CC BY
56
УДК 17
ЛЮБОВЬ И самоубийство - подлинный и ложный полюсы
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ САМОРЕАЛИЗАЦИИ © Р. Б. Сабекия
Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой Россия, Республика Башкортостан, 453103 г. Стерлитамак, пр. Ленина, 49.
E-mail: sabekiya_rb@mail.ru
В статье исследуется онтологический потенциал любви, придающей подлинность, смысл и бесконечность человеческому существованию. Раскрыты основания процесса самореализации человека. Выявлена сущность любви как действенного механизма самореализации, лежащего в основании бытия и закрепляющего безусловную ценность человеческой жизни. Обосновано, что противонаправленным полюсом любви как способа утверждения свободной воли человека выступает самоубийство. Именно в нем человек выбирает свою реализацию не как процесс, бесконечность, потенцию, а как факт, овеществленность, завершенность, замкнутость на монадности своего существования.
Ключевые слова: любовь, самореализация, человеческая сущность, коэволюция, целостность, самоубийство.
В период кризиса современного человечества, а точнее, кризиса человечности, когда нарушаются привычные формы и нормы социального бытия, человек должен укорениться в нем, восстановив истоки «человечности», свои сущностные силы, ведь человек - не замкнутый «социальный атом», он - человек-в-мире, необходимый самоценный элемент более широкой системы - человечества, природы, Вселенной,- в которой он бытийствует как уникальное родовое существо со своим смыслом и предназначением.
Возможность выхода общества на новый виток развития видится многим мыслителям в переходе к экологической модели социального устройства. В ней снимаются противоречия объективного и субъективного, внешнего и внутреннего, конкретно-исторического и общечеловеческого, общественного и индивидуального, традиционного и новаторского, духовного и прагматичного, через осознание целостности человечества и его единства со всем миром, а также целостности человека как душевно-духовно-телесного, эмпирического и трансцендентного, актуального и потенциального, национального и универсального, рационального и иррационального существа.
Р. М. Тухватуллин, указывая на необходимость становления новой ценностно-смысловой системы координат российского общества, отмечает: «Кризис системы ценностей проявился и в утрате прежних целей, бытийных смыслов, а нередко и аксиологических знаков. Захватывая умы и психику миллионов людей, этот кризис унаваживает почву для резкого роста политического экстремизма, выплывающего на поверхность общественной жизни с помощью популистских лозунгов, для внезапного помрачения сознания целых этносов, поддавшихся соблазнам националистических амбиций...» [1].
Между тем человечеству, чтобы выжить в современных условиях интеграции и глобализации, следует отказаться от многовекового деления на «своих» и «чужих», осознать свою принципиальную
неделимость и целостность в экзистенциальном пространственно-временном континууме, в соотнесенности с абсолютными характеристиками человеческого бытия, воплощающими основные сущностные силы человека - свободу, творчество, любовь, нравственность, духовность, разумность, деятельность и т.п.
Признание сущностного единства человечества, как внутри человеческого сообщества, так и в целостности универсального бытия, делает возможным изменение ноосферы по направлению ее коэволюции с биосферой, что требует изменения самого человека и его ценностных ориентаций. Ведь согласно холономическому принципу, человек как часть мира равен самому миру. Духовное развитие (внутренний рост) человека разворачивается в пространстве внешнего мира, которое, тем самым, сжимается, уплотняется, делая очевидной интимную взаимосвязь всех существ друг с другом и с универсумом. Так формируется экологическое сознание, основанное не столько на узкопрагматической рациональности, сколько на изначальной софийности человека, его цело-мудрии, благодаря чему он способен репрезентировать в земном миропорядке Космический разум. Именно восприятие целостности мира, пронизанного мудростью первичного замысла Творца, является условием успешного самопознания, самовыражения и самореализации человека, гармонизации всех его многоуровневых связей с природой, космосом, миром других людей и с самим собой.
Поскольку сущность бытия заключена в самодвижении, самоорганизации, то через призму фрактального восприятия холистической целостности универсума, социума и индивидуального человеческого бытия усматривается голографическое соответствие сущности человека, как «вложенной» в бытие системы, сущности самого универсального бытия. Таким образом, сущностью человеческого бытия объявляется самоорганизация, то есть самореализация, самодостраивание самого себя и сво-
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2012. Т. 17. №1(1)
665
его жизненного мира до образца первоначальной целостности, подлинности и полноты бытия, того идеала, который коренится в свернутом виде в глубинах человеческой психики как архетип коллективного бессознательного. Сущность процесса самореализации составляет, тем самым, разворачивание в течение всей жизни этой идеи совершенного (совершающегося) человека в целостности всех его родовых сущностных свойств, становление из потенции в актуальность, подобно универсальному процессу становления бытия из ничто.
В противовес традиционному пониманию сущности человека, сводящему ее к какому-либо одному из многообразных способов проявления этой сущности (социальность, разумность, деятельность, нравственность, духовность и т.д.) она понимается как структурообразующее основание целостности человека, основной закон бытийствова-ния его в качестве сложной открытой системы. Не имея раз и навсегда ставшей формы, задающей границы его существования, человек пребывает в вечном творческом поиске самого себя, форм и способов своего самоопределения, самовыражения, самоутверждения, самореализации. Иначе говоря, сущность человека заключена в его способности к осуществлению своей изначальной целостности, в трансцендировании за границы наличного бытия к идеалу гармоничного миропорядка.
Лучшей познавательной призмой, через которую возможно философское (целостное, смысловое) постижение сущности человека и человеческой самореализации, выступает любовь. Она направлена на укоренение человека в своем бытии посредством обнаружения себя как безусловной ценности в самоценном бытии Другого и приводит к осознанию укорененности Я в общей структуре мироздания, к феноменально переживаемой событийности Я и окружающего мира, образованного миром других Я, общества, природы, культуры, космоса. Любовь, по сути, представляет собой высшую форму «трансперсонального пик-переживания» (А. Маслоу, С. Гроф и др.): в экстатических любовных переживаниях «чувство само-отождествленности выходит за пределы индивидуальной, или личной самости, охватывая человечество в целом, жизнь, дух и космос» [2]. Это переживание укорененности в мире и тождественности ему составляет сущность экологического сознания - апогея любовного восприятия человеком ценно -стного единства и потенциального совершенства мира. Здесь Я равен целому; соответственно, смысл жизни человека заключен в подлинном со-бытии, в бытии-в-себе-и-вместе-с-другими, в прихождении к самому себе, возможному через осознание того факта, что путь к себе необходимо лежит через мир других людей, соучастников по бытию.
Социально-философский аспект рассмотрения проблемы человеческой самореализации посредством любви предполагает также обращение к про-
блеме нереализованности, неосуществленности
человека, когда, не видя связей, вплетающих его в совместное бытие с другими людьми и укрепляющих его в этом со-бытии, человек отказывается от возможности самоосуществления в пользу самоубийства. Это своего рода альтернативный выбор свободной экзистенции своего ответа бытию: пусть не совершенности, полноты круга жизни, так хотя бы завершенности, конца жизненного цикла. Между тем человек в с-част-ливой (разделенной) любви, ощущающий сопри-част-ность бытию, никогда не сделает подобного выбора.
В социологических исследованиях Э. Дюрк-гейма, например, наглядно демонстрируется тот факт, что обострение кризиса общества, свидетельствующего о снижении уровня солидарности его членов, всегда влечет за собой увеличение процента суицидальной смертности. Академик Н. Н. Моисеев предложил довольно интересную версию объяснения подобной зависимости: «Каждая популяция,- пишет он,- вырабатывает определенные формы поведения, способные, если и не предотвратить надвигающийся кризис, то во всяком случае смягчить его последствия для популяции в целом. В этом смысле очень характерно, например, поведение леммингов, массовое самоубийство которых предотвращает возможность перенаселения и сохраняет популяцию в своей экологической нише. ... Наше общество, по-видимому, тоже уже начинает реагировать на возможность грядущего кризиса. Возможным выходом из кризиса может оказаться ... распад общественных структур, деградация человека и его возвращение в царство одних биосоциальных законов» [3]. По мнению Н. Н. Моисеева, нравственность как высшее достижение человеческой эволюции призвана блокировать действие биосоциальных законов, подчиняя их законам космическим, осуществляя, тем самым, коэволюцион-ное развитие природы и человека в едином пространстве жизни - планете Земля.
Экологическое, любовно-целостное восприятие мира, строящегося на традиционных представлениях человека о нравственных абсолютах, придает бытию осмысленность, целесообразность, упорядоченность, «и весь распростертый вокруг человека мир предстает в его глазах как нечто обжитое, уютное, родное» [4]. Утрата нравственных основ существования, в качестве которых выступают абсолюты, ввергает человека в состояние «космической бездомности»: «Мир, утративший абсолютные ориентиры, перестал быть для него обжитым «домом». Он превратился в хаос ничем не сдерживаемых «стихий»» [4].
Свобода воли, составляющая сущностное свойство человека, в ситуации повсеместного кризиса социального и личностного бытия, когда человек не видит себя самоценной частью целостного мира, то есть ощущает себя метафизически несчастным, одиноким, заброшенным, бросает вызов
самому миру и сброшенным с ценностного пьедестала абсолютам, выбирая вместо личностной самореализации себя как процесса, бесконечности, чело-вечности, самоубийство как утверждение безличной природы, конечной телесности.
Самоубийство, возможно, и есть своеобразное выражение свободной волевой сущности человека и его ответственности за свое самоосуществление, бессознательный (закрепленный в ходе коэволюци-онного развития живой природы и человека в генетической памяти человеческой популяции) ответ на кризис социального и индивидуального бытия, явление из разряда «феномена леммингов». Изучение феномена самоубийства, оппозиционного по отношению к таким спутникам человеческого существования, как подлинная коммуникация, любовь,
смысл жизни, самореализация, представляет один из возможных путей дальнейшего разворачивания проблемы экологии любви и поисков человеком абсолютных оснований своего бытия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Тухватуллин Р. М. Влияние общественного мнения на ценностные ориентации личности в сфере национального развития и межнациональных отношений. Уфа: РИО БашГУ, 1997. С. 57.
2. Г алимов Б. С. Новые перспективы философского исследования проблемы духовного развития человека: Препринт / Б. С. Галимов, И. Г. Васильева. Уфа: РИО БашГУ, 2001. С. 32.
3. Моисеев Н. Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы. Эколого-политологический анализ // Вопросы философии. 1995. №1. С. 10.
4. Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Мол. гвардия, 1989. С. 193.
Поступила в редакцию 05.04.2012 г.
