CC BY
54
УГОЛОВНОЕ ПРАВО
и уголовный процесс
А. С. БАХТА,
начальник Высших академических курсов, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]
Научная специальность: 12.00.09 — уголовный процесс.
A. S. BAKHTA,
Doctor of Law, Professor,
Head of the Higher Academic Courses
(Management Academy of the Ministry
of the Interior of Russia)
Scientific speciality: 12.00.09 — Criminal Procedure.
УДК 343.1
Логика уголовно-процессуального закона Logic of the Criminal Procedure Law
В данной статье исследуются вопросы использования основных законов логики в формулировании, толковании и применении норм уголовно-процессуального права, а также взаимосвязь форм мышления с регулированием уголовно-процессуальной деятельности. Нормы уголовно-процессуального права представлены как результат юридического мышления, которое выражено формально-логической природой. Делается вывод, что анализ норм уголовно-процессуального права с позиций логики должен сводиться к учету таких логических форм, как понятие, суждение и умозаключение.
Уголовно-процессуальный закон, уголовно-процессуальная норма, логика уголовно-процессуального закона, формулирование норм, толкование норм, правоприменение, основные законы логики, формы мышления, криминологический экстремизм.
The article considers issues of the application of the basic logical laws in the formulation, interpretation and application of criminal procedure law, as well as the interrelation of forms of thinking with regulation of criminal procedure activity. Norms of criminal procedure are represented as a result of legal thinking, which is formally expressed by a logical nature. The conclusion is drawn that, from the standpoint of logic, the analysis of the norms of the criminal procedural law should be reduced to accounting for such logical forms as concept, judgment and conclusion.
Criminal procedure law, criminal procedure norm, logic of criminal procedure law, formulation of norms, interpretation of norms, law enforcement, basic laws of logic, forms of thinking, criminological extremism.
Уголовно-процессуальная деятельность регулируется посредством уголовно-процессуального закона, суть и содержание которого составляют нормы права, являющиеся основой механизма уголовно-процессуального регулирования. Нормативная основа определяет модель должного и возможного поведения субъектов уголовно-процессуальной деятельности и одновременно является источником силы, приводящей механизм уголовно-процессуального регулирования в действие.
Уголовно-процессуальным нормам присущи свои характерные черты. В них выражена воля государства. Они рассчитаны на повторяющиеся действия и правоотношения и носят общеобязательный характер. Нормы уголовно-процессуального права регулируют правоотношения, а потому устанавливают, с одной стороны, юридические возможности (права) участников уголовного процесса, с другой — их обязанности, обеспечивающие реализацию прав.
98
Права и обязанности, содержащиеся в нормах уголовно-процессуального права, обеспечены силой государственного принуждения. Все нормы уголовно-процессуального права характеризуются как формально определенные и относительно определенные. Их многократное применение предусматривает возможность реализации усмотрения участников уголовного процесса.
Каждая норма уголовно-процессуального права должна быть логично вплетена в систему правовых норм, регламентирующих уголовно-процессуальную деятельность.
При всей важности этой тематики и ее разработанности в теории права в науке уголовного процесса многие вопросы остаются не исследованы.
В разные периоды времени и под различными углами зрения нормы уголовно-процессуального закона исследовались учеными процессуалистами.
В советский период большое внимание уделялось языку процессуального закона и оптимальности, а также эффективности его применения. Язык законодательства отличается особым стилем, рассчитанным на особенности воспринимающих его субъектов. При формулировании норм права мысли законодателя выражаются в словесной форме. От правильности восприятия, толкования и осмысления закона напрямую зависит эффективность его применения [11, с. 5-15].
Под свойствами оптимальности и эффективности подразумевали полезность поставленных целей, внутреннюю структуру, развитие прогрессивных общественных отношений и полезность воздействия закона [9, с. 195-203].
В более поздний период нормы уголовно-процессуального закона сравнивались с системой противоречий в уголовном судопроизводстве. В теории выделяют диалектические и формально-логические противоречия, применяемые в механизме уголовно-процессуального регулирования. Будучи обусловленными пробелами уголовно-процессуального законодательства либо являясь логическими ошибками, эти противоречия имеют сугубо субъективную природу [13, с. 17-95].
Особая роль в изучении норм уголовно-процессуального права принадлежит методологии толкования. Разница языковых средств выражения с логикой мышления вызывает потребность толкования уголовно-процессуальных норм. Правильное уяснение норм права является залогом успешного их применения [5, с. 51-175].
Анализируя нормы уголовно-процессуального права, И. А. Антонов предлагает предварительно проверять все вновь принимаемые нормы на предмет соответствия нравственным требова-
ниям. Только в этом случае, по его мнению, деятельность по применению уголовно-процессуальных мер будет основана на началах свободы, равенства, справедливости, гуманизма, уважения чести и достоинства личности [1, с. 180-184].
Через призму правового нигилизма рассматривает содержание и применение норм уголовно-процессуального закона А. В. Побед-кин. Исследуя правовой нигилизм как проблему нравственную, он считает перспективу изменения отношения российских граждан к закону в плане уважения и неукоснительного соблюдения весьма отдаленной [10, с. 9-190].
Многообразие подходов в изучении норм уголовно-процессуального права объединяло исследователей в главном: при формулировании норм уголовно-процессуального права используются законы, формы, приемы и операции мышления. Сам по себе процесс нормотворчества является результатом мыслительной деятельности законодателя с применением логических форм и законов мышления.
В теории предпринимались попытки сопоставления логики с эффективностью уголовно-процессуальных норм. Формулируя понятие эффективности уголовно-процессуальных правовых предписаний через призму таких составляющих, как содержание и объем, заметим, что цели и основополагающие начала уголовного процесса отражают правовую идеологию и нравственные представления общества, гарантированность, исполняемость и непротиворечивость отдельных правовых предписаний всей системе уголовно-процессуального законодательства. Отсюда напрашивается вывод о взаимосвязи современного, правильного и полного отражения объективных изменений общественных отношений в законодательной практике с эффективностью норм уголовно-процессуального права.
Успешное регулирование поведения людей в обществе возможно нормами права, обличенного в форму, принятую в культуре данного общества. Нормативные предписания выражаются при помощи знаков, источником которых служит определенный язык.
Эффективность уголовно-процессуальных норм во многом зависит от формы выражения в них воли государства и использования законодателем терминологии, понятной исполнителям правовых предписаний. Применение в законодательной технике специальных юридических терминов и понятий не должно сильно перегружать словарный состав закона, напротив, законодателю при формулировании норм права следует их излагать общелитературным и доступным языком для граждан. При создании закона должны применяться такие конструкции, которые отвечают требованиям логичности, си-
стемности, последовательности и связности. В свою очередь, использование определенных трафаретов и речевых клише обеспечивает точность законодательного языка. Одной из основных целей нормотворчества является логическое восприятие речи законодателя.
Логика уголовно-процессуального закона имеет три основных характеристики: формулирование норм, их толкование и правоприменение. Кроме того, для анализа норм с позиции логики должны применяться такие логические формы, как понятие, суждение и умозаключение. Именно они раскрывают способы образования и взаимосвязи мыслей о предметах и явлениях, а также характеризуют формы мышления.
К основным логическим законам традиционно относят законы тождества, непротиворечия, исключенного третьего и достаточного основания [6, с. 156—171; 8, с. 12—18]. Основными постулатами, используемыми при формировании норм права, являются: истинность лишь одного суждения из двух противоречащих друг другу; обоснованность всякого суждения мыслями, истинность которых доказана; тождественность понятий самим себе на протяжении всего процесса рассуждения; исключение противоположных мыслей об одном и том же предмете в одно и то же время и в одном и том же отношении.
В теории уголовного процесса уже высказывалась аналогичная позиция. Рассматривая лингвологические проблемы уголовно-процессуального законодательства, А. В. Победкин делает подробный анализ норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ)1, сопоставляя их с федеральными законами «О Следственном комитете Российской Федерации»2 и «О полиции»3. Отдавая приоритет УПК РФ как основному закону, регламентирующему отношения в сфере уголовного судопроизводства, автор называет целый ряд правовых предписаний, содержащихся в указанных федеральных законах, которые противоречат кодексу и не подлежат применению [10].
Согласиться с данной точкой зрения возможно лишь частично. Думается, не следует объединять лингвистическую и логическую составляющие в общую причину существования проблем в содержании современного отечественного уголовно-процессуального законодательства. Исследуя соотношение вышеуказанного Федерального закона «О Следственном
1 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4921.
2 О Следственном комитете Российской Федерации: федер. закон от 28 декабря 2010 г. № 403-Ф3 // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 15.
3 О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ // СЗ РФ.
2011. № 7. Ст. 900.
комитете Российской Федерации» и УПК РФ, автор прежде всего раскрывает их несоответствие основному логическому закону непротиворечия, заключающемуся в истинности лишь одного суждения из двух противоречащих друг другу и исключении противоположных мыслей об одном и том же предмете в одно и то же время и в одном и том же отношении. Отступление от закона мышления влечет получение умозаключений из противоречащих друг другу суждений. Все это в конечном итоге приводит к сбоям в соблюдении закона логики — достаточного основания, так как любое утверждение в ходе рассуждения должно быть обосновано со ссылкой на другие мысли, истинность которых доказана [12, с. 125-131].
Подобные ситуации ранее уже возникали в нашей стране. Достаточно вспомнить Закон РФ «О федеральных органах налоговой полиции»4. В соответствии с п. 5 ст. 11 указанного закона органы налоговой полиции наделялись правом беспрепятственно входить в любые производственные, складские, торговые и иные помещения независимо от форм собственности и места их нахождения, используемые налогоплательщиками для извлечения доходов (прибыли), а также обследовать их.
О всех случаях проникновения в жилые помещения, используемые для индивидуальной и предпринимательской деятельности, против воли проживающих в них граждан орган налоговой полиции уведомляет прокурора в течение 24 часов с момента проникновения.
Данная формулировка противоречила не только УПК РФ, но и основному закону нашей страны в части неприкосновенности жилища, поскольку данные права предоставлялись органам налоговой полиции вне зависимости от наличия возбужденного уголовного дела. Тем не менее в период действия данного законодательного предписания следственные органы и органы дознания, вне зависимости от ведомственной принадлежности, для упрощения процедуры проникновения в любые помещения приглашали представителей налоговой полиции в порядке взаимодействия для работы в составе следственно-оперативных групп по проверке заявлений и сообщений о преступлениях.
Во многом устранению противоречий отраслевого уголовно-процессуального законодательства по отношению к основному закону нашей страны способствует деятельность органа Конституционного контроля. Целый ряд нормативных предписаний отраслевого законодательства признан противоречащим Конституции Российской Федерации и отменен законодателем.
4 О федеральных органах налоговой полиции: закон РФ от 24 июня 1993 г. № 5328-1 // Рос. газ. 1993. 15 июля.
100
Конечно, более сильный эффект в создании стабильного законодательства, отвечающего всем требованиям логического построения правовых норм, может быть достигнут в период разработки и обсуждения новых правовых предписаний.
В качестве примера можно привести обсуждение проекта Закона о внесении изменений в ст. 72 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ). Данная законодательная новелла предусматривает зачет срока содержания под стражей в следственном изоляторе: 1 к 1,5 по отношению к уголовному наказанию в виде лишения свободы, подлежащему отбыванию. Законодатель мотивирует свое решение существенным различием в условиях содержания лиц, в отношении которых применена мера пресечения в виде заключения под стражу, и условиях содержания осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы в исправительных учреждениях. При обсуждении этого законопроекта возник вопрос: должны ли суды при назначении уголовного наказания в виде лишения свободы учитывать срок содержания подсудимого под стражей? С учетом «льготного» исчисления при зачете срока нахождения под стражей в срок отбытия уголовного наказания в виде лишения свободы может возникнуть ситуация, когда подсудимый находился под стражей дольше, чем ему определено в приговоре суда.
Понятно, что при назначении уголовного наказания суд не ориентируется на меры пресечения, применяемые в отношении обвиняемого, но само по себе осознание факта длительного содержания под стражей может оказывать давление на судей и побуждать их сопоставлять срок применения меры пресечения в виде ареста со сроком, подлежащим зачету в счет отбытого наказания в виде лишения свободы.
Следующая характеристика логики уголовно-процессуального закона - толкование. Правильность восприятия и уяснения норм права зависит от учета основных логических форм (понятие, суждение, умозаключение), законов, модальности юридического мышления и выбора логических процедур. Правильное толкование правовых норм является залогом соответствующего их применения.
Изучая уголовные дела, мы, к сожалению, сталкиваемся с ситуациями, когда представители следственного органа, прокуратуры и судов допускают системную ошибку ввиду неправильного толкования закона.
Разберем такую ситуацию. Являясь главой городского поселения, гражданин З. вступил в преступный сговор с Т. и совершил сделку по приобретению жилого помещения для внеочередного предоставления его семье П. во ис-
полнение судебного решения. Покупая квартиру через аукцион по завышенной цене, З. рассчитывал получить часть суммы из разницы между суммой контракта и фактической стоимостью квартиры. З. был признан виновным и осужден за хищение в крупном размере путем растраты с использованием своего служебного положения.
Разница между суммой контракта и фактической стоимостью квартиры образовалась за счет того, что выбранная жилая площадь не соответствовала характеристикам, перечисленным в решении суда о выделении П. квартиры.
Таким образом, З. своими действиями причинил вред, с одной стороны, государству, похитив бюджетные денежные средства путем растраты, с другой - семье П., не предоставив надлежащего жилья и не выполнив судебного решения о выделении квартиры для проживания в ней ребенка-инвалида. Иными словами, одни и те же действия привели к наступлению разных вредных последствий. При этом все эти последствия доказаны (установлены) в ходе уголовного судопроизводства. Однако в процессе расследования и судебного разбирательства П. не была признана потерпевшей от преступления. Характер взаимоотношений между З. и П. признан гражданско-правовым. Толкование действующих норм УПК РФ привело следователя, прокурора и судью к умозаключению, что защита прав и законных интересов П. возможна только в порядке гражданского судопроизводства [3].
Нарушения законов, форм, приемов и операций мышления можно наблюдать и в ходе применения уголовно-процессуальных норм. Игнорирование этих постулатов зачастую приводит к серьезным нарушениям прав и законных интересов граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. К таким нарушениям можно отнести ситуации, когда следователи в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого конкретного лица упоминают другое лицо в качестве соисполнителя (соучастника) преступного деяния. Однако в дальнейшем упомянутому лицу обвинение не предъявляется, и в отношении этого лица уголовное преследование не прекращается. Таким образом, упомянутое лицо не наделяется процессуальным статусом с присущими ему соответствующими правами и обязанностями [4, с. 33-38].
Можно назвать другое системное нарушение прав граждан, которое допускают следователи. При составлении обвинительного заключения в графе «иные данные», характеризующие обвиняемого, наряду со сведениями из психоневрологического и наркологического диспансеров, от участкового по месту жительства они указывают национальность. Заметим, что делают они это не во всех случаях, а именно тогда, когда,
по их мнению, это имеет особое значение. Так, в обвинительном заключении по уголовному делу по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, следователь указал, что П. по национальности цыганка [2].
В соответствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»5 пропаганда неполноценности человека по признаку его национальной принадлежности именуется экстремизмом. Думается, что использование подобных формулировок в обвинительных заключениях нельзя признать
5 О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.
пропагандой. Но элементы «криминологического экстремизма» в подобных деяниях усмотреть можно.
Таким образом, формулирование, толкование и применение уголовно-процессуальных нормативных предписаний невозможно без обращения к законам и формам, приемам и операциям мышления. Законотворческая деятельность должна сопровождаться использованием определений, суждений и умозаключений [7, с. 135]. Изучая законы и формы мышления, логика вносит определенность и ясность в мыслительную деятельность законодателя и правоприменителя, устраняет противоречивость и непоследовательность в содержании и применении уголовно-процессуальных норм.
Список литературы:
1. Антонов И. А. Уголовное судопроизводство: развитие нравственных начал уголовно-процессуальной деятельности и совершенствование нравственных начал содержания уголовно-процессуального закона // Общество и право. 2015. № 4 (54).
2. Архив Ленинского районного суда города Омска, уголовное дело № 11801520053000384.
3. Архив Марьяновского районного суда Омской области, уголовное дело № 1-7/2016.
4. Бахта А. С. Упоминание в уголовном процессе // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. 2018. № 2.
5. Белоносов В. О. Проблемы толкования норм уголовно-процессуального права России: монография. Самара, 2006.
6. Гетманова А. Д. Логика для юристов: учеб. пособ. 3-е изд., испр. М., 2006.
7. Ильин Ю. А. Юридическая дефиниция в аспекте логики, семантики и когнитивной лингвистики // Юридическая техника. Н. Новгород, 2007. № 1.
8. Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: учебник для юридических вузов. 5-е изд. перераб. и доп. М., 1999.
9. Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морщакова Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М., 1979.
10. Победкин А. В. Уголовный процесс: состояние вне права: монография. М., 2013.
11. Савицкий В. М. Язык процессуального закона. М., 1987.
12. Тер-Акопов А. А. Юридическая логика: учеб. пособ. 2-е изд., стер. М., 2006.
13. Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного судопроизводства: монография. М., 2006.
References:
1. Antonov I. A. Ugolovnoe sudoproizvodstvo: razvi-tie nravstvennyh nachal ugolovno-processual'noj deyatel'nosti i sovershenstvovanie nravstvennyh nachal soderzhaniya ugolovno-processual'nogo zakona // Obshchestvo i pravo. 2015. № 4 (54).
2. Arhiv Leninskogo rajonnogo suda goroda Omska, ugolovnoe delo № 11801520053000384.
3. Arhiv Mar'yanovskogo rajonnogo suda Omskoj oblasti, ugolovnoe delo № 1-7/2016.
4. Bahta A. S. Mentioning in the criminal procedure // Vestnik of Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. № 2.
5. Belonosov V. O. Problemy tolkovaniya norm ugo-lovno-processual'nogo prava Rossii: monografi-ya. Samara, 2006.
6. Getmanova A. D. Logika dlya yuristov: ucheb. posob. 3-e izd., ispr. M., 2006.
7. Il'in Yu. A. Yuridicheskaya definiciya v aspekte logiki, semantiki i kognitivnoj lingvistiki // Yuridicheskaya tekhnika. N. Novgorod, 2007. № 1.
8. Kirillov V. I., Starchenko A. A. Logika: uchebnik dlya yuridicheskih vuzov. 5-e izd. pererab. i dop. M., 1999.
9. Petruhin I. L, Baturov G. P., Morshchakova T. G. Teoreticheskie osnovy effektivnosti pravosudiya. M., 1979.
10. Pobedkin A. V. Ugolovnyj process: sostoyanie vne prava: monografiya. M., 2013.
11. Savickij V. M. Yazyk processual'nogo zakona. M., 1987.
12. Ter-Akopov A. A. Yuridicheskaya logika: ucheb. posob. 2-e izd., ster. M., 2006.
13. Franciforov Yu. V. Protivorechiya ugolovnogo sudoproizvodstva: monografiya. M., 2006.
