CC BY
78
В данных фразеологических единицах заключена важная культурная информация: В древности, еще в праславянскую общность существовал культ божества - Рода. С ним связывалось рождение всего живого. Выражение уходит своими корнями в праславянскую общность. У восточных славян существовал особый культ Рода - божества, с которым связано рождение всего живого. Слово род обозначало ближайших родственников, а племя - дальних родственников: На роду написано - (что, кому) - суждено, предназначено. В основу фразеологизма легли имеющиеся в христианской (и магометанской) религии представления о предопределении человеческой судьбы. По словам В.А. Масловой, «судьба - это важнейшая категория сознания, с помощью которой строится концептуальная картина мира народа» [6, с. 207].
По суеверным представлениям русского человека, судьба - это сила, определяющая всё, что происходит в жизни. Ср.: покориться судьбе, удары судьбы. Судьба в религиозном сознании - это Бог
В русском языковом сознании, кроме судьбы присутствуют такие сходные сущности, как доля, рок, участь.
Библиографический список
Таким образом, исследование показало, что во фразеологизмах в отличие от паремий [7] больший акцент делается на характеристике не самих членов семьи и их родственников, а на характеристике их взаимоотношений, обрядов, обычаев, праздников. Например, встретилось немало фразеологизмов, связанных со сватовством, бракосочетанием, свадьбой, рождением ребенка. Большинство фразеологических единиц являются носителями культурной информации. Информация хранится в их внутренней форме, которая является образным представлением о мире, придает фразеологизму культурно-национальный колорит. Были выявлены фразеологизмы с зооморфным, соматическим, растительным и пищевым кодами культуры. Выражению национально-культурного компонента концепта «семья» способствуют и входящие в состав фразеологических единиц слова-названия национально-культурных реалий, таких как предметы быта: веретено, хомут, ярмо и др. В выражениях, связанных с концептосферой «семья», как свидетельствует материал, отразились верования русского народа, его быт, обряды, народные праздники, приметы, народная мудрость.
1. Степанов Ю.С. Mct^^ исследования структуры концепта. Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.
2. Фразеологический словарь русского языка. Под редакцией A.M. Mолоткова. Mосква, 1986.
3. Бирих А.К., Mокиенко ВМ, Степанова Л.И. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник. Санкт-Петербург, 1998.
4. Го П.Т. Репрезентация семейно-брачных традиций в русской языковой картине мира (на фоне китайской языковой картины мира). Вестник Башкирского университета. 2016; Т. 21, № 4.
5. Самедов Д.С. Образ женщины в русских фразеологических единицах. Mахачкала, 2013.
6. Mаслова В.А. Когнитивная лингвистика. Mинск: Тетра Системс, 2005.
У. Гасанова ГА., Набиева С. Г. Паремиологические средства выражения концепта «Семья» в русской языковой картине мира». Мир науки, культуры, образования. Горно-Алтайск, 2019; № Э (76).
References
1. Stepanov Yu.S. Metodika issledovaniya struktury koncepta. Metodologicheskie problemy kognitivnoj lingvistiki. Voronezh, 2001.
2. Frazeologicheskijslovar'russkogoyazyka. Pod redakciej A.M. Molotkova. Moskva, 1986.
3. Birih A.K., Mokienko V.M., Stepanova L.I. Slovar'russkoj frazeologii. Istoriko-'etimologicheskijspravochnik. Sankt-Peterburg, 1998.
4. Go P.T. Reprezentaciya semejno-brachnyh tradicij v russkoj yazykovoj kartine mira (na fone kitajskoj yazykovoj kartiny mira). Vestnik Bashkirskogo universiteta. 2016; T. 21, № 4.
5. Samedov D.S. Obraz zhenschiny v russkih frazeologicheskih edinicah. Mahachkala, 201Э.
6. Maslova V.A. Kognitivnaya lingvistika. Minsk: Tetra Sistems, 2005.
У. Gasanova G.A., Nabieva S. G. Paremiologicheskie sredstva vyrazheniya koncepta «Sem'ya» v russkoj yazykovoj kartine mira». Mirnauki, kultury, obrazovaniya. Gorno-Altajsk, 2019; № Э (У6).
Статья поступила в редакцию 02.12.19
УДК 81'38 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10272
Dzhamalova M.K., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Russian Language Department, Philological Faculty, Dagestan State University
(Makhachkala, Russia), E-mail: madi788@mail.ru
LINGUISTIC NATURE OF PARADOX IN THE LANGUAGE OF MODERN POETRY. The article is devoted to the consideration of ways of forming a paradox using language tools. The material was the poetic texts of modern lyrics. The work shows that the formation of paradoxical meaning in the lyric texts of modern poetry is often achieved with the help of such stylistic means as an oxymoron, antithesis, antonyms, zevgma, negation. Particular attention is paid to the linguistic analysis of structural schemes of oxymoronic combinations arranged in descending order. By modern poets, the paradox is used to enhance imagery, in order to draw the reader's attention to communicatively significant information, to give the statement more expressiveness, aphorism. The paradox reveals contradictions in the phenomena of the surrounding reality. The novelty of the study seems to be that until now the language of modern poetry in this aspect has not been studied in linguistics. The relevance of the study is due to the need for a comprehensive study of modern linguistic processes that reflect a shift in public consciousness in recent years. The author's development of a stylistic analysis of the paradox is presented.
Key words: paradox, Russian poetry, stylistic means, oxymoron, antithesis, structural scheme.
М.К. Джамалова, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: madi788@mail.ru
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ПАРАДОКСА В ЯЗЫКЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ
Статья посвящена рассмотрению способов формирования парадокса при помощи языковых средств. Материалом послужили поэтические тексты современных лириков. В работе показано, что формирование парадоксального значения в лирических текстах новейшей поэзии часто достигается при помощи таких стилистических средств, как оксюморон, антитеза, антонимы, зевгма, отрицание. Особое внимание уделяется лингвистическому анализу структурных схем оксюморонных сочетаний. Современными поэтами парадокс используется с целью усиления образности, привлечения внимания читателя к коммуникативно значимой информации, для придания высказыванию большей выразительности, афористичности. Парадокс позволяет выявить противоречия в явлениях окружающей действительности. Новизна исследования видится в том, что до сих пор язык новейшей поэзии в данном аспекте в лингвистике не изучался. Актуальность исследования обусловлена необходимостью всестороннего изучения современных языковых процессов, отражающих сдвиг в общественном сознании последних лет. Представлена авторская разработка стилистического анализа парадокса.
Ключевые слова: парадокс, русская поэзия, стилистические средства, оксюморон; антитеза, структурная схема.
Эпоха постпостмодернизма представила нового человека и новый взгляд на мир, что отразилось в искусстве вообще и в поэзии в частности. Этот иной угол зрения был обусловлен, прежде всего, парадоксальностью мышления человека на изломе Хх - XXI вв. Прием парадокса столь эффективно воздействует на читательское восприятие, что даже избитые истины в парадоксальном изложении воспринимаются как свежие, то есть парадокс противостоит стереотипности восприятия художественных образов. Парадокс создает яркие образы
героев, речевую характеристику персонажей, воспроизводя разные этапы их жизни, настоящего и будущего. Парадокс отражает при этом не только полярность человеческого мышления, но и противоречия общественной жизни. Описание лингвистической природы парадокса до настоящего времени достаточно фрагментарно. К тому же особый интерес вызывает использование тех или иных языковых средств образования парадокса в творчестве поэтов разных современных литературных направлений [1 - 8].
Исследование лингвистических средств создания парадокса невозможно без обращения к анализу как словосочетания, так и предложения, а иногда и всего стихотворения в целом, то есть синтагматическая цепочка может быть достаточно большой, так как алогичность раскрывается только в общем контексте. Именно в пределах всего стихотворения чаще всего наблюдается лингвистический парадокс, когда значение слова трансформируется в прямо противоположное либо у многозначного слова актуализируется одно из неожидаемых читателем значений. Языковое оформление парадокса способствует удержанию поэтом внимания на наиболее важной информации.
Современными поэтами парадокс используется с целью усиления образности, для того чтобы заострить внимание читателя на коммуникативно значимой информации, для придания высказыванию большей выразительности, афористичности, так как данный прием в сжатой форме передает мысли и впечатления. Парадокс позволяет выявить противоречия в явлениях окружающей действительности. Языковыми средствами создания парадокса в новейшей поэзии являются чаще всего оксюморон, антонимы, антитеза, зевгма, отрицание.
Придавая своим поэтическим строкам изящные черты художественно-литературного парадокса, поэты XXI века представляют вниманию читателя свой способ глубоко личностного переосмысления действительности, мысля неуловимо тонко, метафорично, образно. Парадокс, притча, ирония в языке литературы, в культуре вообще наиболее удачно отображают сдвиг в общественном сознании. Исковерканное сознание и исковерканные судьбы людей можно передать столь же изощренно - лингвистическими парадоксами. Удачное использование многозначности отдельных слов и целых предложений при передаче определенного значения позволяет сделать прием парадокса ведущим в целом ряде современных поэтических произведений. Внимательное отношение к словам и неожиданная сочетаемость в языке поэзии XXI века создают как раз те необходимые алогизмы, при помощи которых происходит акцентуация на важных для поэта аспектах.
Языковые средства создания парадокса в современной поэзии
Те или иные способы отражения нелогичности действительности характерны многим поэтам: Алейникову и Кенжееву, Пригову и Шварц, Полозковой и Ос-минкину, Олегу Юрьеву и Насте Денисовой и др. Широко известны парадоксальные поэтические зарисовки Сапгира, ставшие позднее сценариями к детским или мультипликационным фильмам. В известном стихотворении «Принцесса и людоед» (которое было использовано режиссером Эдуардом Назаровым в качестве сценария к короткометражному мультфильму) парадоксальность ситуации состоит в том, что разные варианты видения одной и той же ситуации с принцессой и людоедом обусловливают разный конец, репрезентируемый антитетичными эпитетами при ключевых словах. Языковая игра перекрестно повторяющихся качественных прилагательных, имеющих оценочное значение, создает яркий парадокс в конце стихотворения: «Вот какая Легенда прекрасная! Вот какая Принцесса ужасная!» (https://poemata.ru/poets/sapgir-genrih/printsessa-i-lyudoed/). Парадоксальность усиливается и параллельным построением синтаксических конструкций, в которых употреблены акцентуированные адъективы. Антонимы прекрасный - ужасный в составе субстантивного словосочетания придают комическую парадоксальность высказыванию, автор которого никак не может решить, кто или что ужасно.
А в поэме Наталии Азаровой «Музыкальный протокол о состоянии дел в мире в 2016 году в восьми бразилиях» воспроизводится живая речь современной молодежи, которая изобилует каламбурными сочетаниями, парадоксальными выводами. Азарова выверила каждое написанное слово, и за якобы спонтанной разговорной речью проглядывает «театр абсурда», который имеет место в России XXI века. Поэт при помощи зевгмы создает парадокс, сопоставляя в одном синтагматическом ряду как неодушевленные, так и одушевленные существительные конкретного и абстрактного характера: дети, деньги, люди, дела. Азарова для создания парадокса использует и антонимы: «светел север - черен юг», антитезу: эпос - пастораль, вырос - влез, оксюморон: отпуск отсутствия [6, с. 44]. Наталья Азарова намеренно усиливает парадоксальность фоносемантическими средствами: север, безусловно, светел, но разве юг черен? Повторяющийся в первой предикативной конструкции свистящий [с] не поддержан фонетически никакими согласными или гласными во второй предикативной части предложения. Отсутствие лексического и фонетического параллелизма при наличии морфологического (формы им. п. абстрактных существительных, формы прошедшего времени глагола, краткие прилагательные в качестве предиката) также создают парадоксальность плана выражения.
Елена Зейферт в наполненном аллюзиями стихотворении «Греческий дух латинской буквы» парадоксальность задает уже в названии, из которого явствует декларативное стремление римлян к греческому началу: «для Цезаря все вокруг римляне, мой текучий гений, что римляне, что аллоброги, и только римляне -греки». Игра словами римляне - греки, греки - римляне создает трансформацию семантического характера, способствуя приращению смысла. Неожиданность повествованию придает воззвание к духу реки - гению Тибра: «Тиберин, между твоими пальцами Тибр и в вашем общем горле два младенца» [6, с. 56]. Сопо-лагая в одном ряду невест из всаднических семей и спину реки, смоквы и длинную ленту Тибра, Зейферт достигает стилистического эффекта замедленности повествования: зевгма усиливает парадокс. Одушевленные и неодушевленные, конкретные и абстрактные существительные, находясь в непосредственной од-
нородной близости, создают семантически противоречивый смысл, который до конца проясняется лишь при восприятии всего контекста в целом.
Дина Гатина предлагает читателю стихи, в которых в одном синтагматическом ряду упоминаются известные футболисты Месси, Иньеста, Неймар, межгалактический бомж, штиблеты. Такое использование собственных и нарицательных, одушевленных и неодушевленных субстантивов в зевгме также проявляет парадоксальность, присущую стилю поэта. По этой причине оксюморон грязная тайна фабрики мощей не звучит столь угрожающе [6, с. 82]. Алогизм субстантивного словосочетания фабрика мощей имеет некий криминальный подтекст: святые мощи не могут быть производимы на фабрике или заводе в массовом порядке. Вот почему это и является, по мнению Гатиной, грязной тайной. Сравнение семантического наполнения первого и последнего слов данного синтагматического отрезка проявляет контрастность их оценочного компонента: отрицательная оценочность первого слова резко противопоставлена положительной оценочности последнего. Однако при целостном восприятии контекста вся синтагма имеет отрицательную оценочность, в чем также проявляется парадоксальность поэзии Гатиной.
Роман Осминкин известен как яркий парадоксалист, свидетельством чему являются его стихотворения, статьи, отдельные высказывания в Интернете: «он работает ты спишь
он спит ты работаешь
ты спишь благодаря плодам его труда
он спит и видит плоды твоего труда
просыпаясь он производит наяву то что ты натворил ему» [6, с. 93] -здесь и далее - орфография авторов.
Ведь воображаемый рабочий «нуждается», по мысли автора, в поэте, который пишет только для него. В связи с этим рабочий, в свою очередь, уже сам становится иконой для левого интеллектуала. Такая взаимообратная связь странным образом ведет к тому, что в итоге все шествуют в незнаемое. И воробей в данном стихотворении Осминкина вспорхнул камнем, а «вертушка проходной скрипит детской качелью чернобыльского пионерлагеря». Здесь парадоксальность придается адъективами детский и чернобыльский, противопоставленность которых соединена в составе сложного словосочетания. Или в более раннем стихотворении, когда лирический герой желает «......
вырезать ч/б фото ленинградского юноши с хаером с застывшим воплем строки из Алисы «Что вы, мой фюрер, я просто антифашист!» [6, с. 11] Поэт в одном синтагматическом ряду сополагает несовместимые понятия фашист - антифашист, при этом первое метонимически обозначено через нарицательный субстантив фюрер, являющее собой символ этого антигуманного мировоззрения. Парадоксальность создается и при помощи средств синтаксиса: в разговорной конструкции, состоящей из двух предикативных частей, небольшое число лексических компонентов имеет весомую семантическую и стилистическую нагрузку. При этом первая часть собственно вопросительного характера осложнена обращением, а вторая часть имеет разговорную интонацию, придаваемую ей словом просто. Взаимоисключающие понятия создают неоднозначное читательское восприятие, тем самым достигая необходимой авторской интенции.
Бахыт Кенжеев тонко подмечает присущие жизни парадоксы. При этом в своих произведениях поэт отмечает нелогичность проявления любой человеческой эмоции, особенно ярко - любви, нелогичности социальной жизни. Так, в стихотворении «Устал, и сердце меньше мечется...» Кенжеев, говоря о пасмурной весне в «белокаменной», создает яркую зевгму: «игорный дом, и дом терпимости, музей, таверну и собор» - всего этого не так жаль в период авитаминоза, как «той скамеечки с подстеленной газетой «Труд», где лирический герой впервые целовался неумеючи. Парадоксальность присуща экспрессивному значению языковых единиц: плавность первых строк переходит в экспрессивную напряженность середины, а в последней строке неожиданно минорное настроение создает «позабытый звездоплаватель», который «кружит над темною землей». В языке поэтических произведений Бахыта Кенжеева нами были выделены контрастные эпитеты - оксюмороны (мартовская преданность), в семантической структуре которых, по мысли другого современного поэта Глеба Симонова, «абсолютно случайная нота случайна настолько, насколько случайна наименее случайная ее часть» [1, с. 38].
Основанные на принципе контраста, эти и другие языковые средства создают парадоксальное значение в поэзии и концептуалистов, и неоклассиков, и рок-поэтов, и бардов, и поэтов «петербургской школы», результатом чего является «сочетание несочетаемого, ожесточенный оксюморон» [6, с. 65]. Примером этого может служить поэзия Лиды Юсуповой, в которой поэт легко сближает несовместимые понятия:
мой дедушка был сделан из мыла и писал книги о бунтах он дарил мне заводных медведей...» или «папа Иннокентий Хоткрывает рот и сажает Мединского в спичечный коробок [1, с. 19]. Парадоксальность мышления возникает и из-за совмещения временных пластов: Лида настоящая смотрит на мир прошлого глазами того ребенка, которым она была. При этом анализ действий дедушки и его жены дает все-таки уже взрослая Лида.
Во втором примере происходит трансформация фразеологизма сесть в калошу. Юсупова сополагает в одном ряду и в одной временной плоскости две личности: первый - Иннокентий X, бывший папой римским с 1644 по 1655 годы, второй - наш современник. Фразеологизмы сесть в калошу и как черт из коробки соединены как однородные предикаты при субъекте действия Иннокентий Х. Использование литоты (министр культуры Мединский умещается в спичечном коробке) делает экспрессивность этого парадокса еще более выразительной.
Антонимия как основа оксюморона в новейшей лирике
В работе «Парадокс: парадоксальные высказывания» при характеристике наиболее яркого средства выражения парадокса Б.Т. Ганеев писал, что в оксюмороне «в смысловом единстве сочетаются слова с семантически противоречивыми друг другу значениями» [9, с. 51]. Оксюморон является выразительным примером нарушения сочетаемости слов, когда противоположные по смыслу слова в случае удачного их соединения входят в живой язык в качестве поговорок, пословиц, «крылатых» фраз. Антонимичность значения компонентов оксюморона является основой создания парадоксального значения [9, с. 69].
Способствуя созданию парадокса, оксюмороны создают логическую паузу, заставляют читателя задуматься над семантической структурой компонентов. Семантическая структура оксюморона - это тот «зацепляющий крючок», который не позволяет ослабить внимание читателя [9]. Выделяя ядерные и вспомогательные, периферийные компоненты смысла в оксюморонном сочетании, выявляются связи взаимной обусловленности между значениями каждого из компонентов, общее основание и противопоставляемые признаки.
Все средства создания парадокса должны иметь общее основание для сравнения, т.к. невозможно сравнение предметов, признаков, действий, эмоций, не имеющих единой «оси координат», на которой и разворачивается сравнение. В ряде работ по стилистике упоминается о необходимости наличия в составе семантической структуры каждого из компонентов оксюморонного сочетания «общей классемы», которая является той самой вышеупомянутой общей цементирующей составляющей [9].
Между компонентами оксюморона существуют отношения подчинительной связи: ядерная часть, сопоставляя два представления и схватывая и сходство, и различие, называет в сопоставляемом только сходное. Вспомогательная часть, выявляя те же контрастные отношения, только внешне противоречит ядерной части. Контрастность отношений сходства, реализованных в ядерной части оксюморона, усиливается благодаря отношениям контраста, реализованным во вспомогательной части: «проснусь и вспомню: снился Тютчев, и сажа белая берез» (Юрий Казарин) В этом оксюмороне ядерное слово «сажа» включает в свою семантическую структуру понятие «цвет», вспомогательный компонент оксюморона «белая» противопоставлен понятию «черная». Общей классемой можно назвать сему «наличие - отсутствие черноты». Употребление антонимичных понятий «белый» и «черный» в пределах словосочетания в одном синтагматическом ряду приводит к созданию парадоксального значения. Антонимия предметно-понятийных сем состоит в том, что ядерной предметно-понятийной семой является сема «черный» слова «сажа», вспомогательной - сема второго слова «белая». Антонимия эмоционально-оценочных сем выражается в том, что ядерной оценочной семой будет положительная направленность оценочного значения второго слова «белая», а вспомогательной - отрицательная эмоционально-оценочная сема первого слова «сажа». Возникает перекрестная парадоксальная антонимия предметно-понятийных и эмоционально-оценочных сем. Предметно-понятийные и эмоционально-оценочные семы ядерного и вспомогательного компонентов влияют друг на друга. В оксюмороне нарушается привычная сочетаемость слов, чем обусловлена его парадоксальность. Без учета семантического наполнения всего макроконтекста в целом часто невозможен полноценный анализ семантической структуры оксюморона.
Исследование языка поэзии XXI века позволило выявить следующие структурные модели оксюморонов, которые расположены нами в порядке убывания степени их распространенности:
А^ + N и инверсионная модель N + А^ (грубость глупого ума, мартовская преданность, сажа белая, пеший всадник, знакомый незнакомец);
Adv + V и инверсионная модель V + Adv (весело плакать, глупо умничать, горевать мило);
Adv + А^ и инверсионная модель А^ + Adv (напряженно расслабленный, очаровательно разъяренный, засушливо дождливый, ужасающий нежно).
Библиографический список
Как показал анализ данных синтаксических конструкций, наиболее распространенной в новейшей поэзии является первая структурная модель.
Антитеза как средство создания парадокса в современной поэзии
Другим языковым средством создания парадоксального значения является антитеза, которая может встречаться в словосочетании, простом предложении, сложном предложении, в двух предложениях, в макроконтексте в целом. Антитетичны могут быть конкретные предметы, абстрактные понятия, явления, признаки, процессы, то есть по грамматическим характеристикам - существительные, глаголы, прилагательные. Присущее поэзии постпостмодернизма соединение полярностей, столкновение противоположных смыслов в форме антитезы отражает сложность самопознания. Анализ антитезы в языке новейшей поэзии выявил следующие ее стилистические функции: придание значительности изображаемым понятиям, предметам; изображение противоречивой сущности предметов, явлений; проявление полноты охвата явлений; выделение слов, на которые падает логическое ударение; придание словам афористичности, остроты; показ широты пространственных и временных границ; отражение чередования действий, смены явлений. Так, в стихотворениях Юрия Казарина находим следующие антитезы: «разбирай круговые следы чистой речи в чернильной неволе», «кто долгим прошлым был наказан, тот будет будущим прощен», «Здесь мысль - оседлая и странница, заноза, девственница, б...». Антитеза чистый - нечистый является вертикальной для стихотворения «Прямо в синее роща разрыта...». На основе этой антитезы образуется оксюморон «чистойречи в чернильной неволе». По этому же основанию Казарин совершенно непривычно характеризует мысль в стихотворении «Из темноты, из самой темени.»: «оседлая и странница, заноза, девственница, б.». Понятие мысли не связано для нас с материально-телесным низом, поэтому столь парадоксально звучат эти характеризующие однородные нарицательные субстантивы, выступающие в качестве приложения. Особенно резко отрицательную оценочность в этом ряду имеет последнее инвективное существительное, являющееся самым экспрессивным компонентом парадоксального ряда однородных членов предложения. Казарин использует прием антитезы для выявления многогранности реальной действительности и ее проявлений: неба и земли, мышления, существования человека во времени, речи. Поэт предлагает читателю логический парадокс, семантическая наполненность которого выявляется только в макроконтексте: жизнь людей, не помнящих прошлого, не умеющих мыслить, скучна, сера, тяжела. Ей противопоставлена свобода, неожиданным образом отождествляемая то с зимой, то с будущим, то со звездой, то с русским словом, которое надо «оборонять в мороз»: «Мозг мировой - в орехе греческом, золотом». В тексте стихотворения Казарина «Кровельные прорехи.» возникает парадоксальное противопоставление: мир -орех, неохватность - ограничение, мировой мозг ограничен, а мозг человека не ограничен ничем. Этот парадокс подкреплен предшествующими оксюморонами: «в просторах безлюдных городов». Это стихотворение перекликается с известным выражением шекспировского Гамлета: «Можно жить в ореховой скорлупе и ощущать себя царем бесконечного пространства».
Говоря о проявлении парадокса в новейшей литературе, следует прежде всего выделить семантический способ создания алогизма, когда семантическое наполнение компонентов синтагматического ряда приводит к совершенно неожиданному выводу. Также парадокс в современной поэзии образуется грамматическими средствами, когда чередование одушевленных и неодушевленных, собственных и нарицательных субстантивов, разных категорий времени глагола, разноразрядных адъективов создает значение, обратное тому, которое изначально предполагалось исходной грамматической характеристикой компонентов. Однако самым экспрессивным средством создания парадокса в поэзии современных поэтов являются оксюморон и антитеза. Сравнивая количество оксюморонов и антитез, используемых поэтами постпостмодернизма, становится ясно, что принципиальных различий в количественном отношении между ними нет. Современные лирики используют семантический и стилистический потенциал оксюморона и антитезы для придания большей изобразительности, особой парадоксальной наполненности поэтического произведения. Противопоставляя символы разных лексико-семантических категорий, поэты при помощи парадокса возрождают представления и понятия, образность которых стерлась со временем. Создавая яркий экспрессивно-эмоциональный эффект, парадокс заставляет читателя задуматься. Парадокс, являющийся способом мировосприятия и важнейшим содержательным компонентом текста, представляет собой сложную художественную систему разнообразных изобразительно-выразительных средств, проявляющих картину мира писателя и его интенции.
1. Воздух. Журнал поэзии. 2014; № 14-4.
2. Гальперин И.Р Очерки по стилистике английского языка. Москва, 1958.
3. Ганеев Б.Т. Парадокс: парадоксальные высказывания. Уфа, 2001.
4. Джамалова М.К. Лингвистический парадокс в языке поэзии начала XX века. Проблемы жанра в филологии Дагестана: VIII Межрегиональная научная конференция. Махачкала, 2013: 67 - 78.
5. Кронгауз М.А. Семантика: учебник для студентов вузов. Москва,2005.
6. Новое литературное обозрение. 2011 (107), 2012 (115), 2016 (138), 2016 (140), 2018 (2).
7. Одинцов В.В. Лингвистические парадоксы: книга для учащихся. Москва, 1982.
8. Сапгир Г. АуаУаЬе https://poemata.ru/poets/sapgir-genrih/printsessa-i-lyudoed/
9. Танеев Б.Т Парадокс: парадоксальные высказывания: монография. Уфа, 2001.
References
1. Vozduh. Zhurnalpo'ezii. 2014; № 14-4.
2. Gal'perin I.R. Ocherkipo stilistikeanglijskogoyazyka. Moskva, 1958.
3. Ganeev B.T. Paradoks: paradoksal'nye vyskazyvaniya. Ufa, 2001.
4. Dzhamalova M.K. Lingvisticheskij paradoks v yazyke po'ezii nachala HH veka. Problemy zhanra v filologii Dagestana: VIII Mezhregional'naya nauchnaya konferenciya. Mahachkala, 2013: 67 - 78.
5. Krongauz M.A. Semantika: uchebnik dlya studentov vuzov. Moskva,2005.
6. Novoe literaturnoe obozrenie. 2011 (107), 2012 (115), 2016 (138), 2016 (140), 2018 (2).
7. Odincov V.V. Lingvisticheskie paradoksy: kniga dlya uchaschihsya. Moskva, 1982.
8. Sapgir G. Availabe at: https://poemata.ru/poets/sapgir-genrih/printsessa-i-lyudoed/
9. Taneev B.T. Paradoks: paradoksal'nye vyskazyvaniya: monografiya. Ufa, 2001.
Статья поступила в редакцию 02.12.19
УДК 821 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10273
Magdilova R.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Dagestan Languages, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: uzlipat066@mail.ru
Omarova S.A., MA student, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: uzlipat066@mail.ru
LANGUAGE MEANS OF ACTUALIZATION OF THE CONCEPT "END" IN LAK AND ARCHIN PHRASEOLOGICAL PICTURE OF THE WORLD. The article presents a comparative analysis of language means actualizing the concept of "end" in the Lak and Archin languages. It identifies and describes the main and peripheral components of the concept. The peculiarity of the conceptosphere of Dagestan languages is that they occupy a significant area of meanings, clothed in the form of phraseological expressions. The concept is investigated in two related Dagestan languages. The analysis of the material showed that the concept "end" is widely represented in the linguistic picture of the world of both the Lak and Archin people. Phraseological units of Lak and Archin are differentiated by the nature of the actions they represent. The comparative analysis of phraseological units with the concept allows to highlight the most striking typologically common and specific for each of the compared languages features of the corresponding linguocultures. In this regard, the article identifies various semantic groups of phraseological units referring to the concept of "end".
Key words: concept "end", Archin and Lak languages, language picture of the world, nuclear lexeme, national-cultural component, borrowing.
Р.А. Магдилоеа, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: uzlipat066@mail.ru
С.А. Омаром, магистрант, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: uzlipat066@mail.ru
ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА АКТУАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПТА «КОНЕЦ» В ЛАКСКОЙ И АРЧИНСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА
В статье дается сравнительный анализ языковых средств, актуализирующих концепт «конец» в лакском и бесписьменном родственном арчинском языках. Выявляются и описываются ядерные и периферийные компоненты концепта «конец». Особенностью концептосферы дагестанских языков является то, что в них значительный ареал занимают смыслы, облекаемые в форму фразеологических выражений. Анализ материала показал, что в языковой картине мира как лакцев, так и арчинцев концепт «конец» представлен широко. Фразеологические единицы лакского и арчинского языков дифференцируются по характеру репрезентируемых ими действий.
Проведенный сравнительный анализ фразеологизмов с концептом «конец» позволил выделить наиболее яркие, типологически общие и специфические для каждого из сравниваемых языков особенности лакской и арчинской лингвокультур. В сравниваемых языках фразеологические единицы дифференцируются по характеру репрезентируемых ими действий. В связи с этим в статье выявлены различные семантические группы фразеологических единиц с концептом «конец». Для ряда фразеологических единиц с концептом «конец» выделены национально-культурные компоненты.
Ключевые слова: концепт «конец», арчинский и лакский языки, языковая картина мира, ядерная лексема, национально-культурный компонент, заимствование.
Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что концептология является одним из активно развивающихся направлений современной лингвистики. Лингвокультурный концепт «конец» представляет собой значимый социокультурный феномен. Он является ключевым компонентом лакской и арчинской национальных культур, который отражает национальный характер, важные категории жизненной философии народов - носителей языков. Данный концепт не был объектом комплексного лингвокультурологического исследования в дагестанских языках.
Как мы знаем, чтобы определить характерные особенности концепта, его актуализацию в языке, необходимо исследовать фразеологический и паремиологический материал. Фразеологизмы и паремии служат для описания самых различных явлений и ситуаций в жизни человека. Это говорит о том, насколько данное понятие важно для носителей того или иного языка [1, с. 240].
В отличие от лексических концептов, которые имеют вербальную актуализацию прямыми, денотативными значениями, фразеологические концепты проявляются в том, что рациональный смысл фразеологических единиц того или иного языка закодирован. Репрезентация фразеологического концепта вызвана желанием экспрессивно, образно отразить определенную мысль, дать эмоциональную оценку тому или иному феномену [1, с. 241].
Фразеологические единицы лакского и арчинского языков дифференцируются по характеру репрезентируемых ими действий [3], [4]. В сравниваемых языках мы выявили следующие семантические группы:
а) значение «завершение какого-либо вида деятельности» Ядерной лексемой среди фразеологических единиц арчинского и лакского языков, которые обозначают конец действия, является заимствованная из арабского языка лексема ахир - «конец», а также о1хъакес, лакъукес (лакъуас) - «закончить»:
1) закончить, завершить что-либо, подвести черту: хабар бо1хъа1бекес -«завершить разговор», ари о1хъа1кес - «закончить работу»;
2) положить конец чему-либо: ари лакъу ас - «завершить работу», о1хъ-а1кес ати - «дай закончить» (= молчи), ч1ат кут1а - «сократи разговор» (в значении «завершить разговор»). Ясхъи хъимис яму латтишиву лакъуийт-ти. - «Сегодня после обеда он от нас закончился (= умер)»; Ахир ит1иттут арии икирт1у. - «Без конца работа не бывает»; Зари теб нокьа бакъу, ахир гьанх1укму эбттену синт1у. - «Я их дома оставил, не знаю в конце, к какому решению пришли»; Ахиллит босдут гьаракийт1у бона, адамлис бала арди-ги. - «То, что можно сказать в конце, в начале сказав, человека не обижай». Эденнут ари о1хъа1 эттитта дахъа1 уну. - «Когда вся работа закончилась, пришла ты тоже»; Ч1ат кут1а а, арии лабхан а - «Речь сократи, работу увеличь»; Г1уммара кут1утту ло ийдили Г1умар. - «У которого жизнь короткая, парень был Омар».
В лакском языке: даву къуртал дан - «закончить работу», ч1ун къуртал хьунни - «время закончилось (вышло), пришло к концу». Махъ учинмур хъхъ-ич1 мат1ра. - «Что надо сказать в конце, в начале не говори»; Ссайн бувккурив къак1улли миннал гъал гъа ахирданий. - «Не знаю, к чему в конце пришел их разговор»; Даву къуртал дува яла шаппай насу. - «Закончи свою работу, потом иди домой»; Буч1ирив ттун ттула даву къурталдан. - «Разреши мне поставить конец своей деятельности».
Особо следует отметить фразеологизм арчинского языка ахиркъаду -«наконец, в конце концов» - это устойчивое сочетание, заимствованное из аварского языка, интересно тем, что буквально переводится как «конец даже в обед». Любое дело принято начинать с раннего утра, а если не начали с утра, то хоть к обеду. Так закрепилась в языковом сознании народа данная фразеологическая единица - «наконец, т.е. если не утром, то в обед» [2, с. 82].
