CC BY
36
ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ЭТНИЧЕСКИХ ФРАГМЕНТОВ РЕГИОНАЛЬНОГО ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ*
Л.О. Бутакова
Ключевые слова: этнос, языковое сознание, региональное языковое сознание, лингвистическое моделирование, ассоциативное поле, концепт.
Keywords: ethnos, language consciousness, regional language consciousness, linguistic modeling, an associative field, concept.
В ряде работ ученых Омской лингвистической школы было обосновано понятие регионального языкового сознания, разработана методология его описания и показаны способы реконструкции отдельных фрагментов. Данная статья продолжает публикации этого направления [Бутакова, 2009а-г; Гуц, 2009а-в; Коротун, 2009а-в; Орлова, 2009а-в]. Ее основной целью является экспериментальная реконструкция образом сознания, связанных с концептуализацией «себя» и «других» как представителей определенных этнических коллективов.
Категория языкового сознания понимается нами как некое моделирующее устройство, с помощью которого можно реконструировать знания, мнения, впечатления говорящих об определенных фрагментах действительности, сформированные в виде когнитивных структур, а также описывать семантику слов как достояния индивида. В качестве базового определения языкового сознания была использована его интерпретация в русской психолингвистической школе. Согласно этому подходу языковое сознание предстает в виде совокупности «образов сознания, формируемых и овнешняемых при помощи языковых средств - слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» [Тарасов, 2000, с. 26].
‘Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 09-04-00185а.
Региональное языковое сознание выступает как система образов сознания жителей определенного региона, «формируемых и овнеш-няемых при помощи языковых средств - слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей», реконструированных в результате разнонаправленных психолингвистических и лингвистических мероприятий. Эти мероприятия в границах одного региона проводились поэтапно с использованием оригинального стимульного списка и списка, полученного в результате выборки по методу «случайных чисел» из «Словаря современного русского города» под редакцией Б.И. Осипова [Словарь.., 2003].
Подчеркнем, во-первых, имелись в виду функциональные фрагменты языкового сознания, а не о его целостный состав. Во-вторых, задачи реконструировать ядро языкового сознания не ставилось. В-третьих, языковое сознание жителей одного региона / города как описательная модель языка (термин А.А. Залевской) концентрировалась вокруг выявления доступной для наблюдения лингвиста части сознания горожан школьного и студенческого возраста с помощью применения психолингвистических категорий, методик экспериментального психолингвистического, социолингвистического, лингвистического исследования и, на завершающих этапах, - методов лингвистического моделирования.
Лингвистическое моделирование рассматривалось в духе когнитивной философии - как процесс познания человеком окружающего мира и получения знания: «Модели суть предлагаемые истины. Выдвижение гипотез об истинности - это человеческое средство получения знания» [Вартофский, 1988, с. 11, 15]. Учитывалось, что лингвистические модели как «предлагаемые истины» и способы познания языковых объектов являются «только формой выражения, которая может получить свою полную научную значимость лишь с учетом того, о форме чего идет речь» [Лосев, 2004, с. 15]. Кроме того, по А.Ф. Лосеву, языковая структура и языковая модель всегда, как минимум, двуплановы в силу их коммуникативной природы и функционального предназначения - быть знаками «человеческого мышления и вообще человеческого сознания в процессах общения одного индивидуума с другим» [Лосев, 2004, с. 33]. Последнее заставило обратить внимание на коммуникативные характеристики как языковых структур, так и языковых моделей и попытаться произвести перенос структуры с одного субстрата на другой, чтобы получить коммуникативно направленную упорядоченную последовательность языковых элементов, воплотив ее
реально-жизненно и технически-точно (см. определение модели в указанной работе А.Ф. Лосева [Лосев, 2004, с. 28]).
Сложность подобного взгляда на деятельностное существование языка в намеренно спровоцированной речевой практике жителей одного региона связана с рядом факторов: неоднозначностью исходных понятий и выбора модельных процедур, непосредственной ненаблюдаемостью объекта, отнесенностью областей реконструкции, связанных с сознанием, культурой, этническими компонентами, к этнолингвистике, социолингвистике, этнопсихологии,
этнопсихолингвистике, диалектологии.
Трудности модельных реконструкций, описываемых в данной статье, были обусловлены аморфностью и неоднозначностью понимания этноса и этничности специалистами разных научных направлений.
Так, развивая теорию языковой относительности Э. Сепира -Б. Урофа, учитывая, что способ познания окружающего мира зависит от языка, на котором осуществляется мышление, поскольку впечатления о мире организуются сознанием человека, то есть языковой системой, хранящейся в сознании [Сэпир, 2001; Уорф, 2005], лингвисты сегодня акцентируют наличие у каждой этнокультурной общности своей национально-специфической среды обитания языка (быта, обычаев, национального сознания и самосознания народа, национального склада мышления) [Думанова, 1996, с. 178]. Психолингвисты, кроме того, подчеркивают наличие внутренней среды обитания языка в виде совокупности ментальных условий, необходимых для функционирования языка [Пищальникова, 2001, с. 60].
Это не освобождает от ряда сложностей, возникающих по причине разных точек зрения на базовые и основные для моделирования понятия. К первым можно отнести язык, культура, сознание, этнос, ко вторым - картина мира, языковое сознания, концептосистема, концепт, стереотип, ментальность, константа. В данной статье мы не собираемся анализировать разные подходы к указанным терминам и понятиям. Акцентируем лишь момент, связанный с приписыванием этнических особенностей универсальным психологическим или иным чертам, заимствованием терминов и понятий из смежных наук без лингвистического (психолингвистического) переосознания, о чем неоднократно писала А.А. Залевская [Залевская, 2005, с. 204-214].
Для того чтобы реконструировать этнические компоненты языкового сознания, нужно хотя бы представлять, что такое этнос, как он связан с культурой и языком, как можно выявлять эти связи лингвистическими или психолингвистическими методами.
Так, известный лингвист А.С. Герд предлагает понимать «этнос как сложную многопризнаковую семиотическую систему ассоциативно-иерархического многоуровневого типа» [Герд, 2005, с. 47-48]. Он совершенно справедливо настаивает на «моделируемости» языка как научного объекта, представляющего собой инвариант, систему «максимального числа дифференциальных признаков, которая реализуется в повседневной речевой деятельности в виде частных речевых подсистем» [Герд, 2005, с. 48].
Очевидно, что предлагаемые признаки выделены по разным основаниям, их невозможно исследовать исключительно лингвистическими методами. Часть указанного комплекса успешно описывалась семиотикой, прагматикой, диалектологией, фольклористикой. Признаки, указывающие на компоненты сознания, этнической рефлексии и саморефлексии, могут быть восстановлены исключительно психологическими и психолингвистическими методами. Остальные параметры нуждаются в создании процедур реконструкции.
Таблица 1. Факторы, формирующие этнос как целостную систему.
1. биосфера;
2. ландшафт;
3. климат;
4. антропологический тип;
5. язык;
6. отношение к языку и к разным формам его существования;
7. мимика, жесты;
8. самоназвание;
9. наличие сознания;
10. осознание себя;
11. тип этнического самосознания;
12. тип традиционной материальной культуры;
13. тип традиционной духовной культуры;
14. тип религии;
15. формы, стереотипы поведения, вежливого обращения;
16. тип социальных связей;
17. тип информационных связей;
18. тип брака;
19. тип семейных связей;
20. отношение к соседям;
21. отношение соседей;
22. название этноса другими, соседями;
23. отношение к своему этническому прошлому;
24. осознание, ощущение своего родного языка, своего фольклора, музыки, литературы;
25. модально-эмоциональные аспекты этноса (чувство национальной гордости и т.д.);
26. степень развитости двуязычия и многоязычия;
27. тип топонимики;
28. степень развитости культуры.
Хотя ученый подчеркивает модельный статус системы «Этнос», представляющей собой конструкт, который «реализуется в форме этнических состояний в лице индивидов, их групп и общностей» [Герд,
2005, с. 55], остается не до конца ясным, чем обусловлен состав указанного списка параметров (признаков) системы, как они соотносятся друг с другом, в каких формах они реализуются в языке и что такое этническое состояние?
Язык предстает в данной концепции как результат многопараметрической классификации, основанной на вычленении факторов, обусловливающих и формирующих понятия «естественный язык», «тип языка».
Таблица 2. Факторы, формирующие язык как целостную систему.
1. наличие индивида;
2. тип этноса;
3. общество, его социальная структура;
4. среда функционирования;
5. система языка;
6. структура языка;
7. наличие плана содержания и
материального плана его выражения для большинства единиц языка;_____________________________
8. история языка;
9. типы текстов;
10. норма;
11. ареал;
12. история народа;
13. межэтнические контакты;
14. материальная и духовная культура народа.
Моделирование системы «Язык» предлагается проводить, выделяя внутри каждой подсистемы отдельные иерархические блоки и их подгруппы. Предлагается пять блоков, отражающих: 1) тип и состояние системы языка (языков - в случаях билингвизма и полилингвиз-ма) - от фонологии до синтаксиса; 2) ономастику - от этнонимики до антропонимики (тип и характер личных имен, прозвищ); 3) типы речевых актов носителей языка - от учета языка произведений художественной литературы до языка обучения в школе, вузе, функционирования в официально-деловой сфере и т.п.; 4) отношение - от модальности до отношения к общению в различных ситуациях.
А.С. Герд настаивает на том, что через типы речевых актов проявляются типы языковых состояний, а блок «отношение» - едва ли не основной для характеристики этноса [Герд, 2005, с. 52-54].
Из анализа предлагаемых модельных операций становится очевидным ряд спорных моментов. Во-первых, у лингвистики нет методологического аппарата для целостного моделирования предлагаемого объекта; во-вторых, границы ряда параметров не четки; в-третьих, неясно, как следует соотносить семиотические системы «Этнос» и «Язык» и как совместить их модели.
Не менее запутанным оказывается понимание этноса психологами. Ими акцентируется общность психологических черт, устойчивость состава, стабильность статуса участников. Так, Т.Г. Стефаненко определяет этнос как психологическую общность, устойчивую во времени межпоколенную группа, которая характеризуется стабильностью состава и устойчивостью этнического статуса своих участников [Стефа-ненко, 2003, с. 19]. Есть и более аморфное определению: этнос -«группа людей, осознающих себя ее членами на основе любых признаков, воспринимаемых как естественные и устойчивые этнодифферен-цирующие характеристики» [Стефаненко, 2003, с. 29].
Этнологи приводят более конкретные наборы признаков. С.М. Широкогоров в работе «Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений» пишет: «Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других» (цит. по: [Севостьянов, иКЬ]).
Ю.В. Бромлей квалифицирует этнос в узком понимании как исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназывании [Бромлей, 1983].
Для исследовательских процедур прикладного характера важным является подчеркивание в этнолингвистических и психолингвистических работах неразрывной связи сознания, культуры, языка. Целостный взгляд на указанные объекты направляет реконструкции в сторону описания ядра ментального лексикона, языкового сознания и его ядра, выявления этнической специфики смыслообразования (см. обзор в работах: [Голикова, 2005, с. 3-29; Залевская, 2005, с. 204-214]).
Так, В.А. Пищальникова настаивает на том, что сущностные черты этноса обнаруживаются в психофизиологической и концептуальной плоскостях и предлагает считать этнообразующим признаком национально-культурную специфику смыслообразования, выявляющуюся в межнациональных / межэтнических контактах. Последняя определяет характер концептуализации действительности и позволяет с большей точностью моделировать содержание национальной / этнической картины мира [Пищальникова, 2007, с. 12]. Базой для осознания механизмов возникновения и функционирования национально-культурной специфики смыслообразования той или иной группы людей могут
стать речевые действия носителей разных культур. Они же могут служить признаком принадлежности к одному этносу [Пищальникова, 1999, с. 94-97].
Понимая культуру в свете теории речевой деятельности,
В.А. Пищальникова подчеркивает деятельностную сторону, связывает ее со знакообразованием и полагает, что такая интерпретация культуры как условия и результата социальной активности человека «позволяет толковать культуру как систему средств опосредования идеальных представлений, а знак - как универсальное средство опосредования» [Пищальникова, 2007, с. 33].
Национально специфические компоненты культуры могут быть выделены через речевую деятельность «в любом из социальных видов среды как лингвокультурной общности» [Пищальникова, 2007, с. 24]. Язык рассматривается как одно из средств фиксации и обнаружения культуры, как форма представления культуры, но не приравнивается к ней. Такое рассмотрение возможно при понимании языка и среды как взаимонаправленных и взаимодействующих динамических систем: «...язык, формируясь под воздействием среды, сам ее специфически формирует. Поэтому в отношении язык - сознание - этнос для этнопсихолингвиста важно не только то, что значит реалия и как она отражается в языке, а то, что думает индивид о создании чего-либо, как индивид концептуализирует мир - как создает специфическое понятие и систему понятий, и во вторую очередь - какими вербальными способами передает этнокультурную информацию [Пищальникова, 2007, с. 24-25].
А.А. Леонтьев определил национально-культурную специфику речевого общения как систему факторов, «обусловливающих отличия в организации, функциях, и способе опосредования процессов общения, характерных для данной национально-культурной общности» [Леонтьев, 2004, с. 468; Пищальникова, 2007, с. 13-15]. Он предложил систему, состоящую из 5 подсистем:
I. Факторы, связанные с культурной традицией.
II. Факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения.
III. Факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, то есть с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности.
IV. Факторы, связанные с наличием в тезаурусе данной общности тех или иных специфических реакций, понятий и т.п., то есть со спецификой денотации.
V. Факторы, определяемые спецификой языка данной общности [Леонтьев, 2004, с. 468-470].
Остается открытым вопрос, как учесть все указанные факторы и создать этноориентированные модели, представляющие то, что думает индивид о создании чего-либо и то, как он концептуализирует мир, какими вербальными способами передает этнокультурную информацию, насколько эта информация проявляет национальную специфику смыслообразования. Пытаясь решить указанные задачи, мы столкнулись со сложностями объективного характера: Омская область, как и Западная Сибирь, - полиэтничный, поликонфессиональный, поликуль-турный, полиязыковой регион. Можно было предположить, что в лингвокультурном пространстве такого региона при ведущей роли русского языка способы смыслообразования будут связаны именно с единицами этого языка. При этом определенные способы трансляции культуры (культур) и механизмы межкультурного взаимодействия будут базироваться на использовании не только одного языка. При проведении экспериментальных мероприятий нашей целью было вызвать непосредственную эмоциональную реакцию, выявить области действия этностереотипов, зафиксировать определенную систему образов сознания через совокупность их овнешнителей, полученных через разные виды речевой деятельности.
Моделируя динамические процессы смыслообразования, выявляя разнонаправленную психолингвистическую организацию речевой деятельности и устанавливая наличие стереотипов, мы проводили семантические эксперименты, ролевые игры, этнические и этнопсихолингви-стические процедуры, социолингвистические опросы. Их участниками были студенты 4 курса филологического факультета Омского госуни-верситета им. Ф.М. Достоевского, изучающие дисциплину «Этнолингвистика» (общее количество участников более 300 человек за 3 года).
Исследование начиналось с ассоциативного эксперимента, в ходе которого предлагалось, не задумываясь, назвать 10-11 любых приходящих в голову слов, характеризующих этносы (предлагается список этносов Европы, России и Сибири). Ассоциативное исследование проводилось до того, как студенты изучали тему «Этнос и этничность», обсуждали разные подходы к указанным феноменам. В эксперименте приняло участие около 100 человек.
Ранее (в 2007-2009 годах) на этом же этапе проводился направленный ассоциативный эксперимент с использованием в качестве сти-мульного списка наименований этнических представителей: русские, немцы, цыгане, лица кавказской национальности, китайцы, казахи, ев-
реи, украинцы и т.п. (более 100 человек). Стимульный список предлагался устно в двух варианта - без использования так называемых «шумов» и с использованием лексем, не относящихся к исследуемой области смыслообразования, то есть с «шумами». Реципиентом давалось задание: не задумываясь, записать первую реакцию, которая придет в голову.
Исходная гипотеза экспериментального этапа такова: в ситуации спонтанной речевой деятельности, спровоцированной извне и направляемой в определенное русло, в первую очередь активизируется области стереотипного смыслообразования, связанные с предметными и оценочными секторами концептуализации любого этноса, включая того, к которому принадлежат реципиенты. Использование посторонних стимулов - «шумов» должно отвлекать от реагирования не на стимул, а на предыдущую реакцию из одного смыслового поля.
На следующем этапе был проведен семантический эксперимент с использование 11 контрастных шкал, которые нужно было соотнести с номинациями этносов так, как это представляется реципиентам (своеобразный семантический дифференциал). Шкалы были предложены самими реципиентами в ходе обсуждения параметров, по которым можно характеризовать этнических представителей: 1. Хорошие - плохие, 2. Красивые - некрасивые, 3. Добрые - злые, 4. Гостеприимные -негостеприимные, 5. Трудолюбивые - ленивые, 6. Умные - глупые, 7. Страстные - спокойные, 8. Щедрые - жадные, 9. Хитрые - простые, 10. Воспитанные - распущенные, 11. Обязательные - безответственные.
Следующий этап предполагал написание текстов аналитического типа. Задания: 1. Создать этнокультурный портрет семьи, отметить в нем происхождение, место проживания, родной язык, владение другим / другими языком / языками, этническое самоопределение всех известных членов семьи до 3 - 4 поколения, тип духовной и материальной культуры / культур, преобладающий в семье. 2. Написать этнопсихологические и этнокультурные портреты этносов, проживающих в Омской области и Западной Сибири (один этнос на выбор из прелагаемого списка: немцы, казахи, татары, евреи, чехи, украинцы, поляки и т.п.). 3. Написать экспресс-сочинение «Национальная палитра сибирского региона и нашей области в прошлом, настоящем и будущем». В конце изучения курса нужно было без предварительной домашней подготовки разыграть 4 типовых и 1 нетипичный для нашего региона этнически конфликтных сценария (принимало участие более 50 человек).
В данной статье будут анализироваться результаты ассоциативного и семантического экспериментов.
1. По результатам ассоциативного исследования были построены ассоциативные поля, на основе которых по методике
В.А. Пищальниковой, Е.В. Лукашевич [Пищальникова, 2001; Лукашевич, 2002] были смоделированы соответствующие концепты:
АП «Русские»: люди (14), душа, дух (12), мы, наши (10), нация, национальность (8), пьющие, пьянь, пьянка (8), единство, единение (4), талант (4), ленивые (4), не сдаются (3), доброта, веселье (3), добрые (3), православные (3), победят (2), всегда (2), молодцы (2), новые (2), победа, великие, Иваны, патриоты, в Америке, лучше всех, войско, община, молодцы, сплоченность, мат, деревенская изба, пространство, сплин, хорошие (отказов - 3).
АП «Немцы»: педантизм, точность (17), фашизм (16), аккуратные (14), пиво (14), пунктуальные (13), белокурые, светловолосые (13), расчетливость (12), трудолюбие (12), практичность, рационализм (12), жадные (12), консерваторы, жесткие, традиционалисты, серость, гавканье, толстые, некрасивые, чистота, чистоплотность, наглость, упорство, Мерседес, лень, пьянство, бюргерство, вкусно есть, Ramshtein, скучные, заумные, щепетильность, чопорность, голубая кровь, эмиграция, экономия, Гитлер (отказов - 0).
АП «Цыгане»: лживые, врут, обманывают (19), хитрость (16), кочевники, переезды (16), гадание, гадалка (15), навязчивость, приста-вучесть (13), «шубы, девочки» (13), грязноватые, грязь (13), воруют
(13), свободные (12), лошади (12), дороги, табор, деньги, «дай погадаю», карты, бесшабашность, «по Бессарабии кочуют», мошенники, лихие, яркие, талантливые, шумные, наглые, сброд, красная рубаха, (отказов - 0).
АП «Лица кавказской национальности»: горы (16), хачики (14), базар, фрукты, овощи (13),, шашлык (13), торговля, торгаш (12), террор (12), наглые, нахалы (12), вспыльчивые, взрывные (12), нос (10), грязно (10), акцент (10), кинжал, оружие (4), горячие парни (2), озабоченные (2), черные, хитрые, помидоры, бандиты, пошлость, темперамент, суровость, вино, бабник, смелые, нравственное обогащение, настоящие, гордые, отчаянные, кинза, кровная месть, целители, Газават, гостеприимство.
АП «Китайцы»: многочисленность (19), желтые (16), оптовка, левый берег (13), маленькие, мелкие (12), мировой рынок (10), торговля, некачественность (10), рис (10), плодовитые (4), все похожи, древняя культура, трудолюбие, ум, мудрость, васаби, кимоно, техника, Пе-
кин, китайская стена, дракон, саранча, уважение стариков, хранят традиции, халтурщики, созерцатели, саранча.
АП «Казахи»: степь (16), кумыс (14), грязь (14), примитивы, тупые (12), наглые (12), злые, агрессивные (12), маленькие степные жители, что вижу, то пою; запах, узкоглазые, хитрые, Мухтар Ауэзов, кочевники, кочевое племя, трава, акын, бишбармак, недалекость, оп-товка, звери, тюбетейка, теньге, дешевая одежда (отказов - 1).
АП «Евреи»: жадность (20), хитрость (18), ум, умные (14), скупость (13), предприимчивость (13), смекалка, сноровка (13), расчетливость (13), деньги (13), талантливые (12), жиды (10), себялюбие, эгоцентристы, Мертвое море, арабы, тепло, повсеместность, иврит, избранный народ, олигархи, обман, богатство, семья, скользкие, религиозность зануды (отказов - 0).
АП «Украинцы»: сало (22), веселые (15), хохлы (14), горилка
(14), наглые (12), Кыев (2), добродушные, гостеприимные, хитрость, борщ, усы, чуб, галушки, шаровары, юмор, Сердючка, футбол, светлые, добрые, (отказов - 0).
2. Семантический эксперимент с использование 11 контрастных шкал (участвовало 34 человека) дал возможность смоделировать этнические портреты, сопоставить характер смыслообразования в процессе семантического шкалирования и актуализацию семантических связей «стимул - реакция» в ходе ассоциативного эксперимента:
1. Русские: хорошие (20), красивые (20), гостеприимные (16) добрые (16), ленивые (22), умные (10), щедрые (22), безответственные (18), простые (18), распущенные (8).
Респонденты акцентировали у русских наличие противоречивых внутренних качеств - лень, щедрость, гостеприимство, доброта, безответственность, и отметили единственное внешнее качество - красота. Знаменательно, что интенсивность проявления лени и щедрости была оценена для русских как равная. При наличии серьезных недостатков респонденты оценивают русских весьма позитивно (по шкале «хорошие» было получено максимум баллов), несмотря на актуальность такого качество, как «распущенность». Характер и интенсивность оценок существенно дополняют информацию о концептуализации самих себя, полученную с помощью АЭ. Построенная модель концепта отличается приблизительно равным распределением семантических стратегий ассоциирования между оценочными (33%), понятийными (28%) и предметными реакциями (39%).
концепт "русские"
28% 33%
I
2. Немцы: обязательные (18), трудолюбивые (14), негостеприимные (8), жадные (8), спокойные (6), злые (3), умные (2), распущенные (2).
В результате семантического шкалирования выявились тенденции, схожие с тенденциями, полученными в ходе направленного ассоциирования: как и в ассоциативном поле, велики оценочные составляющие, характеризующие представителей данного этноса. Отличие состоит в полярности оценок, полученных в семантическом эксперименте. Положительные качества оценены максимально, хотя индексы оценки негативных внутренних качеств и взаимоотношений с окружающими (негостеприимные, злые, распущенные) также высоки.
В составе смоделированного концепта также преобладает сектор оценки (87%), предметные смысловые компоненты составили 13%. Положительные качества «трудолюбие», «обязательность», «аккуратность», «точность» одинаково по степени интенсивности актуализированы как в АЭ, так и в СЭ.
Стойкостью отличается реакция, свидетельствующая о прочности стереотипов, связанных с историей, нацизмом, фашизмом, - фашизм, Гитлер.
28%
33%
□ оценк
□ предм
□ понят:
3. Китайцы: некрасивые (14), добрые (2), трудолюбивые (наряду с другими азиатами - 4), умные (4). Семантический эксперимент проявил слабую интенсивность оценок этноса. Качество трудолюбие, хотя и отмечено, но оценено как слабо проявленное. По параметру ум китайцы опережают немцев, интенсивнее всего оказалась негативная оценка внешности - некрасивые.
АЭ проявил более разнообразную концептуализацию реципиентами данных этнических представителей. Высок оценочный сектор, в котором преобладают, с одной стороны, количественные смыслы (показатели плодовитости этноса), с другой - смыслы некачественности товаров, производимых китайцами и продаваемых в России, с третьей (в виде единичных реакций) - смыслы ценных внутренних качеств -ума, мудрости, трудолюбия, верности традициям, древности культуры и т.п. В этом АП заметны реакции, связанные с региональными особенностями - оптовка - Левый берег. В ядре данного ассоциативного поля появился негативный оценочный смысл, вербализованный разговорным этнонимом желтые.
3. Казахи: злые (2), негостеприимные (4), хитрые (2), распущенные (2). Семантический эксперимент показал малую интенсивность и незначительный выбор шкал оценок представителей данного этноса. В противовес ему АЭ позволил смоделировать обширное АП. В ядре поля присутствуют как овнешнители образов предметных реалий (этнологического и географического типа), так и резкие негативные оценочные номинации, передающие оценку ума, поведения, внутренних качеств, восприятия внешности. Кроме того, в этом поле впервые появились актуальные смыслы, обозначенные антропонимами (из области концептуализации культуры).
34% □ оценка
□ предмет
Предметный сектор заполнен реакциями, маркирующими стереотипные образы этнических реалий (названиями денег, головного убора, одежды). Есть специфические реакции, связанные с сенсорным восприятием людей этой группы (запах) и с реальностью жизни в Омской области (трава): из Казахстана в Омскую область попадают наркотики. Структура концепта включает значительный оценочный сектор -54%, достаточно большой предметный - 38% и небольшой понятийный сектор - 8%.
4. Евреи: жадные (18), хитрые (18), умные (4), злые (2), спокойные (2). Семантический эксперимент показал разброс оценок при небольшом количестве шкал. Преобладают негативные оценки высокой интенсивности внутренних качеств, зафиксированы положительные оценки слабой интенсивности психологического типа и ума.
АП обнаруживает те же тенденции. В ядре поля преобладают оценочные реакции, связанные с актуальностью контрастных внутренних качеств, - жадность, скупость, расчетливость и смекалка, предприимчивость, ум, талантливость. К ядру принадлежит предметный ассоциат, отражающий оценочную смысловую область скупости / жадности - деньги. Как и в АП «Казахи», «Китайцы», в данном АП есть бранные и оценочные этнонимы (жиды, избранный народ).
Среди единичных есть реакции, отражающие реалии жизни данного этноса, - арабы, Мертвое море.
Структура концепта включает большой оценочный сектор -80,8%, предметный сектор невелик - 19% , незначителен понятийный сектор - 0,2%.
5. Цыгане: хитрые (6), безответственные (4), некрасивые (2), распущенные (2). Семантический эксперимент выявил наличие только негативных оценок слабой интенсивности, малое количество стратегий оценки.
АП по характеру реакций напоминает АП «Казахи», но отличается объемом и составом ядра. В нем преобладают негативные оценочные смыслы, характеризующие внутренние качества (лживость, хитрость, навязчивость), негативные, с точки зрения социума, занятия (воровство, гадание), качество, присущее образу жизни (грязь), типичный образ жизни, род деятельности (кочевники, кочуют, лошади), внутреннее состояние (свободные). В виде частотных реакций зафиксированы дискурсивные фрагменты, характеризующие типовую коммуникацию, - «Шубы, девочки» и «Дай погадаю». У кругу единичных есть интертекстуальная реакция из поэмы А.С. Пушкина и реакция предметного типа, отражающая типичную одежду (красная рубаха).
Структура концепта: оценочный сектор - 60,2%, предметный сектор - 30,1, сектор индивидуальных ассоциаций - 9,7%.
концепт цыгане
□ оценка
□ предмет
□ ассоциации 9,7%
30,10%
6. Украинцы: жадные (6), простые (6), щедрые (4), распущенные (4), гостеприимные (3), добрые (2), глупые (2), хитрые (2), обязательные (2). Семантический эксперимент проявил полярное отношение респондентов к украинцам: нередки случаи акцентирования противоположных качеств. Заметна тенденция оценочного «перевеса» в какую-либо сторону: жадность выражена интенсивнее, чем щедрость, простота - больше, сильнее, чем хитрость.
Ассоциативное поле не отличается большим объемом. В нем четко очерчено ядро, заполненное предметными реакциями, отражающими стереотипные образы сознания, фиксирующие национальные продукты питания (сало, горилка), еду (борщ, галушки), одежду (шаровары), прическу (чуб), и распространенное разговорное наименование -хохлы. Оценочный сектор поля не столь разнообразен.
концепт "украинцы"
49,40%
□ предмет
□ оценка
□ понятие
15,20%
35,40%
АЭ в большей степени обнажил область традиционных этносте-реотипов (это видно по составу АП), а семантический эксперимент выявил оценочные стратегии, основанные на личном опыте респондентов.
7. «Лица кавказской национальности» в ходе семантического эксперимента были обобщенно оценены только по шкалам «гостеприимные» (4), «щедрые» (6), «хитрые». В остальных случаях оценки распределялись респондентами дробно - в виде оценок отдельных этнических групп: чеченцы - злые (6), плохие (4); грузины - гостеприимные (6), щедрые (6), ленивые (4), злые (2), добрые (2), хитрые (2); осетины - страстные и щедрые (6), айзербаджане - некрасивые (2). Однозначно негативно оценены только чеченцы. Область концептуализации грузин наиболее разнообразна, оценки отличаются полярностью проявления качеств и стереотипизированностью реакций.
АП «Лица кавказской национальности» объемно, его ядро также велико. В нем равно присутствуют реакции, связанные с предметной и оценочной концептуализацией. Периферия симметрична ядру: наблюдаются схожие по типу семантических стратегий оценочные, предметные и понятийные реакции.
концепт "лица кавказской национальности" 8,70%
□ предмет
□ оценка
□ понятие
,,10%
Предметный сектор разнообразен по смысловому составу: элемент пространства (горы), место и предметы занятий (базар, фрукты, шашлык), типичное оружие (кинжал), типичная черта внешности (нос), типичная черта речи (акцент), типичное социально значимое явление (террор). В ядре есть бранный этноним - хачики (он же присутствует в другом варианте в семантическом эксперименте - хачи), на периферии - разговорный этноним - черные.
В структуре концепта преобладает предметный сектор - 55,1%, несколько меньше - оценочный сектор - 36,2%, понятийный сектор составил 8,7%.
Подведем итоги.
1. Использование разных форм психолингвистического и лингвистического исследования (от направленного АЭ до написания ряда речевых произведений и проведения деловых игр) позволяет воссоздать в многокомпонентной лингвистической модели этноориентиро-ванные образы сознания жителей одного региона, сформированные в процессе концептуализации себя и других как этнических представителей. Эта модель - система конструктов (АП, концептов, оценочных структур, этнических портретов и др.), проявляющая речевую организацию индивидов как систему концептов и стратегий пользования ими в процессе речемыслительной деятельности.
2. Предложенные типы экспериментальных заданий выявили подавляющее большинство когнитивных структур, связанных со знаками одного языка, - русского. Была выявлена одна реакция на немецком языке, имеющая культурологический характер: стимул «немцы» у одного из реципиентов связан с названием популярной рок-группы «КатзЫеш». Картина «тотальной актуализации» русского языка во всех видах предложенной речевой деятельности, в том числе в этнокультурных портретах семьи, показывает идентификацию себя как
русских, говорящих на русском языке и реализующих русские культурные сценарии. При создании реципиентами - этническими украинцами, евреями развернутых портретов украинцев, евреев, проявилась оценочная смысловая стратегия «свои / чужие», в рамках которой этносы оценивались с позиций «своих», то есть русских.
3. Проведенный АЭ позволил выявить симметрию частотного и единичного реагирования (ядра / периферии АП), определить относительно стабильные области стереотипов, связанных в первую очередь с предметным ассоциированием. Области предметных стереотипов актуальны в АП «Украинцы», «Цыгане», «Лица кавказской национальности», «Казахи». Большинство стереотипных когнитивных структур, маркированных таким способом, - результат влияния культуры на сознание индивидов.
4. Моделирование концептов на базе АП, выбор шкал для семантического описания, наличие в ряде АП бранных и разговорных этнонимов дали возможность установить эмоциональное отношение реципиентов к представителям отдельных этносов. Величина оценочных секторов и тип оценки - показатель нарастающей этнической напряженности в регионе. Концепты «Немцы», «Евреи» содержат в своем составе самые большие оценочные секторы - 87% и 80,8%. За ними следуют концепты «Китайцы» и «Цыгане» - 66% и 60%.
Литература
Бромлей Ю.В. Очерки по теории этноса. М., 1983.
Бутакова Л.О. Методология изучения динамики языкового сознания жителей города // Изменяющийся славянский мир : новое в лингвистике. Севастополь, 2009а. Серия «Славянский мир». Вып. 2.
Бутакова Л.О. Языковое пространство сибирского города как основа для экспериментального моделирования языкового сознания носителя :к постановке проблемы // Русистика : прошлое и настоящее национального языка. Омск, 2009б.
Бутакова Л.О. Языковое сознание как описательная модель языка жителей города // Горизонты психолингвистики. Тверь, 2009в.
Бутакова Л.О. Язык и речь города в современной лингвистической парадигме // Речевая коммуникация в современной России. Омск, 2009г.
Герд А.С. Введение в этнолингвистику. Курс лекций и хрестоматия. СПб., 2005.
Голикова Т.А. Этнопсихолингвистическое исследование языкового сознания (на материале алтайско-русского ассоциативного эксперимента). М., 2005.
Гуц Е.Н. Диалектное слово в языковом сознании городского подростка : опыт трендового исследования // IV Международные Бодуэновские чтения. Казань, 2009а. Т. 2.
Гуц Е.Н. Динамика ассоциативных полей слов, входящих в ядро языкового сознания подростка // Психолингвистика в XXI веке : результаты, проблемы, перспективы. М., 2009б.
Гуц Е.Н. Значение как достояние индивида : региональное исследование // Славянские чтения. Омск, 2009в. Вып. XIII. Языки и культуры.
Думанова Н.В. Этнокультурные эмотивные коннотации во французском и русском языках // Языковая личность : культурные концепты. Волгоград ; Архангельск, 1996.
Залевская А.А. Национально-культурная специфика картины мира и различные подходы к ее исследованию // Слово. Текст. Избранные труды. М., 2000.
Залевская А.А. Языковое сознание и описательная модель языка // Методология современной психолингвистики. Барнаул, 2003. Или в кн. : Залевская А.А. Слово. Текст. Избранные труды. М., 2005.
Коротун О.В. Этнические стереотипы в языковом сознании современного городского жителя (сопоставительный аспект) // Новое в славянской филологии. Севастополь, 2009а. Серия «Славянский мир». Вып. 4.
Коротун О.В. Этнокультурные стереотипы о «внешнем человеке» носителей русского языка (возможности ассоциативного эксперимента) // Психолингвистика в XXI веке : результаты, проблемы, перспективы. М., 2009б.
Коротун О.В. Стереотипное представление о русских в языковом сознании жителей г. Омска // Вестник Омского университета. 2009в. № 3 (53).
Коротун О.В. Концептуализация представлений о внешности человека в русской языковой картине мира // Настоящи изследвания-2009. София, 2009г. Т. 9. Филологични науки.
Леонтьев А.А. Этнопсихология и социальная психология // Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. М., Воронеж, 2003.
Лосев. А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. М., 2004.
Лукашевич Е.В. Когнитивная семантика : эволюционно-прагматический аспект. Барнаул, 2002.
Орлова Н.В. Речевое произведение школьника в контексте русской культуры // Вестник Омского университета. 2009а. № 3.
Орлова Н.В. Особенности художественной коммуникации в условиях школьного урока // IV Международные Бодуэновские чтения. Казань, 2009б. Т. 2.
Орлова Н.В. Художественный текст в восприятии и представлении школьников // Славянские чтения. Омск, 2009в. Вып. XIII. Языки и культуры.
Пищальникова В.А. Общее языкознание. Барнаул, 2001.
Пищальникова В.А. Этнос и нация как понятия этнопсихолингвистической парадигмы : к проблеме определения // Языковая концепция регионального существования человека и этноса. Барнаул, 1999.
Севастьянов А.Н. Этнос и нация. [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.ruskolan.xpomo.eom/rasa/sevast_book.htm#01
Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи // Э. Сепир. Избранные труды по языкознанию и культурологи. М., 2001.
Словарь современного русского города. М., 2003.
Сорокин Ю.А. Этническая конфликтология (Теоретические и экспериментальные фрагменты). Самара, 1994.
Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2003.
Тарасов Е.Ф. Актуальные проблемы анализа языкового сознания // Языковое сознание и образ мира. М., 2000.
Уорф. Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // А.С. Г ерд. Введение в этнолингвистику. СПб., 2005.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание как отображение этносоциокультурной реальности // Вопросы психолингвистики. 2003. № 1.
