CC BY
13
листая «кошкин дом» (воспоминания дочери ф.к. лангельда)
Передо мной лежит старая, потрепанная временем тетрадь, на обложке которой нарисован рукой моего отца кот с мудрыми и полными лукавства глазами. И я сразу же возвращаюсь в день 4 июля 1937 года... Прошло без малого 70 лет, а я помню все происшедшее тогда, как вчера. Все его подробности врезались в мою детскую память, и не забыть их никогда.
Сталинградская степь, жара. Мы с отцом возвращаемся с Волги. Мама с сестрой в гортеатре. Я ясно вижу лица тех, кто пришел его арестовывать. Отец, видимо, всё поняв, отправил меня чистить зубы. Потом он попрощался со мной и исчез. Исчез из моей жизни на долгие 10 лет. Утром следующего дня мы с мамой узнали, что отец арестован по «знаменитой» 58 статье. Ему вменяли бредовое обвинение в том, чего он никогда не совершал, да и не мог, как здравомыслящий человек, совершить.
Мой отец Федор Константинович (Густавович) Лангельд родился в 1902 году в немецко-русской семье в г. Саратове. До ареста в 1937 г. он работал заместителем директора по науке Сталинградской сельскохозяйственной опытной станции. В 1936 году за труды был удостоен звания кандидата с/х наук. Проводил исследования по сорго, бахчевым культурам, плодородию почв. Он часто печатался в периодических изданиях, был последователем и учеником Н.И. Вавилова.
Его дед по линии матери - саратовский композитор Иван Петрович Ларионов, написавший песню «Калинку», ряд романсов, прекрасный музыкальный критик, передал дочери, а через нее и внуку, любовь к литературе и музыке. Отец знал много стихов, часто слушал оперы (любимую «Травиату» - 31 раз!). Собирал пластинки с записями любимых опер, оперетт, песен. И в одночасье все погибло, вся хорошо отлаженная жизнь покатилась под откос.
Он попадает на Колыму, в бухту Нагаево на свинцовые рудники. Становится «доходягой», оказывается в больнице. Здесь работает вольнонаемная врач Р.Г. Рубина, необыкновенно душевный человек. Не боясь местных властей, она пристраивала в больницу (где только мог выжить бесправный заключенный) интеллигенцию - агронома, биолога, директора русско-американского кинопроката и многих, многих других. Позже в поселке Нижний Сеймчан Магаданской области сложился очень сильный медицинский коллектив из зеков и вольных. Зэк - главврач больницы В.М. Зверев (бывший профессор Ленинградской Военно-медицинской академии), зэк-профессор И.А. Топорков, вольная Р.Г. Рубина и многие другие, в том числе и мой отец, переквалифицировавшийся из агронома-селекционера в фельдшера-акушера, демонстрировали высокий профессионализм. Это было особенно важно, т.к. через Нижний Сеймчан проходила летная трасса из Канады в СССР с поставками по ленд-лизу, и надо было спасать и выхаживать раненых летчиков.
После тяжелого труда многие приходили на «огонек» в тесную комнатку при больнице, где
жили мой отец и ученый-биолог Д.С. Ольховский. Сначала комнатка эта называлась «Кошкин Дом». Чтобы не сойти с ума от нелепости, ужаса происходящего с ними, заключенные старались поддержать друг друга шуткой, стихами, эссе, сатирическими рассказами, побасенками. Отец все это
оформлял в альманах, впоследствии названный «Кошкин Дом. Колымский альманах».
В сборнике было много од подражательного характера, грубоватого мужского юмора, лири-ко-романтических стихов - всего, что давало возможность выжить и не потерять человеческое достоинство.
В поселке тихом, на краю Стоит хавирка при больнице, И в ней как будто бы в раю Мелькают радостные лица. Судьбине злой наперекор Я от забоя в ней спасался. Дом приютил нас. С этих пор Он гордо «Кошкин дом» назвался. Я полюбил душой усталой И гам друзей и мыслей чад, И беззаботные забавы, И дам махорки-самосад. («Кошкин Дом», 1945)
В декабре 1947 года отец был освобожден. Он приехал в Подмосковье, год работал фельдшером в пос. Балабаново, где мы встретились после одиннадцати лет разлуки.
Но вскоре начались новые аресты, и в 1949 году он был отправлен в Красноярский край «на вечное поселение».
Отсидел бедняга срок -Его снова под замок. Нет иной у нас судьбы: И ни туды и ни сюды. Ждем мы высылку, как в рай, В Красноярский славный край.
Хоть оттуда нам езды И ни туды и ни сюды. («Марш повторников», 1949) К нему в 1950 году уехала мама, которая в годы войны работала медсестрой. Отец заведовал медпунктом в поселке Октябрьский на 17 домов, в которых жили ссыльные литовцы и западные украинцы. Раз в месяц, за 40 км, часто по бездорожью он должен был ходить отмечаться у уполномоченного КГБ.
И все эти годы «Кошкин Дом» оставался с ним, пополняясь новыми его стихами и поступавшими с почтой от друзей.
В 1954 г. отца реабилитировали, ему возвратили ученую степень. Он вернулся к своей сельскохозяйственной деятельности, до последнего работая в Институте зернового хозяйства юго-востока Поволжья. Все годы он не расставался со своим любимым «Кошкиным Домом», пополняя его стихами и откликами на различные семейные события
и события в жизни друзей нашей семьи. После его смерти, наступившей в 1976 г., моя мама продолжила традицию написания стихов, посвященным различным датам. Некоторые из них также появились на страницах этого уникального для нашей семья альманаха.
Часто, сидя дома, я перелистываю пожелтевшие от времени страницы «Кошкиного Дома», и мне кажется, что я слышу голоса моего отца, его друзей, многих из которых я знала. Для меня этот альманах - свидетельство несгибаемости духа отца и людей его поколения, оказавшихся в трудное время в невыносимых условиях, и, несмотря ни на что, сохранивших чувство юмора, без которого невозможно было бы выстоять.
Я верю, что знакомство с содержанием альманаха поможет моим дочери и внукам преодолеть любые жизненные невзгоды.
О. Ф. Дровенкова
ДРОБИНСКИЙ БОРИС НИКОЛАЕВИЧ -
(V''
ж ^ ^ { ' "т ^
Первой масличной культурой, выращиваемой на территории Волгоградской области, еще с конца 18 века была горчица. Вначале здесь использовались привозные семена горчицы белой и черной, позже - горчицы сизой [1]. Были попытки использовать на масло семена сорняка горчицы полевой (по местному сурепки).
Однако селекционной работы с горчицей до революции в России не проводилось. Владельцы двух горчичных заводов на территории немецкой общины «Сарепта», как и несколько других производств в Царицыне, Дубовке, Николаевске и Чапурниках, в качестве семян выдавали крестьянам лучшие товарные партии из местных природных популяций особой разновидности сизой горчицы, позже признанной как сарептской. Изучение и описание этой разновидности было сделано во второй половине 20-х голов ботаником ВИРа Синской Евгенией Николаевной [2]. По ее инициативе и при ее участии была разработана первая программа селекционных работ по горчице на вновь открытом Сталинградском опытном поле. Программа эта была одобрена ВИРом и «утверждена селекционным отделом Саратовской станции, в лице академика Мейстер
ПЕРВЫЙ СЕЛЕКЦИОНЕР ПО ГОРЧИЦЕ
Г.К.» [3, 4, 5]. Полевые опыты по технологии горчицы были начаты в 1928 году Дробинским Борисом Николаевичем. В этом году уже велись и подготовительные селекционные работы по горчице, научно-исследовательская работа финансировалась из средств Нижне-Волжского масложирсиндиката и госбюджета. С апреля 1929 года в отделе селекции появился еще один специалист Кучеряева А.М.
Поскольку селекцией горчицы в стране еще не занимались, Дробинскому Б.Н. пришлось не только разрабатывать программу и методику селекционных работ, но и намечать технику селекции этой культуры. На изучение были поставлены особенности цветения сарептской горчицы, строение цветка, жизнеспособность пыльцы, способы опыления, техника изоляции цветков и другие вопросы.
Судя по имеющимся фактам, Дробинский Б.Н. самостоятельно осваивал и развивал селекционно-семеноводческую работу по горчице. В Сталинград он приехал в середине 20-х годов из Москвы. Высшее образование Дробинский Б.Н. получил в Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева. Ориентировочно в 1926 году он назначается руководителем только что открытой губернской контрольно-семенной станции (ныне контрольно-семенная инспекция). Известна его статья за 1926 год о работе этого учреждения [6]. В этом году под его руководством ведется работа по замене местного семенного материала зерновых культур на селекционные семена. Для этого в губернии открывается 17 агрополей (семенных участков). Агрономы этих участков прошли специальные курсы по апробации при Саратовской опытной станции [7|. В следующем 1927 году Дро-бинский Б.Н. разрабатывает научную программу селекционного отдела будущей Сталинградской сельскохозяйственной опытной станции, где на первое место ставит работу по техническим культурам, в том числе горчице [8]. Денежных средств, однако, хватило лишь на организацию Сталин-
