CC BY
149
Ильяшенко Я. Ю.
Литературные аллюзии в сказках А. С. Байетт
Ильяшенко Яна Юрьевна
Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого (Великий Новгород)
Аспирант кафедры русской и зарубежной литературы
РЕФЕРАТ
В статье рассматриваются особенности литературных аллюзий, которые встречаются в сборнике А. С. Байетт «Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"». Автор выделяет сквозные аллюзивные включения, которые присутствуют во всех сказках, и в то же время указывает на индивидуальность этих аллюзий в зависимости от контекста, что позволяет увидеть, с одной стороны, единство всего сборника, а с другой стороны, своеобразие каждой сказки. Также примечательно, что литературные аллюзии — одно из существенных отличий литературной сказки от фольклорной, что обусловлено отсутствием во второй игры с читателем.
В статье приводится подробная классификация литературных аллюзий, согласно исследованиям Д. Дюришина и Н. Пьеге-Гро. На основе этой классификации производится выборка аллюзий из байеттовских сказок, где встречаются перефразированные, эксплицитные и имплицитные цитаты. Эти цитаты апеллируют к документированным фактам реальной исторической действительности, пересекаются с мифологией, показывают общепринятые обычаи, что придает тексту эмоциональную насыщенность, многогранность описания событий, персонажей, действий.
Автор статьи указывает на то, что кодировка информации должна быть рассчитана на возможность читателя разгадать намек, чему способствуют «опознавательные» элементы, которые называют маркерами или репрезентативными аллюзиями. Далее приводятся виды маркеров с примерами.
Литературные аллюзии играют важную роль в литературной сказке, поскольку благодаря их использованию в новом контексте возрождаются образы, имена, фразы и отрывки из известных произведений, которые отражают реалии жизни. Это позволяет читателю соотнести мировоззренческие устои современного общества с аллюзивным зеркальным миром разных литературных источников.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
интертекстуальность, литературная аллюзия, литературная сказка, фольклорная сказка, художественный прием, текст, цитата
Ilyashenko Ya. Yu.
Literary Allusions in A. S. Byatt's Fairy Tales Ilyashenko Yana Yurievna
The Yaroslav-the-Wise Novgorod State University(Veliky Novgorod, Russian Federation) Graduate student of chair of the Russian and foreign literature [email protected]
ABSTRACT
The article discusses the features of literary allusions that are found in the fairy tales collection of A. S. Byatt «The Djinn in the Nightingale's Eye». The author choose general inclusions of allusion, that are present in all fairy tales , and at the same time points to the individuality of these allusions in the context that allows one side to see the unity of the entire collection , and on the other hand, the uniqueness of each fairy tale. It is also noteworthy that the literary allusions — one of the essential differences between the literary fairy tale and folklore, that due to the absence in the second game with the reader.
Detailed classification of literary allusions, according to research by D. Dyurishin and N. Piege-Gro. Based on this classification, the sampled allusions Byatt's fairy tales, where there are paraphrased, explicit and implicit citations. These quotes are appealing to the documented facts of
< real historical reality, intersect with mythology, show a common customs, that gives the text emo-
z tional intensity, versatility descriptions of events, characters, and actions.
-1 The author indicates that the encoding information should be designed to enable the reader to
unravel the hint that promoted «identification» elements, which are called markers or representative allusions. Types of markers with examples are following then.
Literary allusions play an important role in the literary fairy tale, because by using them in a new context revived images, names, phrases and passages from famous works that reflect the realities of life. This allows the reader to relate the philosophical foundations of modern society with allusive mirror world of different literature sources.
KEYWORDS
intertextual, literary allusion, literary fairy tale, folk tale, artistic method, text, quote
Одна из наиболее распространенных форм интертекстуальности — литературные аллюзии, которые являются способом «одновременной активизации двух текстов» [7, с. 107] и требуют авторской эрудиции и накопленного опыта в сфере литературоведения. Однако стоит учитывать и подготовленность читателя в разгадывании «аллюзивного ребуса», поэтому важно, чтобы аллюзии содержали общекультурный компонент, понятный многим, а тексты-предшественники были достаточно известны. Только при этих двух условиях автор создает возможность для читателя распознать источник интертекстуального «включения» и понять его смысл, ведь суть аллюзии — «дать возможность уловить наличие связи между одной вещью, о которой говорят, с другой вещью, о которой не говорят ничего, но представление о которой возникает благодаря этой связи» [9].
Профессиональное мастерство автора позволяет облачить прецедентный текст в новую форму и дать ему соотносимую с изменившимся временем жизнь, согласованную с современными обществу законами и интересами. Литературная аллюзия возникает за счет воссоединения авторских ассоциаций и литературного наследия. Ю. В. Рождественский отмечает, что «...любое новообразование в любой сфере деятельности возможно только тогда, когда оно входит в определенную традицию, которую ассоциируют со сложившейся в прошлом культурой <...> прошлое как бы подкрепляет сегодняшнее и будущее, но истоки новообразования все же лежат где-то в глубинах фантазии и интуиции» [6, с. 18].
Кодирование информации автором должно происходить с расчетом на то, что читатель ненавязчиво и самостоятельно придет к выводу о смысле литературного намека. К конкретному тексту читателя отсылают «опознавательные» элементы, которые принято называть маркерами, создающими репрезентативность аллюзии. Поскольку аллюзия не дублирует полностью пре-текст, то в качестве маркеров могут выступать «искаженная цитата или одиночное существительное в новом падеже» [7, с. 110]. В сборнике сказок А. С. Байетт «Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"» встречаются вариативные маркеры: одиночные фразы («плывет вольготно»), переделанные цитаты («Иные времена, иные нравы»), имена собственные, которые намекают на характер или ощущение их обладателей при определенных обстоятельствах («Макбет на пиру»). Художественный мир, создаваемый на страницах книги, включает философские, культурные, религиозные и эстетические аспекты современной жизни, при этом аллюзивный пласт сказок сборника отсылает читателя к уже существующим произведениям или ассоциациям.
Литературная сказка, обращаясь к аллюзивности, приобретает еще одну особенность, которая отличает ее от сказки фольклорной. В фольклорной сказке отсутствует игра с читателем, сюжетная линия состоит из пересказа какого-либо происшествия, случившегося с главными героями. При этом герои строго делятся на плохих и хороших, а круг их действий четко очерчен. Фольклорная сказка имеет
развлекательно-поучительный характер, при этом не имеет целью глубоко погрузить читателя в размышления над смыслом происходящего.
В противовес фольклору в литературных сказках «появляются сложные современные проблемы, сказочные произведения отличаются иным качеством психологизма, образной системы, хронотопической организации» [3, с. 12], что объясняет устойчивое обращение автора к литературным аллюзиям в сборнике сказок «Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"».
Если проанализировать содержание всех сказок, то можно увидеть обобщающий момент — судьба главных героев, в которую проникают «проводники» в виде призраков или внезапно появляющихся персонажей. Например, в последней сказке Джилиан Перхольт видится «огромная, точно изрытая пещерами женская фигура <...> для призрака вид довольно обычный, но при всей обычности вызывающий ужас и отвращение именно потому, что сам-то призрак был рядом, его можно было рассмотреть» [1]. Далее ощущения Джилиан передаются с помощью аллю-зивного литературного персонажа: «она смотрела перед собой, точно Макбет (выделено мной. — Я. И.) на пиру» [Там же]. Макбет — герой одноименной трагедии Шекспира, которому на пиру является окровавленный призрак его друга Банко. А. С. Байетт сравнивает свою героиню с Макбетом, а в качестве Банко Джилиан Перхольт мерещится образ Гризельды, историю которой она только что закончила рассказывать. Гризельда частично отождествляет собой судьбу Джилиан, например, в том, что долгие годы им обеим пришлось терпеть своих мужей. Когда Джилиан узнала об уходе супруга из семьи, она почувствовала «как перед ней раздвигаются горизонты ее собственной жизни. Никакого тебе ожидания совместных трапез. Никакого ворчания и стычек, никакого усталого отвращения к чуждым тебе переживаниям...» [Там же]. Поэтому неудивительно, что получив приглашение на конференцию в Анкару, фольклористка сразу определила с «трепетом и дрожью» доклад своего выступления: выступать о Терпеливой Гризельде [Там же].
Открыв другие сказки сборника, читатель также может увидеть призраков (характерных образов ghost-story), или сказочных героев, которые случайно встречаются главным персонажам и влияют на их судьбу: «.идет он по лесу и воображает, что где-то за поворотом ждет его счастливая встреча <...> набрел он на поляну, а на поляне домик <...> Он смело постучал в дверь. В доме зашуршало, заскрипело, дверь чуть-чуть приотворилась и показался за нею старичок» [1], «Некоторые утверждали, что видели перед ней на дороге крошечного нагого ребенка, танцующего на дороге <....> она поднялась на утес, все взывая "Подожди! Подожди!", и так и упала навстречу своей смерти» («История бога») [10, с. 34-35], «На дороге не было никого, с кем бы могла пообщаться девушка. Лишь время от времени вдалеке появлялась какая-то женщина» («История старшей принцессы») [11, с. 48], «Гэрри крикнул "Борис!" и побежал за своим поросенком, который дико фыркнул и скрылся в темноте <. > Джек увидел лишь силуэты поросенка и свиньи» («Дыхание дракона») [8, с. 89].
Если обратиться к систематизации литературных аллюзий, то наиболее подробные их классификации предложили Д. Дюришин и Н. Пьеге-Гро. Так, Д. Дюришин выделяет следующие типы аллюзивных включений: цитаты имплицитные и эксплицитные, перифразированная цитата, аллюзии в форме парафразы, живописные аллюзии, псевдоинтертексутальные аллюзии, интерфигуральные [2]. Н. Пьеге-Гро, опираясь на исследование П. Фонтанье, обращает внимание на многообразие типологии аллюзивного диапазона. Она отмечает: «Подобно тому как цитироваться могут не одни только литературные сочинения, так и с помощью аллюзии можно отсылать читателя к истории, мифологии, общественному мнению или к общепринятым обычаям; эти три типа аллюзии выделены у Фонтанье, который добавил к ним словесную аллюзию, "заключающуюся лишь в игре слов"» [5, с. 91]. Рас-
смотрим наиболее характерные из перечисленных видов аллюзий, которые встречаются в последней сказке сборника «Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"», где наблюдается изобилие различных аллюзивных включений.
Итак, наиболее распространенными аллюзивными включениями, по мнению Д. Дю-ришина, являются цитаты. Прямое цитирование предполагает буквальное и адресное воспроизведение оригинала. В качестве примера можно привести эпизод из сказки, когда группа туристов видит статую богини Гюзель Артемис. Девушки-турчанки начинают рассказывать ее историю, когда жрецы-мужчины «оскопляли себя в религиозном экстазе, поклоняясь своей богине, подобно умирающим богам, Таммузу, Аттису, Адонисуя» [1]. Опираясь на этот рассказ, еще одна из участниц группы — Лейла Серии произносит следующую фразу, посвященную упомянутым богам: «Женщины каждый год оплакивали трех умирающих богов <...> Считается, что замечательная фраза Колриджа "где женщина о демоне рыдала" связана с описанием этих ритуальных оплакиваний» [1].
Цитата «где женщина о демоне рыдала» — эксплицитная, т. е. прямая. Эта цитата не только закавычена, но и указан ее автор. Используя эту вставку, А. С. Бай-етт показывает взаимосвязь историй трех богов Таммуза, Аттиса и Адониса с отрывком из стихотворения С. Т. Кольриджа «Кубла Хан, или Видение во сне». Согласно преданиям всех этих трех богов после их гибели оплакивали женщины. В цитате С. Т. Кольриджа демоном становятся эти боги. Они завладевают благосклонностью своих покровительниц настолько, что те впадают в отчаяние, узнав о смерти своих фаворитов. Приведенная цитата «где женщина о демоне рыдала» обращает на себя внимание эмоциональной насыщенностью. Цитата разбавляет сухой пересказ мифа, провоцируя появление приема психологизма и помогая читателю представить и прочувствовать истинную глубину эмоций. Кроме того, цитата из стихотворения «Кубла Хан, или Видение во сне» намекает на абсолютную зависимость женщины на Востоке от мужчины. Взаимодействие полов — один из центральных вопросов сказки. Примечательно также наличие здесь проглядывающей мифологической основы, которая обуславливает связь мифологии и литературной аллюзии, тем самым происходит взаимодополнение смысла.
Пример аналогичного цитирования встречается также в описании любовной сцены Джилиан Перхольт и джинна, где фольклористка пытается «рассказать ему о любовниках Марвелла, у которых не было "времени в достатке и пространстве", но смогла прошептать лишь несколько слов в зеленую пещеру его уха: "Любовь моя огромнее империй. "» [1]. С одной стороны, читатель видит эксплицитную цитату — «времени в достатке и пространстве», так как указан автор — Э. Марвелл и сами слова закавычены. Но с другой стороны, Перхольт далее произносит фразу: «Любовь моя огромнее империй», которая, на поверхностный взгляд, выглядит как ее собственная. Однако эта цитата имплицитная, потому что, как и первая, относиться к стихотворению Э. Марвелла «Застенчивой возлюбленной».
Цитата в сказке об отсутствии «времени в достатке и пространстве» выступает в предуведомительной функции — предсказывает дальнейшее развитие отношений персонажей сказки — указывает на невозможность вечной связи между смертной Перхольт и бессмертным джинном, как и у лирических героев стихотворения Э. Марвелла. Намек на нехватку времени из-за того, что рано или поздно придет конец жизненного цикла женщины и любовники расстанутся, пронизывает вставной стихотворный текст. В тексте-источнике на это указывают следующие строки:
Но за спиною все сильней Гром крыльев колесницы Дней; А впереди, пугая взгляд, Пустыни вечности лежат [4].
Слова Перхольт «Любовь моя огромнее всех империй», как уже было обозначено, тоже заимствованы из стихотворения «Застенчивой возлюбленной», но несколько видоизмененные, перифразированные. В пре-тексте это звучит следующим образом: «И вширь, и вглубь росла б, как власть Империй, медленная страсть» [4]. «И вширь и в глубь» — лишь часть цитаты, но она указывает на всеохватность чувства любви. В стихотворении Э. Марвелла заключен романтический код, который ориентирует на преувеличение эмоций: любовь - всепоглощающая страсть, которая охватывает весь мир. Любовь преподносится в преувеличенной форме. В сказке А. С. Байетт интертекстуальное включение способствует абсолютизации чувства Джилиан Перхольт, которое получает масштабность и всеохватность благодаря возникающей аллюзивной связи с имперской историей Англии.
В классификацию литературных аллюзий также входит перефразированная цитата, исходный авторский текст которой достаточно известен. В сказке «Джинн в бутылке из стекла „соловьиный глаз"» ее можно встретить, когда филолог Лейла Дорук произносит слова: «Autres pays, autres moeurs» [1]. Дословно с французского это переводится как «Иные времена, иные нравы». Подобную сентенцию можно встретить у М. Т. Цицерона, который говорил «O tempora, o mores!» — «О, времена! О, нравы!». Смысловое значение этой фразы связано с неслыханностью события, а в контексте сказки — с размышлениями Л. Дорук о невозможности связать джинна обещанием со своим спасителем.
Важно заметить, что «аллюзивная функция», которая представляет собой отсылку к тексту-источнику, различается в аллюзии литературной и нелитературной. Последняя апеллирует к документированным фактам реальной исторической действительности, не имеющей отношения к художественным реалиям.
Например, «Орхан, дитя новой эпохи, дитя Ататюрка <...> Эмансипированные Лейла Серии и Лейла Дорук тоже были детьми Ататюрка, сильными и свободными личностями, умными и думающими преподавателями» [1]. М. К. Ататюрк — первый президент Турецкой Республики, который провел множество реформ, чтобы создать современное турецкое государство. Назвав своих героев «детьми Ататюрка», А. С. Байетт отмечает особенности их воспитания и мировоззренческие позиции, соответствующие эпохе, когда страной руководил этот лидер. Здесь тоже можно говорить об аллюзивном приеме, но отсылающего не к литературному произведению, а к историческому факту.
Итак, сказки сборника «Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"» синтезируют в себе различные литературные аллюзийные включения, которые в зависимости от целей автора помогают придать тексту большую эмоциональную насыщенность, абсолютизировать чувства, показать читателю реальную культуру и историю народа. Приращение смысла за счет аллюзий позволяет многогранно рассмотреть затронутую проблематику и при этом активизировать прием психологизма. Литературные аллюзии, связанные с проникновением внешних сил в судьбы героев, становятся сквозными в сборнике (увлекающие героев «проводники», играющие важную роль в их судьбах по дороге жизни). При этом в каждой сказке эти аллюзии имеют индивидуальные особенности (разные образы проводников и их целей).
Литературные аллюзии играют важную роль в художественном тексте. Этот художественный прием позволяет лаконично включить семантику длинного объяснения в общеизвестный литературный факт. И, конечно, благодаря заимствованию и использованию образов, имен, фраз и отрывков из известных произведений автор возрождает их в новом контексте, который соответствует реалиям и мировоззренческим устоям современного общества, заставляя читателя воспринять и проанализировать эти моменты в соотнесенности с аллюзивным зеркальным миром самых разных произведений мировой литературы.
< Литература
z
□ 1. Антония С. Байетт. Джинн в бутылке из стекла «соловьиный глаз»: [Электронный ресурс].
< URL: http://www.rulit.net/books/dzhinn-v-butylke-iz-stekla-solovinyj-glaz-read-224178-1 .html (дата обращения: 25.01.2014).
2. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. М.: Прогресс, 1979. 318 с.
3. Куприянова Е. С. Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Грея» / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2007. 300 с.
4. Марвелл Э. Застенчивой возлюбленной / Пер. И. Бродский: [Электронный ресурс]. URL: http://www.pergam-club.ru/book/6566 (дата обращения: 01.02.2014).
5. Пьеге-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности / Пер. с фр.; Общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: ЛКИ, 2008. 240 с.
6. Рождественский Ю. В. Принципы современной риторики. 4-е изд., испр. М.: Флинта, 2005. 176 с.
7. Ben-Porat Z. The Poetics of Literary Allusion // A Journal for Descriptive Poetics and Theory of Language. Vol. 1. 1976.
8. Byatt A. S. Dragons' breath // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y.: Random House, 1994. Р. 73-93.
9. Fontanier P. Les Figures du discour. Paris: Flammarion, 1977.
10. Byatt A. S. Gode's story // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y.: Random House, 1994. Р. 25-38.
11. Byatt A. S. The story of the eldest princess // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y.: Random House, 1994. Pp. 39-71.
References
1. Byatt A. S. The Djinn in the Nightingale's Eye [Dzhinn v butylke iz stekla "solov'inyi glaz"]: [Electronic resource]. URL: http://www.rulit.net/books/dzhinn-v-butylke-iz-stekla-solovinyj-glaz-read-224178-1.html (address date 25.01.2014). (rus).
2. Dyurishin D. Theory of comparative studying of literature [Teoriya sravnitel'nogo izucheniya literatury]. M.: Progress, 1979. 318 p.
3. Kupriyanova E. S. Oscar Wilde's literary fairy tales and fantastic and mythological poetics of the novel "The Picture of Dorian Gray" [Literaturnye skazki Oskara Uail'da i skazochno-mifo-logicheskaya poetika romana «Portret Doriana Greya»] / Novgorod State University [NovGU im. Yaroslava Mudrogo]. Veliky Novgorod, 2007. 300 p.
4. Marvell A. To His Coy Mistress [Zastenchivoi vozlyublennoi] / Translation I. Brodsky [Perevod I. Brodskii]: [Electronic resource]. URL: http://www.pergam-club.ru/book/6566 (address date 01.02.2014).
5. Piegay-Groux N. Introduction in the Intertextuality theory: translation from French [Vvedenie v teoriyu intertekstual'nosti: Per. s fr.] / General Edition and Introduction G. R. Kosikov [Obshch. red. i vstup. st. G. K. Kosikova]. M.: LKI, 2008. 240 p.
6. Rozdestvenskiy Yu. V. Principles of modern oratory: fourth edition [Printsipy sovremennoi rito-riki]. M.: Flinta, 2005. 176 p.
7. Ben-Porat Z. The Poetics of Literary Allusion // A Journal for Descriptive Poetics and Theory of Language. Vol. 1. 1976.
8. Byatt A. S. Dragons' breath // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y: Random House, 1994. P. 73-93.
9. Fontanier P. Les Figures du discour. Paris: Flammarion, 1977.
10. Byatt A. S. Gode's story // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y: Random House, 1994. P. 25-38.
11. Byatt A. S. The story of the eldest princess // The Djinn in the nightingale's eye: five fairy stories. N.Y: Random House, 1994. Pp. 39-71.
