, В240, В310.
Научная конференция «Политическая экономия в широком контексте», проведенная в Институте экономики РАН в декабре 2015 г. в честь 150-летнего юбилея М.И. Туган-Барановского, интенсифицировала интерес к нему и необходимость новых интерпретаций его научных взглядов. Все великие социальные мыслители и ученые продолжают оставаться великими и после своих юбилеев. Величие их мысли, слова и дела зиждется на том, что они всегда современны; в их сочинениях можно найти много интересного и полезного. Они и ныне нас многому могут научить. Вот, например, М.И. Туган-Барановский писал: «Идеал либерализма уже давно потерял свою действенную силу и ни в ком энтузиазма не вызывает; уже давно никто не верит, что политическая и гражданская свобода, как бы широка она ни была, могла, сама по себе, привести к удачному разрешению социальных вопросов нашего времени и общему благополучию» [16, с. 56]. Это было написано им в 1910 г., а кажется, что эти слова писались сегодня утром, так они хорошо и емко отражают нашу постсоветскую действительность после 25 лет трансформаций.
М.И. ВОЕЙКОВ
доктор экономических наук, профессор, зав. сектором Института экономики РАН
Писать о М.И. Туган-Барановском сложно. И не потому, что эта тема в отечественной научной литературе изъезжена. Наоборот. Не так уж много в России было издано его работ и материалов о нем. Если из библиографии, помещенной в книге Г.Н. Сорвиной «Михаил Иванович Туган-Барановский. Первый российский экономист с мировым именем», исключить предисловия, переиздания и просто упоминания имени Тугана, а оставить только работы, посвященные целиком Туган-Барановскому, то на русском языке в период с 1919 г. по 2005 г. наберется чуть больше 20 названий [15]. Такое ничтожно малое количество публикаций просто несопоставимо с масштабом личности Туган-Бара-новского и с его вкладом в развитие отечественной социальной мысли. И этому, видимо, должно быть какое-то объяснение. В советское время официальное отношение к Туган-Барановскому было очень настороженное: слишком легальный марксист, идеалист и кантианец..., и не любил большевиков. В постсоветское время отношение к нему такое же прохладное, но уже по прямо противоположной причине: Туган-Барановский для нового официоза слишком марксист, социалист. и не любит капитализм.
В истории российской экономической мысли Туган-Баранов-ский составляет целую эпоху. Как писал его ученик Н.Д. Кондратьев, Михаил Иванович - «выдающийся ученый, блестящий писатель, своеобразный и гуманнейший человек, яркий представитель высших достижений современной духовной культуры, человек, который своей жизнью и работой провел заметную борозду в общественной мысли» [6, с. 7]. Современный исследователь творчества Туган-Барановского Н.А. Макашева подтверждает эту оценку: «Значение этого ученого для русской и мировой науки общепризнано» [9, с. 389]. Правда, не сказано - какое значение.
Кто же на самом деле М.И. Туган-Барановский? Его очень трудно разнести по каким-то стандартным шаблонам, уложить в одну теоретическую концепцию. Есть все основания согласится с мнением Л.Д. Широкорада, что «Туган-Барановский, хотя он происходил из дворян и был довольно крупным землевладельцем, владея 3,5 тыс. десятин земли в Черниговской губернии, был сторонником социалистической организации общества. Конечно, социализм Туган-Барановского был бесконечно далек от социализма Ленина. Это был этический социализм» [12, с. 30]. Для российской экономической мысли Туган-Барановский - целая вселенная теорий, проблем, мыслей и действий. Он внес громадный вклад не только в теоретические проблемы политической экономии (теорию стоимости, циклов и кризисов, капитала, денег). Для нас он классик русской экономической истории, теории кооперации и многого другого. В этом другом выделяется его теория социализма как этического императива, с годами и десятиле-
тиями получающая все большее подтверждение. Мало кого можно поставить рядом с Туган-Барановским по широте охвата проблем экономической науки и глубине разработки самых актуальных вопросов. Поэтому и трудно писать о Туган-Барановском: не знаешь с какой стороны подойти и за что ухватиться. Но начнем с марксизма.
Отношение к марксизму
В советское время считалось, что Туган-Барановский был легальный марксист, т.е. как бы ненастоящий марксист. Эта позиция в ряде случаев сохраняется и сейчас. Так, в одном современном издании можно прочитать, что Туган-Барановский «с каждой новой работой все более отдалялся от Маркса...Он активно искал свой путь и, надо полагать, нашел его. На этом пути было очень мало соприкосновений с марксизмом» [14, с. 336]. Это совершенно советское, т.е. устарелое, представление о мировоззрении Тугана, хотя для такого вывода есть, конечно, некоторые основания. Сам Туган-Барановский писал в письме А.А. Кауфману (1902 г.): «В скором времени в «Мире Божьем» появятся мои статьи о Марксе, которые будут знаменовать мой окончательный разрыв с марксизмом. Вы были совершенно правы, уже давно утверждая, что я вовсе не марксист. Мне приходится отказываться от того, что я писал раньше, ибо признание развития в России капиталистической промышленности еще вовсе не марксизм» [12, с. 71]. Но при этом и добавлял: «Несколько марксистских лет не будут забыты в истории русской общественной мысли. А ...с уходом марксистов литература страшно обесцветилась» [12, с. 73]. Но при этом надо учитывать, что в Предисловии к первому изданию книги «Теоретические основы марксизма» (1905 г.) Туган-Барановский писал: «Моя критика не направлена против Маркса, как представителя определенных социальных идеалов; наоборот, высказываясь против данного автором «Капитала» обоснования этих идеалов, я хотел бы лишь содействовать их лучшему и более прочному обоснованию» [20, с. V]. Так что, на мой взгляд, Туган-Барановский «с каждой новой работой» не отдалялся от марксизма, а наоборот, все больше к нему приближался. Другой вопрос - к какому марксизму Туган-Барановский приближался? К механистической интерпретации К. Каутского и В.И. Ленина, которая была широко распространена в начале ХХ в., или, скажем так, к критическому марксизму, который стал набирать популярность в середине ХХ в.
Особо надо сказать о рецепции марксизма в России. Ведь по существу многие прогрессивно мыслящие русские интеллигенты конца Х1Х в. именно в марксизме находили ключ для объяснения путей развития России. Приведем слова Н.А. Бердяева на этот счет: «Марксизм конца 1990-х годов был несомненно процессом европеизации русской
интеллигенции, приобщением ее к западным течениям, выходом на больший простор» [1, с. 118]. И напомним слова С.Н. Булгакова об «обаянии русского марксизма, которого никогда не забудет раз его испытавший» [3, с. 4]. Все это полностью относится и к Туган-Барановскому.
Итак, определяя отношение Туган-Барановского к марксизму, надо бы разобраться с последним. Ибо марксизм, как сложное учение, состоит из ряда положений, некоторые из которых являются основными, конституирующими марксизм, и ряда других положений, которыми в общем случае можно пренебречь. Значит, надо выделить главные составляющие марксизма, которые и определяют его суть, без которых марксизм не может быть марксизмом. Разные исследователи и комментаторы берут различные положения и высказывания Маркса в качестве главных. И это характерно для крупнейших исследователей и пропагандистов марксизма. Например, В.И. Ленин писал в статье «Исторические судьбы учения Карла Маркса» (1913 г.): «Главное в учении Маркса - это выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как создателя социалистического общества» [7, т. 23, с. 1]. По сути дела, Ленин главным в марксизме полагал учение о классовой борьбе, а М.И. Туган-Барановский считал, что «Центральной идеей марксизма, как теории современного общественного развития, следует признать учение о концентрации средств производства» [16, с. 244]. И надо сказать, что это умозаключение Туган-Барановского сегодня получает эмпирическое подтверждение в росте монополизации производства в индустриально развитых странах.
Но есть и другие положения марксизма, точнее, некоторые высказывания его основоположников, которые не подтверждаются экономической практикой. Возьмем, например, такое положение марксизма, как абсолютное обнищание пролетариата, которое уже к концу Х1Х в. стало очевидно устаревшим. Так вот, М. И. Туган-Барановский еще в 1902 г. убедительно показал, что это положение марксизма, несмотря на изощренные попытки К. Каутского его защитить, находится «в самом резком противоречии с фактами». И тут же Туган-Бара-новский пояснил, что социальные воззрения Маркса сложились в 40-е годы Х1Х в., т.е. в период понижения заработной платы, хронической безработицы, огромного роста бедности и нищеты. Формулируя свое положение об абсолютном обнищании пролетариата, Туган-Баранов-ский пишет: «Маркс стоял на почве современных ему исторических фактов и высказывал взгляд, общий всем серьезным экономистам того времени. Рикардо и Мальтус смотрели на положение и будущность рабочих классов не менее мрачно» [16, с. 242]. Но из этих фактов ни Туган-Барановский, ни любой другой серьезный исследователь не делали выводов о неверности или легковесности марксизма в целом. Вполне можно солидаризироваться с мнением Л. Д. Широкорада, что
Туган-Барановский в своих работах, особенно в поздних, создал теоретическую конструкцию, на десятилетия опередившую появление неомарксизма (К. Корш, Г. Лукач) и франкфуртской философской школы [12, с. 30]. Прежде всего это относится к поиску социалистического идеала будущего общества. Но сначала рассмотрим воззрения Туган-Барановского на политическую экономию.
Политическая экономия
Конечно, Туган-Барановский прежде всего и в первую очередь политэконом. Более того, можно утверждать, что именно с него начинается российская школа политической экономии. Он первый создал оригинальные политико-экономические произведения, которые были не просто компиляциями идей знаменитых западных экономистов, но на основе классической политической экономии органически отражали экономические и культурные потребности развития России на переломе эпох.
Основные положения и выводы политэкономических работ Туган-Барановского сохранили свою ценность до сего дня. Вот, к примеру, какое он дает определение политической экономии: «Изучая отношения хозяйства, политическая экономия вторгается в сферу хозяйственных интересов, являющихся, при господствующих условиях общественной жизни, наиболее мощными и доминирующими интересами современности. Но при наличности глубокого и неустранимого антагонизма хозяйственных интересов, характерного для существующего строя хозяйства, выводы политической экономии не могут не вступать в столкновение с хозяйственными интересами тех или иных групп населения» [18, с. 1-2]. Таким образом, политическая экономия изучает то, что связано с определенными экономическими интересами определенных групп, слоев и классов людей. Теории классов Туган-Барановский посвятил немало аналитических страниц во многих своих работах.
И в сегодняшней России социальная проблема, т.е. проблема социального неравенства людей, проблема распределения социального продукта остается. Противоречия между трудом и капиталом, если и не принимают взаимоуничтожающих форм, то все же остаются, причем в качестве основных проблем общественной жизни. Остаются, стало быть, и функции политической экономии. На эту функцию политической экономии еще в начале ХХ в. указал С.Н. Булгаков: «Социальный вопрос - вот главная и даже единственная проблема, определяющая все содержание политической экономии, ее нравственный центр» [3, с. 276]. И этот вопрос был одним из основных во всех научных исканиях Туган-Барановского.
Перечислить все интересные и оригинальные положения Туган-Барановского, которыми он обогатил отечественную политическую экономию, в одной статье просто невозможно. И тем не менее нельзя не упомянуть его теорию стоимости в органической связи с теорией полезности. Действительно, Маркс в своей теории стоимости упор делал на затраты по производству товара, а не на его полезностные качества, чем увлекается теория предельной полезности. Ведь даже самый полезный продукт без затрат, и прежде всего затрат труда, не будет иметь стоимости и, следовательно, цены. Например, воздух обладает наибольшей полезностью, но стоимости и цены не имеет, ибо для удовлетворения потребности в нем пока (к счастью) не требуется никаких затрат труда. Лишь затраты общественного труда (живого или овеществленного) дают основания говорить о стоимости и цене какого-либо продукта.
Без общественной потребности или полезности продукт не становится товаром. Это элементарное положение марксистской теории стоимости. В первом томе «Капитала» можно найти высказывание Маркса, где ограничителем трудозатрат выступает общественное признание. Вот это место: «Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда» [11, с. 47]. Но отсюда совершенно не следует, что стоимость есть отраслевые фактические затраты труда. Здесь Маркс подчеркивает главное, основное, что субстанцией стоимости является труд, рабочее время. Более того, из этой же цитаты видно, что не всякое рабочее время определяет величину стоимости, а лишь то, которое общество признает за необходимое для производства определенного товара.
Все дело в том, как понимать и трактовать общественно необходимый труд. Некоторые, возможно, многие, исследователи и комментаторы марксовой теории стоимости под затратами труда понимали чуть ли не фактические трудозатраты индивидуального производителя. Но более тонкий комментарий марксовой теории стоимости утверждает, что общественно необходимые затраты труда - это не фактические трудозатраты, а те, которые признаются обществом, т.е. осуществляются в рамках общественной потребности в данном товаре. Ясно, что общественная потребность может быть выявлена только через полезность товара. Тем самым уже в марксовой теории стоимости находится определенное место и полезности. Именно развитие этого положения находится в центре теории стоимости М.И. Туган-Барановского, который вполне обоснованно считал, что между трудовой теорией стоимости и теорией предельной полезности нет проти-
воречия. «Предельные полезности производимых продуктов, - писал он в своем учебнике «Основы политической экономии», - пропорциональны их трудовым стоимостям» [18, с. 56]. Но в советский период с мнением Туган-Барановского мало считались. Сегодня еще меньше.
Здесь нет возможности подробно останавливаться на деталях. Вообще говоря, эта проблема была предметом длительной и живой дискуссии в советской экономической литературе еще с 30-х годов прошлого века. В этой дискуссии столкнулись две версии трудовой теории стоимости: социальная, учитывающая общественную потребность (полезность), и механистическая, сводящая стоимость к фактическим затратам труда. Это была очень интересная дискуссия, где социальная версия очень близко подошла к теории предельной полезности, но при этом не покидала рамок марксистского анализа. И основоположником этой социальной версии был именно Туган-Барановский.
Вот еще одно важное положение М.И. Туган-Барановского, которое по достоинству можно оценить только сегодня: «Есть полное основание признавать судьбу политической экономии, как своеобразной науки о причинно-функциональных соотношениях хозяйственных явлений, тесно связанной с современным народным хозяйством. Вместе с ним она возникла и развилась и вместе с ним должна сойти со сцены. В социалистическом строе для этой науки места не будет, хотя именно в этом строе практические знания, относящиеся к области экономической политики, и все необходимые для этого вспомогательные научные дисциплины - например, статистика - должны получить чрезвычайное развитие. Политическая же экономия частью превратится в теорию экономической политики, а частью войдет в состав более общей науки об обществе - социологии» [18, с. 20]. Поразительно, как Туган-Барановский угадал судьбу политической экономии и предсказал то, что сегодня происходит с нею в западных странах.
Для западного американизированного читателя такие ученые, как Д. Белл, И. Валлерстайн, Дж. Гэлбрейт, Р. Дарендорф, - в основном социологи. Для нас они политэкономы, ибо исследуют именно поли-тэкономические проблемы современного общества. В российской политэкономической традиции заложена органическая связь между анализом сугубо экономических процессов и их социальных последствий. Для нас анализ только функциональных связей в экономике недостаточен, так как он еще не говорит о социальных изменениях. Для российской политэкономической мысли причинно-следственные связи в экономике имеют, пожалуй, первостепенное значение.
Говоря о доминировании в современной экономической теории (в основном, конечно, западной) изучения функциональных связей вместо причинно-следственного анализа, следует обратить внимание на так называемую «перематемизацию» экономической науки. Иной
раз считается образцом высокой научности обилие математических формул в очень скромной по экономическому содержанию статье. Бывает и так, что, кроме формул, никакого экономического, а тем более фактического (и цифрового) экономического наполнения в статье нет. Так вот, приведем на этот счет мнение самого Туган-Баранов-ского. В письме И.И. Янжулу (июль 1913 г.) Туган писал: «Я отнюдь не причисляю себя к сторонникам математического метода и скорее являюсь противником так называемой математической школы, когда эта школа мечтает преобразовать политическую экономию при помощи математики, а это, по-моему, неосуществимо» [12, с. 126]. И это говорит выпускник естественного факультета Харьковского университета, где математика изучалась в полном объеме как ведущая дисциплина. Вообще создается впечатление, что злоупотребляют математическими формулами авторы, которые плохо знают математику и еще хуже экономику. Приведем еще пару высказываний современных экономистов. Как-то Милтон Фридман сказал: «Повторю то, что сказал об экономике Альфред Маршал: переведите свои результаты на английский язык, а потом сожгите математические расчеты» [13, с. 25]. И еще одно высказывание современного лауреата Нобелевской премии Роберта Шиллера: «Существует великое множество примеров, когда эконо-метрический анализ может привести к ошибочным результатам» [13, с. 289]. В советское время много спорили о возможностях применения математики в экономике, так и не придя ни к какому выводу. Но первый и правильный вывод сделал Туган-Барановский, хотя к нему тогда не очень прислушивались. Сегодня с доминированием «экономикс» Туган-Барановский вообще «не ко двору».
Что происходит с политической экономией в сегодняшней России - это особый разговор. Еще в начале 1920-х годов в советской России отменили преподавание политической экономии, ибо намечался переход к социализму, где, согласно Туган-Барановскому, «для этой науки места не будет». В общем-то это была общепринятая марксистская позиция, и Туган-Барановский тут не был оригинален. Просто он умел более четко и умно излагать свои мысли. Действительно, многие руководящие деятели тех лет искренне верили в скорое пришествие социализма. Однако в начале 1930-х годов политическую экономию восстановили как научную и учебную дисциплину. Видимо, с социализмом что-то не сложилось, хотя социалистическая фразеология осталась и даже расширилась. В наше время, в начале 1990-х годов, политическую экономию опять отменили, несмотря на почти официальное признание необходимости перехода к капитализму. Можно понять первых большевиков - они руководствовались теорией, в том числе и Туган-Барановского. Но как понимать нынешние российские власти в их неприятии политической экономии?
Дело в том, что в начале 1990-х годов некоторые российские интеллектуалы, в основном близкие к тогдашней власти, перенимали у американцев их манеру интеллектуальной жизни и многое другое без всякого разбора. В США нет политэкономии как научной и учебной дисциплины, нет преподавания политэкономии и кафедр политэкономии. В Европе они кое-где есть. Конечно, что-то есть и в США. Есть, например, журнал «Journal of Political Economy» или сформировавшаяся в конце 1990-х годов «радикальная политическая экономия». Но как системы науки политэкономии там нет, нет и политэкономов. Среди интеллектуалов, близких к тогдашним российским властям, модно было подстраиваться под США. И некоторые российские ведомства подпали под влияние этих американизированных интеллектуалов. Например, Министерство образования в начале 1990-х годов. Но сегодня, когда правительство США вводит экономические санкции против России, ведет, по существу, холодную войну против нашей страны, продолжать проводить проамериканскую политику в области высшего экономического образования по меньшей мере странно.
«Геркулесовы столбы нелепости»
Так Туган-Барановский назвал всякого рода нелепые построения разных экономистов. В пример он приводит некоего Ричарда Прайса, экономиста ХУШ в., который утверждал, что «стоит положить на продолжительный срок ничтожный капитал для возрастания по сложным процентам, и капитал достигнет чудовищных размеров». Таким образом, пишет Туган-Барановский, «ослепленные чудесной способностью ссудного капитала порождать процент, экономисты доходили иногда в своих расчетах самовозрастающей силы капитала до геркулесовых столбов нелепости» [18, с. 75]. Ныне эта традиция экономических нелепостей разрослась неимоверно. Возьмем вопрос о капитале.
Туган-Барановский, в традициях классической политической экономии, пишет: «Понятие капитала принадлежит к числу тех многочисленных понятий политической экономии, которые употребляются в нескольких различных смыслах. В одном смысле под капиталом понимают некоторую логическую, в другом - историческую категорию хозяйства. Капиталом в первом смысле называют созданные трудом продукты, служащие для дальнейшего производства... Как историческая категория хозяйства, капитал характеризует собой лишь определенные, исторически преходящие системы хозяйства. Капиталом же (в смысле исторической категории хозяйства) продукт становится тогда, когда он приобретает способность как бы самостоятельно создавать новую ценность. Иными словами, капиталом в этом смысле является продукт, ценность которого в силу известных общественных
отношений приобретает способность к самовозрастанию» [18, с. 74-75]. Сегодня слово капитал приставляют ко множеству вещей, к экономике прямого отношения совсем не имеющих (человеческий капитал, культурный капитал, интеллектуальный капитал, душевный капитал).
В современных западных изданиях мы можем прочитать очень аморфные определения. Например: «Капитал - это запас богатства на каждый данный момент времени... Для обычного человека в понятие капитала входят его денежные активы, ценные бумаги, дом и, возможно, многие товары длительного пользования (автомобиль, телевизор, видеокамера), т.е. то, что иногда называют потребительским капиталом (consumer's capital). Для бизнесмена капитал - это не только его реальные активы (фабрика, станки, земля и запасы сырья и готовой продукции), но и все денежные резервы на банковском счету» [21, с. 349]. Так получается, что если у человека есть телевизор и видеокамера, значит у него есть капитал и он, естественным образом, становится капиталистом. Иначе, чем верхом нелепости, это назвать нельзя.
Или читаем в другом учебнике: капитал - это «ресурсы, созданные в результате производственной деятельности и используемые для производства товаров и услуг; товары, которые непосредственно не удовлетворяют потребностей человека: инвестиционные товары, средства производства» [10, с. 11]. «Капитал - это произведенные ресурсы», -пишет, например, Пол Хейне в книге «Экономический образ мышления» [22, с. 360]. Но тогда и бродяга с палкой для сбивания орехов имеет капитал и является капиталистом. Что бы сказал на все это Туган-Барановский?
Таким образом, сегодня ситуация усложнилась. Мощность инструментария современной экономической науки развилась настолько, что готова поглотить все стороны человеческой деятельности, не исключая даже физиологии. Современная экономическая теория (мейнстрим) все подряд превращает в товар - брак, семью, здоровье, культуру, образование, счастье, доверие, солидарность. Полагая, видимо, что тем самым наука проникает в глубинный смысл этих явлений. Вернее, она об этом даже не задумывается, ограничиваясь рассматриванием поверхностных форм.
Современный фетишизм товарной формы, отрывая ее от экономического содержания, переносится и на совсем бессодержательные формы. Действительно, если «экономикс» ограничивается анализом внешних функциональных зависимостей товарного мира, то появляется желание перенести этот анализ зависимостей и на явления нетоварного мира. Если для современной экономической теории суть экономического явления не представляется важной, то, естественно, богатый и мощно разработанный инструментарий экономической науки соблазнительно приложить куда угодно. Это сравнительно новое явле-
ние, где фетишизируются, превращаются в знаковые явления вещи и процессы, не предназначенные своей природой для обожествления и поклонения. Где часы покупаются не для показа времени, а для показа статуса владельца. Так, появилась «экономическая теория счастья», где трудно уловимые интимные человеческие чувства превращаются в бухгалтерский подсчет издержек и доходов.
Все это хорошо видно на примере так называемого «экономического империализма». Кратко говоря, под «экономическим империализмом» можно понимать распространение экономического принципа, экономизма, экономической рациональности на процессы, явления и предметы, которые никак не относятся к экономике. Это распространение основных понятий современной экономической теории (редкость, издержки, предпочтения) на любые формы человеческой жизни, а ее главных принципов (оптимизации и равновесия) - на все социальные явления.
Например, нобелевский лауреат по экономике (1992 г.) Г. Беккер пишет: «Исходным пунктом моего анализа является предположение, что при решении вопросов, заключать ли брак, иметь ли детей, развестись или нет, мужчины и женщины пытаются максимизировать полезность, сравнивая выгоды и издержки» [2, с. 697]. Конечно, при заключении или расторжении брака люди сравнивают «полезности», но не в голове, а в сердце. В данном вопросе полностью отсутствует равнодушный подсчет экономических затрат и результатов. Тут господствуют вдохновение и эмоции, а не холодный рассудок. В противном случае любое человеческое шевеление пальцем или поворот носа можно рассматривать как тщательно рассчитанное экономическое мероприятие, а все науки, касающиеся человеческой деятельности и даже физиологии, - как разделы «единой экономической науки». Очевидно, что такой подход нобелевского лауреата является, говоря словами Туган-Барановского, «геркулесовым столбом нелепости», или проще - полнейшим абсурдом.
Естественно, что и образование Г. Беккер не обошел своим вниманием. Последнее он рассматривает как обычное коммерческое мероприятие. «Родителям, - пишет Г. Беккер, - выгоднее финансировать образование своих детей, так как это принесет больший доход, чем проценты по сбережениям. Они могут косвенным образом обеспечить свою старость, инвестируя средства в детей, а затем, в старости, сократив наследство» [2, с. 697]. Получается, дети - как счет в банке. Первоначально можно вложить побольше, а потом сэкономить, «сократив наследство». Остается неясным, куда девать сэкономленное наследство, ведь на том свете, вроде, деньги не нужны?
Остроумно по этому поводу заметил Ноам Хомский: «В наше время, чтобы слова звучали серьезно, необходимо в каждой фразе упо-
треблять слово «капитал", хотя именно это как раз и является несерьезным. Вот почему я говорю о "человеческом капитале". Это является частью нашей больной идеологии» [23, с. 249]. Конечно, использовать слово «капитал» как прилагательное, как художественный образ никому не возбраняется. Но применять его как научную категорию, как научный термин, со строгим смыслом, в самых разнообразных сочетаниях будет означать размазывание, затирание научного значения этого понятия. Так ведут себя дилетанты.
Итак, в чем же главная причина кризиса экономической теории? На мой взгляд, причина состоит в том, что экономика ведущих западных стран довольно заметно уходит от чисто рыночного регулирования. Рынок перестает играть доминирующую роль в этих обществах. Большие сферы жизни цивилизованных стран Запада выводятся из-под рыночного воздействия (образование, здравоохранение, наука, культура, окружающая среда, правопорядок). Рынок сужается. А основное направление экономической теории (мейнстрим) продолжает оставаться рыночным, продолжает описывать рациональное поведение человека на рынке. Инструментарий экономической науки становится все более мощным и изощренным и начинает использоваться в сферах, никакого отношения к экономике не имеющих, уводя при этом исследователя от анализа сущностных свойств к анализу внешних, поверхностных форм, причем не только экономической жизни, но и других социальных явлений. Тот же Г. Беккер считает, что экономику не следует понимать как привязанную к определенному предмету изучения (в частности, деньгам или богатству), а как метод, применимый ко многим аспектам человеческого поведения [26, с. 3-14].
Таким образом, внешние формы принимаются за суть явлений. Фетишизм товарной формы получает полное господство. Это и есть современная вульгаризация экономической теории, которую можно назвать агрессивной. Она заставляет верить, что все вокруг человека и сам человек - это обычные товары на обычном товарном или фондовом рынке. Видимо, следующий шаг «экономикса» будет состоять в разработке равновесной математической модели предельной полезности совести, этики, патриотизма. Интересно было бы знать, что на все это сказал бы Туган-Барановский.
Пределы капитализма
Этот вопрос во времена Туган-Барановского был весьма актуальным и был связан с теорией рынков. Известна дискуссия народников и марксистов о возможностях товарного производства и рынков. Народники считали, что в России внутренний спрос ограничен и капитализм здесь не имеет перспективы. Марксисты, наоборот, полагали, что
капиталистическое производство само для себя создает рынок. Туган даже считал, что «постоянное сокращение общественного потребления при постоянном расширении общественного производства не в силах вызвать хотя бы малейшего расстройства в процессе реализации продуктов капиталистического производства» [17, с. 263]. В данном случае Туган, очевидно, не прав. Ибо производство без потребления существовать долго не может. Увлекшись критикой народников и правильно доказывая, что производство само по себе вызывает производственное потребление, Туган допустил ряд, скажем так, неудачных формулировок. Например, «постоянное расширение общественного производства» просто невозможно при «постоянном сокращении общественного потребления». Это нонсенс.
Одним из критиков позиции Туган-Барановского выступила Роза Люксембург, которая писала: «Взгляд, что производство средств потребления не зависит от потребления, является, конечно, вульгарно-экономическим миражом Туган-Барановского» [8, с. 222]. И далее весьма остроумное замечание: «Легальные русские марксисты, несомненно, одержали победу над своими противниками - народниками; но они одержали слишком большую победу. Все трое - Струве, Булгаков и Туган-Барановский - в пылу борьбы доказали больше, чем требовалось доказать. Речь шла о том, способен ли капитализм к развитию вообще, и в России в частности, а названные марксисты настолько основательно доказывали эту возможность, что дали даже теоретическое доказательство возможности вечного существования капитализма» [8, с. 225].
Сама Роза Люксембург писала, что для существования капитализма нужны внешние рынки. Капитализм должен накапливать капитал и где-то реализовывать прибавочную стоимость. Накопленный капитал нужно инвестировать, и не куда-либо, а именно в некапиталистические зоны экономики (колонии, экономически отсталые страны, некапитализированный аграрный сектор). Инвестиции капитала внутри капиталистического хозяйства, т.е. в пределах капиталистического класса, лишь перегоняют, как мячик, прибавочную стоимость от одного капиталиста к другому. Капитал в этих условиях перенакапливается в замкнутом пространстве и, как сжатый пар без выхода, может (или должен) разорвать капиталистическую оболочку. Дело не только в том, чтобы извлечь прибавочную стоимость, но и в том, чтобы ее реализовать. Собственно, это один и тот же процесс. Поэтому для Розы Люксембург «существование некапиталистических покупателей прибавочной стоимости является прямым условием существования капитала и его накопления» [8, с. 256]. Таким образом, «решение проблемы в духе марксова учения заключается в диалектическом противоречии: капиталистическое накопление для своего движения нуждается в некапиталистических общественных формациях, как в окружающей
его среде; оно прогрессирует в постоянном обмене веществ с этими формациями и может существовать лишь до тех пор, пока оно находит эту среду» [8, с. 257]. Из этого положения можно сделать несколько выводов, большинство из которых делали критики Розы Люксембург, но не она сама.
Главное в капитализме не только эксплуатация рабочего класса (хотя сама Роза Люксембург такого вывода не делала и, видимо, не могла делать), но и эксплуатация колоний и других отсталых территорий и обществ. Капитализм жив и процветает в силу существования неэквивалентного обмена. При эквивалентном обмене капиталу негде реализовывать прибавочную стоимость. Таким образом, замкнутое капиталистическое общество существовать не может, ибо обмен внутри капиталистического производства эквивалентен (на основе равновесной цены). Если же накапливаемую прибавочную стоимость реализовать негде, то происходит перенакопление капитала. Поэтому сама невозможность существования замкнутого капиталистического общества (или превращение всех стран в развитые капиталистические страны) ведет к автоматическому краху капитализма - капитализм сам себе роет могилу. Рабочий класс и социал-демократическая партия могут помочь вырыть могилу, но главное - это неспособность капитализма развиваться при капитализме. В противном случае капитализм мог бы существовать вечно. Теория Розы Люксембург ставит под сомнение роль и значение прибавочной стоимости, роль рабочего движения и рабочей партии, солидаризируется (в некоторых пунктах) с неоклассическим направлением современной экономической теории и в целом с «обратной стороны» является ревизионистской.
Вернемся, однако, к Туган-Барановскому. В ряде работ, о чем уже говорилось, он показывал, что «центральной идеей марксизма» является «учение о концентрации средств производства». И далее Туган поясняет: «Процесс концентрации средств производства одновременно создает почву для будущего социалистического производства, ибо благодаря ему производство становится все более крупным, все более общественным, каждое отдельное предприятие захватывает все большую долю общественного производства, и в то же время этот процесс усиливает общественные элементы, заинтересованные в социалистическом перевороте, а также численно ослабляет элементы, враждебные такому перевороту» [16, с. 244]. Таким образом, дав скрупулезную характеристику теории концентрации производства, Туган добавляет, что это учение является «самой сильной идеей марксизма» [16, с. 245]. По всей видимости, Туган согласен с этой идеей, полностью разделяет этот взгляд, который по существу означает, что капитализм содержит в себе самом глубинное противоречие, ставящее пределы вечному существованию капитализма.
Тем не менее Туган-Барановский в книге «Теоретические основы марксизма» делает вывод, что «капиталистическое хозяйство не заключает в себе моментов, которые могли бы сделать его дальнейшее существование экономически невозможным» [20, с. 215]. И конечный вывод всей этой книги, последняя ее фраза: «Капитализм никогда не умрет естественной смертью - ему может быть нанесен смертельный удар лишь мыслью и волей человека» [20, с. 218]. Фраза, конечно, красивая, однако это противоречит его же концепции концентрации производства. Хотя в другом месте Туган был более диалектичен. В письме А.А. Кауфману от 5 марта 1904 г. он писал так: «Крушение капитализма на экономической почве невозможно (исходя из моей теории рынков), но что капитализм все же заключает в себе внутреннее противоречие, от которого он погибнет» [2, с. 94]. Противоречие это Туган истолковывает в духе своего этического императива: «В капиталистической системе хозяйства заложено внутреннее противоречие, которое с железной (хотя и не экономической) необходимостью должно повести к ее превращению в высшую форму. Противоречие это заключается в том, что капитализм делает из работающего человека простое хозяйственное средство, и в то же время ведет к распространению правовых воззрений, признающих всякую человеческую личность без различия высочайшей целью в себе. Иными словами, это есть противоречие основного хозяйственного принципа капитализма с основной этической нормой» [20, с. 216].
Вместе с тем Туган-Барановский не забывает и свою теорию концентрации производства. В книге «Социализм как положительное учение» он пишет: «Современные международные капиталистические организации, международные картели и синдикаты, указывают в пределах существующего хозяйственного строя естественные пути будущего хозяйственного развития уже в условиях социализма... Государство продолжит в этом случае тот естественный процесс промышленного развития, который уже обнаружился с такой яркостью в пределах капиталистического общества - процесс промышленной концентрации» [16, с. 361-363]. Согласно такой логике, капиталистическое производство само собой трансформируется в иную хозяйственную форму - в терминах Туган-Барановского, в социализм.
Следующим элементом трансформации капитализма является усиление процесса концентрации производства и, стало быть, углубление и расширение монополизации современной экономики. Сегодня монополия не только стала фактом, но превратилась в фундаментальную основу трансформации современного капитализма. Об этом писали западные экономисты еще лет 50 тому назад. Так, Дж. Гэлбрейт в середине 1960-1970-х годов писал, что роль и значение крупных корпораций в современной рыночной экономике суще-
ственно возрастает: «С конца прошлого столетия гигантская корпорация становится все более характерной чертой делового мира. Ее влияние признавалось везде, кроме экономических учебников» [4, с. 40]. Доля же мелкого и среднего бизнеса заметно сокращается. Создается так называемая планирующая система из крупных корпораций, которые трансформируют саму рыночную экономику. А сама рыночная система, по мысли Дж. Гэлбейта, «это мир мелких фирм». За последние 30-40 лет этот процесс концентрации производства заметно усилился. Современные исследования показывают, что за период с 1970 г. по 2014 г. доля активов крупнейших корпораций обрабатывающей промышленности США увеличилась на 40%. Так, на долю 847 крупнейших корпораций США, которые составляют лишь 0,33% от общей численности предприятий, в 1970 г. приходилось менее 50% всех активов отрасли. В 2014 г. они уже концентрировали у себя 88,7% всех активов [5, с. 158]. Идет интенсивный процесс монополизации производства и ослабления конкуренции и, соответственно, вытеснения рыночной экономики.
В 1910 г. Туган-Барановский писал: «Социалистические симпатии русской интеллигенции составляют одну из ее наиболее характерных отличительных черт» [16, с. 52]. Действительно, и до сего дня большинство российской интеллигенции имеет склонность к социализму или хотя бы к социальной справедливости и человечности. Эти две последние характеристики и составляли основные элементы социального идеала Туган-Барановского, который он рассматривал как основу будущего социализма. «Современный социализм, - писал Туган-Бара-новский, - исходит из миросозерцания, поставившего в центре всего человеческую личность» [16, с. 264]. И далее: «Необходимо признать идею равноценности человеческой личности основной этической идеей современного социализма» [16, с. 273]. Итак: «Частная собственность на средства производства несовместима с правом человека на свободу и равенство. Социализм есть, следовательно, требование естественного права, логически связанное с первым и основным прирожденным правом человека на свободу» [16, с. 274]. И эти характеристики этического социализма Туган-Барановского в советской энциклопедии «Политическая экономия» (1980 г.) назывались «буржуазным и мелкобуржуазным теоретико-нравственным антиподом научного социализма» [25, с. 582].
Конечно, даже советский социализм, который по сути своей не был подлинным социализмом, более симпатичен нашей интеллигенции, чем нынешнее полуфеодальное или полубуржуазное состояние российского общества. Мы все начинаем широко и громко, но до зрелого
и- и- и-
конца и даже до середины не добираемся. А ведь социалистический
идеал российская интеллигенция, и прежде всего Туган-Барановский,
обычно рассматривали как проект лучшего будущего.
Литература
1. Бердяев Н.А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М.: «Книга», 1991.
2. Беккер Г. Экономический взгляд на жизнь. // Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. Т. V. Кн. 1. М.: «Мысль», 2004.
3. Булгаков С.Н. Задачи политической экономии // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 1. От марксизма к идеализму. М.: Наука, 1999.
4. Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. М.: «Прогресс», 1976.
5. Комолов О.О. Крупный и малый бизнес: роль и место в современной экономике // Экономическое возрождение России. 2015. № 4 (46).
6. Кондратьев Н.Д. Михаил Иванович Туган-Барановский. Петроград: «Колос», 1923.
7. Ленин В.И. Полн. собр. соч. ТТ. 1-55. М.: Госполитиздат, 1960-1966.
8. Люксембург Р. Накопление капитала. Т. I и II. Изд-е 4-е. М.-Л.: Госиздат, 1931.
9. Макашева Н.А. Этико-социальное направление: М.И. Туган-Барановский и С.Н. Булгаков // История экономических учений / Под ред. В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой. Учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2000.
10. Макконнелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс. М., 2003.
11. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23. М.: Госполитиздат, 1960.
12. Неизвестный М.И. Туган-Барановский /Отв. ред. Л.Д. Широкорад, А. Л. Дмитриев. СПБ.: Нестор-История, 2008.
13. О чем думают экономисты. Беседы с нобелевскими лауреатами. / Под ред. П. Самуэльсона и У. Барнетта. М.: «Сколково»; Альпина Бизнес Букс, 2009.
14. Семенков А.В. Туган-Барановский Михаил Иванович. // История экономической мысли России в лицах. Словарь-справочник / Под ред. Н.Н. Думной и О.В. Карамовой. М.: КНОРУС, 2007.
15. Сорвина Г.Н. Михаил Иванович Туган-Барановский. Первый российский экономист с мировым именем. К 140-летию со дня рождения. Очерки. М.: «Русская панорама», 2005.
16. Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. Сб. социально-философских произведений. М.: РОССПЭН, 1996.
17. Туган-Барановский М.И. Избранное. Периодические промышленные кризисы. М.: Наука, РОССПЭН, 1997.
18. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономии. 3-е изд. Петроград, 1915.
19. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. М.: Экономика, 1989.
20. Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. М.: УРСС, 2003.
21. Харвей Д. Современная экономическая теория. М., 2003.
22. Хейне П. Экономический образ мышления. М.: Изд-во «Дело», 1993.
23. Хомский Н. Классовая война. Интервью с Дэвидом Барзамяном. М.: Праксис, 2007.
24. Чернов В. М. Конструктивный социализм. М.: РОССПЭН, 1997.
25. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. Т. 4. М.: «Советская энциклопедия», 1980.
26. Becker. The Economic Approach to Human Behavior. Chicago: University of Chicago Press, 1976.
М. VOEYKOV
doctor habilitatus in economics, professor, head of the Sector of the Institute of economics
of the Russian academy of sciences, Moscow, Russia
mvok1943@mail.ru
M.I. TUGAN-BARANOVSKIY AND METHODOLOGICAL ISSUES OF POLITICAL ECONOMY The article discusses the theoretical contribution Tugan-Baranowski in the methodological problems of the political economy. The problems of concentration of production, the limits of capitalism, the ethical ideal of "good society". Showing looks Tugan-Baranowski on the nature of the political economy and the urgent problems of the present stage. It is proved that the construction of a better society should be based on scientific development, taking into account the objective laws of development and the ethical ideal.
Keywords: Tugan-Baranowski, the ethical ideal of "good society", capitalism, cooperation, political economy, value theory, theory of concentration. JEL: B140, B240, B310.
