CC BY
113
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИССЛЕДОВАНИЮ АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
THE CULTURAL-LINGUISTIC APPROACH TO THE INVESTIGATION OF ANGLO-AMERICAN LEGAL TERMINOLOGY
В. А. Иконникова
В статье рассматриваются основные положения теории лингвокультурологии применительно к англоязычным юридическим терминологическим единицам с культурным компонентом значения. Автор показывает, что особенности содержания таких единиц, маркированных в терминографии территориальными и историческими пометами, позволяют говорить о культурной составляющей обозначаемых ими правовых представлений (концептов).
Ключевые слова: терминологические единицы с культурным компонентом значения, реалии, правовая культура, историко-территориальная маркированность.
Современный язык англоязычного права характеризуется сохранением вариантности терминологических единиц, которые в данном исследовании обозначаются как терминологические единицы с культурным (историко-территориальным) компонентом значения на основании исследований в области лингвокультурологии.
Необходимо рассмотреть соотношение культуры, культурного компонента значения и их обусловленность историко-территориальными факторами. Взаимосвязь исторических и территориальных помет терминов в лексикографических источниках с лингвокультурологией не является обязательной и очевидной для всех отраслевых терминологий и терминосистем. Существование понятий «правовая культура» и «действие нормативно-правовых актов во времени и пространстве» объясняет взаимосвязь лингвокультурологических особенностей англоязычных юридических терминов и их территориально-исторических маркеров в терминографии.
В данном исследовании под культурой понимается система представлений и знаний, ценностей, правил поведения, мировоззрения, свойственная определенному сообществу, которое проживает на определенной территории в определенный период времени и говорит на определенном языке1. Такое понимание культуры в ее нематериальном аспекте включает в себя аспекты правовой культуры определенного лингвоправового сообщества, а
V. A. Ikonnikova
The article contains an overview of basis theories of cultural linguistics and applies them to Anglo-American legal terminological units with the cultural component of meaning. The author shows that the peculiarities of the contents of such units, identified by means of territorial and historical markers in terminography, give grounds to speak about the cultural component of legal ideas (concepts) signified by them.
Keywords: terminological units with the cultural component of meaning, realia, legal culture, historical and territorial markers.
также его представления о праве и его языке, что имеет принципиальное значение для изучения юридических терминологий.
В теории юриспруденции активно разрабатывается сложное и многоаспектное понятие правовой культуры. Так, под правовой культурой понимается «общий уровень знаний и объективное отношение общества к праву; совокупность правовых знаний в виде норм, убеждений и установок, создаваемых в процессе жизнедеятельности и регламентирующих правила взаимодействия личности, социальной, этнической, профессиональной группы, общества, государства и оформленных в виде законодательных актов. Проявляется в труде, общении и поведении субъектов взаимодействия. Формируется под воздействием системы культурного и правового воспитания и обучения» [2] (Курсив наш. - В. И.). Исследователи теории государства и права отмечают аксиологические составляющие правовой культуры: «Правовая культура общества - разновидность общей культуры, представляющая собой систему ценностей, достигнутых человечеством в области права и относящихся к правовой реальности данного общества. Система ценностей - активность субъектов права в правовой сфере, добровольность выполнения требований правовых норм, реальность прав и свобод граждан, эффективность правового регулирования, качественные законы, совершенная законодательная техника, развитая правовая наука, юридическое образова-
1 См., например: cul-ture noun yksl-chsrA,
: the beliefs, customs, arts, etc., of a particular society, group, place, or time : a particular society that has its own beliefs, ways of life, art, etc.
: a way of thinking, behaving, or working that exists in a place or organization (such as a business) [1].
ние, эффективная юридическая практика, стабильный правопорядок» [3]. К основным элементам структуры правовой культуры относят: правовые (государственно-правовые) воззрения, нормы, институты (учреждения) и поведенческие отношения [4, с. 273-274]. Таким образом, право и правовую культуру можно сопоставить с языком на основании того, что они являются абстрактными и условными системами, функционирующими в определенных сообществах и меняющимися в зависимости от территориальных и исторических факторов.
Рассмотрим общие и дифференцирующие свойства терминов и слов, обозначающих реалии как понятия, важные для сопоставления терминоведения и лингвокульту-рологии. Проблема соотношения таких категорий, как «реалия» и «термин», решается далеко не однозначно в современном языкознании. Необходимость определить статус терминологических единиц, обозначающих правовые реалии историко-территориальных лингвоправовых сообществ, обусловливает изучение вопроса соотношения слов-терминов и слов-реалий с одной стороны, а терминов с культурным компонентом значения и обозначаемых ими реалий - с другой.
Вопросы реалий рассматривали В. Г. Гак, В. П. Конецкая, А. Д. Швейцер и многие другие. Болгарские ученые С. Влахов и С. Флорин предложили следующее определение реалий: «реалии (лат. геа!|з, мн. ч. гваНа 'вещественный, действительный') - слова, называющие элементы быта и культуры, исторической эпохи и социального строя, государственного устройства и фольклора, т.е. специфических особенностей данного народа, страны, чуждых другим народам, странам» [5, с. VI].
Существуют две точки зрения по поводу природы реалий. Одни исследователи полагают, что реалия - это предмет действительности; другие считают, что реалия - это слово. В. П. Конецкая пишет о таких вариантах понимания данного понятия как: «(1) реалии-предметы и явления вне-языковой действительности, (2) реалии-концепты, то есть ментальные эквиваленты реалий-предметов и (3) реалии-слова, то есть средства номинации реалий-концептов [6].
Итак, в данном исследовании под реалиями понимаются, с одной стороны, слова, обозначающие реалии-концепты как представления об уникальных правовых явлениях внеязыковой действительности. Юридические термины с культурным компонентом значения обозначают концепты, то есть представления об особенностях права и правовой культуры на определенной территории в определенный исторический период. С другой стороны, под реалиями понимаются предметы и явления внеязыковой жизни, общественные отношения, подлежащие правовому регулированию, особенности правовой культуры определенного историко-территориального государственного образования.
Перейдем к проблеме соотношения реалий (слов) и терминов. Она приобретает особый интерес, так как и у реалий, и у терминов есть специфические черты, отличающие их от других слов языка (если понимать реалии как слова). Кроме того, существуют терминологические едини-
цы, например, в правовых терминосистемах различных англоязычных государств и их территорий, обозначающие правовые реалии (в значении явлений действительности, правовых институтов). Соотношение таких понятий крайне важно для дальнейших исследований в этой области.
Лингвисты отмечают следующие сходства реалий (слов) и терминов. И те, и другие обозначают точно определенные понятия, предметы, явления. Как идеал (с вышеуказанными оговорками) термины - однозначные, лишенные синонимов слова и словосочетания, нередко иноязычного происхождения, среди них есть и такие, значения которых ограничены исторически. Все это относится и к реалиям.
Более того, на стыке этих двух категорий имеется ряд единиц, которые трудно определить как термины или как реалии, а немало и таких, которые можно «на законном основании» считать одновременно и терминами, и реалиями. А. Д. Швейцер употребляет название «термин-реалия» [7, с. 253].
Однако существует значительная разница между терминами и реалиями (словами). Так, по мнению многих исследователей, от термина нельзя требовать «национальной принадлежности»: независимо от своего происхождения термин - достояние всего человечества, которое и «пользуется» им как своей законной «собственностью» [5, с. 14]. Реалии же принадлежат народу, в языке которого они родились. Данное положение является неверным по отношению к исследуемым в данной работе терминологическим единицам с культурным компонентом значения. Такие единицы маркированы в территориально-историческом плане, что и придает им сходство с общеупотребительными словами, обозначающими реалии. Кроме того, отмечается, что реалии отличаются общеупотребительностью, принадлежностью общелитературному, а не профессиональному языку для специальных целей.
Несмотря на возможный переход реалий в термины и наоборот, наиболее убедительными средствами отличия реалий от терминов С. Влахов и С. Флорин считают их местную и /или историческую окраску; характер литературы, стиля, регистра, в котором они встречаются - художественный или научный текст; узкий (для терминов) или широкий (для реалий) контекст употребления. Следует отметить, что исследуемые в данной работе терминологические единицы с культурным компонентом значения так же, как и слова, обозначающие реалии, имеют историко-территори-альную маркированность, что придает им сходство.
В. Г. Гак указывал на сходства терминов и реалий при их переводе, затрагивая проблему внеконтекстности терминов и реалий. Он писал: «Языковые элементы, переводимые вне зависимости от контекста, имеют в другом языке постоянный эквивалент. К ним относятся специальные термины, слова-реалии и некоторые общебытовые слова с точно определенным значением. Но даже и в этом случае контекст помогает определить различие между общим и терминологическим использованием слова, а также уточнить отрасль знания, к которой этот термин относится» [8, с. 9].
Такое противопоставление терминов и общеупотребительных слов по признаку контекстной зависимости и
обязательного наличия эквивалентов в других языках и культурах неприменимо к терминологическим единицам с культурным компонентом значения. Именно присущие им характеристики терминов, с одной стороны, и лексики с культурным компонентом значения или лексики, обозначающей реалии, с другой стороны, определяет особенности этих единиц.
Следует отметить, что обычно в лингвокультурологи-ческих работах культурный компонент рассматривается применительно к общеупотребительной лексике. Так, Г. Д. Томахин пишет о «лексике со страноведческим культурным компонентом (словах с культурным компонентом)» как о словах, семантика которых отражает своеобразие культуры. Причем культурный компонент значения слова присущ, прежде всего, так называемой «безэквивалентной лексике» и выявляется при сопоставлении языков, обслуживающих различные культуры [9, с. 151.
Н. Г. Комлев описывает понятие «культурный компонент» и его трактовки в зарубежной лингвистике: «культурное значение» в виде части культуры народа и части лингвистического значения, поиски «культурной коннотации» по линии изучения структурно-семантического развития языка. Исследователь утверждает, что «лексическому понятию сопутствует некий культурный компонент. Признавая наличие какого-то «внутреннего содержания слова», т. е. факта, что слово-знак выражает нечто кроме самого себя, мы обязаны признать и наличие культурного компонента — зависимость семантики языка от культурной среды индивидуума» [10, с. 116]. Как отмечает В. В. Ощепкова, лингвисты предлагают различные термины для обозначения национально-культурной информации в составе лексического значения: национально-культурный компонент значения (А. С. Мамонтов), культурно-исторический компонент (В. В. Ощепкова). Кроме того, выделяют безэквивалентную лексику, фоновую лексику и коннотативную лексику [11, с. 95-96].
Однако в некоторых исследованиях по лингвостра-новедению отмечается познавательная функция терминов, включающая «овладение их фонами», то есть «дополнительными семантическими долями». Так, Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров отмечают, что в упрощенном виде обучение специалиста сводится к овладению им семантикой терминов (не только их понятиями, но и фонами) [12, с. 162-163]. «Лексический фон шире лексического понятия, поэтому слова могут быть эквивалентными на уровне лексического понятия и неполноэквивалентными на уровне лексического фона» [11, с. 96].
Эти характеристики термина как особого слова, обозначающего понятие определенной отрасли знаний
и его фоны, необходимо учитывать и при исследовании англоязычных юридических терминологий и термино-систем. Особенно актуальна данная проблема при рассмотрении проблем определения статуса и особенностей терминологических единиц, обладающих культурной спецификой употребления. Исследования в области лингвострановедения позволяют обозначить такие термины как юридические термины с культурным компонентом значения.
В области терминоведения исследования культурно-маркированной лексики имеют особое значение. Так, в работе Е. М. Какзановой [13] исследуется ономастикон современных немецкоязычных терминосистем химии и математики. Единицами, содержащими историко-культурную информацию в указанной работе выступают имена собственные. Анализируемая в настоящем исследовании англоязычная юридическая терминология обладает отраслевой особенностью - наличием территориальных и/или исторических вариантов терминологических единиц или их значений. Наличие такого понятия как «правовая культура» (в отсутствие аналогов «математическая/химическая культура» и т. п.), определяет взаимосвязь лингво-культурологических и историко-территориальных факторов в изучении терминологических единиц с культурным компонентом значения. Историко-территориальные факторы являются определяющими для правовой культуры, ограниченной временными и территориальными рамками действия соответствующего законодательства, зафиксированного с помощью языка права.
Следует отметить, что изучая культурный компонент в англоязычной юридической терминологии, необходимо рассматривать правовые реалии как явления правовой действительности и соответствующей историко-террито-риальной правовой культуры.
Итак, рассмотрение таких проблем современного терминоведения как статус и многозначность термина, а также соотношение терминов и реалий дает основу для исследования специфики отраслевых терминосистем, содержащих терминологические единицы, обладающие как определенной степенью терминологичности, так и свойствами территориально маркированной лексики, обозначающей культурные реалии.
Во многих исследованиях подчеркивается важность вариантности (вариативности) для развития и функционирования языка2. То же самое можно сказать о развивающихся, приспосабливающихся к новым условиям терминосистемах. Вариантность как результат, совокупность реализаций вариативности как свойства, способности, потенциального качества языка [11, с. 120] явля-
2 Так, исследователи отмечают, что «территориальная и социальная вариативность языка - это универсальное свойство, обеспечивающее развитие и функционирование языка при постоянно модифицирующихся условиях коммуникации» [12, с. 120]. Онтологическая оппозиция «константность-вариативность» является стержневой при изучении движения языка во времени и пространстве. Вариативность отражает изменчивый, диалектический характер языка как системы, и всякого рода варьирование создает предпосылки для изменения, для увеличения разнообразия в системе, для ее дивергентного движения. Константность же, напротив, отражает сохранность системы как самотождественной сущности, ограничивая возрастание разнообразия, которое грозило бы существованию системы как коммуникативно-пригодного образования (Курсив наш. - В.И.) [14, с. 8-9].
ется особенно важной характеристикой юридических терминологий, отражающих постоянно меняющиеся ценности и представления людей о справедливом, правильном и запрещенном. В отношении англоязычных юридических терминосистем следует учитывать еще и такое понимание вариантности как свойства системы (национальный вариант языка) в отличие от вариативности языковых единиц [14]. Следует отметить, что терминологии и терминосистемы принадлежат языкам права, входящим в национальные языки. Для английского языка необходимо учитывать, что англоязычные терминосистемы Англии, Шотландии и США принадлежат соответствующим национальным вариантам английского языка, что накладывает отпечаток на их единицы. Вариантность английского языка влияет и на вариантность англоязычной юридической терминологии и ее территориальных терминосистем.
На примере термина house, образовавшегося путем терминологизации общеупотребительного слова, а также терминологических сочетаний с этим элементом можно проиллюстрировать особенности терминологических единиц с культурным компонентом значения. Так, например, единица house имеет особое терминологическое значение в американской терминосистеме: амер. палата представителей. Развитие значения шло по следующей схеме: house общеупотребительное слово - the House of Representatives (терминологизация элемента в американской терминосистеме в составе словосочетания) - house терминологическое значение как сокращенное обозначение указанного словосочетания.
К общеанглийским общеупотребительным значениям данной единицы относятся следующие: 1. общеангл. об-щеупотребит. жилой дом 2. общеангл. законодательное собрание 3. палата (законодательного органа); англ. палата общин; ср. амер. 4. общеангл. кворум законодательного органа 5. общеангл. торговая фирма, торговый дом 6. биржа 7. брит. династия, дом (королевский) 8. глаг. общеангл. содержать (в исправительном учреждении, психиатрической больнице и пр.).
В составе словосочетания borstal house анализируемая единица относится к юридической терминосистеме Англии: англ. борстальский_борстальское учреждение, борстал_(исправительное учреждение для преступников молодого возраста.
Если же анализируемый термин употребляется с заглавной буквы и входит в состав терминологических сочетаний, то возникают следующие значения, относящиеся к американской правовой терминосистеме:
House:
~ of Delegates амер. палата делегатов (нижняя палата законодательного собрания в некоторых штатах США) ~ of Represen- амер. палата представителей tatives
К английской юридической терминосистеме относятся следующие терминологические словосочетания с элементом House:
House: ~ of Bishops
~ of Clergy
~ of Commons ~ of Keys
~ of Laity ~ of Lords
англ., церк. палата епископов (одна из трех палат Национального собора англиканской церкви)
англ., церк. палата духовенства (одна из трех палат Национального собора англиканской церкви) брит. палата общин
брит. палата коммонеров (нижняя палата парламента острова Мэн)
англ., церк. палата мирян (одна из трех палат Национального собора англиканской церкви) брит. палата лордов
Из приведенных выше терминологических сочетаний House of Common и House of Lords относятся к терминосистеме Великобритании, а House of Keys - к терминосистеме острова Мэн (региональная терминосистема Англии).
К шотландской терминосистеме следует отнести следующие терминологические единицы с компонентом House: House:
Inner ~ шотл. Внутренняя палата (вторая инстанция Сессионного суда Шотландии) Outer ~ шотл. Внешняя палата (первая инстанция Сессионного суда Шотландии)
Таким образом, разнонаправленное действие центробежных и центростремительных тенденций развития англоязычных юридических терминологий и терминосистем, определяемое естественными законами развития языка и историко-территориальными изменениями правовых культур, отражает универсальное свойство развивающихся систем. Представляется, что, несмотря на сознательные и целенаправленные усилия терминологов по стандартизации терминологий и терминосистем, несмотря на усилия кодификаторов права и разработчиков норм международного права, центробежная тенденция неизбежно сохраняется, выполняя важные функции накопления и передачи историко-территориальной культурно-правовой информации, а также функцию развития терминологий и терминосистем.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Culture // Merriam-Webster Dictionary [Electronic Resource]. URL: http://www.merriam-webster. com/dictionary/culture (accessed 28.10.2013).
2. Правовая культура // Википедия: свободная энциклопедия [Электронный ресурс]. URL: http:// ru.wikipedia.org/wiki/правовая культура (дата обращения 09.12.2013).
3. Скакун О. Ф. Теория государства и права. Харьков, 2000. 704 с.
4. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 1999. 552 с.
5. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1980. 352 с.
6. Конецкая В. П. Лексико-семантическая характеристика языковых реалий // Великобритания: лингвострановедческий словарь. М., 1980. 480 с.
7. Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. 353 с.
8. Гак В. Г., Григорьев Б. Б. Теория и практика перевода. Французский язык. М., 2001. 456 с.
9. Томахин Г. Д. Америка через американизмы. М., 1994. 169 с.
10. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969. 192 с.
11. Ощепкова В. В. Язык и культура Великобрита-
нии, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии. М.; СПб., 2004. 336 с.
12. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Лингвостра-новедческая теория слова. М., 1980. 189 с.
13. Какзанова Е. М. Лингвокогнитивные и культурологические особенности научного дискурса (на материале математических и медицинских терминов-эпонимов): автореф. дис. ... д-ра фи-лол. наук. М., 2011. 46 с.
14. Шахбагова Д. А. Фонетическая система английского литературного языка - целостность, устойчивость, вариативность: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1986. 38 с.
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ФОЛЬКЛОРНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ В ФОРМЕ КУМУЛЯТИВНОГО ПОЛЯ (на материале nursery rhymes)
REPRESENTATION OF FOLKLORE TIME AND SPACE NOTIONS IN THE FORM OF THE CUMULATIVE FIELD (on the Material of Nursery Rhymes)
И. Н. Зиновьева
Статья посвящена особенностям репрезентации фольклорно-языковой картины мира, заключенной в текстах nursery rhymes, в форме фольклорной периферии кумулятивных полей "time" и "space". Особое внимание уделяется принципам отбора языкового материала, которые обусловлены структурными характеристиками денотативного класса и кумулятивного поля, а также спецификой языковой передачи пространственных и временных представлений в английском детском фольклоре.
Ключевые слова: денотативный класс, кумулятивное поле, фольклорно-языковая картина мира, фольклорная периферия, английский детский фольклор.
Укоренившиеся в коллективном сознании фольклорного сообщества знания и представления о времени и пространстве систематизируются и классифицируются в фольклорно-языковой картине мира - фрагменте языковой картины мира этноса, где уникальная фольклорная реальность представлена средствами народно-поэтической лексики. Чтобы четко понять структуру и полноту наивных пространственных и временных представлений, мы считаем необходимым обобщить все языковые сведения о данных категориях в форме кумулятивных полей «time» и «space», которые, составляют базовую конструкцию фольклорно-языковой картины мира, заключенной в текстах nursery rhymes (далее - NR).
I. N. Zinovyeva
The article deals with the peculiar way the folklore-language picture of the world, enclosed in nursery rhymes, is represented in the form of cumulative fields "time" u "space". Special attention is given to the selective procedure of the language material. The principles of selection are based on structural characteristics of the denotative class and the cumulative field as well as the specifics of language representation of time and space notions in nursery rhymes.
Keywords: denotative class, cumulative field, folklore-language picture of the world, folklore periphery, nursery rhymes.
Понятие кумулятивного поля появилось в рамках денотативной теории концептуализации действительности и описания языковой картины мира, разработанной на базе северодвинской лингвокогнитивной школы Т. В. Симашко, Т. С. Нифановой, С. А. Цапенко и др. В центре данной теории лежит денотативный класс - «совокупность денотативно связанных единиц, разнообразных по значению, частеречной принадлежности, структуре, отображающих какую-то из сторон того или иного объекта и вскрывающих глубинный естественно сложившийся способ познания мира» [1, с. 52-54]. Все единицы денотативного класса характеризуются семантической однородностью, которая обусловлена наличием в их значениях одного и того же денотативного компонента,
