CC BY
240
Л. Б. Михайлова
«Лицея милые преданья...»
(Традиции лицейского воспитания)
Только год отделяет нас от большой исторической даты - 19 октября 2011 г. исполнится 200 лет со дня основания Императорского Царскосельского Лицея. Для учебного заведения это очень большой срок, но поразительно, что интерес к этому учебному заведению не ослабевает по сей день. Изначально, он был продиктован тем, что здесь родился поэтический гений великого Пушкина; здесь к нему пришел первый успех и признание. Многочисленные пушкинские строки, посвященные лицейским годам и друзьям поэта, превратили Лицей в символ безмятежной и счастливой юности.
По мере многочисленных преобразований в сфере воспитания и обучения, которые происходят сегодня, естественно активное обращение к лучшим образцам педагогической мысли прошлого, и здесь, конечно, одно из первых мест принадлежит Императорскому Царскосельскому, позднее Александровскому Лицею. Возникший на заре государственных преобразований императора Александра, он просуществовал более ста лет, и был закрыт лишь в феврале 1918 г., когда та же участь постигла Пажеский корпус, кадетские корпуса, училище Правоведения и другие учебные заведения, чуждые новой власти. За этот столетний промежуток времени в Лицее сложились свои учебные и воспитательные традиции, которые отличали его от многих других.
В своих воспоминания Т.А. Аксакова-Сиверс, брат которой был воспитанником Александровского Лицея вспоминала следующее: «Весною Шурик <брат Т.А. Сивер - Л.М> переехал в Москву, перейдя в III (первый студенческий) класс Лицея, с золотым шитьем на воротнике и духом лицейского патриотизма в сердце. Он бредил лицейскими традициями, лицейской дружбой, 19-м октября. Из его рассказов я узнала, что в сквере на Каменноостровском1? лицом к училищу стоит памятник Александру I с надписью: "Он создал наш Лицей", а позади здания, в саду - другой памятник - Пушкину, с надписью "Genio Loci" ("Гению места"). Мне было поведано, что все лицеисты между собой на "ты" (даже с теми, кому 80 лет), что бывшим лицеистам не принято оставлять визитную карточку - у них надо "расписываться", что колокол, возвещавший уроки, будет в день
1 С 1843 года Императорский Царскосельский Лицей был переведен из Царского Села в Петербург, на Каменноостровский проспект, дом 21. Тогда же его название изменилось на Александровский.
53
окончания разбит на куски, и каждый лицеист будет всю жизнь носить его осколок на часовой цепочке...»1.
Этот отрывок дает нам представление о традициях, усвоенных воспитанником в течение нескольких лет пребывания в учебном заведении, о системе ценностей, которые безоговорочно принимаются учениками, если они хотят носить имя «лицеиста».
Форма передачи традиций может быть различной. Из уст в уста, как сделал это Александр Сиверс, поведав своей сестре об особенностях Лицея, и как делали многие воспитанники, рассказывая о нем родным и знакомым. Например, в результате такого рассказа попал в Лицей будущий академик Константин Веселовский. Однажды он услышал, с «каким восторгом его дальний родственник Александр Волков, лицеист VI курса отозвался о Лицее»2.
Многие традиции учебного заведения складываются усилиями педагогического коллектива, который на протяжении всей своей деятельности накапливает, формирует положительные привычки в жизни воспитанников. Так происходило и в Лицее, ведь многие из наставников, придя в учебное заведение осенью 1811 г., прослужили в нем до последних дней своей жизни. Так было с профессором истории Я.К. Кайдановым, учителем рисования и гувернером
С.Г. Чириковым, учителем чистописания Ф.П. Калиничем и многими другими.
Педагогические новации императорского Лицея хорошо известны. Это высшее учебное заведение, программа которого рассчитана на шесть лет обучения. В своих правах Лицей приравнивался к российским университетам, давая выпускникам возможность служить на любом государственном поприще. Из стен Лицея выходили дипломаты, финансисты, юристы, ученые, военные. С 1834 г. воспитанникам Лицея было разрешено посещать Петербургский университет и слушать лекции по тем дисциплинам, которые были необходимы для дальнейшей службы.
Что составляло так называемый «дух Лицея», как удавалось сформировать целостную личность в этой школе «высших наук»?
Этому способствовали, прежде всего, энциклопедизм программы, с преобладанием знаний в области естественных наук и философии; высоконравственные просвещенные преподаватели, свободное общение с наставниками, отсутствие насилия и принуждения, возможность всестороннего раскрытия личности - ведь именно эти особенности позволили Лицею занять особое место в ряду учебных заведений XIX в.
1 Аксакова-Сиверс Т.А. Семейная хроника. - Т. 1. - М., 2005. - С. 194.
2 Веселовский К.С. Воспоминания о Царскосельском Лицее / Русская Старина. - 1900. - Т. 104. - № 10. - С. 4.
54
«Толковый словарь русского языка» Даля дает следующее объяснение того, что такое традиция: «традиция, лат. - предание, все, что перешло от одного поколения другому»1.
Прежде всего, следует отметить культ первого лицейского курса и его замечательных выпускников. Я.К. Грот, лицеист, будущий академик, профессор Александровского Лицея, вспоминал: «мы... поступили в Лицей только через 9 лет после выпуска Пушкина и Дельвига: предание о них и их товарищах было так еще свежо и не могло не иметь большого влияния на все наше умственное разви-тие...»2. Лицейские наставники, следуя установившимся традициям, «возбудили у нас любовь к литературе и самостоятельному труду. Мы все тянулись за Пушкиным»3. Отсюда стремление к сочинительству даже у тех, кто совсем был далек от этого рода деятельности. Рукописные журналы первого пушкинского курса, в которых сотрудничали А. Илличевский и А. Дельвиг - «Лицейский мудрец», «Для удовольствия и пользы» и др. - сменяются в последующих курсах на «Лицейский вестник "Муравей"» в курсе Якова Грота, на «Сын Лицея» в VII курсе, «Денницу» у Александра Яхонтова и другие литературные издания.
Литературные занятия способствовали формированию еще одной устойчивой традиции - увлечения чтением. Книга позволяла выйти за границы Царского Села, учила мыслить и говорить. М.А. Корф, оставивший не совсем объективные воспоминания о лицейской поре, очень верно подметил одну особенность: «Мы мало учились в классах, но больше в чтении и беседах, при непрестанном трении умов»4.
Проходят годы, но эта тяга к печатному слову не ослабевает. Так воспитанник VII курса Алексей Харитонов вспоминал: «В последние два года мы вставали в три часа утра и занимались каждый за своей конторкой тем, в чем чувствовали себя слабее. Обыкновенно же мы читали в эти часы известных авторов по любимым предметам. Я, например, предпочитал книги по части политической экономии, финансов, статистики и философии. Любимыми авторами моими были: Адам Смит, Жан Батист Сей, Шторх и Сисмонди, а из философов читал я Теннемана, Энгеля и Гарве... Начальство не запрещало этих ранних занятий и отпускало для них зимой казенные свечи»5.
1 Даль В.И. Толковый словарь русского языка. - М., 2007.
2 Грот Я.К. Записки / Д.Ф. Кобеко // Императорский Царскосельский Лицей. Наставники и питомцы. - СПб., 1911. - С. 288.
3 Там же. - С. 288-289.
4 Корф М.А. Записки графа Корфа / Я.К. Грот // Пушкин, его лицейские товарищи и наставники. - СПб., 1899. - С. 285.
5 Харитонов А.А. Из воспоминаний А.А. Харитонова. - СПб., 1894. - С. 111.
55
Воспитанник Александр Яхонтов напротив предпочитал русскую литературу: «Это было время появления драм и драматических фантазий Нестора Кукольника... затем появились
стихотворения Николая Языкова, которые мы знали наизусть от доски до доски; зачитывались мы также сказками казака Луганского, повестями английского юмориста Марлета... В это же время в русской литературе произошло замечательное событие: появилась первая толстая книжка журнала "Библиотеки для чтения". С каким нетерпением ожидали мы каждый месяц этих зеленых книжек, с какою жадностью накидывались на них и поглощали их всецело»1.
Еще о первом пушкинском курсе говорили, что в Лицее находится архив всех рукописей, тайно ходивших по рукам, чтение запрещенных авторов продолжалось и на последующих курсах. Только воспитанники становились хитрее - выписки, сделанные из запрещенных для чтения книг, шифровались, то или иное событие излагалось «языком Нестора».
Список любимых лицейских авторов можно продолжить: кто-то, подобно Якову Гроту, предпочитает Шатобриана, Бюффона, Бер-нардена, Вальтера Скотта, иной не расставался с русским авторами, отдавая предпочтение поэзии. Шло время, но культ чтения не оставлял, не сдавал в Лицее ведущих позиций. Воспитанник XX курса Николай Корф напишет: «Между тем, как юнкера и пажи того времени хвастали друг перед другом тем, кто кого перепьет и перещеголяет еще кое в чем, у нас хвастали тем, кто кого больше прочел»2.
Самостоятельное чтение, обсуждение новинок литературы неизменно приводило к расширению рамок и без того обширной лицейской программы. Иностранных авторов стремились читать в подлиннике, сами пытались делать литературные переводы. Воспитанники первого курса Александр Горчаков самостоятельно учит английский и итальянский языки, Кюхельбекер начинает изучать восточные языки.
Не отходит от этой традиции Я. Г рот, который не мог дать ясного определения, что именно побудило его самостоятельно изучать языки не предусмотренные лицейской программой: «Жадность к расширению наслаждений в области литературы, а, может быть, и неясная мечта о будущих путешествиях, возбудила во мне желание узнать еще некоторые из европейских языков, и я начал с итальянского... Без всякого живого руководителя я изучал этот язык по одним книгам, но через два или три месяца мог уже говорить и писать на нем.»3.
1
1 Яхонтов А.Н. Воспоминания царскосельского лицеиста // Русская старина. - 1888. - Т. 60. - № 10. - С. 107-108.
2 Корф Н.Н. Записки / С.В. Павлова // Императорский Александровский (бывший Царскосельский) Лицей. - СПб., 2002. - С. 54.
3 Грот Я.К. Записки. - С. 294-295.
56
Одной из главных учебных традиций была традиция публичных выпускных экзаменов, которые по мнению воспитанников, были прежде всего «не столько испытанием учеников, сколько ревизией самого учебного заведения» - вспоминает К. Веселовский1.
Замкнутую, однообразную лицейскую жизнь порой нарушали приходы гостей. Так же, как воспитанники первого курса, все последующие продолжали общение с лейб-гусарами, преображенцами, камер-пажами. Об этих встречах вспоминали многие воспитанники разных курсов. Например, Михаил Белуха-Кохановский, писал, что во время этих встреч они «пили чай и читали вслух Жан-Жака Руссо». Лицеист Владимир Зотов, выпускник XI курса, 1841 г. сохранил воспоминания о встречах с гусарским офицером Михаилом Лермонтовым, который часто навещал воспитанников и читал им свои стихи. «Никто из нас не мог и предположить, что он обладает чистым и возвышенным даром. Он сутулился, а черты его лица были язвительно-насмешливые. Хороши были только его большие выразительные глаза»2.
Эти встречи и дружеское общение раскрывает один из важнейших элементов лицейского воспитания: относительную свободу, допускаемую в обыденной повседневной жизни. Но эта свобода не порождала вседозволенности. Чувство собственного достоинства, порядочности, уважения к личности другого человека - вот что отличало воспитанников Лицея.
На протяжении столетней истории этого учебного заведения здесь были запрещены телесные наказания. Конечно, воспитанники не были идеальными, они совершали проступки и таких примеров можно привести много. Это и гоголь-моголь у Пушкина и его друзей, курение, карточная игра, которая порой принимала характер просто эпидемии, тайные отъезды из Лицея к друзьям-офицерам, конфликты между воспитанниками, а иногда и между курсами - все это сохранилось в воспоминаниях лицеистов. Но вместе с тем, в истории учебного заведения не сохранилось примеров того, что кто-то из преподавателей был груб или жесток с учеником, а между собою, согласно принятым в Лицее правилам, «все воспитанники равны, как дети одного отца или семейства», «только предписанных услуг можно было требовать у обслуживающего персонала»3.
Здесь возникает еще один аспект, который для нас в настоящее время стал очень актуальным. Это отношение между старшими и младшими лицеистами. Что отмечают все выпускники Лицея, независимо от года выпуска? Это «замкнутая жизнь в одном и том же
1 Веселовский К.С. - С. 18.
2 Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов. - М., 2008. - С. 96.
3 Устав Императорского Лицея / Л.Б. Михайлова // Царскосельский Лицеи и традиции русского просвещения. - СПб., 2006. - С. 208-209.
57
кругу», «невозможность покидать Лицей в сильной степени развивало между тогдашними лицеистами дух товарищества», в «среде воспитанников выработались элементы прочного дружеского единодушия, примерного товарищества, соединявшего их и после выпуска, в течение всей жизни...»1. Уместно здесь вспомнить и пушкинские слова, сказанные смертельно раненным поэтом 29 января 1837 г. В последние часы жизни, в ответ на сообщение о том, что пришла сестра В.К. Кюхельбекера и хотела бы с ним проститься, он произнес: «Жаль, что здесь нет ни Пущина, ни Малиновского, мне было б легче умирать»2.
Лицеист Яхонтов вспоминал: «Отношения между старшим и младшим курсами были установлены искони, на основании преданий. Между старшими и младшими курсами ссоры были немыслимы.». Случались конфликты и ссоры между классами внутри курса, «такие ссоры продолжались иногда по несколько месяцев, особенно если предметом их было нарушение принятых обычаев, но так как всему бывает конец, то через некоторое время начинались переговоры о мире.»3.
Очень строго наказывали того, кто «заслуживал негодование своего класса каким-нибудь неблаговидным поступком, роняющим достоинство и репутацию товарищей, его наказывали прекращением всякого общения, не говорили с ним до тех пор, пока он не раскается, и не попросит прощения. поддержание во всех случаях достоинства и чести Лицея считалось непременно обязанностью каждого»4.
Это воспитанное с раннего возраста уважительное отношение друг к другу и, прежде всего, к старшим, общая привязанность к учебному заведению, привело к появлению еще одной традиции -помнить о выпускниках Лицея, независимо от года окончания и выпуска. Ведь именно «старые предания поддерживались прежними выпусками, которые приезжали не только из Петербурга, но и из более далеких мест.»5. Так Я. Грот вспоминал смешную подробность о приезде в Лицей Пушкина: «Мы следовали за ним тесною толпою, ловя каждое слово его. Пушкин был в черном сюртуке и в белых летних панталонах. На лестнице оборвалась у него штрипка; он остановился, отстегнул ее и бросил на пол; я с намерением отстал и завладел этою драгоценностью.»6.
1 Яхонтов А.Н. - С. 102-103.
2 Данзас К.К. Последние дни и кончина Александра Сергеевича Пушкина / Пушкин в воспоминаниях современников. - СПб., 1998. - Т. 2. - С. 408
3 Яхонтов А. Н. - С. 105-106.
4 Там же. - С. 106.
5 Яхонтов А.Н. - С. 106.
6 Грот Я.К. Несколько данных к его биографии и характеристике. - СПб., 1895. - С. 11.
58
Запомнился визит в alma mater и боевого генерала Владимира Вольховского, начальник штаба армии на Кавказе. Лицеист Харитонов, который был свидетелем этого приезда, позднее вспоминал, что остановившись у памятных досок, где были написаны фамилии медалистов Лицея, гость начал читать вслух фамилии лучших, прочитав свою фамилию последней1. «Такие посещения «составляли маленькое событие», были поводом долгих разговоров и воспоминаний. «Мы с жадностью слушали рассказы о былых лицейских временах, о прежних порядках и обычаях, которым мы, в свою очередь, хотели следовать неуклонно...»2. Все общие дела в Императорском Лицее обязательно решались с привлечением выпускников прошлых лет, они обязательно входили во все лицейские общественные организации, это Товарищеская касса бывших воспитанников, Лицейский сиротский капитал.
Связь поколений поддерживалась еще и тем, что в Лицее сформировались целые лицейские династии. Здесь учились старшие и младшие братья, потом приходили сыновья и внуки выпускников.
Нет такого события в лицейской жизни, которое позднее не стало бы традиционным. Это и костюмированные балы, и праздники, это традиция театральных постановок и традиция навещать преподавателей и директоров в дни выпуска из Лицея, это и 19 октября, главная ежегодная лицейская дата, конечно, одна из самых главных - увековечивание памяти своего гениального товарища и сохранение истории учебного заведения - Пушкинский музей Александровского Лицея. Пушкинский музей - первый музей поэта, созданный не государственными учреждениями, а воспитанниками учебного заведения. Его богатейшее собрание позднее составит основу коллекций Всероссийского музея А.С. Пушкина.
В рамках короткой статьи невозможно рассказать о всех традициях лицейской жизни. Для выпускников Лицея не было разницы, в Царскосельском или Александровском Лицее они учатся. Все продолжали традиции предшественников, гордились, что учатся в школе, выпускником которой был Александр Пушкин. Все выпускники, несмотря на год выпуска разделяли точку зрения А. Яхонтова, который писал: «В жизни воспитательного заведения благородное прошлое, внушающее позднейшим поколениям любовь и подражание -великое дело. Оно составляет его внутреннюю силу, служит залогом будущих его успехов, гораздо более, чем все усилия и измышления наших патентованных педагогов»3.
1 Харитонов А.А. - С. 111.
2 Грот Я.К. - С. 12.
3 Яхонтов А.Н. - С. 122.
59
