CC BY
35
Таким образом, лексико-семантическое варьирование этикетных коммуникем может осуществляться на основе различного рода отношений: тематических, синонимических, паронимических и стилистических. При этом в сфере этикетных коммуникем значительно преобладает дифференцирующий тип варьирования.
Вариантность коммуникем вскрывает различные семантические процессы, происходящие на глубинном уровне их организации. Категория лексической вариантности отражает постоянное столкновение между попытками коммуникем, с одной стороны, отразить многообразие своего смыслового наполнения, с другой, нейтрализовать всякие семантические различия в силу своей разноаспектной нечле-нимости.
Несмотря на максимальную формализацию и абстрагирование от конкретной ситуации и ее участников, этикетная коммуникема все же способна к индивидуализации своей формы и содержания (хотя и в ограниченных пределах), а отсюда, благодаря наличию парадигмы, может характеризовать ситуацию общения, субъекта речи, выражать его отношение к собеседнику и предмету речи. Именно это позволяет утверждать, что такие устойчи-
вые единицы синтаксиса находятся в прямой связи и в некоторой степени зависимости от индивидуальности субъекта речи.
В целом лексическая вариантность этикетных коммуникем выступает в качестве позитивного факта языка, позволяющего максимально точно реализовать коммуникему в семантическом, прагматическом, функциональном и стилистическом аспектах.
ЛИТЕРАТУРА
1. Меликян В.Ю. К проблеме грамматической и словообразовательной парадигмы коммуникем // Вопросы языкознания. 1999. № 6; Она же. О лексической членимости и вариативности нечленимых предложений // Русский язык в школе. 2004. № 2.
2. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.; Л., 1947. С. 14.
3. Мокиенко В.М. Противоречия фразеологии и ее динамика // Современная русская лексикография. Л., 1978. С. 26.
4. Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. Ростов н/Д, 1979. С. 168.
5. Гак В.Г., Рецкер Я.И. О французской фразеологии и французско-русском фразеологическом слове // Французско-русский фразеологический словарь. М., 1963. С. 12.
12 марта 2008 г.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ГЕНДЕРНОГО ПОДХОДА
О.Б. Мойсова
Индивидуальные речевые стратегии переводчика зависят от его гендерной идентичности, выделяемой на основе анализа текстов его переводов, и характеристики его личности, напрямую связанных с текстовым пространством.
На протяжении многих лет изучения гендерных аспектов перевода делались попытки выявления определенных признаков мужской и женской письменной речи [1]. Однако их разнообразие и нередко противоречивость друг другу не позволяют выдвинуть достоверное и объективное описание этих признаков.
Мойсова Ольга Борисовна - соискатель кафедры перевода и информатики Педагогического института ЮФУ.
На современной стадии развития лингвистики и перевода, в связи с процессами интеграции всех сфер научной деятельности и увеличением объема доступной информации, возникает проблема отбора необходимых сведений, их лаконичности и достоверности. Нужно внести ясность и в интересующую нас сферу гендерных особенностей перевода, что в конечном счете приведет к решению проблемы адекватности переводов, выполненных разнополыми переводчиками, результатом чего будут являться рекомендации при выборе мужского или женского перевода для интерпретации оригинального текста на иностранном языке.
Для экспериментального исследования было выбрано произведение американского автора Ричарда Баха "Чайка Джонатан
Ливингстон", и два перевода, выполненных мужчиной-переводчиком А. Сидерским и женщиной-переводчиком Е. Горобец на русский язык.
Целый ряд исследований в области восприятия художественного текста убеждает нас в том, что наше восприятие содержания текста в значительной степени, если не целиком, интерпретативно, но, с другой стороны, реальными ориентирами наших интерпретационных программ являются языковые знаки в их соотношении. Например, согласно Б. Головину, преобладание в тексте глагольных знаков отражает большую динамичность и соответствует более активным типам восприятия, тогда как преобладание имен, особенно прилагательных, придает тексту преимущественно созерцательный характер [2-4]. Г.В. Чернов отмечает, что изменение порядка слов в русском предложении может выполнять "специальную прагматико-стилистическую функцию, характеризуя внутреннее состояние говорящего" [5]. Влияют на восприятие и понимание художественного текста, а следовательно, должны быть в фокусе внимания переводчика и такие характеристики, как относительная длина и сложность предложений, порядок слов и распределение акцентов во фразе, интонационная структура абзаца и даже наличие и характер вводных слов. Сравним несколько вариантов перевода:
1) When they hear of it, he thought, of the Breakthrough, they'll be wild with joy.
А. Сидерский Е. Горобец
Когда он расскажет им обо всем, когда они узнают о Прорыве, они будут вне себя от радости, - размышлял Джонатан. Когда они услышат об этом, - подумал он, - о Прорыве, они ошалеют от радости.
2) He had some crazy ideas that they couldn't understand.
А. Сидерский Е. Горобец
Конечно, его идеи нередко выглядели в их глазах по меньшей мере странными. У него было несколько сумасшедших идей, которых они не могли понять.
3) The years ahead hummed and glowed with promise.
А. Сидерский Е. Горобец
Впереди открывались годы радостного бытия, головокружительные возможности и перспективы звучали на все лады и переливались радужным сиянием. Предстоящие годы пронеслись перед глазами, многообещающе сверкая радужными красками.
Каждый из этих вариантов имеет право на существование, ибо соответствует словарно-грамматическим условиям. Однако, сопоставив русские варианты с точки зрения художественной выразительности, мы заметим, что они не равноценны, поскольку изображают не только разные характеры, но и разные образы действий. Это осложнение типично для ситуации перевода с английского языка на русский: то, что на английском вполне нейтрально и имплицирует некоторое множество вариантов характера и положений, в единицах русского языка почти неизбежно эксплицируется и эмоционально окрашивается (что наглядно демонстрирует женский перевод). Некоторые переводчики даже утрируют эмотивность в переводе и, подводя под такие преобразования своего рода теоретическую основу, утверждают, что русскому читателю необходима повышенная эмоциональность текста, иначе он воспринимается как слишком отстраненный, "чужой".
Данные примеры являются исключением из суждения о том, что в мужской речи при передаче эмоционального состояния или оценки предмета или явления преобладают слова с наименьшей эмоциональной индексацией, так как в целом мужской перевод осложнен эмоционально-экспрессивным компонентом. Однако, принимая во внимание психологические особенности личности переводчика, парадоксальное сочетание эмоциональности и неэмоциональности существует не только в тексте переводчика-мужчины, но и в его подсознании. Заметим, что там, где эмоциональность отсутствует в оригинале, она эксплицируется в избытке в переводе (The years ahead hummed and glowed with promise. Впереди открывались годы радостного бытия, головокружительные возможности и перспективы звучали на все лады и переливались радужным сиянием - перевод А. Сидерского). В противоположность этому - там, где есть явные указатели экспрессии в исходном тексте (crazy - сумасшедший), они намеренно нейтрализуются лексикой и речевыми оборотами (crazy - странный).
Сложившиеся в обществе стереотипы требуют от мужской речи сдержанности и неэмоциональности - отсюда стремление к невыразительности там, где ее можно было бы явно заметить. Но далеко не каждая языковая личность полностью соответствует
стереотипам, и в силу наличия индивидуально-личностных ориентиров и качеств, эмоциональность находит выход там, где она менее ожидаема. Подобный прием можно описать как "подсознательное сокрытие" некоторых факторов с целью не выдать себя и свои намерения.
Перевод эмоционально-экспрессивного компонента художественной информации в прозе может осложняться за счет вынужденного "отягощения" предложения, которое выражается в добавлении слов, распространении структуры предложения или даже добавлении предложений, в результате чего в переводной текст вносится некоторая логическая или эмоциональная напряженность. Рассмотрим такое синтаксическое отягощение на следующем примере:
1) If I were meant to learn so much about flying, I'd have charts for brains.
А. Сидерский Е. Горобец
Если бы моим предназначением была скорость и столь глубокое постижение искусства полета, тело мое от рождения обладало бы соответствующими особыми свойствами, и тогда ум естественным образом работал бы в нужном направлении. Если бы мне предназначалось узнать так много о полетах, у меня в голове возникали бы нужные схемы.
2) There was brief anguish among his students, for it is the Law of the Flock that an Outcast never returns.
А. Сидерский Е. Горобец
Ропот замешательства прокатился среди учеников - каждый из них мучился вопросом: как поступить? Закон Стаи гласил: Изгнанники не возвращаются. Ученики стояли в некотором замешательстве, ибо был Закон Стаи: Изгнанник никогда не возвращается.
В русском тексте появляются избыточные слова, выражения и даже целые предложения. Характерен перевод первого примера, где вместо одного словосочетания charts for brains у А. Сидерского появляется целое выражение тело мое от рождения обладало бы соответствующими особыми свойствами. В последнем же примере мужчина-переводчик вставляет не существующее в оригинале предложение каждый из них мучился вопросом: как поступить? Конечно, общий смысл выражения передается и в этих случаях, но каждое лишнее слово, тем более каждое добавленное предложение утяжеляют текст и,
меняя ритм повествования, искажают характер образа.
Статистические данные также позволяют судить о несоответствии знаков препинания эмоциональному накалу речи. Несмотря на достаточное количество эмоциональных накалов в тексте произведения, несоответствие сочетаемости знаков препинания в переводном тексте и исходном характеризуется как избыточностью, так и недостатком. Сравним:
В оригинале:
точек - 502,
запятых - 693,
точка/запятая - 11,
многоточие - 58.
А. Сидерский Е. Горобец
точек - 618, точек - 508,
запятых - 1004, запятых - 1056,
точка/запятая - точка/запятая - 16,
отсутствует,
многоточие - 93. многоточие - 55.
Разница в 116 точек с оригиналом и в 110 с женским переводом свидетельствует, во-первых, о наличии дополнительной, новой информации, не находящей места в оригинале (например: предложение "Это прозвучало подобно грому среди ясного неба" отсутствует как в оригинале, так и в переводе Горобец). Во-вторых, эта огромная разница - показатель краткости изложения мыслей, лаконичности повествования, вследствие чего используются предложения, по своей длине короче женских. Превосходящее оригинал количество запятых (на 300 единиц) в мужском переводе - результат различия языков в грамматическом плане (например: герундий в английском на русский язык переводится придаточным предложением, кроме того, необходимо учитывать более сложную и развернутую систему пунктуации русского языка). Примечательно отсутствие точки/запятой в переводе Сидер-ского. Точка/запятая используется для разделения двух и более мыслей в предложении. Как показывает перевод, Сидерский предпочитает разграничивать мыслительные операции, разбивая длинное предложение на несколько коротких (отсюда и большее количество точек). По отношению к женскому переводу, и запятые, и точки/запятые свидетельствуют о более сложном выражении мыслей женщиной-переводчиком. Преобладание многоточия является показателем незаконченности мыслей, многозначности сказанного, наибольшей выразительности изложения, что
вновь подтверждает мысль об имплицитной эмотивности мужского перевода.
Поскольку текст - это неразделимое единство формы и содержания, перевод должен быть нацелен на сохранение и максимально точную передачу этих составляющих, неся в себе эмоциональное воздействие на читателя, соответствующее тому, которое оказывает оригинал. Успешность достижения таких целей позволяет говорить об адекватности перевода. В свете вышеизложенного становится очевидным наименьшее соответствие мужского перевода оригиналу, так как форма передачи сообщения, измененная не только в связи с несовпадением грамматических и лексических явлений в языках, нередко вела к искажению смысла и эмоционального воздействия. Однако, ввиду относительно небольшого количества исследованного и представленного материала, подобные выводы носят субъективный, ограниченный характер.
Представляя собой весьма интересную и достаточно сложную переводческую проблему, гендерный аспект является неотъемлемым критерием выбора языковых средств
при переводе, а также анализа адекватности перевода. Суммируя полученные результаты в дальнейшем, мы получим объективную оценку адекватности мужских и женских вариантов перевода, что позволит создать наиболее точное представление о мужской и женской письменной речи на данный момент развития языка и общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. М., 1999; Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова H.H. Особенности мужской и женской речи // Русский язык и его функционирование. М., 1993; Кавинкина И.Н. Гендерный дисплей в линг-вокреативной деятельности носителей русского языка: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 2003.
2. Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики: модели мира в литературе. М., 2000.
3. Головин Б. Язык и статистика. М., 1971.
4. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, 2001.
5. Чернов Г.В. Чем текст перевода отличается от оригинального текста // Перевод и коммуникация. М., 1997.
28 февраля 2008 г.
ПРОЦЕСС ОСВОЕНИЯ иноязычных слов И ЕГО ХАРАКТЕРИСТИКИ
Г.В. Павленко
Освоение иноязычных слов в языке-заимствователе является процессом, в результате которого слова, пришедшие из другого языка, приобретают черты, характерные для норм языка-реципиента. С середины XX в. ученые более пристально рассматривают эту проблему. Разрабатываются различные признаки (параметры) процесса ассимиляции иноязычного слова, на основе которых его можно считать фактом принимающего языка. Среди них выделяют следующие признаки: "устойчивость, единообразие и нормализация звукового облика и формы слова", "широкое и интенсивное употребления слова в речи", "появление производных", "устранение смысловой дуб-летности иноязычного слова" [1]; "ликвидация
Павленко Галина Владимировна - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков и русской словесности Таганрогского института управления и экономики.
вариантов произношения и разнобоя в грамматическом оформлении", "вытеснение заимствованным словом исконных или иноязычных по происхождению слов" [2]; "графемно-фо-нетическая передача иноязычного слова средствами заимствующего языка", "семантическая самостоятельность слова", "регулярная употребляемость в речи" [3] и мн. др. Так как процесс освоения иноязычных слов многогранен, на наш взгляд, уместно также выделить его не менее важные параметры: долговременность, постепенность, неравномерность и коммуникативную актуальность заимствованного слова.
Долговременность - признак (параметр), указывающий на очень продолжительную жизнь заимствованного слова в языке-заимствователе. Слово может бытовать в языке 30-40 лет в качестве экзотизма и только позднее быть полностью освоенным в силу сложившихся в языке условий (изменившаяся
