CC BY
20ТАЪРИХНИГОРИВА МАЪХАЗШИНОСИ-ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ-HISTORIOGRAPHYAND SOURCE STUDY
УДК: 902.7 (575.3)
ЛЫКОШИН НИЛ СЕРГЕЕВИЧ И ЕГО ВКЛАД В ИЗУЧЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ТАДЖИКОВ
В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Абдусалом ВАЛИЕВ
Российско-Таджикский (Славянский) университет
В начале ХХ в. Русское правительство организовало ряд экспедиций в Среднюю Азию с целью всестороннего изучения края. Многие члены экспедиции одновременно были и чиновниками Туркестанского генерал-губерна-торства[1,104].
Среди чиновников административного аппарата Туркестанского генерал-губернаторства особое место занимал Нил Сергеевич Лыкошин, который всесторонне изучал жизнь и быт народов Средней Азии, в т.ч. таджиков[ 1,108]. Он опубликовал несколько работ, в которых освещены вопросы сближения русского и местного населения, жизнь и быт среднеазиатских народов, в т.ч. таджиков. Одной из таких работ была «Результаты сближения русских с туземцами»^], опубликованная в 1903 г. В ней автор пишет о распространении среди местного населения, в т.ч. таджиков российской экономики и культуры. Н. С. Лыкошин отмечает, что в ремесленном производстве местного населения оказывала влияние российская промышленность[5,21].
В 1906 г. была опубликована друга работа Н.С.Лыкошина «Чапкулукская волость Ходжентского уезда»[6]. В третьей главе «Население. Поземельная собственность» автор останавливается на численности населения Ходжентско-го уезда, в частности на населении Чапкулукской волости. Всего в тринадцати селениях Чапкулукской волости жили 3556 мужчин и 3134 женщин[7,19].
В десятой главе «Гигиенические условия быта населения. Жилые помещения. Одежда. Пища. Санитарные условия. Болезни и их лечение» автор дает очень важные сведения о материальной культуре населения этой волости. Н.С.Лыкошин пишет: «Население Бешкентского сельского общества таджики по обстановке жизни почти не разнятся от сартовского населения прочих местностей Туркестанского края. Каждая семья живет лето и зиму в глинобитном, или в каркасном доме, имеющем непременно две половины - наружную (таш-кари) и внутреннюю (ичкари). Помещения наружной половины дома служат
главным образом для приема гостей, для чего отводится особая комната (мех-монхона) и по возможности терраса.
Наружное помещение строится обыкновенно просторно; у зажиточных людей потолки раскрашиваются, а двери и ставки, заменяющие окна, украшаются затейливой резьбой. Земляной пол гостиной покрывается сначала камышовыми циновками, а по ним застилаются паласы, или ковры. У входа в гостиную почти всегда имеется небольшая передняя, где входящие оставляют свои калоши. На наружном дворе у ворот располагаются навесы для привязывания лошадей, а также имеется в углу ретирад»[7,171].
Необходимо отметить, что внутреннее помещение располагалось на отдельном дворике, соединенном с наружным при помощи калитки. Этот последний двор по размерам был меньше наружного и располагался с таким расчетом, чтобы живущие во внутренней части женщины и дети могли не опасаться постороннего глаза. Во внутренней части не было особой гостиной, а по сторонам квадратного двора располагались жилые комнаты, чередуясь с террасами. Число комнат и навесов зависели обыкновенно от числа семейств, живущих в дворике.
Н.С. Лыкошин пишет: «По обычаю, каждый женатый, но не отделенный сын хозяина, получает в доме отца отдельную комнату с террасой и живет отдельно, но довольствуется из котла. Тоже самое наблюдается, когда домохозяин имеет несколько жен: каждой жене он должен предоставить отдельную комнату и террасу. Эти помещения жена занимает вместе со своими детьми и пользуется довольствием также с общей кухни»[7,172]. По словам Н.С. Лыкошина, для склада в каждом дворе имелись особые кладовые, а во внутреннем дворе имелось помещение для приготовления пищи и печения хлеба. Кухней служили один или несколько вмазанных к очагу котлов, а для печения лепешек устанавливали танур (т.е. печь), нагреваемая внутри сжиганием быстро сгорающего топлива, к стенкам нагретого танура прилепляли, для выпечки, лепешки.
Рассказывая о внутреннем убранстве жилищ, автор пишет:«Все помещения таджиков содержатся довольно чисто. Полы вымывают каждый день, навоз и мусор убирается в неглубокие ямы, вырытые в углах двора, а самый двор летом старательно поливается, чтобы не было пыли»[6,170 ].
Все жилые комнаты не имели оконных рам со стеклами, рамы заменяли деревянные ставни, закрываемые в холодное время и на ночь. Вследствие этого, только в хорошие дни - осенью и летом - свет проникал в комнаты в достаточном количестве, зимой, когда холодно, комнаты оставались во мраке и освещались только немного решетчатыми отверстиями над окнами и дверьми, эти отверстия чаще всего заклеивались промасленной бумагой, или затягивались пузырем.
Так как наружный воздух свободно проникал в комнаты, то зимою жилые помещения не отапливались, печей в комнате не было, а жившие в доме люди
обогревались только сидя у сандали. Сандали-небольшое квадратное углубление в полу комнаты, куда клали горкой угли. Над углублением ставились довольно большой табурет, покрытый ватным одеялом. У этого-то источника тепла усаживались жившие в доме люди, просовывая ноги под одеяло и согревая, таким образом, свое тело. На ночь жители дома ложились спать вокруг сандали, держа ноги под общим одеялом, покрывающим сандали. Костры в жилых помещениях у таджиков не зажигались, только в отдельных домах в передней имелся очаг с дымоходом, где готовили пищу[7,172 ].
Рассказывая об одежде равнинных таджиков, автор отмечает, что одежда местного населения зависела от принадлежности к той, или иной племенной группе. По этому поводу Н.С. Лыкошин пишет: «Таджики носят халаты из дешевой бумажной материи с длинными рукавами, узкие концы которых зимою вполне заменяют перчатки. Для шитья халатов употребляются преимущественно ситец, ластик и сатин русского фабричного производства, но наряду с европейскими материями встречается немало и материй туземного изделия-алача, адрас и бикасаб. Бикасабовые,полушелковые халаты составляют парадную одежду. Зимняя верхняя одежда не отличается особым покроем, а только делается на стеганой подкладке из ваты, или верблюжьей шерсти»[7,175-176]. Головной убор таджиков составлял одеваемая прямо на голову конусообразная тюбетейка, вышитая и отороченная тесьмой (джияк) и чалма (сала), представляющая цельный кусок кисеи, ситца или шерстяной материи, длиною несколько метров. Этой материей обвертывали голову поверх тюбетейки (тупи). Чаще всего у таджиков встречалась чалма из белой тонкой кисеи (дока) и только бедные люди, из экономии, носили чалму цветную из ситца, или из местного приготовления хлопчатобумажной ткани. Размер чалмы бывал разный и до некоторой степени он указывал на общественное положение носившего ее. Имамы, кази, муфтии и мударрисы, т.е. лица, претендующие на ученость, обыкновенно носили чалму, размерами далеко превосходящую чалму простых земледельцев и торговцев[7,175-176]. Обувь таджиков, по словам ученого, состояла, по большей части из мягких козловых сапог без каблуков (махси - А.В.), поверх которых надевались калоши - кожаные, или резиновые. Калоши при входе в жилое помещение снимались и оставлялись в передней.
Н.С. Лыкошина интересовала и женская одежда таджиков. Согласно его словам, одежда женщин состояла из короткого камзола до колен, а сверху одевалась паранджа (род халата, приспособленного только для надевания в накидку). Паранджа делалась длиннее халата по росту и накидывалась воротом на голову. Рукава закинуты и сшиты сзади, так что в рукава надеть паранджи нельзя. Под ворот одеваемого на голову паранджи подкладывался одним концом кусок узкой волосяной ткани, который служил вуалью для закрывания лица. Обувь женщин была похожа на мужскую обувь и состояла также из мягких козловых сапог, с калошами. В таком костюме, покрытая паранджой и волося-
ной вуалью, таджичка выходила со двора, у себя же дома повязывала голову платком и оставалась в камзоле, с открытым лицом. Далее автор пишет: «Паранджи и чачбанд (чашмбанд-А.В.) представляют, так-сказать, принадлежности костюма сартянки и таджички, и вообще мусульманской женщине оседлого населения они служат для того, чтобы скрыть лицо ее от взора посторонних мужчин»[7,176].
Автор подчеркивает, что среди таджиков, которые жили в сельских местностях, мало было отступлений от принятого мусульманами обычая закрывать лица женщин. Девушки с 10-12 летнего возраста тоже надевали паранджу, как женщины, но вместо черной волосяной вуали носили чаше кисею белую, или красную. Паранджи женщин делалась из серой в полоску материи, девушки иногда носили розовые из полушелковой ткани, т.е. банорас паранджи[7,176 ].
Определенное место в работе занимает описание пищи таджиков, и автор сопоставляет пищу таджиков и киргизов. Он отмечает, что пища местного населения не отличается разнообразием. Это объясняется, прежде всего, немногочисленностью продуктов, входящих в состав пищевого режима, а также крайней расчетливостью местного населения в сфере удовлетворения своих потребностей. Рассказывая о пище таджиков, автор пишет: «Таджикское население по продовольствию разнится от киргизского лишь тем, что таджики придерживаются растительной по преимуществу пищи, киргизы же вводят в свое продовольствие сравнительно больше мяса и жира.
Основание пищевого режима составляет хлеб в виде лепешек. Лепешки приготовляются дома из черной, мало отсеянной муки, и отличаются необыкновенною тяжестью. Тесто мало выкисает, лепешки плохо пропекаются в туземное устройство печи (танур) у таджиков, или в котле (казан) у киргизов и представляют из себя хлеб, который непривычный человек с трудом может есть даже в совершенно свежем виде. Полежав день-два, тяжелые, грубые лепешки твердеют и делаются совершенно непригодными в пищу. К весне у большинства беднейших хозяев запасы пшеничной муки истощаются и в хлеб начинают добавлять муку ячменную и кукурузную, что ухудшает достоинства хлеба»[7,176].
Необходимо отметить, что овощи в местных блюдах встречались в весьма незначительном количестве. Только репчатый лук и морковь возделывали таджики, киргизы редко разнообразили свой стол и этой необходимой приправой. Стручковый перец прибавляли ко многим блюдам и иногда в большом количестве. Соль расходовали очень мало, приправы использовались редко. По поводу пищевого рациона таджиков автор пишет так: «Вся пища туземцев по преимуществу отличается пресным вкусом, и только незначительная примесь кислого молока к некоторым жидким блюдам разнообразит их вкусовое достоинство. Молочные продукты в хозяйстве получали в незначительных количествах, что мало разнообразили стол местного населения. Чай пользуется попу-
лярностью среди таджиков, которые пьют его почти без сахара с хлебом.. .Обычно, горячая пища подается в доме людей среднего достатка два раза в день раньше полудня и вечером. Утром предпочтительно жидкое блюдо с хлебом, а вечером густое мучное блюдо без хлеба»[7,176].
Необходимо отметить, что к числу жидких блюд следует отнести различного состава кашицы из домашних продуктов сельского хозяйства (риса, маша, джугары и пшеницы). Лучшим представителем жидких блюд было шурпо, т.е. суп из баранины с луком только, или с примесью какой-нибудь крупы. Шурпо разнообразили иногда заправкой из кислого молока и значительным добавлением риса и мелко - нарезанной баранины, тогда этот суп назывался «оши шуррут». Кроме того среди населения были распространены ширбиринж (каша с рисом и молоком), кичиры (каша с рисом и машом), шавла (рисовая каша) и др.
Н.С.Лыкошин, кроме вышеперечисленных работ написал еще очень интересную книгу о менталитете местного населения «Хороший тон на Востоке. К полувековому юбилею завоевания русскими Туркестанского края» [6] .В работе подробно рассматривается этикет таджиков и узбеков, которые жили в среднеазиатских городах. В первой главе «Приличия соблюдаемые в посещении дома, в приветствиях, рукопожатии и целования» автор отмечает, что у кочевников женщины при посторонних людях не закрывали своего лица, и любовь между девушкой и юношей проявлялась совершенно нормально.
Вторая глава «Приличия, соблюдаемые человеком, который ложится спать, идет по дороге и садится верхом на лошадь» посвящена быту населения. Автор пишет: «Когда придет время, ложиться и спать, полагается, прежде всего, запереть двери комнаты, а затем также закрыть все отверстия находящейся в комнате посуды. Вероятно, последняя предосторожность рекомендуется против невидимых злых духов, могущих вредить человеку во время сна.
Сама постель обтирается рукавом, им полотенцем, и троекратно выбивается пыль. Затем следует погасить огонь в очаге, если таковой есть в комнате, и потушить светильник»[6,33].
Третья глава посвящена приличиям, соблюдаемым в общественных со-браниях[6,46-80], четвертая-приличиям, соблюдаемым в отношениях супругов между собою, а также при посещении кем-либо общественных бань. В пятой главе автор пишет о приличиях при посещении больного. В частности, он пишет: «Войдя к больному, следует придать лицу своему выражение приветливости и расположения. Не следует для визита к больному одевать ни нового платья, ни самого старого, а какое носится обыкновенно.
Войдя в комнату больного с улыбкой на устах, надлежит сесть подле больного, и его изголовья не смотреть долго и пристально в лицо больному, а, положив руку в лоб или на руку больного спросить его, как он чувствует себя днем и ночью»[6,97-98].
Самой интересной главой является шестая: «О приличиях, соблюдаемых во время угощений, при еде и питье»[6,112-150 ]. Н.С. Лыкошин в данной главе подробно остановился на обычах и обрядах, связанных с приемом гостей, с употреблением пищи, которые существовали среди таджиков: «Принимать приглашаемых гостей надо как можно радушнее, угощать их как можно лучше и оказывать им возможно больше уважения и почитания. Предупредительность и исключительная заботливость по отношению к приглашенным в гости обязательны для хозяев до истечения трех дней; начиная с четвертого дня можно уже несколько меньше заботиться о гостях.
По приходе гостя следует как можно скорей подавать кушанья, приготовленные для угощения, и не следует подавать лишнее кушанье против того, что гость в состоянии кушать»[6,114]. Далее автор отмечает, что во время угощения хозяин должен сообразиться со вкусами и аппетитом гостя: пока гость кушает и хозяину следует кушать, составляя компанию. Когда гость кончил, есть, хозяин должен тоже перестать есть[5,114]. Здесь необходимо отметить, что еще Кайкавус в своей работе «Кабуснаме» писал именно об этикете таджи-ков[3]. Высказывания Н.С.Лыкошина свидетельствуют о том, что в течение многих веков этикет таджиков сохранился и не потерял свое значение.
Н.С. Лыкошин в 1916 г. издал свою другу работу «Полжизни в Турке-стане»[4], значительная часть которой посвящена жизни и быту местного населения. Самыми важными в этнографическом отношении являются следующие главы: «Всеобщая перепись населения в Туркестане»; «Имена туземцев»; «О гаданиях у среднеазиатских туземцев»; «Религиозные верования и обряды. Ишаны и их значение для туземцев»; «Нравы и обычаи»; «Той»; «Той в Ход-женте»; «Кураши»; «Джура»; «Сайл (встреча весны)». В них автор дает очень важный материал о численности населения Средней Азии, об обычаях и обрядах, духовной культуре таджиков и сартов, в частности, религии и религиозных верованиях, народных праздниках и играх.
Н.С. Лыкошин рассказывая о свадьбах местного населения, заметил, что в среднеазиатском обществе пиршества и угощения на различных свадьбах «носят характер исполнения обязанности перед своими согражданами. Не сделать угощения в соответствующее время нельзя, не уронив себя во мнении общества, уже потому, что означило бы изменить обычаю и уклониться от оплаты за угощение тем из знакомых и близких, которые в свое время приглашали на подобные пиры...»[4,334]. В свою очередь, все приглашенные на туй должны были придти на него. Все это живет в сознании таджиков сегодня и определяет особую многолюдность таджикских свадеб.
Таким образом, необходимо отметить, что, несмотря на некоторые неправильные высказывания в отношении местного населения Н.С.Лыкошин собирал и опубликовал большое количество интересных материалов о хозяйствен-
ной деятельности, материальной и духовной культуре, а также обычаев и обрядов таджиков, входивших в состав Туркестанского генерал-губернаторства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Валиев А. Освещение этнографии таджикского народа в трудах русских дореволюционных исследователей (Х1Х-начало ХХ вв.). - Душанбе,2013.229 с.
2. Валиев А. Этнография. Дореволюционный период//Таджикская Советская Социалистическая
Республика. - Душанбе,1984.С.285.
3. Кайкавус Унсурмаоли Кабуснаме//Энциклопедия персидско-таджикской прозы. Душанбе, 1989. Т.1.
3. Лыкошин, Н.С. Полжизни в Туркестане. Очерки быта туземного населения-Пг., 1916. - 415
с.
4. Лыкошин,Н.С.Результаты сближения русских с туземцами//Справка по Туркестанскому краю на 1903. - Ташкент, 1903.
5. Лыкошин, Н.С. Хороший тон на Востоке. К полувековому юбилею завоевания русскими Туркестанского края.- Пг., 1915. - 116 с.
6. Лыкошин, Н.С. Чапкулукская волость Ходжентского уезда/Н.С.Лыкошин // Справочная книжка Самаркандской области.- Самарканд, 1906.-Вып.УШ.-С.3-183.
ЛИКОШИН НИЛ СЕРГЕЕВИЧ ВА СА^МИ У ДАР ОМУЗИШИ МАДАНИЯТИ АНЪАНАВИИ ТОЧ.ИКОН ДАР ИБТИДОИ АСРИ ХХ
Дар макола асарх,ои Нил Сергеевич Ликошин, ки дар онх,о хочагидорй, мадани-яти моддй ва маънавй, аз чумла истикоматгох,, тарзи бунёд намудани он, сарулибоси мардона ва занона, намудх,ои он, пойафзол, оила ва муносибатх,ои оилавии точикон инъикос ёфтаанд, тадкик шудаанд.
Муаллиф дайати этникии адолии Точикистони Шимолиро мавриди тадкик карор дода, зимнан кайд менамояд, ки дар он чо ба гайр аз точикон сартдо ва киргиз^о низ зиндагй мекардаанд. Истикоматгох,и точиконро дида баромада Н.С. Ликошин таъкид менамояд, ки он аз кисми дарунй ва беруна иборат буд. ^исми беруна-ро мех,монхона ташкил медод. Муаллиф либоси адолии махдллиро тасвир намуда кайд менамояд, ки он ба ин ё он гурух,и кабилавй тааллук доштани сох,ибаш вобаста буд. Либоси руйро чома ташкил медод. Барои духтани чома асосан чит, лас, сатини ис-тедсоли фабрикаи Русия истифода мешуданд, аммо баробари матоъх,ои аврупой ма-тоъх,ои мадаллй, аз кабили алоча, адрас, бекасаб бештар дучор меомаданд. Дар маводи мазкур инчунин оид ба хдйати ичтимоии адолй, никод, туйи арусй, иттидодияи марддо, дин ва эътикодоти динии точикони водй муфассал сухан меравад.
Калидвожадо: тоцикон, сарт%о, %унарманди, истицоматго%, сандали, либос, цома, фаранцй, пойафзол, хурок, нон, туй, оила, табацауо, дин, урфу одат.
ЛЫКОШИН НИЛ СЕРГЕЕВИЧ И ЕГО ВКЛАД В ИЗУЧЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ТАДЖИКОВ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
В статье рассматриваются труды Н.С.Лыкошина, в которых отражены хозяйственная деятельность, материальная и духовная культура таджиков, в частности, жи-
лища, способы его строительства, женская и мужская одежда, обувь, семья и семейные отношения таджиков. Рассматривая этнический состав населения Северного Таджикистана, автор подчеркивает, что здесь кроме таджиков проживали также сарты и кыргизы. Описывая жилища таджиков Н.С.Лыкошин подчеркивает, что оно состояло из внутренней о внешней половине. Внешняя половин была гостиной.
Подробно описывая одежду местного населения, автор отмечает, что одежда местного населения зависела от его принадлежности к той или иной племенной группе. Верхнюю одежду мужчин составлял халат. Для шитья халата употреблялись преимущественно ситец, ластик и сатин русского фабричного производства, но наряду с европейскими материями встречались немало и материй местного изделия - алача, ад-рас и бикасаб. В данном статье также подробно описываются социальный состав населения, брак и свадьба, мужские союзы, религия и религиозные верования равнинных таджиков.
Ключевые слова: таджики, сарты, кыргизы, ремесло, жилище, сандали, одежда, халат, паранджа, обувь, пища, хлеб, свадьба, семья, сословия, релегия, традиция.
LYKOSHIN NII SERGEEVICH AND HIS CONTRIUTION TO THE STUDY OF TRADITIONAL TAJIK CULTUREIN THE EARLY ХХ CENTURY
In the article is considered the works of N.S. Lykoshin, which reflects the economic activity, material and spiritual culture of Tajiks, in particular, dwellings, methods of its construction, women's and men's clothing, shoes, family and family relations of Tajiks. The ethnic composition of the population of Northern Tajikistan is considered, the author emphasizes that in addition to Tajiks, there were also sarts and kyrgyz people. Describing the dwellings of Tajiks, N.S. Lykoshin emphasizes that it consisted of an inner and outer half. The outer half was a living room.
Describing in detail the clothing of the local population, the author notes that the clothing of the local population depended on his belonging to one or another tribal group. Men's outerwear was a bathrobe. For dressing a dressing gown, chintz, an eraser and satin of Russian factory production were mainly used, but along with European materials, there were a lot of materials of a local product as alacha, adras and bikasab. The author's works also describe in detail the social composition of the population, marriage and wedding, men's unions, religion and religious beliefs of lowland Tajiks.
Key words: Tajiks, sarts, Kyrgyz, craft, housing, sandals, clothes, bathrobe, bathrobe, burqa, shoes, food, bread, wedding, family, estates, religion, customs.
Сведения об авторе: Валиев Абдусалом - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Российско-Таджикского (Славянского) университета. Телефон (+992) 908815331, E-mail: a.valiev@bk.ru
Маълумот дар бораи муаллиф: Валиев Абдусалом-номзади илщои таърих, дотсенти кафедраи таърихи умумии Донишгоди славянии Русияю Тоцикистон. Телефон: (+992) 908815331, E-mail: a.valiev@bk.ru
Information about the author: Valiev Abdusalom - candidate of historical sciences, docent of Department of World History of the Russian-Tajik (Slavonic) University. Phone (+992) 908815331, E-mail: a.valiev@bk.ru
