CC BY
122HISTORICAL AND ARCHEOLOGICAL SCIENCES
М.А. БАЛАКИРЕВ - ВИДНЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ ЭПОХИ ВЕЛИКИХ РЕФОРМ
Бабенко О.В.
старший научный сотрудник, кандидат исторических наук Институт научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН)
Россия, г. Москва
M.A. BALAKIREV - A PROMINENT MUSICAL FIGURE OF THE ERA OF GREAT REFORMS
Babenko O.
Senior Researcher, Candidate of Historical Sciences Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences (INION RAS)
Russia, Moscow
Аннотация
В статье на основе обширной источниковой базы анализируется роль М.А. Балакирева в музыкальной жизни России второй половины XIX - начала XX века. Особое внимание уделяется его композиторской деятельности и руководству «новой русской музыкальной школой». Делаются выводы о новаторстве Балакирева, связанном со временем, в котором он находился на пике своей карьеры, - эпохой Великих реформ.
Abstract
The article analyzes the role of M.A. Balakirev in the musical life of Russia in the second half of the XIXth - early XXth centuries on the basis of an extensive source base. Special attention is paid to his composing activity and leadership of the "new Russian music school". Conclusions are drawn about the innovation of Balakirev associated with the time in which he was at the peak of his career - the era of Great reforms.
Ключевые слова: М.А. Балакирев, композитор, «Могучая кучка», «новая русская музыкальная школа», эпоха Великих реформ.
Keywords: M.A. Balakirev, composer, "Mighty bunch", "new Russian music school", era of Great reforms.
Милий Алексеевич Балакирев (1836-1910) известен как крупнейший русский композитор, руководитель творческого содружества русских композиторов «Могучая кучка» или «новой русской музыкальной школы». Среди «кучкистов» он был единственным штатским человеком, остальные прошли военную школу. В его жизни главную роль сыграли личные качества и многогранные творческие способности, которые позволили ему стать бесспорным лидером содружества. Будучи человеком властным и даже деспотичным, он с большим вниманием и добротой относился к своим молодым коллегам. Именно Балакирев вселил в «кучкистов» веру в непреходящее значение новых художественных идеалов. Как было сказано в «Русской музыкальной газете», Балакирев «сумел вызвать к духовной жизни, к воодушевленному творчеству своих молодых друзей, где нужно - ободрением и поучением, иногда - беспощадной, насмешливой критикой» [15, с. 523].
Существует ряд опубликованных документов о жизнедеятельности композитора, в частности, переписка М.А. Балакирева с В.В. Стасовым [11], воспоминания и письма М.А. Балакирева [8]. Ценный и малоиспользуемый источник о жизни и творчестве М.А. Балакирева - «Русская музыкальная газета» (РМГ), периодическое издание, выходившее в Санкт-Петербурге в 1894-1918 гг. под редакцией известного музыковеда Н.Ф. Финдейзена. Так,
например, № 41 РМГ от 9 октября 1910 г. полностью посвящен композитору и содержит не публиковавшиеся ранее воспоминания о Балакиреве, его письма, а также статьи о нем.
М.А. Балакиреву посвящено немного научной литературы. В советское время исследователи по объективным причинам не обращали внимание на религиозность композитора и религиозную составляющую его творчества, поэтому труды о Милии Алексеевиче получались
идеологизированными и однобокими. Так, в 1960-е гг. вышли три книги о жизнедеятельности Балакирева [7; 8; 9]. В 2014 г. появился посвященный ему сборник статей и материалов [2]. Наиболее полной его биографией и единственным исследованием, подробно освещающим последний этап жизни и творчества Балакирева и его отношение к религии можно назвать монографию Т.А. Зайцевой «М.А. Балакирев: путь в будущее» [5].
Милий Алексеевич Балакирев родился 21 декабря 1836 г. в Нижнем Новгороде в семье титулярного советника из обедневших дворян. Семья была русской, глубоко верующей, хотя в этническом отношении Балакирева нельзя назвать русским по крови - в нем была и восточная примесь [17, с. 49, 200]. Волжское детство будущего композитора воспитало в нем любовь к русской народной песне. Его музыкальное дарование проявилось в очень раннем возрасте. Как писала о Балакиреве Л.И. Шестакова
в своих воспоминаниях «Мои вечера», «с четырехлетнего возраста в нем была видна любовь к музыке: он бывало перетащит маленькое креслице (к роялю) и одним пальцем подбирает слышанный мотив. Мать сама начала учить его, а видя его способности, возила в Москву, где хороший учитель того времени давал ему уроки» [16, с. 862]. Таким образом, первые уроки музыки он получил у своей матери Елизаветы Ивановны. В возрасте десяти лет во время проведенных в Москве каникул он взял несколько уроков у известного композитора и пианиста А.И. Дюбюка. Основные сведения по теории музыки дал ему капельмейстер нижегородского театра Карл Эйзрих. Как писал сам Балакирев в письме к Н.Ф. Финдейзену от 12 марта 1907 г., «моими учителями были только моя покойная мать, затем известный московский педагог Александр Иванович Дюбюк, у которого я взял 10 уроков во время летних каникул, и затем Карл Карлович Эйзрих» [16, с. 861]. Однако систематического музыкального образования Балакирев не получил.
К. Эйзрих познакомил Балакирева с меценатом, любителем музыки и биографом Моцарта А.Д. Улыбышевым (1794-1858). Начинающий композитор пользовался книгами из его библиотеки, работал с его домашним оркестром и в ходе этой работы изучил основы инструментовки, получил навыки дирижирования. Академик Ю. Келдыш писал, что Балакирев «уже в юношеские годы приобретает широкое знание музыкальной литературы и овладевает разносторонними практическими музыкальными навыками» [6, с. 88]. Это утверждение представляется нам несколько утрированным, поскольку ребенок не мог за короткий срок приобрести глубокие познания в области музыки, но нельзя отрицать, что Балакирев действительно быстро развивался. К примеру, он стал главой «Могучей кучки» в 24-25 лет, что свидетельствует о большом багаже знаний и авторитете, которые он приобрел к этому возрасту.
Следует отметить, что полноценным занятиям юного Милия музыкой мешало его увлечение наукой. В 1849-1853 гг. он обучался в Нижегородском дворянском институте. В 1853 г. он поступает вольнослушателем на математический факультет Казанского университета. Живет Балакирев в Казани в основном на средства от уроков музыки, которые он давал еще в те годы. В то время он написал фортепианную фантазию на мотивы оперы Глинки «Жизнь за царя», что было одним из подтверждений его особой творческой связи с Глинкой. Через два года Балакирев охладевает к математике, бросает университетские занятия и не без помощи Улыбышева едет в Петербург. Как справедливо отмечается в РМГ, «в доме Улыбы-шева Милий Алексеевич дебютировал в качестве пианиста, композитора и дирижера; Улыбышев ввел своего любимца и в музыкальные круги Петербурга, поддерживал его и даже, как нам известно, не забыл его в своем завещании» [16, с. 860].
В столице М.А. Балакирев всецело посвящает себя музыке и чувствует себя зрелым музыкантом.
Он сочиняет и выступает в концертах в качестве пианиста. Известный музыкальный критик Л.Л. Сабанеев справедливо считал, что Балакирев находился под влиянием Шумана и писал о Милии Алексеевиче: «...его фортепианный стиль есть именно стиль Шумана.» [17, с. 33].
В 1855 г. Балакирев впервые выступил перед петербургской публикой как пианист-виртуоз. Его выступления нашли положительные отзывы. Но концертная деятельность в то время не стала для него основной. Балакирев посвящал много времени самообразованию, работал над собой. Заметное влияние оказывает на него дружба с известным музыкальным критиком В.В. Стасовым, которому он был представлен Глинкой. Позднее Стасов напишет, что Балакирев «приехал в Петербург в 1855 году, 18-летним юношей, ни у кого не учившимся музыкальной технике, но таким даровитым и своеобразным самоучкой, а главное, человеком с такою страстною жаждой к музыкальному делу и музыкальному истинному понятию, что скоро овладел всем тем, что нужно человеку, рожденному на то, чтоб быть композитором, но вместе и двигателем других» [18]. Стасов, увлеченный демократическими идеями, подталкивает Балакирева к чтению соответствующей литературы, изучить отечественную историю, способствует расширению его музыкальных знаний. Так, например, в письме Стасова Балакиреву от 20 апреля 1863 г. содержится следующее приглашение: «Приходите ко мне завтра по утру часов в 12, до 12 я буду занят. Почитаемте Добролюбова» [11, с. 177]. Под влиянием демократических идей Балакирев планировал написать оперу по роману Н.Г. Чернышевского «Что делать?», но планы эти остались нереализованными.
Музыкальная деятельность Балакирева была тесно связана с наследием М.И. Глинки — он стал пропагандистом музыки Глинки и редактором его сочинений, одним из хранителей его наследия. Ми-лий Алексеевич познакомился с Глинкой в конце 1855 г. В письме к Н.Ф. Финдейзену от 3 октября 1903 г. Балакирев написал об этом следующее: «Меня познакомил с ним (с Глинкой. - О.Б.) известный биограф Моцарта Улыбышев в декабре 1855 года вскоре по приезде нашем в Петербург. Глинка был ко мне приветлив, и я к нему приходил преимущественно по утрам, показывая ему тогдашние свои сочинения, в числе которых была и А11-0 из Октета (в роде Септуора Гуммеля)... Глинка благосклонно к ним относился, давал мне полезные советы касательно инструментовки» [16, с. 861-862]. По замечанию сестры Глинки Л.И. Шестаковой, Улыбышев рекомендовал Балакирева Глинке «как хорошего пианиста, очень любившего серьезных композиторов» [16, с. 862]. Глинка же сказал своей сестре, что Балакирев «очень дельный музыкант» [16, с. 863]. Как писала Л.И. Шестакова, «брат предсказывал Балакиреву блестящую музыкальную будущность» [12, с. 251].
Необходимо упомянуть о том, что глинкиан-ство находилось в числе общих интересов М.А. Балакирева и В.В. Стасова. Так, в письме от 9 мая 1861 г. Стасов писал Балакиреву: «.некий барич
Столыпин (наказной атаман Уральск. войска и однако-ж добрый малый, только что воротившийся из Парижа), рассказывал мне, что видел у Дона- Педро какие-то листики, писанные Глинкой в 1845 году, как записки о тогдашнем его пребывании за границей, а еще разные письма разных синьоров к Глинке, от того же времени, в том числе письмо или письма Берлиоза, который говорит Глинке о его сочинениях, которые слышал. Я заставлю Людмилу (сестру М.И. Глинки. - О.Б.) писать к Дону-Педро и вытребовать от него оригиналы или копии» [11, с. 108].
Большую роль в развитии молодого Балакирева сыграло его знакомство с А.С. Даргомыжским, который повлиял на него в сфере переосмысления реалистических установок творчества. М.А. Балакирев писал много романсов, симфонических произведений, но не создал ни одной оперы. Его вклад в оперное искусство заключается в поддержке своих друзей-сочинителей опер и просветительской деятельности. В частности, Балакирев редактировал партитуры опер М.И. Глинки и открыл для чешской публики эти оперы, продирижировав ими в 1867 г. в Праге. Его можно смело назвать пропагандистом русской музыки за рубежом. Правда, по мнению Л.Л. Сабанеева, Балакирев не был удачливым дирижером [17, с. 111].
Пик музыкальной деятельности Балакирева приходится на 1860-е гг. К началу этого времени окончательно оформились «Могучая кучка» и руководящая роль Балакирева в ней. В «Могучую кучку», помимо Балакирева, входили А.П. Бородин, Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргский и Н.А. Римский-Корсаков. Все они были дилетантами в музыке, но для большинства занятия музыкой приобрели первостепенное значение. Каждый из пяти композиторов был уникальной личностью, глубоко русским творцом. Милий Алексеевич, «как мало кто другой у нас, умел направлять своих учеников. Его обаятельной властности поклонялись друзья и единомышленники, делавшиеся из робких смелыми, менявшие оболочку неопытных неучей на положение сознательных и верующих в свое признание музыкантов и сами заражавшиеся стойкостью и бодростью своего учителя» [15, с. 523].
Кружковцы вместе со Стасовым каждую неделю собирались у Балакирева. Кроме того, они встречались на квартире Даргомыжского и у сестры Глинки Л.И. Шестаковой. Основное время они посвящали музицированию, а также читали вслух, беседовали. Известный музыковед Н.В. Туманина критиковала Балакирева за то, что, «владея композиторской техникой, он не заботился о том, чтобы его молодые друзья-ученики приобрели ее» [19, с. 51]. Это сказалось на их психологическом состоянии, например, Мусоргский тяжело переживал из-за отсутствия у него систематического музыкального образования и гибкой композиторской техники. А Л.И. Шестакова писала, что «Кюи, Рим-ский-Корсаков, Мусоргский, Бородин, Глазунов и другие обязаны М.А. Балакиреву своим дельным направлением и музыкальным развитием. Он же
пропагандировал в концертах Бесплатной школы вещи молодых композиторов и радовался их успехам, как отец - успехам своих детей» [16, с. 863]. И еще одно наблюдение сестры Глинки: «На Корсакова, Мусоргского, Бородина, Кюи и Глазунова он смотрел, как на своих учеников; с любовью прослушивал все сочиненное ими, делал замечания, и они всегда находили его возражения дельными» [16, с. 865].
Деятельность «Могучей кучки» пришлась на важный этап в истории России - эпоху Великих реформ. Как справедливо замечает Е.М. Гордеева, «блестящее творческое содружество начало свое существование в 60-е годы, отмеченные подъемом демократического общественного движения, расцветом русской литературы, театра и живописи, гуманитарных и точных наук» [3, с. 3]. В то время император Александр II освободил более 30 млн крепостных крестьян. Отмена крепостного права расчистила дорогу для становления буржуазных отношений и экономической модернизации страны. Власть провела реорганизацию местного самоуправления, судебную и военную реформы, преобразования в сфере образования и печати. Был сделан первый шаг по расширению роли общественности в жизни страны. На первый план вышел новый социальный слой - русская интеллигенция, занимавшаяся умственным трудом и искренне заботившаяся о судьбе своего Отечества. Музыканты, которые сами относились к этому слою, не могли не отреагировать на происходившие изменения и не почувствовать необходимость демократизации культуры.
18 марта 1862 г. М.А. Балакирев вместе с Г.Я. Ломакиным основал Бесплатную музыкальную школу, находившуюся под императорским покровительством, и дирижировал ее концертами. Как писал сам Балакирев в письме к своему приятелю А.П. Арсеньеву от 28 марта 1862 г., «музыкальная школа наша открыта 18 марта. Каждое воскресенье мы там занимаемся, к нам пришло в 1 -й раз до 200 человек, преимущественно студенты мед. академии, фельдшера и их ученики, а также и уличные мальчишки!» [16, с. 869]. С 1867 г. Балакирев вместо ушедшего А. Рубинштейна стал руководить концертами Русского музыкального общества. Он был дирижером РМО два сезона, за время которых было исполнено множество новых произведений отечественных и зарубежных композиторов.
В 1860-е гг. у М.А. Балакирева возникали планы создания опер «Жар-птица» (по русской сказке) и «Дзяды» (по произведению А. Мицкевича). Планы эти были мимолетными, и они получили свое завершение лишь в виде отрывочных набросков. Кроме того, в 1860-е гг. М.А. Балакирев утвердил традицию обращения к мелодике знаменного распева. Это было необходимо для создания народно-эпических образов в музыке. Данная традиция была воспринята П.И. Чайковским, Н.А. Римским-Корсаковым и С.В. Рахманиновым и положена в основу их вокальных и симфонических произведений.
Одной из наиболее значимых сторон деятельности Балакирева является работа с народной песней, ее обработка, подготовка к печати сборников песен. Определенную роль в его успехах в данной области сыграло знакомство с Т.И. Филипповым, сенатором, собирателем и исполнителем народных песен. В 1867 г. Балакирев издал сборник «40 русских народных песен», а в 1898 г. - «30 русских народных песен». Но основным жанром его творчества были оркестровые сочинения. Именно в нем Балакирев стал выразителем новаторских тенденций «новой русской музыкальной школы». Среди его оркестровых сочинений увертюра на три русские темы (1858), в которой заметно влияние «Камаринской» М.И. Глинки, вторая увертюра на русские темы «1000 лет» (1862), известная как симфоническая поэма «Русь», симфоническая поэма «Тамара» (1867-1882) по одноименному стихотворению М.Ю. Лермонтова и др. В РМГ за 1899 г. «Тамара» Балакирева была названа «одним из столпов русской симфонической музыки» [14, с. 26]. Балакирев является также автором фантазии на темы оперы М.И. Глинки «Иван Сусанин», что было еще одним проявлением его творческой привязанности к музыке первого русского композитора-классика. В то же время Милий Алексеевич отказывался признать Глинку первым русским фортепианным композитором. В одном из писем к своему ученику В.М. Цареградскому он писал следующее: «Фортепьянная музыка, хотя и была затронута Глинкою, но первым фортепианным русским композитором следует признать покойного Ивана Федоровича Ласковского, скончавшегося в декабре 1855 г.» [16, с. 875].
М.А. Балакирев интересовался не только русской песней, но и творчеством других народов России и славянского мира. В середине 1860-х гг. он работает в Праге. На основе чешских народных тем он пишет симфоническую поэму «В Чехии» (1867). «С глубоким уважением отзывался о Балакиреве Берлиоз, а позднее и Лист», - писал И. Кунин [7, с. 3]. В то же время Милий Алексеевич был глубоко русским композитором. Немало тем русского происхождения было положено в основу его симфонических произведений, например, в Первой симфонии, отличавшейся новизной и оригинальностью «не только по материалу, но и по характеру стилистических средств и форм музыкального выражения» [6, с. 92].
Блестящая новаторская деятельность Балакирева обрывается на рубеже 1860-1870-х гг., когда композитору было слегка за тридцать. Он пережил тогда глубокую депрессию или «нервную болезнь», как об этом писали в то время. Одной из причин резких перемен стали жизненные неудачи и несчастья - смерти родителей, отстранение его от дирижирования концертами Русского музыкального общества из-за неугодности его художественных установок руководству, финансовый крах Бесплатной музыкальной школы. Кроме того, творческие возможности Балакирева, как справедливо отметил
Ю. Келдыш, «не соответствовали масштабу его замыслов и стремлений» [6, с. 93]. Поэтому он постоянно сомневался в себе, был недоволен своим творчеством. А когда младшие члены кружка стали освобождаться из-под его влияния и вести самостоятельную деятельность, это также вызвало у Балакирева глубокий внутренний кризис.
Почему товарищи композитора по «Могучей кучке» со временем покинули своего руководителя? Одно из возможных объяснений этого приводит в своих воспоминаниях Л.И. Шестакова. По ее словам, после нервной болезни Милий Алексеевич иногда отзывался о музыке своих друзей под влиянием настроения: «.. .иной день доволен, а в другой ту же вещь найдет нехорошею. Это дурно действовало на молодых композиторов, и они начали отдаляться от него.» [16, с. 865-866]. Однако, на наш взгляд, «кучкисты» жаждали творческой свободы, почувствовав себя зрелыми композиторами. Так, например, Н.А. Римский-Корсаков в письме к С.Н. Кругликову от 24 июня / 7 июля 1902 г. писал следующее: «Не хочется заключать себя в пределы, предначертанные Стасовым, Цезарем23, Балакиревым и другими.» [13, с. 117].
В начале 1870-х гг. М.А. Балакирев окончательно отошел от музыкальных занятий. С 6 июля 1872 г. он начал работать рядовым служащим в магазинной конторе Варшавской железной дороги. Под воздействием смертей близких людей Милий Алексеевич сделался фанатично верующим православным, хотя более точные обстоятельства обращения композитора к религии неизвестны. Т.А. Зайцева констатирует, что Балакирев смог преодолеть духовный кризис, «став глубоко верующим человеком» [4, с. 279]. В это время он готовился уйти в монастырь, но священник Иван Верховский убедил его в необходимости остаться в миру. В конце 1870-х гг. Балакирев вернулся к музыкальным делам, а в 1881 г. вновь возглавил Бесплатную музыкальную школу.
В 1870-1880-е гг. как никогда проявился патриотизм Балакирева: он сделался славянофилом и писал гимны в честь вдовствующей императрицы и других членов царской семьи. В начале 1880-х гг. по поручению обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева М.А. Балакирев рецензировал духовные музыкальные сочинения, делал гармонизацию полного обихода традиционных распевов. В 1883 г. М.А. Балакирев был назначен заведовать Придворной певческой капеллой. Он разработал программу научных классов, а в помощники пригласил Н.А. Римского-Корсакова. Однако его роль в музыкальной жизни Петербурга была уже совсем не та, которую он играл в 1860-е гг. Да и в творческом отношении он был уже мало продуктивен.
В последние годы М.А. Балакирев жил уединенно, почти не выступал. Его последнее выступление состоялось 11 апреля 1898 г. на 35-летии Бесплатной музыкальной школы, где впервые была исполнена симфония С-ёыг под управлением автора.
23 Речь идет о члене «Могучей кучки» Цезаре Антоновиче Кюи.
По воспоминаниям В. Каренина, «Балакирев до старости оставался превосходным пианистом, но играл лишь для немногих, для друзей» [16, с. 887]. Существует также более современная оценка игры композитора, принадлежащая академику Б.В. Асафьеву: «В пианизме Балакирева слышалось что-то уже старомодное, я бы сказал "гензельтовское"» [цит. по: 1, с. 156].
Современники вспоминали о Балакиреве как о человеке редкой доброты и душевной деликатности. Балакирев «часто являлся без зова туда, где было горе или житейское испытание, и своею игрою старался принести хоть временное забвение и облегчение» [16, с. 887]. А Л.И. Шестакова прямо писала, что он был «бескорыстен, честен, добр, сострадателен.» [16, с. 864].
Одним из основных занятий М.А. Балакирева в последние годы жизни оставалось сохранение памяти о великих композиторах. Так, в 1894 г. по его инициативе был установлен памятник Ф. Шопену на родине композитора, в Желязной Воле. А в 1895 г. он добился установки мемориальной доски на доме в Берлине, где скончался М.И. Глинка. Л.И. Шестакова писала по этому вопросу следующее: «Не могу умолчать о том, с каким истинным уважением М.А. постоянно относился к памяти моего брата: не было затеянного мною предприятия для распространения его музыки, чтобы Балакирев не ухватился за мою мысль, и с любовью, энергией и терпением доводил ее до конца» [16, с. 866].
В русских музыкальных кругах существовали разные мнения касательно творчества М.А. Балакирева. Так, например, музыкальный критик С.Н. Кругликов высказывался о нем критически, а его товарищ по новой русской школе Н.А. Римский-Корсаков, напротив, защищал Балакирева. В своем письме к Кругликову от 9 октября 1897 г. Римский-Корсаков писал: «Вы приводите как сочинения, исполненные пригрешений, вещи Балакирева, Кюи и Мусоргского. На это скажу вам, что Балакирев сюда не подходит: в его сочинениях, помимо таланта, чувствуется всегда прекрасный музыкант» [13, с. 24].
Умер Балакирев 29 мая 1910 г. и был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. «Кончина М.А. Балакирева не оказалась неожиданной для нашего музыкального мира, - писала РМГ, - последние годы некогда крепкая натура Милия Алексеевича была сломлена упорным и жестоким недугом, и еще с неделю тому назад стало известным, что у больного композитора образовались отеки рук и ног, а также ослабело сердце» [15, с. 522]. Память о Балакиреве была в разное время увековечена в названиях переулков, улиц, площадей, музыкальных школ и колледжа, самолета авиакомпании «Аэрофлот». Единственный музей М.А. Балакирева находится в его родном городе Нижнем Новгороде, в доме, где он провел детские годы (1842-1848 гг.). В коллекции музея представлены личные вещи композитора, музыкальные инструменты, ноты, фотографии.
Основным в творческом наследии Милия Алексеевича признаны оркестровые сочинения, в области которых он был прямым продолжателем Глинки и в то же время новатором. В целом же Балакирев, как было сказано в РМГ, «для нас не только высокодаровитый композитор, почти единственно обладавший тайной глинкинской красоты, ясности и художественной простоты стиля. Балакирев не только превосходный симфонист, изящнейший фортепианный мастер и глубоко-поэтичный лирик в своих песнях, - он создатель и собиратель новой русской школы; он действительно, во многом, вдохновитель русского музыкального искусства. Без него талантливая русская музыкальная молодежь 60-х годов, да и дальнейших десятилетий, не только пошла бы вразброд, но, почем знать, могла бы захиреть в неумении и неуверенности царившего тогда дилетантизма» [14, с. 523].
Таким образом, творчество Балакирева отличалось передовым, новаторским характером. Выработке новых художественных принципов способствовала эпоха Великих реформ, в годы которой и начала свою деятельность «Могучая кучка». Кроме того, Балакирев был одним из первых русских композиторов, самостоятельно продолживших и развивших симфонические принципы Глинки. В его произведениях выявляется ряд характерных черт «новой русской музыкальной школы». Он первый переработал на русской почве драматические и живописные элементы западноевропейского музыкального неоромантизма. Более того, Балакирев обогатил круг выразительных средств русской музыки, затронул новую сферу образов, направил русскую музыку по новому пути. Как было написано в РМГ после смерти Милия Алексеевича, «русские музыканты и публика в долгу перед покойным основателем новой русской школы.» [16, с. 859]. Что же касается мировоззрения композитора, то он прошел путь от привитой ему в детстве религиозности до увлечения демократическими идеями, а затем под воздействием жизненных обстоятельств вновь обратился к православию.
Список литературы
1. Алексеев А. Русские пианисты. - М.; Л.: Гос. муз. изд-во, 1948. - 315 с.
2. Балакиреву посвящается: Сб. статей и материалов. Вып. 3 / Министерство культуры России, Союз композиторов Санкт-Петербурга; ред-сост. Т. Зайцева. - СПб.: Композитор, 2014. - 398 с.
3. Гордеева Е.М. Композиторы «Могучей кучки». - М.: Музыка, 1985. - 444 с.
4. Зайцева Т.А. Балакирев // Православная энциклопедия. - М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. - Т. IV. - С. 279280.
5. Зайцева Т.А. М.А. Балакирев: путь в будущее. - СПб.: Композитор, 2017. - 751 с.
6. Келдыш Ю. История русской музыки. - М.; Л.: Гос. муз. изд-во, 1947. - Ч. 2. -390 с.
7. Кунин И. Милий Алексеевич Балакирев. Жизнь и творчество в письмах и документах. - М.: Сов. композитор, 1967. - 148 с.
8. Милий Алексеевич Балакирев: Воспоминания и письма. - Л.: Гос. муз. изд-во, 1962. - 477 с.
9. Милий Алексеевич Балакирев: Исследования и статьи. - Л.: Гос. муз. изд-во, 1961. - 444 с.
10. Милий Алексеевич Балакирев: Летопись жизни и творчества / Сост. А.С. Ляпунова и Э.Э. Язовицкая. - Л.: Музыка, 1967. - 598 с.
11. Переписка М.А. Балакирева с В.В. Стасовым / Предисл. и коммент. В. Каренина; вступ. ст. Г.Л. Киселева. - М.: Музгиз, 1935. - 276 с.
12. Последние годы жизни и кончина Михаила Ивановича Глинки (Воспоминания сестры его Л.И. Шестаковой. 1854-1857) // Записки М.И. Глинки. -М.: Гареева, 2004. - С. 239-262.
13. Римский-Корсаков Н. Полное собрание сочинений. - Т. VIII6. Литературные произведения и переписка. - М.: Музыка, 1982. - 253 с.
14. Русская музыкальная газета. -1899. - № 1. 1 января.
15. Русская музыкальная газета. - 1910. - № 2223. 30 мая-6 июня.
16. Русская музыкальная газета. - 1910. - № 41. 9 октября.
17. Сабанеев Л.Л. Воспоминания о России. -М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2018. -268с.
18. Стасов В.В. Цезарь Антонович Кюи. Биографический очерк. - URL: http://www.litmir.me/br/ (дата обращения: 05.02.2021).
19. Туманина Н.В. М.П. Мусоргский. Жизнь и творчество. - М.; Л.: Гос. муз. изд-во, 1939. - 240 с.
СТЕННЫЕ ИЗРАЗЦЫ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ «БУКЕТА В ВАЗЕ» С ТЕРРИТОРИИ МОГИЛЕВСКОГО ПОДНЕПРОВЬЯ
Шуткова Н.П.
Могилевский государственный университет имени А.А. Кулешова, кандидат исторических наук,
доцент кафедры всеобщей истории
WALL STOVE TILES WITH THE IMAGE OF A"BOUQUET IN A VASE" OF THE MOGILEV
DNIPER REGION
Shutkova N.
Mogilev State A. Kuleshov University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor at the department of world history
Аннотация
В статье рассмотрены варианты стенных изразцов с изображением «букета в вазе» из коллекций, полученных исследователями в ходе археологических раскопок и работ в Барколабове (Быховский район), Быхове, Кричеве, Могилеве, Мстиславле, Радомле, Славгороде и Шклове, располагающихся на территории современного Могилевского Поднепровья. Все материалы представлены в рамках типологической классификации.
Abstract
The article considers options for wall stove tiles with the image of a "bouquet in a vase" from the collections obtained by researchers during archaeological excavations and works in Barkolabovo (Bykhov district), Bykhov, Krichev, Mogilev, Mstislavl, Radomlia, Slavgorod and Shklov, located on the territory of modern Mogilev Dnieper region. All materials are presented within the typological classification.
Ключевые слова: Могилевское Поднепровье, типологическая классификация, стенной изразец, изображение «букета в вазе».
Keywords: Mogilev Dniper region, typological classification, wall stove tile, image of a "bouquet in a vase".
Печные изразцы относятся к распространенной категории археологического материала. Благодаря сюжетам лицевой пластины изделия имеют некоторую смысловую и художественную нагрузку для декора помещения.
Анализ изразцового материала с территории Могилевского Поднепровья позволил разработать типологическую классификацию для их описания (Рис. 1) [37, с. 11]. Печной пластинчатый изразец (Р) является таксоном первого ранга. Типы выделены в зависимости от формы яруса или печи, которую они облицовывали. Изразцы типа 1 (РГ) облицовывали ярус печи или печь с
прямоугольными углами, изразцы типа 2 (PII) -ярус печи или печь, по форме близкие цилиндру. Подтипы отражают положение изразца в системе печи и по отношению друг к другу. Они имеют следующее буквенное обозначение: А - стенной, В - поясок, С - карниз, D - коронка, E - угловой изразец, F - изразец для покрытия купола печи, G -составное изразцовое панно, H - навершие, J -перемычка. Для типа 1 выделяются изразцы, облицовывающие центральную часть зеркала (А1, В1, С1, В1, F1, G1, H1, J1), их угловые формы (А2, В2, С2, В2, G2, H2, J2), врезки (С3). Угловые изразцы использовались только для облицовки
