CC BY
402
Section 3. History
Section 3. History
Aghayev Yusif Shukur, military historian from Azerbaijan, E-mail: yusif_agayev@yahoo.com
Bow and arrows as the symbol of authority and elements of ritual rites of Turkic nations
Abstract: The article is about the research of bow and arrows as the symbols of authority and elements of ritual rites of Turkic nations.
Keywords: bow, arrows, Turks, nomads, symbols, authority, rituals, rites.
Агаев Юсиф Шукур оглы, военный историк из Азербайджана E-mail: yusif_agayev@yahoo.com
Лук и стрелы как символы власти и элементы ритуального обряда у тюркских народов
Аннотация: Статья посвящена исследованию лука и стрел как символов власти и элементов ритуального обряда у тюркских народов.
Ключевые слова: лук, стрелы, тюрки, кочевники, символы, власть, ритуалы, обряды.
В жизни тюркских кочевых племён лук и стрелы были чуть ли не основным оружием и неоднократно в летописях отмечали непревзойденное мастерство тюркских лучников. Однако, кроме своего прямого назначения как вида оружия, лук и стрелы олицетворяли собой ещё и главные социальные отношения в обществе тюркских кочевых племён — взаимоотношения хана (кагана) с его народом. Лук выражал у древних тюрков положение старшинства во власти, а стрела — подчиненности.
Это утверждение мы находим в древнетюркском эпосе об Огуз-Хане, в древней рукописи на древнеуйгурском языке, обнаруженной исследователями в библиотеке Шарля Шефера в Париже. Рукопись хоть и неполная, все же дает представление о событиях и взаимоотношениях тюрков в древние времена. Согласно легенде, Огуз-Хан видит во сне золотой лук, простирающийся с востока на запад, и три серебряные стрелы, направленные на север. Симптоматично, что во сне у хана лук и стрелы расположены на все части света. Поутру Огуз-Хан отправляет трех старших своих сыновей на охоту на восток, а трех младших сыновей — на запад. Старшие сыновья во время охоты находят золотой лук, а младшие — три серебряные стрелы, и приносят их отцу. Обрадовавшийся отец, ломает лук на три части и делит их между тремя старшими сыновьям, а три стрелы — между тремя младшими сыновьями. Огуз-Хан делит между сыновьями и весь свой народ, свою орду. И племена трех старших сыновей, которым он дал части
сломанного лука, стали именоваться «Бозук», т. е. «сломанный на части», а племена трех младших сыновей — «Учук», что значит «три стрелы». При этом младшие сыновья должны подчиняться старшим, как стрела луку. И посадил бозуков по правую от себя сторону, а учуков — по левую [1, 219]. По-сути, Огуз-Ханом была проведена реформа власти тюрков. При этом, лук и стрелы служили символами этой власти.
В эпосе «Огуз-намэ» средневекового летописца XIII-XIV вв. Фазлаллаха Рашид ад-Дина Огуз-Хан решил, что племена старших сыновей, которым достался золотой лук, как высшие по рангу должны составлять правое крыло войска-орды, а племена младших сыновей, которым достались золотые стрелы, должны составлять левое крыло войска-орды. Так как лук властвует подобно государю, а стрела лишь является подчиненным ему (луку) посланцем [2, 62]. В правлении старшего сына Огуз-Хана Гюн-Хане реформа власти тюрков продолжилось. У шести сыновей Огуз-Ха-на было по четыре сына, и весь народ был поделен между ними на двадцать четыре племени согласно своему «рангу, занятию, имени и прозвищу, со своим знаком и тамгой ... для устойчивости государства» [2, 63].
Аналогичный рассказ об Огуз-Хане мы находим в «Родословной Туркмен» Абульгази Бахадур Хана, написанный им в 1664 году [3, 141].
Во всех трех сказаниях об Огуз-Хане, нахождение золотого лука и серебряных (золотых) стрел сыновьями
18
Bow and arrows as the symbol of authority and elements of ritual rites ofTurkic nations
Огуз-Хана объясняется как божественная воля, а не человеческий промысел. Таким образом, само воинское оружие представляется как предмет «божественного, небесного происхождения». Кроме того, у древних тюрков лук олицетворял собой небесную сферу и нахождение под ним считалось пребыванием под куполом шатра небесного правителя — Бога Тенгри, а молнии были его стрелами, посылаемые людям в наказание [4, 190].
Некоторые ученные считают, что мифический образ Огуз-Хана имеет свое историческое воплощение в лице правителя государства Хунну шанюй Модэ (Мете) (209174 гг. до н. э.), при котором государство Хунну в Центральной Азии достигло наивысшего своего могущества [3, 35]. Еще великий русский ученый И. Бичурин высказал предположение, что первый правитель всех тюрков Огуз-Хан есть никто иной как шанюй Модэ (Мете). Последний, как и Огуз-Хан пришел к власти через сражение со своим отцом, завоевал многие страны, провел реформу власти, разделив страну на 24 части и назначив своих родственников старшими князьями-правителями над этими частями [1, 286].
Об этимологии же имени Огуз существует много мнений. Знаменитый венгерский тюрколог Д. Немет считает, что слово «огуз» производное от «ог+уз»: «ог» — «стрела», «род», «племя»; «уз» — «союз», «объединение» [5, 25]. Таким образом, слово «огуз» может означать «союзродов», «объединение племен». В данном случае слово «ог» означает как «стрелу», так и «род», «племя». С этим утверждением значения слова «ог» соглашается и китайский ученный Чэнь Чжунмянь [6, 166]. В тоже время, согласно древнетюркскому эпосу «Китаби Деде Гор-гуд» слово «уз» означает «острая», «острие» [7, 40]. Следовательно, можем предположить, что слово «огуз» означало «острая стрела» либо «острие стрелы», т. е. «наконечник стрелы». На наш взгляд, можно предложить следующую интерпретацию этимологии имени советника кагана и великого полководца периода Второго восточно-тюркского каганата Тоньюкука (646-724 гг.). Он приходился близким родственником тюркским каганам. Имена, начинающиеся со слова «тон», были распространены среди тюркской аристократии в VII-X веках, такие как Тон-ябгу, Тон-таркан, Тон-багатур [6, 166]. Если обратиться к толковому словарю тюркского языка «Диван Лугат ат-Турк», составленному в XI веке Махмудом Кашгари, то слово «тон» он же «тун» у тюрков означает «первый», «первенец» [8, 842]. Слово «юкук» производное от «юк+ук»: «юк» или же «йук» — «перо птицы», «ук» он же «ог» — «стрела» [8: 76, 847]. Тогда, слово «юкук» может означать «оперенье стрелы», а имя Тоньюкук — «первое оперенье стрелы», также как Тон-багатур — «первый богатырь». И если имя хана может означать «острие стрелы», т. е. «наконечник стрелы», то близкий родственник и советник может быть «первым опереньем стрелы», если учесть, что оперенье стрелы состоит из множества перьев. Символично, что если стрела
означает род и племя, то правитель племени — наконечник этой стрелы, а его советник — его оперенье, определяющий полет стрелы.
Подтверждение же названию племени, связанное со стрелой, мы находим в Орхонских тюркских рунических надписях на каменной стеле, воздвигнутой в честь Кюль-Тегина в 732 году, где тюрки Западнотюркского каганата названы «он ог бодун», что означает «народ десяти стрел» или же «народ союза десяти племен» — что одно и тоже, а также в надписях на каменной стеле, воздвигнутой в честь Тоньюкука, где войско западных тюрков названо «он ог сю», что значит «войско десяти стрел» [9: 156, 178]. Кроме того, в древнекитайском трактате «Цзю Тан Шу», китайские летописцы показали деление тюрков Западнотюркского каганата на десять племен: «ши син» — «десятьродов» или же «ши цзянь» — «десять стрел» [6, 168]. Причиной этому послужила реформа власти, проведенная Ышбара Хилаш-Каганом (634-639 гг.), который разделил Западнотюркский каганат-государство на десять племен. Во главе каждого племени поставил по вождю-шаду и каждому из них жаловал по одной стреле как символ власти. Отсюда и название «десять племен» — «десять стрел». А верховного правителя звали «каганом десяти племен» или же «каганом народа десяти стрел» [6, 175]. Во время походов, каждая «стрела-племя» выставляла по одному тумену, т. е. 10-тысячному конному войску во главе с вождем-шадом и своим боевым тугом-зна-менем [10, 403]. Так формировалось «войско десяти стрел» западных тюрков.
Что же касается упоминания лука и стрел в качестве символа власти, то в древнетюркском эпосе «Китаби Деде Горгуд» воспевается подвиг героя: «Прискакал Гарабудаг сын Гарагюне... заставивший изрыгать кровь обладателя железного лука Гыпчаг Мелика». В данном выражении «обладателя железного лука Гыпчаг Мелика» возможно подразумевается статус Гыпчаг Мелика как обладателя ханской власти. В том же эпосе весьма красочно описан приём у тюрков Огузов, устроенный для своих вассалов-беков Газан Беком, во время которого сын последнего Уруз Бек, стоял перед отцом, опираясь на лук, и тем самым олицетворял для окружающих власть Газан Бека — власть сюзерена [13, 65]. Потому как, лук у тюрков Огузов считался символом ханской власти.
Упоминание лука и стрел в качестве символа власти, мы находим и в древних летописях о тюрках. Так, в древнекитайском трактате «Вей Шу» описан исторический факт, как в 490 году глава одного из родов племени гаоцзюй по имени Афучжило делегировал посла к китайскому императорскому двору, который преподнес в качестве дани две стрелы. Это символичный жест. По всей видимости, тем самым Афучжило изъявлял свою покорность императору и искал у него покровительства, если преподносил ему в качестве дани символы своей власти. Согласно китайским летописям, племя гаоцзюй относилось к этнической группе сюнну (хунну), т. е. тюрко-язычным народам [11, 404]. В другой китайской летописи рассказывается о взаимо-
19
Section 3. History
отношениях китайского императорского двора с претендентом на престол Западно-тюркского каганата князем Шегуем. В 612 году императорский двор пожаловал его званием великого хана и послал бамбуковую стрелу с белым оперением как символ власти [12, 156].
В средневековых летописях также встречаются упоминания о луке и стрелах как символах власти. Так, при взятии тюрками Огузами города Нишапура в 1038 году их предводитель и основатель государства Сельджукидов Тогрул Бек как символ своей власти держал в руках лук, а за поясом у него были три стрелы. А после битвы при Данданакане в 1040 году по случаю победы тюрков Огузов, на всех письмах, отправленных в соседние государства и Аббасидскому халифу, стояла личная печать-тугра Тогрул Бека с изображением лука и стрел. Так же, как на монетах, чеканенных в государстве Сельджукидов, долгое время ещё изображались те же лук и стрелы как символы их власти [14: 310, 313].
Так как и у монголов лук и стрелы были символами власти, то после заключения договора о мире между монголами и тюрками-сельджуками в 1245 году, правитель Золотой Орды Бату Хан повелел султану государства Сельджукидов в Малой Азии Гиясед-Дину Кейхусреву II управлять своим государством и в качестве символов власти передал султану лук и стрелы [14, 309]. Во времена Чингизхана четыре воина «хорчи» («стрелки»), состоявшие при хане, также как и специальные части личной гвардии турецких султанов, как атрибуты его власти, носили лук и стрелы [15, 447]. Колчан, где хранились стрелы, тюрки и монголы также причисляли к символам власти. В казахском богатырском сказании о Ер Таргыне в богатырском поединке мудрый Карткожак выстрелил из лука не в героя — не стал убивать его, а стрелой с тупым наконечником разбил его золоченый колчан со стрелами, тем самым разбил символ власти героя [16, 35]. В государстве Ильханидов законом были установлены девять символов власти, где наряду с луком и стрелами упоминается и колчан [4, 196]. Таким образом, лук и стрелы у тюркских народов считались символами власти, где лук выражал положение старшинства во власти, а стрела — подчиненности.
В эпосе«Огуз-намэ» в качестве ярлыка («повеления, приказа») и пайцзы («мандата, пропуска») Огуз-Хан использовал стрелы с золотыми наконечниками и лук. И куда прибывали его гонцы, «население, увидев эти знаки, оказывало им услуги и уважение, снабжая их самих и их животных продовольствием, фуражом и питьем» [2, 37]. Т. е. использовали эти символы власти в качестве послания или же приказа, а также мандата или же пропуска. В древнетюркском эпосе «Китаби Деде Горгуд» герой воспевает свой лук и стрелу с золотым наконечником [7, 134].
В средневековых летописях мы также встречаем упоминания об использовании лука и стрел в качестве послания. Так, правитель государства Караханидов Илик Хан, готовясь к войне с султаном Махмудом Газневи, для сбора войска направил гонцов со стрелами в подвластные ему
племена [14, 308]. Хорезмшахский султан Джалал ад-Дин для сбора войска в Хартберде в 1230 году направил гонцов с красными стрелами к своим эмирам, ханам и другим военачальникам. Также он поступил в конце того же года, послав гонцов со стрелами к своим эмирам для сбора войска и вызова их в Мугане [17: 255, 270]. В данном случае красные стрелы служили приказом для сбора войска и вызова. Во времена Чингизхана послы, исполняющие личные поручения хана, назывались «дальние и ближние стрелы» или же «вестовые стрелы» [15, 448]. Будучи символами власти, лук и стрелы использовались в качестве послания или же приказа правителя для вызова подчиненных на войну, охоту либо торжество. Или же наделяли гонцов особыми полномочиями и служили им верительными грамотами.
Обычай тюркских правителей не проливать царственную кровь также связан с луком, а точнее, с его тетивой. Правителей и принцев крови осужденных на смерть удушали тетивой от лука, чтобы не проливать их кровь. Так, султан государства Сельджукидов Меликшах в 1073 году разгромив под Хамаданом войска восставшего против него правителя Кирмана и одновременно родного дяди Кавурта, казнил последнего через удушение тетивой от лука [14, 316]. Такой же обычай бытовал и у монголов. Таким образом, лук олицетворяющий символ власти государя был одновременно и орудием смерти для него и его потомства.
В тоже время, лук и стрелы очень часто выполняли функцию средств ритуала в обрядах жизненного цикла, существующих в традиционной культуре тюркских народов. Например, у тюрок Огузов было принято пускать стрелы, когда молодой парень женился. И куда падала стрела, там и ставили шатёр для невесты. А девицы и молодцы пускали «стрелы счастья и судьбы», чтобы найти своего избранника или избранницу [13, 66]. В древнетюркском эпосе «Китаби Деде Горгуд» красочно воспроизведен этот обряд: «Тридцать девять девиц выпустили стрелы счастья и судьбы. Тридцать девять воинов пошли за стрелами. Сорок дней и ночей длилась их свадьба» [7, 88].
Либо обряд посвящения юноши в войны у тюрков был сопряжен со стрельбой из боевого лука. Например, в якутской народной пословице: «Парень, три раза повесивши лук, становиться взрослым» вероятнее всего речь идет о древнем обряде посвящения в воины [18, 71]. Такой же обряд посвящения молодого Карткожака в войны красочно описан в казахском богатырском сказании о Ер Торгыне: «Когда ты стрелу в первый раз боевую пустил — шесть сотен шагов пролетела она. Брат твой старший тогда ликовал больше всех, он отдал тебе лук из рогов таутеке и красные стрелы из таволги горной» [16, 39]. Т. е. вручение юноши настоящего боевого лука, сделанного из рогов горного козла («таутеке»), и боевых бронебойных стрел («красных стрел») — это и есть кульминация обряда посвящения его в войны. В древнетюркском эпосе «Китаби Деде Горгуд» среди даров, преподнесенных герою эпоса Бамсы Бейреку, в честь посвящения его в войны, был лук со стрелами [7, 67]. Уменьшенную копию лука со стрелой
20
Timpani are an attribute of military glory of the Ukrainian Cossacks in the 16-18 centuries
как талисман крепили на колыбель и одежду мальчиков. В представлении тюркских народов амулет придавал ребенку мужество и силу [4, 191].
И наконец, обряд заклинания и заговора лука и стрел говорит о восприятии тюрками «нечеловеческого» происхождении этого оружия. Герой древнетюркского эпоса «Китаби Деде Горгуд» Бамсы Бейрек перед смертью своей прощается лишь только со своим луком как с живым существом, обращаясь к нему: «В скольких схватках участвовал, преследовал каждого воина, тохара, о лук мой с волосяной тетивой в моих руках, измотавший врага. Ты стоишь жеребца, жеребца я отдал за тебя, мой крепкий осиновый лук. Быка я отдал за тебя, тугая тетива» [7, 82]. Или же в казахском богатырском сказании о Кобланды Батыре, где герой заклинает лук и стрелы: «Обращаюсь к тебе, мой булгарский лук! Настал день, когда тетива не
будет знать покоя. Прогибайся, не преломляйся!Не натяну тетиву до отказа — моя вина! Обращаюсь к вам, мои бухарские стрелы! Ударил час, когда вам голосить свою песнь! Звените и свистите! Не пошлю вас в цель — моя вина!» [16, 230].
Магический обряд, проводимый тюркскими народами с луком и стрелами, говорит о сакральности этого оружия для них.
Как показывает проведенное исследование, лук и стрелы играли важную роль в повседневной жизни и государственном устройстве тюркских народов. И выступая в качестве символов власти и элементов ритуального обряда, они (лук и стрелы) несли в себе некую сакральность. Значение и место лука и стрелы в жизни тюркских народов ещё до конца не изучены и требуют дальнейшего своего исследования.
Список литературы:
1. Радлов В. В. Тюркские степные кочевники. - Астана:«Алтын ютап», 2007.
2. Фазлаллах Рашад ад-Дин. Огуз-намэ. - Баку: «Элм», 1987.
3. Gültepe Necati. Oguzname. - Istanbul: «Resse», 2014.
4. Ахметжан К. С. Этнография традиционного вооружения казахов. - Алматы: «Алматыютап», 2007.
5. Sümar Faruq. Oguzlar. - Baki: «Yazigi», 1992.
6. Малявкин А. Г. Танские хроники о государствах Центральной Азии. - Новосибирск: «Наука», 1989.
7. Kitabi Dada Qorqud. - Baki: «Yeni na§rlar evi», 1999.
8. Махмуд ал-Кашгари. Диван Лугат ат-Турк. - Алматы: «Дайк-Пресс», 2005.
9. Аманжолов А. С. История и теория древнетюркского письма. - Алматы: «Мектеп», 2003.
10. Кляшторный С. Г. Памятники древнетюркской письменности и этнокультурная история Центральной Азии. -Санкт-Петербург: «Наука», 2006.
11. Таскин В. С. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху. - Москва: «Наука», 1984.
12. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. - Москва: «Клышников-Комаров и Ко», 1993.
13. Агаев Ю. Ш., Ахмедов С. А. Военное искусство тюрков в огузском эпосе «Китаби Деде Горгуд». - Баку: «OL», 2014.
14. Göksu Erkan. Türkiye Selguklarinda Ordu. - Ankara: «Türk Tarih Kurumu Baslmеvi», 2010.
15. Бартольд В. В. Сочинения. Том I. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. - Москва: издательство «Восточная литература», 1963.
16. Казахские богатырские сказания. - Семей: «Международный клуб Абая», 2001.
17. Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави. Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны. - Баку: «Элм», 1973.
18. Липец Р. С. Образы батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. - Москва: «Наука», 1984.
Babkova Nadiya Vyacheslavivna, Kharkiv State Academy of Culture, Lecturer of the Department of History of Ukraine and World History E-mail: akademik_xdak@mail.ru
Timpani are an attribute of military glory of the Ukrainian Cossacks in the 16-18 centuries
Abstract: The article is examined the use of timpani as military-ceremonial musical instruments in life of the Ukrainian cossacks in the 16-18 centuries. The basic functions of public servant responsible for safety and integrity of timpani are characterized an item.
Keywords: timpani, Ukrainian Cossacks, music, dovbysh.
21
