CC BY
80
УДК 17.03
ЛИКИ И ПОЛЕ МОРАЛИ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
© Александр Федорович ЩЕГЛОВ
Омский государственный технический университет, г. Омск, Российская Федерация, кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры социологии, социальной работы и политологии, e-mail: [email protected]
Представлено философское исследование различных этических позиций в определении поля морали. Проанализирован феномен двойственности в понимании природы морали, заключающийся в его трактовке и как всеобщности, и как персонифицированности. Предложен ряд аргументов в пользу этической модели, предполагающей выведение «морального» через «истинное».
Ключевые слова: этика; мораль; нравственность; добродетель; истина.
Нравственная проблематика - неисчерпаемый источник философствования как для мыслителей уже прошедших эпох, так и наших современников. Являясь одним из непреложных оснований бытия человека (наряду, например, с физическим миром), мораль позволяет, а иногда - заставляет нас рефлексировать над ним, придавая, тем самым, нашему существованию определенность, значимость и смысл.
Моральная сущность универсальна. Она -инструмент возвышения человека над окружающим миром на пути движения от несовершенного к совершенному, и, как правило, целесообразна в своем конечном результате. В то же время мораль может во всей определенности продемонстрировать свою иррациональность. По воспоминаниям Т. Адорно, один из круга людей «20 июля», совершивших покушение на Гитлера в 1944 г., несмотря на понимание бесперспективности этой акции, полагал: «Бывают ситуации столь невыносимые, что вы уже больше не в состоянии содействовать царящему злу. И вам все равно, что произойдет потом и была ли у вас возможность поступить как-то иначе» [1, с. 13].
Осуществляя анализ морали как отдельного специфического феномена мира людей, следует заметить: мораль не самодостаточна. Она «подключена» к природе человека, вплетена в мир социального, чутко реагируя на малейшие изменения его бытия, проявляясь не только в отношениях людей и к людям, но и к миру в целом. В этой связи для нас было бы важным проследить координаты распространения и специфику проявлений различных конфигураций этического «поля»
применительно к разным историческим эпохам и философским позициям по этому вопросу.
Космоцентрическое понимание мира мыслителями доантичной истории, прежде всего - китайскими философами, повлияло на формирование представления о предназначении морали как области нравственного самоопределения человека. Этическая детерминация, дополняя природную, и будучи, по сути своей, производной от нее (ибо земная гармония, в т. ч. и моральные требования -часть космического миропорядка), решала задачу преодоления срединного положения человека. Пересечение двух стихий - природной и нравственной, в перекрестье которых он находился, не свидетельствовало, однако, об их исходной равнозначности и обособленности друг от друга. В конфуцианской формуле «Если не взирать на небо, нельзя обустроить землю; если не обустраивать землю, нельзя увидеть небо», определяющее начало принадлежит небу. Именно небесное и есть истинное. Не отсюда ли постоянное стремление человека к возвышению, от земного к небесному, а следовательно, к истине?
Философы античной эпохи, во многом пересекаясь с предшественниками в оценке значения морали в процессе становления человеческого в человеке, в главном для нас вопросе - об истоках моральности, заняли в большинстве своем собственную оригинальную позицию. Триумф античной этики связан с радикальным поворотом от фаталистического по своему духу диктата космологической всеобщности над человеком к революционной идее его самоценности, и, как следствие - к противопоставлению индивида
миру социального бытия. «Мера всех вещей -человек, существующих, что они существуют, а не существующих, что они не существуют» [2, с. 238] - вот, пожалуй, «точка невозврата» к предыдущему миропониманию, обозначенная Протагором. Тем не менее, это не означало полного отрицания некоторых положений прошлого. «Социальность» у
древних греков, как и «жень» у Конфуция есть человеческое начало в человеке. Человеку также предписано с необходимостью совершать движение вверх, от зла к добру. Однако теперь благодетельность увязана с самосовершенствованием как процессом понимания мира.
Эвдемонистическая позиция Сократа, согласно которой счастье заключено в добродетельности, подвигает его к решению задачи достижения последней через знание. Аристотель не соглашается с ним, справедливо замечая, что, например, наемники, видя перевес сил, бегут, «страшась смерти больше, чем позора. Но мужественный не такой» [3, с. 99]. Платон также считает, что достижение блага человеком напрямую зависит от понимания того, как это сделать; у него «правильное знание определяет одновременно и правильное поведение» [1, с. 130]. Позиция Стагирита по вопросу достижения этического совершенства совпадает с Платоном только в самом начале; критикуя учителя, он соглашается: Платон «правильно считал, что добродетель невозможна без рассудительности» [3, с. 175]. Однако затем замечает: хотя «... нравственность и зависит от знаний, тем не менее она коренится в доброй воле: ведь одно дело знать, что хорошо и что плохо, а другое - хотеть следовать хорошему» [3, с. 22]. Аристотель был уверен: Сократ «заблуждался, думая, что все добродетели - это (разновидности) рассудительности» [3, с. 175]; есть и природные добродетели: «. и если кто не бывает мудр от природы, то совесть, соображение и ум имеют от природы» [3, с. 171].
Отличие этической позиции Аристотеля от своих именитых предшественников заключается в утверждении человеческого, а не божественного происхождения морали. Нравственное начало имманентно присуще человеку. Надо только выработать правильную собственную позицию, свою линию поведения, чтобы пребывать во благе, т. е. в
поле этики: «Добродетели существуют в нас не от природы и не вопреки природе, но приобрести их для нас естественно, а благодаря приучению мы в них совершенствуемся» [3, с. 64].
Средневековая этика предстает перед нами как даже не личностный, а скорее, надличностный феномен, т. к. в этот исторический период все (не только этика) устанавливается, в отличие от античности, не от человека, но от веры. В уже сформировавшихся этических «качелях» «трансцендентность / имманентность» наступает фаза трансцендентного внеполагания морали с центром морального абсолюта - фигурой Бога. Универсальным принципом морали, ее главной добродетелью становится любовь. На основе ее рождаются новые, ранее неизвестные античности добродетели, например, милосердие. Именно отсюда берет начало и золотое правило морали: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» [4, Мф.7:12, с. 946].
В связи с этим показательны этические взгляды Аврелия Августина. Для него нет сомнения в ошибочности античной позиции о нравственной суверенности человека - существа слабого и немощного. Августин, как никто другой из средневековых авторов, решительно выводит этические следствия, вытекающие из сведения нравственных норм к божественным заповедям. Подтверждая их абсолютный характер, автор «Исповеди» восклицает: «Вот в чем наставляешь Ты нас, Премудрый Боже, Книгой твоей, твердью твоей» [5, с. 273].
Этика Нового времени двояка: с одной стороны, мораль выступает как объективнообщественный факт бытия, с другой - как субъективно-личностный феномен. Т. Гоббс в «Левиафане», ссылаясь на золотое правило нравственности, все-таки отстаивает объективно-социальную природу морали: «Но
справедливость и несправедливость есть качества людей, живущих в обществе, а не в одиночестве» [6, с. 89], ведь до общественного бытия, понятия «справедливого и несправедливого не имеют здесь места» [6, с. 88].
Эпоха Нового времени демонстрирует значительную вариативность представлений об истоках морали. Так, у Б. Спинозы она проявляется в процессе познания: «По руко-
водству разума мы из двух благ будем следовать большему, а из двух зол меньшему» [7, с. 277]. В свою очередь, у П. А. Гольбаха и К.А. Гельвеция этика эго-натуралистична, а для Дж. Локка и Д. Юма она чувственноэмоциональна. Однако доминирующей позицией становится идея выведения этического из природы, - идея, которую воплотил и до известной степени гипостазировал И. Кант.
Задача, которую он поставил - выявить самопричинность морали, ее автономный характер. Мораль самодостаточна, содержит свою причину в себе самой и не из чего не выводима, проявляясь в акте автономии воли, которая «...есть такое свойство воли, благодаря которому она сама для себя закон (независимо от каких бы то ни было свойств предметов воления)» [8, с. 219]. Автономная мораль И. Канта, источником которой выступает не сущее, а абсолютно должное, противостоит реальному миру, возвышается над ним и призвана подчинить его себе: «. поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [8, с. 196]. Она также автономна и по отношению к религии: «Учение о благочестии неспособно само по себе создать конечную цель нравственного стремления, но может служить лишь средством укрепления добродетельного образца мысли, т. е. того, что, собственно, и создает лучшего человека» [9, с. 199]. Исходным понятием здесь выступает автономная добрая воля. Задача нравственного выбора налагается на интуицию, способную «распознать» добро и зло. Человек как субъект есть источник своей, собственной причинности на фоне причинности всеобщей. По мнению Г. Адорно, природа нравственного закона у И. Канта абсолютно автономна и ни от чего не зависит: ни от права, ни от религии или еще от чего-нибудь. «Нравственный закон не следует воспринимать как данный Богом; он есть ни что иное, как сама субъективность в своем чистом виде» [1, с. 170].
Философская позиция Г. Гегеля обозначила поворот от этики, исходящей из внутренних установок субъекта, и потому весьма персонифицированной, хотя и с общим для всех нравственным «знаменателем», выраженным через категорический императив, к морали как сфере социально-детерминиро-
ванного поведения. Процесс становления нравственности для него есть подчинение индивидуальности государственным интересам, т. к. вся действительность человека существует благодаря государству. Нравственность для Г. Гегеля есть «единство воли в ее понятии и воли единичного, т. е. субъекта» [10, с. 55]. Таким субъектом у Г. Гегеля и выступает государство - «нравственный
универсум» [10, с. 55].
Стоит отметить, что анализ поля морали утверждает принципиальную двойственность возможных позиций в его осмыслении. Вне сомнения, этическое поле обладает качеством всеобщности, и это является ее существенным признаком. Более того, как, например, считал французский социолог и философ Э. Дюркгейм, общественная мораль стоит несоизмеримо выше морали индивидуальной: «Общество руководит нами, потому что оно выше нас. Моральная дистанция, существующая между ним и нами, создает из него авторитет, которому подчиняется наша воля» [11, с. 47]. Мораль, господствующая в конкретном обществе, всеобязательна, императивна по своему характеру, вплоть до крайней степени проявления своей императивности, например, в форме идеологических установок.
Однако гораздо интереснее, и, на наш взгляд, плодотворнее и перспективнее идея поиска возможностей для персонификации моральных позиций. Именно такую возможность рассматривает современный французский философ Ален Бадью. Размышляя о задаче нравственности, он отталкивался от позиций ряда авторов, отрицающих идею всеобщей морали и утверждения о том, что человек есть историческое, сконструированное понятие, принадлежащее определенному дискурсивному режиму, а не вневременная самоочевидность [12, с. 19]. Согласно А. Бадью, не может и вестись речи о традиционно понимаемой этике с классическим представлением об универсальности ее поля. Эта мысль возникает из анализа позиций, принятых в этических рассуждениях основных авторитетных экспертов по данному вопросу. Так, одной из посылок традиционалистов является признание установления добра как этической цели, как сути этической истины относительно зла, а не наоборот. Следовательно, права человека - права на не-зло, т. е.
то, чего не следует делать. Но такая этика запретов несостоятельна. Это - «мертвое» мнение, категоричное, неинформативное, и, как следствие, бесперспективное.
Главное, что вызывает у А. Бадью несогласие с традиционной этикой - принятая ей система координат относительно понятия зла как первоначала размышлений. Отсюда - ее позиция, выраженная когда-то соотечественником философа, французским анатомом, физиологом и врачом Мари Франсуа Ксавье Биша. «Жизнь - это всего лишь совокупность сопротивляющихся смерти функций» [12, с. 26]. А. Бадью не соглашается, полагая, что именно человек проявляет себя в упрямстве остаться тем, что он есть - животным, которое «куда неуступчивее лошади» [12, с. 27]. Подлинное бессмертие человека - в том, что он «. готов идти наперекор воле -быть животным, к которой его приводят обстоятельства» [12, с. 28].
Состояние несостоятельности этики современного общества возникает именно из-за покорного принятия позиции никчемности человека, выраженной традиционной моралью. Где же выход? В новой системе этических координат, выраженной следующим принципом: «Нужно отбросить «этику» как идеологический аппарат, ни в чем не идти на поводу у негативного, жертвенного определения человека» [12, с. 33]. По мысли А. Бадью, классическая этика не может претендовать на свою будущность в силу следующих причин: человек должен определяться по тому «бессмертию», которое делает его самым неуступчивым из животных; идея первичности добра должна занять главенствующее положение; следует отказаться от понимания этики вообще, т. е. от утверждения об ее всеобщности и монолитности поля. «Этика вообще» [12, с. 34] не существует. Существует только в отдельных случаях этика процессов, посредством которых используются возможности ситуации.
Итак, современная этика - не что иное, как этическая идеология, или, как образно сказал А. Бадью, последнее слово цивилизованного завоевателя: «Становись таким как я, и я буду уважать твое отличие» [12, с. 44]. Что же взамен? «Множественное без единого» - поскольку всякая множественность является множественностью множественностей - вот закон бытия» [12, с. 45]. А истин-
ное бытие не может подчиняться закону Единого, под которым понимается единая мораль.
Таким образом, объективным фундаментом современной этики выступает культура-лизм как простое искреннее, не имеющее под собой никакой прагматичной основы принятие многообразия нравов и обычаев. «Только та или иная истина как таковая безразлична к различиям» [12, с. 48].
Истинная этика - этика истин: «Нет этики, кроме этики истин» [12, с. 48]. В решении вопроса о лике и структурном поле современной этики А. Бадью ближе позиция в пику классической этике по-кантовски или этике по-лакановски: этика как таковая, в виде нравственно-ригористичного этического монолита, несостоятельна. Есть этика чего-то конкретного, фокусирующаяся в истине.
И хотя философская позиция А. Бадью и его сторонников в пользу точечной модели морали окончательно не снимает задачу определения ее поля, границы которого зажаты, по мнению Т. Адорно, между «всеобщностью» и «персонифицированностью», поскольку главная проблема этики: «. именно эта проблема - как в поведении человека соотносятся друг с другом общий и особенный интересы, - и составляет подлинно главную проблему этики» [1, с. 25], тем не менее, она представляется наиболее перспективной для философского анализа процесса функционирования самого этического поля, позволяет достичь необходимой глубины понимания его конструкции, а также поставить вопрос о роли и значении конфликта как бесспорного факта бытия человека в формировании новых альтернативных этических структур и эволюции самой морали.
1. Адорно Т. Проблемы философии морали. М., 2000.
2. Платон. Сочинения: в 3 т. М., 1970.
3. Аристотель. Этика. М., 2004.
4. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. М., 1996.
5. Августин А. Исповедь. М., 2000.
6. Гоббс Т. Левиафан. М., 2001.
7. Спиноза Б. Этика. Минск; Москва, 2001.
8. Кант И. Основы метафизики нравственности. М., 1999.
9. Кант И. Сочинения: в 8 т. М., 1994. Т. 6.
10. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
11. Дюркгейм Э. Определение моральных фак- 12. Бадью А. Этика. Очерк о сознании зла. СПб.,
тов // Теоретическая социология: антология: в 2006.
2 ч. М., 2002. Ч. 1.
Поступила в редакцию 6.07.2012 г.
UDC 17.03
FACES AND FIELD OF MORALS: PROBLEM STATEMENT
Aleksander Fedorovich SHCHEGLOV, Omsk State Technical University, Omsk, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Associate Professor, Associate Professor of Sociology, Social Work and Politology Department, e-mail: [email protected]
The philosophical research of the various ethical positions in determining the field of morality is given. The phenomenon of duality in understanding the nature of the morals, which is consisting in its treatment both as generality, and as personality is analyzed. A line of arguments is offered for the benefit of the ethical model supposing introduction “moral” through “true”.
Key words: ethics; moral; morals; virtue; true.
