CC BY
98
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ N 2 6(66), 2009
Г" X
РЕГИОНАЛЬНАЯ Г ЮЛИТИКА &
ЛИМИТРОФНАЯ ТЕРРИТОРИЯ ГЛОБАЛЬНОГО МИРА (Трансформации государств Балто-Черноморского региона в XXI в.)
Ч а с т ь II
Борис ЗАЖИГАЕВ
кандидат политических наук, профессор, заведующий кафедрой международных отношений и внешней политики, проректор Киевского международного университета (Киев, Украина)
Вначале XXI века последствия развала СССР только начали проявляться, хотя, по моему мнению, была нарушена вся система мирового порядка.
США в отсутствие реальной внешней опасности постепенно теряют роль мирового гегемона, а правление либеральной демократии само по себе не в состоянии обеспечить стране прежний статус великой державы. С развалом СССР исчез страх перед «красной чумой» с востока. Старая консолидирующая идеология утратила смысл, а новая формируется на базе интересов определенных кругов. И хотя политическая элита все еще сохраняет имперские амбиции, она постепенно теряет свою социальную опору.
У граждан США постепенно угасает чувство патриотизма; «последние опросы общественного мнения показывают, что сегодня американский электорат уже не настоль-
Окончание. Начало см. в № 4—5 за 2009 год.
ко готов жертвовать жизнью в дальних странах, как это было во время войны во Вьетнаме»1.
Развал СССР уничтожил «среду обитания» Соединенных Штатов. Существовавшая когда-то имперская глобальная система международных отношений во главе с США превратилась в мираж; среда концентрации усилий для конфронтации с СССР сменилась на среду конкуренции между государствами одной экономической формации2. Открылись возможности для бурного развития новых геополитических акторов, соперничающих между собой.
Профессор экономической истории Гарвардского университета Н. Фергюсон по этому поводу пишет: «Мы склонны считать, что власть, как и природа, не терпит пустоты. Как свидетельствует история мировой политики, кто-то всегда выступает гегемоном или стремится стать таковым. Сегодня им являются США, столетие назад на их месте была Великобритания. Еще раньше — Франция, Испания и т.д. Знаменитый германский историк XIX века Леопольд фон Ранке, один из лучших знатоков искусства управления государством, рассматривал европейскую историю эпохи «модернити» как непрекраща-ющуюся борьбу за господство, равновесие сил в которой достигалось только чередой повторяющихся конфликтов. Влияние экономической науки на исследования в мировой политике, похоже, лишь подтверждает представление об истории как о конкуренции соперничающих между собой государств»3.
Последствия распада СССР затронули и региональный уровень. Россия не только утратила геополитическое влияние на мировую политику, но и потеряла политический, военный и экономический контроль над рядом областей в Европе и на постсоветском пространстве. Зб. Бжезинский отмечает, что территории, веками принадлежавшие Российской империи и в течение более 70 лет Советскому Союзу, «теперь заполнены дюжиной государств, большинство из которых (кроме России) едва ли готово к обретению подлинного суверенитета». И далее: «Крах Российской империи создал вакуум силы в самом центре Евразии. Слабость и замешательство были присущи не только новым, получившим независимость государствам, но и самой России: потрясение породило серьезный кризис всей системы, особенно когда политический переворот дополнился попыткой разрушить старую социально-экономическую модель советского общества»4.
Важно отметить, что реформы М. Горбачева стали возможны лишь благодаря высокому уровню социальных гарантий в СССР. Он вскрыл «ящик Пандоры» и, используя рычаги тоталитарной власти, по сути, навязал обществу религию, национализм, социальные и политические диспуты, что, по мнению американского политика, «представляло опасность даже для единства СССР». Причем это — не рассуждения «задним числом». Еще в 1988 году в работе «Большой провал: рождение и смерть коммунизма в XX веке» Зб. Бжезинский прогнозировал наиболее вероятное будущее Советского Союза: «длительные, но так и не ведущие к определенным результатам беспорядки, дальнейшие уступки и необдуманные перемены — такие шаги, скорее всего, усилят надвигающийся политический кризис; необходимые для оздоровления экономики реформы, вероятно, лишат советских рабочих главных благ, которыми они пользуются при существующей системе, а именно — гарантий занятости и стабильной зарплаты, независимо от производительности, не дав им взамен никаких, сравнимых с этими, преимуществ»5.
1 Фергюсон Н. Мир без гегемона // Свободная мысль-ХХ1, 2005, № 1 [http://www.postindustrial.net/ content1/show_content.php?id=119&taЫe=free&lang=rшsian], 8 июня 2009.
2 См.: Гат А. Возвращение великих авторитарных держав // Россия в глобальной политике, июль — август 2007, № 4.
3 Фергюсон Н. Указ. соч.
4 Бжезинский 36. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). М.: Международные отношения, 1998. С. 111.
5 Бжезинский 36. Большой провал: рождение и смерть коммунизма в XX веке. В кн.: Общественная жизнь за рубежом. М., 1990. Вып. 9. С. 12—15.
На сегодняшний день последствия развала СССР для Восточной Европы и всего мира невозможно оценить в полной мере. Но уже видно, что замена глобального биполярного противостояния на этническое отбросило Балто-Черноморский регион (БЧР), как минимум, на четыре столетия назад. Россия же из мировой коммунистической империи превратилась в «разорванное» государство. (По меткому замечанию С. Хантингтона, «разорванные страны можно узнать по двум феноменам. Их лидеры определяют себя как «мостик» между двумя культурами, и наблюдатели сравнивают их с двуликим Янусом: «Россия смотрит и на Запад, и на Восток»6.)
Русские испытали, если так можно выразиться, «исторический шок»: Россия пыталась приспосабливаться к новой реальности, а будущее было совершенно непредсказуемым. Первый посол посткоммунистической России в США, В. Лукин, комментируя возможные последствия подобной ситуации, отмечал: «В прошлом Россия видела себя во главе Азии, хотя и позади Европы. Однако затем Азия стала развиваться более быстрыми темпами... и мы обнаружили самих себя не столько между «современной Европой» и «отсталой Азией», сколько занимающими несколько странное промежуточное пространство между двумя «Европами»7.
С распадом СССР изменилась и геополитическая ситуация в Европе. СССР был великой державой и лидером блока государств-сателлитов, территории которых простирались до самого центра Европы (а одно время — и до Южно-Китайского моря). Его правопреемник — Россия — превратилась в государство, лишенное свободного географического доступа к внешнему миру и ослабленное постоянными конфликтами на западных, южных и восточных границах. Даже непригодные для жизни и труднодоступные северные территории, почти постоянно скованные льдами, небезопасны в геополитическом плане, так как имеют геологическую ценность.
Американский политолог П. Ханна характеризует новую многополярность как мир, где доминируют американская, европейская и китайская «империи» и существует «второй мир». Его страны «выглядят ключевыми точками опоры в многополярном мире, потому что их решения могут изменить глобальный баланс сил», и их «можно было бы отнести к глобальному среднему классу, если бы таковой существовал»8. К таким странам можно отнести и Россию.
На современной «мировой шахматной доске» основными игроками являются империи с их глобальными геополитическими интересами. Из национальных государств такими «обобщенными империями», на сегодняшний день, являются только США и Китай. Имперские структуры создаются и региональными объединениями, например Европейским союзом, который, соответственно, должен рассматриваться как один из ведущих мировых игроков.
Россия же, по мнению С. Хантингтона, Зб. Бжезинского и многих других наблюдателей, впервые за последние двести лет утратила статус империи. «Если Советский Союз был сверхдержавой с глобальными интересами, Россия — это крупная держава с региональными и цивилизационными интересами»9. Но и при этом она уже не в состоянии влиять на политику государств БЧР, которые вошли в НАТО и стали членами ЕС; ослабевает ее влияние на Украину и Беларусь.
Причем в последнем случае, на мой взгляд, уровень влияния снижается даже не в силу объективных причин, связанных со сложившимся международным балансом сил и интересов: Россия сама буквально выдавливает славянские государства из сферы своего влияния политическими, экономическими, этническими и другими возможными мерами, руководствуясь националистическими и узкими корыстными интересами.
6 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 209—210.
7 Lukin V. Our Security Predicament // Foreign Policy, 1992, No. 88. P. 60.
8 Иноземцев В. Мечты о многополюсном мире // Независимая газета, 18 сентября 2008.
9 Хантингтон С. Указ. соч. С. 252.
Британский историк А. Тойнби считает, что цивилизации всегда являлись «ответом на вызов». В движении роста каждый такт ритма состоит из новой постановки драмы Вызова и Ответа. Причем каждая новая постановка — это и новая интерпретация драмы; такты — это всего лишь повторяющиеся представления одной и той же пьесы. Если рассматривать последовательность тактов в виде неких математических прогрессий, то можно вывести формулу прогрессивного роста: «Вызов, на который дается успешный ответ, порождает новый вызов, на который вновь следует успешный ответ, и так — до надлома». Для прогрессирующего распада будет справедливо следующее заключение: «Вызов, на который дается безуспешный ответ, порождает другую попытку, столь же безуспешную, и т.д., вплоть до полного уничтожения»10.
История новых независимых государств (за последние 20 лет) представляет собой беспрерывную череду вызовов с последующими безуспешными ответами на них; они, как правило, лишены здравого смысла. В большинстве случаев это объясняется превалированием корыстных личных интересов их псевдоэлит в ущерб национальным. И в частности, как показали последние двадцать лет, российская элита не способна отвечать на глобальные вызовы.
Последствия развала СССР проявились также и на национальном (культурном) уровне и негативно отразились на БЧР.
В условиях Российской империи и СССР культурные различия нивелировались сперва силой монархической власти, а впоследствии — воинствующей марксистско-ленинской идеологией; с распадом СССР они проявились вновь.
Следует отметить, что структура, созданная по национальному, а не по территориальному принципу, представляла собой «мину замедленного действия» и отнюдь не способствовала решению проблем, а национальная политика, проводимая в СССР, лишь готовила их обострение при смене общественно-политических условий.
Национально-культурное развитие было не более чем иллюзией, базировавшейся на «устойчивости веры в бессмертие универсальных государств, впечатляющих своей грандиозностью, которая вырастает из смутного времени и символизирует оживление распадающегося общества, поэтому она и завоевывает сердца людей. В политическом плане универсальное государство — высшее выражение чувства единства, которое является психологическим продуктом процесса социального распада. Чувство единства и всеобщности — характерная черта всех универсальных государств»11.
Коммунистическая идеология, доступная для понимания широкими массами, заменила собой религию и культуру; марксизм-ленинизм давал простые объяснения человеческого бытия.
СССР не мог предложить никакой другой формы правления, кроме тоталитаризма. В уже цитировавшейся работе «Большой провал: рождение и смерть коммунизма в XX веке» Зб. Бжезинский пишет, что коммунизм — «самое необычное политическое и интеллектуальное заблуждение XX века»; эта доктрина, разработанная «никому не известным иммиг-рантом-библиотекарем, немецким евреем» и воспринятая «с таким энтузиазмом... малоизвестным русским политическим писакой», потому и смогла стать самой привлекательной теорией века, что давала всеобъемлющее и вместе с тем простое объяснение смысла жизни. Единственное оправдание живучести «сталинской системы» — культ личности и массовые убийства неугодных режиму людей. Она продолжала существовать благодаря тому, что «массы не могли представить себе какую-либо другую альтернативу»12.
Ни российская империя, ни СССР не смогли создать предпосылок для преодоления национально-культурного разлада в стране. Наоборот, вся деятельность политической элиты была направлена на его углубление.
10 Тойнби А. Постижение истории: Сборник. М.: Прогресс, 1991. С. 475.
11 Тойнби А. Указ. соч. С. 499.
12 Бжезинский 36. Большой провал: рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке. С. 12—15.
«Поскольку уровень человеческого процветания обычно оценивают по масштабам власти и богатства, часто случается так, что уже познанные главы истории трагического общественного упадка в обыденном народном сознании воспринимаются как периоды изумительного взлета и процветания. Это печальное заблуждение может продолжаться в течение многих веков. Однако рано или поздно заблуждение проходит. Прозрение наступает, когда общество, неизлечимо больное, начинает войну против самого себя. Эта война поглощает ресурсы, истощает жизненные силы. Общество начинает пожирать самое себя»13.
В результате всего этого большинство стран, входящих в БЧР, являются, по определению С. Хантингтона, расколотыми: в них «основные группы из двух или более цивилизаций словно заявляют: «Мы различные народы и принадлежим к различным местам». Силы отталкивания раскалывают их на части, и их притягивает к цивилизационным магнитам других обществ»14.
Линия раскола проходит (как и на протяжении многих веков) именно через территорию так называемой Балто-Черноморс-кой дуги, включающей в себя части нынешней России и стран Балтии, Беларусь, Украину, Молдову, Румынию и Боснию; она четко обозначена в работе С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций»15 (см. карту 1).
Подобной ситуации не было больше нигде в мире.
Государства, входящие в БЧР, имеют серьезные различия, связанные с их культурно-историческим развитием. Часть их относительно легко интегрировалась в структуры современного ЕС (страны Балтии, Польша, Чехия, Словения и Венгрия).
Киевская Русь и Московия имели слабые контакты с Западной Европой. Русская цивилизация развивалась как «отпрыск» византийской, затем в течение двухсот лет (с середины XIII до середины XV вв.) находилась под сюзеренитетом Золотой Орды и по-
13 Тойнби А. Указ. соч. С. 335.
14 Хантингтон С. Указ. соч. С. 209.
15 Там же. С. 245.
Карта 1 Линия раскола цивилизаций
Область Православное
западного христианство
христианства и ислам 1500 года
УКРАИНА
.СЛОВАКИЯ
ЕНИЯ
МОЛДАВИЯ
1 І"
СЛОВЕНИЯ
гт^адия Румыния
БОСНИЯ
=0 200
МИЛИ
чти не подверглась влиянию исторических феноменов и процессов, отличавших западную цивилизацию; имеются в виду римское католичество, феодализм, Ренессанс, реформация, колонизация заморских земель, просвещение и возникновение национальных государств. Семь из восьми характеристик, отличавших западную цивилизацию (католицизм; латинское происхождение языков или огромное влияние латыни на национальные языки; отделение церкви от государства, принцип господства права, социальный плюрализм, традиции представительных органов власти, индивидуализм) практически полностью отсутствуют в историческом опыте России16.
Славянские государства, остановившие распространение азиатского влияния на Европу, претерпели серьезные социально-политические изменения, которые коснулись не только государственности славянских стран, но и этноса в целом и прежде всего его менталитета и психологии. Г осударственность восточнославянских народов формировалась не естественным образом, а под чужеземным контролем. В итоге сложился особый тип отношений между элитой и классом управляемых (Г. Моска)17, когда гнет национальной элиты (ради сохранения господствующего положения) оказался сильнее иноземного ига. «Подвластные «царю русскому» — хану татарскому удельные князья не были независимыми, самодержавными государями; они держались «милостью» завоевателей. Русские были в подчинении у Золотой Орды, и, по сведениям Флетчера, московские государи долго еще должны были исполнять унизительный обряд: каждый год в Кремле, стоя перед ханской лошадью, кормить ее овсом из своей шапки»18.
Безусловно, что монгольский сюзеренитет увеличивал разрыв между элитой и массами — правящий класс был лишь марионеткой, управляемой захватчиками. Кроме того, эта брешь расширялась за счет несовершенства духовной сферы.
Царь «Петр попытался преобразовать церковь по западному образцу, отдав ключевые посты русской православной иерархии (ранее традиционно предназначавшиеся великороссам) священникам из левобережной Украины, завоеванной в русско-польской войне (1667 г.).
Находясь под влиянием римского католичества, украинские православные клирики, вне зависимости от того, положительно или отрицательно относились они к романизации, должны были изучать римскую теологию, в результате чего они некоторым образом были ориентированы на западное мировоззрение»19.
Постепенно сложилась следующая ситуация: элита оторвана от народа, который не воспринимает ее как часть себя, — эта теза находит свое подтверждение в произведениях практически всех классиков русской литературы XIX столетия.
Вследствие этого элита постоянно искала внешний сюзеренитет: со стороны Византии, Золотой Орды, европейских стран (Франции или Германии) и США. Подобное поведение политической элиты создало положение, когда национальная политическая и экономическая элита рекрутировалась за счет элит других стран, а славянское население в результате такого «импорта» элиты оказалось в состоянии внутренней депортации. Именно этим объясняется восприятие чужих идей народами России в период Октябрьского переворота 1917 года.
Н. Макиавелли считал, что понятие «монархия» ни в коей мере не соответствует форме правления, существовавшей в России. Оно «обрело иной смысл — не собственно независимость от внешней власти, а независимость абсолютной монархической власти или неограниченной власти»20.
16 См.: Хантингтон С. Указ. соч. С. 211.
17 См.: Моска Г. Правящий класс // Социс, 1994, № 10. С. 187.
18 Халифов В. Наука о власти. Кратология. М.: Ось-89, 2008. С. 282—294.
19 Тойнби А. Указ. соч. С. 497.
20 Цит. по: Кокошкин Ф.Ф. Русское государственное право. М., 1908. С. 123.
Известный российский ученый А.И. Панов считает, что «в России идет самоуничтожение страны как национально-политической и государственной структуры, это подтверждается официально; произошло отчуждение коренного населения от власти, ибо эта власть не выражает его интересы»21.
В.И. Ленин в работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920 г.) пишет, что лишь тогда, когда «низы» не хотят старого и когда «верхи» не могут по-старому, революция может победить22. Это высказывание имеет глубокий смысл и характеризует уровень национального раскола.
Примечательной чертой Октябрьского переворота в России является то, что смена общественно-политического устройства произошла по иностранному сценарию и с вмешательством извне. Произошла смена национальной элиты на новую, этнически размытую, политическую. Результат этой трансформации Зб. Бжезинский прокомментировал следующим образом: «Невозможно преувеличить ужасы и страдания, выпавшие на долю русских людей в течение этого столетия. Едва ли можно найти хоть одну русскую семью, которая имела бы возможность нормального цивилизованного суще-ствования»23.
70 лет правления коммунистов в СССР углубили раскол между правящей партией и гражданским обществом. «Перестройка» М.С. Горбачева на самом деле не была периодом реформ, так как он и его «верные» соратники (Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев и другие крупные деятели КПСС) прилагали все усилия для уничтожения государства. Его «новое политическое мышление» и «гласность» были попросту новой формой современного сюзеренитета со стороны Запада.
В 1999 году, выступая в американском университете в Турции, М. Горбачев сказал: «Целью моей жизни было уничтожение коммунизма. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране...»
Нравственное падение советской номенклатуры — это аксиома. Об этом ярко свидетельствует высказывание Э. Шеварднадзе: «...чем больше погружаюсь в материал, тем больше убеждаюсь, что Сталин действительно глыба, уникальная личность в истории человечества»24.
И геополитические изменения, затронувшие территорию БЧР, не являются следствием происходящих в современном мире экономических процессов. Причины кроются исключительно в политической плоскости международных отношений; они носят цивилизационный характер и определяются историческими условиями формирования государственности славянских государств и их элит. Оно происходило за счет рекрутирования политической национальной элиты и определялось этническими и культурными особенностями, сформировавшимися в ходе эволюции общественных отношений.
Этот процесс можно охарактеризовать как взаимное отчуждение псевдоэлиты от гражданского общества, которое переросло в антагонистические противоречия под воздействием определенных исторических периодов развития: монгольского нашествия, становления монархии и крепостного права, Первой мировой войны, Октябрьского (1917 г.) переворота, сталинского террора, периода застоя и времени правления М. Горбачева.
21 Панов А.И. Политический плюрализм в современной России / Академия политической науки. Кафедра политологии и политического управления Академии государственной службы при Президенте РФ. М.: Издательский дом «Человек и карьера», 2001. С. 98.
22 См.: Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. К.: Издательство политической литературы Украины, 1985. С. 94—96.
23 Бжезинский 36. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). С. 112.
24 Газ. «Бульвар Гордона», 14 октября 2008, № 41 (181).
По большому счету, речь идет об многовековых антагонистических противоречиях между правящим и управляемым классами, в основе которых лежит насилие, как главный инструмент правления25.
Вся история восточнославянской цивилизации полна примерами геноцида славян. В качестве подтверждения можно привести выдержку из отчета члена комитета партийного контроля при ЦК КПСС и комиссии по расследованию убийства С.М. Кирова и ведению политических судебных процессов 1930-х годов О.Г. Шатуновской. В газете «Аргументы и факты» она писала: «С 1 января 1935 года по 22 июня 1941 года было арестовано 19 млн 840 тыс. «врагов народа». Из них 7 млн было расстреляно. Большинство остальных погибло в лагерях»26.
Подобная политика продолжается. В 1998 году в России в результате преступлений погибло 64 545 чел., а 81 565 было ранено27. В 2002 году генерал-полковник Л. Ивашов сообщал: «...в минувшем, 2001 году в результате убийств погибло 83 тыс. чел., десятки тысяч скончались позже, в больницах, после покушений на их жизнь; около 70 тысяч сгинуло без вести»28. Подобная политика создала условия для дальнейшего причинения «биологического ущерба российскому народу». Эта мысль четко выражена и Зб. Бжезин-ским в книге «Великая шахматная доска»29.
«Разорванность» страны состоит и в том, что взоры ее лидеров устремлены к другой цивилизации и они, для достижения своих корыстных целей, готовы использовать сепаратизм. Это в полной мере соответствует выводам Ж. Барзуна. В своей книге «От рассвета к упадку», посвященной истории Запада, он пишет: «Основной тенденцией минувшего (XX.—Б.3.) века был сепаратизм, повлиявший на все формы общественной деятельности. Идеал плюрализма был развенчан и уступил место сепаратизму; как выразился один из партизан нового времени, «салатница лучше плавильного тигля»30.
На постсоветском пространстве, особенно в славянских государствах, тенденции сепаратизма носят элитарную окраску. Псевдоэлита формируется по национальному признаку и отстаивает свои интересы латентными способами борьбы с коренным населением, которое находится в состоянии внутренней депортации.
Со временем западнические устремления элиты трансформировались в новое глобальное явление — мондиализм; прецедентом стали сепаратные переговоры советских лидеров с западом. Лидеры стран БЧР, и прежде всего СССР (М. Горбачев, Э. Шеварднадзе, А. Яковлев, Б. Ельцин, Л. Кравчук, С. Шушкевич) предпочли кемалистскую стратегию, считая, что следует придерживаться лишь западной культуры. Свое предназначение они видели в разрушении собственной цивилизации.
В результате, в 1991 году усилиями советской псевдоэлиты БЧР в геополитическом отношении «вернулся» в XVII век. Впоследствии государства, на протяжении долгого времени тяготеющие к европейской цивилизации (Чехия, страны Балтии, Польша и др.), вошли в ЕС и НАТО; иные же оказались в расколотом состоянии (Беларусь и Украина) и сегодня вызывают определенный интерес у США.
Директор центра геополитических исследований института географии РАН В. Колосов и старший научный сотрудник российского НИИ культурного и природного наследия Р. Туровский пишут: «Официальный Киев при поощрении Запада пытается играть роль геополитической альтернативы Москве. Кроме того, опыт последних лет показыва-
25 См.: Моска Г. Указ. соч.
26 Аргументы и факты, 18—24 августа 1990, № 33 (514).
27 Кара-Мурза С. Советская цивилизация. Кн. 1. М.: Эксмо, 2008. С. 215.
28 Газ. «Завтра», 2002, № 45. С. 1.
29 Бжезинский 36. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). С. 112.
30 Цит. по: Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада: Чем вымирание населения и усиление иммиграции угрожает нашей стране и цивилизации [http://ethnorid.netda.ra/books/pjb/pjb-vv.html], 8 июня 2009.
ет: в Восточной Европе идеи союза любой конфигурации, но без России — это, как правило, проекты союза против нее. Значит, перспективы воссоздания средневекового балто-понтийского пояса («санитарного кордона» вдоль западной ее границы) должны вызывать у нашего государства озабоченность»31.
Зб. Бжезинский считает, что «самым болезненным в этой ситуации является осознание того, что авторитет России на международной арене в значительной степени подорван; прежде одна из двух ведущих мировых сверхдержав в настоящее время в политических кругах многими оценивается просто как региональная держава «третьего мира», хотя по-прежнему и обладающая значительным, но все более и более устаревающим ядерным арсеналом... Социальные условия в России фактически соответствовали условиям страны «третьего мира» средней категории»32.
Генератором этих процессов являлась деятельность национальных элит — сначала СССР, а с его распадом — новых независимых государств, находящихся с середины 1980-х годов под скрытым сюзеренитетом со стороны Запада.
В целом, существует исторический культурный феномен, при котором сменяющиеся национальные элиты восточнославянских народов считают историческое развитие западной Европы и США идеалом, единственно приемлемым для России. Заинтересованность либерально-демократических государств напрямую связана с готовностью политической элиты постсоветских государств поддерживать их геополитические интересы.
Началом распада системы власти в СССР, на мой взгляд, можно считать период правления М. Горбачева; он стал пренебрегать законами и злоупотреблять властью. В этих условиях занятая Западом и, особенно, США «дружественная позиция» в отношении нового российского руководства ободрила постсоветских «прозападников» и усилила их проамериканские настроения. Им льстило быть накоротке с высшими должностными лицами, формирующими политику единственной в мире сверхдержавы, и они возомнили себя великими лидерами. .Проблема заключается в отсутствии внешнеполитического и внутриполитического реализма. Хотя концепция «зрелого стратегического партнерства» и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией»33.
По моему мнению, наиболее полно выразил суть протекающих в БЧР процессов бывший вице-президент России А. Руцкой, утверждавший, что «из геополитического положения нашей страны ясно, что Россия представляет собой единственный мостик между Азией и Европой. Кто станет хозяином этих пространств, тот станет хозяином мира»34.
Это высказывание точно определяет новые геополитические тенденции, наблюдающиеся не только в БЧР, но и в самой Евразии (России). В силу дезинтеграционных процессов, происходивших в конце XX века в регионе, лимитрофная зона между цивилизациями претерпела географические изменения. Однополярный мир по американской версии постепенно утрачивает способность к самоупорядочиванию. Между тем ясно, что США останутся одним из мировых полюсов — наряду с Европой и бурно развивающимся Китаем.
Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев считает: «Влияние «центров силы» в формирующемся мире будет определяться четырьмя факторами:
■ во-первых, масштабами и степенью диверсификации народного хозяйства;
31 Колосов В.А., Туровский P.A. Геополитическое положение России на пороге XXI века: реалии и перспективы» // Полис (Политические исследования), 2000, № 3.
32 Бжезинский 36. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). С. 111-112.
33 Там же. С. 123—124.
34 Там же. С. 135 (также см.: Хантингтон С. Указ. соч. С. 253—259).
■ во-вторых, интенсивностью финансового и экономического взаимодействия с остальными полюсами;
■ в-третьих, масштабом и боеспособностью обычных вооруженных сил (ядерный потенциал играет скорее охранительную роль); и,
■ в-четвертых, способностью великих держав интегрировать свое «близкое зарубежье».
Россия, увы, при всем ее «восстании с колен» в течение последних десяти лет не является претендентом на роль полюса: ее экономика паразитирует на экспорте нефти и газа; ее финансовое благополучие серьезно зависит от Запада; ее армия не подготовлена для действий в отдалении от собственных границ, а интеграционные усилия на пространстве СНГ сложно не назвать полнейшим провалом»35.
Россия, утратив влияние на страны БЧР, создала условия для превращения Европы из лимитрофной зоны между полюсами биполярного мира времен «холодной войны» в полюс силы глобального мира. Сама же она, утратив имперский статус, которым обладала на протяжении последних 300 лет, заняла лимитрофное положение в сфере геополитических интересов глобальных игроков — США, Европы и Китая.
Положение усугубляется демографической ситуацией в восточнославянских государствах. Положение русских в своей же стране можно назвать внутренней депортацией. Кроме того, примерно 20 млн чел., говорящих по-русски, в настоящее время постоянно проживают на территории иностранных государств36. Уровень рождаемости снизился. Население сократилось до 145 млн чел.; по прогнозу на 2015 год эта цифра составит 123 млн. «Если верить прогнозам, которые разрабатываются профессионалами, посвятившими жизнь этой науке, — заявил В. Путин, — через пятнадцать лет нас будет меньше на 22 миллиона. Просто задумайтесь над этой цифрой — это седьмая часть населения России. Если текущая тенденция сохранится, мы столкнемся с прямой угрозой существованию нации»37. Следует отметить, что в случае подтверждения этого прогноза потери будут больше, чем в Великой Отечественной войне.
В России идет новое сокращение армии и флота (последнее было в 2004 г.). Так, до 2012 года планируется сократить на 90% сухопутные войска, военно-воздушные силы — на 48%, военно-морской флот — на 49%, ракетные войска стратегического назначения — на 33%, военно-космические — на 15%, воздушно-десантные — на 17%38.
Еще десять лет назад в интервью, опубликованном в российской газете «Время МН» Зб. Бжезинский говорил: «Полагать возможным воссоздание союза с центром в Москве — это просто химера. Российской элите потребуется время для адекватного восприятия реальности существования новых независимых государств»39.
В начале третьего тысячелетия лимитрофная зона географически сместилась с бал-то-черноморской дуги на территорию России. Восточнославянские государства сегодня представляют собой не что иное, как классические «развращенные» государства, «где неспособность к свободной жизни происходит от гражданского неравенства. Бесполезность прежних учреждений после развращения общества обнаруживается главным образом в двух отношениях: в назначении должностных лиц и законодательстве»40.
35 Иноземцев В. Указ. соч.
36 См.: Бжезинский 36. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). С. 110—111.
37 Цит. по: Бьюкенен П.Дж. Указ. соч. (также см.: Gentleman A. Wanted: More Russian Babies to Rescue a Fast Dying Nation // London Observer, 31 December, 2000; Legvold R. Russia’s Uninformed Foreign Policy // Foreign Affairs, September/October 2001, p. 63).
38 См.: Российская газета — Федеральный выпуск, 15 октября 2008, № 4772.
39 Бжезинский 36. Российским руководителям пора бы протрезветь // Время МН, 1 ноября 1999.
40 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. М.: Мысль, 1996. С. 157.
Эти страны опасны как для либерально-демократических государств, так и для современных тоталитарных империй. Псевдоэлиты продолжают историческую традицию паразитирования, основанного на тотальном насилии, генетическом страхе перед властью, коррупции, подлоге ценностей и банальной лжи.
Главное отличие псевдоэлит постсоветских государств от национальных элит либеральных демократий состоит в их функциональном предназначении. Первые, находясь под западным сюзеренитетом, держатся во власти за счет подчинения воле Запада, обслуживая его интересы; вторые обслуживают гражданское общество. В России существуют исторические традиции фобократии, сложившиеся в период монгольского нашествия, и они сохранились до настоящего времени.
Данная форма эволюции элит соответствует концепциям «навязывания» (по Карлу — Шмиттеру) и «революции сверху» (по Мунку — Леффу). Они характеризуют ситуацию, при которой ведущие фракции элиты (и новые, и старые) прибегают к силовой стратегии для установления политической стабильности, что в настоящее время характерно для России и Украины.
Псевдоэлита постсоветских стран является главным инструментом уничтожения собственной государственности. Этот феномен объясняет западноевропейский политолог, экономист и социолог Ф.А. фон Хайек в своей работе «Дорога к рабству», где убедительно доказывает, что в современном массовом обществе политическая элита, «скорее всего, будет сформирована не из лучших, а из худших элементов общества»41.
К подобному повороту политического процесса оказались не готовы даже люди, посвятившие свою жизнь борьбе с СССР. Зб. Бжезинский четко характеризует ближайшие перспективы нового лимитрофного пространства: «Российской элите придется очнуться от снов наяву, в которых Россия вновь выступает в качестве мировой державы. Российской элите надо бы вывести свою страну из неблагоприятного геополитического положения. А характеризуется оно вот чем.
К востоку от России — Китай с населением 1,2 млрд чел. и экономикой, в 4 раза превышающей российскую; экономика Японии в 5 раз крупнее российской. К югу — 300 млн мусульман, враждебность которых к России усиливается ее собственной политикой. К западу — 360 млн европейцев (их экономика в 11 раз сильнее российской). А через Атлантику лежит Америка, экономика которой вмещает в себя 12 российских. Пора бы российским руководителям протрезветь»42.
Трехполюсный мир — вероятный, но не единственный вариант развития мира. Это самая близкая перспектива, но такая модель вряд ли станет окончательной. США, Европа и Китай—далеко не весь мир, и сохранение в нем таких крупных игроков, как Индия, Япония, Россия, Бразилия, Пакистан, Иран и арабские страны, которые в ближайшие годы будут оставаться на вторых ролях, создает большое поле для конфликтов и передела сфер влияния.
В условиях современного дефицита ресурсов наибольший интерес представляет собой лимитрофная территория, расширившаяся за счет процесса глобализации на всю Евразию (Россию), которая уже в XXI веке станет объектом, на который главные мировые игроки будут распространять свои геополитические и геоэкономические интересы.
Н. Фергюсон считает: «Многополярность не станет альтернативой однополярнос-ти. На смену последней придет аполярность — глобальный вакуум власти. И от этого глобального беспорядка выиграют силы, куда более опасные, чем соперничающие между собой великие державы»43. «Мы не знаем, какие ресурсы и возможности окажутся наиболее ценными через 40—50 лет и вокруг чего развернется основное противостояние, — пишет Владислав Иноземцев. — Но, скорее всего, в многополярном мире воцарится не
41 Хайек Ф. Дорога к рабству // Новый мир, 1991, № 8. С. 189.
42 Бжезинский 36. Российским руководителям пора бы протрезветь.
43 Фергюсон Н. Указ. соч.
мирное сотрудничество полюсов, а система сеньориально-вассальных отношений между полюсами и их «близкой периферией». На границах периферий возможны конфликты — инициированные как великими державами, так и вызываемые попытками появления новых центров силы. Многополярный мир XXI века станет миром насилия и войн — и как таковой он не будет стабильным»44.
Демонтаж биполярной системы международных отношений не только вернул БЧР в его естественное состояние лимитрофной зоны на «Мировом острове» между Европой и Евразией. В условиях глобализации и становления новых центров силы изменились географические контуры самой лимитрофной зоны.
Коренное изменение расстановки сил на политической карте мира в условиях глобализации изменило сам состав глобальных игроков, а, соответственно, изменилась и сфера их геополитических и геоэкономических интересов. Точкой приложения этих интересов становится территория восточнославянских государств и в первую очередь России, которая в силу сложившихся обстоятельств превратилась в лимитрофную зону глобального мира.
44 Иноземцев В. Указ. соч.
