CC BY
11РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 1 (12) 2023
А. Ю. Дворниченко, А. Э. Котов
Литовско-русская история на страницах одного «провинциального» журнала
УДК 94(474/476):930+070.19 DOI 10.47132/2588-0276_2023_1_117 EDN CKGGZG
Аннотация: В XIX столетии история Великого княжества Литовского рассматривалась как часть истории России и православного русского народа. Одним из сторонников подобного подхода был Ксенофонт Антонович Говорский — историк, публицист, основатель и редактор-издатель журнала «Вестник Юго-Западной и Западной России» (позднее — «Вестник Западной России»). На страницах этого издания регулярно публиковались материалы, связанные с историей Литовского княжества — прежде всего в составе Речи Посполитой, когда у русского православного населения возникла необходимость отстаивать свои права. Но журнал уделял пристальное внимание и «классическому» периоду истории ВКЛ (до Люблинской унии). В нем активно печатались исторические документы, в основном на оригинальном «западнорусском» языке, посвященные главным образом истории местного православия. Однако в центре внимания авторов — скорее исторические и историко-публицистические материалы, показывавшие, как история ВКЛ преломлялась сквозь призму программы стоявшего у истоков «западнору-сизма» издания. Разумеется, сами законы жанра позволяют видеть в материалах журнала не столько научную концепцию, сколько вдохновленный Н. Г. Устряло-вым и другими историками официальный нарратив Российской империи, вершинами которого стали знаменитый микешинский памятник в Великом Новгороде и не менее знаменитые тютчевские строки о «русской Вильне стародавней». Ключевые слова: историография, западнорусизм, православие, консерватизм, национализм, Литва, Белоруссия, Великое княжество Литовское, К. А. Говорский, П. В. Кукольник.
Об авторах: Андрей Юрьевич Дворниченко
Доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России с древнейших времен до XX в. Института истории Санкт-Петербургского государственного университета. E-mail: a.dvornichenko@spbu.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4813-7340
Александр Эдуардович Котов
Доктор исторических наук, профессор кафедры истории России с древнейших времен до XX в. Института истории Санкт-Петербургского государственного университета. E-mail: a.kotov@spbu.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5226-9552
Для цитирования: Дворниченко А. Ю, Котов А. Э. Литовско-русская история на страницах одного «провинциального» журнала // Русско-Византийский вестник. 2023. № 1 (12). С. 117-129.
Финансирование: Исследование выполнено в рамках гранта №19-18-00073-П «Национальная идентичность в имперской политике памяти: история Великого княжества Литовского и Польско-Литовского государства в историографии и общественной мысли XIX-XX вв.» Российского научного фонда.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 1 (12)
2023
Andrey Yu. Dvornichenko, Aleksander E. Kotov
Lithuanian-Russian history on the pages of one "provincial" magazine
UDC 94(474/476):930+070.19 DOI 10.47132/2588-0276_2023_1_117 EDN CKGGZG
Abstract: In the 19th century, the history of the Grand Duchy of Lithuania was considered as part of the history of Russia and the Orthodox Russian people. One of the supporters of this approach was Xenophon Antonovich Govorsky: historian, publicist, founder and editor-publisher of the journal "Vestnik Yugo-Zapadnoy I Zapadnoy Rossii" (later — "Vestnik Zapadnoy Rossii"). The magazine regularly published materials related to the history of the Principality of Lithuania - primarily as part of the Commonwealth, when the Russian Orthodox population had a need to defend their rights. But the magazine paid close attention to the "classical" period of the history of the Grand Duchy of Lithuania (before the Union of Lublin). Historical documents were actively published on its pages — mainly on original "Western Russian" language — devoted primarily to the history of local Orthodoxy. However, the focus of the authors is rather historical and historical-journalistic materials, showing how the history of the Grand Duchy of Lithuania was refracted through the prism of the program that stood at the origins of "Western Russian" publication. Of course, the very laws of the genre allow to see in the materials of the journal not so much a scientific concept, as well as the official narrative of the Russian Empire inspired by N. G. Ustryalov and other historians, the peaks of which were the famous Mikeshin's monument in Veliky Novgorod and the no less famous Tyutchev lines about "ancient Russian Vilna".
Keywords: historiography, Western Russianism, Orthodoxy, conservatism, nationalism, Lithuania, Belarus, Grand Duchy of Lithuania, K. A. Govorsky, P. V. Kukolnik.
About the authors: Andrey Yuryevich Dvornichenko
Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Department of History of Russia from Ancient Times to the 20th Century of the Institute of History of St. Petersburg State University. E-mail: a.dvornichenko@spbu.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4813-7340
Aleksandr Eduardovich Kotov
Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of History of Russia from Ancient Times to
the 20th Century of the Institute of History of St. Petersburg State University.
E-mail: a.kotov@spbu.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5226-9552
For citation: Dvornichenko A. Yu., Kotov A. E. Lithuanian-Russian history on the pages of one
"provincial" magazine. Russian-Byzantine Herald, 2023, no. 1 (12), pp. 117-129.
Funding: This research was supported by the grant № 19-18-00073-P "National Identity in the Imperial Politics of Memory: History of The Grand Duchy of Lithuania and the Polish-Lithuanian State in Historiography and Social Thought of the 19th — 20th Centuries" of the Russian Science Foundation.
Заявленная тема кажется несколько странной и — главное — мелкой. Но это только на первый взгляд. В действительности она может оказаться весьма важной и полезной для понимания исторического сознания и политической борьбы в России. Мы знаем, что русская политика, политическая борьба, публицистика были буквально пронизаны этим самым историческим сознанием. И чтобы его лучше понять, необходимы уже не столько «макро», сколько «микро» исторические объекты и исследования...
Как известно, в XIX столетии история Великого княжества Литовского рассматривалась как часть истории России и русского народа. Так считали историки, и такой подход во многом соответствует и нашим современным представлениям о характере Литовско-Русского государства, в котором «русская стихия» играла огромную роль1. Но так думали и администраторы. Например, знаменитый «русификатор», попечитель Виленского учебного округа Иван Петрович Корнилов подчеркивал, что «древнейшие и знатнейшие князья и бояре западнорусские и литовские исповедовали православную веру и на Люблинском сейме торжественно стояли за православие и русские начала». Важнейшей из задач своей деятельности Иван Петрович считал, «чтобы на западных окраинах империи, среди местного коренного населения явились представители русского и литовского народов, которые бы напоминали доблестных православных князей Острожских, Сапег, Чарторыйских и многих других»2.
Одним из таких представителей — разумеется, не принадлежавших к числу бояр и князей — и был Ксенофонт Антонович Говорский, публицист и историк, пионер археографических и археологических исследований на территории будущей Белоруссии, а главное — редактор-издатель основанного в 1862 г. журнала «Вестник Юго-Западной и Западной России».3
О главной задаче своего журнала он писал тому же Корнилову: «Встречая у многих польских публицистов разные придуманные, будто бы исторические, изыскания насчет народности польской, которую они навязывают чисто русским провинциям Западного и Юго-Западного края России, и имея в виду, что во многих наших архивах находятся богатые исторические документы, могущие послужить к совершенному разоблачению этих ложных толков, против коих почти никто еще не возражал и которые чрез это могли заслужить авторитет истины не только между народами Западной Европы, но и между обитателями вышесказанных наших русских провинций, я решился предпринять издание в г. Киеве журнала под названием „Вестник Юго-Западной и Западной России", с целию опубликовать интересные документы
1 Дворниченко А.Ю. «Присвоение» истории или ее постижение? (Русская литуанистика XIX — начала ХХ в.) // Тетради по консерватизму. 2020. № 2. С. 219-236; Его же. Rus Lietuvos: Великое княжество Литовское от рассвета до заката. СПб.: Евразия, 2019.
2 РГИА. Ф. 970. Ед. хр. 185. Л. 2-3.
3 Журнал издавался и под несколько измененным названием — «Вестник Западной России».
«Вестник Юго-Западной и Западной России», 1862 г.
и акты, с присовокуплением основанных на них исторических и других статей, разъясняющих русскую народность, и вообще разоблачать ложь польских выпадов против России историческими указаниями4».
На страницах журнала регулярно публиковались материалы, связанные с историей Литовского княжества — прежде всего в составе Речи Посполитой, когда у русского православного населения, собственно, и возникла необходимость отстаивать свои права. Но не только. Журнал уделял пристальное внимание и «классическому» периоду истории ВКЛ, т. е. его развитию до знаменитой Люблинской унии. Стоит отметить системность и значительную степень научности в подборке материала, что ни в коей мере не противоречило идеологической направленности, которая была ярко выражена весь период существования данного издания.
Сказанное относится уже к комплектации и изданию документальных источников, чему издатель уделял столь пристальное внимание, что за их обилие оппоненты нередко характеризовали журнал как «беспорядочный, никому не нужный, бестолковый и безграмотный набор какой-то макулатуры»5. Такое определение вряд ли справедливо, поскольку документы представляют несомненный интерес. Неся в себе мощный заряд исторической реальности, давая читателю то самое заветное чувство сопричастности с историей, эти разделы журнала были сильным средством воздействия на читателя, буквально воспитывая его в духе той идеологии/веры, которую исповедовал главный редактор и его сторонники6.
Как правило, речь шла о публикации исторических документов, в основном печатавшихся на оригинальном «западнорусском» языке — куда более понятном современному русскому читателю, чем нынешние украинский и белорусский. В ход шли и переводные материалы. Характерны в этом плане «извлечения» из Михалона Литвина, чье произведение «О нравах татар, литовцев и москвитян» отнюдь не было тогда широко известно публике. Отрывки посвящены одной теме — рабству, — продаже, содержанию, перепродаже и проч. крымскими татарами рабов славянской и литовской национальностей7.
Это могли быть документы, рассказывающие об истории православия на территории ВКЛ, например, — общежительный устав, данный Супрасльскому монастырю. Причем издатели понимали и важность материальных пожалований в пользу церквей и монастырей8. В число таких документов попадали даже грамоты великих князей литовских на магдебургское право9.
Впрочем, нас интересуют скорее исторические и историко-публицистические материалы, показывавшие, как история ВКЛ преломлялась сквозь призму программы стоявшего у истоков «западноруссизма» издания. Одной из первых подобных публикаций — и, пожалуй, самой яркой за весь киевский период издания журнала — стала статья «открытого» редакцией публициста А. Воронина «О польском аристократическом элементе в Юго-Западной России», написанная по поводу опубликованной И. С. Аксаковым статьи М. Грабовского «Ответ поляка русским публицистам по вопросу о Литве и западных губерниях».
4 ОР РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 597. Л. 1-1 об.
5 Весть. 1867. № 144. 15 декабря.
6 См.: Котов А.Э. Польский вопрос на страницах «Вестника Юго-Западной и Западной России» (1862-1864 годы) // Научный диалог. 2019. № 8. С. 258-272; Его же. «Чад полонизма и смрад герценизма»: «Вестник Западной России» против классовой революции и сословной реакции // Тетради по консерватизму. 2020. № 2. С. 118-134; Его же. Западнорусский анабасис Ксенофонта Говорского // Российская история. 2021. № 4. С. 84-101.
7 Извлечения из сочинения Михалона Литвина «О нравах татар, литовцев и москвитян» // ВЮЗЗР. 1864. № 2. Отд. 1. С. 23-38.
8 Материалы для истории Православия в Западной России // ВЗР. 1866. № 8. Отд. 1. С. 1-6; 1867. № 5. Отд. 1. С. 25-35.
9 Документы, относящиеся к древнему Православию и греко-униатскому исповеданию в Западной России // ВЗР. 1869. № 11. Отд. 1. С. 19-34.
Отвечая Грабовскому, Воронин противопоставлял малороссов и поляков как носителей двух различных типов национальной идентичности. «Южнорусская народность» была, по его мнению, «обречена историей на вековую тяжбу за свою личность»10. Избавленная Литвой от татарского ига, она вошла в созданное Гедимином «могущественное литовско-русское государство». В рамках последнего «литовский элемент проникается началами русской народности и является в Малой Руси тем же, чем был для ней в свое время варяго-русский, т. е. началом централизующим и связующим ее разрозненные силы. Таким образом, южная русь (именно так, с маленькой буквы. — Авт.) в другой раз оказалась несостоятельною к образованию самостоятельной государственной жизни из своих собственных внутренних элементов»11.
Средневековая борьба «литовской» и «великорусской» Руси была «только видоизменением родовых счетов, господствовавших в отношении князей прежней единой Руси», «антагонизмом двух могущественных родственных фамилий <...> за преобладание и господство во всей русской земле». Иной характер приобрело противостояние после «поворота Литвы к Польше»12.
В противоположность «южнорусской народности» «личность» «польской национальности» сформировалась не только из общих всем славянам элементов, но и из элементов, «внесенных в жизнь этого государства германизмом и римским католичеством»13. Вследствие этого после Люблинской унии в Польше началось «чрезмерное, ненормальное усиление значения вельможной аристократии и шляхетства в ущерб прочим сословиям». Это привело к ослаблению верховной власти, среднего и низшего сословий, к тому, что все польское общество оказалось охваченным духом партийности14. Воронин отмечал, что значительная часть малороссийской и белорусской шляхты — местного происхождения, истоки же ополячивания искал в предпочтении сословного национальному15.
Разумеется, страдавшее от иноземного и иноверческого гнета русское население не оставляло борьбы за свои права: «Ненациональность этого союза и антипатичность к нему в литовской Руси выразились в страстных стремлениях к сохранению своей самостоятельности и народности»16. Однако это привело лишь к новым насилиям: автор отмечал многочисленные нарушения условий федерации, а также «насилия и жестокости, коими сопровождалось совращение в унию православных»17
Текст Воронина носил публицистический характер и завершался не столько националистическим, сколько социальным резюме — требованием «наконец свести с высокого пьедестала, на который взобралась польская шляхта, благодаря особенным историческим обстоятельствам, и с которого раздаются ее неумолкаемые иеремиады перед западною Европою, встречающие такое сочувствие в двух противоположных западных партиях — клерикалов и демагогов, и указать ей место в истории, но не в современной жизни»18.
Несколько более академический характер носил другой текст — «Литва в отношении к России и Польше», принадлежащий, по всей видимости, перу служившего
10 Воронин А. О польском аристократическом элементе в Юго-Западной России. По поводу статьи: Ответ поляка русским публицистам по вопросу о Литве и западных губерниях // ВЮЗЗР. 1862. № 7. Отд. 2. С. 1.
11 Там же. С. 9-10.
12 Там же.
13 Там же. С. 4.
14 Там же. С. 12-13.
15 Воронин А. О польском аристократическом элементе в Юго-Западной России // ВЮЗЗР. 1862. № 8. Отд. 2. С. 30-31.
16 Там же. С. 16.
17 Там же. С. 58.
18 Воронин А. О польском аристократическом элементе в Юго-Западной России // ВЮЗЗР. 1862. № 8. Отд. 2. С. 48.
тогда виленским цензором П. В. Кукольника. Он печатался с первого (июньского) до последнего номера за 1862 г. и открывался эпиграфом: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». В преамбуле подчеркивалось: «Литовская история доныне еще мало освещена критикою; понятия об ней сбивчивы и большею частию неправильны»19.
Традиционно для историографии того времени автор употреблял термин «Литва» в двух значениях — этническом и политико-географическом: «Литва в тесном смысле слова, по населявшему ее народу, составляла страну, отдельную от Руси и Польши»20, однако по мере распространения православия и практики династических браков «постепенно и нечувствительно Литва входила в родство и единство с Русью»21.
Кстати говоря, многие материалы, которые публиковались в журнале, были направлены именно на то, чтобы обосновать этот один из основных постулатов российской исторической политики. Упор делался на язык: именно русский язык был в ВКЛ не только законодательным и судебным, но и в целом господствовал в первые века литовско-русской истории22. Ситуация была выигрышной, поскольку даже при возможных публицистических «перегибах» историческая реальность была на стороне такой позиции.
Это «родство и единство» было разрушено, разумеется, из-за польской экспансии, — борьбу с ней автор начинал с полемики с польской историографией, деятели которой «имели в виду одну только пользу своего отечества и писали о Литве по-своему, чтобы угодить соотечественникам, заглушить голос народа литовского, заставить доверчивых читателей видеть во всем одну только Польшу»23. Именно «фанатическая ревность уничтожителей унии» ликвидировала в регионе «памятники православия и русской жизни», в том числе «драгоценные сказания летописцев литовских», из множества которых до автора дошло лишь три: «1) летописец Литвы, 2) хроника русская и 3) летописец волынский, неправильно известный под именем Хроники Быховца»24.
Указав на сложность реконструкции «действительной жизни народа литовского», автор делил ее на три этапа: «1) период чисто литовский, до XIII в.; 2) период литовско-русский, с XIII в. до соединения Литвы с Польшею в 1413 г. на городельском сейме и 3) период литовско-польский, с 1413 г. до вторичного и окончательного соединения с Польшею на люблинском сейме»25.
Позднее эту же периодизацию Кукольник воспроизвел в своих «Исторических заметках о Литве» (также печатавшихся в журнале), отметив и в первом периоде значительное русское влияние, рассуждения о котором завершил следующим выводом:
19 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 8. Отд. 2. С. 17.
20 Там же. С. 1.
21 Там же. С. 23.
22 Русский язык в Литве // ВЮЗЗР. 1864. Год 2. Т. 3. Отд. 4. С. 209-216.
23 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 7. Отд. 2. С. 2.
24 Там же. С. 2-3.
25 Там же. С. 3.
Павел Васильевич Кукольник (1795-1884)
«Таким образом, эта страна неоспоримо составляет одно из древнейших достояний русских государей, приобретенных мудрою их деятельностию, усердием и кровью их верноподданных. Гибельная удельная система, ослабившая и едва не погубившая Россию, воспрепятствовала довершению великого подвига Владимира и Ярослава. Если бы Россия сохранила свою целость, если бы преемники Ярослава шли проложенным им путем, то в короткое время утвердилось бы за ними навсегда владычество над целым берегом Немана до Балтийского моря»26.
Говоря о втором периоде, автор подчеркивал, что «в самое блистательное время Литвы она видела в Руси свою сестру», а ее князья «были преданы православной вере и русской народности»27. В качестве примера подобной верности приводился подольский князь Константин Кориатович, уже в 1339 г. рассматривавшийся в качестве кандидата на польский престол, но отказавшийся ради этого изменить православию28. Подробно описывал Кукольник роль и значение «русских начал» в жизни позднейшей Литвы: «Итак, основываясь на исторических свидетельствах, приходим к заключению, что в Литве князья исповедывали православие; народ наполовину был православный; по всей Литве воздвигнуты были церкви и монастыри православные; законы заимствованы из Руси; князья, сановники и народ говорили и писали по-русски; язык русский был языком законодательным и судебным. „Если бы этот порядок вещей мог еще продолжиться, — говорит беспристрастный польский писатель, — то Литва, усвоив себе русский язык, русские обычаи, отчасти русские законы, приняв русскую веру с духовною властию Русской Церкви, и чрез родственные связи князей вводя более и более в теснейший союз с князьями русскими, народность свою языческо-литовскую со временем заменила бы народностию христианско-русскою"»29. В качестве иллюстрации этого цитировались строки «литвинского» автора XVII в. Пашкевича:
— Польша процветает латынью,
Литва процветает русскою речью.
Без латыни в Польше не обойдешься,
Без русской речи в Литве будешь дураком.
Польше латынь речь дает.
Литва без Руси обойтись не может.
Знай же, Русь, что твоя слава
По всему свету уже созрела:
Веселись же ты Русин!
Твоя слава не погибнет никогда30.
И, разумеется, апофеозом русских начал стало состоявшееся при Екатерине долгожданное воссоединение: «То, о чем так долго воздыхали литовцы по соединении с Польшею, чего добивались на бесчисленных сеймах, — под скипетром русским даровано им без просьб и домогательств <...>. Литве оставалось ожить прежним русским духом, прикрыться русскими законами и задышать древним православием. Всеблагому Промыслу угодно было совершить это великое дело перед глазами нашими — в царствование Николая Первого: воспитание юношества уже совершает свой круг в духе православия, самодержавия и русской народности; русские законы заняли место статута литовского; наконец, и уния, заблудшая дочь православия, возвратилась к своей Матери»31.
Дальнейшие — и куда более известные — работы Кукольника были, в сущности, лишь развитием основных идей этой статьи. Публикуя их, редакция отмечала:
26 Кукольник П.В. Исторические заметки о Литве // ВЮЗЗР. 1863. № 12. Отд. 2. С. 155.
27 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 8. Отд. 2. С. 26.
28 Там же. С. 27.
29 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 10. Отд. 2. С. 188-189.
30 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 10. Отд. 2. С. 188.
31 Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 12. Отд. 2. С. 257, 260.
«В западном крае России давно сознавали недостаток исторических сведений о Литве. Учебное ведомство виленского округа, по поводу последних волнений, вызывало ученых деятелей заняться этим предметом, чтобы историческую иллюзию заменить прямою истиною, и вот ветеран русской литературы, г. Кукольник, предлагает теперь читающей публике свои сведения о Литве, собранные им на месте во время сорокалетнего изучения края»32.
На основе собранных Кукольником материалов делался вывод: «Вот перед нами история Литвы, изложенная по неопровержимым документам, перед нами самые документы; одни публикуются в „Вестнике Западной России", другие приготовляются к изданию археологическою комиссиею; перед нами не совсем еще сокрушенные памятники древней православной святыни в Литве, сооруженные в самую светлую эпоху самостоятельности этого народа. Все громко свидетельствует, что Литва приобрела и силу, и славу под влиянием русской народности, а унижение и оковы — под владычеством Польши <...>. Гедимины, Ольгерды, Витовты не думали унижать своей нации, став во главе русских князей, усвояя себе русский язык, русскую веру, русские обычаи. Этою верою они выдвинули свое бедное племя на тропу историческую. Несмотря на русскую цивилизацию, в литвинах не изглаживалось сознание своей национальности. Польская цивилизация при поддержке ксендзов убила в литвинах национальное самосознание. Подвиги Радзивиллов, Сапег, Лисовских обращены в ореол для Польши»33.
Другим патриархом историко-политической словесности, постоянно публиковавшимся на страницах журнала, стал И. Г. Кулжинский34. Будучи не столько исследователем, сколько педагогом-классицистом и литератором, Кулжинский формулировал те же тезисы значительно более остро (явно, как говорится, перегибая палку):
«Очевидно, что так называемое Великое княжество литовское было не что иное, как Великое княжество русское, состоявшее из русских областей, населенное русским народом православного исповедания и состоявшее хотя под властью князей литовского происхождения, но уже принявших православную веру; литвинов язычников, как сказано выше, было в этом русском княжестве весьма не много, едва одна двенадцатая часть <...>. Литовская Русь, по естественному взаимному друг к другу влечению однородных частей, рано или поздно должна была возвратиться к первобытному соединению с московскою Русью. А как сама Польша усиливалась связать свою судьбу с судьбою литовской Руси и составить с нею одно тело, то из этого и вышло естественное следствие, что и Польша должна была неминуемо, вслед за литовскою Русью, войти в состав одной державы всероссийской, — каковое событие совершилось не скоро, но после многих, кровавых недоразумений. Вопиять теперь против этого события — значит вопиять против законов природы и истории»35.
32 Исторические заметки о Литве Павла Кукольника. Вильна, 1864 г. // ВЗР. 1867. № 1. Отд. 3. С. 9.
33 Там же. С.11.
34 Котов А.Э. «Заветные принципы» Ивана Кулжинского // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2021. № 1. С. 3-24.
35 Кулжинский И.Г. О соединении Польши с Россиею // ВЮЗЗР. 1863. № 2. Отд. 2. С. 30, 32.
На борьбу русского населения княжества за свои права Кулжинский смотрел значительно более критически, чем Кукольник: «Православные жители Великого княжества литовского и слышать не хотели об этом соединении, а потому в 1410 году они избрали себе отдельным князем младшего сына Ягеллы, Казимира. Они чувствовали всю пагубу, угрожавшую им от такого соединения: русская аристократия Литовского княжества начала уже перенимать у польской аристократии все ее недостатки, стала самовольно мешаться в управление, ограничивать власть князя и собирать республиканские сеймы; города домогались магдебурского права; даже язык русский, общенародный и официальный в княжестве, начинал уже портиться от смешения с польским языком и постепенно перерождался в какие-то особенные, уродливые наречия: белорусское и малороссийское. В этом отношении русские жители Великого княжества литовского пострадали, можно сказать, за свою верность династии Ольгерда, потому что их князья — Ольгердовичи, ополячиваясь, увлекали за собою и все родные стихии русского края»36.
Разумеется, главной задачей автора было доказать нежелательность присутствия в Северо-Западном крае польской шляхты: «...Эти пришельцы забыли, кто они и где они живут, и не во сне, но наяву, не шутя, но серьезно, задумали доказывать, что эти древлерусские области, приютившие их, составляют часть королевства Польского и должны быть причислены и присоединены к этому королевству. Некоторые из них ^ит teneatis!) даже составили и подписали адрес об этом!!! Беда нам, русским! того и жди, что сарептские колонисты-немцы подадут адрес о причислении Саратовской губернии к единой великой Германии. И там, и здесь основание одно и то же. Что же мы, бедные, будем делать тогда, ежели еще и евреи (которых у нас гораздо больше, чем поляков-колонистов) подадут адрес о причислении к Иерусалимскому пашалыку всех тех губерний, в которых они живут у нас вместе с колонистами-поляками?.. Пропала бедная Россия!»37
И разумеется, Кулжинский с восторгом приветствовал воссоединение двух частей русского народа:
— Наконец-то, наконец, В стародавнем русском крае, Что очнувшийся мертвец, Раздается речь родная. И несется заливная Наша песня. С дальних мест, Возносясь над небесами, Над литовскими лесами, Православный русский крест Вновь блестит, что солнца луч, Светел, дивен и могуч! Здравствуй, Русь! Четыре века Не видались мы с тобой, — Волей злого человека Разлученною сестрой! От Ягелла ренегата, Свой предавшего народ, Игу римского разврата, Как несчастьем ты богата!.. Но пришел и твой черед, И твое настало время — Свергнуть рабства стыд и бремя,
36 Там же. С. 34-35.
37 Там же. С. 37.
Жизнью новою зажить, Зло минувшее забыть. Заживем же вместе с нами И по жизненным волнам Подо всеми парусами Понесемся.Станут нам, Сторонясь, дивясь, народы Путь давать для той свободы, К какой идем со отцом — С русским соколом-Царем38.
В ту же концептуальную рамку укладывались и многие другие публикации «Вестника», связанные с историей Литвы. Так, отдельная статья была посвящена причинам обрусения княжества, испытывавшего русское влияние еще при Ярославе Мудром39. Взаимоотношения литовских племен с русскими княжествами носило, по мнению автора журнала, гармонический характер: «До половины XIII века мы не видим, чтобы Литва выражала чем-нибудь свое недовольство на белорусское племя, тогда как немцы, с первым же появлением в прибалтийском прибрежье, начали испытывать страшную ненависть туземцев, особенно литовцев»40. С другой стороны, и соседствовавшие с Литвой «полочане не вмешивались во внутреннее устройство Литвы, в их обычаи, в их религию, желая одного союза и взаимной помощи. Но, тем не менее, сами литовцы, видя превосходство внутреннего устройства, обычаев и религии колонизаторов, незаметно усвоили их себе, роднились с ними и как бы русели по мере того, как увеличивались между ними колонии полочан, — так что более чистый тип литовского племени сохранился только на север от Вильны, в земле жмудинов, где еще слаба была полоцкая колонизация»41.
Полоцк, полочане играли особую роль в концепции авторов журнальных текстов. Сам главный редактор рассказывал о Софийском соборе в Полоцке именно в историческом ракурсе, квалифицированно напоминая читателям об этом символе древнерусской православной святости. Стереть эту память не могли даже усилия злокозненных униатов42.
Находилось место и этнографическим изысканиям, неизменно завершавшимся выводом о том, что «преобладающее население всегда и во всех частях Литовского княжества было русское, господствующий язык был русский, который сохранился и до сих пор в этом крае в наречиях белорусском и малороссийском. Жители и называли себя не иначе, как Русь, между ними господствовали русский дух и русские
нравы43.
Принятие литовскими князьями «русской цивилизации», по мнению автора «Вестника», свидетельствовало о том, что «литовцы обладали глубоким политическим смыслом, а еще более того, что даже и во время перехода их в Литву русское народонаселение в Литве было далеко многолюднее литовского»44. При этом «присвоение литовцами власти над северо-западною Русью не произвело в ней перемены.
38 Кулжинский И.Г. 1 мая 1866 г. в г. Вильне // ВЗР. 1866. Октябрь. С. 67-68.
39 Г-в. А. Чем объяснить быстрое обрусение Литвы в XIII веке // ВЗР. 1870. № 2. Отд. 2. С. 40.
40 Там же. С. 52.
41 Там же.
42 Говорский К. Исторические сведения о полотском Софийском соборе // ВЮЗЗР. 1864. № 3. Отд. 2. С. 77-89. С униатами Говорский боролся постоянно, но этот материал несколько выходит за рамки нашей работы. Однако как не вспомнить его биографический очерк о печально знаменитом в восточнославянской традиции И. Кунцевиче. См.: Говорский К. Иосафат Кунцевич — полоцкий униатский архиепископ. Витебск, 1858.
43 Лебедкин М. О племенном составе народонаселения Западного края Российской империи // ВЮЗЗР. 1862. № 10. Отд. 4. С. 6.
44 Козловский И.И. Судьбы русского языка в Литве и на Жмуди // ВЗР. 1869. № 10. Отд. 2. С. 5.
Русская жизнь шла своим чередом, и русский язык был во всеобщем употреблении на Жмуди, не только в среде русских, но и в среде коренных литовцев, в том числе и в княжеском роде»45.
Отдельной, но постоянной темой был нравственный урон, нанесенный польским владычеством белорусскому народу: «Распущенность нравов, с которою мы встречаемся в это время в Литве и Польше, особенно при Сигизмунде-Августе, вследствие ослабления власти римского духовенства, не могла не отразиться и на православном населении этого края. Хотя реформационные идеи не проникали в учение Православной Церкви и древнее православие хранилось в ней во всей его чистоте и неповре-жденности, но нравственная жизнь народа в Литве далеко не отличалась чистотою и стояла не выше уровня духа своего времени»46. Как следствие, «литовско-русский народ, отличающийся какою-то мягкостию характера и, можно сказать, даже слабо-стию, легко поддавался влиянию на него известных сторонних обстоятельствах: это он показал теперь, то же он докажет и во время самой унии. В южно-русском народе, напротив, мы замечаем более твердости и стойкости в характере: он всегда стоял за свое родное и ему трудно было отказаться от своего отеческого векового наследства, как в вере православной, так и в жизни общественной»47.
Важно отметить, что издатели журнала прекрасно понимали силу воздействия на читателя художественного слова, почему беллетристика и занимает важное место на его страницах. Отражение истории ВКЛ в литературе — тема отдельная, которую сравнительно недавно стали изучать литературоведы48. Произведения на страницах «Вестника» явно не относятся к, так сказать, «первому ряду» подобного рода сочинений. Вот перед нами своеобразная драма, которая рассказывает о свадьбе Кейстута и Бируты, — вся обрядность решена в чисто былинном духе, — драма и кончается со словами: «Конец былинам»49. Положительное отношение к героям вполне коррелирует с древнерусской стилизацией.
Тот же автор написал и роман о Ягайло, явно не былинного характера, но зато изобилующий батальными сценами и всякого рода приключениями50. Те герои, которые не шли на поводу у поляков, пользуются значительной авторской симпатией, упор делается на русский «элемент» в исторических событиях ВКЛ. Художественные произведения должны были дополнять и акцентировать ту информацию, которую читатели получали о Литовско-Русском государстве, как его называли согласно российской традиции.
Итак, с точки зрения эвристической публицистика и беллетристика «Вестника» были в полной мере в рамках той тенденции, которая обозначилась в российских университетах. Разумеется, сами законы жанра позволяют видеть в материалах журнала скорее все-таки не научную концепцию, а вдохновленный Н. Г. Устряловым и другими историками официальный пропагандистский нарратив Российской империи, вершинами которого стали знаменитый микешинский памятник в Великом Новгороде и не менее знаменитые тютчевские строки о «русской Вильне стародавней». Нарра-тив этот играл заметную и весьма важную роль в формировании русского модерного национализма: несмотря на все славословия в адрес самодержавия, показывал,
45 Там же. С. 8.
46 Синицкий Д. Характер церковного управления в Юго-Западной и Западной Руси пред Брестскою униею // ВЗР. 1862. № 10. Отд. 2. С. 34.
47 Там же. С. 36.
48 Лавринец П. Литовцы в русской литературе XIX — начала XX века. In: Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. XII: Мифология культурного пространства. К 80-летию Сергея Геннадиевича Исакова. Тарту: Tartu Ülikooli Kirjastus, 2011. Р. 384-400; Его же. «С медвежьей кожей на плечах»: литовец в русской литературе. Acta litteraria comparativa 3: Barbaras Europos literatüroje ir kultüroje = Barbarian in European Literature and Culture. Vilnius, 2008. S. 159-172 и др.
49 Калугин. С. Бирута и Кейстут // ВЗР. 1867. Кн. 5. Т. 2. Отд. 4. С. 167-179.
50 Калугин С. Ягайло. Исторический роман в 4-х частях // ВЗР. 1868. Кн. 1. Т. 1. Отд. 4. С. 255264; 1869. Кн. 11. Т. 4. Отд. 4. С. 119-144.
что «русское» может существовать отдельно от «царского». В сочетании с отмеченной еще советскими исследователями «мелкобуржуазной» социальной программой журнала это лишний раз демонстрирует, что «русификация окраин» была частью не столько «реакционной», сколько, наоборот, модернизаторской политики.
Источники и литература
1. Воронин А. О польском аристократическом элементе в Юго-Западной России. По поводу статьи: Ответ поляка русским публицистам по вопросу о Литве и западных губерниях // ВЮЗЗР. 1862. № 7. Отд. 1. С. 1-29; № 8. Отд. 2. С. 30-48.
2. Г-в. А. Чем объяснить быстрое обрусение Литвы в XIII веке // ВЗР. 1870. № 2. Отд. 2. С. 41-74.
3. Говорский К. Иосафат Кунцевич — полоцкий униатский архиепископ. Витебск: Тип. губернского правления, 1858. 13 с.
4. Говорский К. Исторические сведения о полотском Софийском соборе // ВЮЗЗР. 1864. № 3. Отд. 2. С. 77-89.
5. Дворниченко А. Ю. «Присвоение» истории или ее постижение? (Русская литуанистика XIX — начала ХХ в.) // Тетради по консерватизму. 2020. № 2. С. 219-236.
6. Дворниченко А. Ю. Rus Lietuvos: Великое княжество Литовское от рассвета до заката. СПб.: Евразия, 2019. 128 с.
7. Документы, относящиеся к древнему Православию и греко-униатскому исповеданию в Западной России // ВЗР. 1869. № 11. Отд. 1. С. 19-34.
8. Извлечения из сочинения Михалона Литвина «О нравах татар, литовцев и москвитян» // ВЮЗЗР. 1864. № 2. Отд. 1. С. 23-38.
9. Исторические заметки о Литве Павла Кукольника. Вильна, 1864 г. // ВЗР. 1867. №1. Отд. 3. С. 9-12.
10. Калугин С. Бирута и Кейстут // ВЗР. 1867. № 5. Отд.4. С. 167-179.
11. Калугин С. Ягайло. Исторический роман в 4-х частях // ВЗР. 1868. № 1. Отд. 4. С. 255264; 1869. № . 11. Отд. 4. С. 119-144.
12. Козловский И.И. Судьбы русского языка в Литве и на Жмуди // 1869. № 10. Отд. 2. С. 1-16.
13. Котов А.Э. Польский вопрос на страницах «Вестника Юго-Западной и Западной России» (1862-1864 годы) // Научный диалог. 2019. № 8. С. 258-272.
14. Котов А. Э. «Заветные принципы» Ивана Кулжинского // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2021. № 1. С. 3-24.
15. Котов А.Э. «Чад полонизма и смрад герценизма»: «Вестник Западной России» против классовой революции и сословной реакции // Тетради по консерватизму. 2020. № 2. С. 118-134.
16. Котов А. Э. Западнорусский анабасис Ксенофонта Говорского // Российская история. 2021. №4. С. 84-101.
17. Кукольник П. В. Исторические заметки о Литве // ВЮЗЗР. 1863. № 12. Отд. 2. С. 150-186.
18. Кулжинский И.Г. 1 мая 1866 г. в г. Вильне // ВЗР. 1866. Октябрь. С. 67-68.
19. Кулжинский И.Г. О соединении Польши с Россиею // ВЮЗЗР. 1863. №2. Отд. 2. С. 24-58.
20. Лавринец П. Литовцы в русской литературе XIX — начала XX века. In: Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. XII: Мифология культурного пространства. К 80-летию Сергея Геннадиевича Исакова. Тарту: Tartu Ülikooli Kirjastus, 2011. Р. 384-400.
21. Лавринец П. «С медвежьей кожей на плечах»: литовец в русской литературе. Acta litteraria comparativa 3: Barbaras Europos literatüroje ir kultüroje = Barbarian in European Literature and Culture. Vilnius, 2008. S. 159-172.
22. Лебедкин М. О племенном составе народонаселения Западного края Российской империи // ВЮЗЗР. 1862. № 4. Отд. 10. С. 1-9.
23. Литва в отношении к России и Польше // ВЮЗЗР. 1862. № 7. Отд. 2. С. 1-16; № 8. Отд. 2. С. 17-32; № 10. Отд. 2. С. 178-189; № 12. Отд. 2. С. 241-260.
24. Материалы для истории Православия в Западной России // ВЗР. 1866. №8. Отд. 1. С. 1-6; 1867. № 5. Отд. 1. С. 25-35.
25. Русский язык в Литве // ВЮЗЗР. 1864. № 2. Отд. 4. С. 209-215.
26. Синицкий Д. Характер церковного управления в Юго-Западной и Западной Руси пред Брестскою униею // ВЗР. 1862. № 10. Отд. 2. С. 1-41.
