CC BY
73
М. А. Зверев
ЛОББИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ РОССИИ В СРАВНИТЕЛЬНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
За прошедшее двадцатилетие еврейские общины мира стали играть самостоятельную роль в отстаивании своих интересов посредством лоббизма. Статья анализирует опыт российской еврейской общины, выявляя факторы, определяющие результаты ее деятельности в сравнении с североамериканскими и южноафриканскими еврейскими организациями. Успешность лоббистской деятельности общин США и ЮАР обусловлена эффективной конвертацией накопленных ими ресурсов (как организационных и структурных, так и экономических) в политические. Спецификой российского случая является невозможность данных процессов в силу господства неокорпоративистской модели взаимодействия власти с НПО, при которой община не в состоянии играть самостоятельной политической роли.
Ключевые слова: лоббизм, НПО, еврейские общины, российско-израильские отношения, неокорпоративизм, внешняя политика России.
За свою недолгую историю российская еврейская община смогла оформиться как самостоятельная организация и аккумулировать в своем арсенале все виды ресурсов, позволяющих выступать ей в качестве консолидированного неправительственного актора, ставящего своей целью оказание влияния на плодотворное развитие российско-израильских отношений. Таким образом, еврейская община России претендует на роль посредника между Россией и Израилем. Целью данной статьи является анализ возможностей и ограничений лоббистских устремлений еврейской общины России. Для анализа влияния общины на весь спектр российско-израильских отношений выбрана логика сравнительной перспективы. В качестве сравнительных референтов избраны случаи еврейских общин США и ЮАР, доказавших свою эффективность в данном направлении.
Исходя из опыта западных еврейских общин, успех их деятельности определяется следующим алгоритмом действий: накопление и аккумуляция ресурсов общины ^ становление ресурсной базы общины ^ конвертация ресурсной базы общины в политическую мощь и влияние ^ лоббирование израильских интересов во внутренней и внешней политике ^ обретение роли влиятельного актора во внешней политике.
К факторам, влияющим на успешность лоббистской деятельности еврейских общин в различных странах, можно отнести следующие: а) модель отношений власти с общиной; б) степень интегра-
© М. А. Зверев, 2011
ции общины в мировое еврейское сообщество; в) уровень диаспо-ральной поддержки деятельности общины властными структурами Израиля; г) наличие ресурсной базы и возможность (частичная) ее конвертации в политическое влияние; д) уровень внутренней консолидации общины; е) уровень мобилизационного ресурса общины (оценка ее членской базы).
Сравнение российского и американского случаев не случайно. Во-первых, США представляет собой «идеальный тип» лоббирования израильских интересов еврейскими общинными структурами: являясь развитой демократией с самой многочисленной еврейской общиной мира (после Израиля), североамериканские общинные лидеры с большим успехом лоббируют интересы еврейского государства через доказавшие свою эффективность механизмы. Во-вторых, в США согласно законодательству лоббистская деятельность является легальным видом политического участия (в том числе, лоббизм, направленный на отстаивание интересов иностранных государств с целью влияния на формирование внешнеполитического курса). Организации, выступающие в качестве лоббистских структур, регистрируются в соответствующих органах и публикуют отчеты о своей деятельности, что придает их работе высокую степень открытости и подотчетности (см.: Павроз, 2006, с. 132-143). Случай США показателен также тем, что в процессе задействованы все принятые методы лоббизма: политические и экономические рычаги, а также разнообразные информационно-просветительские кампании в СМИ.
Включение случая ЮАР в данную сравнительную перспективу обусловлено тем, что хотя в ЮАР лоббизм не разрешен законом, но малочисленная еврейская община (около 80 тыс. человек, причем ее численность постоянно уменьшается в связи с эмиграцией) сумела добиться высокой степени консолидации и успешно выступает в качестве группы интересов, отстаивающей интересы Израиля (см.: Шевченко, 2003, с. 232) Результатом ее деятельности стало сближение между двумя государствами. Основным инструментом влияния еврейской общины ЮАР является ее экономическая мощь.
Важнейшей характеристикой, влияющей на возможности общины как актора влиять на внешнюю политику страны, является модель взаимодействия власти с общиной, которая определяет границы деятельности общины и ее лоббистские возможности.
В ЮАР, как и в США, отношения общин с государством основаны на плюралистической модели, которая поощряет конкуренцию между группами интересов, следовательно, для более эффективного представительства своих интересов многочисленные еврейские организации пытаются выступать консолидированной силой. Отли-
чительной чертой плюрализма является то, что группы интересов могут участвовать в избирательных кампаниях, поддерживая существующую власть и оппозицию, следовательно, община остается влиятельной силой при любом политическом развитии событий.
В российском случае модель взаимоотношений представителей государственной власти с неправительственными организациями в целом и с еврейской общиной в частности укладывается в рамки неокорпоративистской парадигмы. При такой модели условиями к институционализированному диалогу являются: 1) полная политическая лояльность общины; 2) границы ее деятельности определяются и формируются властью; 3) готовность к оказанию услуг власти. При этом разрешается участие в политической жизни страны, связанное непосредственно с реализацией так называемых «уставных интересов» (см.: Зудин, 2001, с. 174), т. е. власть определяет не только состав участников институционализированного диалога, но непосредственно и его темы. Другими словами, еврейская община России в рамках заданной модели «имеет право» представлять интересы еврейского населения страны, борясь с любыми проявлениями актов ксенофобии и антисемитизма, и может отстаивать развитие дружественных отношений России с Израилем. Община становится одним из инструментов власти, оказывающим всестороннюю поддержку правительству, а также ресурсом мобилизации граждан в поддержку правительства (например, в ходе выборов).
В заданных рамках неокорпоративистской модели роль российской еврейской общины в сфере внешней политики заключается в следующем: во-первых, община служит укреплению внешнеполитического имиджа страны и формированию благоприятного общественного мнения о России на Западе как о стране, уважающей права человека, в том числе право на свободу совести и свободу ассоциаций. Во-вторых, еврейская община России как интегрированная часть мирового еврейства создает дополнительный канал взаимодействий российского государства и представителей крупного бизнеса во многих странах мира (постоянная практика встреч лидеров российской еврейской общины с американскими конгрессменами и сенаторами) (Итоги, 2007), а тесная связь американского еврейства с американской политической элитой — и возможность к неформальному диалогу представителей российской элиты с американской.
Данный механизм взаимодействия еврейской общины с государством в России полностью укладывается в рамки корпоративи-стской модели, основанной на консолидированной системе представительства, где община (как основное условие взаимодействия) принимает на себе обязательство быть лояльной власти, хотя при
этом не исключается наличие автономных каналов представительства, являющихся особенностью российской модели неокорпоративизма. Такая модель создает тенденцию к отсутствию внесистемных еврейских организаций: деятельность общины вписывается в организованный государством межконфессиональный диалог, при этом при возникновении проблем в деятельности самой общины, она вынуждена апеллировать к государственным структурам. Данная модель таит в себе опасность потери самостоятельности общины и появления еврейских лидеров, полностью подчиненных и управляемых властью. В этом состоит основное отличие между деятельностью еврейских общин в США и ЮАР, организованных «снизу» непосредственно общинными активистами и лидерами, и в России, где она организована и полностью контролируется «сверху».
Другой важный индикатор самостоятельности еврейских общин — уровень их интеграции в международное сообщество, который в данном случае тесно переплетается с индикатором диаспоральной поддержки общинной деятельности со стороны Израиля. Чем крупнее и влиятельнее еврейская община в мировом еврейском сообществе, тем активнее государственные структуры Израиля готовы ее поддерживать, рассматривая ее в качестве партнера в продвижении израильских интересов на международной арене.
Отличительной чертой США является тот факт, что подавляющее большинство международных еврейских организаций — американские, поэтому все ключевые посты в них занимают представители североамериканской еврейской диаспоры. Другими словами, интеграция в международное еврейское движение на практике означает установление контактов с американским еврейством. Стоит отметить, что еврейская община ЮАР также интегрирована в мировое еврейское сообщество, как и все англоязычные общины, однако в силу ее малочисленности представители южноафриканской диаспоры не имеют ключевого влияния в руководящих органах международных еврейских организаций. Здесь стоит непосредственно упомянуть понятие «еврейской дипломатии», определяемое как «специфическая форма активности по обеспечению связей между общинами, представлению их интересов перед властями страны пребывания, развитию торговых и деловых контактов» (см.: Зайцева, 2003, с. 133-151), которое объясняет направления израильской диаспоральной политики. Ее значимость для Израиля определяется следующими факторами: во-первых, уверенностью в том, что еврейская диаспора будет исполнять роль лоббиста израильских интересов; во-вторых, обширным инвестированием общины в израильскую экономику, укрепляющим позиции Израиля на международной арене; а в-третьих, тем, что еврейское население стран ми-
ра является потенциальными гражданами Израиля, т. е. при определенных усилиях становится вполне решаема демографическая проблема (Там же).
Исторически с момента создания еврейского государства основной упор диаспоральной политики Израиль делал на североамериканскую диаспору. Это было связано с тем, что она была высоко структурирована, обладала финансовой независимостью, имела тесные связи с правительством США, могла быть использована в качестве важного «инструмента» израильской внешней политики (финансовая помощь Израилю, организация всевозможных митингов и акций в поддержку Израиля, институционализированное лоббирование израильских интересов). Особые отношения Израиля с американской диаспорой создали определенную модель взаимоотношений: повышенное внимание (в том числе поддержка) Израилем общинных институтов позволило американским еврейским общинам стать партнером Израиля (в том числе в сфере внешней политики), что в свою очередь конвертировалось в стратегическое партнерство Израиля с США.
Несмотря на большую численность, «постсоветская» еврейская община изначально воспринималась Израилем лишь в качестве источника потенциальных репатриантов: причиной тому служила неконкурентоспособность российского еврейского движения как независимого политического актора. Однако факт появления еврейского бизнеса в России позволил общинным институтам приобрести ресурсную самодостаточность, стать организованной и финансово независимой силой и составить конкуренцию американской еврейской общине (см.: Сатановский, 2001, с. 100-105) Таким образом, еврейская община России в своем становлении прошла путь от отношений с Израилем по типу «младшего партнерства» к равным партнерским отношениям, в силу экономической мощи фактических руководителей общины. На сегодняшнем этапе развития положение общины как интегрированной части еврейского сообщества является одним из доступных инструментов российской власти, служащим в целях налаживания контактов через мировой еврейский истэблишмент с представителями крупного бизнеса и политической элиты стран Запада.
Нынешний статус североамериканской и южноафриканской еврейских общин и их возможность влиять на повестку дня, как на уровне международного еврейского сообщества, так и во внутреннем политическом поле, говорит о наличии мощной ресурсной базы и возможности ее конвертации непосредственно в политическое влияние. Российская же еврейская община за свою недолгую историю развития сумела аккумулировать достаточное количество ре_ 225
ПОЛИТЭКС. 2011. Том 7. № 3
сурсов, чтобы задействовать в своей деятельности все известные методы лоббирования. К важнейшим ресурсам общины можно отнести следующие:
1. Структура организации. Еврейская община России на данный момент является высокоструктурированной, обладающей внутренней иерархией организацией. Широкая созданная филиальная сеть охватывает всю территорию страны и включает в себя организации, занимающие сбором средств и пожертвований (fund raising), вопросами социальной политики и благотворительности, предоставлением образовательных, культурных и религиозных услуг. Особо стоит отметить наличие централизованного управления. В вопросах, затрагивающих политику и внешние связи, все российские еврейские организации выступают как единое целое, то есть их можно выделить в качестве отдельного политического и общественного актора, другими словами, еврейская община РФ способна выступать с солидарных позиций.
2. Внутренняя поддержка. Деятельность еврейских организаций в России отличается консолидированностью и способностью задавать общую «повестку дня», в том числе, в области внешнеполитических приоритетов. Одним из самых важных факторов, подтверждающих данный тезис, являются проведенные совместные усилия под предводительством Федерации Еврейских Общин России (ФЕОР), увенчавшиеся в 2002 году созданием Всемирного Конгресса Русскоязычного Еврейства (ВКРЕ) под руководством члена Совета Федерации РФ, председателя Комиссии по вопросам развития институтов гражданского общества Б. И. Шпигеля.
Говоря о таком ресурсе как внутренняя поддержка, нельзя не упомянуть о привлечении общественных деятелей и публичных фигур к участию в руководстве еврейских организаций (в качестве членов общественного и попечительского советов), таким образом, еврейская община получает «канал доступа», через который реализуется косвенное влияние на СМИ. Благодаря «весу» привлеченных публичных фигур происходит легитимация заинтересованной группы.
3. Внешняя поддержка. Говоря о ресурсе внешней поддержки, стоит выделить налаженную связь российских общин с международными еврейскими организациями, имеющими обширный опыт успешного лоббирования политических решений в разных странах. Фактор этой внешней поддержки, безусловно, влияет на характер взаимоотношений еврейской общины России с государством и на признание государством необходимости ведения диалога с общиной. К внешней поддержке также должна быть отнесена финансовая помощь международных организаций, направленная на усиление ресурсной базы, а также финансовая помощь независимых эко-
номических акторов, отождествляющих себя с деятельностью общины (Р. Абрамович, Л. Леваев, А. Гайдамак и др.). Также к внешней поддержке можно отнести и так называемый фактор РПЦ (см.: Рябых, 2001) Деятельность РПЦ можно рассматривать как создание еще одного канала влияния для традиционных религий России (в том числе для иудаизма и еврейской общины как его представителя) с точки зрения доступа к власти и возможности участия на консультационном уровне в диалоге по внешней политике.
4. Международное признание. Данный ресурс по отношению к еврейским организациям отчасти пересекается с ресурсом внешней поддержки. Однако здесь стоит выделить то, что международное гражданское общество стоит на позициях защиты свободной деятельности еврейских организаций. Такое поведение отчасти связано с исторической памятью о Холокосте, следовательно, государство, ущемляющее/подавляющее деятельность еврейских организаций, может потерпеть определенные репутационные издержки. Тем самым фактор международного признания наделяет еврейскую общину определенным иммунитетом.
5. Возможность использования СМИ. Присутствие в руководстве еврейской общины общественных деятелей и представителей большего бизнеса дает ей прямой и опосредованный доступ к СМИ. Кроме того, в управлении общиной принимают участие непосредственно представители СМИ: ведущие журналисты, редакторы, аналитики. Поскольку эти люди публично связывают себя с деятельностью общины, они заинтересованы в формировании положительного общественного мнения об общине и об Израиле, а также в создании определенного мнения в обществе о формировании российской повестки дня касательно внешней политики. Община несет определенное «послание» (message), имеет свою целевую аудиторию, а также людей, которые могут его донести до потребителей. В таком контексте можно рассматривать общину как одного из лидеров информационных сетей. В данной ситуации использование СМИ служит одним из главных инструментов лоббирования интересов, имеющее две цели: во-первых, проведение информационной кампании, которая привлекает внимание общественности, создавая «информационный повод», а во-вторых, проведение «просветительской кампании», призванной изменить отношение общественности к евреям и к деятельности еврейских организаций (мировоззренческий аспект).
Обладание данными ресурсами ставит российскую еврейскую общину в один ряд с североамериканской и южноафриканской общинами на раннем этапе их существования. Однако на примере последних мы видим успешную конвертацию экономических ресурсов
в политические, в российском же случае мы можем говорить лишь о потенциальной возможности такого рода, что связано с многочисленными ограничениями в деятельности общественных организаций и с типом отношений государства и НПО в России. Хотя все три еврейские общины являются консолидированными, однако если южноафриканская и североамериканская общины консолидированы «снизу», непосредственно усилиями самих организаций и за счет высокого процента членства, то процесс консолидации и создания «зонтичной организации» российской еврейской общины инициирован российскими властями, что объясняется характером взаимоотношений власти с общественными организациями в России.
Важное условие эффективной деятельности еврейской общины — уровень ее мобилизационного ресурса, в том числе оценка ее членской базы. Отличие российского случая состоит в уровне самоидентификации: согласно социологическим опросам, доля еврейского населения, идентифицирующая себя с деятельностью общины, снижается, невысокой является степень общественной активности людей, относящих себя к общине (см.: Членов, 2001). Данная тенденция не представляет собой особенность еврейского населения России, а, скорее, отражает общероссийскую картину. В ЮАР, по социологическим опросам, около 80% еврейского населения идентифицирует себя с общиной (см.: Шевченко, 2003, с. 232-233), в США эта доля также велика — около 28% еврейского населения является непосредственно активными членами еврейских организаций. (Сурков, 2007, с. 71-75) Следовательно, мобилизационный ресурс общин США и ЮАР значительно выше, чем российский, что позволяет говорить о более широких возможностях лоббирования, так как властям приходится считаться с интересами общин.
Развитие межконфессионального диалога послужило одним из важнейших инструментов, приведшим к институционализации еврейской общины. Но и здесь наблюдается важное отличие: в России он учрежден и контролируется государством, а в ЮАР и США санкционирован непосредственно еврейскими общинами, что является косвенным подтверждением их самостоятельности и независимости в участии в общественной жизни страны. Таким образом, организованный «снизу» межконфессиональный диалог соответствует своей основной цели — форум для обсуждения проблемных вопросов во взаимодействии религий. В России государственное регулирование («сверху») привело к неэффективности этого диалога, а основными его задачами стали легитимизация политики государства (в первую очередь социальной) среди прихожан и внешнеполитическая направленность, служащая улучшению имиджа страны.
Сравнивая деятельность рассматриваемых еврейских общин,
стоит отметить их структурное различие. Известно, что важной частью еврейской общины является сионистское движение, цель которого — налаживание тесных взаимоотношений между еврейским населением страны пребывания и Израилем, а также поддержка евреев, репатриировавшихся в Израиль. В России данную нишу не занимает ни одна из представленных организаций, что объясняется динамикой развития еврейского движения. В ЮАР сионистская организация («Сионистская Федерация Южной Африки») (см.: Шевченко, 2003, с. 233-234) является своего рода «интерфейсом» двусторонних отношений ЮАР-Израиль, именно она представляет интересы Израиля в стране, пытаясь создать положительный имидж, поддерживая внутреннюю и внешнюю политики еврейского государства. «Сионистская организация Америки» (Сурков, 2007, с. 88-89) является влиятельной организацией, основной акцент ее деятельности в защиту интересов Израиля ставится на проведении информационных и пропагандистских кампаний в СМИ.
Для такого рода деятельности важным представляется наличие у организаций «прообразов второго сектора» (см.: Зудин, 2001, с. 194), а именно аналитических центров, которые занимаются мониторингом двусторонних отношений, конструктивно реагируя на возникающие проблемы. В России такие центры только начинают создаваться, на сегодняшний день основной их ресурс направлен не на внутреннюю деятельность (создание стратегии еврейской общины), а на внешнюю — предоставление услуг властям (информация и экспертные знания), причем эти знания в основном не носят политического характера. Американская и южноафриканская еврейская общины придают большое значение созданию аналитических отделов, к деятельности которых приобщаются бывшие члены правительства, дипломаты и представители высшей школы, следовательно, они могут предоставлять властям экспертное мнение политического характера, которое может иметь опосредованное влияние на выработку внешнеполитического курса по отношению к Израилю.
Схожая черта российской общины с американской — привлечение к деятельности общины общественных и политических деятелей, идентифицирующих себя с общиной. Эти люди придают общине легитимацию и являются «встроенными лоббистами», обеспечивающими доступ к процессу принятия политических решений.
В южноафриканском и североамериканском случаях активная деятельность еврейских общин создала условия для возникновения и увеличения взаимозависимости государств. Данная роль общины обусловлена ее высоким уровнем самостоятельности. В российском же случае на начальном этапе развитие деятельности еврейских общин стало эффектом взаимозависимости. Основное торго-
во-экономическое сотрудничество России и Израиля проходило через израильских бизнесменов российского происхождения, сохранивших связи с еврейскими структурами России, что позволило последним осознать своей потенциал как посредника во всех сферах сотрудничества. Осознав это, фактические руководители общины через свой личный доступ к власти, основанный на экономической мощи и диаспоральной поддержке Израиля, закрепили свои функции посредника, а для общины это стало важным фактором в процессе становления ее финансовой и организационной независимости (см.: Хаустов, 2001, с. 331-351; Тринич, 2003, с. 346-354). Итак, еврейская община действует как структура, лоббирующая израильские интересы в России и российские в Израиле и стимулирующая заинтересованность обеих стран в сотрудничестве.
Схожесть российской и южноафриканской еврейских общин состоит в том, что на первых стадиях своего развития они могли влиять на формирование внешней политики лишь опосредованно, через своих представителей, обладающих экономической мощью, т. е. отстаивание экономических интересов конвертировалось в политические. Так, в России в 1990-е годы правительство не вникало во внутренние дела еврейской общины (см.: Членов, 2002). Ее свободная деятельность была обусловлена всеобщим процессом либерализации и демократизации, а также тем, что акторы, финансирующие проекты общины, легитимизирующие ее деятельность, смогли установить неформальные личные контакты с властными структурами, так как непосредственно являлись либо частью экономико-политической элиты страны, либо ее клиентелой. Такой тип взаимоотношений вписывался в олигархическую модель. Другими словами, в России существовала градация групп интересов (как в экономической, так и в общественной сферах): привилегированные, пользующиеся в основном налаженными неформальными каналами воздействия на власть, и непривилегированные, пытающиеся установить эти каналы. Экономическая мощь и ресурсы фактических руководителей еврейской общины позволяли отнести общину к числу привилегированных. Конкуренция между еврейскими организациями за право монопольного представительства интересов общины сводилась к конкуренции бизнес-структур, причем государство не оказывало поддержки ни одной из сторон. Ярким примером в России является учреждение инициированного представителями российской «еврейской бизнес-элиты» Российского еврейского конгресса (РЕК) под руководством В. Гусинского. Данная организация претендовала на роль монопольного представителя еврейских интересов, открыто заявляя о своих политических интересах (в том числе внешнеполитических), таких как интеграция России в миро-
вое сообщество. Данный период развития еврейских общинных институтов можно также охарактеризовать как их «захват бизнесом». В структуры, управляющие общиной, вошли представители крупного бизнеса и государственной власти (как бывшие, так и настоящие), видные общественные деятели, повышающие авторитет организации и создающие более широкие возможности неформального представления интересов в структурах власти и в обществе через косвенное влияние на формирование общественного мнения.
Новый этап отношений между государством и еврейской общиной в России начался в 2000-е годы, когда правительство, наоборот, открыто поддерживало одни еврейские организации (ФЕОР) в противовес другим (РЕК) (Там же), непосредственно связанным с «опальными олигархами». Примером включения государства в управление общинной деятельностью может служить инициированное властью отстранение от управления РЕК вначале В. Гусинского, а затем его преемника на посту президента организации Л. Невзлина.
В ЮАР влияние общины на внешнюю политику страны посредством экономической мощи подкрепляется еще одним каналом — так называемой «еврейской партией» (Демократическая партия ЮАР, лидером которой является еврей по национальности, тесно связанный семейными связями с Израилем), за которую голосуют большинство евреев (см.: Шевченко, 2003, с. 236-237). Партия непосредственно представляет интересы еврейского населения страны и ее политика направлена на поддержание конструктивного политического диалога с Израилем. В США можно выделить также «еврейский электоральный фактор», так как большинство еврейского населения проживает в важных восточных штатах (см.: Сурков, 2007, с. 75), тем самым демократическая партия соотносит свои действия с интересами еврейской общины США. В России не существует электорального еврейского фактора, руководство общины напрямую поддерживает существующую власть, а доля «еврейских голосов» в силу своей малой численности не может существенно повлиять на политическую ситуацию в стране.
Говоря об основных акторах, непосредственно занимающихся отстаиванием израильских интересов на политической арене, стоит отметить, что главной лоббистской структурой американского еврейства является Американо-израильский комитет по общественным связям (А1РАС) (см.: Сурков, 2007, с. 77-84). В России главной еврейской организацией политической направленности является ВКРЕ, хотя он в большей степени представляет собой межпарламентский клуб, т. е. все его представители непосредственно встроены во властные структуры, а А1РАС является общественно-политической организацией. Основные отличия между этими орга-
низациями связаны с качественными различиями между российской и американской моделями лоббирования «еврейских интересов». Во-первых, в США община имеет большое число сторонников, обладающих высокой политической активностью (как представителей еврейской национальности, так и группы не евреев по происхождению, которые выступают союзниками еврейской общины). Во-вторых, особенно важным фактором является стратегическое партнерство США и Израиля, соотнесение национальных интересов США и Израиля как во многом тождественных. В-третьих, американская еврейская община никогда не занималась созданием проамериканского лобби в Израиле, в этом просто не было необходимости. Российская же еврейская община, в частности ВКРЕ, через систему «русской» инфраструктуры в Израиле («русских» СМИ, принадлежащих членам общины; «русских» депутатов израильского парламента, интегрированных в систему управления ВКрЕ) сумела построить в Израиле влиятельное политическое и военно-политическое пророссийское лобби, основная цель которого — установление стратегического партнерства с Россией.
Основные сходства и различия лоббистской деятельности еврейских общин в России, США и ЮАР представлены в Таблице. Схожим для всех трех общин является то, что финансовые ресурсы еврейских общин стали влиятельным фактором в политике рассматриваемых стран, но в России в силу корпоративистской модели взаимодействия государства с НПО конвертация экономических ресурсов общины в политические не представляется возможной.
Таблица. Характеристики лоббистской деятельности еврейских общин
России, США и ЮАР
Индикаторы Еврейская община России Еврейская община США Еврейская община ЮАР
1 2 3 4
Модель отношений общины с властью I этап (президентство Б.Н. Ельцина): олигархическая модель; II этап (президентство В. В. Путина): неокор-поративистская модель; Плюралистическая модель; Плюралистическая модель;
Степень интеграции в мировое еврейское сообщество I этап: интеграция на правах младшего партнера; II этап: процесс обретения самостоятельности ^ партнерские взаимоотношения; Инициатор учреждения основных международных еврейских организаций, играет ключевую роль; Высоко интегрированная;
Окончание таблицы
1 2 3 4
Уровень диаспо-ральной поддержки со стороны Израиля I этап: отсутствие поддержки в виду отсутствия самостоятельных политических акторов в еврейском сегменте; II этап: сближение с Россией, появление самостоятельных еврейских акторов => высокий уровень поддержки; Поддержка деятельности общины в политическом и экономическом планах; выступает основным партнером Израиля; Поддержка деятельности общины, как источника репатриантов и источника инвестиций в Израиль;
Ресурсная база общины Наличие сильной ресурсной базы без возможности конвертации ресурсов в политическое влияние; Сильная ресурсная база, конвертируемая в политическое влияние; Сильная ресурсная база; возможность конвертации экономических ресурсов в политические;
Степень консолидации общины Высоко консолидирована «сверху» Высоко консолидирована «снизу» Высоко консолидирована «снизу»
Членская база общины Высокая доля членства в самой старшей и младшей возрастных когортах, низкая доля в средней возрастной когорте; Высокая доля членства во всех возрастных когортах; Высокая доля членства во всех возрастных когортах;
Выводы I этап: Самостоятельная община, способная лоббировать интересы Израиля на политической арене посредством экономической мощи. II этап: Участие в политической жизни страны в рамках устанавливаемой государством формой взаимодействия. Самостоятельная община, способная лоббировать интересы Израиля на политической арене, выступая в качестве независимого неправительственного актора. Самостоятельная община, способная лоббировать интересы Израиля на политической арене посредст-вам экономической мощи.
Отношения Израиля с США определяются как стратегическое партнерство, которое в дальнейшем конвертировалось в мощную экономическую взаимозависимость. Возникновение отношений Израиль-Россия и Израиль-ЮАР схожее. Израиль выступил инициатором сотрудничества с Россией и ЮАР как со странами, в которых существуют еврейские общины. В свою очередь ЮАР и Россия были заинтересованы в партнерстве с Израилем как со страной, обла-
_ 233
ПОЛИТЭКС. 2011. Том 7. № 3
дающей передовыми технологиями в целях модернизации промышленности, в том числе ВПК. Такое сотрудничество открывало путь на рынки третьих стран: в случае России — товары совместного производства для западного потребителя; в случае ЮАР — двустороннее сотрудничество позволяло «обойти» экономические санкции африканских государств (см.: Шевченко, 2003, с. 234-235).
Начальный этап взаимоотношений Россия-Израиль был схожим с опытом ЮАР — экономическое партнерство, ведущее к становлению экономической взаимозависимости. Однако российско-израильская взаимозависимость имеет выраженный ассиметрич-ный характер, где израильская заинтересованность в России как в партнере намного выше российской. Сейчас российский и израильский истэблишмент прямо заявляют о заинтересованности в трансформации характера двусторонних отношений и о переходе к стратегическому диалогу. Такие устремления элит заставляют рассматривать перспективы российско-израильских отношений по североамериканской модели — формирование стратегического партнерства.
Стратегическое партнерство подразумевает наличие у государств взаимодополняющих и тождественных интересов. Если в случае американо-израильских отношений мы можем говорить об этом как о свершившемся факте, ожидая, что в среднесрочной перспективе эти отношения не претерпят кардинальных изменений, то в российско-израильских отношениях существуют серьезные проблемы (см.: Эпштейн, 1997) в двустороннем сотрудничестве, говорящих, в первую очередь, о конфликте национальных интересов. Поэтому пока тема стратегического партнерства между странами является по большей части лишь российско-израильской политической риторикой, а не реальной политикой. Но следует иметь в виду, что при наличии политической воли у обеих сторон, а также соответствующих действий, направленных на развитие отношений и преодоление проблем двустороннего сотрудничества, еврейская община России может выступить в качестве основного плацдарма сближения России и Израиля. Выступая в качестве «брокера» в дальнейшем развитии торгово-экономического сотрудничества, община может повлиять на процесс трансформации экономической взаимозависимости в политическую. Стоит подчеркнуть, что данный тезис учитывает асимметрию российско-израильских отношений, где основная заинтересованность — у израильской стороны.
Говоря о деятельности еврейской общины России и ее роли в российско-израильских отношениях в сравнении со случаями США и ЮАР, следует признать, что еврейская община России на первоначальном этапе развивалась по южноафриканской модели. После обретения ресурсной независимости общины, а также на фоне пло-
дотворного развития российско-израильских отношений, направленного на установление стратегического диалога между странами, еврейская община России пытается развиваться по североамериканскому пути. Однако дальнейшая эволюция еврейской общины в этом направлении в сегодняшней России не представляется возможной. Барьером на пути служат неокорпоративистские взаимоотношения между российским государством и общиной, не позволяющие общине конвертировать свои ресурсы в политическое влияние и стать самостоятельным актором во внешней политике. Итак, основное различие между российским опытом и случаями США и ЮАР заключается в том, что североамериканская и южноафриканская общины являются самостоятельными субъектами политики, а российская община — одним из инструментов внешней политики России. В условиях неокорпоративизма все представленные на российской политической арене НПО не являются самостоятельными политическими акторами в полном понимании данного термина, а основным фактором, влияющим на их относительную самостоятельность, является поддержка государства.
Литература
Зайцева О. Еврейская политика в диаспоре и диаспоральная политика государства Израиль // Востоковедный сборник. Вып. 5 / Под ред. А. О. Филоника. М.: ИИИиБВ, 2003. С. 133-151.
Зудин А. Неокорпоративизм в России (государство и бизнес при Владимире Путине) // Pro et Contra. 2001. Т. 6. № 4.
Павроз А. В. Группы интересов и лоббизм в политике, СПб.: Изд-во СПБГУ, 2006.
Рябых Ю. Внешнеполитические ориентиры Русской православной церкви (1991-2000) // Pro et Contra. 2001. Т. 6. № 4.
Сатановский Е. Я. Израиль в современной мировой политике: вероятный стратегические противники и стратегический партнеры. М.: ИИИиБВ, 2001.
Сурков Н. Ю. Произральское лобби в США на современном этапе // Востоковедный сборник. Вып. 8 / Под ред. А. О. Филоника. М.: ИИИиБВ, 2007.
Тринич Ф. А. Россия - Израиль: состояние торгово-экономического сотрудничества // Ближний Восток и современность. Вып. 20 / Под ред. А. О. Филоника. М.: ИИИиБВ, 2003.
Хаустов Н. В. Торгово-экономическое сотрудничество между Россией и Израилем в 90-е годы // Востоковедный сборник. Вып. 2 / Под ред. В. А. Исаева, А. О. Филоника. М.: ИИИиБВ, 2001.
Членов М. Особенности еврейской самоидентификации // Индекс. 2001. № 11.
Членов М. Российское еврейство: вчера, сегодня, завтра // Евреи Евразии. 2002. № 1. Июнь-август.
Шевченко Н. С. О роли еврейской общины во внутренних и внешнеполитических процессах в ЮАР // Востоковедный сборник. Вып. 5 / Под ред. А. О. Филоника. М.: ИИИиБВ, 2003.
Эпштейн А. Израиль - Россия: несостоявшийся роман? // Россия в глобальной политике. 1997. № 3.
Итоги работы Федерации Еврейских общин России в 2007 г., Международные связи ФЕОР, Интерфакс-религия, 25 декабря 2007 г. // http://www.interfax-religion.ru/?act=documents&div=694
