CC BY
71
III. КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ МЕТОДИКИ
С.В. Мкртычян, Е.А. Ничипорович
ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ УСТНОГО ДЕЛОВОГО ДИСКУРСА В КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
В когнитивно-прагматическом аспекте антропоцентрической научной парадигмы в статье обосновано выделение трех видов устного делового дискурса: аргументативно-информативного, этикетно-фатического и директивно-регулятивного. Сконструирована дискур-сивно-тактическая модель коммуникативной компетенции, состоящая из подкомпетенций, соотнесенных с видами устного делового дискурса, каждый из которых моделируется на основе анализа дискурсивной практики и описывается в категориях когнитивных и дискурсивных единиц (речевых тактик и тактических ходов), которые одновременно рассматриваются как единицы лингводидактики.
Ключевые слова: устный деловой дискурс, коммуникативная компетенция, речевое воздействие, речевая тактика, тактический ход.
1. Когнитивно-прагматический аспект в русле антропоцентрической научной парадигмы.
Современная научная лингвистическая парадигма (под термином «научная парадигма» мы понимаем методологию научного исследования) характеризуется как антропоцентрическая, поскольку акцент исследовательских интересов сместился с изучения языка как системы знаков на детальное комплексное изучение человеческого общения, коммуникативного взаимодействия индивидуумов с учетом различных составляющих (лингвистической, психологической, социальной, этноспецифической), что нашло отражение с многочисленных трудах Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна, В.З. Демьянкова, В.И. Карасика, Ю.Н. Караулова, Е.С. Кубряковой, М.Л. Макарова, Ю.Г. Прохорова, А.А. Романова, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, Ю.А. Сорокина, И.П. Сусова, С.А. Сухих и целого ряда зарубежных ученых.
Одним из чрезвычайно актуальных стал вопрос об оптимизации, или повышении эффективности, общения в целом. При этом научные изыскания, связанные с идеями психологической природы понимания в герменевтике (А.А. Брудный), понимания акциональной функции языка (Дж.Л. Остин, Дж.Р. Серл), смысловой интерпретации высказываний (Дж. Катц, Н. Лич, Г.П. Грайс), использования коммуникативных стратегий для преодоления барьеров понимания (Т. А. ван Дейк, З. Вендлер, Ч. Моррис) и многие другие не дают ответа на вопрос, как сделать общение более эффективным, какие при
этом языковые средства нужно использовать, как именно объяснить причины многочисленных коммуникативных неудач в конкретных коммуникативных ситуациях.
Как нам представляется, ответ на эти и многие другие вопросы можно получить, во-первых, если исследовать дискурс как языковую единицу, расположенную выше уровня текста, как «текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами» [Арутюнова 1988: 136]; во-вторых, если на основе дискурсивной практики сконструировать модель эффективного общения, описывающую носителя языка как языковую личность, обладающую определенными когнитивными характеристиками, позволяющими не только понимать и обрабатывать информацию, но и планировать стратегию взаимодействия, оценивать и корректировать коммуникативные тактики говорящих.
Такой путь решения обозначенной проблемы требует синтеза двух научных направлений в рамках антропоцентрической научной (в том числе лингвистической) парадигмы - прагматики и когнитивной лингвистики. Как справедливо отмечает Е.С. Кубрякова, «для решения целого ряда актуальных проблем современной лингвистики необходим своеобразный синтез парадигм знаний» [Кубрякова 1997: 12-13].
Коммуникативное направление сосредоточивает внимание на функциях общения. Цен-
тральным понятием исследований коммуникативного направления выступает дискурс. Несмотря на разнообразие трактовок этого термина, на которых мы не будем останавливаться, существует одна общая черта, сформулированная А.А. Романовым, которая присуща различным подходам описания дискурса: «... любой дискурс - есть продукт речевого общения в определенных коммуникативных условиях, которые P.O. Якобсон сформулировал в виде общих факторов коммуникативного общения (наличие самого сообщения и его свойства; наличие адресанта и адресата сообщения, причем последний может быть как действительным, т.е. непосредственно участвующим в ситуации общения, так и лишь предполагаемым в качестве получателя сообщения; характер контакта между участниками коммуникативного акта и характер передачи сообщения (канал); общий для адресанта и адресата код; характерные общие черты, а также различия между операциями кодирования, присущие адресату; отношение данного сообщения к контексту окружающих его сообщений, «которые либо принадлежат к тому же самому акту коммуникации, либо связывают вспоминаемое прошлое с предполагаемым будущим» (Якобсон, 1975)» [Романов 2005: 17-18]. По мнению А.А. Романова, для определения статуса дискурса значимым является описание конкретного дискурса. «Дискурс всегда ориентирован на собеседника (существующего или потенциального) и его (дискурса) целью является повышение мотивации адресата как потребителя направляемого речевого материала при адекватном восприятии передаваемой информации» [Романов 2005: 20]. Дискурс по своей сути синергетичен, динамичен и безграничен в своих воплощениях. Специфика ситуации порождения дискурса состоит в том, что его генерирование является «реакцией адресата на возникновение проблемной - в широком смысле -ситуации» [Алимурадов 2006: 4] Вариативность смыслов дискурса обусловливает наличие интерпретационного компонента (интерпретанты по Ч. Пирсу), налагаемого субъектом интерпретации на контекст и текст в интерперсональном общении.
Одной своей стороной дискурс обращен к прагматической ситуации речи, а другой к ментальным процессам участников коммуникации, что «неуклонно сближает когнитивное и социальное» [Макаров 2003: 79-80]. Это закономерно, поскольку в целом «язык есть по своему назначению когнитивно-коммуникативная система. Изучая тот или иной язык, надо не упускать из вида
неразрывную связь его двух функций - когнитивной и коммуникативной» [Сусов 2007: 51].
Синтез двух лингвистических направлений позволяет исследовать процесс общения наиболее исчерпывающе: формирование и хранение информации осуществляется по законам когнитивной лингвистики, а ее передача - по законам коммуникации. Когнитивные модели наполняются конкретным коммуникативным содержанием в процессе дискурсивного взаимодействия.
2. Особенности устного делового дискурса как объекта лингводидактического моделирования. Мы полагаем, что особенности устного делового дискурса непосредственно детерминированы этно-культурной спецификой общения в целом. По этой причине в режиме перечисления остановимся на наиболее существенных из них, которые влияют на процесс делового взаимодействия в сфере «человек - человек» и одновременно являются существенными при его моделировании.
Присоединяясь к представителям социального интеракционизма, мы принимаем тот тезис, что «коммуникация неотделима от процессов формирования и передачи культурных смыслов -множества символов, транслируемых в социуме» [Макаров 1990: 38]. Этот постулат по сути аксиоматичен (см.: [Касьянова 1994]).
Культура (также культурный контекст, культурная среда) формирует импликатуры общего, или разделенного знания, которые М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова [Китайгородская, Розанова 1996: 12] называют «ментальными стереотипами», Ю.С. Степанов - «этническими стереотипами поведения», К. Касьянова - «социальными архетипами».
Выявление этнокультурных стереотипов -непростая задача, прежде всего в силу диффузной вмонтированности этих стереотипов в сознание носителей языка, что означает их естественность, само собой разумеющийся характер и заметность только в ситуации сравнения с поведением представителей другого этноса. По этой причине, как нам представляется, чрезвычайно перспективными в русле изучения межкультурной коммуникации являются исследования коммуникативного поведения через призму восприятия его носителями другой культуры (И.А. Стернин, Ю.Е. Прохоров, Н.В. Уфимцева, Е.А. Ничипорович).
Осознание того, что во многом поведение каждого человека обусловлено его национальной культурой привело к повышенному интересу к контрастному сопоставлению разных культур. Наиболее известными являются классификации
культур Э. Холла и Р.Д. Льюиса, в которых учитываются роль контекста при взаимодействии людей [Льюис 1999: 66-67]. Российская культура характеризуется высокой степенью контекстности, о чем свидетельствует как эмпирический опыт рядовых носителей языка, так и обширные исследования в области межкультурной коммуникации (А. Вежбицкая, В.В. Красных, Н.В. Уфимцева и др.). Это в свою очередь означает, что смысл высказываний на языке данной культуры в значительной степени имплицитен и зависит от коммуникативной ситуации, содержащей множество почти неуловимых сигналов, скрытых в контексте.
К. Касьянова, ссылаясь на Т. Парсона, среди аналитических переменных, предложенных для анализа культур различных типов, выделяет одну относящуюся к типу общения, задаваемого ценностными стандартами той или иной культуры. Это дихотомия: «конкретное общение» -«диффузное общение» [Касьянова 1994].
«Конкретное общение» характеризуется тем, что человек выбирает себе социальное окружение, полезное, с его точки зрения, для реализации собственных целей.
«Диффузное общение» характеризуется тем, что человек, принадлежащий к этому типу коммуникации, отбирает для общения людей по некоторым глобальным признакам, характеризующим их как личности. Безусловно, в общении каждого отдельного человека, входящего в данный круг, присутствуют и элементы принципа конкретности, но друзья, с которыми он общается «конкретно», и те, с которыми он общается «диффузно», имеют для него совершенно несравнимый статус [Касьянова 1994: 249-250]. Для носителей русской культуры характерно именно «диффузное общение», что подтверждает и А. Вежбицкая в своих исследованиях [Вежбицкая 1999: 339-340].
Таким образом, контекстность и диффуз-ность являются отличительными особенностями российского делового общения, непосредственно влияющими на эффективность коммуникативного поведения в его стихии.
Обозначенные особенности устного делового общения позволяют говорить о существенном расширении самого объекта исследования - делового дискурса и рассматривать его не только с позиций официальной (собственно институционального дискурса) или бизнес-коммуникации (как разновидности сугубо профессиональной коммуникации, как, например, юридической, военной, религиозной и пр.), но понимать под деловым дискурсом всякую коммуникацию, связанную с непо-
средственной и косвенной реализацией субъектом речи его статусно-ролевой функции, коммуникацию, включающую неофициальное межличностное общение как периферийную область делового общения в противоположность ядерной зоне, имеющей жанровую организацию. Заметим, что в данном случае «периферийность» с точки зрения структурной организации не мешает позиционировать полуофициальную межличностную коммуникацию как первостепенную по значимости.
Предлагаемый подход в определенной степени нарушает такой принцип традиционной грамматики, как системность, поскольку в качестве критериев выделения делового дискурса выступают не эксплицитно выраженные характеристики языковой системы (специальная профессиональная тематика и соответствующее лексическое наполнение), а сугубо дискурсивные (прагматические) параметры, соответствующие инте-ракциональной модели коммуникации, в частности, характер отношений коммуникантов (отношения деловые в противоположность, например, семейно-родственным) и направленность общения (непосредственная или косвенная) на обеспечение профессиональной деятельности.
Такое понимание исследования устного делового дискурса, на наш взгляд, является оправданным, поскольку, во-первых, позволяет рассматривать межличностное взаимодействие в качестве существенной составляющей делового общения, во-вторых, дает возможность вести речь о деловом общении в различных профессиональных сферах, а не в узкой конкретной области, что чрезвычайно важно при создании концепции делового общения в целом.
3.1. Тактический уровень коммуникации как основа лингводидактического моделирования эффективного устного делового общения. В обширном количестве исследований в сфере институционального общения (А.Н. Баранов, В.Н. Ба-зылев, Д.Б. Гудков, В.И. Карасик, Л.П. Крысин, Н.А. Купина, Л.М. Майданова, М.Ю. Олешков, П. Серио, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал и др.) описаны особенности дискурса в отдельных социальных институтах, при этом общая теория эффективного делового общения недостаточно разработана. Для разработки такой обобщающей теории мы предлагаем привлечь результаты анализа реальной коммуникации представителей бюджетных организаций, коммерческих и военных структур на основе выявления доминирующих реккурентных тактических моделей, оценка эффективности и систематизация которых по-
зволит разработать новые технологии эффективного делового общения.
Во всех перечисленных сферах коммуникации (которые охватывают почти все реализации институционального общения) можно зафиксировать наличие некоторой коммуникативной общности. Ее присутствие в условиях динамичного и пластичного контекста продиктовано когнитивным образом ситуации взаимодействия в ее динамике (аспект коммуникативного контекста), который содержит общее знание, функционирующее в качестве одного из главных условий успешного акта общения, производства и интерпретации диалогического дискурса, шире - совместной деятельности. Этот когнитивный образ содержит знания о конвенциях, нормах, ритуалах, ролях коммуникативной деятельности, о том, что Витгенштейн (1985) назвал «коммуникативными практиками, играющими в акте общения роль интерсубъективных, социокультурных факторов» [Макаров 2003: 158].
Исходя из конструкционистического воззрения на речевое общение, допускающего, что социальная реальность не только отражается в дискурсе, но и создается в нем, мы признаем и учитываем существование когнитивных схем разных уровней, которые востребованы при формировании общего фонда знаний и которые могут быть положены в основу создания технологии эффективной коммуникации.
Наиболее крупной моделируемой единицей «процедуральных» знаний можно считать речевой жанр [Бахтин 1986], с помощью которого описываются более частные различия (нежели устность/письменность) между разновидностями дискурса.
Описания речевого жанра, предлагаемые различными авторами, безусловно, необходимы для моделирования как отдельных речевых жанров, так и для создания их таксономии. Между тем, с нашей точки зрения, субстанция дискурса имеет настолько тонкую организацию, что создание конструктов подобного рода в масштабе речевых жанров, с неизбежностью привело бы к искажениям и огрублениям. По этой причине представляется закономерным обращение к сравнительно более мелким коммуникативным единицам.
Эта идея уже востребована исследователями. Например, А.Г. Баранов предлагает иерархию моделей, ранжированных по степени убывания абстрактности: текстотип, субтип, жанр, когниотип, текст - и наибольшее внимание уделяет не жанру, а когниотипу «как абстракции низшего уровня и,
следовательно, наиболее информативной» [Баранов 1997: 9-10]. А. Вежбицкая показывает, как бах-тинская идея единой системы речевых жанров могла бы быть воплощена в жизнь в рамках семантической теории элементарных смысловых единиц («semantic primitives») [Вежбицкая 1997]. В свою очередь Е.В. Харченко на основе изучения дискурсивного материала моделирует социально одобряемые и социально неодобряемые высказывания учителя, продавца, врача, инженера в профессиональных стратах [Харченко 2005: 247-260]. По результатам работы Е.В. Харченко обучение эффективному коммуникативному поведению может сводиться к заучиванию конкретных позитивных/негативных высказываний, список которых вряд ли может считаться исчерпывающим. С нашей точки зрения, такой лингводидактиче-ский подход (который кстати чрезвычайно популярен при обучении русскому языку как иностранному и неродному) не вполне приемлем. Мы полагаем, что обучение эффективному общению должно затрагивать также сравнительно более абстрактный - тактико-стратегический - уровень процесса коммуникации.
С этой точки зрения, наиболее релевантной для моделирования коммуникативных единиц общения нам представляется более крупная структура - акт речевого взаимодействия (в терминологии Л. Л. Федоровой) [Федорова 1991]. При этом принципиальное значение имеет выделение его структурной единицы - тактического хода, который подобно коммуникативному ходу (в терминологии А.А. Романова, М.Л. Макарова) представляет собой вербальное и невербальное действие одного из участников, «минимальный значимый элемент», «продвигающий общение к достижению общей коммуникативной цели» [Макаров 2003: 183; Романов 1988], но при этом тактический ход направлен на реализацию конкретной речевой тактики как интерактивного фрейма. Мы осознанно используем термин «тактический ход». В узком лингвистическом приближении мы рассматриваем тактический ход вслед за Н.И. Формановской как «конкретный речевой ход, соответствующий общей стратегии» [Формановская 2007: 111]. Термин «тактический ход» представляется нам более подходящим, чем несколько более абстрагированный термин «коммуникативный ход», как для анализа делового дискурса, так и для моделирования актов речевого взаимодействия эффективного делового общения в лингводидактическом аспекте.
Коммуникативная стратегия трактуется различными исследователями как «тип поведения, ко-
торый обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальных коммуникативных целей в рамках типового сценария функционально-семантической репрезентации интерактивного типа» [Романов 1988: 103]; «общий замысел конкретной цели общения» [Формановская 2007: 111]; «глобальный уровень осознания ситуации общения в целом, когнитивный процесс, в котором говорящий соотносит свою коммуникативную цель с конкретным языковым выражением» [Гойхман, Надеина 2006: 200]. Задача описания речевых стратегий в конечном итоге заключается в том, чтобы представить номенклатуру реализующих их типовых тактик. По справедливому замечанию О. С. Ис-серс, описание интенций, лежащих в основе стратегии, «достаточно проблематично, если не иллюзорно» [Иссерс 2006: 138].
Тактику возможно выделить с помощью «индикаторов», содержащихся в тактических ходах [Иссерс 2006: 137]. По всей видимости, коммуникативная стратегия, тактика и тактический ход соотносятся как «для чего», «что» и «как». Тактический уровень анализа является инструментальным, поэтому моделирование типовых речевых тактик представляется возможным и целесообразным. Напротив, интенциональный уровень коммуникативной стратегии является верхней ступенью на «лестнице свободы» Р.О. Якобсона, постулирующего прямую зависимость свободы субъекта комбинировать элементы языка от уровня его реализации (от фонетического как самого связанного до относительно свободного синтаксического и выше).
Разработка типологии речевых тактик представляет собой развитие теории речевых актов, которая «не дает ответа на многие важные вопросы теории общения» [Кобозева 1986: 20-21]. К таким вопросам относятся проблемы выявления связи между стратегической целью речевого взаимодействия и тактическими характеристиками речевых актов, описание средств реализации речевых актов в диалогической речи и др. Теория речевой коммуникации, появившаяся в 70-е гг. ХХ в., делает попытку преодолеть «монологизм» теории речевых актов. При этом разработка и описание универсальной модели дискурсивного взаимодействия крайне затруднены. Это объясняется, прежде всего, большим количеством «параметров коммуникативного процесса», которые должны быть учтены, и их «поливалентной» корреляцией, обеспечивающей многоаспектную эвристическую, креативную природу любого ком-
муникативного взаимодействия индивидуумов в рамках социума» [Олешков 2007: 26].
По этой причине исследователями выделяются различные виды коммуникации и репрезентирующие их виды дискурса: информативный, ар-гументативный, экспрессивный, социально-ритуальный [Григорьева 2007: 50], информационный или познавательный, убеждающий или аргумен-тативный, экспрессивный, социально-ритуальный [Романов 1990: 16-18], информационный, убеждающий, эпидейктический, призывающий к действию [Анисимова 2000], информационно-аргументирующий, манипулятивно-консолидирующий, экспрессивно-аппелятивный, контрольно-оценочный [Олешков 2007] и т.д. Принципиально важным считаем утверждение, постулируемое всеми исследователями, предлагающими классификацию (структурацию) дискурса, о том, что виды (или типы) дискурса не имеют четко очерченных границ, они диффузны, что дает основание говорить об ин-тердискурсивности, означающей, что «прототипи-ческие элементы, органично присущие одному типу дискурса, включаются в другой дискурс» [Чернявская 2006: 108].
3.2. Виды устного делового дискурса и основания их выделения. С нашей точки зрения, для моделирования устного делового дискурса целесообразно выделение трех видов дискурса: аргументативно-информативного, этикетно-фа-тического и директивно-регулятивного. Аргументами в пользу предлагаемой классификации являются три основания: одно экстралингвистического, другое лингвистического и третье дидактического порядка.
В многочисленных отечественных и зарубежных исследованиях по менеджменту (изучение которых дает богатый материал относительно разработки эффективности деловой коммуникации) речь идет о трех «видах интеллекта» (которые мы называем компетенциями), обеспечивающих успешность и успех в деле: эмоциональном (связанном с умением выстраивать межличностные отношения), общем (Щ) и профессиональном (Д.А. Аширов, Г.Х. Бакирова, В.Р. Веснин, О.С. Виханский, С.В. Крюков, В.М. Цветаев и др.).
Выделяемые нами виды устного делового дискурса соотносятся с перечисленным «видами интеллекта» и различаются содержащимися в них макроинтенциями (см. табл. 1).
Основанием сугубо лингвистического порядка является постулат о воздействующем характере любого высказывания. «Любой акт коммуникации -это речевое действие ради воздействия говорящего
на слушающего. Текст - будь он по своей целеуста-новке собственно побудительным, вопросительным или повествовательным - имеет своей конечной целью обеспечить воздействие» [Сусов 1990: 8].
психолингвистику [Леонтьев 1997: 72], лингвистику [Стернин 2005: 12-15], психологию [Сидоренко 2006: 30-31], социологию [Чеховских 2006: 42-45]. Принципы их выделения, предлагаемая терминология являются весьма дискуссионными и не обсуждаются в рамках данной статьи. Заметим при этом, что все системы способов речевого воздействия не претендуют на статус классификаций и не являются таксономичными, поскольку описывают недискретные явления действительности.
Таблица 1
Соотношение видов устного делового дискурса с «типом интеллекта» и макроинтенцией
Вид устного делового дискурса Тип интеллекта Макроинтенция
Этикетно-фатический Эмоциональный Формирование доброжелательных межличностных отношений между говорящим и слушающим
Аргументативно-риторический Общий Транслирование информации и аргументации с целью воздействия на сознание слушающего
Директивно-регулятивный Профессиональный Управление деятельностью слушающего с целью реализации производственных задач
Таблица 2 Соотношение видов дискурса со способами речевого воздействия
Вид устного делового дискурса Способы речевого воздействия
Этикетно-фатический Самопродвижение, формирование благосклонности, манипуляция, заражение, пробуждение импульса к подражанию, игнорирование, подражание, нападение, отказ
Аргументативно-риторический Информирование, убеждение, внушение, доказывание, уговаривание, клянченье, аргументация, манипуляция, игнорирование, нападение, отказ
Директивно-регулятивный Просьба, приказ, принуждение, манипуляция, игнорирование, нападение
Выделенные типы дискурса соотносимы со способами речевого воздействия (см. табл. 2), которые реализуют тактический уровень коммуникации. Под способом речевого воздействия мы понимаем действие при реализации речевого воздействия; в отличие от видов речевого воздействия выделение способов речевого воздействия лишено классифицирующих оснований.
В таблице приведены способы речевого воздействия, предлагаемые учеными, представляющими различные сферы научного знания:
Способы речевого воздействия коррелируют, с одной стороны, с категорией когнитивного порядка - речевой тактикой (которую мы понимаем как интерактивный фрейм стереотипной ситуации), с другой стороны, с коммуникативной категорией -тактическим ходом. Пример корреляции этикетно-фатического вида устного делового дискурса со способами речевого воздействия, речевой тактикой и тактическими ходами представлен в таблице 3.
Таблица 3
Соотношение этикетно-фатического вида устного делового дискурса со способом речевого воздействия, речевыми тактиками и тактическими ходами
Вид устного делового дискурса Способ речевого воздействия Речевые тактики Тактические ходы
Этикетно-фатический Отказ 1. Категоричный отказ 2. Эмпатический отказ 3. Обоснованный отказ 4. Отложенный отказ 5.Компромиссный отказ 6. Дипломатичный отказ 7. Комбинированный отказ 1. Нет, ни в коем случае. 2. Да, я вижу, тебе очень нелегко, и я в этой ситуации не могу тебе помочь. 3. Я не могу, потому что нет соответствующего распоряжения. 4. Когда последний срок, чтобы я ответил? Я не могу сказать сразу. 5. Сегодня могу обсчитать только один отчет, а остальные обработаю завтра. 6. У нас нет ипотечного кредитования даже для собственных сотрудников, завтра я свяжусь с управляющим Мос-комприватбанка и постараюсь решить Вашу проблему. 7. Сделаю еще пять звонков и больше не могу, очень болит голова.
Наконец, остановимся на третьем основании выделения предлагаемых видов дискурса -лингводидактическом.
Исследование процесса общения и описание его в категориях коммуникативной и когнитивной лингвистик имеет отчетливую практическую направленность, связанную с возможностью (даже необходимостью) применения языкового знания и оперирования им.
Мы полагаем целесообразным использование понятия коммуникативной компетенции как инструмента категоризации и моделирования человеческого опыта, в частности, в сфере устного делового общения.
Прежде чем перейти к установлению и обоснованию соотношений между типами дискурса и коммуникативной компетенцией, разграничим термины «компетентность» и «компетенция». Любопытно, что лингвисты чаще говорят о соответствующей компетенции (М.Л. Макаров, А. А. Залевская, М.В. Горбаневский, Н.Д. Арутюнова), а психологи - о компетентности (Л.А. Петровская, Ю.Н. Емельянов, Е.В. Сидоренко). Это не случайно: информация, помещенная в словарях, свидетельствует о том, что понятие «компетенция» связано с объемом определенных сведений, знаний (под словом сведения мы в данном случае понимаем и «процедурное» (по М.Л. Макарову) знание, а понятие «компетентность» рассматривается как «свойство» личности.
Компетенция - 1) круг вопросов, в которых кто-нибудь хорошо осведомлен; 2) круг чьих-нибудь полномочий, прав [ТСРЯ 1992: 294; ТСИС 1998: 342] (курсив мой - С.М.).
Компетентность - 1) свойство компетентного (знающего, осведомленного, авторитетного в какой-нибудь области; свойство обладающего компетенцией); 2) обладание знаниями, позволяющими глубоко, профессионально, авторитетно судить о чем-либо и действовать [ТСРЯ 1992: 294; ТСИС 1998: 342] (курсив мой - С.М.).
Анализируя составляющие компетентности и компетенции (нас интересует первое значение), нетрудно заметить, что компетенция по сути входит в состав компетентности и может рассматриваться как ее составляющая, поскольку компетенцию связывают со знанием, а в состав компетентности как характеристики свойства личности входит триада: способность, умение, знание. Принципиально важно отметить, что знание и компетенция - это нетождественные понятия. Компетенция предполагает определенную системную совокупность знаний, обеспечиваю-
щую выполнение определенного вида деятельности и реализующуюся в виде умений.
В основе компетентности (в отличие от компетенции) лежат способности. В понятии «способности», по мысли Б.М. Теплова, заключены три идеи. «Во-первых, под способностями разумеются индивидуально-психологические особенности, отличающие одного человека от другого... Во-вторых, способностями называют не всякие вообще индивидуальные особенности, а лишь такие, которые имеют отношение к успешности выполнения какой-либо деятельности или многих деятельностей... В-третьих, понятие «способность» не сводится к тем знаниям, навыкам или умениям, которые уже выработаны у данного человека» [Теплов 1981: 32-33].
В том случае, если сводить понятие способность к знаниям, умениям и навыкам, то граница между способностями и компетентностью будет весьма расплывчатой. Добавим, что в толковом словаре русского языка способность трактуется как «природная одаренность, талантливость» [ТСРЯ 1992: 783], т.е. как индивидуальная особенность человека.
Вторая составляющая компетентности -умения. Умение может осуществляться как проявление способности или как результат научения на основе усвоенных знаний, поэтому умение входит и в компетентность и в компетенцию.
Если вести речь о коммуникативных умениях, то, безусловно, каждый человек наделен определенными коммуникативными способностями, которые развиты у каждого по-разному, однако при этом, мы согласны с Е.В. Сидоренко, что современный человек достаточно одарен (обладает задатками), чтобы «развить в себе высокую коммуникативную производительность, даже если он не является врожденным «гением общения» [Сидоренко 2006: 60], другими словами способен формировать у себя коммуникативную компетенцию на основе приобретаемых знаний. Исходя из этого, можно предполагать, что компетенция подлежит описанию и даже моделированию с целью формализации в рамках определенных заданных стандартов.
Таким образом, под компетенцией мы понимаем определенную системную совокупность знаний, реализующихся в виде умений, обеспечивающих успешность деятельности.
Попутно отметим, что в соответствии с международными требованиями, диктующими необходимость разработки образовательных стандартов, требуется внедрение компетентностного
подхода и введение его в содержание разных про-фессиографических блоков [Бочаров 2005: 20-21]. Не случайно сегодня компетенция выступает в качестве основной дидактической категории. Отличие компетентного специалиста от квалифицированного в том, что первый не только обладает определенным уровнем знаний, умений, навыков, но способен реализовать и реализует их в работе. Компетентность предполагает наличие у индивида внутренней мотивации к качественному осуществлению своей профессиональной деятельности, присутствие профессиональных ценностей и отношение к своей профессии как ценности.
Рассмотрим составляющие коммуникативной компетенции. Прежде всего напомним, что коммуникативная компетентность персонифицирована, индивидуальна, задатки ее предопределены от рождения. Напротив, коммуникативная компетенция универсальна, структурируема. Мы полагаем, что ее возможно виртуально отделить от личности. Поэтому понятие коммуникативной компетенции лингвистично, а понятие коммуникативной компетентности психологично.
Мы присоединяемся к мнению М.В. Горба-невского относительно того, что психологические подходы к пониманию компетенции интересны и не вызывают возражений, но тем не менее они в ряде существенных отношений недостаточны: «... во-первых, потому, что они по-прежнему не дают объяснений по поводу того, как же участники общения могут добиться указанных результатов с помощью средств языка; а во-вторых, потому, что общение может оказаться неэффективным, даже если указанные данными исследователями цели будут достигнуты. К сожалению, психологический взгляд на коммуникативные способности не позволяет обсуждать речевые особенности коммуникации. В это понятие нередко вкладывается - с точки зрения лингвопрагматиче-ской - неструктурированное, размытое содержание, которое по сути не обладает объяснительной силой, а разработка технологий общения ведется в плане переоценки субъектом собственной ценностной шкалы и переориентации на общечеловеческие ценности» [Горбаневский 2001: 8].
В русле изложенного вызывает возражение трактовка коммуникативной компетенции как способности (М.А. Брандес, Т.А. Дридзе, М.А. Гвен-цадзе, М.О. Фаенова). Термин «коммуникативная компетенция» используется для обозначения способности индивида порождать социально приемлемые высказывания, способность адекватно использовать языковые и речевые средства приме-
нительно к задачам общения. Определяя коммуникативную компетенцию и отграничивая ее от коммуникативной компетентности, мы полагаем целесообразным связать компетентность с лично-стно-индивидуальным (со способностью), а компетенцию с обобщенно-типовым (со знаниями, в том числе «процедуральными», которые реализуются в виде умений).
Итак, дадим общее определение коммуникативной компетенции: коммуникативная компетенция - это определенная системная совокупность коммуникативных знаний, реализующихся в виде коммуникативных умений, обеспечивающих эффективное общение. Коммуникативная компетенция может считаться одной из центральных категорий, которая дает возможность как описывать дискурс, так и моделировать эффективное общение.
Зачастую коммуникативная компетенция рассматривается как интегральная компетенция, состоящая из различных уровней: языкового, речевого, риторического, дискурсивного, стратегического и т.д. Дробление коммуникативной компетенции на составляющие (или уровни) обусловлено появлением закономерного вопроса относительно того, знания какого порядка являются необходимыми и достаточными для обеспечения эффективного общения.
Отметим, что коммуникативная компетенция трактуется и в узком смысле как одна из целого ряда компетенций, обеспечивающих эффективное общение. Например, А.А. Залевская пишет о «необходимости терминологического и сущностного разграничения понятий языковой компетенции как знания языка и коммуникативной компетенции как владения им» [Залевская 1999: 90]. М.Л. Макаров разграничивает четыре частные компетенции, принимая во внимание не только сугубо лингвистические основания: грамматический, дискурсивный, социолингвистический и стратегический [Макаров 2003:157].
С нашей точки зрения, общение в деловой сфере требует определенных коммуникативных знаний и умений, набор которых, с одной стороны, зависит от профессиональной сферы, с другой, является постоянным, универсальным для сферы делового общения в целом.
Оставляя за рамками обсуждения компетенции, связанные с узко профессиональными сферами общения, и общеобразовательные компетенции, нацеленные на овладение русским языком как родным (речь идет о языковой и речевой компетенциях главным образом в рамках ортоло-
гии), мы предлагаем дискурсивно-тактическую (или тактико-прагматическую) модель коммуникативной компетенции, состоящую из подкомпе-тенций, соотносимых с видами устного делового дискурса (этикетно-фатическим, аргументативно-информативным и директивно-регулятивным), каждый из которых моделируется на основе анализа дискурсивной практики и описывается в категориях когнитивных и дискурсивных единиц (речевых тактик и тактических ходов), которые одновременно могут рассматриваться как единицы лингводидактики.
Предлагаемый подход к структурированию устного делового дискурса позволяет синтезировать достижения коммуникативной лингвистики и когнитологии, учитывает этноспецифические особенности российского делового общения, принимает во внимание воздействующую функцию речи, имеет практический выход в лингводидак-тику, поскольку задает параметры эффективного устного делового общения в различных профессиональных сферах. Данный подход объединяет теоретические изыскания в области исследования дискурса, как известное основание для конструирования модели эффективного делового дискурса. Последняя претендует стать, с одной стороны, теоретическим базисом концепции обучения деловому общению, с другой стороны, существенным шагом на пути изучения категоризации и моделирования человеческого опыта в сфере делового общения с позиций когнитивной лингвистики.
Список литературы
Алимурадов О.А. Глобальный смысл: природа, специфика порождения и интерпретации на уровне текста // Номинация и дискурс: Мат-лы докл. междунар. науч. конф. Мн.: Минск. гос. лингвистич. ун-т, 2006.
Анисимова Т.В. Типология жанров деловой речи (риторический аспект): Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Краснодар: Кубанск. гос. ун-т, 2000.
Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. М.: Наука, 1988.
Баранов А.Г. Когниотипичность текста. К проблеме уровней абстракции текстовой деятельности // Жанры речи. Саратов, 1997.
Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Литературно-критические статьи. М., 1986.
Бочаров В.М. Система формирования социальной компетентности специалиста органов внутренних дел в процессе профессиональной
подготовки: Автореф. дис. ... д-ра пед. наук. Ставрополь, 2005.
Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов, 1997.
Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / Пер. с англ. А.Д. Шмелева; под ред. Т.В. Булыгиной. М.: Языки русской культуры, 1999.
Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая коммуникация. М.: ИНФРА-М, 2006.
Горбаневский М.В. Язык конфликта. 2001 // http://expertizy .narod.ru.
Григорьева В. С. Когнитивно-прагматические аспекты конструирования дискурса // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. № 2.
Залевская А.А. Введение в психолингвистику: Учебник для студентов вузов, обуч. по филол. спец. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1999.
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: КомКнига, 2006.
Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994.
Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Русский речевой портрет. Фонохрестоматия / Институт русского языка РАН. М., 1996.
Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.
Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: Институт языкознания РАН, 1997.
Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997.
Льюис Р.Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию. М.: Дело, 1999.
Макаров М.Л. Коммуникативная структура текста. Тверь: Изд-во ТГУ, 1990.
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
Олешков М.Ю. Системное моделирование институционального дискурса (на материале устных дидактических текстов): Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Нижний Тагил, 2007.
Романов А.А. Семантика и прагматика немецких перформативных высказываний-просьб. М.: ИЯ РАН, 2005.
Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. М.: ИЯ АН СССР; Калининский СХИ, 1988.
Романов А.А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1990.
Сидоренко Е.В. Тренинг коммуникативной компетентности в деловом взаимодействии. СПб.: Речь, 2006.
Стернин И.А. Практическая риторика. М.: Издательский центр «Академия», 2005.
Сусов И. П. Семиотика и лингвистическая прагматика // Язык, дискурс и личность: Межвуз. сб. науч. тр. Тверь: Изд-во Тверск. гос. ун-та, 1990.
Сусов И.П. Введение в языкознание: Учебник для студ. лингвист. и филол. спец. М.: АСТ; Восток-Запад, 2007.
Теплов Б.М. Способности и одаренность // Хрестоматия по возрастной и педагогической психологии. М.: Владос, 1981.
ТСИС - Толковый словарь иноязычных слов. М.: Русский язык, 1998.
ТСРЯ - Толковый словарь русского языка / Российская АН. Ин-т рус. яз. М.: Азъ, 1992.
Федорова Л.Л. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения // Вопросы языкознания. 1991.№ 6.
Формановская Н.И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика. М.: ИКАР, 2007.
Харченко Е.В. Межличностное общение: модели вербального поведения в профессиональных стратах: Дис. ... д-ра филол. наук. М.: РГБ, 2005.
Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: Учеб. пособие. М.: Флинта; Наука, 2006.
Чеховских М.И. Психология делового общения: Учеб. пособие. М.: Новое знание, 2006.
S.V. Mkrtytchian, E.A. Nichiporovich
COGNITIVE AND PRAGMATIC ASPECTS OF MODELING ORAL INTERPERSONAL BUSINESS DISCOURSE IN A LINGUISTIC DIDACTICS KEY
Three major trends of oral business discourse in general are grounded and specified as 'informative / argumentative', 'fatic' and 'directive / regulative'. A new multifold discourse tactics model of communicative competence is proposed. This communicative competence model splits into a number of subcompetences, correlated to different species of oral business discourse. Each of the latter is to be modelled on the basis of dicourse practice analysis and to be described in terms of cognitive and discourse units (speech tactics and tactical moves correspondently), further on regarded as units of linguistic didactics as well.
Key words: oral business discourse, communicative competence, illocutionary act, speech tactics, tactical moves.
