CC BY
19
Правосудие и правоохранительная деятельность в евразийском пространстве
Курчеев В.С., Беляев А.Д.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ АНТИКОРРУПЦИОННОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ В КОНТЕКСТЕ ОХРАНЫ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ГРАЖДАН
Цель: Предложение методов улучшения защиты прав граждан путем внесения в концепцию антикоррупционной экспертизы лингвистических инструментов анализа.
Методология: В ходе исследования использовались формально-юридический, сравнительно-правовой, системно-правовой методы.
Результаты: Исследована концепция ясности и неясности в законе, проведен анализ научных теорий, предложены пути улучшения защиты конституционных прав граждан посредством внесения в антикоррупционный анализ лингвистических инструментов.
Новизна/оригинальность/ценность: Сформулированы предложения по внесению концепции ясности и неясности в законе в систему законодательства с целью защиты интересов граждан. Статья вносит предложения по закреплению обязательного проведения лингвистической экспертизы на уровне субъектов федерации путем включения его в «Типовое положение о комиссии по координации работы по противодействию коррупции в субъекте Российской Федерации» и принятию соответствующих изменений в положениях о комиссии в субъектах путем закрепления за комиссиями в субъектах обязанности проводить лингвистическую экспертизу в процессе антикоррупционной экспертизы как часть последней.
Ключевые слова: правовая экспертиза, лингвистическая экспертиза, конституционные права.
Kurcheev V.S., Belyaev A.D.
THE LINGUISTIC ASPECT OF ANTI-CORRUPTION EXPERTISE IN THE CONTEXT OF PROTECTING CONSTITUTIONAL RIGHT OF CITIZENS
Purpose: The searching of methods to improve the protection of citizens' rights by introducing linguistic analysis tools into the concept of anti-corruption expertise.
Methodology: Formal-legal, comparative-legal, and systemic legal methods were used in the study.
Results: The concepts of clarity and ambiguity in the law have been investigated, an analysis of scientific theories has been carried out, ways to improve the protection of constitutional rights of citizens by introducing linguistic tools into the anti-corruption analysis have been proposed.
Novelty/originality/value: Proposals have been formulated to introduce the concept of clarity and ambiguity in the law into the system of legislation to protect the interests of citizens. The article makes proposals to consolidate the mandatory linguistic examination at the level of the constituent entities of the Russian Federation, including it into the «Typical Regulation on the Commission for Coordination of Work on combating corruption in the constituent entity of the Russian Federation». It is recommended to adopt the corresponding amendments to the provisions on the commission in the constituent entities, having assigned the duty to the commissions in the subjects to conduct a linguistic examination in the process of conducting an anti-corruption examination, as the part of the latter.
Keywords: legal examination, linguistic examination, constitutional rights.
Введение
Коррупция является одной из существенных современных проблем государственного управления и всего права в целом. Задача государства -гарантировать в максимальной степени защиту прав граждан. Для этого необходимо разработать законодательство, которое было бы способно регулировать систему государственного и муниципального управления таким образом, чтобы она в максимальной степени ограничивала коррупцию и в наибольшей мере реализовывала конституционные права граждан.
В данной статье анализ продуктов речевой деятельности исследуется с точки зрения защиты конституционных прав граждан, а лингвистическая экспертиза рассматривается как часть пра-
вовой экспертизы, а также инструмент антикоррупционной экспертизы. Правовая экспертиза в данном вопросе не может быть ограничена рамками простой проверки на соответствие нормативного акта или проекта вышестоящим нормативным документам.
Так как качественное законодательство представляет собой залог соблюдения прав граждан, а реализация естественных прав личности является основной задачей правового государства, вопросы совершенствования методов антикоррупционного анализа не перестают быть актуальными. В сегодняшних реалиях защита естественных прав стала смыслоформирующей задачей эволюции юридических норм и целых юридических институтов.
Понятие лингвистической экспертизы
Авторы статьи полагают, что только сравнение данных из разных источников позволяет сделать обоснованный вывод о свойствах того или иного явления. Давайте обратимся к позиции ученых.
К.И. Плетнев утверждает, что «экспертиза -это основанное на использовании накопленных человеческих знаний и опыта изучение каких-либо вопросов, проводимое по определенным правилам, специально отобранным высококвалифицированными специалистами с целью обеспечения принятия решений по данным вопросам наиболее полным объемом необходимой и достаточной для этого информации» [17, с. 10].
А.Н. Миронов дает следующее определение экспертизы проекта нормативно-правового акта: «проводимое экспертом, обладающим специальными познаниями, в закрепленном процессуальном порядке исследование, имеющее целью установление необходимой информации об обстоятельствах, существенных для принятия уполномоченными субъектами качественного и эффективного нормативного правового акта» [16]. Лингвистическая экспертиза является неотъемлемой частью комплексной экспертизы, так как ясность - одна из основных черт хорошего закона, и без ясности, точности и последовательности закон не имеет предсказуемости. Верховенство закона требует, чтобы, насколько это возможно, субъекты права заранее знали, чего требует от них закон, что он им дает и какое поведение они могут ожидать от чиновников. Поэтому важно, чтобы предложенный субъектом законодательной инициативы законопроект был как можно более простым и понятным. Это может быть достигнуто только путем использования аспектов ясности, точности и однозначности в качестве инструментов эффективного законотворчества. В современных условиях защита естественных прав стала смыслоформирующей задачей эволюции юридических норм и целых юридических институтов.
В связи с этим лингвистическая экспертиза представляет интерес как инструмент защиты прав граждан, действующий посредством экспертизы нормативных актов и других письменных источников речи на предмет нарушения ими охраняемых законом прав.
Часть 7 статьи 121 Регламента Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации дает легальное определение понятия «лингвистическая экспертиза»: «лингвистическая экспертиза законопроекта заключается в оценке соответствия представленного текста нормам со-
временного русского литературного языка с учетом особенностей языка нормативных правовых актов и даче рекомендаций по устранению грамматических, синтаксических, стилистических, логических, редакционно-технических ошибок и ошибок в использовании терминов» [15].
Во многих органах и учреждениях лингвистическая экспертиза стала частью проверки проектов локальных нормативных актов.
Так, пункт 3.13 Положения Центрального Банка Российской Федерации «О правилах подготовки нормативных актов Банка России» гласит: «Лингвистическая экспертиза проектов проводится уполномоченным работником Юридического департамента перед их согласованием руководителем Юридического департамента» [19].
По мнению В.Б. Исакова, «лингвистическая экспертиза законопроектов предполагает изучение системы понятий законопроекта, проверку этой системы на полноту, тавтологичность, противоречивость, достижение последовательности и логичности изложения, простоты и ясности грамматических конструкций, смысловой «прозрачности» юридического текста» [8]. В данном определении представляется интересным видение автора о том, что экспертиза должна проверять акты на логичность построения, хотя сами языковые конструкции, которые изучает лингвистика, не всегда логичны. Г.В. Кусков предлагает достаточно лапидарное определение: «Лингвистическая экспертиза представляет собой вид лингвистического анализа, назначаемого управомоченным лицом для выявления юридически значимых фактов» [10]. Н.В. Белоконь предлагает понимать под лингвистической экспертизой проектов нормативных правовых актов «основанную на использовании специальных знаний деятельность уполномоченных субъектов, включающую анализ проекта нормативного правового акта на соответствие нормам и правилам современного русского языка; оценку стиля проекта нормативного правового акта с учетом функционально-стилистических особенностей юридических документов; проверку соблюдения требований к оформлению нормативных правовых актов и редакционно-технических правил; выработку рекомендаций по устранению выявленных ошибок, нарушений и несоответствий с целью улучшения языкового качества проекта нормативного правового акта и дачи заключения по результатам исследования» [1]. Четкий закон понятен и точен. Хотя невозможно сделать закон полностью ясным, законодатель должен попытаться сделать его как можно более приближенным к этому требованию, поскольку такой закон
защищает ценности и позволяет достигать важных целей. Одной из важнейших предпосылок нормального функционирования права является соответствующий язык текстов правовых актов. Это касается как словарного запаса, так и синтаксиса этих текстов. Поэтому, чтобы прояснить закон, законодатель следует определенным правилам, касающимся языковых аспектов законотворчества.
Поэтому имеет смысл говорить об особенностях языка и стиля нормативных правовых актов (их проектов) как особой категории юридических документов.
Поскольку термин «лингвистическая экспертиза» является отчасти продуктом рецепции российским законодателем норм и установок англосаксонской системы, это касается языка текстов правовых актов как на федеральном, так и на региональном уровне, региональный законодатель часто опирается на типовые положения, издаваемые федеральными органами власти. Использование новых, европейских и англосаксонских, юридических терминов оправдано и помогает сделать более ясным законодательство. Как выразились Д.В. Коростелёв и Д.С. Мальцева, «новый термин «лингвистическая экспертиза» является калькой английского понятия forensic linguistics и роднится с большим рядом инновационных терминов» [9].
История вопроса
Систематические попытки использовать язык для решения проблем права появились сравнительно недавно. Исследователь Джереми Бентам был, пожалуй, первым, кто попытался сделать это намеренно. Он искал «разумные» явления, которыми можно объяснить природу закона, сосредоточив внимание на значении основных терминов юридического дискурса.
Дж.Л. Остин однажды предположил, что «изложение «закона» является перформативным утверждением, а не «констатацией факта» [11]. Предполагается, что утверждение закона означает совершение действия, отличного от утверждения, которое может быть истинным или ложным. Дж.Л. Остин предлагал объяснить нормативность закона, ссылаясь на то, что люди делают со словами. Этот намек привлек внимание Г.Л.А. Хар-та, чья теория права основана на «теории правил практики» [11].
Дж. Бентам и Джон Остин опередили свое время. Но в теории права, все еще противоречивой, стало общепринятым мнение, что они ошибочно пытались определить эти термины. Однако Харт в 1960-х отверг это определение как полезное в философии права [22]. Он делал упор на речевых
актах - на использовании участниками практики нормативного языка, которые также являются объектами лингвистической экспертизы.
Интерес Харта к нормативному языку был сосредоточен не на его значении, а на отношении, которое люди проявляют, когда используют его. Сама проблема вида отношений должна стать объектом исследования лингвистической экспертизы, поскольку определение отличий видов правоотношений, закрепленных в тексте, может стать новым серьезным инструментом в борьбе с коррупцией.
В 1980-х Р. Дворкин обвинил Харта в том, что он переупаковывает тот же подход, что и метод «более откровенного определения» [7] Джона Остина. А Ричард Познер в 1990-х годах обвинил Харта и Дворкина в бессмысленной «попытке определить «закон» [18].
Харт заявлял: «Что необходимо для существования социального правила, так это то, что должно вызывать критическое рефлексивное отношение к определенным моделям поведения как к общему стандарту, выражение в нормативной терминологии «должен», «правильно» и «неправильно» [22].
Джозеф Раз отклонил утверждение Харта о том, что нормативные термины имеют особое значение в формулировках закона. Он указал, что нормативные заявления могут быть сделаны в отдельности. Люди могут делать их, не поддерживая точку зрения, которой обосновываются причины, которые они заявляют [12, 13].
Значение лингвистической экспертизы для защиты конституционных прав граждан
В контексте защиты конституционных прав граждан лингвистическая экспертиза служит делу защиты трех важных аспектов.
Первое - это защита естественного права индивида на честь, достоинство и доброе имя. В настоящее время в Российской Федерации, согласно рекомендациям Пленума Верховного Суда [19], приветствуется принцип унификации российского законодательства с общеевропейским законодательством о защите прав человека.
Второе - это защита собственности по таким судебным делам, как споры об авторском праве. Лингвистическая экспертиза может являться ключевым доказательством в гражданском процессе по делам, относящимся к категории споров об авторском праве собственности на произведения. Как и другие виды прав собственности, их защищает Конституция Российской Федерации.
Третье - лингвистическая экспертиза может способствовать укреплению антикоррупционно-
го законодательства посредством обнаружения в нормативно-правовых актах или их проектах формулировок, дающих правоприменителю возможность совершения коррупционных действий.
Можно сделать вывод о том, что лингвистическая экспертиза защищает права человека и гражданина как посредством проверки законодательства, так и напрямую, а также выступает в качестве доказательства в суде для поддержания конституционных прав граждан.
Лингвистическая экспертиза занимает важное место в процессе доказывания как инструмент защиты прав личности, таких как право на доброе имя или право собственности на произведение. Лингвистическая экспертиза также помогает противостоять коррупции, выступая в качестве доказательства в уголовном процессе. Е.И. Галя-шина полагает, что «предметом судебной лингвистической экспертизы по делам, сопряженным с коррупционными преступлениями, является установление в речевом поведении коммуникантов лингвистически релевантных признаков волеизъявления (либо порока воли) на передачу, получение ценностей за действия (бездействия) в интересах дающего, входящих в служебные полномочия» [2].
Судебная лингвистическая экспертиза в процессе назначается:
- по уголовным делам в соответствии со ст. 78, 80, 191, 288 УПК РФ;
- по гражданским делам в соответствии со ст. 77 ГПК РФ; ст. 66, 67, 68 АПК РФ;
- по делам об административных правонарушениях в соответствии со ст. 49, 77-82, 135, 167, 168, 191, 231, 252, 274, 292 КАС.
Обратимся к судебной практике. Немногие концепции менее ясны, чем концепция юридической ясности, учитывая, что многое зависит от определения того, является ли законодательный акт простым, ясным, однозначным. Зависимость значения высказываний от контекста требует учета языковой компетенции, которая связывает ее с другими человеческими способностями - судить о важности контекста и проводить аналогии. Связь между употреблением языка и разумом также иллюстрируется спорным характером использования языка в законодательстве. Большая работа философов языка по прагматике касалась условий понимания высказывания; судебные споры по поводу языка являются напоминанием о том, что эти условия, даже если они являются условиями понятности общения, могут привести к разногласиям и аргументированному спору о том, как следует понимать высказывание. Особенность, ко-
торая отличает законное использование языка от обычного разговора, состоит не в том, что участники правовой системы действуют стратегически, в то время как участники обычного разговора действуют совместно, а в том, что правовые системы нуждаются в институтах и процессах для разрешения споров о применении языка, возникающих в результате его зависимости от контекста и других прагматических аспектов коммуникации.
В 2019 году было два интересных дела, дошедших до Верховного Суда, которые, с точки зрения авторов статьи, иллюстрируют отношение суда к лингвистической экспертизе.
28 августа 2019 года Верховный Суд вынес апелляционное определение по делу, в котором адвокат считал, что заключение психолого-лингвистической экспертизы от 29 декабря 2015 г., вынесенное в отношении его клиента, является недопустимым доказательством, поскольку экспертами в нарушение ст. 8, 74, 87 и 88 УПК РФ разрешен правовой вопрос о достоверности показаний. Однако Верховный Суд встал на сторону экспертов, отметив: «комплексная психолого-лингвистическая судебная экспертиза по делу проведена с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства и Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» полномочными и компетентными экспертами, которым следователем было поручено ее проведение, а оснований сомневаться в квалификации экспертов и научной обоснованности и аргументированности сформулированных ими выводов не имеется». Таким образом, Верховный Суд своим определением закрепил за экспертами обязанность установления обстоятельств, прировняв их в этом вопросе к следственным органам. Тем самым он подтвердил принцип, что суд должен способствовать установлению по делу фактических обстоятельств всеми доступными способами.
2 июля 2019 года Верховный Суд вынес определение № 205-АПУ19-11, в котором констатировал, что суд имеет право отказать в проведении лингвистической экспертизы, таким образом подтвердив позицию, господствующую в судебной практике, что назначение экспертизы является правом, а не обязанностью суда. С такой позицией нельзя согласиться, так как человек имеет право на защиту всеми средствами, а данная позиция суда ограничивает его право на защиту, по сути, по усмотрению суда.
Таким образом, анализ судебной практики позволяет говорить о том, что суды принимают
лингвистическую экспертизу наравне с другими экспертизами, однако само отношение суда к экспертному исследованию нуждается в пересмотре, так как не в полной мере отвечает интересам защиты прав граждан. Можно подумать, что суды будут тратить больше времени на анализ концепции и самих понятий в заключениях. Увы, нет, и, возможно, это вполне предсказуемо: сохранение неоднозначности концепций, двусмысленности их толкования дает судьям право усмотрения, которое может устранить внятный анализ неоднозначности, неясности закона. Эта позиция избавляет судей от хлопотной, интеллектуально затратной задачи разрешения споров о том, что означает закон. Требуя от законодателей высокого уровня семантической ясности в законодательных актах, судьи пытаются заставить их выполнять работу, которой судья хочет избежать. Юридическая ясность это не эмпирический или лингвистический факт, а скорее юридическая характеристика, которая, в конечном счете, опирается на нормативные предпосылки. Правовая ясность вообще не является лингвистическим понятием: это юридическое заключение, зависящее от целей закона. Таким образом, нужно знать нормативную цель закона, как при его оценке, так и при правоприменении.
Достичь этого можно посредством закрепления обязательного проведения лингвистической экспертизы на уровне субъектов федерации, включив его в «Типовое положение о комиссии по координации работы по противодействию коррупции в субъекте Российской Федерации» [14], и принятия соответствующих изменений в положениях о комиссии в субъектах, закрепив за комиссиями в субъектах обязанность проводить лингвистическую экспертизу в процессе проведения антикоррупционной экспертизы. Это соотносится с методикой проведения антикоррупционной экспертизы [15], что позволяет избежать таких коррупционных проявлений, как определение компетенции по формуле «вправе»; злоупотребление правом заявителя органами власти; юри-дико-лингвистическая неопределенность.
Пристатейный библиографический список
1. Белоконь Н.В. Понятие лингвистической экспертизы проектов нормативных правовых актов // Конституционализм и государствоведение. 2018. № 1 (11). С. 5-13.
2. Галяшина Е.И. Судебная лингвистическая экспертиза коррупционного дискурса: предмет, задачи и компетенции // Вестник юридического университета имени О.Е. Кутафина. 2016. № 8.
3. Грайс Г. Логика и разговор // Cole P., Morgan J. (ред.) Синтаксис и семантика. Речевые акты. Нью-Йорк: Елессер, 1975. С. 41-58.
4. Гриновальт К. Неопределенность и судебные ответы на юридическую неопределенность // Теория права. Б.м., 2001. С. 433-445.
5. Гринберг М. Законодательство как коммуникация? Правовая интерпретация и изучение лингвистической коммуникации // Мармор А., Сомс С. (ред.) Философские основы языка в праве. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2011. С. 217-256.
6. Дворкин Рональд. Империя закона. Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1986.
7. Исаков В.Б. Язык права // Юрислингвистика-2. Барнаул, 2000. С. 72-78.
8. Коростелёв Д.В., Мальцева Д.С. Проведение лингвистической экспертизы по делам об экстремизме // Вестник современных исследований. 2018. № 12.2 (27).
9. Кусков Г.В. К вопросу о принципах организации и проведения судебной лингвистической экспертизы // Теория и практика общественного развития. 2011. № 4.
10. Остин Д.Л. Как делать слова. Оксфорд: Кларен-дон Пресс, 1962.
11. О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: постановление ГД ФС РФ от 22 января 1998 г. № 2134-II ГД // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 7.
12. Раз Д. Практический Разум и Нормы. 2-е изд. Оксфорд: Кларендон Пресс, 1990.
13. Типовое положение о комиссии по координации работы по противодействию коррупции в субъекте Российской Федерации [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LA W_182823/8670747a41a8c94cffc0d195ac98b9b341310c0f/.
14. Методика проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов (утв. постановлением Правительства РФ от 26 февраля 2010 г. № 96) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант». URL: https://base.garant.rU/197633/#friends.
15. Миронов А.Н. Экспертиза проектов нормативных правовых актов федеральными органами исполнительной власти // Административное право и процесс. 2012. № 2. С. 32-38.
16. Плетнев К.И. Экспертиза в развитии экономики по инновационному пути. М., 2006. С. 10.
17. Познер Р. Право и правовая теория в Англии и Америке. Оксфорд: Кларендон Пресс, 1996.
18. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Российская газета. 2005. № 3 (719). 15 марта.
19. Положение от 22 сентября 2017 г. № 602-П Центрального Банка Российской Федерации «О правилах подготовки нормативных актов Банка России» [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/ cons/cgi/online.cgi?req=doc&ts=1213787404026639494254 536&cacheid=37FA6AD0F56B9F19053431BF0381F7F6&m
ЕВРАЗИИСКАЯ ■ > 5 (42) 2019 С
ode=splus&base=LAW&n=278566&rnd=EA0D1A23391D9 111BE35F9C438EAC211#1a9nyt55i1t.
20. Финнис Д. Естественное право и естественные права. Оксфорд: Кларендон Пресс, 1980.
21. Харт Г.Л.А. Определение и теория в юриспруденции // Ежеквартальный обзор Закона. Б.м., 1954.
22. Харт Г.Л.А. Концепция права. 3-е изд. Оксфорд: Кларендон Пресс, 2012.
23. Экинс Ричард. Природа законодательного намерения. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2012.
24. Эдмундсон Уильям. Правовая теория - политическая философия. Б.м., 2014.
25. Эндикотт Тимоти. Неопределенность в праве. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2000.
26. Эндикотт Тимоти. Закон неизбежно расплывчат. Юридическая теория. Б.м., 2001.
27. Эндикотт Тимоти. Интерпретация и неопределенность // Иерусалимский обзор правовых исследований. Иерусалим, 2014.
References (transliterated)
1. Belokon" N.V. Ponyatie lingvisticheskoj e"kspertizy" proektov normativny"x pravovy"x aktov // Konstituciona-lizm i gosudarstvovedenie. 2018. № 1 (11). S. 5-13.
2. Galyashina E.I. Sudebnaya lingvisticheskaya e"ks-pertiza korrupcionnogo diskursa: predmet, zadachi i kompetencii // Vestnik yuridicheskogo universiteta imeni O.E. Kutafina. 2016. № 8.
3. Grajs G. Logika i razgovor // Cole P., Morgan J. (red.) Sintaksis i semantika. Rechevy"e akty". N"yu-Jork: Elesser, 1975. S. 41-58.
4. Grinoval"t K. Neopredelennost" i sudebny"e otvety" na yuridicheskuyu neopredelennost" // Teoriya prava. B.m., 2001. S. 433-445.
5. Grinberg M. Zakonodatel"stvo kak kommunikaci-ya? Pravovaya interpretaciya i izuchenie lingvisticheskoj kommunikacii // Marmor A., Soms S. (red.) Filosofskie os-novy" yazy"ka v prave. Oksford: Izdatel"stvo Oksfordsk-ogo universiteta, 2011. S. 217-256.
6. Dvorkin Ronal"d. Imperiya zakona. Kembridzh: Izdatel"stvo Garvardskogo universiteta, 1986.
7. Isakov V.B. Yazy"k prava // Yurislingvistika-2. Barnaul, 2000. S. 72-78.
8. Korostelyov D.V., Mal"ceva D.S. Provedenie lingvisticheskoj e"kspertizy" po delam ob e"kstremizme // Vestnik sovremenny"x issledovanij. 2018. № 12.2 (27).
9. Kuskov G.V. K voprosu o principax organizacii i provedeniya sudebnoj lingvisticheskoj e"kspertizy" // Teo-riya i praktika obshhestvennogo razvitiya. 2011. № 4.
10. Ostin D.L. Kak delat" slova. Oksford: Klarendon Press, 1962.
11. O Reglamente Gosudarstvennoj Dumy" Federal"-nogo Sobraniya Rossijskoj Federacii: postanovlenie GD
- АДВОКАТУРА
FS RF ot 22 yanvarya 1998 g. № 2134-II GD // Sobranie zakonodatekstva Rossijskoj Federacii. 1998. № 7.
12. Raz D. Prakticheskij Razum i Normy". 2-e izd. Oksford: Klarendon Press, 1990.
13. Tipovoe polozhenie o komissii po koordinacii rabo-ty" po protivodejstviyu korrupcii v sub"ekte Rossijskoj Federacii [E'lektronny'j resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «KonsuktantPlyus». URL: http://www.consul-tant.ru/document/cons_doc_LAW_182823/8670747a41a8c 94cffc0d195ac98b9b341310c0f/.
14. Metodika provedeniya antikorrupcionnoj e'ksperti-zy" normativny'x pravovy'x aktov i proektov normativny'x pravovy'x aktov (utv. postanovleniem Pravitekstva RF ot 26 fevralya 2010 g. № 96) [E'lektronny'j resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «Garant». URL: https://base.ga-rant.ru/197633/#friends.
15. Mironov A.N. E'kspertiza proektov normativny'x pravovy'x aktov federaTny'mi organami ispolniteknoj vlasti // Administrativnoe pravo i process. 2012. № 2. S. 32-38.
16. Pletnev K.I. E'kspertiza v razvitii e'konomiki po in-novacionnomu puti. M., 2006. S. 10.
17. Pozner R. Pravo i pravovaya teoriya v Anglii i Amerike. Oksford: Klarendon Press, 1996.
18. Postanovlenie Plenuma Verxovnogo Suda Rossijs-koj Federacii ot 24 fevralya 2005 g. № 3 «O sudebnoj prak-tike po delam o zashhite chesti i dostoinstva grazhdan, a takzhe delovoj reputacii grazhdan i yuridicheskix licz» // Rossijskaya gazeta. 2005. № 3 (719). 15 marta.
19. Polozhenie ot 22 sentyabrya 2017 g. № 602-P Centraknogo Banka Rossijskoj Federacii «O pravilax pod-gotovki normativny'x aktov Banka Rossii» [E"lektron-ny"j resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «Konsuktant-Plyus». URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc&ts=1213787404026639494254536&cacheid=37 FA6AD0F56B9F19053431BF0381F7F6&mode=splus&base =LAW&n=278566&rnd=EA0D1A23391D9111BE35F9C438 EAC211#1a9nyt55i1t.
20. Finnis D. Estestvennoe pravo i estestvenny'e prava. Oksford: Klarendon Press, 1980.
21. Xart G.L.A. Opredelenie i teoriya v yurispruden-cii // Ezhekvartakny'j obzor Zakona. B.m., 1954.
22. Xart G.L.A. Koncepciya prava. 3-e izd. Oksford: Klarendon Press, 2012.
23. E'kins Richard. Priroda zakonodateknogo name-reniya. Oksford: Izdatekstvo Oksfordskogo universiteta, 2012.
24. E'dmundson Uikyam. Pravovaya teoriya -politicheskaya filosofiya. B.m., 2014.
25. E'ndikott Timoti. Neopredelennost" v prave. Oksford: Izdatekstvo Oksfordskogo universiteta, 2000.
26. E'ndikott Timoti. Zakon neizbezhno rasplyVchat. Yuridicheskaya teoriya. B.m., 2001.
27. E'ndikott Timoti. Interpretaciya i neopredelennost" // Ierusalimskij obzor pravovy'x issledovanij. Ieru-salim, 2014.
